Текст книги "Потолок одного героя (СИ)"

Автор книги: Иван Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Лёгкий ветерок. Прохлада и ярко-зелёная листва. Оживляющий пейзаж аромат отцветающей сирени.

Свёрток оказался тяжёлым: «Ну и куда мне деть, сиё… достоянье⁈»

Удар в медальоне. Совершенно внезапно… до меня дошло. Это ведь баронет отправил меня именно в «тот» отель… Удар! Это ОН поселил меня поближе к «месту встречи», к великану!

Как это так получилось, что, внезапно, у него с собою оказалась книга⁈ Здесь!

«Да он меня подставил… Подлец! Да он же… он… часть королевской семьи».

Меня словно дёрнуло – знакомое многим ощущение, когда нервы сдают. Плечо приподнялось. За тяжёлыми воротами было сумрачно. Сидя на лавке, какая-то сгорбленная старушка поднесла ладони к лицу. Кивая, через них она посмотрела на «небо».

– В Заливе… очень много церквей. Говорят, что больше ни в одном городе Элиса… нет столько.

– Да. Вы правы.

Я сглотнул. Постарался привести мысли в порядок. Посмотрел на облака. Звон затих уже достаточно давно, а поле богов по-прежнему гудело!.. Оно напоминало огромный купол, по которому быстро скользили белые хлопья.

Вспомнилось все то, что я делал, чтобы соответствовать статусу трана. Вспомнились месяцы тренировок перед зеркалом и уроки в трактирах. Представилась улыбка тролла. Мне очень, очень захотелось высказаться.

– Я… я буду рад, если вы предупредите… прежде чем покинете этот город.

Я… не удержал. Раскрыл свой рот… и дома, цветущие кусты… белые стены… ВСЁ «затопило».

– Конечно. Места у вас здесь ДОВОЛЬНО, – дернув плечом.

– Да…

– Входя в ваш ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ город, я не мог не заметить скот… который по какой-то причине пропускали через ворота. Была уже ночь! Вы не знаете, как так могло получиться? Я не просто так интересуюсь… Как доверенное лицо двора задаю вам вопрос: почему в Парке Залива Орудует Великан⁈

– Я…

– Почему Вы ничего не сделали?.. – дергая ногою. – Почему бездействует стража? Почему⁈

Крики где-то совсем рядом.

Они донеслись из-за ближайшего дома. Что-то там разбилось. Перевернулось и полилась вода. Появился человек. Неизвестный почти упал – но вынес! Подставил-таки ногу и пошёл ко мне.

Поджимая под себя колено, он двигался почти как кукла. Стеклянные глаза смотрели в небо. После обширного принятия на грудь.

«Как-ого *** вы тут тр… т-трезвоните⁈»

Совершенно пьяный.

Жилистый и красный, с засаленными волосами, неизвестный изобразил походку. Он поглядел. Поздоровался с кем-то, зачем-то «широко» взмахнув рукою. Он едва не повалился. Зацепился кистью за кусты. Натянул-таки рукав. Он попытался отыскать другой… задача оказалась не из простых. Штопанная куртка так и повисла на одной руке.

– Да я вас ф-сех тут! Вс… всех!

Грозя высокой колокольне кулаками, он… вновь почти упал. Ухватился за берёзку.

– Я… я дойду-У!..

Мужчина отмахнулся. Тут же проговорил что-то себе под нос. Пригрозил «всем показать», но тут же позабыл.

Полдороги уже были позади.

Ища поддержки, я поглядел на пару секретарей… Те уже отвернулись.

Тишина звенела.

– Эт… Ты Т-тран, что ли⁈

Мгновение заминки. Пока я искал поддержки, неизвестный сделал героический рывок и оказался рядом. Он как-то неловко взмахнул рукою. Взглянул с очевидным вызовом. За неимением иного варианта, я привстал. С неким подозреньем вгляделся в очень красное, отёчное лицо. В разбитую губу и сильно свёрнутый нос.

– Н-нет…

– А ч-че это ты. ГОЛЫМ по улице шёл… А-а⁈

– Нет, – дёрнувшись. – Вы ошиблись… Я торговец из…

– А я т-ебя видел!.. А⁈

– …

Тени на его лице плясали. Они словно чуть завалились на бок. Утянули мужчину сторону. Дымка беспорядочно металась вокруг него. Три или четыре фигурки возникали и вновь распадались, словно дорвавшись до неудержимого веселья. Тянули несчастного то в одну, а то в другую сторону.

