Текст книги "И одной любви достаточно (СИ)"

Автор книги: Иван Цветков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

Глава 9

– Ваня, тебе сейчас будет оказана большая честь, – сказала Маша, впуская меня к себе домой.

– Что?

– Ой, ну хватит уже чокать. Тебе сейчас дама будет хвастаться своими достижениями, а ты всё «что да что».

– О как, и когда это ты успела стать дамой?

– А вот. Успела.

– Ты ведь не знаешь значения этого слова и используешь его как синоним к определению особы женского пола, так?

– Фи! А вот ты сексист! Особа женского пола у него, понимаете ли.

– Ахаха, а что такого?!

– Ой всё. Сейчас не буду ничего показывать и всё.

– И даже без чая с печеньем оставишь? – сказал я, скорчив жалобную мордашку.

– И даже без чая с печеньем, – холодно произнесла Маша.

– Ноооооооооооуууу! – максимально картинно пародировал я Дарта Вейдера. На моё счастье Маша поняла шутку и залилась громким смехом.

– Ахахахаха, как же хорошо, что я не Падме.

– Чтоооо? Ты настолько увлекаешься Звёздными войнами?

– Нет, не настолько, насколько ты подумал. Я просто смотрела все фильмы и играла в пару лего-игр.

– О как. Хорошо, буду знать.

– Так, всё это конечно замечательно, но я позвала тебя для определённой цели, – сказала Маша и утонула в своём шкафу, – вот. Вуаля.

– Ты собираешься мне показать тубус?

– Не будь дураком, Ваня!

– То есть тебе можно, а мне нельзя? Это же сексизм!

– Ваня!

– Ауч, только не бей, мамочка.

– Ну хватит уже паясничать, я серьёзно.

– Ладно, – тяжело произнёс я. Было желание сказать всё как есть, что только благодаря Маше я могу паясничать, а раньше был обычной букой, что только с ней я становлюсь ребёнком. Но это желание быстро подавил.

– Открывай.

– Ок, – сказал я и машинально открыв тубус, извлёк из него очевидно рисунок, на листе формата А2 минимум.

Это была ещё не законченная картина. Эскиз будущего шедевра. Волк, воющий на луну. Какая чёткость, какая детализация! Ты прямо-таки чувствуешь шерсть волка.

– Но… Это просто замечательный рисунок. Впрочем, нет. Это даже не рисунок. Это больше. Это картина. Это, не побоюсь слова, произведение искусства.

– Правда?

– Чистейшая правда.

– Урааа! – вскрикнула Маша и бросилась ко мне на шею. Я же был к этому не готов, поэтому от пришедшего импульса, я ударился об спинку дивана, а после, сделав поворот на 90 градусов, оказался лежачим на Маше. Её руки обвивали мою шею, а щёки накалились до красна от радостных эмоций. И в этот момент всё стало каким-то медленным. Неважным и несущественным. Пустым. Всё, кроме этой девочки. Наши лица в считанных сантиметрах друг от друга, чувствуется, как вздымаются в общий такт наши груди, а эти глаза буквально завлекают прильнуть к маленьким и тоненьким губкам. В этот момент я услышал, как в замочной скважине начал проворачиваться ключ, и следуя безусловным рефлексам, вскочил с дивана, не глядя на Машу.

– Маша? Ты дома? – послышалось в коридоре.

– Да, мамочка!

В момент, когда дверь комнаты распахнулась, я аккуратно убирал рисунок в тубус, тогда как сама девочка, скрестив руки внизу, старалась улыбаться максимально безучастно, словно ничего не было.

– Привет, мамочка.

– Привет. Здравствуй Ваня.

– Эм… Ага, здравствуйте.

– Маш, у нас закончился хлеб. Сходи, пожалуйста, в магазин.

– Но мам, у нас есть хлеб.

– Я про батон.

– Но мам, мы же не едим батон.

– Я хочу сделать котлеты.

– Ну ладно. Пошли? – сказала Маша, обращаясь ко мне.

– Сходи сама Маш. Ты уже взрослая девочка, в магазин можешь и одна сходить.

– О нет, – шёпотом сказала Маша, после чего обратилась ко мне. – Ты это, держись. Удачи там. Я постараюсь как можно быстрее сбегать.

– Знаешь, мне кажется в этом нет необходимости. Можешь даже под задержаться. Обещаю, что буду стоять словно спартанец в Фермопильском проходе.

