Текст книги "Потолок одного героя (СИ)"

Автор книги: Иван Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Даже запах палёной плоти как будто так и висел в затхлом воздухе.

Хотя последнего быть и не могло.

– Пять-шесть миль до болот и столько же обратно. Тянуть ни к чему вам, – повторил рыжеволосый староста уже в четвёртый раз. – Совсем ни к чему.

Солнце пекло.

'Поломанный канал для муки.

Великан наполовину присел и упёрся. Он всё ещё держал, хотя это и не было нужно.

Сильно пахло палёным.

Почти что чёрная с красноватым отливом. Жидкость пропитала ткань'.

Я дёрнул плечом.

Зажмурился и потёр переносицу.

– Как думаешь, что с ними делается днём? – обратился к Эль. – То есть с кабанами… Должна быть причина, почему только ночью выходят.

– Следы в деревне видел? Где сараи повалились.

– Ну… да.

– Днём они от солнца прячутся. Как и все.

Я смотрел на девушку… и не мог понять, что не так.

У наёмницы не было при себе меча. Эль оставила его в сарае, а на привычном месте, на покатом плече её теперь лежало древко не слишком длинного копья.

Щита… Эль не взяла.

Заброшенные, колосья ходили. Повсюду валялись доски со следами зубов, и в жирной земле отчётливо отпечатались следы копыт.

– Пошли, – бросила Эль.

Я обернулся: брёвна уже убирали, так что у нас и выбора теперь не оставалось. Двигаться можно было только вперёд.

Мы обошли посёлок и, наткнувшись на небольшую речушку, скоро двинулись вслед за теченьем. Петляя между молодыми ивами. То и дело оглядываясь и ища меж осокой и крапивой пепельные, в розовую крапинку, рыла.

Никого и ничего.

Лишь мелкие пташки летали от одного тонкого деревца к другому.

Яркая и до необыкновения мирная картина.

Без великана (ночуя на больших деревьях) мы могли бы попробовать уйти, но с ним… С ним это не представлялось возможным.

«С ним…»

Что-то зашуршало в траве. Но там ничего не было видно. Вода тихо перебирала рогоз.

– Эль… А что ты знаешь о линдвормах?

Громкий всплеск… и девушка наградила меня испепеляющим взглядом. С некоторых пор характер её переменился. И далеко не в лучшую сторону.

Оттолкнувшись ото дна копьём, наёмница заскользила по высокой траве.

– Это драконы с большими когтями.

– Всё верно, – подтвердил я с удовлетворённым видом. – А ты не помнишь: их задние ноги длиннее передних? Или короче?

– Нет у них задних ног.

– Замечательно.

Птицы пели и облака, белые и высокие, с тёмным основаньем ходили над кронами деревьев.

В памяти само собою всплыло костяное копьё. И сустав.

Я прикинул габариты и снова «вгляделся»…

«Не понимаю».

Комар впился в щеку. Так что пришлось прихлопнуть.

Обернув ногу сухою тряпкой, наёмница обулась.

С трудом.

С заметным трудом.

– А какие ещё крупные животные здесь обита?..

– Ты издеваешься⁈ – оборвала меня Эль.

– … Я серьёзно.

– Лоси, быть может… Были.

Не меньше часа мы брели по заросшему берегу. Пока, наконец, не дошли до переправы из ряда больших камней.

Наёмница перешла совершенно спокойно, а я… разглядывал. Её сбитые задники. Ещё совсем недавно я не мог бы их увидеть.

«Могла ли накидка стать короче?»

Пролесок закончился, и мы вышли в поле. Его когда-то корчевали. Его даже использовали. Но бросили – и сразу молодые и тонкие берёзки захватили пустующее место. Проросли необыкновенно плотно, так что теперь нам даже приходилось продираться между молодыми кронами.

Через яркой зелёную молодость побегов.

Море сияющего подростка впереди. И тёмная спина. Возможно, нам стоило попробовать пройти по краю, но времени на это уже не оставалось.

Вместо посоха, Эль использовала древко копья.

«…Она стала лучше обращаться с мечом».

Со времён своего купания и первой встречи с вепрем наёмница не меньше дюжины раз правила лезвие. И постоянно, постоянно пыталась справиться со своим мечом одной рукою… Пока у неё внезапно не начало получаться.

И вместе с этим девушка возможно стала выше.

Начиная с объявления Элоя «она» начала вести себя иначе.

Эль не хотела идти.

