Текст книги "Потолок одного героя (СИ)"

Автор книги: Иван Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Я прикрыл рот ладонью. Поспешил привести себя в порядок. Медленно выдохнул и, постаравшись усмирить скоро сменяющие одна другую мысли, перешёл к основному своему занятью: слушать.

«Должно быть, свёртки перепутали. Вместе со мною пособие получил молодой Иэкс, и если так подумать, это не настолько большая для него потеря!» Закрыв глаза, я выдохнул носом.

Тишина. Я осознал это не сразу, но в помещенье, было на удивление тихо. Народу здесь собралось довольно много, но все либо молчали, либо говорили себе под нос, так что и разобрать было сложно.

«Очень странно».

Не торопясь особенно, всматриваясь в лица жующих, пьющих людей, я полуобернулся. Как бы нечаянно взгляд забрёл в дальний угол, который почти что не был виден при входе.

Там… сидел тролл. Я отвернулся. Выкрутился(!), чтобы уж точно ничего и ни при каких условиях «не видеть». Ещё один взгляд мельком: «Ястреб!»

В дальнем углу. Там, у стены, громоздился огромный дух.

«Бум!» – внезапно ударила о стойку кружка. Я моргнул. С непониманьем посмотрел на расплескавшуюся липкую пену. Ухватился за такую же ручку и отпил.

– Господин, мне просто навынос. – Брага пошла не в то горло. – Ничего особенного, только, я прошу Вас, побыстрее.

Мужчина глянул с раздраженьем – я отшатнулся. Невольно. Настолько хмурым, пугающим мне в тот момент показался его взгляд. Трактирщик фыркнул.

Он отвернулся, а я отхлебнул ещё раз… На удивленье напиток был неплох. Встречалось и намного хуже. «А ничего не произошло… – была первая успокоительная мысль. – Ничего. Дух! Подумаешь!.. Сколько столетий уже мирно сосуществуем».

Всего в нескольких милях, на берегу имела место целая артель. Троллы разгружали корабли, когда те привозили камень или большие мешки. Они лишь это и делали, так как ни у кого другого не было достаточно сил. Духи брали золотом, которое тут же спускали по трактирам и харчевням.

Мысль о потере швена не давала мне покоя.

Вспомнив о монетах, я поспешил затянуть тесёмки вещевого мешка. И сразу обхватил! Моя «походная сумка» была набита ястреб знает чем, но сейчас это было неважно. Взгляд прошёлся по череде пустых крюков.

Я взял кружку. Отхлебнул и трубно вы-ыдохнул. Это помогло.

Хозяин пинками выдворил служку из-под стойки:

– Иди-иди!.. Я за спасибо фарсы платить не стану!

«… Пла-тить…» – повторил я про себя негромко. Взгляд снова вернулся к троллу, но на сей раз дух не показался таким уж страшным. «Пока я не делаю резких движений, всё будет нормально».

Мне было Жалко швен! Как ни посмотри, но еда всего для одного человека никак не могла мне стоить целый золотой. Это… это и в уме не укладывалось.

Решение пришло внезапно. Причём настолько простое, что я даже не сразу себе поверил. Всё так же медленно обернулся. И нашёл среди прочих, спину нужного человека.

Я проглотил остаток браги.

– Господи…

– Сдачи нет! – скоро ответил трактирщик.

Я замер… но дух никак не отреагировал.

– Спасибо. – Ноги немного подвели. – Можно ли мне ещё одну кружку?

Стараясь не смотреть в «тот» угол, я пробежался взглядом по хмурым скисшим лицам. Всё верно. У самого выхода, спиною к стене, сидел искомый… мужчина. Одежда его отливала сизым. Цвет, утверждающий знатность… но не говорящий ни о рыцарстве, ни о баронстве, ни о герцогстве. Я сам чаще всего ходил в этом цвете. Впрочем, неважно.

Каждый день в столицу пребывали сотни дворян, и каждый, заранее не зная обстановки, старался принарядиться. Он пребывал из дальних мест и ещё не знал, что местный курс несколько отличен.

Указав трактирщику, что я буду ждать за столом, я двинулся к сидящим. В тусклом свете фонарей протиснулся между грязными столами. Неизвестный был обут в сапоги —хороший знак. С десяти шагов я заметил усики, горизонтальные и тонкие. С пяти золотые пуговки, а с трёх, чуть выступающую рукоять рапиры.

Я снова посмотрел на усы.

«Военный, должно быть».

