Текст книги "Магия в стиле экстрим"

Автор книги: Ирина Веретенникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 38 страниц)

– Явились, наконец, – проворчал отец, но я обожгла холодным взглядом, и Хегельг осёкся.

Аянка развалилась на белом ковре, подперев руками подбородок. Она болтала ногами в высоченных каблуках и алая подошва то и дело мелькала яркими вспышками. На губах играла ироничная улыбочка и очередной едкий комментарий уже готов слететь с острого язычка.

– Не сейчас, Аяна.

Мне пришлось лишь покачать головой, и в который раз вознести благодарность, за то, что мы понимаем друг друга без слов. Улыбка моментально слетела с лица подруги, на место веселью пришла собранность и внимание. Оборотень сразу подобралась, вскочив с пола. Желание ворчать, веселиться и ругаться улетучилось. Теперь мы действительно готовы в последний раз обсудить план похода.

Компания подобралась экстремальная и чем больше мы узнавали друг друга, тем больше позволяли заглянуть под свои маски. Никто из нас не мог похвастаться ангельской чистотой, каждому есть что скрывать, сражаться с собственными демонами в душе. И всё же мы вместе. Это и есть моя семья. Я принимаю их.

– Итак, кхе-кхе, – начал отец, прочистив горло.

Он пригладил убранные в импозантный хвост волосы и обвёл присутствующих цепким взглядом. – Мы обсуждали несколько вариантов доставки Паулины в склеп мага. Нам позволено помочь ей в этом мероприятии. Девочке предстоит собрать савию, а нам нужно предоставить ей возможность добраться туда живой, а потом вернуться на Мотейру. Сначала перевес был за тактикой отвлекающего маневра. То есть устроить большую бойню, а Паулина под шумок незаметной тенью проскользнёт к могиле и обратно. Но, хорошо подумав, мы изменили мнение. Хранитель мира узнает о нашем прибытии мгновенно и нахождение каждого из пришельцев тоже не останется тайной. Поэтому фактор скрытности не сработает. Значит, идём все вместе, максимально прикрывая друг друга, двигаемся напролом. Едва ли получится открыть портал вблизи склепа. Думаю, что магия там не стабильна, если не сказать, опасна и непредсказуема. А возле источника вообще недоступна или искажена настолько, что пользоваться ей подобно смерти. Аирель единственный из нас, кто был там.

– Я тоже там бывала и не раз, правда слишком давно, ещё до трагических событий. В благодатном мире эльфов, единорогам всегда были открыты двери. У нас общий Творец, а значит в какой-то мере мы родственники. Жаль, что сейчас наши пути разошлись, – грустно рассказывала Аяна, сложив руки на груди.

– Подожди! Тот маг убил владыку эльфов? Это был их мир? – ошарашено спросила я и присела на диван. В голове с бешеной скоростью складывались недостающие кусочки мозаики, и всё-таки чего-то не хватало.

– Паулина, не начинай заново старую песню, как тебе хочется подержать эльфов за уши. На эти глупости нет времени, – цыкнул Хегельг.

– Какие уши, папа! С момента возвращения из мира Терроны и Терра, меня преследуют видения о дивном народе. Я видела рождение странного младенца в эльфийской семье.

– Почему молчала об этом? – отец мгновенно оказался рядом и судорожно схватил за плечи. Серые, всегда холодные глаза возбуждённо блестели.

– Я хотела сообщить, честно, но постоянно что-то мешало, находились более важные дела. После возвращения рассказала бы обязательно. Что происходит, отец? Почему я вижу именно эту новорожденную девочку по имени Алният?

– Так она уже получила имя, – потрясённо прошептал Хегельг.

Отец присел передо мной на колени, не отпуская взгляда. Он бесцеремонно врубался в сознание, туда, где вился клубок памяти. Я могла бы вышвырнуть отца из собственной головы, моих сил уже хватило бы, но не сделала этого. Напротив, услужливо разматывала нить воспоминаний. Он вытеснял энергию некроманта из меня, привлекая внимание только к себе. И я судорожно вздохнула от колючего холода внутри. Это как будто внутренности погружаются в жидкий азот и мгновенно покрываются колючим инеем.