«… Она согласилась довести меня до болота. Но не дальше… А теперь сама идёт, без задних мыслей… И что это значит?»

Припомнилось, как час тому назад, перед самым нашим выходом, наёмница внезапно словно вспомнила про что-то. Подумав, она уверенным шагом, двинулась к калитке.

«Ты куда?» – бросил я ей вслед. «Для следующей ловушки нам нужна будет приманка. От сердца должно было что-то остаться». – «Сейчас его искать?.. А любой другой кусок мяса нам не пойдёт?»

Эль остановилась. Она одарила меня долгим, очень долгим взглядом: «А где возьмёшь этот „любой другой“?..»

Про себя я вспомнил про курицу, но спорить не стал.

Вернулась наёмница с пустыми руками. А через некоторое время уши её снова раскраснелись. Речь приобрела «интонацию».

Мысль встала.

– Эти сапоги… меня убивают!

Кажется, Эль не расслышала.

Поле, внезапно, оборвалось дорогой. Вытоптанной широкой дорогой, хотя и видно было, что по ней уже давно никто не ходил. «Откуда она здесь?»

Пара заросших полос. За ними поле. Лес.

Мы шли очень медленно. Стараясь обходить как сучья, так и густой кустарник. И вслушивались в переливы птиц.

Хвоя тихо похрустывала под нашими ногами, и где-то неподалёку работал клювом дятел.

– Линдвормы перемещаются по всему болоту, – негромко говаривала наёмница. – Территорию они не защищают, но при встрече нужно отойти на десяток шагов. Как можно медленней и без резких движений. Не оборачиваясь спиною.

Вода в мелкой речушке переливалась через серые с жёлтым отливом камни.

– Линдвормы стаями держатся. Куда пойдёт один, туда двинуться и прочие. Резких звуков и движений они не терпят.

– Это тебе Мик рассказал?

– Селяне Гратцу.

Трава, невысокая, но какая-то необыкновенно зелёная и густая. Из-за неё совсем не было видно сучьев. Один лишь орешник, да редкие кусты вокруг. Да серые стволы.

Это плохо.

Кроны сосен давали тень.

… И взобраться на них не представлялось возможным.

В какой-то момент Эль начала делать зарубины на коре и ломать молодые сучья. Зажимать их в кулак, чтобы хруст не звучал слишком громко.

Где-то через час я чуть успокоился. Привык. Картина не менялась. И даже солнце отсюда толком не было видно. Русло ушло налево, а мы продолжили движенье по прямой. Журчание совсем затихло. Но воздух вовсе не сделался суше. Даже напротив.

Мы прошли ещё немного.

И остановились.

Это была… очень… странная картина.

Пространство ровной зелени. Сосны и берёзки здесь росли очень низкими. Зато лохматый мох проглядывал необычайно яркими, пышными пятнами… между которыми были заметны кочки. Отовсюду, куда ни брось здесь взгляд, выглядывала очень высокая и белёсая, но ломкая осока.

Трепещущие и молодые листки берёзок в моих глазах сливались с этим странным ковром. И сверху, и снизу, если не приглядываться, всё было одинаково. И только серые и белые, в чёрных пятнах, стволы полосками мостили горизонт. Некоторые казались чуть потоньше, а другие как будто стояли несколько ближе.

Мы неспешно шли. А эти полосы словно менялись местами. Они скрывались и появлялись вновь.

Так что невозможно было сказать, сколько идти до каждой из них. Сколько мы вообще уже прошли.

Здесь тихо было.

Светло.

И воздух казался каким-то необычайно приятный.

Прогалина попалась. Вся в белых цветах.

Наёмница присела. Уткнув тупой конец копья в зелёный ковёр, она чуть надавила. Шипенье. Без сопротивленья древко легко вошло на пару её ладоней. Проступила тёмная влага.

Чистая, почти сверкающая влага.

– Как ты думаешь, вепри… сюда заходят?

– Навряд ли.

Вытащив древко, девушка отбросила прядь. Она обнаружила лужу всего в паре шагов и неловко переступила.

Очень небольшая, тёмная гладь с овальными краями легко проглотила два с половиной локтя дерева.

– А линдвормы?

Эль лишь глянула.

Без слов узнав выраженье, я предпочёл умолкнуть.

Оглянулся и обнаружил, что прошли мы совсем немного.

Чуть посомневавшись наёмница сняла очень быстро тяжелеющую накидку. Скатала и завязала плотную ткань вокруг пояса.