Как герой я должен был что-то сделать. А что я мог?

Баронет немного улыбался.

– Гаспар, ты… Илону ищешь? – не слишком чётко. – Она уже… скоро вернётся. Вознесёт и вернётся… И накроет на стол.

Говорить старику было заметно непросто.

– Г-ДЕ⁈ – вращая выпученными глазами.

При упоминании «Илоны» силы мужчины утроились.

Рот его, с густою слюною, открылся.

– Дома будет… дело известное.

Я не шевелился. С каким-то непонятным, немыслимым ужасом я наблюдал, как, играясь, бестелесные тени приводит мычащего Гаспара в подобие движенья. Вызывает почти совершенно беспричинную улыбку. Смех.

Плечо незнакомца едва заметно дёрнулось.

«И у меня… у меня тоже самое?» Мысли встали.

– Д-ома! – повторил мужчина. – А х-де?

– Вот там вот… Откуда ты пришёл, – указал баронет. – Поспи пока что… Она скоро придёт.

Посмотрев куда указали, неизвестный замычал.

Он изобразил непонятный жест:

– Благ-о!.. Да-рю!

Фигуру развернуло. Через силу, она изобразила шаг. Пошла.

Мужчина сильно завалился на бок, рукою почти дотянулся до травы, но справился. По широкой, сильно изогнутой дуге, он дошагал до мостовой.

В какой-то момент могло показаться, что Гаспар должен упасть… но он вынес. Шаркнул ногой, и оттолкнулся рукою от истоптанной земли.

– Ты знаешь… – произнёс Элой негромко. – Гвиневра никогда не считала… что у нас нет детей.

Посеревшее и ставшее с годами слегка шершавым, лицо баронета как будто слегка ожило. Одна из сторон его лица чуть улыбнулась.

Пока никто не смотрит, Вивар острым локтем сильно поддел соседа. Тот тут же ответил. Да настолько расстарался, что сам ненароком срезал живую, ещё зеленеющую ветку. Глянув удивлённо, мужчина покосился на нас. Ногою, без лишних сантиментов, он загнал цветы поглубже в тень.

– … Это были… ваши?

Старик чуть приподнял кудрявую бровь:

– Это… наши… Мы ведь люди, – с полуулыбкой. – Часть дарованная… испытания…

– Да.

– А иначе, как бы мы шли… без желаний.

Я… так и не рассказал ни про духа. Ни про барона…

Мерзавец дважды видел меня не в лучшем виде, и, в случае поимки баронетом, он бы не смолчал.

[1] Вознесение – один из главных праздников ламенской церкви. Установленный в честь прилюдного вознесения духа Истара в небесные чертоги.

XVIII

Что я мог предпринять теперь?

Обратиться к майору Дирту… Деньги бы ему теперь не помешали. Я мог бы сбежать, потеряв уважение Эль, или победить с её помощью; найти какое-нибудь очень могучее оружие. Я… я мог бы сейчас вернуться и рассказать всё Элою.

Стройный длинный перечень.

Всё это было возможно сделать.

Но по какой-то причине я не мог остановиться ни на одном из вариантов.

* * *

Девочка-подросток, в очень цветастом платье, дёргала пьяного Гаспара за рукав и что-то пыталась ему втолковать. Младенческий плач рекою лился из открытого окна.

Мужчина отмахивался.

«Повезло».

Неизвестный стражник обратил на происходящее внимание.

Зевая, он не разбираясь ухватил буяна за край драной рубахи, куда-то его потащил. Девчонка, оскалив зубы, рванула следом. Она пинанула служителя порядка по голенищу сапога.

Попыталась вцепиться ему в седеющие волосы.

Младенец ревел.

* * *

Жар. Тишь. Улица как будто раскалилась.

Мои нервы звонили.

Я не был вполне уверен, как так вышло… но обратная дорога почти совершенно не запомнилась. Какая-то пустая безразличность, едва ли не обречённость накрыла. И лишь одна мысль крутилась в сознанье: «За что?»

Всё сильнее и сильнее… давила тишина… Она накрывала улицу… И меня… И людей… А после поднялся ветер. Он не расходился, а разом ударил. Сразу со всех своих сил, будто был намерен всё смести.

Подхваченная пыль пошла вместе с сорванной листвой, крошкой и мелким сором. Всё это ударило в лицо. Всё это забилось в глаза и ноздри, так что дышать стало просто невозможно. Ветер лез за шиворот.

Зримо надвигаясь, непроницаемая тень угрожающе скоро «пожрала» пространство впереди, дома и вывески.

