Текст книги "И одной любви достаточно (СИ)"

Автор книги: Иван Цветков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

– А что с надеждой? Неужели реальность всегда разрушает надежды?

– Мои – да. Поэтому я и боюсь надеяться. Надеяться на наше будущее. Боюсь, но хочу.

– Вань, у нас всё получится. Мы со всем справимся, – сказала Маша, и поднявшись на цыпочки поцеловала меня в лоб. – А что с твоим увлечением нацизмом?

– Эту опухоль я удалил. Нацизм – идеология с лживой риторикой. Она находит тебя, когда ты слаб и предлагает простой способ стать сильным. Через агрессию, жестокость, презрение к другим людям. Но ты не становишься сильным. Ты всего лишь ещё дальше забуриваешься в свои проблемы. Это путь в никуда. Но я боюсь. Боюсь, что снова упаду в этот чан мизантропии. Стану вновь ненавидеть людей, желать перебить всех и так далее. Вернусь в это состояние, которое рвёт душу на части изнутри.

– Вань, пока я с тобой, этого точно не будет. А с тобой я буду всегда.

– Да, всегда… Знаешь, меня ведь трудно назвать хорошим человеком. И порой я задаюсь вопросом: за что мне такое счастье? Чем я заслужил тебя? Может я вообще тяну тебя на дно?

– Вань, ну хватит, что ты такое говоришь? Мы ведь уже с этим определились. Ты – хороший человек. Но да, ты тянешь меня. Но не на дно, а на самую вершину блаженства. И это чистая правда, – сказала Маша и поцеловала меня в щеку.

– Да, это правда. Мы любим друг друга. Мы счастливы. А это самое главное. Так что пора заканчивать с рассуждениями о нацизме и прочей ерунде. В конце концов, нацизм – язва. Но как тема, с которой можно посмеяться, мне нравится, – сказал я и улыбнулся, чтобы разрядить обстановку. – И да, Маш, первый поцелуй в моей жизни был тогда, на новый год. С тобой.

– Ты ни разу до этого не целовался?

– Нет. Я же сказал, что я ничтожество. Вернее был им.

– Вань, прекрати так говорить, – строго сказала Маша. – Ты никогда не был ничтожеством. Тебе не везло, ты совершал ошибки, но ты не был ничтожеством. Да и как ты определяешь свою ничтожность? То, что у тебя не было девушки? Так зато теперь у тебя есть я! Неужели ожидания того не стоили?

– Шутишь? Любовь всей моей жизни. Это ты. И пусть провалятся к чёрту все те, кто меня отшивал. Ведь я сейчас здесь, с тобой, а большего мне и не надо.

– Ну вот, другое дело! А представь, если бы ты был занят, был в отношениях? У нас бы с тобой ничего не вышло.

– Погоди, но я ведь был бы в отношениях…

– Да ну, не обижайся, но вы бы разбежались через несколько месяцев. Обычная ссора, бытовуха. Мы-то ведь другие. Мы созданы друг для друга. Как ты там говорил, «тебе судьбою предначертано стать великим»? Значит нам судьбою суждено быть вместе. А от судьбы не уйдёшь. Так что это наоборот хорошо, что у тебя никого не было до меня. А у меня по сути никого не было до тебя. Неужели ты бы хотел променять меня на успех в школе среди девочек?

– Да ни разу! Они вместе взятые и близко с тобой не стоят.

– Вот то-то же. Ты считал себя ничтожеством, потому что не поступил в вуз мечты? Так вуз ведь мало влияет на нашу будущую жизнь. Если ты хочешь быть политиком, тебе вовсе не обязательно заканчивать МГУ или МГИМО. И опять же, уехал бы ты в Москву, мы бы не встретились с тобой. Так что всё, ты не ничтожество и никогда им не был. Это Вам ясно, мой рыцарь?

– Да, моя принцесса, – сказал я и притянул Машу для поцелуя. – Я люблю тебя.

– Я люблю тебя вечную бесконечность, – сказала Маша перед ответным поцелуем, запустив руки мне под футболку и как будто отталкивая. Вскоре моя футболка оказалась на полу.

– Маш, – тяжело дыша говорил я, – что ты делаешь?

– То, чего мы оба хотим, – сказала девушка, продолжая целовать меня и толкать в направлении кровати.

– Маш, нам… Нам ведь нельзя.

– Ты сказал, что мы не будем скрывать наши отношения, не дадим их ограничивать. Я не хочу прятаться и ждать. Я люблю тебя.