Подтянув лохматую ветку, она обломила. Но, подумав немного, поддела торчащий валежник. Тот врос, так что вытягивался теперь вместе с лохмотьями ковра, клоками желтоватого дёрна.

Чуть пряный, приятный запах разошёлся.

«Ум-Г-Г-Г-Г».

Тихий звук.

Мы замерли.

И постарались оглядеться.

Одна лишь яркая зелень и ровные стволы. Очень «чистые». Каких в лесу никогда не бывает. От них рябило в глазах.

«УМ-М-пф… Г-Г-Г-Г-Г– Г-А-ААААААА-Шшш-ш-ш!»

Не столько услышал я, сколько почувствовал, как вздрогнул воздух. Очень долгий и необыкновенно «глубокий» звук словно шёл из-под земли. Он поднялся по костям.

– Топи в миле от нас, – едва различимо проговорила Эль. – Мне рассказывали, что иногда болота «ревут».

– А… ты уверена?

XXII

Мы продвигались очень медленно. Под постоянное чваканье и шипенье. Редкие, но гулкие перекаты как будто доносились из-под земли. Или воды.

Время уже перевалило за полдень, а мы так и не смогли обнаружить никаких следов чего-то живого.

Лишь слепящая бескрайняя зелень. Белёсые стволы и перекаты.

Хотелось есть.

В какой-то момент я оглянулся. Понял, почему наёмница перестала отмечать дорогу: за нами тянулись темно-зелёные, заполненные водою полосы.

Озёра начали встречаться. Со сглаженными краями, вдали они отражали ярко-голубое небо… а вблизи казались совершенно чёрными.

– Не лезь, – предупредила девушка.

В слепящей, сливающейся зелени без заметных ориентиров я то и дело терял её.

И вдруг Эль оказалась совсем рядом. Буквально в паре шагов. Я вздрогнул. И невольно попятился.

– П-почему?

– Не заросло, а значит, глубокое, – указала она на лужу.

Если присмотреться, штанины наёмницы вымокли лишь по колено. В то время как я очень часто утопал вплоть до пояса. Я продвигался по прямой, в то время как тёмно-зелёная дорожка девушки петляла от кочки к кочке и не уходила далеко от тощих деревьев.

Продираясь, поднимая тяжёлые ноги, я попытался двинуться к Эль – и сразу, сразу снова провалился. В сапогах стало сыро.

Тёплая вода и увязающие ноги – раз я уже ощущал подобное… Лучше было об этом не думать.

Поправив съехавшую шляпу, я сорвал белый цветок – протянул его девушке. Улыбнулся, немного неловко.

Часто заморгал, так как солнце слепило.

Эль моя фиалка (или что-то другое) не впечатлила:

– Ты что-то видишь?

– Там… там вроде бы что-то жёлтое, – указал я в направлении поваленной сосны.

– Значит, туда и пойдём, – ответила девушка… – И не беги так.

Стыдно признавать, но замечание порадовало. В неподходящих обстоятельствах мы теперь находились, но оно порадовало.

«Чем-то жёлтым» оказался… камень. Он лежал на небольшой возвышенности. В осоке, такой же тощей и ломкой, как и прочая. Пригнув зелень, я рассмотрел получше… ничего особенного. Самый простой, валун отличался разве необыкновенно ярким цветом. Несколько камней помельче лежали под ним, но эти ничем особенным не выделялись.

Взяв один, я покрутил в его в руках: гладкий… Речной должно быть… Плитняк.

– Пошли отсюда.

Голос Эль изменился. Я далеко не сразу это понял, но он изменился. И довольно сильно.

Куда она смотрела?

Там… ничего не было. Лишь зелень и берёзы. Некоторые покосились.

«УМ-М-м-г-х-х!» – дрогнул воздух.

Подо мхом заходили невидимые глазу пласты.

– Ме-д-ленно, – проговорила наёмница сквозь плотно сжатые губы. – Положи камень на место.

Голос её гудел и звенел. Хотя никаких, абсолютно никаких изменений в пейзаже я не заметил… Быть может, мох здесь смотрелся каким-то особенно ярким. Переливался несколькими оттенками, как лоскутное одеяло. И отдельные, позеленевшие и вросшие, валуны острыми краями рвали ковёр.

Необыкновенно резко и неприятно почти над ухом прострекотало какое-то насекомое.

Я вновь взглянул на камень.