Люд спешил.

Приободрился и я. Хотя и безотчётно.

Оставалось не так и много… впереди уже показались деревья. Я увидел серую ткань лотков. Уже заметил тёмную дверь… когда нарастающий гул воды прокатился по черепице. Молния сверкнула!.. И гром с высоким треском раскололся в неб-е!..

Согнувшись, поджав под себя что только смог, я поспешил укрыться за широкой кроной. Я сжался. Крупные капли барабанной дробью забили по спине.

Ледяная вода заставила прийти в себя.

Мне почудилась яркая белая точка… Круг фиолетово-зелёный… Рондель оказался зажат в руке. Я бросил в текущую воду! Просто бросил. Без задних мыслей побежал. Добрался до отеля.

Прорвался наконец и, тяжело дыша, ухватил большую ручку. Металл ещё не успел остыть… Он был тёплым.

«Нужно тор…» – промелькнул обрывок мысли.

Пара шагов… и ещё один. Невольная дрожь.

Непонятная бодрость поднималась во всём теле. Отчего-то я припомнил, каким задохнувшимся, красным догнал нас со стражником секретарь. Как стыдно ему было за баронета.

Опершись плечом, очень скоро «перекотившись», я сполз по доскам. В сапогах уже хлюпало. Со свёртка текло. Ткань сползла, и показалась вощёная бумага.

Смешно отчего-то стало. До невозможного смешно…

От всех последних дней! От пертурбаций и лишений!.. От тролла вместе с «бароном»… и великаном вместе с ними. Духа, что «витал» всё рядом, и «хозяина», который танцевал и пел на собственных подмостках. От ВСЕГО города. ОТ ВСЕЙ СВОЕЙ ЖИЗНИ!.. Я негромко засмеялся.

Скрип половицы. Какой-то крупный мужчина, с завитыми бакенами, неспешно и с раскачкой переступал с последней ступени на ковёр передней. Он как-то замер. И поднял руку вместе с трубкой.

«Кошмар какой».

Ещё улыбаясь, дрожа, я со второй попытки сумел утереть слезу.

«Чего не бывает… в жизни».

Нужно было приподняться. Избавиться от бесполезного сырого свёртка и… а что потом?

Я поздоровался. Обойдя, ухватился за поручень. «Мне нужно на второй этаж».

Я справился… с этим…

Странный малый, очень субтильный, ожидал у моей двери. В коридоре. Он чихнул. И трубно высморкался… в ярко-синий платок.

Плечо моё дёрнулось.

Шарф, впитавший слишком много влаги, оказался зажат у стражника в руке. Заметив движенье, он локтем оттолкнулся от стены. Хотел поздороваться, но… упершись в неожиданно «цветущий» мой вид, служитель оборвал себя. Нижняя губа его сильно поджалась, а большие, чуть выпученные глаза скоро забегали. Словно кого-то ища.

Чихнув неожиданно (и очень громко), мужчина спиною налёг на дверь. Упёрся и… ввалился в номер… Я мог бы на что угодно поспорить, что закрывал за собою.

… Это неважно.

"И что ему надо?.. – с усмешкой. – После всего ему мало?' Я решительно не мог остановиться. Стражник принял вид глубоко оскорблённый, но это долго не продлилось.

– Йозеф Гратц.

Он представился.

И тут же стал озираться. Взгляд его зацепился за свёрток в моих руках. Тонкие губы изогнулись дугою. Даже сидя мужчина умудрялся смотреть сверху вниз.

– Да неужели!.. А номер? Звание ваше я могу узнать? Господин⁈

Сильно заросшее щетиной лицо перекосило.

Поразмыслив немного, служитель поднялся. Он глянул на меня – и просто сделал шаг к дальней стене. Освободил дорогу к стулу.

«Ка-кой заботливый!»

Не видя препятствий, я в самом деле прошёл. В собственный номер. Положил том на белую салфетку. Развернулся. Прошёл мимо стула. И сел – на край кровати. Не знаю почему, но в тот момент решение это показалось занятным… Я ногу положил на ногу… Стянул сапог – чтоб происходящее уж совсем ни на что не походило.

Гратц к этой слабости отнёсся равнодушно. Он хотел было пройтись из одного угла в другой… но передумал. Кашлянул. Открыл свой рот – и начал говорить… Очень внятно и даже красиво.

Но абсолютно непонятно.

Через какое-то время я знал, как сильно неудобен был колет устаревшего фасона; что сморкаться в сырое тяжело, и что некоторым бороду лучше не растить.

