Текст книги "И одной любви достаточно (СИ)"

Автор книги: Иван Цветков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

Глава 24

Шумные приветствия и подготовка к долгой беседе. Как я и думал, они не встречались всё лето. Кто уехал в родные города, кто остался на подработку. Кто просто не проявлял инициативу и не звал на встречу.

– Ну, за встречу! – громко сказал Влад, поднимая пластиковый стаканчик с вином.

Все дружно поддержали и чокнулись. Кто вином, кто соком. Хотя соком баловался только я. Дальше пошли тосты в честь праздника и за успешное начало нового учебного года.

– Хей, вы ведь можете так собираться и без меня, – сказал я.

– Не, ты у нас связующее звено между девушками и парнями, – сказал Нина и засмеялась. Вместе с ней засмеялись все остальные друзья.

– Ну Вань, выкладывай. Что у тебя? Мы ведь когда последний раз виделись? Когда ты думал о том, стоит ли тебе идти работать сиделкой у Маши. А потом ты пропал на три месяца. И мне кажется, что здесь связь всем очевидна, – сказал Миша.

– Да, давай, расскажи. Ты согласился, да? – загалдели все остальные.

– Воу, тише ребята, тише. Сейчас всё скажу, – проговорил я, и все замолчали, глядя на меня. Как будто дети, ждущие сказку на ночь. – Да, я советовался с вами. А ещё с психологом.

– С психологом? – спросила Юля.

– А, вы же не знаете. Я это, три года уже хожу к психологу.

– После того случая?

– Именно. Так вот, он мне посоветовал согласиться. Говорил что-то про то, что через помощь человеку, которого ненавижу, я совершу катарсис и совершу очищение. И что это очень важно для моего полного выздоровления. Так что да, я согласился.

– Ну и? Какого быть сиделкой у человека, который разрушил тебе всю жизнь?

– Кайфого. Я ей готовил, кормил с ложечки, помогал сходить в туалет, мыл.

– Чего? – спросили возмущённо все.

– Да-да-да, я знаю. Звучит как дикость. Но я действительно пару раз её мыл. И да, полностью. Мы смотрели фильмы, валяясь вдвоём на кровати, много разговаривали, смеялись. Я носил её на руках.

– И тут всё завертелось, да? – спросила Настя.

– Не совсем. Я не собирался быть с ней более, чем неделю. Да, я любил её, но не доверял ей. Поэтому после окончания работы я собирался просто взять и исчезнуть из её жизни также стремительно, как и появился. А в эту рабочую неделю я решил получать максимальное наслаждение, вот и всё. Я отвёл Машу в больницу, ей сняли гипс, а её мама предложила в честь этого вместе пообедать. Я согласился. Мы посидели, а потом мама Маши отвела её в сторону и о чём-то недолго поговорила с ней, а после сказала что нужно срочно на работу и ушла. Мы остались вдвоём.

– И вот тут всё завертелось? Она ловко скинула с себя одежду и увлекла тебя за собой на кровать? – спросил Влад.

– Нет. Тебе вообще лишь бы только об этом и думать, пошляк. Нет, тогда она рассказала мне всю правду. Правду о своём предательстве. Она не изменила мне, и не ревновала меня к тебе, Настя. Она любила меня. Любила нас.

– Тогда почему она так поступила? – спросила Нина.

– Она испугалась за меня. Все ведь в курсе, что я нарушил закон? Что Маша потеряла девственность раньше 16 лет через связь со мной, совершеннолетним? А кто её отец?

– Вот блин, – обречённо вздохнул Костя.

– Да. Блин. Её батя узнал о нашей связи. Силой, нажимом, уговорами и прочими ментовскими штучками он заставил её расколоться. Конечно же он этого не стерпел и стал называть меня педофилом, маньяком, извращенцем. И всё это он говорил своей дочке. Говорил ей, чтобы она бросила меня, такого плохого человека. Но она не верила ему. Потому что любила меня. Тогда он пошёл ко мне с угрозами. Не подействовало. Я знал, что совершил, и знал, как из этого можно выпутаться. Но перспектива нашей с Машей женитьбы её папаше явно не улыбалась. Тогда он сошёл на кривую дорожку и стал шантажировать свою дочь. Он тыкал ей в лицо уголовный кодекс и статью про растление. Так что он поставил свою дочь перед выбором: либо её любимый сядет в тюрьму, либо она бросит своего любимого.