И на пейзаж. Берёзка как будто стояла теперь… чуть левее… Нет. Это кочка сдвинулась. Она неспешно, очень неспешно двигалась к краю большой чёрной лужи. Вода зашипела и запузырилась. Пласт сдвинулся с характерным звуком, а сразу после возвышенность «приподнялась», обнажая полоску чёрных, словно бы маслянистых соплей.

– Не делай резких вдиж-ений.

Голос Эль скакнул. Почти что с ужасом наёмница смотрела на меня. Я замер. Медленно опустив согнутую в локте руку.

Камень едва различимо ударил соседний.

«Ястреб».

– Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-Ж-Ш!

То, что я принимал за большую кочку, вдруг приподнялось. Острые края и иглы зубов обнажились в клокочущей мякоти.

Сырой и кислый, резкий пряный запах.

Ковёр позади «головы» переломился. Он пошёл волной. Он треснул, обнажая ярко-жёлтую и чёрную, перегнивающую изнанку. Расплёскивая кристально чистую воду, в луже ударил длинный хвост. Там были острые темно-зелёные пластины, а впереди – когти.

Я не сразу понял, что это лапы.

Но я увидел когти.

Очень длинные, чёрные и в жёлтых царапинах.

Я выдохнул. Амулет ударился о грудину. Обжог кожу. Я попытался шагнуть назад. Почувствовал, как увязли ноги.

Шипенье. Быстро перебирая, извиваясь на широком брюхе, дракон рванулся к нам. Он разорвал изнанку. Выворотил зелёный мир.

Эль что было сил оттолкнула меня. Я сделал шаг. И нога соскользнула в рыхлую мякоть. Шипенье. Пытаясь восстановить равновесие, я сел.

Эль ударила копьём – металл зазвенел. Он прошёлся по маслянистой слизи, а после будто за что-то зацепился. Древко изогнулось и сломалось. Большая «голова» мотнулась. Потрескивая, ударила скулой. Эль приняла удар.

В брызгах она перекувыркнулась через валежник, сдирая отошедшую кору.

Отсыревший и ярко-оранжевый ствол обнажился.

– Ш-Ш-Ш-ШШШШШ! – развернулся ряд зубов.

Глаз не было.

Я сделал шаг назад.

И когти дракона ударили, рвя и раскидывая жёлтые клочья. Они прорезали ковёр. Глубоко вошли в невидимую землю.

Солнце слепило. Я пополз. Или поплыл. Забил ногами и коленями, как только мог. Ухватившись за край сырой коры, перемахнул через потемневшее, скользкое дерево. Наёмница уже не лежала, она была на ногах.

Подобравшись, девушка держала обломанное, расщепившееся древко. Я упал и поднял тучу брызг. Плечом ударил о её колено. Кажется ухватился за штанину.

Замер.

Было тихо на болоте.

Только пласты гуляли, и шипел ковёр.

Удар.

Дракон Ударил Головою.

Полусгнившая, древесина разлетелась, обнажая ещё твёрдую сердцевину. Ствол чуть прополз. И я тоже, стараясь не дышать. Во рту было кисло и на зубах что-то хрустело.

Шипенье. Край морды, похожей на кочку, показался и клацнул пастью. Пощёлкиванье. Клацанье и шелест между редких и тощих берёзок. Кроны смотрелись необычайно яркими.

Дерево ещё чуть проползло.

Тяжело дыша и вздрагивая, я поднялся.

Теперь, когда часть зелени сползла, стали видны роговые пластины и плоский длинный хвост, с заросшей «пилою» поверху.

Зверь остановился у осоки с ярко-жёлтым камнем и не двигался дальше. Большая голова его часто «кивала», а последняя треть хвоста приподнялась, готовясь нанести удар. Вода и вывороченная зелень дрожали под широким горлом.

– ААР-Р… А-ар!.. Шш-ш-ш-ш-ш-щ-щ!

Наёмница быстро вдыхала. И медленно, очень медленно выдыхала. Лицо её было ярко-красным, а глаза остекленели.

Выставив обломанное древко, она всё ещё готова была нанести удар. На очерченных, обтекающих чистой водою скулах вздулись мышцы.

Лицо её было сосредоточено, но оно не было живо.

– Отступаем, – проговорил я тихо.

Выражение Эль застыло.

Она словно не слышала.

– Се-й-час, – подчеркнул я чуть громче, как можно более внятно. – Нужно медленно отойти на несколько шагов… Не поворачиваясь спиной.

