Текст книги "Магия в стиле экстрим"

Автор книги: Ирина Веретенникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 38 страниц)

Глава 9

Мир Мотейра встретил предрассветным затишьем. Мы успели вернуться вовремя. До восхода солнца оставалось два часа. Чем больше я путешествовала по мирам, тем отчётливей проявлялось чувство времени. Хегельг говорил, что это полезное свойство присуще всем магам. Теперь часы были не нужны, особенно учитывая, что в каждом мире своё течение времени.

Мы вынырнули в мир высоко над землёй, и я окинула взглядом залитые лунным светом окрестности моего пристанища. На Земле луна никогда не светила настолько ярко. Ночное светило Мотейры сейчас пребывало в убывающей фазе, но его лучи разгоняли тьму настолько, что её лучше назвать лунными сумерками. А быть может, это моё зрение изменялось и становилось пронзительней, ведь маги – не люди, их тела более совершенны. Я замечала то, чего раньше просто не видела, горизонт раздвинулся, предметы обрели небывалую яркость и объём.

Огромный белый диск висел на тёмном безоблачном небе в обрамлении несметных созвездий. Луна освещала бескрайний густой лес, наполненный туманной дымкой. Она блестела в извилистых рукавах двух рек, что рассекали чащу, а далеко на востоке поднимались небольшие горы. Местность, мягко говоря, малообитаемая. Среди заброшенного парка виднелся силуэт моего дома. Надо бы, наконец, совершить экскурсию по окрестностям, а то до сих пор даже не удосужилась осмотреть здание снаружи и оценить размеры усадьбы. В оправдание могу сказать, что сделать это было просто некогда.

– Учитель, а где Гнек находил своих жертв? Ведь вокруг только лес, никаких следов других поселений я не заметила. Одинокое, затерянное среди леса поместье едва ли привлекало много туристов и посетителей.

– Вон за теми горами начинается морское побережье, – Хегельг махнул головой на восток. – Там расположен небольшой портовый городишко. Гнеку расстояние не особо было важно, ведь он маг, пусть и потерявший человеческий облик. Навыки ходить сквозь тонкий мир, у него остались на подсознательном уровне. Он выходил на охоту далеко отсюда, а потом просто утаскивал жертву в логово. Гнек выхватывал часть пространства с человеком внутри. Судя по вещам, что скопились в доме, он охотился на дорогах. В сети попадало всё, что окружало жертву: лошади, чемоданы, части кареты, даже котур попался, – ответил маг, бесшумно планируя рядом.

Молчание слишком затянулось, и теперь он ухватился за возможность возобновить непринуждённое общение. Только меня мучили совсем не развлекательные темы.

– А твою предыдущую ученицу он поймал тем же способом? – я кружилась вокруг белокрылой фигуры и пыталась рассмотреть выражение лица Хегельга.

– Нет, – резко бросил маг.

Его лицо приняло холодное отстранённое выражение. Он явно не хотел развивать эту тему. Но я не сдавалась и сделала ещё одну попытку прояснить обстановку.

– Ведь это ты столкнул их, не правда ли?

Ответом послужило мрачное молчание. Но всё и так понятно. Кто-то не выдержал очередной проверки на вшивость и закончил жизнь в оковах вампира, став его игрушкой и лакомством. Но обречь ученицу на такое!? Я ещё раз глянула на отстранённого мага. Кто ты, Хегельг? Чудовище, сумасшедший холодный маг или близкое и родное существо? Мужчина, фактически подаривший мне шанс на жизнь, ставший отцом или жестокий убийца? В размышлениях я пришла к выводу, что его душа содержит необъяснимый диссонанс и ещё многое, мне пока неизвестное.

Хегельг полон мутных и страшных тайн, холодящих сердце противоречий. Я могу не понимать его поступков и мотивов, злиться, раздражаться или даже временами ненавидеть, но от этого мне не перестать любить его. Вот уж точно, любовь не за что-то, а вопреки. Как это произошло? Когда столь необъяснимое чувство успело поселиться во мне? Ведь Хегельг частенько вёл себя, как настоящая сволочь, грубая и продуманная. И, несмотря на это, я смогла простить. Не оправдать или понять, а просто простить страх, слёзы и боль. Чем больше мы общались и сближались, тем страшнее и шокирующей подробности всплывали. Но и другая сторона холодного мага приоткрывалась для меня. Я решила не обострять отношения и сменить направление разговора.