– Чёрт, но ведь возможная свадьба… Неужели она была не согласна?! – возмущённо спросил Серёжа.

– Она не знала. Разумеется, он ей это не сказал. Забыл сказать и я. Вернее не успел. Я собирался, но она опередила меня. Если бы разговор начал я, то ничего бы не было. Я сказал бы, что нам её отец и тюрьма не страшны, что если он не отстанет, то мы поженимся. Но первой заговорила тогда она. И разбила нам сердце и жизнь.

– Погоди, но ведь её мама вроде бы адвокат, разве нет? – спросил Миша.

– Да, адвокат. И я ей нравился. Но она думала, что у нас обычная первая любовь. Что её дочь спустя месяц-другой найдёт другого и будет спокойно жить дальше. А видеть свою дочь в фате в 15 лет она не хотела. Так что молча согласилась с бывшим мужем. И весь этот бред про Настю, Диму, парня, с которым она якобы встречалась, придумал её батя.

– Блин, но неужели было сложно загуглить статью и прочитать все примечания? – спросила Нина.

– Ник, а ты думаешь ей было до статей? Я был для неё вторым человеком в жизни, а теперь такое. Родители ставят тебя перед выбором: тюрьма или разрыв. А родители такие, которые ещё и разбираются в законах. Она им верила.

– Блять. Какой же это пиздец! – закричал Влад.

– Да, точнее и не скажешь. Она страдала от разрыва не меньше моего. Ей было очень плохо. Помните меня? Так вот, представьте теперь её, учитывая то, что она ещё девочка. Я хотя бы думал, что только мне хреново. А она знала, что хреново и ей, и мне, и что она сделала мне больно. Да, больно. Больно. Конечно я её простил, и я и она снова стали «мы». Нам было хорошо. Но она не знала ничего обо мне. Ничего.

– То есть она не знала, что ты… – сказала Настя.

– Нет. Но её мама знала. И считала себя виноватой в этом. Отсюда и платный психолог, хотя я думал, что он бесплатный. Всё по блату, – сказал я и усмехнулся. – Да, нам было хорошо, но вышло так, что я всё рассказал. Не было смысла утаивать правду. Рассказал о себе. О Рине.

– Ох, она, наверное, вся совсем поникла? – спросила Юля.

– Не то слово. Я считал себя виновным в гибели Рины два года, а тут ещё и такое. Что парень, которого ты любила всю жизнь полез из-за тебя в петлю. Я как мог, утешал её, говорил, что она ни в чём не виновата. Что я всегда буду с ней, что буду помогать ей, чтобы ни случилось.

– А она? – тихо спросил Миша.

– Мы не встречались три дня. Я постоянно писал ей, что я с ней. Спрашивал, как у неё дела. Звал на встречу, но она не соглашалась. Но позавчера согласилась. Мы встретились, и поговорили. Она страдала, я видел это. Пытался её развеселить, растормошить, но всё без толку. Мы пришли к месту нашей встречи, и тогда она мне сказала, что нам нужно расстаться. Перестать видеться. Что она любит меня, но что она причинила мне слишком много боли, и боится причинить ещё. Поцеловала меня, и в слезах убежала прочь. Я же просто не понимал, что происходит, и так и стоял как вкопанный. Пытался позвонить – сбрасывала. Писал – оказался в чёрном списке. На этом всё, рассказ окончен.

– Мда, ну и история конечно, – сказал Влад.

– Жесть у тебя, а не жизнь – сказала Нина.

– Да, ситуация конечно очень сложная, я даже не знаю, что тебе и посоветовать делать, – сказал Миша.

– Да, с одной стороны, жизнь у тебя наладилась, ты можешь спокойно идти своей дорогой и быть счастливым. С другой стороны, кроме неё ты никого не любил по-настоящему. И вас многое связывает. Даже не знаю. Я бы, наверное, забил на неё, – сказал Костя.

– Да, слишком много она нервов тебе потрепала, – сказала Нина.

– А сколько счастья он с ней испытал? – возразила Настя.

– Так, подождите вы со своими советами, – сказал Миша. – Ваня сам всё решит. Да и мне кажется, что он пришёл не за советами. Так?