Мужчина различимо вздрогнул. Подавившись, он посмотрел на моё лицо, на простую куртку, на поклажу. И вновь вгляделся мне в лицо.

– Добрый вечер. Вы военный?

– Та… вы укатали. Я лейтенант…

Акцент стал последним подтвержденьем. Этот человек только прибыл на озеро. Он ещё не разобрался, а, судя по качеству ткани, потеря кондора-другого не станет для «лейтенанта» чем-то серьёзным. «В крайнем случае он может продать свою шпагу. Не просто чаша, а настоящий дугообразный эфес!» (Золотая загнутая к клинку задняя ветвь крестовины отчётливо говорила о порядочной стоимости).

Я сел.

– Вы, вероятно, недавно прибыли в столицу.

– Та. Вы правы.

Лейтенант уже третий раз за этот короткий разговор посмотрел мне за спину. Я знал, что увижу, но всё-таки глянул…Спина тролла. Очень широкая по лопаткам и в морщинистой коже. В щетине, которая стояла дыбом.

Я отвернулся. И отхлебнул из кружки.

– Господин, ни к чему терять впустую время. Так сложились обстоятельства, что я вынужден просить вас. Моё имя Янус. Более чем за двенадцать лет службы на сэра Аира мне удалось скопить четыре швена, а сегодня у моего хозяина были похищены именно они. – И существенно понизив голос: – Я попрошу Вас обменять золото… скажем, на оболы[1]. Или хотя бы на кондоры.

Выдох закончился. Я сделал несколько больших глотков.

– Вы… вы тран⁈ – влезло лицо.

Я подавился. Пена вышла носом, так что пришлось прикрыться рукою.

Это был… ремесленник. И он был совершенно, абсолютно пьян. Осовелые глаза уже почти не видели, но он всё равно упорно лез вперёд, моргая и кривляясь.

– Вы ошиблись! – Распрямившись, я произнёс эту фразу сколь возможно чётко.

Чуть кашлянул.

– Э-э-э, н… н-ет, – махнул рукою странный человек. – Тр… ТРАН!.. ВСЕ ГЛЯДИТЕ!.. К-как на… Как на плакате!.. Я… Глядите: у меня тоже ес-ть деньги!..

Удар!

Столкнувшись со столом, ладонь моя пренеприятно вспыхнула.

– Уважаемый! – очень твёрдо… – Нет! Отпустите… Сл!.. СЛУШАЙТЕ МЕНЯ!.. Я не собираюсь брать Ваши деньги! Я разменять хочу, а не подать!

– Геро-ой, – осклабился беззубо человек.

Подняв в знак мира две очень грязные ладони, он попятился обратно. За что-то зацепился, поскользнулся и сел, наконец, на место.

Увы, лицо «лейтенанта» уже переменилось. Злую шутку сыграла со мною эта заминка: мужчина успел подумать. Он что-то решил.

– Коспотин, – твёрдо начал собеседник. – Не снаю прав ли я или нет, но цувствую, цто вам мосно товерят. Витите ли, я… моё имя Январр, Хонест Янва-рь. Летинант квартии Сетока… И мне нусна васа помос. (Я кивнул. Поудобнее перехватил поклажу). Вот он… это сивотное… Я соверрсенно уверрен, цто это Оно прромысляло ррасбоем у Преи. Коспотин… Сэр рыцар, я повстрецал еко лис рас, но то самой смеррти не сабуту эти класа.

– Это возможно?

– Та. Сейцас он пян, и… если МЫ напатем с твух сторон…

– Сожалею, но ничем не могу помочь. – Колени мои распрямились. – Я здесь по делу и не могу связываться с подобным…

Прямо позади меня натужно, через силу скрипнули доски.

Я услышал лишь один, единственный шаг. И следом горловое дыханье.

* * *

Очень странно.

Позже я множество раз возвращался к этому моменту: разве можно было не заметить движенье подобной туши? Как он протиснулся меж столами, и почему все окружающие до самого последнего момента совершенно спокойно ели и пили.

Это все вопросы, на которые у меня не было и и нет ответа.

Стулья заскрипели, и донёсся кашель.

С неожиданно громким, резким лязгом мешок мой ударил об пол. Большой мясистый нос тролла немного поджался. Ухо дёрнулось.

«… боги!»

– ТЫ МНЕ НЕ НРАВИШЬСЯ.

Пауза тянулась. Люди смотрели на нас, застыв в самых разных позах – все ждали МОЕГО ответа. Трактирщик скрылся.

