Текст книги "Магия в стиле экстрим"

Автор книги: Ирина Веретенникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 38 страниц)

В затухающем свечении возникли уже знакомые алые ленты. Они текли по рукам Аяны, проскальзывали сквозь длинные музыкальные пальчики с острыми ноготками, постепенно закрывая плечи, грудь и тонкую талию. Гладкие полоски, словно вторая кожа, ложились на бёдра и стройные ноги. Узкие ступни скрылись в мягких сапожках. Девушка глубоко вздохнула. Бушующая энергия обуздана и спрятана глубоко-глубоко. Аяна пригладила волосы, запустив в шоколадную копну ладони и перекинула упавшие пряди на одну сторону. Девичья головка склонилась набок и меня охватила волна радости и приязни.

– Это тоже я.

– Не обижайся, но этот мне образ нравится больше предыдущего, звериного.

– А по-моему, я очаровашка в любом случае! Разве нет?

Уголок рта дрогнул и поплыл вверх. Аяна смогла удержать серьёзность лишь на минутку, а потом заливисто рассмеялась. Смех полетел по предрассветному парку, подхваченный проснувшимися птицами. Они напомнили, что совсем скоро рассвет. Я сбросила очарование, навеянное преображением единорога, и проблемы мира вновь накинулись со всех сторон.

– Пойдём, я покажу дом, – моя ладонь нашла узкую горячую ладошку Аяны и бесцеремонно потянула по направлению центрального входа.

– Куда ты так летишь? – ворчала подруга, едва поспевая переставлять ноги. Я же мчалась и ничего не замечала.

– Понимаешь, через полчаса Аморан уйдёт и меня заберут на очередной урок, а вечером тоже будет некогда. Хочу показать дом, ты выберешь комнату, и мы, может быть, успеем обустроить её, как тебе нравится, – слова сыпались скороговоркой, во мне словно завели часовой механизм, и я пыталась всё успеть.

– А может, ты хочешь жить отдельно, как Аирель? – внезапно остановившись, как вкопанная, спросила у подруги. Аяна налетела на меня с разбегу, но я успела поймать её.

– Предупреждать надо! – буркнула она и выскользнула из моих рук, чтобы поправить волосы. – Жить буду в доме конечно. Что я, бродяжка какая, на дворе спать?

– А-а-а… – потянула я и понимающе кивнула, – тогда пошли, а то вон тот "бродяжка в чёрном" испепелит нас глазами.

Снова взявшись за руки, мы стремительной походкой направились к дому. Мужчины провожали странными взглядами, значение которых не берусь расшифровать. Каждый тщательно за ними что-то прятал, но на поверхности витало чувство ревности со множеством оттенков. Неужели эти большие сильные мужчины чувствовали себя неуверенно от того, что в моём окружении появилась женщина? Миниатюрная Аяна, которая ниже меня на пол головы, ворвалась в наш тесный и сумбурный мирок, как гигантское торнадо. И моё семейство оказалось просто не готово, что в жизни Паулины появится существо, мгновенно занявшее огромное место в сердце. Аяна потеснила с пьедестала мужскую компанию, а, по-моему, всё что ни делается – к лучшему.

– Зачем ты держишь в доме низших духов? – в свою очередь резко остановившись, спросила подруга. Мёртвые слуги замерли на месте и смотрели только на хозяйку, – неужели сама не можешь навести порядок?

– Знаешь, если я ещё на это буду тратить силы и время, то просто свихнусь. К тому же это подарок Аиреля.

– Ага, за разгром на кладбище, – цыкнула Аяна.

Девушка подозрительно рассматривала рослую покойницу. В тонком мире она трогала надёжность подчинения. Из-за кустов, как всегда торжественный и невозмутимый вышел Пряник, на шее которого висела подвеска, питающая духов. Не таскать же камень за собой по всем мирам, мало ли что? А Пряника попробуй поймай, надёжней хранителя не придумать.

– Ты отлично порылась в моей голове. Это хорошо, опустим лишние пояснения.

– Опустим. Но меня от мёртвых воротит.

– А меня нет, – я ждала реакции с интересом. Неужели уверенная и непробиваемая Аяна чего-то не выносит?