– Хегельг, расскажи о Мотейре. Что это за мир и где в нём находимся мы?

– Жаждешь получить незапланированный урок географии? Похвальное рвение, Паулина, – хмыкнул белокрылый маг.

На самом деле Хегельг обрадовался вопросу и возможности уйти от скользкой темы. Он с воодушевлением бросился в разъяснения и даже создал иллюзию географической карты.

– Итак, Мотейра – жемчужина срединного плана бытия в нашем мироздании. Это сравнительно небольшой мир в Плеяде, населённый людьми. Два основных материка связаны между собой тонкой полоской суши, образуя фигуру, похожую на песочные часы. Вокруг них разбросано множество островов. Они тянутся обширной россыпью к полюсам, но только самые крайние покрыты льдом, на остальной территории почти всегда тепло.

– А где находится мой новый дом? – я внимательно слушала Хегельга и разглядывала чудную карту.

– Твоё поместье расположено в центре одного из самых крупных островов Мотейры, который называется Селеш, – сообщил учитель и указал на вытянутый участок суши, окружённый океаном. – Природа здесь такая же, как и на материках, равноудалённых отсюда. Зимы очень мягкие и бесснежные, а лето не слишком жаркое. Растения приспособились приносить плоды круглый год, в лесах полно зверья.

– Благодатный край! Население Мотейры едва ли голодает, – заметила я.

– Комфортный климат и великолепные плодородные земли позволили людям развить цивилизацию и превратить это место в цветущие сады, небывалой гармонии и красоты, – продолжалась лекция.

– Что-то не особо заметно цветущих садов. Глушь и безлюдье среди непролазной чащи. Может это мне попалось такое захудалое место? – с сомнение проговорила я.

– Не перебивай! На это есть свои причины. Скажу только, что сейчас так выглядят многие ранее окультуренные и возделанные земли. А сотню лет назад всё было иначе: богатая и живописная природа, веками облагораживаемая людьми, сделала Мотейру жемчужиной среди населённых миров. Многие маги прельстились этим и избрали это место в качестве резиденции для отдыха и размышлений, даже разместили здесь семьи!

Великолепные золотые пляжи, невысокие горы, поросшие огромными соснами, живописные водопады, здесь мы отдыхали душой, погружались в расслабление или магические опыты. Маги воспитывали отпрысков от человеческих женщин и редких потомков своего племени. По крайней мере, так было очень долгое время, пока Мотейра не превратилась в кровавый ад. Он выкосил почти всё население и магов в том числе, – горько вздохнул Хегельг, а потом продолжил рассказ. Мы снижались, но я почти не смотрела вниз, полностью поглощённая словами учителя.

– Когда-то давно суша была разбита на множество мелких королевств. Но постепенно они оказались мирно поглощёнными двумя крупнейшими государствами. Главные державы поделили между собой оба континента примерно поровну. Граница проходила, как раз по той самой тонкой полоске суши, связывающей два материка. Веками Мотейра не знала войн и лишений, достигла небывалого расцвета культуры и искусств. Это было райское место, наполненное красотой и достатком. Люди умудрились не испортить природу, а бережно подкорректировать, добившись гармонии для жизни.

Маги селились тут и заключали договора с правителями. За возможность независимо и бесконтрольно жить в своих владениях по своим же законам, мы обязались служить владыкам Мотейры, поклялись защищать и оберегать их. А клятва для мага, это не пустой звук, а непреложное обязательство. Поэтому клясться нужно в самых крайних случаях. Запомни это, Паулина, как новое правило, написанное кровью многих магов, – произнёс учитель.

Я внутренне вздрогнула, когда вспомнила, что уже успела дать нерушимое обещание Оракулу. Надеюсь, что это не аукнется неприятностями.

– А где жил ты?