– Точно. Я просто соскучился по вас. А ещё я хотел выговориться, вот и всё.

– Хорошо, это всё понятно, но что насчёт чувств? Ты описал события, но как будто специально избегал описания своих эмоций по поводу всего произошедшего, – сказал Миша.

– Да потому что это самое сложное. Я просто не знаю. Я… – не смог договорить я, бросая взгляд из стороны в сторону, пока не искал слова. А они оказались наиболее простыми, – люблю её. Да, люблю. Очень сильно. Даже больше, чем четыре года назад, перед нашим расставанием. Я люблю её, но не знаю, нужно ли нам быть вместе.

– Боишься снова привязаться к ней? – спросила Нина.

– Нет. Я готов к тому, что потеряю её. Да и боязнь привязанности… Уклоняться от привязанностей из страха потери – всё равно что уклоняться от жизни из страха смерти. Просто я хочу того же, что и все люди – счастья. Но не только для себя, но и для Маши. И я не знаю, будет ли она счастлива со мной. Могу ли я вообще сделать кого-то счастливым?

– Так, Вань, тебя уже куда-то понесло не туда. Она ведь не раз и не два говорила тебе, что ты делаешь её счастливой, так? Так. И как мы убедились, те слова были правдивы и искренне. Но важно даже не это. Лучше ответь на другой вопрос – будешь ли ты счастлив с ней? Приносит ли она тебе счастье или же всё это только тяготит тебя?

– Да. Буду. Раньше с ней я чувствовал себя другим человеком, лучше, чем был на самом деле. Сейчас этого нет, наверное потому что я знаю кто я. Но… Не знаю даже как объяснить, как будто рядом с ней я понимаю, что живу полной жизнью. Что вот оно – моё предназначение. Она – моё предназначение. Да, понимаю, звучит глупо и идёт даже в некое противоречие с моими «стоическими» жизненными установками, но мне плевать. Да, я понимаю, что могу найти другую девушку, которую буду сильно любить и с которой буду счастлив. Но Маша… Она ведь всегда будет для меня единственной и неповторимой.

– А что за стоические установки? – спросил Костя.

– А они… – сказал я и задумался, – они разные. Чёрт, я ведь на каждую прожитую секунду становлюсь ближе к смерти, а трачу время на бесконечное сомнение. Когда всё, что нужно – просто сделать то, что я хочу. Что подарит мне блаженство на дороге жизни с тупиком в конце.

– Да, это самое главное. Вань, ты ведь помнишь, что мы тогда сказали в Новый год? Чтобы ты ни сделал, что бы ты ни выбрал, мы желаем тебе счастья и поддержим любое твоё решение. Действуй так, как считаешь нужным, – сказал Серёжа.

– Спасибо друзья, я знал и знаю, что вы у меня лучшие.

На этом меня и оставили. Мы продолжали болтать и веселиться, но мою персону оставили в покое. Я сказал всё, что хотел, а большего мне и не нужно. Только выговориться, а уж решение я приму сам. Которое и принял для себя.

***

2 сентября. Улизнул с последней пары, лишь бы успеть. Через Наталью Игоревну я узнал, когда заканчиваются занятия у Маши. И вот я здесь, на выходе из её ВУЗа. Сейчас должен был прозвенеть звонок, а значит у меня есть от силы пара минут на то, чтобы подготовиться. Заготовленная речь? Какой в ней смысл, если я половину забуду? Лучше буду говорить, как есть. Что думаю. И будь что будет. Наконец она выходит. Идёт с тремя подругами, глаза опущены и дырявят плиточную дорожку.

– Я вновь увидел тебя

И в чувствах своих не усомнился,

Все дамы меркнут на фоне твоём,

Я знаю, мы вместе по жизни пойдём, – сказал я.

– Что? – спросила Маша.

– Привет, – окликнул я её, – принцесса.

– П-привет, – робко сказала она, подняв голову, – что ты здесь делаешь? И как ты узнал, когда?

– А сама как думаешь?

– Мама помогла?

– Конечно.

– Она попросила присмотреть за мной?

– Хорош издеваться надо мной. Ты прекрасно понимаешь, почему я здесь.

– А я тебе уже всё сказала, – проговорила Маша и развернулась.