– Я люблю тебя, но…, – говорил я, тогда как мои рубки скользили по хрупкой фигурке девушки, снимая её футболку, оставляя в одном нижнем белье.

– Вань для нас нет никаких «но». Есть только мы и наши желания. И я этого хочу? Неужели ты… Не хочешь?

– Маш, я хочу. Но боюсь.

– Не бойся, ведь мы вместе, – сказала Маша, повалив на кровать и усевшись на меня сверху. – Никто об этом не узнает. А если и узнает, то через три месяца у меня день рождения, и это не будет играть никакой роли.

– Да, – сказал я и устроил руки на груди Маши. В следующее мгновение она расстегнула бюстгальтер, и он отправился куда-то в кресло, оголив прекрасное тело.

– Ты великолепна, – прошептал я.

– Да? А…

– А твои перси просто восхитительны, – сказал я, и Маша засмеялась и затряслась, сидя у меня на поясе, отчего жар пронёсся по всему телу.

– Вот и мой поэт проснулся, – сказала Маша и поцеловала меня в шею.

Блаженная пора. Мы словно Адам и Ева в раю. Нагие и без всякого стыда. Потому что любим друг друга. А любовь естественна. И чего нам стыдиться? Наших чувств? Моих чувств к этому ангелочку, который мирно спит на моей руке, укрытый тонкой простынёй? Нет, никогда.

– Доброе утро, милый, – сказала проснувшаяся Маша.

– Доброе утро, моя прелесть, – сказал я и поцеловал девушку в носик. – Как спалось?

– Лучше, чем когда бы то ни было.

– Мне тоже. Я люблю тебя.

– Я люблю тебя сильнее, – сказала Маша улыбнувшись.

– А я сильнее сильного. Что ты мне скажешь на этот счёт?

– Скажу, что я хочу в туалет, – сказала Маша и засмеялась.

– Вот это я понимаю аргумент. Научишь меня риторике?

– Ага, только все уроки в кровати, – сказала Маша, встав и обмотавшись покрывалом, которое сдёрнуло с меня.

– Эй! А мне?

– А у тебя трусы есть.

– А может я хотел римскую тогу?

– Ну что я могу сказать? Не судьба, – проговорила Маша и буквально полетела.

Я последовал за ней на улицу. Словно точёная фигурка Афродиты, совсем босиком она порхала по утреннему лугу. Хорошо, что сейчас будни и соседей нет. А-то ведь влюбились бы! Она кружила вокруг клумб с цветами и вдыхала пьянящий аромат жизни. Проходя мимо бочек, она опустила ручку, и достав жучка, опустила его на землю.

– Я счастлива! – закричала Маша, глядя на небо и кружась на месте.

Боже, если ты есть, спасибо тебе за неё. Спасибо.

Вернулись родители. Суббота, банька.

– Так, ну что, Ваня иди в баню, я скоро приду, – сказал папа.

– Эм, пап, – замялся я.

– Сейчас тебе всё чистое дам, – сказала мама.

– Мам, пап, идите в баню. Ну, вместе, – сказал я.

– А ты?

– Я вместе с Машей, – сказал я и наконец поднял глаза на родителей.

Они сначала опешили. Затем стали переглядываться друг с другом. Сглотнули слюну. Сказали что-то вроде «хорошо», и засобирались.

Да, мне было хорошо. Нам было хорошо. Но ничто не длится вечно. Вот и в начале августа Маше пришлось возвращаться домой. Отец хотел с ней повидаться. Странно, но Маша практически не рассказывала о нём. Ладно, расспрошу её как приеду. Я хотел было ехать с ней, но мы подумали и решили, что небольшая и недолгая разлука будет только нам на пользу. Тогда я вспомнил разлуку на Новый год и нашу встречу. Да, я думаю это будет нам в плюс. Но как только Маша уехала, я должен был выдержать натиск со стороны родителей.

– Ты хоть думал головой? – строго спросил папа. – Это ведь преступление! Так сильно секса захотелось, что не выдержал нескольких месяцев?!

– Это не я. Это она захотела.

– А ты хоть и старше, но что-то не шибко умнее, да?

– Успокойся, – сказала папе мама.

– Мам, пап, мы любим друг друга. Она этого захотела и сказала мне. Этого хотел и я. Никто об этом не узнает, не бойтесь. Не переживайте за меня, а лучше поддержите.