– У каждого свои тараканы, но если эта гадость, – сморщенный носик выражал крайнее отвращение и брезгливость хозяйки к предмету разговора, – если эта гадость однажды приблизится ко мне без разрешения, я их уничтожу. Извиняться не буду.

– Да, пожалуйста, мне потом новых подарят.

Я махнула рукой и послала чёткий мысленный приказ. Слуги развернулись и исчезли за деревьями. Магические светляки ровно освещали им путь. Запустение в саду требовало внимания и силы неутомимых рук, пусть даже не совсем живых.

– А вообще они нормальные ребята, работают, кормить-поить не надо, выходных не требуют.

– Мечта рабовладельца, – с сарказмом поддакнула Аяна, но я уже не слушала, а целеустремлённо тащила подругу к двери.

Дом встретил тишиной, знакомыми запахами и родной атмосферой. В подставках ровно горели факела, на втором этаже в спальне хлопало незакрытое окно, в ванной с потолка сорвалось несколько капель. Я любила и наслаждалась каждым из этих звуков, потому что это мой дом, именно сюда стремилась вернуться душа. Аянка не теряла времени и проскользнула мимо меня внутрь. Она вихрем промчалась по коридору и распахивала на пути все двери, пока не добралась до гостиной. Я догнала подругу и теперь подпирала дверь плечом, мне захотелось понаблюдать издалека. Завалившись на диван с разбега, Аяна обвела взглядом комнату и уточнила:

– Это у вас с Амораном сексуальные игры такие? – кивок на цепи.

– Что? – ошарашено спросил Аморан. Он остановился за спиной и положил руки мне на плечи.

– У каждого свои тараканы, – вернула я фразу подруге с невозмутимым видом.

– Пора браться за ваше воспитание!

Цепи, столько дней служившие нам верой и правдой, рассыпались на глазах. Не осталось даже пылинки на белом ковре. Я потеряла дар речи. Что тут скажешь, когда полезное имущество распадается прахом, а виновница нахально ждёт взрывной реакции в предвкушении веселья.

– Ты что делаешь? Верни назад! – закричал Аморан в панике.

– Зачем? – влезла единорог.

– А действительно, зачем? – пришла в себя я и задала тот же вопрос.

– Для безопасности!

– Если раньше я была слаба и напугана, то теперь контролирую пробуждения Гнека и чувствую его приход задолго до срока. В этом доме мне видно абсолютно всё, даже не обязательно находиться рядом. Аморан, цепи – лишь привычка, необходимость в них отпала. Можешь засыпать в более комфортной и приятной обстановке. Правда здорово? – я обернулась и повисла у него на шее.

– Если ты так считаешь, – неуверенно согласился человек и коснулся губ мимолётным поцелуем.

– Можно прямо у нас в спальне! – предложила я, но тут же отказалась от этой идеи. – Хотя нет. Вампир в кровати не очень эстетично и гигиенично.

– Так, я ещё второго этажа не видела! – подскочила Аяна и воодушевлённо отодрала меня от Аморана. – Сама говорила, что времени мало.

– Тогда поспешим, – я пожала плечами и помчалась вслед за подругой.

Аяна по очереди обошла комнаты второго этажа, кроме покоев Хегельга. Между ними установилось вежливое согласие и отстранённое уважение. Зато в нашу с Амораном спальню единорог влетела без колебаний, раскрыв дверь нараспашку.

– Миленькие рюшики, – детским голоском пропищала подружка.

Аяна поймала разлетевшиеся от ветра занавески и посмотрела на меня сквозь тонкую ткань. Она высунулась в окно и схватила распахнутые створки. Тонкие руки едва дотягивались до верхнего оконного замка, и всё же Аяна закрыла его самостоятельно. В комнате сразу стало тихо, звуки предрассветного леса остались по ту сторону окна. Неугомонная промчалась по комнате, мимолётно касаясь стен, нехитрой мебели и мелочей, которыми наполнена любая обжитая комната. Что она делала? Аяна считывала остатки аур, обрывки эмоций, связанных с определёнными вещами. Вокруг маленькой девчонки расползалось прозрачное облако. Оно принимало форму комнаты, и я с удивлением поняла – единорог устанавливает особый щит вокруг спальни.