«Колбасою пахнет» – отметил я… Зачем-то. Возможно, эта дурная мысль и не посетила бы меня, окажись в желудке что-то кроме пива.

– Господин.

Смотрящий рыбой, странный человек чуть обернулся. Я очень спокойным, мерным голосом попросил у него монеты на обмен. Получил два фарса и выдал целый, настоящий, швен.

… Признаюсь, я и сам не понял, что и зачем это было.

Я поглядел на тролла. Медленно нагнулся. И взял свои вещи… Звеня, тонкий металл пришпилил мой мешок к доскам пола. Гарда, так меня восхитившая, покачнулась, и клинок задел моё бедро.

– Коспотин, – мерно, холодно процедил Январь. – Вы вет не ресили оставит меня отноко?

– Да что Вы себе позволяете! – с молнией во взгляде. – Вы… – Я чуть пригнулся: – Вы по сторонам посмотрели? Вы всех втянуть хотите?

Довод не впечатлил. Это было заметно по движению усов и позе.

Рывок – и металл со звоном лопнул. Я успел заметить, как несколько личностей в плащах рванулось с мест, – а после нырнул под стол.

Дыхание сразу же сбилась.

Я слышал поступь тролла.

Что-то разбилось.

Нечто увесистое прокатилось рядом. Столкнулось с ножкой, развалилось. Черепки захрустели под моими локтями и носки заскользили. Пол сделался липким.

Я вынырнул на открытое место. И сразу, на четвереньках, рванулся к дверям…

– Тран!.. Вы настоящий рыцарь! – восхищённым детским голоском.

– Э-эй! Эй!.. Эй-х-ха! – вторил пьянчуга.

Выцепив кружку соседа, мужчина отобрал и принялся глотать, разливая пену. Ему влепили… Или нет… Не знаю!

Поскользнувшись, я плечом ударил дверь.

– Закрыто?.. Почему⁈

Схватившись за болтавшуюся верёвку, полная женщина попыталась вырвать мою поклажу. Я удержа-ал! Распрямился. Попытался принять грозный вид. Она защёлкала зубами.

– Сударыня⁈

Я дёрнул! Мы развернулись будто в танце и сделали два па. У ног моих кто-то упал. Ухватил штанину, не поняв…Ткань затрещала. Я переступил. Плечом столкнулся с чем-то… твёрдым… Отстранился… Глянул… Брюхо…

Шаг назад.

Ещё один шаг назад.

Неожиданно под руку что-то попалось. Я ухватил! Дёрнул, притянул мешок к себе и попытался ударить тролла наотмашь.

Треск!

Лапа тролла вбила табурет в доски пола. Щепки и обломки разлетелись веером… Теперь и я увидел глаза.

Широко расставленные.

Совершенно чёрные, как это часто бывает среди животных.

Из-за жёстких свалявшихся паклей… они смотрели на меня.

Поклажу уже никто не держал.

Шаг назад.

Тролл потянулся. Пригибаясь, двигаясь всем телом, он сделал шаг. Балка столкнулась с плоской макушкой. Тролл зарычал, и пыль «полилась» ему на шею. Паутина зацепилась, повисла на коровьих ушах.

Я увернулся.

Двигаясь по кругу, дух вскрыл когтями пол. Развернулся… И достал…

Жёсткий удар хвостом. Мешок принял его на себя, но меня отбросило. Что-то треснуло внутри. И глаза закатились… Чувствуя тепло, я перекувыркнулся через стол. Смел тарелки и сорвался с края. Плечом прошёлся по скамье. Пополз… куда-то.

Тролл чихнул. Крича, крупный мужчина повис на его засаленной рубашке. Из-за стола я видел лишь как переступают, давят доски стопы с чёрными когтями. Тролл ещё раз чихнул, ухватившись за край стола, он отбросил.

Звон и скрежет.

Рама упала. Прозрачный ломкий сланец завертелся у моей руки. Потянуло бризом.

Я стоял на карачках, а дух упирался большими кистями в землю. Весь в белом соре, пыли и паутине, тролл с раздраженьем смотрел на меня. Также и я смотрел на него. И на людей.

Масляная лампа разбилась. Кто-то кричал и метался, пытаясь сбить огонь.

[1] Обол – серебряная монета, имеющая распространение по всему западу Реи.

Глава 2

Засада

VI

Земли сэра Залива.

Тридцатый день шестого месяца двадцать третьего года.

Я бежал.

Кинжал сам скользнул в ладонь!