– Да, сынок, прости нас. Просто это всё странно. Мы любим тебя и всегда поддержим. Просто вдруг она…

– Нет. Она не такая. Она – полная противоположность. Я не понимаю, неужели так сложно поверить в то, что сын наконец счастлив? Что его полюбила девушка небесной красоты и ангельских помыслов? Не все девушки такие, вы же знаете.

– Да, не все такие. Прости ещё раз. Я погорячился, – сказал папа. – Мы с мамой рады, что ты счастлив. И желаем тебе всего самого лучшего с этой девушкой. Мы видели, что вы без ума друг от друга. У неё гормоны и первая любовь, а у тебя первая любовь, да и к тому же ты романтик. Я давно не видел тебя таким довольным жизнью. Я рад за тебя, сын, – сказал папа и протянул руку. Я пожал её, и мы крепко обнялись.

Я побыл дома ещё пару недель и двинулся в Питер. Родители, как всегда, успели ко мне вновь привязаться и отпускали очень неохотно. Однако я успокоил их насколько это возможно тем, что в Питере я в надёжных руках. Усевшись на боковое сиденье в вагоне, я вспомнил как ехал в Питер два года назад. Да, два года прошло, и сколько всего изменилось. Если тогда я ехал за славой, то сейчас еду за любовью. Даже не за любовью, а к любви.

Глава 14

Маша вновь встречала меня. И вновь прыгая на меня от радости. Как же долго у нас длится конфетно-букетный период! Такое ощущение, что он может длиться вечно. И это здорово. Мы не устаём друг от друга, напротив, мы всё продолжаем наслаждаться нами. Короткая разлука действительно пошла нам на пользу. Мы соскучились друг по дружке. Мы соскучились по тому, чтобы ходить за ручку по Невскому, при этом целуясь у всех на виду и от души смеясь. Так что сейчас мы всё это навёрстывали. Получалось у нас замечательно. К сожалению начавшаяся учёба сократила время нашего времяпрепровождения, но почти каждый вечер мы были вместе. С Машей я и забыл, что могут существовать какие-то проблемы. Да и в самом деле, какие могут проблемы, если мы вместе и любим друг друга?

– Вань, тут такое дело, – сказала, нервничая Маша.

– Только не надо меня разыгрывать тем, что ты беременна, пожалуйста. Это уже не актуальная шутка, – сказал я.

– Нет, я не про это. И нет, я не беременна. Ну, насколько я знаю. Ладно, я не про это. Мой папа хочет встретиться с тобой.

– Что? Твой папа? Зачем?

– Я не знаю. Понятия не имею. Скорее всего просто беспокоиться за свою дочку. Вот и решил поговорить с её «ухажёром».

– Хм, а есть что-то, о чём я должен знать?

– Ну, могу лишь посоветовать быть аккуратнее. Он капитан полиции.

– Ну ни хрена себе! Офицер полиции! Значит я буду на допросе?

– Я не думаю. Да и не все ведь полицейские такие суровые.

– Ага, а ещё не все коррумпированные и не все подкидывают наркотики неугодным людям. Кхм, ладно, так что, когда он там хочет встретиться?

– Может завтра в шесть?

– Можно. А ты будешь?

– Не, он хочет встретиться с тобой лично.

– Чёрт, я уже начинаю бояться.

– Да не бойся, я сказала ему, что ты чудо. Да и ты же милашка, понравишься кому угодно. Вон, маме сразу понравился. В первый день знакомства, как только ты ушёл, она сразу сказала, что ты славный парень. Но оговорилась, что немножко староват для меня.

– Это точно, – сказал я, смеясь, – я же тогда был ещё и небритый.

– Ага, но когда я на следующий день сказала маме, что тебе 19 лет, она успокоилась. Так что успокойся и ты. Он тебя не тронет.

– Ладно, но бронежилет всё же следует прихватить, как думаешь?

– Дурачок, – сказала Маша и поцеловала меня.

Мда уж, встреча с отцом Маши. Жутко. Жутко от того, что встреча наедине. Мне было бы куда спокойнее, если бы поговорили вчетвером: я, Маша, её мама и папа. Ладно, разок поговорю и всё. В конце концов, мне ведь даже не нужно будет врать. Просто скажу, что мы с Вашей дочкой любим друг друга и не можем представить жизнь друг без друга. Вот и всё. А что ещё нужно?

***

– Уф, давно не выбирался в подобные места, – сказал отец Маши, ставя поднос с едой из фаст-фуда на стол, – так как тебя зовут? Иван, на сколько я помню?