Мужчина был НЕИЗЛЕЧИМО болен (как он сам считал). Страдал чрезвычайно и…

Тема внезапно скакнула. Гратц поведал, что стража Залива измучена… Что штраф за сбитие «человека» каретой до невозможного ничтожен, и «с негодяев ничего не взять». Что обмундирование сносилось… Что в номерах клопы, а пиво по трактирам разбавляют…

«Что за бред!»

Избавившись от гнёта сапога, я веером расправил пальцы. Мне сразу стало лу-чше.

Без стесненья я стал присматриваться к другому, очень сырому, голенищу.

– Я уже подал!.. – не унимался Гратц. – Подал в отставку! Так что же Вам ЕЩЁ от меня всё нужно⁈

Фраза зацепила. Она задержалась в памяти – и ушла в небытие вслед прочих.

Перо лежало у ножки стола.

Перо для письма.

Мне его уже доводилось видеть… при регистрации. ' Да! Именно этим никак не удавалось записать моё имя… Его ведь хотели выбросить'.

– Ничего такого, – очень скромно произнёс служитель. – Всё это вы очень правильно говорите.

Стражник смолк на полуслове.

Он глянул с подозреньем:

– «Я» говорю?.. То есть… всё-таки «Я»?

– Что Вам нужн-о от меня?

– Чтобы «Я» не звучало! – Несколько скорых шагов. – Вы не слушали⁈.. «МЕНЯ» там не было! Не было тогда и «не было» сегодня!.. – Ещё шаги. – Вам же прекрасно известно, как тяжело теперь живётся на официальной службе! Вам ли не знать, какие дела у нас творятся!.. В королевстве!

– Се-го-дня? – повторил я неспешно. И улыбка проступила чуть сильнее. – А, напомните мне, какой сегодня день?

Непонимание и злоба.

– Десять и три!.. Вознесение сегодня! – выплюнул стражник.

Он достал папиросу, убедившись, что та тоже сыра, сунул обратно.

Он глянул, заложив морщины. Не заметил пониманья. Отвернулся.

Забубнил:

– И, чт* эт* т**кое!.. Ч*о за че*овек!

Я не слушал.

– Сегодня… вторник.

– Ну да!.. Вознесе-ение.

Я старался не слушать. Рассматривая мысль и так и этак. Я очень боялся её спугнуть.

Припомнив что-то, Гратц по самые локти засунул руки под колет. Он что-то там долго искал. И выудил… Точно артист из балагана, он вытянул длинный кусок цветастой, очень яркой ткани. Красной в зелёный горошек.

От удивления брови мои поднялись почти до линии волос. Новый знакомый, будто и сам не ожидал подобного. Он на мгновение застыл. Моргнул пару раз… И словно шевельнул ушами.

Наконец, Йозеф Гратф осторожно, берясь лишь кончиками пальцев, расправил, растянул предмет. Он вытряхнул, стараясь придать добыче хоть немного приличия.

– Я, знаете ли… – голос мужчины надломился. – Я, знаете ли… очень плохо спал этой ночью. То есть, почти совсем не спал.

– И я Вас понимаю!

– Да… – Палец с крупным ногтем вновь прошёлся по рубцу. – Ваше нижнее… уже в ломбарде… Но эти вещи ведь тоже неплохи!.. Да… С этой вещью у меня связаны самые тёплые воспоминанья.

Меня затошнило.

– Конечно.

– Так… Сэр рыцарь. Я вас правильно понял? Наши взгляды совпадают?

– Да. Само собой.

Брови взлетели. Весь в общипанной щетине, со впалыми щеками и сильно перекошенным ртом, мужчина смотрелся откровенно нелепо.

– Завтра я принесу вам ещё одни, – выдал он на бис, – раз уж вам Так нравится.

Плечо моё чуть дёрнулось.

Пока идея совершенно не затерялась, я постарался не обращать на происходящее вниманье. Очень грозным, почти невозможным усильем я отодвинул весь происходящий абсурд на задворки сознания.

Мужчина заговорил.

Улыбаясь, попеременно кивая и возражая, я ожидал завершенья.

– Так Наши взгляды совпадают?

Я кивнул. Стражник расцвёл семицветом. Раскланялся и… глубоко засунул руки под колет. Это пугало.

Он зачем-то заглянул за дверь, поозирался немного, будто-то боялся, что кто-то там стоит. Служитель вышел.

Я сидел.

На краю перекрученной кровати.