Кромка вся пошла волнами… но и она справлялась. Резала побеги и сминала листья. Дубняк зарос. Зарос так сильно, что мне едва-едва удавалось продираться… И тянуть. Тянуть вслед за собою мою рыжеватую кобылу.

Медальон пульсировал. Прямо как когда-то у развалин, нечто живое словно скользнуло у моей ноги!

И плошка каши, что валуном легла в жел-удок, поднялась. Я сглотнул: «Быстрее!»

Ветка, наконец, сломалась. «Всего-то пара дней осталась!.. До болот!..»

Я снова сплюнул. Отвратительный, откровенно мерзкий привкус остался на языке. Очень вяжущий.

– Тьфу!

Впереди показался просвет.

Большое поле всё в бурьяне – чем не радость!

Ноги зачастили, и я заскользил. Почти сорвался в бег… Снова споткнулся…и голенище всё-таки сломалось. До боли прошлось по коже! Дерануло так, что кровь проступила.

«Это больно!»

Лицо моё перекосилось. И Эль это заметила.

И снова промолчала.

Только… пренебрежение словно бы отразилось на её лице. Воспользовавшись свободным пространством, наёмница легко обошла меня. Не напрягаясь, даже не спеша, она пошла вперёд.

Подобного я стерпеть уже никак не мог! Пришлось закусить губу. Приготовившись, морально подобравшись, я нагнал! Пусть даже это было и неприятно. «Встал на тень», – как часто выражался Янус.

Кобылица «заходила». Зачастила, высоко задирая колени, когда я ускорился.

Я не обратил вниманье. Принялся вышагивать. Дышать и повторять каждое движенье Эль. Точно так же я огибал муравейники и перескакивал через чертополох.

Всего пара мгновений гонки, но мне показалось, что прошло не меньше часа.

Какая-то мысль… Непонятное ощущение «неуместности» возникло на краю сознания… Но голенище «заходило» по свежей ссадине, и сразу же мне сделалось не до мыслей.

И никакие тряпки, никакие ухищрения не помогли!

Как-то ещё хромая, подпрыгивая и почти приплясывая, я сравнялся. И даже чуть вырвался вперёд. Наёмница – удивилась. В первый раз, за последние несколько дней я заметил некий интерес в её взгляде.

Получилось. У меня получилось напомнить, кто из нас «сэр».

«А то н… нап-ридумывала себе там!»

Эль внезапно ускорилась. А я за ней! Легко, причём. Особенно не напрягаясь.

– По… погодите! – едва различимо, на придыхе.

Признаю, увлёкшись, на выкрик я не обратил ни малейшего вниманья. Я лишь повторил за Эль: она обернулась, и я сделал так же. Это был Гратц… и он очень сильно отстал.

Совершенно потерявший дыханье и уже почти что не живой, всеми позабытый, стражник остался далеко позади. Лишь теперь он полувыползал, цепляясь, из поломанных сучьев пролеска.

Сапог мой зацепился.

Я не сразу понял. Всё продолжал «выхаживать», хотя подошвы уже оказались выше головы. Не успев сообразить, я щекой проехался по острой осоке. Сладковатый клевер набился в рот, а баранчики повисли на ушах.

Я моргнул. Воткнулся. Замер в позе самой пространной.

Доносились птичьи трели. Поводья выскользнули, и кобыла просто прошла мимо меня. Неловко переступила, через выставленную руку. Ещё чуть-чуть прогарцевала. И остановилась.

«Больно!»

Неровная местность. Поле это ещё не так давно пахали, так что ещё были заметны борозды. Не вполне уверенный (в своём состоянье), я прямо так и лежал, с вывернутыми под «произвольными» углами запястьем и ногою.

Я просто распластался, наблюдал, как лошадь медленно переступает. Как бывший стражник подходит, пытается отдышаться, жалуясь наёмнице на жизнь, погоду и обувку.

Хруст. Резкий звук донёсся со стороны дубняка. И несколько тёмных птиц поднялись в яркое, чистое небо. Сухостой чуть вздрогнул. С протяжным, долгим воем его белый ствол проломил пролесок.

Я заметно напрягся. Попытался подвигать коленом – сапог же сразу заёрзал. Я почувствовал это, а значит, всё было не настолько плохо. Я сел. Вслушался в хруст дубняка. И как-то незаметно оказался на ногах. Взгляд мой нашёл мою Хорошую… но сразу же вернулся к подчинённым. Стражник уже успел укрыться. Эль с вызовом перехватила меч.