– Ну вы там долго шушукаться будете? – разрушила наши с Машей переговоры «на ушко» Наталья.

– Нет, мам, я уже пошла.

– Вы решили со мной серьёзно поговорить? – спросил я, как только входная дверь закрылась за Машей.

– А ты догадливый. Хочу сказать сразу – я тебе не враг, но я мать Маши. Это понятно?

– Разумеется.

– На самом деле не ожидала, что сегодня удастся с тобой поговорить. Так бы хоть речь приготовила. Но я всё же начну. И начну, пожалуй, с того, что ты мне нравишься. Я серьёзно. Но что важнее, ты нравишься моей дочери. Порой мне кажется даже, что слишком сильно нравишься. После каждой вашей встречи она чуть ли не взахлёб мне рассказывала о том, какой ты классный. И я сама видела, как она закрывалась в своей комнате, когда ты сказал ей, что будешь искать девушку. Она рыдала. Она не хотела терять тебя. Ведь за несколько месяцев ты стал для неё и другом, и братом, и папой, и парнем. Понятия не имею, как тебе удалось её охмурить, ведь обычно она сдержанно ведёт себя с парнями. Часто даже отчуждённо. Но вот в первый день вашего знакомства она уже кидается тебя обнимать. Почему?

– Да я на самом деле и сам не знаю. Я вроде наоборот был максимально неучтив с ней. Повышал голос, грубо отвечал, ну вы знаете.

– Ну, может быть когда-нибудь это прояснится. Но ладно, об этом в другой раз. А Новый год… О, как она изнывала от нетерпения. Ей было наплевать на подарки, на сам праздник, она лишь ждала твоего звонка. И ты бы только знал, каких усилий ей стоило невозмутимо тебе отвечать. Она сжимала подлокотник кресла так, что у неё вены вздулись, но я ей посоветовала вести себя именно так. А уж когда вы поговорили… Она бросилась ко мне обниматься и целоваться. Давно я не видела её такой счастливой. Так что тогда я точно поняла, что она влюбилась в тебя по уши. Но дело в том, что до тебя у неё никого не было. Был какой-то друг в начальной школе, но как ты понимаешь ничего дальше дружбы не зашло. И эта первая любовь, с мальчиком, который ощутимо тебя старше… Так что я просто не знаю. И немного боюсь. Ведь Маше было пять лет, когда мы с её папой развелись. И её воспитывала я. То есть она не знает мужской руки, и видимо в тебе увидела то, чего ей не доставало всю жизнь. Первая любовь конечно почти всегда неудачная, но мне бы хотелось, чтобы с моей дочкой всё было наоборот.

– Я хочу этого не меньше, чем Вы.

– Знаю, это меня и утешает. У тебя ведь был небогатый опыт с девушками, так? Извини если что, сужу лишь по твоему поведению.

– Ну, опыта Вам не занимать. У меня, собственно говоря никого не было.

– Угу, значит даже так. Не бойся, Маше я не скажу. Всё равно по мере течения времени вы будете всё больше и больше открываться друг другу. Может быть она расскажет тебе даже больше чем мне. Как ты заметил, я опускаю то, что моей дочери 15 лет. Ты взрослый и думающий парень, глупостей совершить не должен. Я вижу, что ты добрый и честный парень, так что просто будь таким, и мы поладим. Будешь меня ещё мамой называть, – напоследок с улыбкой на лице сказала Наталья.

– Хорошо. Но можно повременить с этим, скажем, на несколько лет?

– Этого я и ожидаю. Тогда может и будет время показывать детские фотографии.

– Не слишком ли рано мы об этом думаем?

– Да, скорее всего ты прав. Ну и напоследок. Как я уже сказала раньше, Маша сильно влюбилась в тебя. Я понимаю, что об этом трудно, а может быть и глупо просить, но… Не злоупотреби её чувствами к себе. Постарайся не разрушить её мечты и надежды.

– Мы с Машей делаем друг друга счастливыми, так что я Вам обещаю, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы делать Вашу дочь счастливее каждый день

– Хорошо. Я рада это слышать. Там Маша пришла. Иди, встречай свою ненаглядную.

– О, в этом деле меня не стоит подгонять, – сказал я и пошёл в коридор к Маше.

***

– Ваня, ты составишь мне компанию в походе в магазин, – сказала вдруг Маша. Она позвала меня на раннюю встречу в выходной, добавив, чтобы я освободил весь день.

