Текст книги "И одной любви достаточно (СИ)"

Автор книги: Иван Цветков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

– И что у вас?

– Так, я понял к чему подобные вопросы. Мы не спим, ясно? Да и с чего вы вообще это взяли? Я же вам говорил, что мы просто очень хорошие друзья. Лучшие друзья.

– Да, мы помним, но просто столько времени уже прошло, вот мы и подумали, что вы уже встречаетесь.

– Нет, мы не встречаемся. Мы друзья и нам хорошо.

– Ладно-ладно, иметь хорошую подругу тоже здорово. Успеешь ещё девушку хорошую найти.

– Ага, конечно, – сказал я и закончил этот вымученную беседу.

О Маше я сообщил родителям во время одного из ежедневных звонков мамы. Не помню в точности, что я говорил, но скорее всего то, что девочка крайне милая и симпатичная. Что же до причины того, почему мы не пара? Об этом я умолчал. Но родителям пока и не надо знать, что Маше 15 лет. Успею ещё сказать. Например, когда буду знакомить.

***

Та пара дней, что были у меня перед Новым годом прошли в суете и заботах. Подарки, подарки, и ещё раз подарки. Сколько родственников, и ведь всем надо бы что-то подарить. А что я могу себе позволить на минимальную стипендию? Вот и проходилось выбирать очень тщательно, наматывать десятки километров по провинциальным магазинам, чтобы найти то недорогое, что понравится семье. Но поиски не прошли даром. Я закупился и был уверен, что мои подарки действительно понравятся всем. За это время я несколько раз списывался с Аней. Диалоги были короткие, бесчувственные, виной чему был я. С Машей же я ни разу за эту пару дней не контактировал. Забыл ли я о ней? Разумеется, нет. Она не вылетала у меня из головы. С её именем в голове я просыпался и засыпал. В памяти был ещё не затёрт тот фрагмент моей жизни, где она считай призналась в своих чувствах ко мне. Я же ни тогда, ни позже, не нашёл вразумительного ответа. Я понимал, что стою на перепутье. Маша. Аня. Да, пару дней назад я был уверен, что сделал свой выбор в пользу Маши, если так можно выразиться, но я ничего не сделал далее. Ну а это значит то, что я стою ещё на этой стороне Рубикона. Перейти его я боялся. Боялся как всегда сделать выбор.

Оставались считанные часы до боя курантов. Все гости пришли. Шумное веселье. Вопросы о том, как у меня дела и как отучился. Привычные для меня ответы, вроде универсального «нормально», казалось могли удовлетворить интерес спрашивающих. Достали шампанское. Предлагают мне. Отказываюсь в пользу сока. Значит до следующего года остались какие-то минуты. Большой телевизор, который ранее гудел и демонстрировал бездарных звёзд, переключился на Красную площадь. Родственники внимательно слушают пресную и шаблонную речь несменяемого президента про тяжёлый год и бла-бла-бла. Я же пытаюсь отделаться от сторонних мыслей тем, что сквозь бокал яркого, искрящегося позолотой яблочного сока совершаю отчаянную попытку разглядеть себя на дне стеклянной посуды. И вновь страх за то, что я собирался сделать. Наконец бой курантов. Тёплые объятия, рукопожатия, «выдача» подарков. Я не прогадал. Родители чуть ли не расплакались, увидев парные кружки с фотографиями их свадьбы. Бабушка тоже обрадовалась новой фигурке из гжели. Не остался без подарков и я. И только стоя в центре объятий своей семьи, я понял, кому благодарен за это. Взяв в руки телефон, я увидел длинное, красивое поздравление от Ани. Прости меня. Я не знал, что и как буду говорить, но рука тем временем сама нашла в списке контактов ласкающее слух имя.

Звонок. Непродолжительные гудки и почти сразу ответ:

– Ваня? Привет. С Новым годом!

– Да, с Новым годом, Маш. Как отмечается?

– Да ничего, сидим сейчас с мамой, телек смотрим. Ты как?

– А, да нормально, – отвечал я дрожащим голосом, стачивая при этом ногти на руках, – передавай поздравление маме.

– Хорошо. Ты тоже передавай поздравления своим. Ой, слушай, там вроде у ма горячее сготовилось, надо за стол возвращаться.