– И я тоже поселился здесь, хотя родина совсем не Мотейра и душа принадлежит духу-хранителю другого мира. Но у магов принято иметь несколько пристанищ. В обширном имении среди лугов и лесов Мотейры возвел я дворец и поселил там семью. Да, Паулина, и у холодного мага Хегельга была семья, которую я прятал ото всех. Мне несказанно повезло, и моей женой стала женщина-маг. Она так и не прошла инициацию до конца, но дочь смогла стать одной из нас. Никто из магов никогда не видел моей семьи, жена и дочь оберегались от внешнего мира, быть может, чрезмерно усердно.

– Не представляю тебя в халате и тапочках, сидящим за обеденным столом во главе семейства, – хмыкнула я.

Мы приземлились в заброшенном саду перед домом, и присели на бортик старого высохшего фонтана. Я шевелила опавшую листву босой ногой и рассеяно разглядывала захудалый парк. Впервые учитель что-то рассказывал о семье, и мои уши чутко ловили каждое слово.

– Терпеть не могу халат и тапочки, – скривился Хегельг.

– Ты любил свою семью?

– По-своему любил, но недостаточно и не так, как они этого хотели. Жена и дочь могли бы стать магами с огненным источником, для них я казался слишком холодным и безучастным. Мои женщины были слишком мягкими и нежными, абсолютно не приспособленными к трудностям и соблазнам. К тому же, я подобно всем мужчинам-магам стремился владеть и полностью контролировать своих женщин. Они не такие как ты, Паулина и требовали твёрдой направляющей руки и постоянной опеки.

– То есть они фактически жили в заточении, без собственной воли?

– Да, но у них было всё, что они только могли пожелать.

– Кроме свободы и внимания любимого мужа и отца, – перебила я Хегельга. Он отвернулся и сложил руки на груди. Неужели обиделся на правду?

– Ты права. Чтобы понять и признать это, мне понадобилось пережить горькую боль утраты и сотню лет размышлений, – ответил маг после долгой паузы.

– Прости.

– С тех пор прошло больше века и горе постепенно утратило остроту. Осталась лишь память и грусть, – сейчас учитель погрузился в далёкие воспоминания, и ночные тени делали его лицо печальной маской.

– Что же случилось с этим миром, о какой трагедии ты говорил? – спросила я, когда нашла холодную ладонь Хегельга и сжала её.

– Я служил придворным магом у короля Аттуа и подобно многим, принёс клятву верности. За это он даровал большие земли, где я фактически был единовластным хозяином и повелителем, не подчинялся никому, – предрассветный час самый тихий и слова учителя разносились далеко вокруг.

– Как же король решился на подобное безумство?

– Мои магические эксперименты могли быть весьма экстравагантными или даже жуткими с точки зрения людей. Но в своих владениях маг имел право творить что хотел. Сейчас ты ужаснулась бы, зная какие опыты я ставил. Скажу только, что местное население считало меня демоном или кем-то вроде него. Быть может позже, ты поймёшь, когда человеческого в тебе не останется.

– Постараюсь, чтобы этот момент не наступал как можно дольше, – пробурчала я, но Хегельг глянул на меня, как на капризного несмышлёного ребёнка.

– Так вот, за неоценимые магические услуги и клятву верности, король Аттуа закрывал глаза на мои действия. Таким же образом заключались договора и с другими магами в обоих королевствах. Всех устраивало такое положение дел, ибо выгоды от сотрудничества были огромны. Тем более что на Мотейре царил мир и благоденствие. Ни что не предвещало беды. Но в один момент ситуация круто изменилась. Необъяснимой и непостижимой волей духа-хранителя этого мира было посеяно зерно вражды и братоубийства, которое дало обильные всходы. Люди не справились с соблазнами и испытаниями. Катастрофа началась с небольшой стычки на границе, глупой и незначительной. Но она, как зажженный фитиль разнесла огонь ненависти и кровавой войны на оба королевства.

– Неужели ничего нельзя было сделать?

– Ещё можно было уладить разногласия, пока в боевые действия не вступали маги. Но правителей накрыло непонятное сумасшествие и упрямство. Никто не хотел уступать или хотя бы выслушать собеседника. Обе страны вдруг погрузились в кровавый угар и увлечённо истребляли друг друга. Появились первые жертвы среди магов и их семей. Население большей частью ненавидело нас или относилось с подозрением. А мы далеко не бессмертны и неуязвимы.