– Серьёзно? Шопинг? И ради этого ты меня позвала? Могла бы и не скрывать.

– Да я просто знаю, что парни не любят по магазинам ходить, вот и решила сказать сейчас.

– Нет, ну если мы в магазин электроники, то я с удовольствием.

– Нет, я за обувью и одеждой.

– Что? Тратить часы своего времени, шляясь по магазинам одежды? Что может быть хуже? Мне как будто с мамой этого не хватало.

– В качестве утешения мы зайдём и в спортивный магазин. Сейчас скидка на кроссовки. Я конечно понимаю, что сейчас зима, но всё же. Да и к тому же всё в одном месте. В «Галерее».

– А что вообще собираешься приобрести?

– Кроссовки, как я уже сказала, а ещё туфли и платье для школы.

– Ммм, платье – это хорошо, – сказал я, пытаясь изобразить эротический акцент.

– Ваня, и кто это мне говорил не так давно про меру испорченности?

– Что? Я просто хочу увидеть тебя нарядной. Заметь, я не сказал слово красивой, потому что ты всегда прекрасна.

– Вот ведь подлиза, – сказала Маша, одарив меня поцелуем за нехитрый комплимент.

– А туфли и платье зачем? – спросил я, отлипнув от губ девушки.

– Для выпускного и фотосессии.

– А, точно. Ты же у нас теперь большая. Среднюю школу заканчиваешь. Скоро семи пядей во лбу будешь, – сказал я очередную глупость. Забыл, что с ней так лучше не шутить. Да я и не хотел, а вышло так, будто посмеялся над её трудностями в учёбе.

– Да, спасибо большое, – язвительно, что большая редкость, сказала Маша.

– Эй, прости меня, я снова глупость ляпнул. Просто в моём обществе такие шутки смешные, и порой я забываю, что ты особенная. Уникальная. Лучшая. И я же не раз говорил, что труд души, то есть культуру и творчество, ценю больше, чем умственный труд. Может быть потому, что в первом я полный профан, а во втором хоть что-то могу. Но если честно, не знаю. Я просто не хотел тебя обидеть и…, – я не сумел закончить фразу. От стресса я говорил не то, о чём думал. Фразы искажались и приобретали другой смысл. Но я всё говорил и говорил, всё больше утопая в собственном невежестве.

– Ваня, расслабься. Всё нормально. У меня тоже бывают неудачные шутки. И я примерно поняла, о чём ты хотел сказать.

– Спасибо Маш за понимание. Ну что пойдём? – спросил я и получил утвердительный ответ, после чего мы пошли в метро.

– Вау! Я, я просто не могу подобрать других слов. Почему я раньше не видел тебя в платье? – спрашивал я у Маши, ведь та была бесподобна. Она была одета в бирюзовое короткое платье. Вырез полукругом прикрывал плечи, рукава были из полупрозрачной ткани, а на запястьях находились бирюзовые манжеты. Тонкий коричневый ремешок в выгодном ракурсе визуально разделял тело девушки, помогая продемонстрировать стройность и изящность фигуры.

– Тебе действительно нравится? – спросила Маша.

– Шутишь? Да ты просто бесподобна. Знаешь, если бы я был твоим мужем, я бы прямо сейчас заплатил продавцам, и взяв тебя на руки пошёл бы встречать рассвет.

– До рассвета ещё долго, – смеясь сказала девушка. – Хорошо, если тебе так нравится, то беру. Подожди меня, я скоро. Перекусим и домой, всё остальное уже купили.

– Отлично. Я тебя снаружи подожду, – сказал я. Нет, ну как же она всё-таки прекрасна. А уж в этом плане вообще супер. Жаль только, что это платье не для меня, а для фотографа и того Димы.

– Ну что, теперь я не столь сногсшибательна? – спросила за спиной Маша.

– Для меня ты всегда сногсшибательна. В прямом смысле слова. Я сейчас еле-еле стою на ногах от твоей красоты, честно-честно.

– Вот же подлиза, – сказала Маша и вновь поцелуй. Мне нравится эта тенденция. Просто комплимент и поцелуй. Хорошая сделка!

– И вовсе я не подлиза, а влюблённый в самую очаровательную девушку мира человек, – сказал я и поцеловал Машу ещё раз. Взявшись за руки, мы направились к фуд-корту.