Девушка… выпрямилась.

* * *

Проваливаясь и подволакивая отяжелевшие ноги, бредя обратно, мы обнаружили, что дорожки, остававшиеся позади, совершенно сгладились.

Лишь минут десять-пятнадцать мы шли точно по старым следам. После пришлось присматриваться. А потом уже гадать.

Наёмница изучала стволы тощих сосенок, на которых она вроде как оставляла зарубки. Но ничего не находила.

О произошедшем мы не говорили.

Эль смолчала.

Да и я не спросил. У нас вообще уже давно закрепилась традиция – ни о чём друг друга не спрашивать.

Подойдя к большому, с ровным краем, валуну, наёмница чуть задержалась. А после заглянула за него.

«И почему я так спокоен? – посетила неожиданная мысль. – А впрочем, разве это важно».

Мы вышли на твёрдую почву.

И остановились. Ноги гудели, и в сапогах перекатывалась влага.

Валежника, который поставила девушка, нигде не было видно. Только деревья. Озеро с ряскою и несколькими камнями по берегу. Белёсой осокой на небольших островках.

Всё сглажено. Так что ни одного острого угла не было видно.

Светло здесь было.

Тяжело дыша, я зацепился взглядом за движенье – цапля. Большая и серая, она гуляла вдоль противоположного берега. Дятел бил где-то рядом, и… я предпочёл принять это за добрые знаки.

Ноги гудели.

Сглотнув, я поглядел на край большого камня. Я сел. И Эль облокотилась на ближайший к ней край.

Девушка ещё не оправилась и даже такая (во время былое незначительная) прогулка далась ей нелегко.

Мы дышали.

Хрустнула ветка и ветер прошёлся по верхушкам.

– Спасибо.

Неожиданная фраза заставила вздрогнуть.

– Я не знаю… как бы мы справились… с псами. Без тебя.

– Да… не за что.

Больше полутора часов прошло, прежде чем мы снова сумели отыскать заброшенную дорогу. И поле, зарастающее молодыми берёзками.

Сапоги меня убивали.

Высохнув, голенища совершенно «околели», так что идти было больно. При каждом шаге заломы шли по коже.

Эль бросила древко, но подобрала довольно длинную палку, которую теперь использовала вместо посоха. Я же просто шёл, понуря голову. И мучился с сапогами.

Когда впереди показалось засеянное поле, облака на горизонте уже совсем посерели. Они продвигались в насыщенно-розовой полоске.

Не сговариваясь, не говоря ни слова, мы ускорились.

Я не стеснялся хромать, а наёмница мерно отсчитывала вдохи и выдохи. Происходящее больше походило на одну из её «тренировок».

Медленно, но неуклонно сгущался сумрак. Налетело комарьё.

Цвета стирались, а насекомые, что во множестве скрывались в высокой траве, наполнили воздух стрекотом.

Становилось прохладно.

Нас заметили издали и начали растаскивать сучья. Это происходило на удивление слажено и без обычных препирательств. Но нам не до того было.

Скользя и идя друг за другом (я первый) мы прошлись по погрызенным доскам. По шатким брёвнам. Один за другим нырнули в не особенно широкую дыру.

Я пригнулся, чтобы не ободрать макушку. Вышел и… встретил тролла. С его большим и рыхлым животом. С мясистым скошенным носом и совершенно чёрными, как это обычно бывает у коров, глазами. Большие кисти духа вольно лежали на земле, а челюсть с парой больших и тупых клыков «гуляла», что-то перемалывая.

Сильный запах животного.

– Да что ты… стал! – толкнула меня наёмница в плечо.

Её реакция не многим отличалась от моей.

– А вот и Вы, – с сильным акцентом.

Заметно прихрамывая, но не отбросив свои замашки, барон… Эксплист Январь чуть поклонился в приветствии.

И повернулся к девушке:

– Я Вас приветствую.

Глава 5

Дорога змей

XXIII

Пос. Трува.

Восемнадцатый день седьмого месяца двадцать третьего года.

Somewhere off Jazz Street – Maybe Tomorrow

Тролл шёл, помахивая руками.

И при каждом шаге объёмный живот его как будто вздрагивал. Большая кисть гуляла туда-сюда на уровне моего плеча… Один из роговых ногтей почернел и стал под углом. Ещё два треснули. Духа это как будто ничуть не заботило.