– А, да, конечно. Ладно, тогда…

– Вань? Всё в порядке?

– Да. Нет. Не в порядке.

– Что-то случилось?

– Да, случилось, – сказал я и сделал длительную паузу. Было слышно, как взглотнула она, не спрашивая далее. Маша прекрасно знала, что в такой момент лучше ничего не говорить и дать мне время. Я же отстранил телефон от головы и закрыв глаза глубоко вдохнул и выдохнул. Стало значительно легче. Я вернул телефон к уху, и буквально чувствовал, что произнесу сейчас то, от чего будет зависеть вся моя дальнейшая жизнь. Судьба? Провидение? Мне всё равно. Я не понимал, что, как и почему, лишь чувствовал всю важность этого момента. – Ты. Ты случилась в моей жизни. И, кхм, то, что я испытывал с тобой и что испытываю к тебе, мне невозможно сравнить ни с чем другим. Всё, что связано с тобой, воспринимается как прикосновение Бога. Твоё появление в моей жизни словно восход солнца после грома и молний. И всё, чего я хочу – это чтобы ты была счастлива. И уж если я твой рыцарь, позволишь ли ты мне делать тебя счастливой?

– Вань…, – начала она, пытаясь скрыть своё волнение. Тщетно. Моё сердце замерло. Она плакала. От чего? От счастья? Или от разочарования? Вдруг её чувства ко мне остыли за эти дни? Вдруг…, – Ваня, я, я, боже, как это мило. И я, я не знаю, нет знаю. Я… Ваня, я люблю тебя. И всё, что ты мне сейчас сказал, я могу применить к себе. Ты тоже стал для меня подарком. Я…

– Маш, – говорил я дрожащим голосом, едва сдерживая слёзы, – не нужно ничего говорить. Давай всё оставим для личной встречи. Просто… Просто я не очень хочу, чтобы меня застукали родственники в слезах.

– Ха, ну да, мне бы тоже надо умыться. Ты прав. А то если мы продолжим, то я совсем вся разревусь, а тебя рядом нет.

– Да… Слушай, Маш, а может нам не списываться и не созваниваться на каникулах, как думаешь?

– Что? Зачем? Почему?

– Потому что я уже представляю, как мы лежим у тебя на диване и давимся от смеха, умиления, радости и счастья от наших историй. Я хочу соскучиться. И так мчаться к тебе, словно я прошёл всю Сахару без воды и увидел оазис. Увидел тебя.

– Так ты хочешь, чтобы при встрече я бросилась на тебя и заобнимала до смерти?

– А знаешь, звучит неплохо. Это именно то, чего я и хочу.

– Хорошо. Но я даже не знаю. Это же почти две недели без единой весточки от тебя.

– Зато потом у нас будет целая вечность.

– Да, целая вечность.

– Вечная бесконечность, – с усмешкой сказал я.

– Точно. Слушай, там мама уже всё положила и зовёт. Так что я пойду. И Вань…

– Да?

– Я люблю тебя.

– Можно я приберегу столь ценные слова для встречи? С праздником, лучшая девочка в мире.

На душе стало легче, гораздо легче. Словно я всё это время был атлантом, но вот подошёл Геракл и взял у меня неподъёмную ношу. Хех, словно расправил плечи. Я поблагодарил Аню за поздравление и написал друзьям, когда встречаемся. Через час-другой. Дома меня уже ничего не держало, так что попрощавшись с семьей, я отправился на улицу.

Нетрезвые прохожие с красными шапками на головах «от души» поздравляли с главным праздником страны. Тут и там громыхали салюты. Но главные салюты взрывались в моей душе. Убрав свежий снег со скамейки на автобусной остановке, я сел. Буря внутри успокаивалась, сменяясь на мирное лазурное море, которое лишь покачивается под силой ветра и щекочет лёгкими брызгами ноги загорающих. И от этого чувства мне жутко захотелось на море. Заключить в свои объятия Машу и смотреть, как красное вечернее солнце садится за море. Да, точно, надо будет устроить. Как? Пока не знаю. Но я это сделаю. Заворожённый своей фантазией, я потерял счёт времени, так что выйдя сильно заранее, умудрился опоздать на тусовку старых друзей.