– Да, Иван. А Вас?

– Михаил Игнатьевич. Приятного аппетита, Иван.

– Спасибо, Вам тоже, – сказал я и принялся за еду. О чём говорить? И надо ли мне начинать разговор?

– Ну так что, ты студент, да? Сколько лет? Работаешь? Извини, это не допрос. Просто профессиональная привычка.

– Всё нормально. Да, я студент. 20 лет. Нигде не работаю. Сейчас вот буду устраиваться. Думаю официантом куда-нибудь. Может в кофейню.

– Официантом? Интересно. Говорят в кофейню ходят много одиноких девушек. Можно будет познакомиться.

– Эм, зачем мне с кем-то знакомиться? У меня много друзей.

– Ну, с девушками же знакомятся не для дружбы, верно?

– Эм, Михаил Игнатьевич, у меня есть девушка. А для окружающих я вообще женат. Видите? – сказал я и продемонстрировал левую руку, на безымянном пальце которой находилось кольцо.

– Кольцо? Зачем?

– Маша подарила на день всех влюблённых.

– Оно с гравировкой, как я погляжу. Что написано?

– «Моё счастье связано с тобой. Навеки.»

– Ух, красиво. Так что у тебя с моей дочкой?

– Мы любим друг друга.

– Хм, хорошо. А ты уже раньше встречался?

– Нет, у меня до Вашей дочери никого не было. Как будто я берёг себя для неё.

– Да, берёг. Так значит ты любишь её?

– Больше всего на свете.

– Ты бы женился на ней?

– Только на ней.

– Хорошо. Я рад это слышать. Ну что же, я доел, да и ты вроде тоже. Может пойдём? Немного ещё погуляем, поговорим. Не каждый день всё-таки приходится разговаривать с парнем своей дочери.

– Да, хорошо, – сказал я и встал из-за стола.

Мы отнесли подносы и пошли на выход. А мужик вроде действительно не такой уж плохой. И не страшный. Так что по всей видимости мои опасения были напрасны.

– Ты славный парень, как мне и говорила Маша. Славный. Для неё.

– Что? О чём это Вы?

– А ты меня за идиота не держи, ясно?! Думаешь я ничего не знаю о тебе, чёртов любитель порнушки? Может ещё и детское порно любишь?

– Что Вы несёте?! Какое ещё детское порно?

– От любителя малолеток это – меньшее, что я ожидаю.

– Любитель малолеток? О чём Вы блядь?!

– Я о том, что моя дочь больше не девственница. Озабоченный ублюдок!

– Заткнитесь! Это было наше обоюдное решение, а Маша выступила инициатором.

– Да, сваливать всю ответственность на девочку, как это по-мужски. Хотя какой ты мужик? Педофил сраный. Ты понимаешь, что я тебя могу подвесить за яйца и вздёрнуть на колючую проволоку? Посмотрим, как ты запоёшь про любовь на зоне. А там очень «любят» педофилов, ты бы только знал.

– Что, на своём опыте узнали?

– Ублюдок! Тебе сильно повезло, что я мент, и меня могут разжаловать, если пальцем тебя трону.

– Что, уже и погоны стали важнее якобы защиты чести дочери?

– Вот же мразь! Посмотрим, как запоёшь у меня.

– Это ты запоёшь, потому что с Машей любим друг друга. И не Вам решать, быть нам вместе или нет. Вы свой шанс упустили 10 лет назад, когда бросили Наталью Игоревну. Вы больше не главный мужчина в жизни Маши. Это я. Вы появляетесь в её жизни раз в год. Ваше время вышло. Так что увидимся через год, – сказал я и развернулся.

– Не боишься тюрьмы?

– Нет. Потому что я верю в любовь. И Вы как «мусор» должны знать, что тюрьма мне не светит. Если всё всплывёт, то я сделаю Маше предложение. А она согласится, будьте уверены. И мы поженимся. Но этого ничего не всплывёт. Вы не станете разрушать счастье своей дочери. А если Вы с ней хорошо общались, то знаете, что со мной она счастлива.

– Да, ты прав, – сказал Михаил и расплакался, – я видел, с каким воодушевлением она рассказывала о тебе. Я видел счастье в её глазах, когда она говорила о тебе. И я вижу это в тебе. Ты действительно любишь её. И ты готов на всё, ради неё. А я повёл себя как мудак. Прости меня. На работе я имею дело со всякой швалью, а потом узнал о том, что Маша встречается. А позже, когда я повёл её на осмотр к гинекологу, доктор спросил у меня, знаю ли я о том, что она не девственница. Я был в шоке. Кровь во мне взыграла, и подумал, что ты из тех любителей малолеток. Но теперь я вижу, что это не так. Ты не струсил, не поджал хвост, ты стал отвечать, стал биться за свою честь и за своё счастье, которое связал с моей дочкой. Прости меня ещё раз.