– Ага! Любимое хозяйское место! – сообщила Аяна, как только плюхнулась с разбега в глубокое кресло перед камином.

Она закинула ноги на мягкий подлокотник и уставилась на пляшущее пламя. Под взглядом шоколадных глаз огонь затрещал и разгорелся сильнее. Проникшая в комнату ночная сырость быстро разгонялась уютным теплом. Свет падал на задумчивое лицо, черты заострились, принимая хищное выражение. Единорог кто угодно, но только не безобидная девочка и эти тоненькие руки, так мило подпирающие подбородок, с лёгкостью свернут многие шеи в этом мире. Я передёрнула плечами от воспоминания, когда впервые увидела Аяну в храме. Свирепость и мощь не увязывались с её новым обликом хрупкой девушки, но суть осталась прежней – оборотень.

– А разве ты так уж сильно отличаешься от меня? – серьёзно спросила она, подтянув под себя правую ногу. – Разве маги не скрывают свой истинный облик? Все вы, даже человек, на самом деле не те, кем кажетесь с первого взгляда.

– У всех нас есть двойное дно, но, похоже, что только ты умеешь жить с этим и не мучиться.

Я отступила назад и облокотилась плечом о проём. Аяна посмотрела поверх меня, на появившихся в дверях Аморана и Аиреля. За долю секунды от серьёзности и задумчивости не осталось и следа. Длинные пальчики играли с волосами, а за пушистыми ресницами зажглось веселье. Я кивнула, принимая новую игру.

– А знаешь, Паулина, я, пожалуй, останусь тут, – одно слитное движение-скольжение, Аяна покинула облюбованное кресло и застыла возле кровати.

– "Тут" это где? – приподняв бровь, уточнил Аморан.

– "Тут" – в этой комнате, – насмешливо глядя в глаза побледневшему человеку, Аяна по-хозяйски сиганула на постель. В нашу сторону полетели две подушки и заливистый девичий смех.

– Но это наша с Паулиной спальня, – в возражении чувствовался тщательно скрываемый гнев.

– Тебе что жалко? Неужели прогонишь? Нет? Так и думала, что солдат ребенка не обидит. Мы же теперь как одна семья! Должны максимально сблизиться и сплотиться, – заливалась соловьём нахалка.

За секунду Аяна умудрилась подгрести под свою маленькую тушку все подушки с кровати. Аморан судорожно сглотнул и растеряно уставился на меня. А что я? Я тихо веселилась и помалкивала. Мне ещё учиться и учиться.

– Фу! – брезгливо фыркнула Аяна, – не настолько близко сплотиться, как ты подумал. Иметь сексуальную связь с представителями другой расы у нас считается извращением.

Аморан облегчённо выдохнул, но подружка не собиралась униматься. Она слезла с кровати и приблизилась к нашей скульптурной композиции: я скрестила руки на груди, человек нервно сжимал рукоять родового меча Кейб, а некромант, не скрываясь, веселился.

– Но! – с театральной паузой добавила Аяна, – всё случается впервые, генерал. Быть может, стоит пересмотреть устаревшие правила?

– Не стоит утруждаться, – прошипел сквозь зубы человек.

– А мне нравится твоя идея остановиться именно в этой спальне, – заявил маг.

– Не сомневаюсь, – низкий голос Аморана наполнился злостью.

– Великолепная идея – максимально сблизиться, одной семьей!

– А ты тут кто? – перебила разгулявшуюся фантазию некроманта Аяна.

Она медленно подошла к магу вплотную, ей пришлось запрокинуть голову, чтобы продолжать насмешливо рассматривать Аиреля. Тот вопросительно приподнял бровь, ожидая пояснения к вопросу.

– Что ты имеешь в виду?

– Паулина, он тебе муж? Жених? Родственник? Может любовник?

На каждый ответ я мотала головой, в тоне маленькой чертовки слышалась насмешка, а маг мрачнел. Аяна повернулась ко мне и нравоучительно подняла указательный палец.

– Послушай, милая, гарем нужно воспитывать, а то они уже на голову сели.

– Считаешь, что им требуется воспитание? – я деланно удивилась и с сомнением посмотрела на мужчин, тем временем Аяна продолжала игру.