– Так пусть будет так, чтобы в новом году у нас было больше. Больше чего? – начал главный тост ночи Миша.

– Секса!

– Денег!

– Так пусть в этом году наши кошельки будут просто ломиться от денег, а мы сами будем уставать от постоянного секса.

– Даааа! – кричали мы уже все.

– Ахаха, как же всё-таки забавно, – выпив шампанское, начал Серёжа, – хотим дофига денег и секса, но ничего для этого не делаем.

– Ну… – замычал я.

– Что ну? У тебя девушка есть?

– Ну…, – вновь нерешительно я замычал, а друзья кинули на меня удивлённый взгляд, – да. Есть.

– Да? Офигеть! И когда появилась, и кто?

– Ну, появилась как девушка можно сказать пару дней назад.

– А кто? – спросил Костя, а я же в качестве ответа потупил взгляд в пол.

– Ммм, Аня… Значит получилось. Молодец! – сказал Миша.

– Нет, не Аня.

– Так. Стоп. Маша?! – возмущённо спросил Миша.

– Да, – тихо и спокойно сказал я спустя пару секунд молчания.

– Вот блин.

– Так, а что за Маша? И почему Миша так негативно реагирует? – спросил Тимур.

– Да просто Маша – это мелкая школьница. Ей всего 15.

– А, так дело только в этом? – спросил Артём.

– Да. Да вы что, не понимаете? Дело ведь не только в возрасте. Они друг для друга первые. Первые свидания, обнимашки, поцелуи, или поцелуйчики, не знаю даже, что у них там будет точно.

– И?

– Я не в восторге. Ведь это не только большая ответственность, но и опасность. Они могут много делов наворотить. И дело тут не в сексе. Я уверен, что месяцев десять Ваня потерпеть сможет. Но… Я боюсь их разлуки. То, что она может разрушить жизни обоих.

– Возможно. Последствия от нашей разлуки могут быть, так сказать, катастрофичны, но это необходимая цена. Цена за то счастье, которое я обретаю, когда держу её крохотную ладошку, когда смотрю на её неотразимую улыбку, когда тону в её зелёно-голубых глазах, даже когда думаю о ней. В эти моменты я счастлив. И она похоже, что счастлива. Счастлива от того, что мы вместе. Даже сейчас мы вместе. Я готов рискнуть своим шатким психологическим здоровьем ради всего этого. Но я верю. В нас. В нашу любовь. И хоть я влюблялся раньше, я никогда не чувствовал, что это моя судьба. Сейчас же я чувствую именно это.

– Вау. Я чуть не расплакался. Браво, – сказал Костя. – Слушай, Вань, я сейчас наверное выскажу то, о чём думают все. Мы всегда с тобой и всегда поддержим. Ты прошёл через дерьмо, сломанные надежды и медные трубы, так что как никто другой заслуживаешь счастья.

– Так, внимание! У меня новый тост, – ворвался в череду спокойных монологов Серёжа. – За Ваню!

– За Ваню и Машу!

– Точно, – принял поправку к тосту Серёжа. – За Ваню и Машу!

– За Ваню и Машу! Ура! – кричали все и чокались кто чем. Жизнь определённо набирала обороты и становилась всё лучше и лучше.

Как прошли каникулы? Отлично! Семейный поход в кино, поездка на лыжную турбазу, каток, театр и ежедневный просмотр лучших фильмов. Тусовки и прогулки с друзьями. Сняли даже одну пародию на наш сериал. Так что я уже предвкушал возвращение в Санкт-Петербург, чтобы обо всём этом и не только рассказать Маше. И не только рассказать. Но я не выполнил своё обещание. Я написал ей. Но повод был. На рождество я записал кавер на колыбельную одной очень известной канадской рок-группы. Эта песня, «Lullaby», уже давно стояла особняком в списке моей музыки. Помню несколько лет назад я пообещал себе, что буду скидывать эту песню перед сном только той, с которой хочу провести всю жизнь. Так что повод представился. К тому же Маша перед новым годом говорила, что иногда плохо спит. Если эта проблема осталась, то мой долг помочь, верно? Но вот Маше сдержанности не занимать. Она не ответила мне. Но каждый последующий день, ровно в одно и то же время, за полчаса до полуночи, она включала эту песню. Она стояла у неё на репите полчаса. На второй день ей вторил и я. На эти полчаса я отключался от реальности и был вместе с ней. Воображение рисовало всегда разные картины мест встречи, но мы всегда были вместе. Надеюсь, она чувствовала то же самое. Но в этом не было нужды сомневаться.