– Молодые люди, можно вас спросить, в каких отношениях вы состоите? – спросил коренастый, даже я бы сказал полный мужчина средних лет, схватив при этом меня за руку.

– Извините? – спросил я.

– Мне повторить вопрос? – почувствовав физическое превосходство стал напирать мужчина.

– Руку сначала уберите от меня, – ответил я, не позволяя ему завладеть инициативой. Другой рукой, которой я держал Машу, я отвёл её себе за спину. Инстинкт защиты дорогого тебе человека в стрессовой обстановке.

– Чтобы вы дёру дали? Ещё чего. Я видел только что, как вы целовались.

– И что? – спрашивал я.

– А то, что братья и сёстры так не целуются.

– Наши отношения вас не касаются, – всё жёстче отвечал я.

– Нездоровые отношения касаются всего общества.

– Во-первых, у нас здоровые отношения, а во-вторых, я не обязан сообщать Вам о подробностях наших отношений.

– Ты по хами мне ещё, малец.

– И не подумаю на этом останавливаться, если вы не отпустите мою руку.

– Охрана! – позвал мужчина.

– Что, струсил против «мальца» вдвое меньше тебя и маленькой девочки?

– Ты нарвёшься когда-нибудь.

– Ваня, – тихо, шёпотом начала говорить Маша у меня за спиной, – не надо. Не груби ему.

– Просто доверься мне, – повернув голову ответил я. И откуда во мне столько прыти и наглости? Наконец подошёл охранник.

– Что случилось? – спросил он.

– Да вот, очевидно малолетняя девочка целовалась с этим, возможно потенциальным педофилом.

– Поаккуратнее со словами, – сказал я, – так не далеко и до клеветы, а это между прочим статья. Мистер охранник, данный человек не имеет полномочий на рукоприкладство в отношении других лиц, так что Ваша обязанность заставить этого мужчину отвязаться от нас.

– Подожди, сейчас мы с этим разберёмся. Сколько Вам и девушке лет?

– Не корректно спрашивать у дамы про возраст, да мы и не обязаны сообщать подобную информацию. Вы не служитель закона, Вы всего лишь обеспечиваете порядок на вверенной территории.

– Но вы целовались?

– Наши отношения касаются только нас, – жёстко отчеканивая каждое слово ответил я.

– С каких это пор запрещены поцелуи? – спросила Маша, выдвигаясь вперёд.

– Ну, поцелуи конечно не запрещены, но запрещено то, что может следовать за ними.

– То, что следует за поцелуями с моим, кхм, – замялась Маша.

– Парнем, – невозмутимо дополнил я ответ девушки.

– Да, парнем. Вас это не должно интересовать.

– Вам всё ясно? – обратился я к охраннику и мужчине. Те переглянулись.

– Ладно, отпустите их, – нехотя скомандовал охранник. Бугай же в свою очередь явно без восторга разжал свою кисть.

– Мерси, с Вами приятно иметь дело, – максимально язвительно сказал я, после чего мы с Машей ушли. Не есть, а в метро. Аппетита конечно же не было.

– Кхм, я думала ты специалист по разрешению конфликтов, – сказала Маша в метро, нарушив тем самым тишину, которая сопровождала нас всю дорогу до вагона.

– Я лишь учусь. Да и я опешил от такой наглости. Схватить за руку, требовать рассказа об отношениях, спрашивать возраст. Кто он такой, чёрт возьми?! – снова разгорячившись сказал я.

– Да, это странно.

– И ещё я просто испугался. За тебя. За нас.

– За меня? Почему?

– Не знаю, просто было ощущение, что нас хотят разлучить. Оторвать нас друг от друга навсегда. Поэтому и стал агрессивнее, чем обычно.

– Мда, дела. Всё-таки надо придерживаться твоего совета, который ты дал на вокзале. Не стоит нам прилюдно демонстрировать свои чувства.

– Шутишь? Ты думаешь, что я позволю им ограничивать нас? Что я буду скрывать свои чувства к тебе из-за таких, как тот тип. Ни за что. Пускай они завидуют нам. Нашему счастью. Я не позволю им разрушить наши отношения!

– Ваня, успокойся. Ты чего так завёлся? Всё хорошо. Я тебя понимаю. Просто будем собой. Где бы то ни было. Хоть наедине, хоть в центре мира. Мы будем любить друг друга везде!

– Именно это я и хотел сказать, но у тебя, как всегда, вышло лучше, – сказал я, и в доказательство наших слов притянул Машу к себе и крепко поцеловал её.