В одном сапоге.

И старался не сбиться. Изо всех своих сил старался не потерять.

Тишина. Было слышно, как кто-то тяжёлый грузно шагает над моею головой.

Чуть меньше пяти минут прошло, прежде чем я приподнялся. Подошёл к окну и отодвинул штору: стражник высмаркивался. Он делал это довольно долго, видимо «трубно» и как будто искренне наслаждаясь. Наконец, мужчина ярко-синий платок засунул в рукав. Будто бы по старой привычке он посмотрел налево, направо… Увидел кого-то, и спешно развернулся!.. Но не успел. Буквально спустя пару шагов его догнала очень толстая женщина. Вцепилась в рукав! Что-то крикнула и стала указывать. Взяв стражника под локоть, посекундно тыча пухлым пальцем в такую же ладонь, она повела Йозефа Гратца в неизвестном направленье.

К аккуратной витрине.

Проныра молчал. Он обходился очень короткими фразами. Кивал. То закатывал глаза, а то совершенно внезапно напротив: свысока глядел на незнакомку. Он отбросил край шарфа.

Развернувшись, тот отсыревшим ворсом хлестанул мужчину по щеке. Вероятно, полетели брызги.

– Вторник.

Я повторил. И улыбнулся. Почти что захохотал.

Медальон жёг кожу.

Немного поразмыслив, я ногу замотал потуже… При помощи ткани ярко-красных панталон оттопырил голенище.

Силясь хоть как-то смириться с неудачной обувью, я натолкал так много хлопка, что сапоги стали похожи на тумбы… На это даже и смотреть было совестно. Пришлось убавить.

Мысль шла! Гуляла! Бурлила, и я уже не мог позабыть о ней!

Я вышел из номера. Спустился на этаж и прошёл до середины коридора. Всего себя оглядел, пригладил волосы и только после постучал. «Барон» открыл… пусть и не сразу. На его ухоженном, сытом и лоснящемся лице отразилась леность. Негодяй как будто ожидал моего прихода.

– Мы будем ожидать Вас в десять часов у крытой террасы в парке, что перед окном… Там лишь одна терраса, так что спутать будет сложно.

Медленный выдох.

Тянуло каким-то лекарством. Мельком заглянув за плечо Января, я различил кровать… точно такую же, как и моя. Одежду, разложенную на ней и поднос с дымящимся омлетом. Из открытой шкатулки глядели углы бумаг, а на стуле у дальней стены разместился некий хмурый человек.

Эксплист надломил горбушку. Весь в свежих повязках, подлец посмотрел на мои сырые панталоны. И на торчащую из-за голенищ красную ткань.

Немного поразмыслив, он пожал плечами:

– Хорошо.

XIX

Я не спешил: поел и справил нужды. Заказал через служанку свежий номер утренних листков (передал через неё записку Эль). Вещи собрал и уложил, как это с самого начала подразумевалось. Я долго, долго вспоминал, где находится конюшня. Думал ещё вздремнуть, – но времени совсем не оставалось.

Одевшись, на-тянув сапоги, я выругался не разжимая губ. Взял порядком поистрепавшийся мешок и – прошёл у всех на виду. Чуть постояв под окном передней, побрёл вдоль лотков.

Несколько занавесей поднялось, и битые лица показались. Кошка перебежала мне дорогу. Человек, что будто бы спорил за мелочь, резко развернулся. Щёлкнув каблуками, он пошёл за мною.

Из одного лишь интереса я заглянул в лавку с «аккуратной витриной»: там стояли манекены в детских ярких платьях. Я извинился и сразу проследовал дальше.

Я углубился в парк. Из интереса срезал по сырой траве – и некий мужчина лет сорока-пятидесяти не торопясь поступил точно так же. И даже притормозил немного, когда я заинтересовался особенно большой сосной.

Никуда не торопясь – время, в самом деле, оставалось – я рукой провёл по шершавой сырой коре. Попросил у дерева удачи. Снова возродил в уме короткий план.

Вместе с человеком я дошёл до чуть растрепавшихся кустов. Убедился, что никого кроме нас двоих здесь нет, и занял половину почерневшей лавки. По старой привычке прижал мешок к животу… хоте в этом и не было особого смысла.

Через некоторое время – как это уже случалось раньше, – не особенно скрываясь, незнакомец занял место рядом. Достал немного табаку и немного мелочи. Фарсы все до последнего.

Под мышкой человека был зажат свежий номер Отношений.