Часть 2. Жизнь…

Глава 8

Миша поехал в город чуть раньше меня, так что прибыл в поселение на Неве я один. Рюкзак, ноутбук, и большая сумка – вот и вся поклажа. Не весь как много, но тащить через город на метро… Ну а что поделать? Зато сегодня вечером можно будет встретиться с Машей. Одна эта мысль уже не давала мне замерзнуть в холодный январский день. А вот и он, уже ставший родным Ладожский вокзал. В метро конечно будет утренний ужас, но как-нибудь сдюжу. Выйдя на перрон, я поставил сумки, и обомлел:

– Ваня! – вскричала Маша, кидаясь мне на шею.

– Маша? Что? Что ты здесь делаешь? – недоумевал я, перекладывая центр тяжести вперёд, ибо на спину меня тянул тяжеленный рюкзак и легковесная для меня девушка. – Я же тебе не сообщал, на каком поезде и когда приеду.

– А ты думаешь меня это остановило?

– Как видно нет. Ну ладно, – сказал я, перейдя на полтона тише, – слезай с меня. А-то люди чего лишнего подумают.

– А ты боишься, что подумают о нас люди?

– Разумеется нет, но всё же в обществе нам стоит быть братом и сестрой.

– Да, пожалуй, ты прав. Ну и вообще, ты же мужчина, да и притом ещё и старше меня, так что все решения за тобой.

– Ага, свою ухмылку ты хоть и пытаешься спрятать, но ничего не выйдет принцесса. Мисс, Вам не удастся сделать из благородного и честного рыцаря тирана в патриархальных отношениях. Не для этого рыцарь сражался за прекрасную даму.

– Ахаха, не ты ли мне только что говорил, что нам стоит быть потише и скромнее себя вести?

– Извини, не удержался. Просто я очень скучал. Так как ты меня нашла?

– А, да я через сайт РЖД посмотрела все поезда из твоего города в Питер, и решила все встречать. Мне повезло, ты приехал на самом раннем.

– Но там же вариантов было около восьми штук. Неужели бы ты…

– Ну а что, на вокзале полным-полно различных забегаловок. Да я ещё книгу взяла. Так что да, я бы подождала.

– Знаешь, я действительно удивлён, но понимаю, что на твоём месте сделал бы также. Может пойдём? Мне ведь нужно ещё разгрузиться, а потом весь день в нашем распоряжении. Идёт?

– На меньшее я и не рассчитывала, – сказала Маша, взяв в одну руку ноутбук, а в другую мою руку.

Так мы и ехали всю дорогу. В метро оказалось много народа, но на сей раз мне это даже нравилось. Я крепко сжимал ладошку Маши, а сами мы оказались плотно прижаты друг к другу. Наши лица были на расстоянии всего каких-то сантиметров десяти. Мы чувствовали жар друг друга, тяжёлое от волнения дыхание, один раз даже потёрлись друг об друга своими носиками. Единственный минус в том, что обстановка не располагала к общению, но сейчас это было и не нужно. Мы просто смотрели друг другу в глаза, и всё было понятно. Наверное, мы единственные, кому понравилось так ехать в метро. Но проехав центр города, вагон резко опустел, так что мы сели и продолжили наш разговор до самого моего жилища.

– Слушай, та песня, что ты мне скинул, просто великолепна! И у тебя хороший голос.

– Спасибо. Песня действительно великолепная, особенная. А вот моя запись… Голос может у меня и неплохой, но явно не певчий, а также у меня совершенно нет чувства ритма. К слову говоря, эту песню, которая не идёт и четырёх минут, я записывал два часа. А я ведь ещё и репетировал. Ох, как же я бесился от своих косяков, ты бы только знала!