– Это я уже слышал, – сказал я и схватив её за руку повернул к себе и обнял. Первые несколько секунд она делала вид, что сопротивляется, но потом сама впилась в меня руками. – Я так понимаю в харасменте ты меня не обвинишь?

– Опять сводишь к шутке серьёзный момент? Я ведь сказала тебе, что…

– Я это уже слышал. Послушай и ты меня.

– Хорошо, – сказала Маша, тихонько отпрянув от меня.

– Скажу сразу – такого бреда я давно не слышал. Причинила мне боль? Боишься причинить ещё? Ты сама себя-то слышала?

– Вань, из-за меня…

– Нет! Не из-за тебя. Не из-за меня. Это роковое стечение обстоятельств, сколько можно говорить? И это было целых три года назад. Три года прошло, Маш! Ты не имеешь права винить себя в событиях трёхлетней давности, о которых ты и не знала, – сказал я и сделал свой голос мягче и спокойнее. – Маш, прости что повысил голос тогда, на трамвайной остановке. Я не должен был этого делать. Вроде с людьми с проблемами по жизни говорю, а когда доходит дело ди личного то всё, столь нужные слова просто вылетают из головы.

– Срок давности говоришь вышел? – спросила Маша, улыбнувшись уголками губ.

– Да! Именно! Срок давности истёк! Ты не виновна. Так решил суд. И заслуженный судья России, Рассказов Иван Евгеньевич. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Освободить подсудимую прямо в зале суда. Фух, я рад, что смог поднять тебе настроение. Раньше это делала ты. Маш, посмотри на себя. Вчера был праздник, а ты сразу после линейки пошла домой и заперлась в своей комнате. Хватит мучить себя. Хватит. Я не позволю тебе это делать с собой.

– Вань, я…

– Подожди, я не закончил. Ты любишь меня?

– Да, больше всего на свете.

– И я тебя люблю. Так объясни мне, найди хотя бы одну причину, почему мы не должны быть вместе? Хотя бы одну.

– Из-за меня ты страдал…

– Маш, – сказал я и положил руки ей на плечи, – из-за тебя я испытывал незабываемое чувство счастья. С тобой я был в раю. Ощущал себя ангелом, которого коснулась длань господня. Да, мне жаль, что всё так произошло с Риной, но если брать только то, что произошло со мной, то я ни о чём не жалею. Если бы Бог предложил мне прожить другую жизнь, просто не встретить тебя, я бы отказался. Отказался бы, чёрт возьми! Пускай будет эта депрессия, пускай будет эта петля у меня на шее, пускай будет эта психушка, пускай! Пускай всё это будет, лишь бы ты была со мной.

– Боже, Вань…

– Нет, подожди. Ты сделала мою жизнь. Ты наполнила ею красками. Боже, что я пережил благодаря тебе? Что мы пережили? Все эти дни я прокручивал у себя в голове все воспоминания, связанные с тобой. Первая встреча, поликлиника. То, как ты обняла меня на лестничной площадке, чтобы я не ушёл. Концерт, на котором ты дала слабину и расплакалась. Твой день рождения, на котором я почувствовал себя последним кретином и ублюдком. Наша фотосессия у Лахты. Твой поцелуй перед Новым годом. Наш разговор в Новый год. Вспомнил то, как ты бросилась мне на шею, когда встречала меня с поезда. Как нас поймали в торговом центре. Наше 14 февраля, мой день рождения и первый поцелуй с языком. Твой выпускной и наша песня. Дача. Я бы ни на что это не променял. Сначала ты подарила мне жизнь, теперь же делаешь её яркой и насыщенной. Кто сказал, что жизнь должна быть только из цветов тёплых тонов? Оранжевая, красная, жёлтая? Да, это приятно, но мы лишаемся другой половины – синего, фиолетового, зелёного. Мы лишаемся другой половины жизни. Ты Маша, и только ты способна заполнить этот цветовой круг полностью.

– В тебе проснулся художник?

– Ну типа. Вспомнился год в художке. Но суть не в этом. Суть в том, что мы любим друг друга. И любим так сильно, что это даже похоже на нездоровую любовь. Маш, я не телепат и не могу знать твои мысли, так что и говорю за себя, но ты заставляешь мою душу летать. И если я Икар, то не будь Солнцем. Позволь мне лететь к тебе.