– Алният – рожденная болью. Так назвал ребёнка её отец, эльф по имени Вейдэ. Что в ней такого?

– Разве ты не чувствуешь, не догадываешься?

Глаза Хегельга так близко, они гипнотизируют, пытаются прочесть глубинные эмоции. И я вновь ученица перед ликом мудрого и сильного учителя, он скала, а я песчинка. Уверенность тает, как снег на солнце. Маленькая девочка перед мощной фигурой отца. Я вжала голову в плечи и, заикаясь, ответила:

– Мои чувства довольно необычны, чтобы походить на правду, папа.

– Ты даже не представляешь, что случилось на самом деле, и каково значение этого события для всех нас!

Хегельг что-то выяснил для себя, но отнюдь не успокоился. На щеках выступили пятна болезненного румянца, губы побледнели, а в глазах горели отблески плохо контролируемых эмоций. Отца трясло мелкой дрожью. Рядом с нами присел на корточки Аирель, обняв меня за ноги. Его руки сейчас холодны, на полупрозрачном лице чёрными пятнами выделялись широко открытые глаза. Маг пожирал взглядом и тяжело дышал. Происходило что-то действительно важное, настолько важное, что оба мага теряли самообладание. Они смотрели на меня, как на восходящее солнце из сумрака вечной ночи, такими они были лишь на Терродане.

– Что происходит? – хрипло произнесла я и встала, но мужчины так и остались сидеть у ног, пугая непонятными взглядами.

– Помнишь, я рассказывал, что маги бывают рождённые и природные? – дождавшись кивка, отец продолжил. – Источники природных магов создаёт Террона, наша бессмертная Мать-богиня. Они непостижимым образом сами находят подходящий сосуд среди живущих существ не зависимо от расы. Тогда происходит чудо слияния тела, источника и души. Именно в этот момент из представителя какого-нибудь народа появляется новый маг, ещё не инициированный, не познавший себя, но уже не такой, как остальные. Террона слишком давно не создавала природных магов, наш народ разгневал Мать-богиню, она оставила нас на вымирание. Рождённых магов уже тоже не появляется. Но мы молились, просили о милости.

– Надежда – это единственное, что нам оставалось, перед тем как исчезнуть, – шептал Аирель, гладя меня по ноге.

– Пока не появилась ты, Паулина, и боги не благословили в тебе жрицу. Но даже не это самое важное. Исключительно редко среди жриц появляется сущность, способная концентрировать в себе силу всех магов и рождать уникальный среди магов импульс Пробуждения жизни. Её называют "Водящая души", способная творить магические источники, подобно богине. Она и есть Мать, живущая смертной жизнью, Мать для всех источников, которые породила. Мы знаем, что наша богиня жестока и давно оставила своих детей, но продолжаем стремиться к ней, взывать, тянуться всей сутью – это в нашей природе. Источники, созданные Водящей души, свободны от тяги к Терроне. Где бы они не находились, инициированные или нет, их сущности магов всегда будут стремиться к смертной Матери.

– Папа, какое это имеет отношение ко мне?

Я обхватила себя руками и зажмурила глаза, словно собираясь шагнуть в пропасть. От страха комок подступил к горлу, холодный пот заструился по спине. Хотелось ответов? Сейчас один из них перевернёт мой неустойчивый мир и вновь поставит жизнь с ног на голову. Как же страшно! Открой глаза, Паулина Кейб, открой и смотри!

– Алният родилась природным магом. Источник, спящий внутри девочки, создала ты, жрица. Когда мы были в мире богов и чуть не убили тебя потоками неконтролируемой силы, ты словно призма сконцентрировала всю энергию. Она клубилась у ног сияющим коконом. Импульс Пробуждения жизни возник в тебе спонтанно, но это знание живёт в сути Водящей души. Новый магический источник возник и нашёл сосуд, непостижимым образом выбрав именно эльфийского младенца. Никто не надеялся, что это возможно, никто не знал точно, никто, кроме жрицы. А в тот момент, она была на краю смерти, но смогла избежать гибели. Ты приходила за одним чудом, а получила совсем другое.