– Ты, некромант, сначала о статусе договорись, а потом уже будешь иметь право встревать в семейные разговоры. Пойдём-ка, Тёмный, обсудим твоё поведение. Оставим семейство Кейб наедине, до рассвета.

Аяна многозначительно посмотрела сначала на нас, а потом на светлеющее небо. Резко подхватив Аиреля под руку, она буквально выволокла упирающегося мага, словно ребёнка. Я слышала их удаляющиеся шаги по лестнице, но глаза с тоской следили за просыпающимся рассветом. В полном молчании Аморан подхватил меня на руки и выскочил из комнаты. Он толкнул ногой дверь спальни с магической библиотекой и вошёл внутрь. Именно посреди этой комнаты находилась большая кровать, на которой я впервые увидела своего мужчину. Увидела и не смогла отпустить, никогда не смогу.

Чёрное покрывало всё так же смято в самом центре, оно до сих пор хранило запах Аморана и отпечаток событий тех дней. Не время для воспоминаний. Мы хотели совсем другого. Одежда осыпалась к ногам разноцветными лоскутами. Мужчина усадил меня сверху, откинувшись на кровать. Оставалось всего несколько минут, и никто не собирался тратить их на рассуждения, выяснения отношений и всякие глупости. В эти последние минуты вся ненужная шелуха отлетала, оставляя лишь любовь, обнажённую и отчаянную, а ещё страсть. Бешеные поцелуи смяли губы, дикие, почти болезненные объятья переплели тела. Здесь нет места слабости, нет времени на нежность, не нужны игры. Движения чаще, чем удары сердец. Я чувствовала жажду Аморана ощутить себя по-настоящему живым, перед тем как окунуться в забвение. И мне хотелось дать ему всё, что он ждёт. Сейчас моя вселенная сузилась до полыхающей человеческой ауры, зелёных глаз, разметавшихся пшеничных волос, напряжённых тугих мышц мужского торса и сумасшедшего ритма соития. Время, останови свой неумолимый бег!

Сквозь неплотно зашторенное окно пробивается первый робкий луч рассвета и в руку удобно ложится длинный деревянный кол. Я двигаюсь быстрее, ещё быстрее, закусив до крови губу. Густые капли стекают к подбородку и капают на грудь, туда, где навсегда запечатлено клеймо рода Кейб. Пальцы Аморана с силой врезаются в кожу на бёдрах. Огненные волосы с шелестом ползут вверх, по змейкам локонов бегут красные искры. В широко открытых глазах человека отражается пожар. Ещё чуть-чуть! Ну, пожалуйста, солнце, погоди всего минуту, несколько секунд! Ещё!

В комнату вползает знакомая сила вампира. Чёрные нити, похожие на разветвлённые корни, проникают в мир, оплетают пространство и впиваются в мой ощетинившийся источник. Он горит так ярко холодным голубым светом, подстегиваемый возбуждением и близостью врага, что в реальном мире его свет просачивается сквозь кожу. На смятом покрывале движутся два тела, почти на грани. Кто мы? Человек, делящий жизнь с вампиром и маг, раздираемый внутренней борьбой двух сущностей. Не важно, всё не важно, лишь бы видеть любовь и желание в этих зелёных глазах. Адреналин подстегивает ощущения, делая их дикими, почти звериными и невыносимо сладкими. Резкий бешеный ритм сводит с ума и внизу живота бьётся свет. Цветок чистого наслаждения приоткрывает лепестки, обнажая сердцевину, предвещая взрыв. Ещё чуть-чуть, прошу! Рассвет, остановись!

Лицо Аморана теряет краски, становится прозрачным. За любимыми чертами уже просматривается жуткий оскал Гнека. На смену человеку в этот мир приходит вампир. Но до этого момента громкий стон успевает слететь с наших губ. Беснующаяся сила источника выплескивается в физический мир холодными потоками. Они закручиваются вокруг нас водоворотом, огибая кровать сияющим кольцом. И я кричу имя своего человека, которое вырвала в бою. Впервые Аморан уходил именно так, сжимая в объятьях свою женщину, на пике наслаждения. Я разомкнула переплетённые руки и отпустила любимого в небытие. Пусть последнее, что увидит Аморан, будут мои глаза, полные освободившегося наслаждения. Спасибо солнце за эти мгновения!