– Но Рина…

– А Настя? Маш, ты спасла её. Подумай об этом. Я ведь не шутил и не льстил тебе, говоря всем о том, что я бы не стал прыгать за ней, если бы не ты. Да что там, я не стал бы даже с ней говорить, даже если бы оказался там. А оказался я там из-за тебя. Маш, ты спасла её. Ты спасла хорошего человека от смерти, помни это. И в этом ты действительно «виновна». То, что Настя сейчас жива – твоя заслуга. А то, что Дили с нами нет… В этом нет чьей-либо заслуги. Никто не виноват. Давай, скажи, что не виновата в гибели Ринаты.

– Эм, Вань…

– Давай. Я ведь не отстану.

– Хорошо. Я не виновата в смерти Ринаты, – тихо сказала Маша.

– Ещё раз. И громче.

– Я не виновата в смерти Ринаты.

– Громче!

– Я не виновата в смерти Ринаты! – закричала Маша, да так, что на нас стали оборачиваться. – Всё, доволен?

– Вполне. Но я думаю, что ты довольна ещё сильнее. А теперь скажи также громко и то, что ты спасла Настю.

– Ты шутишь?

– Ни капельки. Давай. Можешь повторить за мной, смотри. Я спас Настю! – закричал я. – Ну? Чего ждём? Давай.

– Ох, хорошо. Я спасла Настю!

– О, ну как, скажи же лучше?

– Да, лучше, – сказала Маша, приходя в себя.

– Отлично, с этим разобрались. А на чём я остановился до этого? – спросил я у Маши. Было важно, что она ответит.

– Что ты вспоминал о нас. Что не променял бы эту жизнь ни на какую другую.

– Ага, а ещё раньше?

– Что мы любим друг друга. Больше всего на свете.

– Бинго. Мы любим друг друга, и через многое прошли вместе. Через многое порознь, но при этом все равно думали друг о друге. Чёрт, тебе почти 19, а кроме меня у тебя никого не было. Мне 23, а в моей жизни была только ты одна. Мы связаны друг с другом. И знаешь что? – спросил я и полез в карман джинсов. – Вот, знакомое кольцо, верно? Ты наверняка помнишь, что на нём выгравировано.

– «Ты моё счастье. Навеки» – тихо сказала Маша.

– Именно. Навеки. Маш, я, я даже не знаю, что и дальше говорить. Неужели ты не видишь, что мы должны быть вместе? Хотя нет, знаю. «Жизнь не я, она ждать не будет». Ничего не напоминает?

– Часы…

– Да. Маш, мы ждали друг друга почти четыре года. И всё это время мы шли к этому моменту.

– Вань, если честно, то я сделала два таких кольца.

– Два? – недоумевая спросил я.

– Одно для тебя, другое для меня, – сказала Маша и бросилась обнимать меня. – Видимо я закляла наши жизни. Как иначе объяснить то, что мы счастливы только тогда, когда вместе?

– Маш, объяснение простое, – сказал я, гладя девушку по макушке, – мы любим друг друга. Вспомни, как мы заражали всех прохожих своим счастьем, своей радостью и любовью. Мы – настоящий реактор любви. И пока мы вместе, мы будем счастливы. Всегда. Навеки. А что ещё нужно человеку, как не вечное счастье?

– Ваня, как же я…, – дрожащим голосом говорила Маша. Она плачет.

– Я знаю. Знаю. Я тоже, – сказал я и своим объятиями закрыл все возможности возражения. – И хватит уже плакать, всю футболку мне испортишь.

– Хорош меня подкалывать, – беззлобно сказала Маша.

– Эй, это моя фраза. Хотя ладно, тебе можно. Давай, нужно привести тебя в порядок, – сказал я, нежно смахивая слёзы с её лица.

– А чего ждёшь ты?

– Радостную и счастливую тебя. Жду нас.

– Ах, ты вспомнил, – радостно охнула девушка.

– Конечно. Твой день рождения. Ну что, может погуляем?

– Вань, мы ведь теперь навеки.

– Я сделаю всё возможное, чтобы это было так. Чтобы мы были навеки вместе.

– Большего мне и не нужно, – сказала Маша и поцеловала меня. – И Вань, можно я сегодня побуду с подружками?

– Конечно. Я тебя понимаю. Всё хорошо, у нас ведь ещё всё время мира впереди.