– Хм, ну может быть. Слушай, а что если нам как-нибудь записать песню? Совместную.

– Можно. Но только ты запишешь свой парт с первой-второй попытки, а мне придётся мучиться и ещё раз мучиться.

– И что? Разве это важно? Главное, что это будет наша песня. А если долго мучиться, то что-то обязательно получиться. К тому же, я могу тебя поучить.

– Поучить? Слушай, я не сомневаюсь, что у тебя талант ко всякого рода музыке, но ты сама учишься. Так что не стоит меня заманивать к себе под предлогом учёбы. Можно ведь просто пригласить в гости, а между делом и попеть.

– Эх, тебя не провести.

– Ага, даже не рассчитывай.

– Ну хорошо. Слушай, а какое у тебя любимое животное?

– Любимое животное? Если из домашних, то кошка. А если вообще, то, ну, наверное, волк.

– Волк? Интересно. А почему он?

– Даже не знаю. Просто нравится. А что такое?

– Да нет, ничего, просто интересно. У меня вот, например, панда.

– Ну да, они милые. Кстати, а что за книгу брала?

– Да по школьной программе вот Лермонтова проходим. «Герой нашего времени». Читал?

– Спрашиваешь? Разумеется. Даже несколько раз. Мне книга очень понравилась, а Лермонтов у меня один из самых любимых литераторов. Тебе как?

– Вроде неплохо, но вот главный герой, Печорин, прям вылитый ты.

– Что?! – с неподдельным удивлением воскликнул я. – В каком это месте? Где моя Белла, где мои дуэли, где моя сабля, в конце концов, чтобы рубить черкесам головы?

– Ахах, ты и без этого прям Печорин. Ну вот встретила я в своё время прям Печорина. Такой холодный, невозмутимый, нелюдимый, грубоватый, с циничным взглядом. Ну я же говорю, что это ты!

– Хм, когда это ты успела выучить слово циничный?

– Да это мы анализом произведения занимались на уроке. Да и к тому же, если я принцесса рыцаря-философа, то стоит и мне чуть расширить словарный запас.

– Ну, удачи-удачи. Но вот вернёмся к Печорину. Если я такой весь из себя циничный и жестокий, то почему я тебе помог? – я задал этот вопрос не для поддержания разговора, а потому что мне было действительно интересно. Почему я тогда сделал это? К людям я относился не сказать, чтобы хорошо. Но Маше решил помочь. Почему? Ведь я тогда не влюбился, и порой грубил ей честно, чистосердечно, так сказать.

– Честно? Точно сама не знаю. А ты что думаешь?

– Не знаю. Сам иногда задаюсь подобным вопросом. Можно всё свалить на судьбу, но так неинтересно.

– Эх, философ. Мне и на судьбу нравится свалить всплеск твоей доброты и сострадательности. Но вообще у меня есть кое-какая идея.

– Да? Слушаю.

– Ты не был тогда злым циничным эгоистом. Ну, то есть не был на самом деле, в душе. Лишь снаружи. Короче, ты меня понял.

– Если честно, то нет.

– Ну смотри, твоя внешняя холодность и чёрствость от того, что ты хотел делать добро, но возможно кто-то не оценил этого. Ты хотел быть хорошим и добрым, но весь мир, как тебе казалось, повернулся к тебе одним местом. «Я хотел любить весь мир. Люди меня не поняли. И тогда выучился ненавидеть» Опять же Печорин. Может слова как-то и по-другому на самом деле звучат, но суть такая.

– Возможно ты права. Впрочем, сейчас не важно. Мы вместе, а с тобой я уж никак не Печорин.

– Это точно. Хотя бы улыбаться научился, – сказала и засмеялась моя принцесса. Так мы и дошли до места моего обитания. Миша оказался дома.

– Привет Ваня, – поздоровался со мной друг детства, после чего заметил Машу и порядком смутился, – ой, привет. Ты должно быть Маша?

– Да, она самая. А ты Миша? – спросила Маша и получила утвердительный ответ в виде кивка головы. – Приятно познакомиться.

– Ну чего Миха, дашь пройти? – сказал я.

– А, да, конечно. Проходи, – ответил друг, однако вскоре понял, что кое-чего он не договорил. – Ну, то есть проходите.