Тяжёлый хор донёсся.

Верхушки заходили. Лещина чуть расступилась – и большая, со сбитыми, распухшими костяшками, рука смяла клёны. Показалась плешивая макушка и следом хмурое, очень тёмное и со впалыми глазами лицо.

Медленный выдох: «Догнал».

Я мог бы расслабиться… но что-то было не так. Пасть Века была чуть приоткрыта, и нижняя челюсть его ушла вперёд. Простая рубаха совсем растрепалась, намотанные же на рёбра тряпки разъехались и окрасились в зелёный от листьев. Обнажились глубокие бурые борозды.

Я проигнорировал клок травы. Пускай себе свисает с макушки. Выпрямился. Поставив носки строго врозь и постарался произвести впечатленье… Очередная глупость.

Дух внезапно забулькал.

Приступ удушающего кашля заставил Века содрогнуться. Согнул его в дугу. Великан ухватился за берёзу и почти повис на ней, сломал белёсый ствол.

Наконец, он сел. Широко раскинул ноги. Ладонями упёрся в землю и чуть откинулся. Дыша, Век пальцем поддел край заржавленного металла. Оттянул ошейник.

Это смотрелось… не забавно.

Хорошая моя отбрела уже достаточно далеко… По совести, мне бы надо было пойти за ней. Вернуть и привязать к чему-нибудь. Или хотя бы стреножить. Но я поступил иначе: подобрался и пошёл.

Широко расставленные и глубокие борозды «светили» на грудине и боках великана. Кое-где его шкура посинела. И какие-то мелкие чёрные мошки так похожие на сор уже «бегали» по обнажившейся плоти.

Отведя глаза, я поинтересовался, как он так быстро обернулся.

– Край… Там два шага до края леса оставалось.

Голос Века изменился. Глухой, как и всегда, но вышел с придыханьем. Словно воздуха не хватило великану, но тот всё равно закончил фразу.

– Когда сможешь идти?.. – чётко спросила Эль.

Откинув полы новой короткой куртки, я ногу выставил чуть вперёд. (Просто так стоять было проще).

– И куда ты торопился? – негромко. – Неужели нельзя было просто идти по следу? Это ведь очевидное решенье, так зачем было бежать? Раз уж ты немного… нездоров.

Провокация – приём довольно грубый. И тем не менее тут важно, что ты хочешь получить в итоге, а не что ты делаешь. Лучше уж так. Великану нужно было менять своё поведение.

Тусклый взгляд из-под боровей.

Щёки Века впали, и лицо его стала ещё немного страшнее. Чернота впалых глазниц, лишала его сходства с человеком. Жёлтая, грязная кожа казалась слишком грубой.

– Вы… Нагнать велели.

– А своего ума разве нет? Только и можем, что исполнять приказы? (Великан повернул большую голову). Двадцать девять лет на бойне… Да-да! Я, между прочим, знаю, как ты жил.

Кашель. Век попытался приподняться.

– Три десятка в никуда!

– Д-урь это!

– А теперь вот всё… Ты сам набедокурил и вот результат. К троллу полез, а теперь ещё бежал. Что за «дурь!»

– Это…

– А теперь вот всё. Даже и не знаю, как поступить с тобою… Сможешь ли ты идти?

– … нагнать велели…

– Что-что?

– … ВЫ велели!

Никто и сообразить не успел. Никто не понял. Я сам пропустил этот момент, новый мундир затрещал под широким, ребристым ногтем. Меня внезапно дёрнуло, толкнуло. Я почти упал, но железная хватка потянула вверх.

– ВЫ!

Век поджал колено. Он свободной рукою оттолкнулся от земли.

Лезвие меча сверкнуло.

– Брось! – проговорила наёмница.

Негромко.

Но вкрадчиво.

«…»

Зависнув между небом и землёй, ещё не осознав, но уже испугавшись, я почувствовал, как под гнётом хватки, ключица меняет своё положенье. Я ухватился за необыкновенно твёрдое предплечье.

Великан обнажил чуть желтоватые зубы. Он закрыл глаза.

Неприятный, крайне резкий запах палёного мяса послышался в воздухе.

– Поставь его, – повторила Эль с нажимом. – Медленно.

Пальцы с раздувшимися костяшками дрогнули. И разжались. Я повис, держась за обрывок рукава. Отпустил и упал на ноги. Сапог тут же деранул голенищем, и я решил сесть. Упёрся рукою в колено: «Больно». Кажется, я вскрикнул. Рука онемела… горячие пятна стали «гулять» по спине и довольно скоро я снова почувствовал себя нормально.