– Точно. Ну ладно, пока.

– Неправильно говоришь, – сказал я и поймал вопрошающий взгляд Маши, однако спустя мгновение она засияла нежной улыбкой.

– До встречи, мой рыцарь, – сказала Маша и мы вновь поцеловались.

– До встречи, моя принцесса. До встречи, моя принцесса, – сказал я уже куда-то вдаль ушедшей девушке. – До встречи.

Вот и всё. Что я сделал? Я выбрал жизнь. Выбрал борьбу за своё счастье, вместо того, что плыть по течению. Ведь всё, что я вспоминал, напоминало мне об одном: я не боролся за своё счастье. Я просто принимал это. Принимал это как должное. Считал, что это мне награда за все мои прошлые неудачи и поражения. Но судьбы нет. Люди сами творят её. Ведь если подумать, то наше счастье – целиком и полностью заслуга Маши. Кто обнял меня, чтобы я не ушёл? Кто вытащил мой бейдж, чтобы встретится ещё раз? Кто был инициатором первых встреч? Кто позвал меня на день рождения? Кто первым поцеловал? Кто первый из нас признался в чувствах? Кто предложил превратить выпускной в праздник нашей любви? Кто захотел приехать ко мне домой и познакомиться с родителями? Это всё Маша. Я же был просто доволен жизнью. Счастлив. Тогда я принимал это как данность. Что счастье оно именно такое. Оно приходит, и оно постоянно с тобой. Но это не так. За своё счастье нужно бороться. Я понял это слишком поздно. Если бы я тогда не поверил в этот откровенный бред от Маши, если бы я сказал, что готов взять её в жёны. Но я этого не сделал. Потому что трусил. Да, я был трусом. Мне бы мужества набраться у той 15-тилетней девочки. Но я изменился, честно. Теперь всё будет по-другому. Теперь я знаю хрупкость человеческой жизни и самой крепкой и нерушимой любви. Теперь я буду хранить и беречь это. Ну а что же до меня… Ха, даже не могу поверить, что всё это произошло со мной. Ведь ещё пять лет я полностью смирился со своей ничтожностью и бесперспективностью будущей жизни. А потом одна девочка подвернула ногу… А я в неё влюбился. В одночасье. Так что же это получается, для счастливой жизни и одной любви достаточно? Вряд ли. Здоровье, необходимый для жизни финансовый капитал, и прочее также важно. Но любовь… Она нас окружает повсюду. Родительская любовь, любовь между мной и Машей, любовь старушки к уличной бездомной кошке, которую та подкармливает на свою пенсию. Она повсюду. И самая главная ошибка человека – сознательный отказ от неё. Чем я и занимался в старшей школе и до Маши. Вот за что я тебе благодарен, моя принцесса. Что указала на мои ошибки, и помогла исправить их. Помогла открыть сердце людям. Помогла увидеть мир таким, какой он есть. Я знаю, что он неидеален, что в нём полно зла и жестокости, но и как же много в нём тепла и любви.

Так о чём я думал до этого? Ах да, о здоровье и деньгах, конечно же. Здесь штука в том, что они не в полном нашем контроле. Мы можем заниматься оздоровительным спортом, соблюдать диеты, быть на постоянном контроле у всех врачей, но никто не застрахован от хронических болезней. Или банально человек может зимой поскользнуться и упасть головой на бордюр. Ой. Стоит ли говорить, что потраченные усилия в профессиональном плане далеко не всегда окупаются? Ты можешь быть хоть трижды лучшим работником, но начальник повысит не тебя. А любовь… Истинная любовь даже взаимности не просит, чего уж там ещё говорить! И если ты один, если всю жизнь на протяжении десятилетий тебя преследует лишь неразделённая любовь, не нужно закрываться в тоске. Не жди, когда любовь придёт к тебе, но сам её отдавай. Родным, друзьям, да братьям нашим меньшим. Всему миру. Ведь ты полон ею. Отдавай и не надейся на ответ. Не жди его, и тогда он точно придёт. Так что да, для меня, для счастливой жизни и одной любви достаточно.

– Как всё прошло? – написала мне Наталья Игоревна и вывела меня тем самым из размышлений.

– Готовьтесь называть меня сыном, – написал я, добавив смайлик-скобку.