– И что же случилось потом?

– А потом, ведомые клятвой верности, маги вступили в войну. Мы истребляли людей и друг друга, больше и больше втягивались в этот кошмар. Я был ожесточён на весь этот мир: на своего короля, не желавшего ничего слушать, на соплеменников, на толпы ненавидящих нас людей. Быть может, даже слишком ожесточён. Мои руки отбирали тысячи жизней без разбора, я жаждал лишь одного, чтобы кошмар закончился. Но дух-хранитель Мотейры по непостижимой причине хотел продолжения этого ужаса, и вражда разгоралась с новой силой. Население перебило друг друга почти полностью, а среди магов в живых остались единицы. Государства лежали в руинах, некогда славные правители, король Аттуа и королева Тез, погибли на полях сражений в окружении многих тысяч воинов, знати и магов. Так мы избавились от обязательств, жалкая кучка магов смогла выжить и вернуться к семьям, у кого они остались.

Пришло время, когда и меня настигла расплата. Человек, семью которого я не задумываясь уничтожил среди сотен других, отомстил мне. Всего один человек, не армия, не другой маг! Один треклятый человек! Он смог проникнуть за охранный барьер, изловчился обойти ловушки и сжечь мой дом вместе с заключенными в нём женщинами и слугами. Я успел вынести из огня только едва живое тело дочери и сто раз проклял себя за то, что отобрал у них волю и силы. Они не смогли защититься, не смогли воспользоваться магией огня, уйти путями тонкого мира, потому что я не хотел давать им свободу. Своими руками и никчемными принципами, педантичным следованием глупым традициям магов и самоуверенностью я лишил жену и дочь возможности выжить. Я не бог, не всемогущий дух и меня поставили на место. Обычный человек, израненный воин, потерявший всё, пришёл и наказал зарвавшегося мага.

– Аморан! – ахнула я, закрыв ладонями лицо.

– Да! – ответил Хегельг.

Маг вцепился в мои руки и опустил их вниз. Он хотел, чтобы ученица смотрела ему в глаза именно сейчас. И я смотрела, холодея от ужаса. Сколько же боли принесли друг другу эти мужчины, уничтожив самое дорогое, что у них есть! Аморан был генералом вражеского государства, наверняка они с учителем знались до войны и именно его семью уничтожил Хегельг. Аморан говорил, что его родных убил маг, только не назвал имени. Генерал узнал о смерти семьи, а когда вернулся домой, увидел лишь разруху и мёртвые тела. На их могилах он обрезал волосы родовым мечом в знак траура и поклялся отомстить. Теперь всё стало на свои места, и взаимная неприязнь этих мужчин обрела обоснования. Хегельг тоже отомстил Аморану, отомстил жестоко и страшно.

– Что же вы наделали!

– Уже не разобрать, кто прав, кто виноват. Истина утонула в реках крови и слепой ярости. Слишком много боли и горя свалилось тогда.

– Гнек, твой ученик. Ведь это ты подсунул ему идею о бессмертии, ты исподволь скушал вечной жизнью и могуществом. Вас и так остались единицы. Зачем? – в ужасе заговорила я, пытаясь сложить события, как запутанную головоломку.

– Это стало последним моим уроком для Гнека. Он сам принял решение, сам осуществил его, зная о запретности и необратимости чар. Единственное, чего он не учёл, это последствий Проклятия, – голос Хегельга стал до боли колючим и холодным.

Маг не собирался оправдываться или извиняться. Он сделал то, что нужно, только кому нужно? Что-то важное ускользало от внимания. Обострённая интуиция кричала о неоднозначности событий и скрытых обстоятельствах. Появились вопросы, на которые не было ответов в рассказах Аморана и Хегельга. История шита белыми нитками, которых никто не замечает! Слишком много необоснованной жестокости, бессмысленных поступков и сомнительных решений.