Великан закашлялся. На ладони его, на траве гранатом заблестела кровь. Под ошейником, на толстой шее «рубцом» понемногу надувалась полоса ожога. Вторая. Она крестом легла на первую, также ещё совсем свежую. Ей было самое большее пять минут.

«…»

Стражник неловко выглянул из-за кустарника.

Наёмница опустила меч.

VII

Неприятная находка: копыто в обрывках серовато-желтоватых жил.

Отогнав чёрных птиц, бородатый Вин очень долго смотрел на её. Подошла Годива – его жена. Старый мельник, вместе с внуком и племянником, который тут же «подал клич». Кто-то из пришедших предложил позвать главу каравана. Тот явился заспанный и, как это часто бывает по утрам, помятый. Тряпицей обернув волосатую руку, Ином приподнял за пясть. Загородил спиною.

Вороны кружили.

Ином почесал затылок. Он посмотрел на копыто. На молодую чету: белобрысая девчонка и парень, что прижимал её к себе.

Караванщик кивнул.

– Да нет… – кривясь в облегченье. – Конечно, это не ваша. Это от какой-то… от какой-то местной. Да тут заместо пластины подкова – разве у нас так били?

Подбородок молодой едва заметно дрогнул, но она сдержалась. Отвернулась. Ином переглянулся с хмурым парнем. Кивнул.

* * *

Лес и не подумал заканчиваться. День, а после ещё один мы продирались сквозь густой кустарник… И, признаю, если бы не подсказка с руслом увязли бы здесь надолго. Лишь спустившись, мы хоть как-то позабыли об упавших деревьях. И обломках скал.

Это было… странное время.

Особенно тяжело приходилось моей Хорошей.

И великану.

До смешного доходило: Век нигде, абсолютно нигде не мог пройти. Просто совсем. Большое тело его цеплялось, ткань трещала и нам снова приходилось останавливаться и выпутывать его.

«Ты совсем уже⁈» – не могла удержаться Эль. Гратц смотрел насупив брови и подняв подбородок, а я молчал.

Мы выпутывали. Проходило несколько минут, и впереди опять оказывался кустарник. И Век опять, как баран, как механизм шёл по прямой… Он словно издевался!.. И снова Гратц смотрел вызывающе и разочарованно. И вновь, по мнению наёмницы, я должен был что-то сделать.

А что я мог сделать? Только косился на недвижимое, серое и шершавое лицо великана.

«Да всё я понимаю!.. – не мог сдержаться стражник. – Но далеко мы так не уйдём!» «Пошли уже!» – отвечала Эль.

Великан нас замедлял… И всё же он был полезен.

Да-да.

Век спотыкался и цеплялся, хрипел, но он тащил поклажу Гратца. Мою да ещё пару мешков с зерном. (Те, что наёмница прикупила в караване). У Хорошей моей хребет бы переломился от натуги, а Век всё тащил. Шагал. И только смотрел в пустоту.

Он сам, чтобы не помять доверенные вещи, связал что-то навроде лямок. Сам без чьей-либо помощи умудрился «соскользнуть» вместе с этим в русло реки. Сам навернулся, и сам наплевал на грязь. Он всё делал сам.

Так прошёл ещё день, а после ко всеобщему (моему) удивленью в низине начала подниматься вода. Картина изменилась. Она начала навевать воспоминанья.

Я старался не обращать на это вниманье.

Глубоко дышал.

Читая при каждой остановке, листая уже почти на ходу, я честно старался не думать о заливных полях[1], о далёком горизонте и тощих берёзках… Разбухшая почва чавкала весьма знакомо, и хотя здесь было довольно прохладно, солнце то и дело било в глаза. Оно слепило.

Есть страшным образом хотелось в этот момент.

Умом я понимал, что это не более чем иллюзия. Фантом!.. Но поделать ничего не мог. На третий день я начал грызть сухари. Стал незаметно распихивать их по карманам.

– Я про… Не подавитесь. Я прошу прощения, – обратился стражник.

Я в самом деле подавился. По грудине ударил и замаскировал это Нелепое движенье кашлем. Очень звонко сопнул. Потянулся за флягой.

– Да… кхм. Да! – Косой беглый взгляд: – А ты… почему хромаешь?

– Какая наблюдательность, сэр… Об этом я и хотел поговорить. Види…те… Видите ли, кажется, я простудился.