Наступило 14 февраля. Впервые этот день был для меня праздником.

– Ну что, Ромео, готов? – спросила меня за обедом Нина.

– Ещё бы. Только и жду того, чтобы свалить из универа навстречу своей любви.

– Да, что же любовь делает с людьми. Ещё вроде бы недавно был хмурым хиккой, а теперь вот оно что, – сказала Рината. – Покажешь хоть подарок?

– А почему нет? – ответил я и достал из рюкзака парных маленьких плюшевых медведей. Один, поменьше, был нежно-кремового цвета, другой, побольше, чёрно-бурого. Они обнимались и соприкасались своими мордочками. На постаменте, на котором они стояли, находилось маленькое красное сердечко с надписью: «Я люблю нас».

– О, как это мило, – буквально растекалась от умиления Рина.

– Не переживай, глядишь через пару лет и тебе подарят что-то в этом духе, – сказал я.

– И что для этого нужно сделать? Упасть перед прекрасным принцем?

– Ну скажешь тоже, прекрасный принц, – сказал я.

– Нет Ваня, ты мне конечно нравишься, но я не имела в виду конкретно тебя, – сказала Рина.

– Ну всё, любовный треугольник, – подытожила Нина.

– Что? Нет, я не в этом плане имела в виду. Я просто, ну, это… – заминаясь говорила Рина.

– Да ладно, мы всё поняли. У меня есть парень, у Нины тоже, только у тебя нет парня и не было ещё, вот ты и переключилась на того, с кем больше всего общаешься, – с беззлобной улыбкой сказала Соня.

– Да нет же. Рррррррр, – буквально зарычала Рина, но этот рык был похож на тот самый рык молодого Симбы, так что кроме умиления не мог ничего вызвать.

– Что же, это было весьма привлекательно и сексуально, – сказал я, решив поддержать безобидную шутку над Риной, – мне понравилось.

– Да ну хватит, девочки. И мальчик. Да, ты мне нравишься, но просто как человек, а не парень, – начала обиженно отнекиваться Рина.

– То есть как парень тебя Ваня не впечатляет? – спросила Нина.

– Нет, ну он хорош, но… Ааа, хватит! Ваня хороший человек, и я искренне рада за то, что он встретил свою вторую половинку. Из-за этого он стал ещё лучше. Может быть я даже ему завидую, или завидую его девушке, потому что хотела бы такой же любви. Всё, – выпалила Рина, и наступила тишина.

– Спасибо Рина, – мягким голосом я прервал тишину.

– Да ладно, я не… – сказала Рина, уже вся покраснев.

– Так, хватит отнекиваться. Вставай, – сказал я и подошёл к Рине. Спустя секунду размышлений она послушалась меня и поднялась со скамейки, и тогда я её обнял, – Рина, ты замечательная девушка. Просто супер. И я сейчас даже не про внешность. Не переживай, ты тоже найдёшь свою любовь, и тебя будут любить сильно-сильно. Ты ведь практически идеальная девушка.

– Практически? – спросила Рина.

– Ну да. У тебя есть один минус. Повернутость на аниме, – сказал я с улыбкой на лице и отпустил девушку из своих объятий.

– Вот же бака, – сказала Рина смеясь. – А всё-таки я ошиблась, не настолько ты хорош.

– Эх, девушки, ничем нам не угодить, – сказала Нина.

– Спасибо Ваня, – мягким голосом сказала Рина, – пока что лучший подарок от парней в этот год на 14 февраля.

– Насчёт подарка. Мне нравится. И ей должно понравиться. А где отмечать будете? В ресторане или дома? – спрашивала Соня.

– На улице. Для нас она является оптимальной романтической обстановкой. А потом возможно к ней.

– Ну что же, удачи сегодня, – сказала Нина.

– Спасибо. Вам тоже удачи, – ответил я.