– Чрезвычайно волнительный день сегодня. Вы не находите? – начал я с очень нейтральной темы. Выслушал молчанье и сразу перешёл к основному вопросу: – Кажется, я позабыл платок. Думаю, мне стоит вернуться… Я буквально на одну минуту.

И чтобы не тянуть, я с жестом иллюзиониста достал из рукава две большие красно-жёлтые монеты. Я протянул. И замер ожидая.

Это был самый сложный, «решающий» момент!

Я сглотнул.

С некоторым сомнением неизвестные посмотрел на швены. И на меня. И вновь на золотые чеканки королевского двора. Он чуть прицокнул языком. На испитом и сильно оплывшем лице его застыло раздраженье.

Мужчина взял.

* * *

У террасы, в тени раскидистых крон по-прежнему было довольно сыро.

Листья отяжелели, и крупные капли, стекая, перебором били то в одну, а то в другую лужу. Стучали, по зелёной черепице, а после, по земле. По камням и по потемневшей ткани. По затылку великана.

Полудух сидел. Рубленым носом он упирался в сложенные крестом запястья, смотрел в пустоту. Цепь от ошейника змеёю спускалась между согнутых коленей.

«… нож будет уже на неделе!… Всё будет замечательно… и быстро», – всё пел прилизанный юнец. Благодарности ждал за «отличную работу».

Вдоль мощёной дорожки спешил ручей. Сырая трава и земля пропитали грубую ткань панталон. Она отсырела, а верх облепил выступающие лопатки.

Сильно сдавший, посидевший за последние пару лет владелец боен поглядел на юнца. Кивком, он одобрил речь и отослал… куда-нибудь.

«Искра» тускнеющего неба отразилась под кучерявыми бровями.

– ТРЕ-еПЛО.

Гулко.

Мерно.

Чётко.

– Не больше чем все мы, – отозвался владелец.

Цепь переместилась, напевая едва различимым перебором. Дух медленно приподнял ногу, поставил чуть левее.

Хозяин кивнул:

– А куда ты после пойдёшь?

– На НочнУЮ.

– На ночную смену! – с восхищеньем сообщил юнец. Он запнулся, но тут же продолжил: – Как вы и просили, мы приступили к разбору сарая. Загон уже к концу недели станет больше!

Разве не с раболепством!

Наклонясь!

До необыкновения живой, малец по всему очень надеялся на скорую прибавку.

Цепь едва различимо зазвонила. Тишина. Среди собравшихся больше никто не говорил.

Хозяин подманил юнца. Тот нагнулся – и тут же словил хороший подзатыльник. Брови его взлетели, а на молодом лице отразилась обида. Хозяин попросил наклониться снова.

Великан смотрел почти что не мигая.

«А-а… а-пчхи!» – настолько громко, что даже эхо трижды повторило.

Что-то зашуршало, закопошилось – и под навесом показался стражник. Он лёг колетом на перила. Поглядел налево, после направо. И очень сочно прицыкнул. Поморщился немного.

Поднырнул и сел на край. Сполз как-то бочком и, носочком отыскав опору, наконец развернулся к ожидающим лицом. Гратц закурил.

Почти пустая фляга стукнулась о камень.

– Всё улажено? – просто спросил хозяин.

– А хт… хт… К-то сомневался⁈.. А? Я же взялся за дело!

И стражник чихнул.

* * *

Всё! Дальше никаких проблем быть не должно.

Мешок в сторону: всё одно это пустышка. Притаившись, прижавшись к земле, я издали наблюдал за единственной дорожкой. Залёг против ветра!

Очень низкое гуденье. Через несколько минут послышались тяжёлые шаги. Показалась плоская, широкая макушка тролла. Он словно плыл, слегка помахивая руками. Где-то у колена духа я увидел барона. И прочие, коих на удивленье было немало.

Почти никто не нёс с собой никакой поклажи.

«…»

Дух поднял руку. И почесался. Сопя, сильно раскачиваясь, он при каждом шаге бил огромной пяткой по сырой земле. Шагал животом, хвостом и головою разом. Он как и всегда жевал.

Затаившись, спрятавшись и стараясь не двигаться (не дышать), я дождался, пока широкая спина с глубокими складками на пояснице раствориться среди деревьев. А после – пополз кустами! Сиренью. Низкой черёмухой! И так вплоть до отеля… никого. Если кто-то из «битых» и остался, мне не удавалось его заметить…

Прохожие.

Я был абсолютно уверен, почти что знал, что дождь разгонит всех… Но не сложилось. Почему-то выходя, я не заметил детей, что перебрасывали камень. Молодую пару у лотков.