– Не может быть! Не хочу, отец! Это слишком! Вы ошиблись, – я схватилась за голову, запустив ладони в шумевшие от волнения волосы, – пожалуйста, скажи, что вы ошиблись.

– Девочка моя, нет никаких сомнений. Ты ещё не обрела всей силы, действуешь скорей по наитию, чем обдуманно. Но как только обретёшь якорь в этом мире и дух-хранитель примет душу, именно тебя нарекут Водящая души нашего народа.

Аирель поднялся и попытался приобнять. Его голос тёк нежной сладкой пеной, он успокаивал, завораживал. Но, несмотря на все старания, я ощущала, что земля уходит из-под ног.

– Нет! Нет, не хочу! Мне это не нужно! Богиня, забери обратно своё благословение! – закричала я и тут же получила тяжёлую пощёчину от отца.

Голова дёрнулась в сторону. Удары сыпались снова и снова, Хегельг хлестал дочь в лучших традициях экстремального воспитания.

– Довольно! – жёстко бросил Аирель и поймал руку отца.

– Никогда не смей так говорить и даже думать! – голос Хегельга резал, доставал до самого дна, словно удар ножа, он вкручивался в сознание тысячами иголок и намертво пришивал стальными нитками отцовскую волю.

– Что вы сделаете со мной теперь? Посадите на цепь? Лишите воли? Чтобы я, как конвейер лепила источники, будучи безвольной рабыней для спасения своего народа?

Хотелось плакать, закатить истерику, упасть на колени и рыдать навзрыд. Но слёзы не приходили, они остались во вчерашнем дне. Я чувствовала, что слепой гнев где-то рядом, ему так и не дали появиться.

– Дай нам пять минут, – бросил некромант Хегельгу и подхватил меня на руки, как пушинку.

Отец тут же отошёл к окну, пытаясь взять себя в руки и совладать с яростью. Аирель стремительной походкой направился прочь из комнаты, а я обмякла в его родных руках. Уже перед дверью оглянулась на Аморана. Человек добела сжал кулаки, на скулах ходили желваки от еле сдерживаемого гнева, но он молчал. За его спиной неслышной тенью двигалась Аяна, думая, что её никто не видит. Я вздрогнула от выражения лица оборотня, миндалевидные глаза горели жаждой убийства, холодно препарировали человека. Нежные черты заострились, обнажая суть хищника, хладнокровного и беспощадного.

– Аяна! – мысленно крикнула я подруге и та мгновенно натянула привычную маску.

Аморан почувствовал взгляд и обернулся. Перед ним снова стояла милая и улыбчивая девчонка в коротеньком платьице. Лишь румянец выдавал скрываемую бурю эмоций. Аяна провела ладонями по волосам, знакомым движением перебрасывая их через плечо, и взяла мужчину за руку.

– Что за новая напасть? – сдавленно кивнул он на нас.

Аирель уносил меня прочь из дома в прохладу ночного парка, но я слышала и видела всё, что происходило в гостиной.

– Это дела магов и нам лучше пока не вмешиваться. Всё гораздо сложней, чем я думала, – единорог помедлила, а потом тихонько продолжила, потянувшись на носочках к уху человека. – Приготовься к тому, что на твою женщину станут молиться. Смертное воплощение Матери соберёт всех магов и между прочим именно в твоём мире. От них уже не избавиться, – с досадой бросила Аяна.

– А ты смогла бы? – тихо спросил Аморан.

– Я бы избавилась от Аиреля и Хегельга, но не от всех же магов. Это мне не под силу.

– А от меня?

– От тебя в первую очередь, но я не стану отбирать у Паулины любимую игрушку. Когда мы преодолеем Проклятье, ты и так быстро постареешь и умрёшь. Человеческий век не долог. Девочка поплачет и смирится.

– Но она никогда не простит тебя за отца и некроманта.

– Кто знает, кто знает. В любом случае всё чрезвычайно усложнилось. А тебе несказанно повезло, что остальных магов пока здесь нет. Вот кто уж точно не стеснялся бы! Толпы свихнувшихся от счастья магов всех мастей, фу-у-у! – Аяна брезгливо передернула плечами. – Они убили бы тебя или Гнека из самых благих намерений, устранив опасность для своей ненаглядной Водящей души.