Время человека истекло, и острое древко с противным чавкающим звуком входит в серо-землистое тело вампира, зловоние бьёт в нос. К этому не привыкнуть и в глубине души поднимается волна жгучего, ядовитого гнева. Отрава бежит по венам, парализует мозг, сжимает душу. Я смотрю в лицо, утратившее черты мага и человека, смотрю и дрожу от злости всем телом. Страшные глаза, лишённые ресниц, остались закрытыми. Огромная пасть так и не выпустила смертоносного заклятия. Я ударила снова и на этот раз не отстранилась, наслаждаясь видом новой раны на теле врага. Адреналин бурлил в крови с возрастающей силой, принося странные мысли и желания. Пережитое возбуждение перерастало во что-то новое.

– Ненавижу, – прошипела я.

Верхняя губа вздрогнула, обнажая верхний ряд заострившихся зубов. Неожиданно твёрдая ладонь протянулась к распростёртому длинному телу и с кончиков пальцев показались острые когти. Только что я кричала в руках любимого мужчины, а сейчас сгорала от желания причинить боль, тому, кто забрал моего человека. Да, именно боль, много боли. Пусть вампир застыл в оцепенении, и неизвестно, чувствует ли он происходящее, мне безразлично. Я хочу выплеснуть ненависть, жажду стереть с лица мира эту зловонную мразь.

Тонкая плёнка крови покрывает руки, она стекает по изогнутым когтям и капает на морду вампира. Моя кровь – безотказное оружие против магов, даже для изменённого Проклятьем Гнека. Она въедается в тело концентрированной кислотой и раны не затянуть никаким исцелением, только временем или силой Проклятия при смене тел. Капля за каплей красный яд проникает в серую шишковатую плоть, искажая и без того мерзкие, ненавистные черты Гнека. По спальне плывёт запах горелой плоти. Этого мало, слишком мало, чтобы утолить ненависть, которая рвётся наружу и сводит с ума.

Не помня себя, я рассекаю грудь вампира острыми лезвиями когтей. С затаённым удовольствием наблюдаю, как лопается землистая кожа, и пальцы исчезают в холодной плоти. Мышцы поддаются напору и рвутся с хлюпающим звуком. Я сильна! Между моей ладонью и сердцем вампира лишь перегородка из рёбер. Сердце Гнека, какое оно на вид и что там внутри? В тонком мире мы вели свою битву, я и Проклятый маг, Гнек. Где-то там трепещет в плену душа Аморана.

Мысль, как пощёчина, вынудила оставить исполосованное тело вампира. Я перевела взгляд на свои руки. Мне кажется или они становятся тёмно-землистого цвета? Кожа покрывалась отвратительными наростами и складками. Когти почернели и удлинились. С головы до ног тело резко изменялось. Острые клыки царапали губы, но за миг и губы изменились. Рот вытянулся в твёрдую безгубую пасть. Челюсти приоткрылись, и сквозь них вырвался длинный синюшный язык. Слизь стекала с него тягучими липкими каплями.

Я смотрела на своё тело и видела чудовище, отвратительного урода, такого же, как лежащий рядом Гнек. В замутнённом сознании невыносимо громко кричали голоса. Они наперебой твердили об искажённой сущности. В памяти тут же всплыли брошенные в пылу ссоры слова Аморана и Аиреля.

– Чудовище! – твердили они.

– Монстр, – зло шептали, напевали гадкими незнакомыми голосами, кричали в самое ухо, так громко, что звенело в голове. – Ты такой же урод, кровожадный и холоднокровный. Тварь, чужая всем.

– Ты достойна только одного, – вкрадчивым голосом, словно вбивали в грудь длинный кол, твердили голоса.

– Презрения, – закончила я фразу вслух, поверив голосам безоговорочно. – Презрения и ненависти!

Вся лавина кипящего гнева, предназначенная Гнеку, нашла новую цель. Зачем искать чудовищ на стороне, если оно живёт во мне самой? Я смотрела на то, во что превратилась и окончательно теряла связь с реальностью. Кошмар терзал воспалённый разум острыми лезвиями. Ненавистные голоса заглушили даже разрозненные мысли, оставив лишь одну. Она вырвалась вместе с криком.

– Я ненавижу…себя!