«Да как так⁈»

Вопрос, который остался без ответа. Чёткие, ясные рамки плана смотрели теперь подобно прутьям клетки. Тяжесть наваливалась.

Я моргнул.

Ударившись о темя, капля стекала по виску. Какой-то старик, будто смеясь, поставил ведро с извёсткой под самыми окнами. Он сдвинул простую, покрытую пятнами шляпу на затылок.

Я отступил. Обойдя строенье с противоположной стороны, обнаружил маленькую, но чрезвычайно крутую лесенку. Я решился. Перила предательски заскрипели… Но никто как будто не расслышал.

После ползанья по кустам, ткань в голенищах сбилась. По икрам словно бы гуляла бритва. Сделав пару неуверенных шагов, я застыл у двери. Неспешно открыл и выглянул в холл. Никого.

Даже служанки, что каждую свободную минуту проводила в ожиданье, и той видно не было.

Удача!

«Это… уже четвёртая победа», – не мог я не отметить.

Не знаю отчего, но мне вдруг стало легче. Какая-то уверенность возникла. Поднялась словно волна… и накрыла. Я прошёл мимо стола. Чуть припадая, цепляясь и соскальзывая с каждой третьей ступеньки, поспешил на второй этаж – и вновь удача!

«НИКОГО!»

Не оглядываясь, шагая насколько это возможно скоро, я в сумраке стал считать дверные проёмы. Взялся за ручку… конечно же, закрыто. Медальон нагрелся.

Я дёрнул. Отметил, что замок с уже знакомым изъяном: с сильным ходом…

Шорох позади. Я не обернулся. Плотные шторы погружали не такой уж и длинный коридор в совершенную тьму. Детали потерялись, и лишь чуть «светили» ступени… Достав свой ключ, я вставил, чуть накренил его и попытался провернуть. Словно «зацепил».

Шаги!.. Подобно «Гратцу» я резко ударился плечом о полотно, встряхнул, прокручивая ключ… И опора «ушла»!

Кто-то кашлял.

Чувствуя, как амулет нагревается, я подскочил, подпрыгнул на одной ноге. Наконец захлопнул дверь и прижал полотно спиною.

Тихие шаги. Я слышал, как некто движется по коридору. Он будто остановился… но почти что сразу шаркнул дальше. Донёсся перебор связки ключей… Скрип и недовольное бурчанье. Наконец, раздался скрип петель. Человек сопнул и, спустя пару мгновений, сильно ударил дверью о косяк.

«Получилось. – Ноги словно заскользили: – У МЕНЯ всё получилось!»

Это было похоже на вспышку… Я осознал, что «могу это сделать». Что-то скреблось в затылке, но эти детали были совершенно не важны. Всё получилось!

Посредством лишь одного усилья воли, я заставил сердце биться чуть потише. Я выдохнул. И оглянулся.

«Ни…ко…го!»

Стул и чайный столик. Кровать, очень похожая на ту, что стояла в номере восемьдесят три. Табурет.

Белая полоска света тускло освещала доски пола, вплоть до моих сапог.

Повинуясь порыву, я сделал пару резких шагов. Отбросил покрывала и заглянул под кровать.

«Ни-ко-го».

Где-то через минуту, глаза уже привыкли. Заметив несколько свёртков, я тут же стал развязывать узлы. Вещи подлеца были аккуратно, очень аккуратно сложены.

Разбросав без церемоний, я таки нашёл… немного денег… И шкатулку! Впервые появившись к месту, кинжал без труда расправился с замком. Медленный выдох. Подойдя к окну, я подставил волокнистую, дорогую бумагу свету.

Сощурился и углубился в чтенье:

'Mans mīļais draugs.

Es neesmu redzējis jums tikai dažas nedēļas, un mana sirds jau plīst no bēdām. Par to, kad, kadmumsizdosiesatkal…'

Драугс… Я не узнавал… ни единого слова.

Но это не проблема.

Человека, который разбирался бы в языках, отыскать не настолько сложно.

Стекло чуть вздрогнуло.

Я поглядел на штору.

Возможно, мне и показалось, но со стороны чёрных крон донёсся «рёв».

Не крик, а именно гортанный животный «Рёв». То ли звериный, а то ли человечий. Полный вызова и злобы.

Эти звуки заставили желудок мой сжаться.

Я подождал с мгновенье… а после подошёл к окну. Половица чуть скрипнула.