– Ну, вот здесь живу я. Не так просторно как у тебя, но всё же, – сказал я Маше, обводя рукой квартиру, после чего обратился к другу. – Миша, поставишь чайник? Я пока сумку разберу, а потом мы пойдём.

– Да, хорошо, сейчас поставлю.

– Слушай, а у тебя классный диван. Правда старый и скрипучий. Но ничего, нам это не помешает, – сказала Маша, разувшись и пройдя в комнату.

Вот же Штирлиц. Вроде бы сколько времени прошло, а всё неугомонное желание заставить меня краснеть и оправдываться в одном месте играет. Нет, ну сколько можно? Хотя, если бы не это желание, я бы возможно сейчас был один. Так что ладно, не мне обижаться. Но вот Миша поднял брови от удивления, глядя то на меня, то на Машу. Я же молчал. Нужно было выдержать паузу.

– Эм…, – только и смог промычать Миша.

– Ахаха! – засмеялись мы с Машей в унисон. Я понял её шутку и обратил внимание на Мишу. Теперь он стоял и краснел от недоумения.

– Миша, расслабься ты, она не имела в виду ничего из того, что ты подумал. Это просто шутка такая. Она, в меру своей испорченности, пытается меня подколоть на неудобные темы, чтобы я стал краснеть и оправдываться. На сей раз я понял, что это игра не против меня, а со мной против тебя, так что я подыграл. Ну а ты проиграл. Ничего, бывает. Я сам только недавно научился читать её и сохранять невозмутимый вид.

– Ясно. Ну ладно, я пошёл чайник ставить, – сказал Миша и ушёл на кухню.

– Так, я не поняла, какая это у меня мера испорченности?

– А ты сама как думаешь? – сказал я, опрокинув сидящую Машу на диван, после чего стал щекотать её.

– Ахахха, хватит, хва…ахахах, – только и могла произнести девочка, надрывая свой живот от смеха. Спустя буквально несколько секунд, я выпустил её из своих рук, – ты же знаешь, что я боюсь щекотки.

– На самом деле не знал. Теперь знаю, – сказал я улыбнувшись. В ответ я получил лишь короткий стон.

– Ребята, чайник вскипел, – известил нас голос с кухни.

– Маш, ты что будешь? Чай или кофе?

– То же, что и ты.

– Хорошо, тогда сделаю два кофе с молоком.

– Миша, не уходи, – сказала Маша, увидев на столе лишь две кружки, – посиди с нами.

– Да я как-то даже не знаю.

– Да ладно, у нас двоих ещё целая вечность. Хотя, подожди, Ваня, как ты там сказал?

– Вечная бесконечность.

– Точно, вечная бесконечность. А с лучшим другом моего парня не каждый раз удастся поговорить. Что? – спросила уже меня Маша, увидев моё скошенное от неловкой улыбки лицо.

– Да просто забавно слушать из твоих уст про своего парня.

– Ой, я просто думала, что ты мой рыцарь только наедине. Хочешь, чтобы и при знакомых мы друг к другу так обращались?

– Ладно, сдаюсь. Попался. Пускай это будет личным.

– Хорошо, давайте посижу с вами.

– Отлично! – обрадовалась Маша. – Слушай, а вы ведь дружите с первого класса? Каким он был?

– Страшным, неуклюжим и толстым, – невозмутимым голосом ответил я.

– Да это и так понятно, – с легкостью парировала Маша. Ну вот как ей это удаётся? – я про другое. Насколько сильно он изменился за школьное время?

– Да, знаешь, вроде и не сильно, а вроде и кидало его из стороны в сторону. Я просто даже не знаю, что можно говорить, а что нет.

– Говори всё – сказала Маша.

– Почти всё, – уточнил я.

– Тебе есть что скрывать от меня?

– Тсс.

– Ну что я могу сказать, – начал анализ прошлого Миша, – Ваня действительно мой первый друг в школе. Каким он был ребёнком я уже не помню, так что могу рассказать только разве что начиная со средней школы. До перехода в 10 класс, Ваня был обычным парнем, без каких-либо ярких, в негативную сторону, окрасов личности. Любил футбол и компьютерные игры, прост и понятен. Прямолинеен, консервативен, уперт, и ты четко знал его позицию по каждому вопросу. Доказывать что-то было бессмысленно, он обязательно останется при своем. С переходом в 10 класс, он заметно «ушел в себя». А про этот «уход в себя», я думаю расскажет Ваня. Если не сейчас, то тогда, когда посчитает это нужным.