Обеденный перерыв подходил к концу, так что мы пошли к аудитории. На лекциях я ничего не слушал, но и не спал. Словно пребывал в благодатной дремоте. Я ждал встречи с Машей. Сегодня ещё один важный этап наших отношений. Ведь я ни разу не говорил заветные слова «Я люблю тебя». Ни разу. На Новый год я сказал, что приберегу эти слова для личной встречи, но за месяц так ни разу и не сказал. И хоть это вроде и так понятно, что я люблю её, но эти заветные, чуть ли не молитвенные слова необходимы. Вот же странно, вроде бы столько всего между нами произошло, столько раз мы говорили друг другу самые тёплые и нежные слова, но я все равно боялся. Хотя скорее даже нервничал. Казалось, что после моего признания наши чувства и отношения выйдут на новый уровень. И как всякого конформиста меня устраивало то, что было сейчас, и вместе с этим я боялся чего-то нового. Волнение конечно не такое, как в Новый год, но всё же. Так, хватит. Я люблю её? Конечно, больше всего на свете. Так просто скажи ей то, что чувствуешь, вот и всё! Точно. Как говорится «яйца в кулак» и вперёд.

– Привет, мой рыцарь, – сказала Маша, ожидавшая меня у выхода из универа.

– Привет, принцесса, – ответил я и обернулся. Студенческие подруги, которые только шли со мной, дружно мне подмигнули и пошли в другую сторону.

– Ух, мне стоит ревновать? – шутливо спросила Маша.

– Только если к самой себе.

– Слушай, маму вызвали срочно на работу, так что может сразу ко мне?

– Да, давай.

Шли мы практически молча. Было видно, как мы переживали и оттягивали приятный момент праздника до дома. Всё-таки я ошибся. Улица не так уж сильно располагает к романтике. Вернее, с романтикой всё в порядке, но вот с праздником не очень. Наконец мы пришли домой к Маше.

– Так, ну всё. Я больше не могу ждать! Это неловкое молчание сводит меня с ума, – чуть ли не крича говорила Маша. – Быстрее разувайся и давай ко мне в комнату.

– Да я уже словно лечу к тебе, – сказал я ушедшей к себе девушке. На одно мгновение в голове даже представилась картина, что сейчас я увижу её в одном лишь нижнем белье. Нет. Нет! Ну-ка брысь из моей головы. Ох уж эти гормоны. Наконец вошёл в комнату. Маша, поджав одну ногу под себя, сидела на диване.

– Ну что, кто первый начнёт? – спросила моя любовь.

– Знаешь, учитывая то, что мы оба сгораем от нетерпения, мы скорее устроим драку, чем уступим друг другу. Но давай ты первая. Ты просто прям вся кипишь.

– Это точно. Кипу. Или такого слова нет? Ай, неважно. Ладно. Фух. Ваня, как ты уже знаешь… Хотя нет. Я скажу всё. Прям всё. Ты ведь не против, если мы откроем друг другу наши чувства?

– Что? О чём ты? Как я могу быть против? Разве сегодняшний день не создан для того, чтобы делиться всем самым романтическим?

– Да, это так. Просто ты иногда сторонишься излишней сентиментальности. Например, я ни разу не слышала от тебя…, – сказала Маша, но не успела договорить.

– Маш, всему своё время. А то, что я сторонюсь сентиментальности…, – сказал я и глубоко вдохнул и выдохнул, – тут дело в моём опыте. И в моих бзиках, бедах с башкой, так сказать.

– Вань, ты можешь поподробнее? Если нет, то всё хорошо, просто тебе, наверное, будет легче.

– Всё хорошо Маш. О моём прошлом опыте я скажу, но не сейчас. Сейчас для меня есть только ты. Что же до моих внутренних проблем, то я с ними борюсь. Как ты могла заметить, я человек весьма закрытый и недоверчивый. Ригидный. И, как бы так сказать, я считал проявления чувств признаком слабости. Да, я настолько уверовал в неверно истолкованный и понятый рационализм, что стал противопоставлять разум эмоциям и чувствам. И поэтому учился блокировать чувства. Но сейчас я понимаю, какой же это бред. Благодаря тебе. Благодаря тебе я понял, какое счастье – чувствовать.

– О, Вань, иди ко мне, – сказала Маша и обняла меня, – теперь всё будет хорошо, теперь мы нашли друг друга и можем быть теми, кем являемся.

– Да, ты помогла мне открыть настоящего меня. Спасибо тебе.

– Нам спасибо, – сказала Маша и поцеловала меня в лоб. – Ну что же, я продолжу?

– Конечно, мой ангел.