Последнее слово прорвало последнюю преграду, и безумие захлестнуло остатки разума. Я соскоблю с себя эту отвратительную кожу, вырву извивающийся язык, разорву то, что раньше было губами. Это желание завладело мной всецело. Чёрные когти впились в щёки и медленно опустились к подбородку, снимая кровавую стружку. Я не чувствовала боли, но жаждала её и с маниакальным упорством рвала собственное лицо на лоскуты. Глаза залило тёплыми потоками, но это лишь подстегнуло меня. Когти рассекали шею, грудь, снимали костяные наросты с плеч. Я хотела боли, но она не приходила. У чудовища нет даже этого. Мой собственный истошный вой рвал горло. Он заглушил голоса в голове, и я кричала снова и снова.

Кто-то бил меня по истерзанным щекам, звал каким-то именем, тряс, словно грушу. Но я уже слишком далеко, чтобы понять, да мне это и не нужно. Всё, чего хотелось – это содрать с себя мерзкую кожу без остатка, и кричать из последних сил, чтобы исчезли противные голоса. Стальные тиски тонких рук перехватили меня поперёк, принуждая остановиться. Чужая сила хлынула внутрь в попытке выловить из кошмара остатки сознания. Тело и разум словно парализовало. Я, наконец, слышала окружающих, даже узнала, но реагировать не могла. Сила Аяны одела меня в смирительную рубашку и зафиксировала в нейтральном положении. Лицо омыли от крови, и я чётко увидела окружающих.

– Единорог, позволь нам слиться с Паулиной источниками. Вместе с Хегельгом мы сможем победить приступ безумия, – Аирель метался рядом от бессилья и вздрагивал каждый раз, как только смотрел на меня.

– Нет, не сможете. Ей нужно нечто иное, чем единение с магами, – холодным тоном ответила Аяна.

– Откуда ты знаешь? Мы пытались проникнуть в сознание Паулины. Но не смогли выдержать и пары секунд в этом аду, – низкий голос некроманта дрожал от волнения.

– Я забираю её, – не вопрос, а безапелляционное утверждение.

– Позволь пойти с вами.

Аирель не сдавался, присев рядом на колени. Я смотрела на него, но абсолютно ничего не чувствовала: ни к нему, ни к застывшему рядом отцу, ни к удерживающей меня Аяне. Никаких эмоций, на их месте лишь застывшая пустота.

– Нет.

– Почему нет?

– Вы исчерпали себя. Ваши методы здесь не помогут.

– Но она должна подготовиться к походу в новый мир. Занятия…

– Я не спрашиваю твоего позволения, маг, а ставлю в известность, – Хегельга резко прервали. – Вместе с Паулиной в поход собрались все? Вот и готовьтесь, вам с некромантом есть чем заняться.

– Паулина не готова, она не знает, что её ждёт и как с этим справиться, – сделал последнюю попытку отец.

– Хегельг, нельзя до бесконечности закручивать пружину, она просто лопнет. Паулина на грани, она начинает впадать в безумие, из которого пути обратно нет. Только что девочка истязала себя и чуть не убила, не успей мы вовремя. Твоей дочери нужна передышка и полноценный отдых, хотя бы до вечера или она сломается. Я забираю её, – повторила оборотень и подхватила меня на руки.

Странное ощущение, первое, хоть как-то проникшее сквозь пустоту – качаться на руках хрупкой девушки и чувствовать огромную силу в маленьком теле. Она открыла портал посреди спальни. Уже переступив грань одной ногой, Аяна обернулась и лаконично произнесла:

– О вампире позаботишься сам. С духом-хранителем свяжусь позже. Пусть некромант собирает свою армию, как договаривались. И молись маг, чтобы я смогла достучаться до твоей дочери. А если нет, я заберу её отсюда навсегда.

– Да, госпожа!

Лёгкий поклон, но отец не сводил с меня глаз. А я слышала, но почти не понимала, что происходит и собирала обрывки того, что ещё несколько минут назад было Паулиной Кейб.

– Верни её, – тихая просьба Аиреля нагнала нас в межмирье.

– Посмеешь пойти за нами, убью, – игры кончились, и леденящая кровь свирепость единорога хлестнула некроманта наотмашь. – Делай то, что должен.