Медленный выдох. Взгляд на великана, что брёл впереди.

Стражник так сильно старался быть учтивым, что я решил ему поверить. Решил не замечать всего того, что было дальше. Как-то нечаянно, мужчина «пока не перестанет знобить» сел в седло. И как-то совершенно случайно он проехал на моей кобыле вплоть до заката.

И так и продолжил.

По какому-то совершенно нелепейшему стечению обстоятельств, на следующий же день он приосанился. Начал с высоты раздавать «бесценные советы». Делиться опытом. «Вы не туда ид… О нет!.. Навернулся? Ну что и требовалось!»

Великан не обратил на третье такое замечание вниманья.

«Ты всё сказал⁈» – просто, очень просто спросила Эль. «Нет… Я не понимаю. Я ведь по делу говорю, а какую-нибудь…» Девушка вдохнула носом: «Пошли».

Наёмница отвела стражника в сторону, она поговорила с ним чуть меньше минуты, после чего тот замолк.

Вечер пятого дня в низине.

Я устал. Век устал и даже Гратц уже клевал носом. Опасно раскачивался в седле.

Берег стал совсем пологим. Мы все брели и никак не могли отыскать сколь-нибудь удачной площадки. Двигались на ярко-жёлтое солнце.

Я щурился на чёрные ветки. Старался мерно дышать… а в памяти сама собою возникала картина: ровная, едва-едва покачивающаяся трава. Блестящие лужи. И далёкий горизонт дугою… Мне всё чудилось, что я по-прежнему там… Что я не вышел из заливной долины и по прежнему бреду.

Мы набрели на оползень. В прошлом году здесь пророс рогоз. Но он высох и длинные, жёсткие листья хрустели, когда мы взбирались.

Наконец, уже в совершенной темноте Эль развела огонь. Через пару минут в котелке зашумела вода.

Девушка неспешно, аккуратно сняла прилипшие повязки. Уже несколько дней, с тех пор как мы набрели на цветущую поляну, наёмница каждый вечер готовила кашицу и прикладывала её ко спине великана. Туда шёл особо пушистый мох, тысячелистник и ещё десяток трав, о которых я ничего не знал.

Это всё не помогало. Полосы стали беловато-зелёными, кожа стала красной, а кое-где начала сочиться жидкость.

Этим вечером Эль довольно долго не приступала к обычным приготовленьям. Не доставала полувысушенные травы и не искала камень. Она всё протирала лопатку вскипячённой водою и ждала чего-то. Наконец, она в последний раз отжала тряпицу.

Развязав свой, довольно скромный скарб, Эль довольно долго искала. Она перекладывала вещи, пока наконец не нашла небольшую шкатулку чем-то блестящим и лентой на крышке. Открыв, наёмница достала нитку и иголку.

Подбородок мой дёрнулся.

Эль ещё некоторое время посомневалась, а после воткнула довольно тонкий металл в подвернувшуюся ветку. Поднесла её к огню. Гратц понимающе кивнул. Он возник у наёмницы за спиною довольно давно, хотя никак не вмешивался.

«А хуже не станет?» – заметил стражник, прицыкнув.

Получил сырым папоротником по тощей физии. И на круглом животе съехал вниз по пологому склону.

– Б***на, – очень понятно выругалась Эль.

Девушка проверила, не слишком ли близко металл к огню.

Судя по звукам Гратц умылся. Он влез обратно и здесь при всех отжал штанину. Он снова направился к спине. Возразил. Получил по шее и скатился вниз… И ещё раз всё сначала. Лишь с четвёртой попытки стражник додумался вооружиться: он прихватил полено из костра.

Наёмница потянулась к мечу – бывший стражник под углом положил полено на камень у спины полудуха: «Также виднее». Он чуть отошёл и, обтекая, почесал высокий лоб. Выставив одну ногу вперёд. Гратц посмотрел на широкую спину. И на Эль.

Он что-то негромко ей сказал.

Девушка застыла. Она ответила. Распрямилась, посмотрела на Йозефа Гратца сверху. Стражник стушевался. Это был первый раз с начала вечера, когда поза его заметно переменилась. Голова вошла в плечи, а тонкая нижняя губа поджалась. Как человек разумный, Йозеф попытался ретироваться.

Наёмница поймала его руку. Не обращая вниманье на вскрик, она вручила стражнику иглу. «Ты знаешь это дело?!. Вот ты и разбирайся!..» – «Я!.. Да… Ты с ума, что ли, спятила?» – «А кто?»