– Хорошо. Вань, ты очень для меня дорог. Ты даже не представляешь насколько. Ты – главный мужчина в моей жизни. Я поняла, что влюбилась в тебя тогда, когда ты устроил ссору в поликлинике. Лишь для того, чтобы незнакомую тебе девушку осмотрел доктор. Но что было до этого? Ты грубил мне по дороге, не хотел представляться, делал вид, что на меня наплевать, что я тебе жутко надоела. Да ты ведь даже сначала не собирался помогать мне, а всего лишь сказал, где находиться поликлиника! Ух, как я тогда на тебя рассердилась. Я уж и материть тебя стала в голове.

– Ого, даже так? Ты меня материла в душе?

– А ты как будто бы меня нет, когда шли до поликлиники и моего дома?

– Хм, ну да, есть грешок. Ладно, хоть теперь груз с плеч.

– Ага. Но ты представь, подошёл, поинтересовался здоровьем, сказал, что нога не сломана и посоветовал отправиться в поликлинику, а сам отвернулся и пошёл по своим делам! Как это вообще понимать?

– Человек, который устал от жизни, от людей, от себя.

– Да, видимо так, – с тяжким вздохом сказала Маша. – Почему ты повернулся?

– Эх, если бы ты знала, сколько раз я задавал себе этот вопрос. И каждый раз различный варианты ответы. Иногда я помогал тебе, потому что мне было не чем заняться дома. От скуки, то есть. Иногда из-за того, что ты очень красивая девушка. А красивым всегда хочется помочь. Иногда помогал, держа в голове мысль, что было бы неплохо с тобой начать встречаться. В голове сразу рисовалась идеальная картина, где я предстал перед тобой как рыцарь на белом коне.

– Но это всё неправильные варианты, да?

– Не совсем. Они правильные отчасти. Всем этим я руководствовался, когда обернулся к тебе. Но я даже не знаю, какой является определяющим.

– А больше вариантов нет? – спросила Маша, заглядывая с любопытством ко мне в глаза, давая понять, что она ожидает услышать ещё.

– Есть. Да, есть ещё один вариант, – сказал я и сделал вынужденную паузу. Всё-таки тяжело говорить об этом, – мне просто хотелось помочь тебе. Я жил унылой серой жизнью, а тут у меня возникла возможность помочь кому-то, сделать хоть что-то полезное в жизни.

– Сделать добро, – завершила мою мысль Маша. – Я рада, что ты признался себе в этом. Я это сразу увидела. Увидела в тебе доброту, которая скрывается за разочарованием и страданием.

– Да, ты сделала меня хорошим.

– Нет Ваня, ты всегда был им. Просто я смогла увидеть это в тебе и раскрыть. В конце концов, если сначала ты меня бесил, потом заинтересовал, то сценой в поликлинике влюбил меня в себя. Тогда я поняла, что хочу быть с тобой. Именно поэтому я обняла тебя позже у двери моей квартиры. Я понимала, что если ты уйдёшь сейчас, то могу больше не встретить тебя. Так что так я задержала тебя. Ну а потом, пока ты был на кухне с моей мамой, я вытащила бэйдж из твоей куртки. Именно поэтому ты встретил меня в коридоре такой взволнованной. Я боялась, что попадусь. Ну а дальше всё шло к сегодняшнему дню.

– Ого. Какая же ты хитрая и коварная. Эх, знаешь, что забавно? Когда ты меня обняла в подъезде, я даже не думал об этом. Все мои мысли были заняты поспешным бегством. Либо от отца, что очень страшно, либо от мамы. Но мне повезло. Но какая же ты всё-таки хитрая, – сказал я и легко улыбнулся.

– Ну, за своё счастье надо бороться, разве нет? Ну и конечно от твоих слов на моём дне рождения я сильно расстроилась. Но поначалу согласилась быть твоей подругой. Лишь бы быть с тобой. Но потом ты стал искать девушку, и тогда я поняла, что если ничего не буду делать, то упущу тебя навсегда. Вот тогда и пришла в голову идея с поцелуем. И подожди, ничего не говори. Я хочу сказать, что не помню, когда была так счастлива и так довольна жизнью. Всё из-за тебя. И вот, прими мой подарок, – сказала Маша и вынула из-под подушки маленькую красную коробочку. Я взял и открыл её. Внутри лежало серебряное кольцо с гравировкой «Моё счастье связано с тобой. Навеки»

– О боже, оно так красиво. Знаешь, я могу сказать то же, что и написано здесь. Ты – моё счастье. И знаешь, что? До нашей свадьбы ему самое место здесь, – сказал я и надел кольцо на безымянный палец правой руки. – Ну а через несколько лет переедет на другой палец.