Он остановился и медленно побрёл назад. Я наблюдала, как длинная чёрная коса струится по сгорбленной спине Аиреля. Некромант исчезал в овале портала, который вернёт его на Мотейру, но мне было всё равно. Нет боли, нет эмоций, нет меня…

Дышится-то, как легко, словно после грозы. Влажный воздух наполнен озоном, тонкими цветочными запахами, хвоей и свежестью близкой большой воды. Река, а быть может озеро? Но не только это придавало сил, меня окружала мягкая и ласковая магия природы. Она пронизывала каждую клеточку, качала в колыбели, будто лежишь на облаке. Магия пьянила, столько силы вокруг, доступной, грубо выражаясь, легкоусвояемой для такого существа, как я.

Надо бы понять, где нахожусь. Воспоминания сумбурны и обрывочны, похожи на сон и как разобрать что из этого хаоса явь? Я приоткрыла глаза и уставилась на голубое небо, виднеющееся сквозь тонкие веточки и резные листья незнакомого дерева. С плакучих ветвей ниспадали пышные гроздья сиреневых соцветий с пушистой сердцевиной. Игривый ветерок раскачивал тяжёлые цветки, лепестки мелко вздрагивали и выпускали в воздух облака душистой розовой пыльцы.

Мою руку сжимала холодная ладонь, я повернула голову и встретилась взглядом с Аяной. Шоколадные глаза потемнели, стали почти чёрными, в них тлела усталость. Тени лежали на щеках, губы побледнели, черты заострились. Капельки пота выступили на верхней губе и напряжённом лбу, как после затяжной болезни. Не отпуская прохладную ладонь, я приподнялась на локте и склонилась к подруге. Мокрые волосы прилипли к впалым щекам, на бледном лице жили только глаза, внимательно меня рассматривающие. Я мельком глянула на свои руки и с облегчением увидела знакомую гладкую кожу, а не чёрные когти и землистые наросты. На теле не ощущалось ни единой раны. Неужели весь этот кошмар с чудовищем существовал лишь в моём воспаленном воображении, и я истязала себя в приступе помешательства?

– Как ты себя чувствуешь? – прошептала Аяна, едва шевеля губами.

– Отлично. А вот ты…Что случилось?

– Что ты помнишь последнее? – игнорируя мои вопросы, вновь спросила подруга.

Я склонилась к мокрому лбу и прикоснулась губами. Холодная испарина на ледяной коже – что это значит у единорогов? Я ничегошеньки не знала о физиологии оборотней, но, по-моему, Аяна должна быть горячей.

– Смутно помню: как сдирала с себя кожу, как ты уносила меня из Мотейры, как куда-то поднимались, и твоё тело светилось от напряжения, как расступилась некая преграда. Сумбур полный. Нет уверенности, что это не бред и не галлюцинации.

Дыхание Аяны вырывалось едва слышным хрипом. Я провела по нежной щёчке кончиками пальцев, откинула прилипшие локоны. Алые ленты потускнели на груди и плечах девушки, мне захотелось их стянуть, казалось, они душили маленькое исхудавшее тельце.

– Это хорошо, ты почти полностью исцелилась, – Аяна сделала последнее усилие и закрыла глаза.

– Ты скажешь что произошло? Милая, что с тобой? Как помочь? – я села на колени, подхватила подругу под руки и осторожно прислонила к себе спиной. – Ты холодная, как ледышка. Ведь так не должно быть? Что сделать, скажи?

– Ждать. Я потратила слишком много сил, пробиваясь на высший план бытия, а потом искала этот мир и лечила тебя, котёнок, – прошелестело в голове затухающим голосом. Кажется, Аяна засыпала или теряла сознание.

– Как же тебе помочь?

Но она уже не слышала, безвольно откинув голову на плечо. Думай, Паулина! Может попробовать магией? Но она просто отталкивалась от единорога, сколько я не пыталась исцелить и передать силы извне, или привлечь собственный источник. Аяна должна быть очень горячей, но сейчас подруга холодная и мокрая, значит нужно её согреть! Как только идея пришла в голову, я решительно взялась за воплощение.