– Ох, я даже не знаю, что и сказать. Но ладно, я прощаю Вас, – сказал я и пожал протянутую руку.

Так мы и расстались. Михаил Игнатьевич пожелал ещё удачи на прощанье и всё, мы наконец разошлись. Я попытался выбросить всё это поскорее из головы, тем более близилась наша первая с Машей годовщина. Годовщина со дня нашей встречи. Маша сказала, что подарки не нужны, но это же годовщина всё-таки. Так что я ломал голову над подарком. Цветы? Да, конечно, но нужно что-то ещё. Что-то недорогое и памятное. Так, что у нас было в день знакомства? Ужин, обнимашки в подъезде, поликлиника, подвёрнутая нога. Точно, подвёрнутая нога! Идея бредовая, но реализовать её можно. Так, посмотрим, что можно сделать…

И я стою на этом судьбоносном перекрёстке. Ровно год назад моя жизнь изменилась. Я закрыл глаза, и стал перематывать весь тот день. Вдруг позади меня слабый крик, я обернулся и увидел упавшую Машу.

– Вы как? – спросил я, подойдя к Маше и присев на корточки.

– Ничего, но нога болит. И сердце, – ответила она.

– Тогда позвольте помочь Вам с этими проблемами, – сказал я и протянул руку девушке. Она взяла меня за руку и тогда я потянул её к себе, заключив в свои нежные объятия, – но боюсь с сердечными проблемами будут трудности.

– Можешь помолчать и просто поцеловать меня? – спросила, улыбаясь Маша.

– Я едва сдерживаюсь от этого.

– А нужно ли? – спросила Маша и мы сплелись в долгом и страстном поцелуе. – С годовщиной, любимый.

– С годовщиной, любимая.

Мы просто пошли по улицам окраины города, взявшись за руки. А нужно ли больше?

– Слушай, а вот помимо нашей встречи, какие у тебя самые памятные моменты из этого года? – спросила Маша.

– Самые памятные? Спросила бы чего полегче. Мы же столько пережили вместе, и все моменты памятные.

– А без меня есть такие моменты?

– Пожалуй только спасения Насти. Остальное всё связано с нами.

– Ну так что?

– Уф, твой день рождения, Новый год, выпускной… Это не честно, я не смогу выбрать только один момент. Да и вообще, я же сравниваю этот год со всеми предыдущими, а в этом сравнении каждый миг этого года является запоминающимся. А у тебя есть такой момент?

– Ну, наверное, да. Это перед Новым годом. Когда мы ходили и фоткались. И когда ты сказал, что эти фотки тебе нужны для приложений для знакомств. Я тогда плакала и не спала всю ночь. Но потом успокоилась, вспомнив, что ты и раньше пробовал, но у тебя ничего не получалось. Так что я просто надеялась, что у тебя не получится и в этот раз. А потом ты мне сказал, что уже сходил с одной девушкой на свидание и вы вроде договорились о новой встрече после праздников. Вот тогда я вся рыдала. Мама долго меня успокаивала. Я ведь понимала, что не могу соперничать с ней, с ними.

– Не можешь? Ты шутишь?

– Да ну брось, где моим формам до их? У меня грудь по сравнению с ровесницами-то маленькая, а уж…

– Так, притормози, – сказал я и прервал речь Маши. – Неужели ты думаешь, что для меня важны формы?

– Конечно нет. Но тогда я думала, что окончательно проиграла. Что она и красивее, и умнее, и сексуальнее. А ты взрослый, тебе хочется. Ну, этого, секса, – сказала Маша краснея, – и не надо закатывать глаза, это я тогда так думала! Так вот, она умнее, а значит тебе будет о чём с ней поговорить. Ну и как бы да, с ней ты можешь хоть в день свидания заняться, кхм, любовью. И тогда мне пришла в голову только одна идея о том, чтобы тебя удержать.

– Поцеловать?