Низкий и раскатистый перекат его дыханья оглашал узкую улочку. Стараясь не обращать вниманья, я всё больше смотрел по сторонам. Незнакомых лиц… было много. Даже слишком много.

Люди, одетые «по-дорожному», и те, кто был в помятой форме. Селяне почти не показывались. Лишь двое. Один, завидев нас, поторопился скрыться, а другой – отвернулся, продолжая собирать кирпичи у подножия церкви. Под присмотром вооружённой пары.

Мельком и искоса я взглянул на Эль.

Её так же заинтересовали нашивки.

Армейские знаки.

Резкий лай. Натянув поводок, большая лохматая собака потянула за собой мужчину. Тот дёрнул. Тролл неспешно повернул в их сторону голову. Открыл огромный рот, и трубно дохнул – то ли носом, а то ли горлом.

Пёс отступил. Моя Хорошая, что была привязана у дома старосты, так же отреагировала на наше появленье. Она забила копытом и заржала в удивленье. Заметалась.

Очень странный, клокочущий звук заставил воздух вздрогнуть.

Должно быть, так и смеются троллы.

В доме послышалась возня, резкие женские выкрики, а сразу после дверь распахнулась. Большая и рыжая борода стояла дыбом. По лысине градом катился пот.

Див уткнулся в меня. В «барона»… и тут же разулыбался, словно ему в это мгновение простили все долги.

– Я вас… прошу-у, – протянул он в нос, спиною оттесняя льняную головку.

Глаза мужчины опасливо бегали.

Скрип половицы. На второй этаж мы в этот раз подниматься не стали, а сразу свернули в гостиную: помещение просторное и неожиданно светлое.

Стол с вазой, что раньше стоял у окна, переместили в центр. Рядом с ним поставили кресла и большую касса-панку[1] с парой подушек. Лакированный буфет с дорогими остеклёнными(!) дверцами играл в бликах свечей и фонаря.

Все наши мешки в дальнем углу.

Было видно, что поклажу внимательно перебирали. Меч Эль лежал обмотанный верёвкой, а рядом с ним подпирало стену копьё с костяной рукоятью.

Гратц сидел вальяжно. Дымил и достаточно фривольно трещал обо всём подряд. Его слушатель очень плотный, свежевыбритый мужчина ногтем большого пальца ритмично перебирал по кончикам прочих.

Он был низок и круг

«…»

С битым в молодости носом.

«… Не могу припомнить, но… где-то я его видел».

Меч задел притолоку, и бывший стражник обернулся. На не слишком чистом лице его сияла очень довольная улыбка.

Я с напряжением смотрел на шляпу.

На мою «шикарную» шляпу с огромным алым пером, которая теперь почему-то висела на ушах у Йозефа Гратца.

Поняв, о чём я думаю, тот, ещё смеясь, нащупал загнутое поле. Как бы нехотя или случайно стражник снял головной убор.

Веко неизвестного мужчины очень лениво приподнялось.

– О, так Вы уже здесь, – заметил он негромко. – Очень-очень рад. Не каждый день удаётся познакомиться с бессмертным.

«Знакомый акцент», – не мог я не отметить.

– Нет, я не Тран. Вы, должно быть, ошиблись. Моё имя…

– Присаживайтесь, – улыбнулся неизвестный.

И кто-то толкнул меня в плечо.

Январь (а для меня этого имени хватало), с заметной задержкой прошёл следом. Хотя и очевидно было, что постановка вопроса его абсолютно не прельщала. Я сел. Так же занял своё место Эксплист, а остальные остались дожидаться у дверей. Под присмотром двух вооружённых мужчин.

– С кем я имею честь беседовать?

– Капитан Фирс Эвенгарт – глава пехотного отряда сопровождения.

Взгляд мой сполз на нашивку. «Знакомый акцент», – вспыхнула всё больше раздражаясь неумолимая мысль.

– А вы? – продолжил я, всматриваясь в лицо Января.

В его ухоженные брови и тонкие усы.

– Об этом чуть позже, – оборвал капитан.

Тоном спокойным, но не предполагающим возражений.

Я обернулся:

– Брат?.. Или племянник?

– Его Сиятельство, Граф Январь Красс, – чётко обозначил свою позицию военный. – Хотя я и вынужден признать, что вы где-то правы. Мы, в самом деле, родом из одних земель. Это и стало причиной остановки на моей кандидатуре.