– Вы квиты, это чудовищно и страшно звучит, когда дело касается жизней, но вы сравняли счёт, уничтожив семьи. Зачем ты хладнокровно и продуманно обрёк человека на Проклятье? Почему не остановился? – закричала я, обхватив голову руками.

Невыносимо смотреть в эти серые глаза, видевшие столько смертей. Не мне судить Хегельга и Аморана, не мне решать, кто чего заслуживает. Но понять и принять эту дикость и жестокость пока не могла, как не могла находиться сейчас рядом с учителем. Я отвернулась от мага и бросилась прочь, не разбирая дороги. В босые ноги больно впивались камни и сухие ветки, но мне плевать. Мой путь лежал к дому, нужно увидеть Аморана, убедиться, что с ним всё в порядке. Сердце болело о мужчине, который выжил в страшной войне, а потом попал в настоящий ад на сотню лет.

– Паулина! – неслось мне вслед. – Остановись! Пойми, я был не в себе от горя, а живое тело дочери, как постоянное напоминание, оно не давало забыть, или простить убийцу. Я должен был наказать его!

– А себя ты наказал? Или для своей души ты нашёл оправдание и прощение, убийца? – крикнула я в ответ.

Ноги запутались в опавших ветках и длинном подоле туники. Я тихо вскликнула и рухнула на землю, колени больно ударились о накопившийся мусор. Послышались торопливые шаги Хегельга за спиной. До входной двери оставалось несколько шагов. Я подобрала подол и рванула к ней. Нужно увидеть Аморана именно сейчас или сойду с ума.

– Аморан, где же ты? Как мне найти тебя, любовь моя?

Дом встретил тишиной и мерцающим светом факелов, расставленных по всему коридору первого этажа. Я замерла на месте, выравнивая дыхание и проникая в тонкий мир. Мне под силу обнаружить человека, с душой которого соприкасалась так близко. Взгляд блуждал по дому, пока не обнаружил искомого. В комнате с цепями находился Аморан и неизвестный маг, который скрывал свою сущность. В памяти тут же пронеслись слова Хегельга о том, что если маги узнают о моём человеке, то просто могут его убить и тем самым убрать с дороги. Неизвестный маг проник сквозь защиту учителя, как вор, хотя каждый из них предупреждён о нежелательности визитов. Значит и цель его очевидна, он задумал убить Аморана!

Красная пелена ярости упала на глаза. Всё в этом мире перестало существовать для меня, кроме биения человеческого сердца, которое я слышала, постоянно балансируя между реальным миром и тонким, энергетическим.

– Он хочет убить Аморана, – прорычала я сквозь круговорот жгучего гнева, что уносил любые доводы рассудка.

Любимый человек в смертельной опасности, и теперь любые средства хороши. Я сделала первый шаг по коридору, и реальность застонала вокруг, время замерло для меня. Опьянённая яростью женщина-маг тянула силы отовсюду, куда только могла дотянуться и превращала себя в смертельное оружие. Крылья ярко вспыхнули, и каждое перо превратилось в острейшее лезвие, с которого стекало пламя. Со вторым шагом, в руках появились искрящиеся плети, замешанные на ядовитой для магов крови и нитях силы. Они словно шипящие змеи жалили всё, до чего могли дотянуться. По телу пробегали разряды голубых молний, готовых вырваться на свободу по малейшему приказу. Огонь в факелах стремительно гас за спиной, где-то совсем рядом ощущался Хегельг. На меня нашло боевое безумие, женщина-маг шла защищать своё и теперь готова убивать.

Так быстро я не двигалась никогда, за долю секунды преодолела коридор и выбила дверь ударом ноги. Моё появление стало неожиданностью для всех, даже для проникшего сюда мага. Я не думала, а стремительно действовала, посылая плети вперёд, била на поражение. Только внезапный удар мог сравнять наши с самозванцем шансы. Но мне пришлось мгновенно изменить планы и вернуть смертоносные плети, потому что глаза скользнули по периметру и застыли, увидев странную картину.