– Да, поцеловать. Я тогда действительно думала о том, что видела тебя в последний раз. Не могла уснуть. И каждые десять минут заходила и видела, что ты в сети. У мамы был выходной, так что она решила эту ночь провести со мной. Вот и уселись смотреть фильмы, а я всё открывала телефон и видела, что ты в сети. Уже прошла ночь, наступило утро, а мы всё сидели с мамой. А ты всё был в сети. И тогда ты написал. Пожелал спокойной ночи. А потом написал «лучшая девочка в мире».

– Ты ведь тогда не прочитала.

– Шутишь? Я просто закрыла диалог, но сообщение-то видно в уведомлении. Так что я завизжала от радости, но вскоре успокоилась. Ну как вскоре, где-то через час. Просто потом до меня дошло, что возможно не зря написал именно это. Я начала додумывать, что «лучшая» не значит «любимая», что «девочка» не значит «девушка». Но ты разрушил все мои опасения в Новый год. Спасибо тебе.

– Тебе спасибо. Спасибо, что вернула меня к жизни, – сказал я и поцеловал Машу. – Слушай, если ты думаешь, что я принёс только цветы, то ты ошибаешься.

– Вот как? Я тоже не с пустыми руками. Давай ты первый.

– Хорошо. Подарок не большой и скромный, но надеюсь он тебе понравится, – сказал я и запустил руку в карман, откуда достал брелок для ключей.

– Брелок?

– Не простой. Смотри, это брелок в виде памятной доски, а на ней написано: «Памятник левой ножке, которая так удачно подвернулась и свела двух людей вместе навеки. 24.09.19»

– Ух ты, как здорово! – сказала Маша и обняла меня. – Потрясающий подарок. Я теперь без него никуда. Вот уж точно, памятник моей ножке. Так удачно подвернулась.

– Очень удачно. Но и это ещё не всё, – сказал я и из рюкзака достал главный подарок.

– Ого, а это что такое?

– Здесь наш итог этого года. Альбом с фотографиями, которые мы делали постоянно на протяжении года. Здесь запечатлено всё, что было с нами.

– Божечки, – сказала Маша, еле сдерживая слёзы, – ты ещё и подпись сделал. «Моему лучику Солнца, ангелочку и просто самой лучшей девушке в мире от навсегда влюблённого в тебя Вани».

– Да, мой ангелочек ненаглядный, – мягко сказал я. – Посмотришь наш путь в фотографиях?

– Конечно, – тихо сказала Маша и принялась за просмотр альбома. – Да, здесь вся наша жизнь. Наше селфи в конце моего дня рождения… Опять же Лахта… Что? Это я?

– Да, я когда сказал твоей маме об идее подарка давно ещё, она мне скидывала всё, что у неё есть. И так оказалось, что она сфоткала тебя в момент, когда мы разговаривали в новый год. Мило, правда?

– Да ну я же там вся совсем разревелась, – чуть смеясь говорила Маша. – Я ведь в любви признавалась первый раз в жизни!

– Поэтому и вышло мило.

– Ахаха, а тут ты говорил, что любишь меня, – сказала Маша, указывая на скриншот моего интервью в мэрии, который я так и подписал: «Я люблю тебя!»

– Да, а ещё тут фотки твоих подруг, которые фоткали нас в школе, держащихся за ручки.

– Ох уж эти папарацци, – шутливо пожурила Маша своих одноклассниц.

– Наш выпускной. Наше лето.

– Да, и я с твоей кошкой.

– Нашей кошкой. И вы хорошо поладили между прочим.

– Ну конечно, кто её кормил, пока твоих родителей не было? – сказала Маша и засмеялась.

– Эх, а я уж думал у вас любовь.

– Да, любовь…, – тихо сказала Маша.

– Маша? Что-то не так?

– Вань, – сказала Маша и сделала паузу, – что было бы, если бы мы не встретились?

– Маш, я даже думать об этом не хочу. Я люблю тебя, а ты любишь меня. Мы открылись друг другу так, как никому не открывались. Мы изменили друг друга. И без всяких сомнений в лучшую сторону. За этот календарный год, то есть начиная с признания в любви по телефону, я на пальцах одной руки могу посчитать дни, когда я просыпался не с твоим именем на устах. Ты – всё для меня. Ты и есть моя жизнь. И этот альбом – доказательство того, сколько всего мы пережили. Вместе. А наши чувства – доказательство того, сколько всего мы ещё переживём. Вместе.

– Да, сколько мы пережили, – сказала Маша и заплакала.

– Маш, что случилось? – сказал я, обняв девушку.