– Да уж, посмотришь на меня и сразу скажешь – вот он, счастливчик, – горько хмыкнул Аморан. Громкий заливистый смех пробежал колокольчиками по коридорам дома, а я поежилась, потому что знала Аяну лучше остальных.

Аирель открыл входную дверь и остановился на пороге. Он вдохнул свежий воздух и закрыл глаза. А когда открыл их, я не поверила тому, что увидела. Передо мной снова оказался мой любимый друг, зрачки приобрели свой обычный вид. Аирель очень рисковал, возвращаясь в привычный облик. Он мог утратить контроль над своей армией духов. Движения замедлились, маг, словно застывал на месте. Магические светильники погасли. Мягкое облако непроницаемой энергии окутало нас, превратилось в плотный щит. Даже новым зрением мага я не могла разобрать черты некроманта. Он поставил меня на ноги и прижал к себе.

– Иди ко мне, любимая, – слова текли медленно, нараспев. – Никто не увидит, никто не услышит, девочка моя. Успокойся, милая, сейчас нет причин держать оборону, не нужно быть сильной, кого-то спасать и защищаться. Просто расслабься.

– Но как же… – возразила я, но мягкая ладонь накрыла губы.

– Никто, слышишь, никто не сделает тебя рабыней. Моя жена, любимая и единственная. Водящую души не удержит ни одна клетка, ни одна воля. Аяна хотела бы забрать тебя из этого мира, но уже не сможет и она.

– Я знаю о ней и чувствую, как она борется с собой.

– Здесь и сейчас нет Водящей – смертного воплощения богини, нет жрицы, нет Проклятья. Есть только моя девочка, Паулина. На минуту забудь обо всём, сделай глубокий вдох. Всё получится, мы верим в тебя, значит, поверь и ты. Обопрись на меня, позволь помочь. Ведь знаешь, я не предам, никогда. Хегельг, Аморан, Аяна, все мы изменились, столкнувшись с тобой, и продолжаем меняться каждый миг. Поверь.

Я слушала родной низкий голос, биение сердца успокаивалось. Чего стоило Аирелю внешне непринуждённо и убедительно говорить, а самому прилагать невероятные усилия, чтобы удерживать духов? Сколько мы так стоим, тесно прижавшись в темноте? Минуту? Пять? Пусть на краткий миг, но я расслабилась, почувствовала себя просто женщиной. Закрыла глаза, вдохнула глубоко-глубоко и отпустила страхи, сомнения, а в следующий миг нашла мужскую надёжную ладонь и шагнула на свет.

Глава 20

Поверхность Фесседы гудела от мощи открываемых порталов. Хегельг поддерживал провалы в другие миры собственной силой. Зеркальная плёнка окон в межмирье дрожала, искажая отражённые в ней пейзажи бывшего мира эльфов. Я бы тосковала за этим местом, случись мне навсегда покинуть такую родину. Плодородная равнина с голубыми очами мелких озёр, редкие рощицы и невысокие скалистые горы. Столь приятная взору картина, какая-то домашняя и уютная. Яркое, почти как на Земле, солнце и пронзительное голубое небо. Здесь очень красиво, цвета намного ярче земных или мотейровских, хотя я ожидала чего-то мрачного. Например, зловонных болот, маленьких искорёженных деревьев, скудной растительности и низкого грязного неба. А сейчас удивление заставляло оглядываться по сторонам.

Аирель утверждал, что мир болен, охвачен неизлечимыми метастазами из-за запретного ритуала эльфийских жрецов. Но природа Фесседы блистала великолепием. Буйство красок, сочной зелени и душистых цветов. Червоточина оказалась в другом. Я искала внешние проявления, а нужно всего лишь заглянуть вглубь, и мир уже не покажется таким уж милым и приветливым, как на первый взгляд. Едва шагнув на землю Фесседы, мы столкнулись с огромной проблемой, спутавшей планы. Конечно, Аирель предупреждал, отец предполагал, но никто не мог представить, что реальность окажется настолько хуже.

– Здесь всё не так, – встревожено крикнул некромант, – всё не так, как было в прошлый визит. И дело в магии запертого источника. Она пропитала собой реальный мир и не собирается даваться чужакам. Мы для неё враги. Источник проник в духа-хранителя и усугубил искажение, повлияв на магию мира в целом.

– А-а-а! – упав на колени, закричала Аяна.

Тонкие руки обхватили голову, а глаза закатились. С розовых губ струйкой потекла кровь. Я кинулась к подруге, уже понимая, что происходит. Оборотень попыталась воспользоваться магией Фесседы и ей дали по носу. Дух-хранитель не желал нашего присутствия и даже более того. С каждой секундой все, даже человек, сильнее и сильнее ощущали зарождающийся гнев и неприязнь хозяина мира. Он отсёк магические потоки и теперь мы могли рассчитывать лишь на силы, что накоплены внутри нас, а ещё на те, что предусмотрительно захватил с собой отец в виде амулетов. Как ни хмыкала Аяна над запасливым холодным магом, но прав оказался именно он. И теперь амулет Хегельга давал силу единорогу для исцеления. Я пропускала через себя энергию из хранилища и напитывала оборотня. После нашего короткого отпуска Аяна научилась воспринимать силу магов, точнее одного конкретного мага – меня. Она тяжело поднялась на ноги, опираясь на моё плечо. Благодарный кивок и девушка вновь самостоятельно передвигается.

– Не переживай малыш, такие, как я, не пропадают, скорей попадают. Я живучая, – бодро хмыкнула Аяна.

Привычным жестом она пригладила волосы и перекинула их на плечо. Я вытерла кровь с её подбородка и чмокнула в горячий нос. Мы синхронно обернулись к остальным. Нашей веселости никто не разделял. Мужчины сосредоточились и максимально насторожились. Каждый сканировал местность, три пары глаз искали малейший источник угрозы, скапливающейся вокруг нас на уровне удушающей тревоги. По спине пробежал неприятный холодок предчувствия.

Наши с некромантом источники до сих пор связаны и я, как хорошая батарейка, перекачивала силу в него, но всё меньше и меньше. Поддерживать армию низших духов теперь труднее даже нашим объединённым усилиям. Это поняли все. Время побежало гораздо быстрее. Настала пора решительных действий. Аирель снова сделался медлительным и заторможенным, зато через окна порталов повалили ожившие мертвецы. Мы пришли не с пустыми руками.

– Куда нужно двигаться? – спросила я.

Чёрные зрачки мага ничего не выражали. Ни один мускул не дрогнул, ни одного движения в янтарной фигуре. Он ушёл глубоко в себя, чтобы сохранить предельную концентрацию и контроль над передвижениями армии. Внезапно, как вспышка в мозгу, возникла картина со склепом и направление. На сантименты просто не хватало сил, и я благодарила хотя бы за этот образ.

– Спасибо, – шептал девичий голос, которого Аирель скорей всего уже не слышал.

– Двигаемся к той горе. У подножия расположено старое кладбище, где эльфы хоронили чужаков, представителей других рас, имевших наглость умереть на Фесседе. Склеп находится в пещере, за каменными вратами. Мне нужно попасть внутрь, именно там растёт савия.

– Это примерно пять миль, – на глаз подсчитал Аморан, – и чует сердце, лучше добраться туда до темноты.

– Ты прав, – проскрипел Хегельг колючим голосом. Его прозрачная фигура излучала уверенность, воздействовать на других отец всегда умел прекрасно. – Выдвигаемся немедленно, мы ещё в состоянии контролировать ситуацию хоть как-то.

Пока обсуждалась обстановка, войско некроманта заполнило собой все пространство вокруг. Оно взяло нас в широченное сплошное кольцо из мощных шевелящихся тел. Пустые глаза, разинутые рты, скрюченные пальцы, клыки, когти…Люди, и приблизительно похожие на них существа, крылатые и ползущие твари из низших миров. С каждым отрядом, что появлялся из окон гигантских порталов, воины имели более странный и непривычный вид. Хотя, что может быть привычного в мёртвых, внутри которых бьются низшие духи? Им обещан пир на крови и плоти, они пришли сюда ведомые вечным голодом, и главное теперь – не утерять нить управления. Потому что нашему славному войску безразлично кого рвать на части.

Я невольно вспомнила своё побоище на столичном кладбище и ещё раз согласилась с необходимостью этого урока. Аирель готовил меня именно к этому походу. Он точно знал, с чем предстоит столкнуться, но не успел подготовить достаточно. Духи, завладевшие мёртвыми сосудами, гораздо умнее и организованней, чем те, с которыми пришлось сражаться у городских стен столицы Мотейры. В аурах кроме голода переливались отголоски других желаний. Я разделяла источники с Аирелем и чувствовала, что мёртвые постоянно проверяют на прочность волю некроманта. И не дай боги, магу показать слабину! Он полностью ушёл из реальности, сконцентрировавшись лишь на передвижениях отрядов, и не сможет за себя постоять, случись опасность. А значит, мы станем его ближайшим щитом и последней линией обороны.

Для вхождения войска маги предусмотрительно выбрали обширную равнину. Это самое ближайшее место к склепу, где возможно открыть стабильные порталы подобной мощи. Тысячи тысяч мертвецов колыхались серым морем, центр которого – островок земли, маленький пятачок свободного зелёного пространства, на котором разместились пять живых фигур. Именно эти фигуры стали пиковой точкой гнева Фесседы. Крылатые мертвецы парили над нами, змеевидные тела наших воинов расползались во все стороны, как щупальца гигантского спрута, ища противника, требуя обещанной живой плоти. Ноги, клещи, лапы топтали сочную зелень и все это в полной тишине. Чем отличалась наша армия – так это безмолвием. Природа вокруг тоже затихла, точнее, притаилась, как хищник в засаде, ожидая неведомого сигнала. Пульс в висках нервно отсчитывал последние секунды тишины и иллюзии мира.

Все началось неожиданно, едва мы сделали первые шаги по направлению к склепу. Синхронно с нами двинулись и мёртвые. Жутковатое зрелище, стоящее Аирелю бездны сил, но маг контролировал каждого в этом море не совсем свежей плоти. И в этот момент напряжение вокруг достигло критического пика. Иллюзия милого и безобидного мирка окончательно лопнула. Фесседа обрушилась на чужаков гневом и яростью. Земля задрожала, вспенилась под ногами от выползающих из недр червей, размером с крупных змей. Их юркие тела покрывала зловонная слизь, слепые морды ощетинились шипами. И единственным их ориентиром оказались пришельцы. Черви скопом кидались на всё, что двигалось, впивались в ноги и лапы, а потом утаскивали под землю. Синее небо почернело от хищных птиц и летающих ящеров. Они накрыли войско пришельцев тучей из разинутых клювов, острых когтей и оглушающих криков.

Странные помеси зверей, иногда нелепые, иногда жуткие, но от этого не менее опасные, стекались к нам со всех сторон. Если дальние пределы равнины перед нашим войском сначала выглядели зелёным океаном, то теперь они превратились в кишащее ужасом болото, бесконечное, до самого горизонта. И нам придётся пройти сквозь него, полагаясь на собственные силы, да на свирепость и голод мертвецов. Потому что хранитель мира призвал всех.

И началась бойня, страшная и беспощадная. Каждое существо с обеих сторон пришло сюда только за одним – убивать. И нет разницы между живыми и мёртвыми, если итог один – ошмётки плоти, втоптанные в землю тысячами ног и лап. Одни монстры жрали и разрывали других. Багровая кровь и зловонная жижа полились потоками, они жадно впитывались в почерневшую землю и порождали новых тварей. На нас нападали ото всюду, и даже в окружении своих воинов, приходилось отражать атаки собственноручно. Хегельг вёл Аиреля, словно поводырь слепого. Отец тоже вливал силу в некроманта, а ещё питал щиты вокруг нас, особенно над Амораном. Только с каждым нападением защитная магия действовала на тварей меньше. Мы же обступили идущих магов с трёх сторон, и постоянно сражались с солдатами разгневанной Фесседы. Самые проворные и везучие доставали нас с воздуха. Так что мечу Кейб в руках Аморана, моим гудящим от нетерпения плетям постоянно находилась работа.

А вот Аяна…Сначала подруга сражалась выросшими прямо из ладоней костяными наростами. Судя по тому, как легко они входили в плоть атакующих птиц, как отсекали лапы, крылья и головы, костяные наросты были чрезвычайно остры. Белые, как обнажённая кость, мечи единорога – продолжение тонких сильных рук. Но когда птицы и им подобные твари посыпались с неба сплошным пологом, а из-под земли полезли твари, гораздо крупнее шипастых червей, Аяна вновь сменила облик. Я вздрогнула, краем глаза заметив переход из одной ипостаси в другую, мало напоминающую человеческую.

– Без комментариев! – цыкнула Аяна у меня в голове, – на себя посмотри!

Если магия давно отказала в искажённом враждебном мире, то тело ещё слушалось безотказно и изменяло форму мгновенно. Аморан хладнокровно воспринял наше преображение. Закалённый сотней лет соседства с вампиром, человек одобрительно кивнул, увидев, как изменилась его женщина в пылу сражения. С этого момента, без разницы, как выглядеть. Главное, нанести, как можно больше урона наползающим снизу, падающим с неба ордам всевозможных существ. Всё, что они хотели – уничтожить пришельцев, высосать души, разорвать на куски. Потому что их вела разъярённая воля духа-хранителя. Каждое создание здесь – симбиоз из ещё живой природы, магии Фесседы и просочившегося за пределы саркофага источника мага. Очень живучее и удачное сочетание, подвижное и самосовершенствующееся буквально на глазах.

По мере нашего продвижения к склепу, создания, насылаемые на нас, имели более изощрённую форму. Казалось, что они изменяются на ходу, приспосабливаются к нам, чтобы порвать как можно больше мёртвых. Да, движимые низшими духами сосуды не безобидные куколки. Они превращали наш путь в сплошной кровавый фарш из растерзанных и изломанных тел. Да, они тоже становились сильней с каждой выпитой душой. Но как бы много их не было, мы сражались с целым миром, безостановочно плодящим новых и новых солдатов. А наши ресурсы таяли на глазах, чего нельзя сказать о противнике.

Склеп ещё слишком далеко, а мы увязли в непрерывной мясорубке. Аморан убивал безостановочно, он действовал расчётливо, максимально экономя силы. Движения мужских рук скупы и лаконичны, если бить, то наверняка, точно в цель. Сейчас, двигаясь по колено в кусках окровавленных тел, человек не казался беззащитней или слабее нас. Отличный, хладнокровный убийца прекрасно вписался в компанию хищников и таких же убийц. Я вспомнила, его фразу:

– Что я хорошо умею делать, так это убивать.

Мы все это умеем, милый, а некоторые даже любят. Я посмотрела на Аяну, едва получила минутную передышку. Пришлось задрать голову, чтобы увидеть горящие азартом глаза оборотня, её рост вновь изменился и удивил. Мощные лапы с лёгкостью передвигали тело крупного хищника, утратившего даже отдалённое сходство с человеком. Широкая голова с выдвинутыми вперёд большими челюстями, в зубах которых хрустели шеи нападающих. Острые уши нервно прижаты, песочная густая шерсть на загривке агрессивно топорщится. Плечи и грудь бугрятся мышцами, длинные руки-лапы заканчиваются костяными наростами, острыми как лезвия. Аяна двигалась неожиданно грациозно и плавно, переходя от одной жертвы к другой, кидаясь в наибольшее скопление противника с утробным воем. Поймав мой оценивающий взгляд, оборотень подмигнула желтым глазом с вертикальным зрачком и мило улыбнулась выпачканной в крови пастью.

– Спасибо, малыш, ты тоже симпатяга сегодня, – пошутила подруга и низко засмеялась.

Что да, то да, симпатяга. Моё боевое воплощение мгновенно заводит Аиреля, даже нравится Аморану, но оно какое угодно, только не симпатичное. Собственно, мало кто нашёл бы отличие между нашей компанией и другими монстрами, по крайней мере, внешне. За мной оставались лишь пепел и гарь. Крылья изливались огнём, капающим с каждого острого пера. Я пришла сюда получить то, что нужно, любыми средствами. Раскалённые добела плети неустанно врезались в очередного зверя, снова, снова и снова проходили сквозь тела, как нож в масле. Я не отступлюсь.

Небо затянуло тяжёлыми низкими тучами, резко хлынул ливень с холодным ветром. Он хлестал ледяными струями, застилал глаза, делал и без того раскисшую от крови и вывалившихся внутренностей землю непролазным болотом. Молнии били в опасной близости от нас, поражая в основном наших основательно поредевших воинов. Тысячи таяли, падали, чтобы уже никогда не подняться. Они останутся тут все, до единого, растворятся в чреве Фесседы. Я с тоской посмотрела на гору, к которой так и не удалось приблизиться. Мы проигрывали в битве на пролом. Наш план не срабатывал. Всего лишь букашки, пусть и с зубами, но все равно козявки в сравнении с целым миром. Но я не уйду с пустыми руками, заплачу любую цену, но подберусь к склепу.

Аирель упал на землю в изнеможении. Он сделался тонким и худым, полностью выложившись. Но даже в таком состоянии маг сохранял контроль над остатками армии. Хегельг подхватил его на руки, как ребёнка и упорно шёл дальше. Даже Аяна утомилась. Сколько мы бьёмся? Во время такой мясорубки время искажается и уже не уловить его бега. Час? А может полдня? Небо потемнело почти до черноты. Проклятая Фесседа окутывалась в сумерки, приближалась ночь. Из теней выползали твари, от которых брала оторопь. В них ощущалась что-то слишком знакомое, витавшее на границе понимания, но времени, чтобы разобраться не оставалось. Голова кружилась от кровавого калейдоскопа, ноздри нервно дрожали, снова вдыхая запах смерти. Сердце тревожно кольнуло, и я оглянулась вокруг, ища причину. Она упала с серого неба, вместе с порывом ветра.

– Аморан! – кричала и понимала, что уже не успеваю.

Огромные когти врезались в его плечи, прокололи доспехи и глубоко вошли в тело. Меч Кейб застрял между плотных наростов очередного зверя и человек не смог вовремя отразить нападение сверху гигантской летучей мыши. Туловище летуна покрывала серая чешуя, тонкая и пластичная, но чрезвычайно прочная. Эти твари нападали на нас уже трижды. Даже сейчас Аяна билась с двумя безымянными тварями. Это сначала мы шутили и давали забавные названия всевозможным искажённым существам, прущим на нас ордой. А сейчас, когда силы на исходе, мне уже безразличны названия. Нужно убивать всеми способами и делать маленький шажок к цели.

Я рвалась вперёд на помощь к человеку, до изнеможения напрягая крылья. Летучая мышь подхватила бессознательное тело и понеслась прочь. Использовать плети опасно, можно задеть Аморана, поэтому они мгновенно исчезли из рук. Догнать тварь не составило труда, а вот как аккуратно забрать у неё добычу? Мужская фигура обвисла в плотном захвате когтей. Без магии не пробить прочнейшую чешую, но на шее она тоньше всего и именно туда следовало нанести единственный точный удар. Беда в том, что у твари гигантская пасть, полная зубов-игл и подобраться к шее чрезвычайно трудно. Вертлявая, зараза! Но с тяжёлым грузом в лапах летуну сложнее маневрировать в воздушных потоках, да и дождь мешал не только мне.

Облетев мышь, я набросилась на неё со спины. Огонь крыльев погас, чтобы ни дай боги, не поранить человека. Двойной груз нести сложнее и тварь стремительно теряла высоту, но когтей так и не разжала, не выпустила Аморана. Она пыталась извернуться и вцепиться в меня зубами. Только я успела первой. Сначала когтями надорвала шкуру с плотной чешуей. Во рту стало тесно от мгновенно отросших клыков. Я ударила ими летуна. Даже в самом тонком месте чешуйки неимоверно прочные и острые, они врезались в нёбо, разорвали то, во что превратились губы. И всё же мои челюсти не разжалась. Напротив, они вгрызались глубже и глубже в мягкую плоть под кожей. Я напоминала себе питбуля, который вцепился в жертву. Огненные волосы залепили зверю глаза, пальцы старались разодрать чешую ещё больше.