Гратц сам на себя не был похож. Весь в тине, с засаленной, торчащей вихром макушкой он ещё раз глянул на иглу. На спину. Губа его задёргалась. В неверном, желтоватом свете костра я видел, как вытягивается грязное лицо.

Стражник смолчал. Пожевал немного. Почесав заросшую щеку, он ещё раз глянул на омертвевшие полосы. Зажмурившись, он покачал головой.

Я перелистнул страницу. Сидя чуть в стороне, делая вид, что читаю, и посасывая сухарь, я косился в их сторону. Ждал, что будет. (Это было… важно). Вот стражник что-то пробубнил. Чуть посомневавшись, он постучал по грубой, натянувшейся между лопаток коже. Подождал, но Век не шелохнулся.

Гратц сделал шаг назад. Посмотрел на всю картину разом. Он достал…

Колено моё внезапно распрямилось.

Стражник вытащил нож.

Треск костра. Где-то в ночи необыкновенно громко, неприятно прокричала птица. В желтоватых отсветах блеснул металл. Тощая фигурка дважды провела над огнём тонким лезвием… Век чуть дёрнул щекой. Плечо его приподнялось… И послышался пилящий звук.

Уже не на спине, головою вниз бывший стражник скатился по пологому склону. По корням!

Забулькал там и, плюясь, на удивленье скоро вскарабкался обратно. Сел на краю и сплюнул – с видом безвинно оскорблённого. Нож он так и не выпустил. И кисти, рукава его всё так же были черны и маслянисты.

– Ты совсем сдурела⁈

– Ещё раз так сделаешь…

– Зашьёшь ты и что будет дальше? Всё сгниёт!.. Д*ра!

* * *

Я всхрапнул. Резко открыл глаза.

Было темно.

Довольно прохладно.

Последнее, что я запомнил… Гратц работал иглою. Теперь он спал.

… Я должен был стать первым дежурным… но, похоже, стал последним.

Эль ещё раз толкнула меня в плечо. Я поморщился… и, кажется, проснулся. Посмотрел на книгу, которая по-прежнему лежала у меня в ногах. На костёр и возвышающейся чёрные деревья.

«Ты проснулся?» – «…Кажется, да».

Хлопок. Земля различимо вздрогнула.

Я моргнул.

– Что это было?

Где-то зашелестела трава.

– Небесный огонь… Миль пять от нас. Два пальца.

Я ещё раз моргнул. Посмотрел на книгу: за последние дни я не меньше трёх раз пролистал её от начала и до конца, но ни разу, ни разу не нашёл ни слова об «ограх». Это было странно.

Эль всмотрелась мне в лицо – я улыбнулся в ответ. Она кивнула.

Похлопав меня по плечу, заметно осунувшаяся за ночь наёмница повернулась к наваленным веткам. Различимо зашелестела хвоя.

Медленно выдохнув, я чуть поводил головой. Посмотрел на книгу. Угли почти прогорели и давали красный, таинственный отсвет. Я закрыл. И ладонь положил на сухую, шершавую обложку.

Было ещё темно, и только горизонт понемногу начинал белеть.

Хриплый кашель. Прежде чем я понял, взгляд упёрся в спину великана.

Швы. Толстые, словно канаты, полосы. Мысль ещё не начала свой ход, но она уже встала. Я просто смотрел на «швы»… которые были совершенно не тем, что выходило у лекаря. Они даже не были закончены: через равные промежутки зияли пробелы. Торчали куски материи.

При таких раненьях шевелить руками должно было быть… больно.

– Шаг за шагом… Миля за… Милей…

Мысль моя внезапно зацепилась. Я вспомнил волшебника… и мешок со швенами, который он так бездумно выдал лакею.

Стараясь не привлекать вниманье, я аккуратно отложил книгу в сторону. Встал и, посматривая на Эль, подошёл к своим вещам. Гратц чуть засвистел. Вытянув свой мешок, развязал тесёмки. Первое что попалось – кошелёк. Его я отложил. После были запасные рубашки и штаны.

Книги волшебника не было. В моей поклаже не было книги волшебника… Она пропала, и теперь я уже никак и ни с кем не мог связаться! Ни под каким предлогом!

Я засунул руку по самый локоть. Я сел на землю и посмотрел на небо. Поле богов переливалось тысячами, сотнями тысяч далёких белых всполохов. Что-то небольшое прошуршало в траве.

Я перебирал между пальцев тёплый медальон.