– Вань, я… Я боюсь, что это всё окажется сном. Что я проснусь, а тебя не будет рядом, но я буду знать, что ты был. Все мне будут говорить, что тебя и не было, или что стоит тебя забыть, но чувства ведь не обманешь. Они будут говорить, как сильно я люблю тебя. На что я готова пойти, ради тебя. Я проснусь в мире, где нет тебя, но всё будет напоминать о тебе. Плюшевые мишки, запись выпускного, этот альбом и брелок. Я буду знать, что ты где-то есть, возможно даже совсем рядом, но не буду иметь возможности увидеть тебя… Прикоснуться к тебе… Сказать, как сильно тебя люблю.

– Маша, я всегда буду с тобой. И всегда буду любить тебя. Хоть наяву, хоть во сне.

– Я знаю… Я знаю это, мой рыцарь, но порой обстоятельства бывают сильнее чувств, – говорила тихо, уже перестав плакать, Маша.

– Не моих. Не наших.

– Ладно, извини меня. Нагнала тут драмы понимаешь. Так, ну а теперь мой подарок, – сказала Маша, пытаясь придать своему голосу привычный оптимизм и убирая альбом к себе в рюкзак, откуда вскоре вытащила маленькую коробочку. – Вот, открой.

– Ого, я надеюсь там не кольцо. Хотя, если ты не встаёшь на колено, значит всё нормально. Ладно, посмотрим, чем удивишь на этот раз, а удивлять ты умеешь, – сказал я и открыл коробку. В ней оказались часы, сделанные под старину. Такие, которые прикрыты крышечкой. Не ручные, а те, которые встречаются у английских лордов. Я открыл крышечку, и на обратной стороне была наша фотография. – Боже, у меня просто нет слов. Это просто чудесно!

– Ты ещё переверни.

– Хорошо, – сказал я и перевернул часы. На оборотной стороне было выгравировано «Жизнь не я, она ждать не будет». – Ого, интересно, но к чему это?

– К тому, что я ждала тебя кажется всю жизнь.

– Маш, тебе ведь тогда было всего 14. Ты меня уж конечно извини, но половое созревание тогда только начинается. Или оно с 13 лет? Не суть.

– Вот пошляк, – подколола меня девушка.

– Маш, эта надпись ведь значит не то, что ты сказала, так?

– Ты всё поймёшь. Когда-нибудь, – сказала Маша, и заплакала.

– Маш, ну что такое? – спросил я и обнял девушку. Пошёл сильный дождь.

– Ничего, просто я так люблю тебя, – сказала Маша и обняла меня так сильно, как не обнимала никогда. Откуда у неё столько сил?!

– Я тоже люблю тебя.

– Я знаю. Пожалуйста, вернись ко мне, – говорила моя принцесса почти рыдая.

– Маш, я никогда не покину тебя. Никогда. Мы же вместе навеки, помнишь?

– Навеки. Помню. Пожалуйста, ты можешь сказать мне, что вернёшься? Поклянись.

– Да. Что бы ни случилось, я вернусь к тебе. Обещаю. Клянусь тебе. Я вернусь.

– Спасибо. А большего мне и не нужно, – сказала Маша и вновь крепко-крепко обняла меня.

Дождь заливал машины, канализационные люки не справлялись с таким количеством осадков, люди с зонтами бежали до ближайших укрытий. И только мы стояли и обнимались посредине улицы, не смея разомкнуть руки. Не смея что-то сказать. Что бы ни случилось, я вернусь к тебе.

На удивление мы не заболели. Так, лишь немного почихали пару дней и всё. Со мной захотела встретиться Настя. Хех, я прям нарасхват. Все-то хотят со мной встретится. Договорившись с Машей, я согласился на встречу в кинотеатре. Глянули фильм, а после решили перекусить и поговорить.

– Ну, как годовщина? – спросила Настя.

– Шикарно. Просто замечательно. Смотри кстати, что мне Маша подарила, – сказал я и достал часы.

– Ого, какие классные. Блин, прям вообще круто! И фотография милая.

– Ты ещё сзади посмотри.

– «Жизнь не я, она ждать не будет». Хм, странно. Что это значит?

– Она сказала, что со временем я пойму. У тебя есть какие-то идеи?

– Неа, нету. Но у вас всё хорошо?

– Да, абсолютно. Как и всегда. Ну, почти.

– Что за почти?

– Да я встречался с отцом Маши недавно. А он как бы десять лет ушёл из семьи и видится с Машей только раз в год. И он как мне закатил гневную тираду. Что я, мол, педофил, ублюдок, и что подвесит меня за яйца.