Посреди комнаты, заваленной хламом, стоял стол и два кресла, в которых развалились Аморан и нахал Аирель. К нам проник именно этот наглец! Мало ему было получить от меня пощёчину. На столе стояли три пустых бутылки вина, бокалы и фрукты, а ещё шахматная доска с не доигранной партией. При моём эффектном появлении оба вздрогнули от неожиданности, явно поглощённые игрой. Эти двое пили и играли в шахматы? Судя по количеству выпитого вина, общались они давно. Я резанула взглядом мага, с лицом тёмного ангела. Глаза наряжёно искали хоть намёк на угрозу или агрессию, но тот пьяно улыбнулся, а потом восхищённо уставился на мой боевой вид. Время вернулось в свой обычный ритм и всё завертелось вокруг.

– Как ты посмел проникнуть сюда? – заорал Хегельг за моей спиной, обращаясь к пьяному магу.

Но судя по острому взгляду, брошенному на учителя, Аирель не так уж и опьянел, а больше играл на публику. Учитель обошёл меня по максимальной траектории, вжимаясь в стенку, и направился к незваному посетителю. То, улыбался во весь рот, дурачился и веселился, отвечая Хегельгу и бросая на меня томные взгляды.

– Пройти сквозь твои щиты я смог только путями некроманта, уважаемый Хегельг. Сюда меня привело важнейшее дело. Хотел лично принести извинения Паулине за своё поведение при нашей встрече, но её не оказалось дома. Зато я нашёл себе другую компанию. Генерал Аморан отличный собеседник! – произнёс Аирель.

– Убирайся отсюда. Тебя никто не звал и не рад видеть, – завёлся Хегельг.

Ни я, ни Аморан не слушали ругающихся магов. Мы говорили без слов, глаза в глаза.

– Ты жив!

– Ты жива!

– Я боялась, что тебе угрожает опасность!

– Я ждал тебя, любимая, сходил с ума!

– Я готова была убивать и умереть за тебя!

– Я знаю, я люблю…

– Я люблю…

Угар ярости схлынул, и тело ныло от избыточной энергии, собранной в спешке. Колени подогнулись, и волна невыносимого жара охватила внутренности. Аморан резко поднялся из-за стола, опрокинув его в сторону. Он стремительно подошёл и подхватил падающее от перенапряжения тело. Чтобы не поранить его, пришлось мгновенно избавляться от смертоносных крыльев. Я отпускала нити силы на свободу и плети в моих руках растворялись в тонком мире. Но этого не достаточно, срочно нужно куда-то деть излишек сил.

– Оставьте нас, – приказал Аморан, поднимая глаза на магов.

Его непререкаемый тон дошёл до всех сразу, заставил Хегельга и Аиреля замолчать. Учитель развернулся и, схватив некроманта за шкирку, потащил его за дверь.

– Её нельзя оставлять одну в таком состоянии! – вырывался Аирель из цепких рук и оглядывался на меня.

– Она не одна, – отрезал Хегельг, ускоряя шаг.

Дверь захлопнулась, и мы остались одни. Хотелось плакать и смеяться одновременно. Напряжение должно бы уходить, но сумасшедшие события последних дней наслоились, закрутились в душе тугим жгутом и не желали отпускать. Не только физически, но и психологически я оказалась на грани, нервы сдавали окончательно, и сейчас в руках Аморана остро почувствовалось это. Постоянно находиться в стрессе – какая психика выдержит такое издевательство? Не хватало лишь последней капли. Вот теперь меня добила именно эта ситуация. Слёзы хлынули потоком, стремительно перерастали в жалобный девчачий рёв. И здравствуй истерика!

– Ты горишь, – тревожно проговорил Аморан, прикасаясь ко лбу губами.

– Слишком…много…силы, – сквозь всхлипы ответила я и уткнулась в мужское плечо.

– Значит, нужно куда-то её израсходовать, – проговорил мужчина, направляясь к креслу со мной на руках.

– Куда? – руки обвили шею любимого. Кожа покраснела, как у вареного рака, дыхание прерывалось тяжёлым хрипом.

– А что делают женщины, когда они напряжены? – тихо спросил Аморан.

Вспомнились мамины слова, которые она всегда мне повторяла: "Лучшее средство от депрессии, раздражения и стрессов – это генеральная уборка! Выброси хлам, переставь вещи и сразу полегчает!"