«Графу» тон определённо не пришёлся по вкусу.

Ни тон, ни постановка вопроса.

Что не могло не радовать.

– Мы замечательно побеседовали с месье… Гратцом. Впрочем, кое о чём я всё же желал бы спросить лично у Вас. Вы не против?

– … Ну разумеется.

– Вопрос первый.

Поставив полупустую кружку на белую кружевную салфетку, Эвенгарт сложил пухлые руки на округлом животе:

– Куда вы ходили?

– На болота в целях разведки.

– И что, или кого вы там обнаружили?..

– Полагаю, по нам заметно. Мы повстречали линдворма, но сбежали. Никого и ничего, за исключением змея, мы не разыскали.

Речь моя звучала подчёркнуто сдержанно.

Январь усмехнулся, а Эвенгарт кивнул. Удовлетворённо. Вероятно, капитан на самом деле именно это и «заметил».

– Преимуществом может стать почти что угодно, если научиться это использовать.

– Согласен.

(Эль – стояла неподвижно. А вот староста был напуган. Тени метались на его бороде, как будто он вот-вот намеривался сорваться с места. Точно та же картина читалась и на усах у графа).

– Вопрос второй: что Вам известно о природе вепрей, заселивших эти земли?

– Ворожба, – не стал я скрывать. – Очень тёмная и крайне премерзкая. Я крайне не рекомендую Вам вскрывать тела.

– Неверно, – выплюнул граф едва ли не с насмешкой.

– Стихийное бедствие, – поправил господина Эвенгарт. – Подобное, как Вам известно, появляется по всему королевству, и, вынужден признать, люди сами в этом повинны. Несколько… я прошу прощения… Эм, – мужчина, чуть сбился, пытаясь подобрать или вспомнить слово. – Несколько «кабанов» это отнюдь не худшее, что могло произойти. – И после непродолжительной паузы: – Господин, мне известно, что ещё в позапрошлом году на реконструкцию местной церкви были выделены деньги. Что с ними стало?

– Весма интересно уснат! – поспешил вставить слово Январь.

Фирс обернулся всем телом. Непроницаемый и холодный, взгляд его теперь был направлен на ждущих.

– Див Красс, как получилось, что леса по-прежнему стоят?

Растерянного и откровенно испуганного старосту вытолкнули вперёд.

Он задел Эль плечом. Наёмница моргнула.

Она отвлеклась от созерцания меча… Хотя… нет. Быстро краснея, девушка вновь покосилась на копьё. «Почему на него?»

– Так, кабаны же…

– Они появились три года тому назад?

Молчанье. Див теперь смотрелся откровенно жалко. Взгляд его гулял и не находил за что зацепиться. Борода постепенно вставала дыбом.

Эвенгарт вновь поднял кружку.

Он подул и чуть отхлебнул:

– Вот и причина.

«Он врёт».

Я сразу припомнил «породистых» гончих. Но даже не в них было дело… Просто в общую картину это заявленье не вписывалось. Как человек, которого интересовали ответы, я «примерил», попытался представить, как так вышло… но не смог.

Конкретно сейчас, в данный момент Эвенгарт откровенно лгал… Но тени на его лице не дрогнули.

Я как мог вглядывался в мягкое, со свёрнутым тонким носом и маленьким ртом лицо… но не увидел ничего. Этот человек выглядел ровно так, как считал для себя допустимым. Не больше и не меньше.

Это была не маска, а просто цельное решенье.

«Осознанный»[2].

Эвенгарт чуть улыбнулся:

– Скажите же нам что-нибудь, – обратился он к старосте.

Красная от загара и обвисшая, кожа под левым глазом Дива дёрнулась. Дыхание его стало обрывочным, а руки приподнялись. Пальцы сжались в кулаки.

– Мы! – начал он едва ли не с вызовом. – Мы более ста лет живём у болота!.. Ещё мой прадед…

Несколько рук вцепились в рыжеволосую фигуру. Пыл не смог бы пройти, даже приложи он все силы.

– Ничто не вечно, – сообщил Эвенгарт очень ровным голосом. – Вы повинны и Вас будут судить за порчу земель и… И прочее.

– Вам повесло, – напомнил о себе Январь. – В трукое время Вас бы каснили са исмену. Вам Оцен повесло, цто сейцас королевству нусны верные люти.

– … Мы не делали ничего такого, – был глухой и задушенный ответ. – Мы всегда в срок вносили оброки… Натуральный и денежный. И повинности исполняли.

– И это о-очень хорошо.

Эвенгарт снова взял полупустую кружку, обхватил её короткими пухлыми пальцами. Поднёс к лицу и дохнул. Чуть дунул и отпил.

– Мы отклонились от темы. (Мужчина отпил). Вопрос последний: каковы пределы бессмертия «трана»?

Я несколько осел. Шея моя начала вытягиваться, а рот открылся…

– Ходило на задних… – проговорила Эль.

Не слишком громко, но мы не могли не услышать.

– Цто, простите⁈ – повысил гневно голос граф.

– Я попрошу Вас повторить, – тут же не согласился с ним Эвенгарт.

Эль молчала. Красс несколько нервно поднялся на локтях. С самого начала беседы ему не удавалось проявить себя, и теперь, когда появился шанс, мужчина не намерен был отступать.

– Цто это снацило?

– То… что «это» ходило на задних ногах, – проговорила Эль.

– Огр из болот, – пожал плечами капитан.

Он произнёс это очень… просто.

Словно озвучил вещь, которая ничего не значила и сама по себе не имела веса… Абсолютно, совершенно никакого.

– Людоеды, пожирая, заимствуют силу других существ. Этого загнали на болото. Вполне закономерно, что у него не осталось иного выбора, кроме как есть драконов. Верно?

Лицо наёмницы осталось неподвижно. Она была бледна, высока и необыкновенно крупна для человека. Она неотрывно смотрела на изрезанное простым растительным орнаментом древко.

Не без пониманья Эвенгарт кивнул:

– Как давно его убили? Месье Форест.

– … Тридцать лет назад, – процедил мужчина сквозь плотно сжатые зубы. – На местных нападать стал… Повезло, что зима была холодной, а если бы не это… Если б не уснул…

– Так они есё в спяцку впатают! – не мог не «восхититься» граф. – Так поцему се вы их просто не перебили? Всех! В цём была проблема?

Четыре сильные руки схватили старосту за плечи. Но он всё же продвинулся вперёд. Правда, на этом весь пыл его и закончился. Мужчина как-то состарился разом и упёрся взглядом в ковёр.

За стеной различимо что-то упало… но, признаюсь, я не следил за происходящим действием.

Совсем.

Мысль моя остановилась. После – стронулась. И пошла необыкновенно скоро.

«Бред… Это откровенный… бре-ед».

«Окр с болот Тэмарона, – не унимался граф. – Болсе твух сотен лет лекенте! Неусели невосмосно было притумат цто-то… трукое! И на цто твор расцитывал?» – «Не нам об этом судить, – очень здраво и отстранённо рассудил Эвенгарт. – Если Его Величество решили, что тран должен отправиться в эти места, значит на то была причина. Мы не знаем её и не можем рассуждать».

Я почувствовал, как к лицу приливает краска. Становилось жарко.

Я приподнялся. Но не удержал и снова опустился в кресло.

– И почему вы Сразу не сказали⁈

– Вы… вы бы просто ушли.

– А лучше было убить⁈

Див сам на себя не был похож. Он очень быстро бледнел и смотрел неотрывно на стену, что отделяла нас от коридора.

Эль не поднимала взгляда.

[1] Касса-панка – получившая распространение в домах аристократии, а также среде зажиточных торговцев скамья-сундук.

[2] Осознанный – человек, овладевший своим духом. Беря свой дух под контроль, человек независим становиться от нужд тела, и лучше, предметнее осознаёт свой долг перед короной, что придаёт ему самые различные, удивительные свойства.

XXIV

«Граф» прицыкнул, морщась.

Он бросил несколько фраз на непонятном тягучем наречии, и старосту подхватили под руки. Его увели, почти волоча каблуки по полу.

«Их люди так же… не из этих мест», – отметил я с заметным напряжением.

Очень непросто было сосредоточиться на чём-то «кроме» людоеда.

Кроме Эль… с её сердцами.

– Не слишком у нас складывается беседа, – обратился ко мне Эвенгарт. – Пока что.

Гратц кашлянул. Он поднялся. Аккуратно сняв головной убор, стражник положил его передо мной на столешницу.

– О, нет-нет! Подобное я не ношу, – тут же стал отпираться капитан.

Взяв шляпу, я переложил её себе на колени:

– Это моя.

Фирс Эвенгарт взглянул вопросительно. И даже удивлённо.

– Это ваше дело, – не стал он спорить.