– Что, так и сказал?

– Ага, даже ещё жёстче. Ах да, ещё он капитан полиции. Вот. Но кажется я его убедил, что мы с Машей любим друг друга. По-настоящему.

– Хорошо. Хотя подожди, назвал педофилом?

– Ну, он водил Машу к гинекологу, и там выяснил, что…

– Ты… Вы…

– Да.

– Уф, ну ладно. Но ты ведь знаешь все последствия? Хотя, что я такое говорю, конечно знаешь. Как наверняка знаешь и то, как последствий можно избежать.

– Да, знаю. Свадьба. Я сделаю предложение, а Маша согласится. Так что я спокоен.

– Хорошо. А ты самой Маше говорил об этом? О разговоре с отцом и о том, чтобы она не боялась его угроз?

– Нет. Не говорил. Хотя думаю ты права, и надо бы сказать. Ладно, на следующей встрече скажу.

– Хорошо. Это ваше дело, вмешиваться не буду.

– Что, даже не спросишь, по обоюдному ли согласию?

– В этом нет необходимости. Это и так очевидно. Ты явно не из тех, кто будет склонять несовершеннолетнюю девушку к сексу. Так что я ничуть не удивлюсь, если это она решительно предложила, а ты лишь согласился.

– Как тебе это удаётся? Я настолько заурядный?

– Да ни разу. Хотя может иногда да. Но это не плохо. Просто ты хороший. И это видно сразу.

– Ой, ты меня идеализируешь. Ладно, хватит всё обо мне. Как у тебя дела? Нашла друзей? Может парень появился?

– Да у меня всё хорошо. Помимо общих подруг, в универе с одной девочкой ещё сдружилась. А с парнем как-то не очень.

– А что так? Он есть?

– Да, есть. И он мне очень нравится. Даже слишком сильно. Наверное, влюбилась.

– А он?

– У него есть девушка. И он с ней счастлив. А я не смею разрушать его счастье.

– Ух, какая драма. Но ничего, девушка ещё не жена. Да и других хороших парней вокруг много. Найдёшь ещё своё счастье. Ты же умница и красавица. Если бы не Маша, я бы замутил с тобой, – сказал я и засмеялся.

– Правда?

– Ну да. Но здесь ведь очень много подводных камней. Во-первых, если бы не Маша мы бы не познакомились. Во-вторых, я слишком сильно люблю Машу, чтобы думать о ком-то, как о потенциальной девушке. Но ты замечательная девушка. Я рад, что встретил тебя.

– Спасибо. А уж как я рада, что встретила тебя, ты даже не можешь представить.

– Ой, может хватит обмениваться любезностями? – сказал я, улыбаясь. – Может пойдём, погуляем ещё?

– Да, давай.

Была суббота, а значит во времени нас ничто не ограничивало. И мы гуляли и болтали, гуляли и болтали. Хорошая девушка Настя. И умная, и красивая, и добрая. Как же ей так не повезло, что она оказалась в тот день на мосту? Не знаю. А не спрашиваю потому, что не хочу заставлять её всё это переживать вновь. У Насти теперь новая жизнь. С новыми друзьями. И я рад, что причастен к этому. Как же здорово видеть улыбающегося человека и понимать, что причина этой улыбки – ты. Потрясающее чувство. А я причина для улыбки сразу у двух людей. Маша и Настя. Я спас Настю, а Маша спасла меня. Какой же круговорот. Была идея гулять аж до самого рассвета, но пришло сообщение от Маши, что она хотела бы встретиться со мной завтра. Хотел этого и я. Так что мы с Настей погуляли до часу ночи и разошлись. Я проводил её до общаги, мы крепко обнялись и пожелав друг другу спокойной ночи разошлись.

Проспав до полудня, я встал и начал приводить себя в порядок. Вечером свидание с Машей, а значит надо приготовиться. Умылся, позавтракал, и до вечера занимался учёбой. Вечер занят у меня, как-никак. Маша и в этот раз предложила встретиться на улице. Снова погуляем. И хорошо, намотаю километры за эти выходные да схудну чуть-чуть.

– Привет, принцесса, – как всегда задорно поздоровался я.

– Привет, – грустно сказала Маша, – пойдём в парк?

– Эм, ну ладно, пойдём. Маш, что-то случилось?

– Нет.

– Маш, это же я. Вместе и навеки, помнишь? – улыбаясь говорил я. Может удастся её хоть оптимизмом встормошить?