– Они делают уборку? – с сомнением произнесла я и оглянулась на горы ненужных вещей, дыру в потолке и общую мрачную обстановку.

– Вообще-то я имел в виду другой способ снятия напряжения, – покраснел Аморан, – но твой метод тоже подойдёт.

– Посади меня на пол и заберись в кресло. Не забудь приподнять ноги.

– Паулина, ты знаешь, что делаешь? – тревога ощущалась в каждом слове.

– Я получила "отлично" от Хегельга, за воплощение неодушевлённых предметов, – не удержалась от хвастовства я. Но, тут же охнула, когда горячий ком подкатил к горлу.

– Быстрее!

Меня бережно усадили на голый пол посреди комнаты. Я держалась с трудом, пока ждала возвращения Аморана в кресло. Всё, теперь можно! Сила уходила из меня, но слишком медленно. В голове появились первые идеи. Сначала я расплела энергетические узоры созданных на занятиях вещей и развеяла их, кроме большой кучи золота. Она принадлежала Прянику, кстати, где мой пушистый толстячёк? Поиск его ауры раскинулся по дому и ближайшим окрестностям. Котур обнаружился на большом старом дереве. Пряник развалился на толстой ветке и увлечённо кого-то жевал. Охотничек! Надо бы золотишка ему прибавить, как обещала. Пусть порадуется привалившему богатству.

Чего бы такого с комнатой сотворить? С изысками дизайна интерьера я не особо знакома, но знала определённо, в какой обстановке мне будет комфортно и уютно. Только теперь не существовало никаких правил и ограничений для фантазии, хотя нет. Подумав, пришлось отказаться от особо сюрреалистичных и сказочных элементов, а остановиться на простом и элегантном стиле. Выбор цвета навеялся недавним посещением мира Оракула. Нежно-зелёный и белый – вот, каково основное сочетание, завершившее формирование замысла интерьера.

Я опустила руки на пол и почувствовала каждый камень не только в этой комнате, но и во всём доме. Заниматься переделкой остальных комнат сейчас не хотелось, это требовало времени и продуманности. Поэтому было решено остановиться на той, в которой мы находились с Амораном в данный момент. Едва оформив окончательный образ, я приступила к воплощению и стремительно выплеснула силы в окружающий мир. Энергия текла стройными и плотными потоками, сплеталась в нужные узоры, замысловатые плетения. Сколько же я сгоряча захватила её!

Вокруг менялся мир, размывались старые, привычные очертания и возникали новые. Вместо обветшалого потолка с некрасивой дыркой наружу, появился сводчатый купол из матового стекла. По его молочной поверхности разбегались прозрачные переплетающиеся стебли и цветы. Серые каменные стены сменила гладкая белизна с теми же цветочными мотивами и огромными окнами в пол. Ноги утопали в сочно-зелёном пушистом ковре, такого же цвета получился текстиль: шторы, подушки, разбросанные на мягком диване и креслах. Я увлечённо создавала милые мелочи и последние детали. А когда открыла глаза, то поняла – во мне спал гений! Об этом же говорили восторженные глаза и улыбающиеся губы Аморана. Лишь цепи остались нетронутыми, и к ним предстояло вернуться совсем скоро. За новыми окнами алел рассвет. Наступало утро и мне пора заступать на вахту у тела Гнека.

Ученица холодного мага стояла у распахнутого окна и смотрела на небо. Свежий утренний ветерок ерошил волосы и остужал разгорячённую кожу. За спиной остался обездвиженный и зловонный Гнек, но мысли занимало совсем другое. На губах до сих пор чувствовалась нежность прощального поцелуя Аморана. Он опьянил нас перед тем, как тело человека исчезло в небытие, а душа замерла в ненавистном плену чудовища, чья очередь в этом мире наступала с первыми лучами рассвета. Прошло уже несколько дней, а я не могла к этому привыкнуть. А возможно ли когда-нибудь привыкнуть наблюдать за кругом Проклятья и каждый раз с приходом дня прощаться с любимым мужчиной?

Ранее утро – время самого крепкого и сладкого сна для всех нормальных людей, но только не для меня. Потому что спать и есть, в основном, некогда. И если покушать удалось совсем недавно, подчистую умяв приготовленное Амораном, то вот со сном – просто беда. Слишком много во мне от человека, что бы забыть об этой потребности или привычке организма. Конечно, магия внутри поддерживала и придавала сил, без нее я просто свалилась бы с ног. Но спать всё равно хотелось жутко, особенно сейчас, после выброса энергии такой силы.

Надо бы чем-то взбодриться. Я задумчиво глянула на проплывающие по синему небу пушистые облака и улыбнулась пришедшей в голову идее. Крылья возникли за спиной, вспыхнув пламенем яркого оперения, и я шагнула прямо в окно, чтобы расправить и размять их. Полёт – вот что нужно сейчас! Когда крылья поймали воздушные потоки, сон как рукой сняло. Я счастливо улыбнулась и вдохнула свежесть утренней природы полной грудью. Осталось лишь прислушаться к миру вокруг, затронуть силовые потоки.

Где-то далеко, ощущалось присутствие магов и в ту сторону расхотелось лететь сразу же. А вот по другую сторону поместья, там, где заканчивался парк и начинался густой, непролазный лес, ещё ночью я приметила симпатичную речушку. Идея искупаться становилась всё заманчивей и привлекательней. Водные процедуры пойдут моему организму на пользу однозначно. Захотелось банально, по-человечески вымыть голову и поплавать вдоволь. На полноценный отдых я губы не раскатывала, а вот часок нехитрых водных развлечений вполне могла себе позволить. Не постоянно же мотаться по мирам на волоске от смерти.

Поймав восходящий поток, я набрала высоту и направилась в сторону реки. Утренний притихший лес заволокло туманной дымкой, и зелёные кроны исполинских деревьев окутались серо-серебристой пеленой. Слух ласкал только лёгкий шорох листьев, да редкая трель ранних пташек. Воздух наполнен влагой и свежестью, но небо радовало безоблачной синевой, а значит, скоро станет по-летнему тепло и солнечно. Пройма небольшой реки извивалась зеркальной змеёй, рассекая нависшую над берегами чашу.

Пришлось покружить вдоль берега, присматривая уютное местечко для купания, и вскоре оно нашлось. Небольшое скопление покатых валунов вполне устраивало мой непритязательный вкус, и крылья плавно спланировали хозяйку на один из камней. Балансируя руками, я подобралась к крайнему валуну, и присела на краешек. Вода, чистая и тихая, просматривалась до самого дна, стайки мальков сновали на мелководье, тускло мерцая чешуйками. Кончики пальцев коснулись прозрачной поверхности. Водичка бодрящая и прохладная, но не настолько ледяная, чтобы отказаться от купания. Одежда тут же полетела в стороны и я, недолго думая, прыгнула в реку. Тело ушло под воду, но с крыльями ныряние получилось довольно непривычным. Нужно время, чтобы приспособиться к новым конечностям окончательно. Наверняка со стороны это смотрелось странно, словно я и не человек, а бросившаяся за рыбкой гигантская чайка. Но, слава богу, зрителей тут не было, что безмерно радовало.

Я без устали ныряла и плескалась в прозрачном течении, и шум эхом разносился по берегам. Никогда не думала, что в притихшем лесу будет комфортно и абсолютно не страшно одной. Только радость по этому поводу оказалась преждевременной. В очередной раз, надолго уйдя под воду, я вдруг почувствовала укол тревоги и постороннее присутствие. Безотчётный страх прошиб от затылка до пяток, а потом заставил собраться и окружить себя дополнительной зашитой. Вынырнув на поверхность, я судорожно искала глазами незваного гостя. Но оба берега оставались тихими и безлюдными. Тогда я посмотрела вверх и увидела стремительно приближающуюся крылатую фигуру, тут же узнав Аиреля. Смоляные крылья опускали вниз стройную фигуру мужчины, его волосы и одежда развивались в воздушных потоках. На фоне голубого неба тёмный образ мага выглядел волнительно и загадочно, а может даже зловеще. Смотря, с какой целью он прибыл.