Текст книги "Магия в стиле экстрим"

Автор книги: Ирина Веретенникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 38 страниц)

– Отойди от неё!

В спальню ворвался взъерошенный и бледный Хегельг. Щиты во время ритуала ослабли, и маг смог выбраться из сферы. Я резко поднялась, а отец замер на месте и вцепился взглядом в клеймо на моей груди.

– Что ты наделала, доченька! – опустив плечи, произнёс маг, в его волосах заметно прибавилось седины, он выглядел постаревшим и осунувшимся.

– Доченька? – переспросил Аморан.

Я видела, как в человеческих глазах отразилось понимание воистину небывалой ситуации, в которой мы все трое оказались.

– Во мне течёт кровь каждого из вас и с этим ничего уже не поделать. Аморан, ты только что принял в семью дочь холодного мага Хегельга, тело которой он сто лет назад спас из огня. Ты приходил забрать жизни, движимый желанием отомстить за своих, но одна из рода Хегельга всё ещё жива. Отец, и в роду Кейб стало на одну больше. Нам всем придётся жить с этим. Вы можете продолжить истреблять семьи друг друга, раз обнаружилось нечаянное пополнение в их рядах. Сделайте это, если посмеете!

На целых пять минут повисло напряжённое молчание, мужчины сверлили друг друга взглядом, сжимая кулаки. Я же уселась обратно в ванную и продолжила смывать кровь. Всё что можно и что нельзя, уже сделано. Если понадобиться, посажу этих двоих на цепь рядом друг с другом, и подожду, пока яд закончится. Невозможно постоянно находиться на эмоциональном пике, наступает момент, когда любая реакция притупляется. На меня упало странное спокойствие.

– Аморан, ты не подашь полотенце? – устало произнесла я, и тем нарушила мрачную тишину. Человек вздрогнул от звуков голоса, но за полотенцем потянулся.

– Тьфу! Зараза! – в сердцах бросил Хегельг и засунул руки в карманы.

Он развернулся и зашагал прочь из спальни. Лишь на секунду он задержался у выхода, когда обернулся ко мне.

– Браво, Паулина! – хмыкнул в голове скрипучий голос отца. – Не опаздывай на занятия к Аирелю. Рассвет через полчаса.

– Отдыхай, я восстановила сферу. Но позже ты ответишь на пару вопросов, отец, – полетели вдогонку слова.

Он лишь махнул рукой и закрыл дверь. Этот мир сошёл с ума и мы вместе с ним. Я боялась поверить, что удалось сбить огонь ненависти. Нет сомнений – угли не истлели и разгорятся высоким пламенем, но не сейчас. Сколько злых слов и угроз прозвучат в этом доме, но они так и останутся лишь громкими звуками, пока между человеком и магом стоит Паулина Кейб, дочь холодного Хегельга.

– У нас есть в запасе минут двадцать пять, – потянулась я к Аморану, выгибаясь всем телом. Откровенный призыв опутал мужчину, пытаясь направить напряжение в другую сторону, – или ты не…

Я не договорила, потому что губы накрыл жёсткий поцелуй. Меня порывисто выловили из воды и понесли по направлению к постели. Хотя в этих объятьях я согласна отправится куда угодно. Нетерпение Аморана окатило возбуждением, стекаясь к низу живота.

– Ты не волшебница и не колдунья, – прошептал Аморан.

Кончик языка обвёл шрамы на моей груди. Он спускался ниже и ниже, принуждая открыться и застонать. Я зарылась в соломенные пряди ладонями и зажмурилась от удовольствия.

– Нет? А кто же?

– Ты ведьма, Паулина Кейб. Рыжая, хитрая, любимая и родная ведьма!

Глава 16

– Откуда в тебе это взялось? – раздался злой голос, и цепкие руки схватили за горло.

Не успела я сделать и пары шагов внутрь шатра некроманта, как на меня набросились. Страха пока не ощущалось, ведь мне знаком тот, кто сжимал мою тоненькую шейку и смотрел из темноты, балансируя между физическим и тонким миром.

– И тебе здравствуй, Аирель, – говорить получалось с трудом.

Очертания мага проявились чётче, он приблизился, шагнув из плотного тумана. Тёмные омуты глаз завладели всем вниманием и не отпускали. Они смотрели с холодом, снимая защиту, как шелуху, словно сдирали кожу.

– Великолепная оболочка, – прошипел маг.

Интонация сочилась ядовитой издёвкой, и захотелось отстраниться. Но нервные пальцы не позволили сделать этого и крепко удерживали.

– Это комплимент или новая игра? Давай в другой раз, я слишком устала разгадывать загадки, – это попытка перевести всё в шутку, но явно провальная. Слова отскакивали от глухой стены, маг находился во власти своих демонов.

– Какая пронзительная наивность в глазах, трепещущие ресницы, сводящая с ума бархатная кожа, припухшие губы…

Аирель разглядывал меня, склонившись близко-близко к лицу. Я чувствовала дыхание на щеках, подбородке, и даже подумала, что маг решится на поцелуй. Наши губы ощущали тепло, почти соприкасаясь, но вместо поцелуя им досталась новая порция яда.

– Браво, Паулина! Из тебя получится истинная Тёмная!

– О чём ты говоришь? – хрип, похожий на стон.

Я чувствовала, что некроманту хочется причинить боль и позволяла делать это. Но какова причина бешенства мага?

– О чём? Об этом, – резко бросил Аирель и сорвал с меня блузу.

Я не шелохнулась, не сделала попытки закрыться. С некоторых пор нагота воспринималась совершенно иначе, особенно если знаешь, что тело лишь декорация, сосуд, скрывающий настоящую сущность. Обнажённой груди коснулись струйки плотного тумана, клубившегося вокруг некроманта. Они ползли вдоль тела, холодя кожу. Их хозяин заворожено рассматривал открывшуюся картину – клеймо Кейб на женском теле, белеющем в полутьме. Он обвёл зарубцевавшийся контур кончиком пальца и задрожал всем телом, сильнее сжав захват на шее.

– Ты в своем уме? – возмутилась я, тщетно пытаясь отодрать от горла чужую руку.

– В какой момент тебе пришла в голову эта идея? Где прячется злое начало? Ведь ты постоянно на виду, всегда открыта мне!

Некромант бесцеремонно вторгся в сознание, он ломился вглубь, как таран, что-то выискивая. А я…а я не сопротивлялась, потому что в этом сумасшедшем мире он единственный близкий друг и не только.

– Может, скажешь, что ищешь? Я и сама покажу, – становилось больно, закружилась голова и из носа хлынула кровь, но терпения ещё хватало не сопротивляться вторжению.

– