Текст книги "Потолок одного героя (СИ)"

Автор книги: Иван Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

«Квадрат» повыше бёдер… чуть широковатая спина… а между – ямочки на пояснице.

Я проснулся с криком петуха.

Было ещё совсем темно. Мысли искали.

В «вечер вздохов» Гратц похрапывал чуть ли не громче меня. Наёмница лежала молча, а великан – он спал. Точно так же как и сейчас, из сена торчали его большие ступни, с посеревшей подошвой. Слышался храп. И гулкий монотонный присвист.

Неожиданно Век хрипло кашлянул. Он зарычал, повёл плечом и принялся скрипеть своими большими, истёршимися зубами. Щурясь, Гратц приподнял взъерошенную голову. Сонно поозирался.

– Что б вас всех… к ястребу – выплюнул он, ещё толком не проснувшись, и тощим костистым кулаком ударил подушку. Утонул щекою в очень цветастой, расшитой красной нитью материи.

Кажется, он пожелал всем золотящимся щелям, всем нам «доброго утра». Эль по-прежнему не было.

Я чувствовал, как пот струится по лицу.

Закрыл глаза и пролежал так несколько минут.

Я поднялся. Тихо прошёл к дверям. Умылся. И снова начал привычное сраженье с желанием побриться. Мундир… Со вчерашнего дня он пребывал в относительно приличном виде, так что не нужно было особенно стараться.

Проходя, я зачем-то вновь остановился у большого, позеленевшего с годами камня. Плечо чуть дёрнулось. Ещё от цветников слышны были удары лопаты. После стал различим звук отбрасываемой земли, а уже потом – ругань Эль. Наёмница копала. Совершенно одна. Почему-то ещё никто не явился и девушка длинной палкой пыталась свернуть большой, отдающий рыжиною камень. Со стороны это смотрело, будто она избивает породу.

Удары и движенья: резкие и почти что ломанные. Наёмница лупила.

Я не спеша подошёл. Осмотрел результат: с десяток кольев уже торчало из дна в свободном порядке. Остальные лежали, дожидались момента, когда у Эль наконец что-то выйдет.

Я подметил рукоять меча. Прикинул расстояние.

– Доброе утро.

Подцепив длинный и плоский, словно рубленный, край, наёмница налегла всем весом. У неё опять ничего не получилось.

– Чего надо?

Интересный вопрос.

Медленно выдохнув, я постарался собраться. Говоря откровенно, я и сам не был до конца уверен, что мне нужно.

– Идея с ямой – это глупость…Возможно, мы сможем с её помощью расправиться с одним кабаном, но Див утверждает, что они умны. Они обходят знакомые ловушки, а значит, повторить этот трюк уже не удастся. Итог: мы не можем использовать ловушки и не можем заставить Века сражаться одного, это было бы по-настоящему не гуманно… Проведя опрос, я узнал, что в болоте обитают драконы. С кабанами они не конфликтуют, но если приложить определённые усилия, я полагаю эти хищники столкнуться… Результат очевиден.

Эль молчала довольно долго.

– Ты всё сказал?

– Да.

– Тогда подай вон ту жердину.

Я подал.

– Нет… я по-прежнему считаю, что это наилучшее решенье! Подумай, у нас с этой «ловушкой» может приключиться, что угодно. Это просто может не сработать, и тогда…

– Ты издеваешься⁈

Спружинив, обрубленная берёза толкнула Эль в плечо, чуть отбросила. По щекам и скулам её загуляли красные пятна.

Камень встал на место.

Наёмница взглянула на него. И на меня.

– Нет, но…

– И как они встретятся?.. Кабаны будут ждать драконов или драконы кабанов?.. Обоих заманишь на приманку?

– Занятная… точка зрения.

– Я тут… копаю неделю, а!.. А у тебя и не пошевелиться нигде!.. Даже мыслей никаких не возникло! – Резкое движенье. – Утешить, объяснить! Всех накормить, и всё за пару монет? Это нормально по-твоему⁈

– Да.

Глупость я сказал.

Краснота расползалась, окрасив шею и уши.

– Я, как святая, всё на свете на себя взвалила… А у тебя… А ну, отдай жердину!.. Будто все должны тебе вокруг. Будто всё нормально! Я – копаю, а ты лежишь там и страдаешь: почему это меня не признают⁈ Почести мне за спасибо к ногам не возлагают!

Голос Эль сорвался.

Цвет лица её определённо не был нормальным. Лоб становился всё более и более синюшным, проступали вены. С некоторым сомненьем я покосился на камень: тот выглядел абсолютно нормальным.

«Мик подвёл?»

Пауза тянулась.

Не знаю, как я мог не заметить раньше, но… в чёрных прядях Эль заметны были серебристые линии.

– Понятно, – выдохнула наёмница. – Мне просто интересно: ты в курсе, как погиб последний Тран? Тот, чьё имя здесь высечено на камне.

– Он погиб… сражаясь с драконом?..

– Каждый Тран прославился, но не все они были рыцарями! Ты понимаешь? Один был торговцем, а другой… Один из транов Королём пробыл целый год, чего об этом говорить!

Подбородок мой дёрнулся.

– … Спасибо.

Хруст дерева… По ту сторону баррикады что-то двигалось.

У меня и мысли ещё не возникло, а Эль уже шестом поддела голенище. Я упал. Сначала почувствовал, как копчик весьма чувствительно встречает сухую землю. А после увидел, как, ухватив мою штанину, наёмница тянет меня на колья.

Затылок мой чудом прошёл мимо камня.

А улыбка никуда не делась!

– Э…

– Тихо! – оборвала меня Эль.

Рот мой зажали выпачканные в глине пальцы. На плечо легла тяжесть. Я напрягся… но, сообразив, втянул голову в плечи.

Слушая хруст, я медленно моргнул. Хватка ослабла. Чуть высунувшись, наёмница вгляделась в кучу веток. Между щелей двигались тени.

– Нет, послушай, – почти шипя. – Я должен признаться! Видишь ли… Ты не поверишь, но я лишь два года обучался при дворе. Я почти ничего не узнал, а сразу после принял присягу. Да-да. На самом деле я не «такой» тран, как ты думала. Я только притворялся!

Пауза.

Эль всё так же всматривалась в развалины сараев. Наконец, она присела.

Бросив один-единственный взгляд, девушка спиною прижалась к краю:

– Ты притворялся? Когда?

– Да всё время!

Каким-то чудесно-голубым было сегодня небо. Птицы пели очень занятно, и… да. Как странно. Раньше всякий раз мой взгляд оказывался в аккурат у «плеча» наёмницы. Но теперь она будто «выросла» на целый пальм. Пара белых волосков всё также занимали моё вниманье.

Дерево с хрустом треснуло, и Эль ухватилась за мой воротник.

Она дёрнула. Потянула так, что я едва не сравнялся лицом с краем ямы.

Медленное дыхание над ухом.

Кабаны были там. Сразу двое. Поджарые и такие же до странности лохматые, как и тот, которого мы видели на озере. Одного заинтересовали обломки сарая. А другой очень звучно втягивал длинным рылом воздух у самого рва. Белёсый пар вышел сдвоенной струёю. Он поднялся.

Несколько комьев земли упали в воду.

– ***, – негромко, но понятно, с чувством выругалась Эль. – Я была уверена, что они только к вечеру появятся.

– А что там с парнем? – прошелестел я еле слышно.

– Которым?..

Эль не спросила, а отмахнулась. Я промолчал. Бросив быстрый взгляд, она нахмурилась.

– Жить будет.

Вой.

Я не ожидал такого и замер, чувствуя, как бьётся сердце. Ощущая землю между лопаток. Чистый и протяжный, но при этом какой-то булькающий звук легко прорвался через баррикаду. Разрушил утреннюю тишь.

Глава 4

Дух человеческий

XVII

Пос. Трува.

Пятнадцатый день седьмого месяца двадцать третьего года.

День начался необыкновенно рано.

Ночь я не спал, а после… После я просто позабыл об этом. Прямо совсем. Какая-то необыкновенная лёгкость чувствовалась во всём теле. И в голове… И искры как будто гуляли по пальцам.

Лишь взгляд нет-нет, но возвращался к баррикаде. «Никого».

Вместе с первыми лучами звери ушли. Но для меня это ровным счётом ничего не меняло.

«…»

Наёмница никак не продолжила нашу беседу. И я сделал вид, что всё уже сказал. Как-то совсем не до этого было. Мы разошлись. И оба начали готовиться к вечеру.

Старосте (которого пришлось будить) девушка велела собрать людей. А Гратцу (который тоже до этого момента мял подушку) приказала поговорить с людьми. Стражник долго зевал. А после начал произносить слова. Гратц сам, похоже, не понял, что он пытался сказать. Он часто ссылался на «кареты» и «повинных», пока, наконец, не указал на церковь.

– А не то сожрут, – сообщил мужчина уверенно.

Задрав взъерошенные головы, люди сощурились на горящий в рассветных, золотых лучах витраж. Кажется, кто-то что-то понял.

А после наёмница выбрала десять селян покрепче, и каждому вручила по щиту. И по копью! Пару внушительных на вид и заострённых молотков, на очень длинных ручках, девушка отложила в сторону.

– А эти-то зачем? – поинтересовался я из одного лишь любопытства.

– Чего стоите, – бросила Эль в ответ. – Там ещё полдня копаться, а вы… с-стоите!

Заминка. Как-то то не сразу поняв, что от них требуется, мужчины смотрели то на копья, а то на лопаты. На серых, уставших лицах отражалось непонимание. Наконец, они двинулись. Но каждый будто бы в свою сторону. И почти сразу всё остановилось.

– Ну⁈ – поспешила подбодрить их наёмница.

Но на сей раз обычная её тактика не сработала. Оглянувшись, Эль нашла позабытый плащ, который висел до этого момента на крестовине. Она набросила.

Не застёгнутый и с растрёпанной бородою, Див наступил на бревно – и едва не навернулся. Закачался, пытаясь подобраться ближе.

– Нда, – начал он. А после кашлянул: – С баррикадой проблема. Перенести бы границу надо, а у нас нет других веток. Те станем таскать – на полдня проход оголится.

Пауза. Ярко-алые разводы быстро переплыли на уши девушки. Ко вспотевшему лбу её прилипло несколько белых волосков.

– Днём звери уходят!

– Так-то оно так, – кивая подтвердил староста её слова.

И на этом и остановился.

«Всё равно не хватит, – подсказал кто-то из толпы. – Там линия такая… подлиннее нужна». – «Других же нет?» – пробубнили настороженно.

Загорелые и с обветренными лицами, с красными руками люди все больше смотрели в сторону домов. Или в землю. На доводы они никак не реагировали. Я молчал.

– Ну, всего ведь не предусмотришь, – заметил староста весомо… – Бывает.

– Ещё один, – процедила Эль негромко.

Селяне посматривали на неё очень дико. В молчании наёмница подошла к неровному краю. Она сама взялась за лопату.

Я уже подумывал вспомнить о славе «Трана»… но какой-то парень, тощий и с реденькой бородкой, наотмашь бросил щит на землю. И копьё следом.

– Руби заразу! – охрипшим, надорванным басом указал он на кустарник. – Всё одно не цветёт!

Он нервно дёрнул плечом.

«И как это он догадался, что и в этом году не будет⁈» – подумал я. Но спорить не стал. Кто-то сунул мне в руку ствол (криво подрубленный и с торчащей длинной полосою коры). И я потащил. Хотя толком не знал, где и зачем она может пригодиться.

… Почему-то куст совсем не «тащился».

И петух прокричал над ухом как-то необыкновенно громко.

И есть теперь уже хотелось.

Взгляд снова остановился на баррикаде…

Лишь спустя некоторое время, я заметил, что сучья моего куста забились под ограду. Не ствол я тащить пытался, а целый забор.

– Брёвна!… Брёвна уберите!.. – сложив ладони рупором уже вовсю командовал Гратц. – Уберите, я вам говорю!… На кой… На кой вы… Дурак! Разве будешь ты нужен без ноги – господину Мизэну⁈

И на меня указал.

А я дёргал куст! Согнувши спину и напрягая лицо… Как-то неприятно сделалось… Не меньше полутора часов, мы удлиняли баррикады. А после, когда подлезть к ловушке стало очень сложно, решили продолжить копать. Несколько женщин уже продлевали ров вокруг новой границы, а дети с серьёзными, такими же сосредоточенными лицами занимались кольями.

После полудня все они согнали скотину. Блеющую и недовольно мычащую, её всю закрыли в самом большом, самом крепком сарае. Нашем.

Отдыхать и есть никто не пошёл. Парень с рогатиной под мышкой всё продолжал подтаскивать ветки. По одной. Он тяжело дышал.

Где-то за полтора часа до заката со всеми приготовленьями наконец-то было покончено. Яму прикрыли сбитыми досками от забора, сверху положили сучья, а на них насыпали слой земли.

И разошлись.

Кто-то поесть отправился, а кто-то просто не прочь был отдохнуть. На некоторое время посёлок вымер. Не было слышно ни ударов молотка, ни криков, ни даже голоса. А после какой-то парень вышел к церкви… Кажется, уже знакомый, с козлиною бородкой и басовитым, разбитым голосом. К нему подошла тощая, простоволосая девушка. С таким же мальчишкой.

Вышла согнутая жизнью старушка, которую вёл под руку мужчина с лысой макушкой. Тут же вышел ещё один, очень долговязый тип. И женщина, с которой он толкался локтями. Девчонка с круглым лицом и толстой косою вышла вместе с матерью. Десять, двадцать, тридцать человек теперь стояли на площади.

Тихо было. Ни единого слова не было слышно. Наконец, золотая полоса заката скрылась за крышами. Яркий луч подсветил традиционный, хотя и намалёванный здесь простою краскою витраж: человек покоряет дракона.

А после стемнело.

* * *

Взошла луна.

Не полнолуние, но и этого света вполне хватало, чтобы отчётливо высветить спины селян. Кто-то сидел, но многие лежали – на крышах. Это была моя идея.

Я первый озвучил мысль, что просто запереться по домам недостаточно. И тут же предложил решенье. С крыши мельницы (самого высокого строенья) я теперь без труда мог видеть и вилы, и просто палки в руках ожидавших. Великана под яблоней. И даже пару мужчин с щитами, которые скрывались за телегой.

Все, кому хватило копий, были там.

То лязг доносился снизу, а то и кашель.

Некто очень смелый даже громко высморкался.

Несложно было вообразить, как Эль поговорит с этим «больным», когда ночь подойдёт к концу. Я улыбнулся.

И перевёл взгляд.

Кинжал снова оказался в руке.

Я снова спрятал.

Не так и холодно было. И спать вроде не хотелось. Но неприятная дрожь нет-нет да заставляла вздрогнуть.

«…»

Время шло. Я смотрел на ловушку, что скрывалась под ветками. На бревно, которое чуть возвышалось в центре и на плоский камень с помаргивающими углями. Даже с такого расстоянья, я слышал запах томящегося мяса.

«О Стоянии[1] напоминает, – подумал я. – Интересно, будет ли напоминать о и после?»

Тихо было.

Нечто острое упиралось в живот. Я мог бы и перевернуться. Но неприятное покалывание помогало бороться со сном. Усталость накатывала.

Этим утром я рассказал всё Эль…«Зачем я это сделал?» Дело закончилось благополучно и, пожалуй, я мог бы и расслабиться… Но охотник не позволял. Тот самый парень, с белёсой макушкой и толстою шеей. Под самым боком он насвистывал носом.

Поморщившись, я снова покосился. Тот по-прежнему не спал. Моё плечо чуть дёрнулось.

Не знаю почему.

Должно быть, порыв ветра. Особенно настырный, он пробрался под фалды мундира.

– А зачем вы выходили? – прошелестел я одними губами. – То есть в лес. Вижу же, что боитесь.

Парень моргнул. Чуть поблескивающий в лунном свете, взгляд его переполз.

– Одни дураки не боятся! – ответил он сипло.

Будто с издёвкой.

«Мик». Имени парня я не знал… но это точно был он! Отчего-то я был абсолютно уверен, что это был именно он!

– … Понятно.

Кинжал возник в руке. Попробовав кромку пальцем… я спрятал бесполезную железку куда подальше. Сосед был высок и молод. Необычайно крепок. Затылок его был выстрижен и смотрелся бурым, а брови отсвечивали белизной. Глаза словно искрились из-за белых ресниц.

Странный человек со странным оружием… Копьём, древко которого было сделано из целой очень длинной кости.…

«Голяшка, – опознал я сустав. – Говяжья идёт по пятьдесят кондоров за штуку… Перед праздниками можно набавить и до шестидесяти пяти».

Точная и своевременная мысль… которая, впрочем, никак и ничем не могла помочь.

Кость не была говяжьей. Слишком уж узкая. И длинная. От ноги юноши и до самой его макушки древко всё было в витиеватом орнаменте. Лезвие, со следами старой ржавчины и парой зубьев, во тьме напоминало о трактирных гарпунах.

Ещё одна реликвия семьи охотников.

Угли красными точками моргали над невидимой ямой. Кто-то чихнул. Пытаясь отыскать, я в который раз наткнулся взглядом на великана. Сгорбившись за парой яблонь, под луной он больше напоминал скелет, с которого пузырями свисала одежда.

– А как кабаны выживают, – почти неслышно, – если их подкармливают настолько редко?

Охотник ответил не сразу. Разобрать было не так-то просто, но, кажется, он поморщился. Обсуждать что-либо ему не хотелось.

– А леса пустые, по-твоему? – не процедил, а выплюнул.

– А если леса не «пустые»… То зачем им сюда выходить?

Остриё гарпуна чуть задрожало.

– Говорила ведь, что дурак дураком! – пробубнил охотник. – Значит, подъели… Ясно же… Подъели и к нам явились.

Я не ожидал настолько лёгкой победы.

А первую фразу просто пропустил. Рыцарю, герою, ведь безразлично, как его называют крестьяне… Тем более, как называет какой-то неудачливый охотник… Который и в Заливе-то никогда не бывал, не говоря уже о столице.

«Вполне возможно, уже через месяц-другой я буду преуспевающим торговцем… У меня достаточно, чтобы приобрести товар…»

– … А если там всё съели… зачем ваш покинул посёлок?

Молчанье. Только крылья мельницы поскрипывали неспешно и монотонно. Что-то цеплялось и проворачивалось под крышей. И каждый раз строенье словно чуть подрагивало.

– Да! – С рычаньем. – Да, мы хотели убить одного! Хотели его прикончить, теперь ты доволен⁈

– … Да… Я думаю.

«И чем, по-твоему, я должен быть доволен?»

– Правду говорила… – закончил парень с сопеньем.

Копьё его передвинулось, и остриё теперь смотрело на луну.

Для себя я решил, что меня всё устраивает. «Пускай говорят. Пусть даже и „правду“».

Что-то треснуло. Совсем негромко. Не дрогни копьё, я бы, пожалуй, и не заметил.

Это было всего лишь тихое шуршанье.

Ничего такого. Только молодые злаки чуть ходили. Поле вроде как «засеребрилось», но увидеть что-то кроме мне не удавалось.

Вновь «сорвавшись», передаточное колесо ударило как будто у меня в животе.

Показалась спина у развалин сарая.

И ещё одна.

С насыпного холма. С крыши мельницы, на нём стоявшей, мне было прекрасно видно, как пара лохматых фигур выходит, неспешно «обнюхивает» доски. Поддевает их рылом. Грызёт. Так продолжалось, пока один из кабанов не обратил своё внимание на мостик.

Ничего похожего ему здесь видеть ещё не приходилось.

(Мик подобрался, он не свистел).

Подбредя, кабан поднял рыло в направлении деревни. Он звонко понюхал. Второй разобрался быстрее – большою башкою он отодвинул товарища.

Послышалась борьба.

Это звери толкались, разминая землю. Теснили один другого. Но не хрюкали. Они рычали. И кусались. Поднимали сор.

Что-то «неправильное» сквозило во всей этой картине.

Странные. Очень массивные и опасные звери.

«А ведь мельница гуляет, – неожиданно ударила идея. И взгляд мой переполз на копьё охотника… – Высокая. Но… ударь разок, и она завалится».

Мне как-то не по себе вдруг стало. Я поглядел на пуговку в позолоте. На собственную руку.

Совершенно бесполезное, тупое лезвие «красиво» отражало месяц.

Наконец, одна из туш как-то особенно удачно ударила, укусила противника за шею. Оттеснив, она пошла первой. Не слишком уверенно. Должно быть, мосток оказался узок, так что копыта её то и дело соскальзывали.

Брёвна опасно прогнулись – земля посыпалась в воду. Селяне замерли.

Неуверенно перебирая, постукивая, вепрь кое-как перебрался. Он остановился. И снова принюхался. Он поводил тяжёлой головой, с различимым сомненьем поглядел на дотлевающие угли. Второй также прошёл по его следам. Чуть более нетерпеливый он поддел рылом – и более сильный, но менее удачливый зверь зашагал вперёд. Ветки под ним сломались, и очень массивное тело взбрыкнуло, перевалилось через край.

Конструкция рухнула.

Бревно покосилось и угли, сверкая, посыпались в дыру.

'Ви-Иии-и-и– Уу-у-у-УУУУУ-у!

Странный… не то визг, не то вой, не то вопль!.. Какой-то ненормальный, булькающий звук заставил нас застыть.

– В-р-овка! – едва прорвался голос наёмницы. – ***! Д-оргай за эту яст-ебову верёвку!

Великан чуть приподнялся. Некоторое время он смотрел. Потом распрямился. И потянул… Ничего не произошло. Телега неподалёку разве заходила. Оглобли её заскребли.

Натянувший всю одёжку, что только у него была, словно бы круглый копьеносец стоял. И смотрел. Товарищ его едва ли не отпрыгнул. Чуть наклонившись, он сразу же выпрямился – и взмахнул пару раз щитом.

Верёвка – лопнула.

Век подтянул её ещё пару раз. А после бросил. Словно почесал затылок или шею. И подтащил соху поближе.

Визг и похрюкиванье.

Воздух дрожал и видно было, что люди замерли на крышах.

– Приготовиться! – скомандовала Эль.

[1] Стояние – один из главных праздников ламенской церкви, установленный в честь недельного стояния огненного столба. Совпадает по датам с концом года и предваряется трёхнедельным постом.

XVIII (+ рис.)

Мик подтянул копьё. «Суставом» уперевшись в край доски, он поднялся. Даже не глянув на меня, охотник направился к люку.

– Ст… – сквозь плотно сжатые зубы. – Стой! Нам запретили! Ты помнишь⁈.. Увидят!

– И что?

«В самом деле. И что?»

– Ну-у… – начал я с самого весомого аргумента.

Но парень уже не слушал. Он наблюдал. Как человек разумный я предпочёл последовать его примеру.

Зверь скулил. Второй же вовсе не пошёл вперёд. Теперь он мог бы обогнуть ловушку. Но вместо этого вепрь пятился. Припадая и весьма своеобразно рыча.

Отступая, он неуверенно перебирал ногами по шаткому мостику. Копыто соскользнуло. Брюхо его гулко ударилась о сырые брёвна и вся конструкция поехала, распалась. С глухим хлопком брюхо вепря ударилось об воду.

– Ч-то т-ам? – долетел приглушённый голос Эль.

– Упа-ал! – сложив ладони навроде рупора, ответил ей Мик. – О-н упа-Ал! – Упираясь копьём и балансируя, охотник выпрямился: – Он… Он плы-вёт!.. Да! О-он плы-вё-т на т-от бер-ега!

Эль не ответила.

Бултыхаясь и скользя по сырой земле, вепрь неловко закинул передние копыта. Он соскользнул. Забултыхался – и только взбаламутил воду. Выбрался наконец и сразу припустил.

Я моргнул:

– Эй!.. Ты куда это?

Мик уже откинул люк. Свет очертил белёсые брови и ресницы на необычном лице.

– Всё кончено, – выдохнул я как можно более вкрадчиво. – На сегодня всё.

Парень поморщился:

– Он грохнул у самого края.

Я не понял.

– Там с краю разве много кольев было? – подсказал охотник.

– Один… кол.

Странные, мало на что похожие звуки всё ещё доносились со стороны ловушки. Потрескивали сломанные доски. Угли посверкивали алым, так до конца и не прогорев. Они создавали угловатые, необыкновенно длинные тени. Густые и странные.

Я почувствовал, как спина моя холодеет.

– Д-ай сюда! – донёсся раздражённый голос наёмницы. – Отп-сти, говорю!

Я встал.

Сам едва не соскользнул, но добрался на полусогнутых до люка. Мик забрал фонарь. Здесь было темно. Ступенька скрипнула – и колено сразу же столкнулось с чем-то твёрдым.

Отсвет огня выхватил край каната прямо передо мною. Очертил несколько опор.

Я догнал!

Не поняв сразу, охотник посмотрел на меня. А после наверх. И снова обратно. Тусклое пламя очертило трещины в брёвнах. Доски, наскоро подбитые, и большой серый камень.

В носу засвербело от запаха старой мешковины.

– Ты ведь спешил, – произнёс я скоро. – Пошли уже!

Ещё десять ступенек. Обойдя большой серый камень, мы оказались у двери. Мик ударил её плечом и сразу ухватился за перила.

«Видел, как падал?» – донёсся резкий говор. «Н-нет». – «А я видел!.. Ногою напоролся».

Свет от фонаря заставил копьеносцев поморщиться. Щурясь, закрыться ладонями.

Но высокие силуэты у ямы не дрогнули. Игнорируя свет, тени становились только чётче, они как будто бы очень медленно кружились.

– Ну и Ястреб с тобою! – сплюнула наёмница.

Отстав от потного очень плотного мужчины, она тут же нашла другую жертву.

– Тогда ты!.. Да отдай же!

Глянув неодобрительно, неизвестный прижал щит к грудине. Эль вырвала. Продев руку в петлю, ухватившись за ручку, она приподняла и попробовала ударить, взмахнула, едва не задела всё того же толстяка.

Предчувствуя, чем это может кончиться, я начал говорить с полдороги:

– Эль, посл!..

– Я пойду! – перебил меня мужчина.

Охотник. Несколько мгновений потребовалось, чтобы опознать грузно дышащую фигуру. Эль взглянула на него сверху вниз. Поколебалась.

Поджала губу раздумывая.

– С тенями там что-то не то…

– Справитесь? – прямо спросила наёмница.

– Сверху видно… – вновь попытался влезть я.

Почти старик глянул необыкновенно мрачно:

– А кто?

Эль протянула ему щит. И он взял. Покрутил. Осмотрел две прорези: одну для обзора и ещё одну пониже для копья.

– Эль, – почти сорвался я на крик. – Я вижу тени… Не постоянно вижу, а время от времени. Но я их точно вижу! – Я очень постарался, чтобы речь прозвучала убедительно. – Там что-то есть!

Мик покосился неодобрительно. С пренебрежением почти что. Или мне так только показалось.

Девушка развернулась. Посмотрела. Она взяла протянутый фонарь и подняла его повыше… То, что сверху выглядело как острые тёмные пики, теперь предстало в виде торчащих обломков досок.

Медленный выдох. Я перевёл взгляд с хмурой наёмницы на уже почти совершенно седого охотника.

– Лезь обратно, – просто сказала наёмница.

Месяц великолепно освещал округу.

Копьеносцев и спины людей на крышах. С мельницы мне было отлично видно, как старик подтаскивает брёвна. Как юнец с реденькой бородкой пытается ему помочь, но охотник лишь отмахивается.

Он ползёт по сырому дереву. Вот что-то получилось. И охотник, выставив щит, замирает. Он перебирается-таки на небольшой «островок».

Двигаясь по кругу, пытается подобраться к яме. Приседает на негнущиеся колени. И делает так, чтобы нижний край щита упирался в землю.

Охотник чуть помедлил.

Показался край длинного рыла.

Как-то неправильно, боком он показался. Попытался укусить. Отпрянул.

Земля посыпалась, и послышалось не то рычанье, а не то сопенье. Охотник чуть отстранился. Он подождал. Выставил копьё. А после подался вперёд. Щит заходил.

На металле звонко застучали зубы.

Локоть мужчины как будто отошёл назад – и выпад!

Крупные зубы ухватили. Щит рвануло, и охотник едва не повалился набок. Копьё увело. Мужчина медленно съезжал, он сапогом пнул рыло. Оттолкнулся. Выронил щит и попытался отползти.

Копьё пошло не колющим, а будто бы плашмя.

Локоть назад.

… И выпад.

– Ур-Хр… Ви-и-и-и… ВиИИИИИИааииии-и-и-и-и!

… Тени ходили вокруг… Или мне всё это только казалось.

Оттолкнувшись от чего-то скрытого тьмой, охотник отполз. Выбрался он уже без копья. С одним лишь щитом. Выпрямился и снова взглянул на яму. Чуть подождал. Обернувшись к нам, он пару раз взмахнул руками.

– У л-патки застряло, – долетел приглушённый голос. – Подождать придётся.

– Есть! – крикнул кто-то.

Спины людей пришли в движенье – это сложно было не заметить.

Меня по-прежнему знобило. Днём пекло, а сейчас один лишь прохладный ветер гнал невидимые чёрные хлопья по небу. И месяц, то скрывался, а то вновь появлялся.

Я присмотрелся к яме. Ни единого намёка на тени больше не было заметно.

Час прошёл.

И ещё четыре.

Когда охотник вновь стал подбираться к яме, горизонт белел. Мужчина даже не взял ни у кого копьё. Просто поднял щит, выставил его и пополз прямо к цели. Чуть замедлившись в последний момент, он заглянул за край…

Никаких нападок не последовало.

Как-то необыкновенно долго охотник полулежал так. Животом на сырой земле. Наконец, он опустил деревянный щит, ещё чуть помедлил. Оглянулся.

Охотник кивнул:

– Гот-ов.

«И снова ночь без сна», – крутилась в опустевшей голове одна и та же мысль. Как-то спустившись, преодолев хлипкую лесенку, я постарался достойно начать этот день. Отряхнуться, по крайней мере. Виски ломило.

Когда я вышел на пустырь, солнце уже почти поднялось над крышами. Улица пошла желтоватыми полосами, а на бурьяне заблестела роса.

Я чуть пинанул чертополох, и сапоги оказались сыры.

Кто-то уже спустился в яму. Этот неизвестный привязал обрывок верёвки к ногам животного, и Век теперь неспешно вытягивал вепря вместе с обломками досок, ветками и комьями земли.

Теней видно не было.

Раздражаясь, я вновь пинанул траву. Постарался успокоиться. «… Но они ведь были. Тени».

Ночь прошла. Целую ночь я на все лады, и так и этак разбирал этот вопрос. «Баронет подтвердил их существование… Или всё же нет? Я ведь не схожу с ума?».

Пальцы коснулись тёплого металла медальона.

Над трупом ничего особенного видно не было – и одно уже это не могло не радовать.

«Хвост на месте, – отметил я для себя. И усмехнулся: – Так и знал!.. А они ещё говорили».

Грязная и всклокоченная, шерсть вепря смотрела ярко-рыжим отливом. Особенно это было заметно на морде и на спине. Принюхавшись, великан поморщился. И отвернулся. Очень странно было наблюдать подобную картину.

«Духи едят Всё», – припомнил я старую поговорку.

– Да он уже протух! – подытожил Гратц.

И палкой потрогал копыто.

Эль хмурилась.

Наемница, не скрываясь, глянула на руки стражника (чистые), на его колени.

Она поморщилась:

– Надо внутренности извлечь.

– А почему их? – не смог принять это так просто стражник.

– Почему? – повторила наёмница. И словно бы покраснела. – Почему… Мы знаем, что на «сердце» эти звери выходят!.. Где мы достанем другое?

И чтобы избежать дальнейших пререканий, подняв крестовину над головой, девушка воткнула лезвие между покатых рёбер.

Биение. Словно волна жара пронеслась по грудине. Не могу сказать, что это было, но медальон как будто дёрнулся. Как нечто живое. И дышащее.

… Я заметил тени! Никуда они не ушли, а просто сгрудились под тушей! Так, что и впритык заметить было невозможно!..

– Не тро…

Я крикнул… а уже спустя мгновенье лезвие вспороло. Грубая кожа звучно лопнула – и струя чёрного дыма ударила в стоящих. Она разошлась. Маслянистая. Густая… И вся в несмешивающихся белёсых разводах. Она накрыла. Я лишь руки выставить успел. Подобраться. Но и это ничего не дало. Эта гадость полезла в нос и уши. Она будто прошла насквозь.

Вспомнилось утро…

Ночь я не спал… А после просто забыл об этом. Прямо совсем. Какая-то необыкновенная лёгкость чувствовалась в теле. И в голове… Будто бы искры, покалывая, гуляли под кожей, и голова стала лёгкой. Взгляд вот только постоянно возвращался к баррикаде.

… к бар-икаде.

… к б**рик…

… дрянь схлынула.

Я согнулся. Выдохнул судорожно. Глянул себе под ноги, где дым ещё гулял. Он вымывал из меня белёсые разводы. Странную дымку.

Из меня.

Из всех стоящих.

Тихое поскрипыванье. Песнь петуха. Яму больше не засыпали.

Собравшиеся застыли. Серые шершавые лица селян, казались неживыми в жёлтом свете.

Столбы.

… Они стояли.

… И я стоял… Странно.

Мне ничто не мешало сделать шаг. Или что-то сделать. Но я не хотел. Всё понимал… но ничего не чувствовал.

Просто смотрел, как удаляется, похлопывая крыльями, странная чёрная птица. Слушал, как лопается шкура на брюхе животного.

Препротивные всхлипы послышались. А после я услышал, как кто-то подвывает. Гавкает с натугой.

Клацая пожелтевшими зубами, из-под меча полезла, протянулась склизкая, облезлая собачья голова. Стоя неподвижно, я наблюдал, как появилась лапа. И тут же заскребла, задёргалась престранно. Собака выпучила стеклянные глаза. Ещё одна голова прорывалась прямо у сломанного уха первой.

И третья уже вспучивала, рвала рыжеватую шкуру.

Кинжал возник в руке.

Сероватые тени вышли из меня… А после они начали скоро втягиваться обратно. То же ощущение, что и при порезе – не слишком приятное покалыванье разлилось по всему телу.