– Это точно, всему своё время, – сказал я.

– Ну а подводя итог, могу сказать то, что Ваня всегда был стеснительным и робким. Разве что был добрее, чем в старших классах и здесь, в Питере. Ну, до тебя, как я понимаю. В старших классах у него что-то переклинило, и в принципе стал тем, каким ты его встретила. Хотя нет, в старших классах было ещё хуже. С ним порой было невозможно общаться.

– Был ещё циничнее?

– Мягко говоря.

– Понятно. А что у него с девушками было?

– Так, ну-ка тсс, я между прочим тут сижу. Ты серьёзно думаешь, что об этом стоит спрашивать у кого-то, помимо меня? – спросил я.

– Да, извини. Что-то меня не в ту сторону понесло. Извини.

– Всё в порядке.

– Ладно, я, наверное, всё рассказал из того, что интересно и что можно рассказать, – сказал Миша.

– Хорошо, спасибо. Сейчас пойдём? – спросила меня Маша.

– Да, я сейчас кофе допью и пойдём.

– Хорошо, я пока в туалет схожу.

– Ну что ты, принцессы ходят в уборные, – с улыбкой на лице возразил я, после чего получил локтем в бок.

– Прости, – сказал Миша, когда Маша удалилась.

– А? За что?

– Ну что порой резко высказывался насчёт неё. Теперь я действительно вижу, что вам хорошо вместе. Что вы, ну, любите друг друга. И такой любовью, о которой ты и говорил. Чистой, непосредственной, в какой-то мере платонической.

– Ой, ну хватит друже, я сейчас расплачусь. Ты же знаешь, по-другому я любить не могу.

– Да, точно, ты же мне ещё рассказывал про иерархию твоих потребностей в отношениях. Наибольшая потребность в том, чтобы лишь держать любимого человека за руку, потом обнимать его, потом поцелуйчики, потом уже поцелуи с языком, и только на вершине, с самой низкой потребностью секс. Тогда я помню посмеялся над тобой, но сейчас вижу, что ты не променяешь объятия с ней ни на что другое.

– Да. Это так.

– Ну и как сказал Костя, ты заслуживаешь счастья как никто другой, так что вперёд, бери её за руку и будь счастлив.

– Спасибо Миша. Спасибо друг.

– Ну что мальчики, сплетничаем? – сказала Маша, обозначая своё возвращение.

– Куда уж нам до некоторых, – сказал я, но быстро понял, что ляпнул что-то лишнее. Нужно было переводить разговор в другое русло. – Тебе ко скольки домой надо?

– Ой, да у меня весь день. Ну, почти. Где-то до девяти точно. Так что у нас ещё часов десять есть. Вперёд?

– Да, у нас. Вперёд!

Гуляли мы действительно почти десять часов. Прошли почти тридцать километров. И болтали, болтали. Ну и разумеется смеялись без умолку. Я на самом деле уже соскучился по косым взглядам прохожих. Интересно, что они думают о нас? Пациенты психиатрической больницы? Наркоманы? Нет, они тоже улыбались, глядя на нас. А значит видели тот заветный запас энергии, веселья, радости и счастья, которого так им не хватало. У нас же его было с избытком много. Хотелось поделиться своим отличным настроением со всем миром, но хватит и нескольких десятков людей. Они начинали улыбаться, глядя на нас. Мы заряжали людей светлым оптимизмом и неутомимым, как кажется беспричинным, весельем. Может быть они сохранят этот заряд и принесут его домой, к своим семьям? Поделятся радостью с самыми близкими и станут чуточку счастливее от того, что кто-то другой счастлив. Мне хочется в это верить. Хочется верить в то, что и просто улыбкой можно помочь. Хочется верить в то, что и от одной улыбки станет мир светлее. Мы с Машей верим в это. Поэтому не унываем и смеёмся. Смеёмся и любим.