За тяжёлой шторой, над серебрящимися ветвями кружили тёмные силуэты птиц.

Люди под окнами спешили.

Я не мог не улыбнуться.

Драка в следующей главе.

XX (+ рис.)

Центральный парк, гор. Залив.

За пять минут до.

– Городу нужно мясо, – негромко проговорил хозяин, – мы Должны работать.

Сладко зевая, Гратц наткнулся на тупой, бесцветный, остекленевший и неподвижный взгляд великана.

Стражник поперхнулся. Развернулся будто бы слегка… и глянул. Мельком и как бы искоса. Он задумался.

Наконец, кивнув поджал губу:

– '…Где без пИтья и хлЕба…

ЗабЫтые в веках…'[1]

Дух трубно выдохнул. Нелепый человек отступил. Шарф его уже высох, но выглядел теперь даже хуже чем раньше. Пожёванным и вязким. Словно медуза[2]. Чуть отойдя, Йозеф Гратц не без раздраженья заткнул его за ворот колета… Чихнул очень громко – и тут же принялся вытягивать обратно, пытаясь достать платок.

Из рукава служителя закона уже торчал один.

– Иду-т… в-годе бы.

Хруст веток. Слишком уж громкий, он привлёк всеобщее вниманье. Кроны шумели и несколько чёрных птиц, сорвавшись, кружили между рабочими и полем богов.

Где-то через минуту показалась большая и плоская макушка. А после – башка. Ободранные плечи. Живот. Где-то на уровне кистей, из-за кустов показались люди.

Осторожно переставляя дорогой на вид костыль, некий человек во франтоватой короткой куртке, в плотно набитых панталонах шёл впереди.

Малец с зализанной чёлкой фыркнул. Фасон ему пришёлся не по душе.

– Сынок, – проговорил хозяин тихо.

– Да!

– Попробуй-ка поговорить вот с ними.

На очень гладком, по-юношески воодушевлённом лице – отразилось восхищенье. Юноша моргнул. Пуча глаза, он резко подпрыгнул. И ноги в новых туфлях засучили. Мужчина проводил его оловянным взглядом.

Чуть помедлив, он кивнул великану.

Полудух неспешно, гулко выдохнул. Он посмотрел из-под кудрявых бровей. С различимым хрустом, почти что скрипом, жилистые членья пришли в движенье. Оттолкнувшись от земли рукою, он распрямился. Побрёл вслед за мальцом.

Тролл наблюдал.

Интерес его возник… но угас почти что сразу. Мясистые ноздри, вместе с «усами» раздулись в аккурат напротив макушки великана. Словно пробуя воздух на вкус, дух рассматривал изляпанный фартук.

Юнец почти что пел.

Стоя между двух очень высоких фигур, он с уверенностью в голосе попросил пришельцев удалиться:

– Я прошу прощенья, но у нас намечена здесь встреча.

Барон из-за его плеча посмотрел на хозяина.

Юнец заявил, что они пришли сюда первыми. Январь заметил новый костюм юнца. Малой заметил, что дело их не терпит отлагательств. Что всегда, очень много лет назначают встречи именно в Этом месте и не им, вероятно, только прибывшим в Залив нарушать местные правила.

Мужчина цыкнул.

Морщась, он чуть переставил костыль. Край горизонтального уса его приподнялся.

– И в конце-то концов…

– Модой человек…

Далёкое мычанье неслось над крышами. Великан из-под тяжёлых бровей смотрел на тролла. На поле богов за его длинным ухом. На тускло мерцающую, почти бесконечную… долгую… долгую дорогу.

– … В-век!

Великан протянул ладонь… Толстые скорузлые пальцы ухватили его предплечье.

Взгляды колоссов сошлись.

Сухая кожа «сына бога» начала сминаться. Желваки заходили. Но кроме, на лице не отразилось ничего. Только, возможно, усталость.

– Бурд-юк, – негромко и протяжно, с абсолютной уверенностью в тоне произнёс барон.

Неспешно, чуть подрагивая, предплечье великана отошло от перепуганного мальца.

Рука его сначала поднялась до уровня груди.

А после и лица.

Собравшиеся смотрели.

Им было заметно, как великан не слишком уверенно переступил. Как он выдохнул, треща пересохшим горлом.

Из глубин грудины тролла донёсся перекат.

В тонкой руке что-то хрустнуло.

Под яркой дорогой отцов.

Бесконечной, почти невыносимой дорогой.

Наклонившись, чуть закатав губу, тролл посмотрел не без насмешки.