Одинокое цветущее дерево служило нам естественным пологом. Волею единорога мы оказались на потрясающей зелёной поляне перед лесным озером. Идеальный зеркальный круг отражал медленно движущиеся облака, тихий ветер лениво гонял волну. Это место словно персональный рай, где даже воздух наполнен эйфорией. Магия течёт лёгко и свободно, лишь пожелай, затронь почти видимые нити. И я мгновенно создала круглую перину, похожую на пушистое облако с парой десятков всевозможных подушек и толстым одеялом. Закончив узор в тонком мире, перетащила Аяну в самый центр мягкого чуда. Поблекшие ленты полетели в сторону, а взамен хрупкое тело закуталось в пуховое одеяло.

Оранжевое солнце рая воплоти, неуклонно опускалось за высокие кроны деревьев. Они окружали плотной стеной наше убежище с поляной и озером. Здесь время текло по-своему. Я нащупала под одеялом ладошку Аяны и вздохнула. Она всё ещё холодна.

– Милая моя спасительница, зачем же ты растратила себя и как теперь помочь? Тебя не исцеляет магия, не греет солнце или постель из нежного пуха. Где найти тот огонь, что вернёт силы? Быть может, ты не отвергнешь тепло души, моей души.

В объятьях мягчайшей перины уютно и комфортно, невесомое одеяло укрыло от вечерней прохлады. В маленьком мирке тёплого облака спали две юные девушки, тесно прижавшиеся друг к другу. Никто не потревожит глубокого сна: ни боги, ни люди, ни звери. Верхний мир укрыл гостей от всей Плеяды. Зеркальная пелена окутала планету, сделала непроницаемой для самых пристальных глаз. Два близких существа, сами того не замечая, исцеляли друг друга во сне. Ночной ветерок нежно переплёл разметавшиеся по подушкам локоны, шоколадные и огненно-рыжие. В непослушных завитках играл лунный свет, разбегаясь брызгами, стекая по шелковистым волнам. Мир затаился и прислушивался к слитному дыханию, к ровно бьющимся сердцам. Нет места кошмарам и тревожным видениям, здесь плетутся цветные грёзы. Они вдыхаются вместе с душистой розовой пыльцой, падают песчинками надежды и прорастают силой и уверенностью. Мир терпеливо ждал пробуждения…

Сильные руки несли моё едва проснувшееся тело. Открывать глаза совершенно не хотелось, вот бы остаться в тех сладких снах, что пришли этой ночью.

– Аморан, куда ты меня несёшь? – пробурчала я сквозь дрёму.

– Чего? Какой Аморан? – раздался недовольный девичий голос.

Я резко открыла глаза буквально за долю секунды до того, как плюхнуться в обжигающе холодную воду лесного озера.

– А-а-а! Кхе-хм! Тьфу! Аяна, ты сдурела? – барахталась и отплевывалась я, выпучив глаза.

Сонное оцепенение сняло, как рукой, сознание прояснилось. В ушах звенел заливистый хохот Аяны, абсолютно здоровой и традиционно бесцеремонной. Ах, так? Делая вид, что беспомощно барахтаюсь, я подобралась поближе к веселящейся подружке. Она стояла на узенькой полоске мелководья, резко обрывающейся большой глубиной. Я подкралась совсем близко и схватила за ноги. Аянка потеряла равновесие и мы вопящим клубком рухнули в воду, но на этот раз вместе. Вода глубокого озера сомкнулась над нами, и сквозь неё я увидела сердитые шоколадные глаза. Они сверлили в упор, губы сжались в ниточку. А вот теперь пора уплывать!

Отпустив разъярённого единорога, я быстренько заработала руками, пытаясь отплыть, как можно дальше. И мне почти это удалось. За щиколотки ухватились тонкие горячие пальцы и потащили в глубину. Невозможно отцепиться от оплетающих рук и ног. Остаётся трепыхаться, как попавшая в сети рыбка, извиваться и краем глаза наблюдать за удаляющейся поверхностью, за солнечными лучами, проникающими в толщу воды. Я вырывалась изо всех сил, брыкалась и пиналась, но хватка единорога – стальные тиски. Подруга не причиняла мне боли, скорее играла. Мы азартно боролись, пока Аяна не замерла, глядя куда-то позади меня. Я обернулась и проследила за направлением взгляда.