– Свадьба? Я бы сказала, что ты заглядываешь далеко, но на самом деле сама отсчитываю дни и недели до своего совершеннолетия.

– Что, пора выбирать дату свадьбы и определятся со списком гостей?

– Ну а что, ты пока делай заметки кое-какие, – сказала легким весёлым голоском Маша.

– Хорошо. Ну а теперь моя очередь. Не буду скрывать – главная заслуга в том, что мы сегодня вместе принадлежит тебе. Я же был честен тогда, в день знакомства, когда порой грубил тебе. Сцена же в поликлинике… Мне ведь сначала отказали, и я развернулся. И увидел тебя. Ты держалась за ногу и искривила лицо от боли, а потом подняла взгляд на меня и засияла. Мне показалось, что ты засияла надеждой. И я понял, что не могу разрушить надежды этой девушки. А вообще, у меня плохое зрение и я был без очков, так что мне может быть показалось, – сказал я, добавив чуть юмора в наши серьёзные разговоры.

– Значит хорошо, что зрение плохое, – сказала Маша смеясь.

– Да, значит повезло. А ёкнуло в сердечке у меня в тот день, когда ты играла на фортепиано. Я тогда прям растрогался. А уж когда ты заплакала… Эх, было очень тяжело не поцеловать тебя. Удержаться от соблазна. Ну а потом, когда узнал твой возраст, я обиделся. На тебя и на себя. Мне казалось, что ты разрушила мои надежды. Просто тогда в голове возник блок, барьер, что мне нельзя встречаться с тобой. Но ты помогла мне определиться и понять, что личное счастье важнее общественного мнения. Помогла мне побороть внутренний страх перед возможным общественным осуждением. Ну а теперь моя очередь дарить подарок, – сказал я и достал из рюкзака упакованных в прозрачную подарочную обёртку плюшевых медведей.

– Ааа, медвежата! – закричала от умиления Маша. – Как это прекрасно. Они такие классные. Это мы с тобой, да? Я та, что поменьше, верно?

– Да, это мы с тобой.

– Ох, – тяжело вздохнула Маша, и опустив глаза на сердечко, прочитала надпись – «я люблю нас». Божечки, я сейчас расплачусь.

– Всё нормально, – сказал я, и прижал моё сокровище к своей груди, – вместе мы можем вести себя так, как хочется, помнишь? И Маш, я ведь ни разу тебе этого не говорил. Но… Я люблю тебя. Люблю больше жизни.

– Да. Не говорил, – тяжело проговорила Маша, оторвав своё заплаканное лицо от моей груди. И я люблю тебя. Больше всего на свете. И буду любить тебя вечную бесконечность.

Моя принцесса сказала это и вновь уткнулась в меня. От чувств растрогался и я, отчего пустил слезу.

– Ты что, плачешь? А как же мужской принцип? – сказала Маша, подняв голову.

– Я же сказал, что ты помогла мне побороть внутреннюю солидарность с общественным мнением. Да и я же плачу от счастья. И да, Маш, сюрпризы не заканчиваются, – сказал я и достал из рюкзака мини-проектор.

– Что это?

– Мини-проектор. Арендовал на сегодня. Сейчас февраль, на улице на звёздное небо смотреть холодно, зато можно дома, – сказал я, подключая проектор к телефону и настраивая изображение на потолок. – Вот, прям планетарий. Давай, ляжем на пол.

Мы легли прямо на пол. В качестве подушек мои руки. Левая для Маши, а правая для себя. Маша, положив голову ко мне на плечо, разглядывает динамичную проекцию неба. А что нужно мне? Именно это. Блаженство. Счастье.

– Ух ты, как красиво! Действительно, как будто смотришь на настоящее звёздное небо. Спасибо тебе Ваня, – сказала Маша и поцеловала меня в щёчку.

– Да, это здорово. Ну что, когда свадьба?

– А, ты всё-таки решил вернуться к этой теме? Ну хорошо, смотри, нужно отталкиваться от моего дня рождения. Как мне исполниться 18 – сразу в ЗАГС, Слушай внимательно и запоминай, предложение сделаешь 24 сентября, в день нашего знакомства. Прям как полагается, на одно колено, с красивым кольцом. И да, предложение сделаешь на том месте, где мы встретились. Так вот, 24 сентября делаешь мне предложение, я вся плачу от счастья, конечно же говорю: «Да!». Ну а сама свадьба где-то в октябре.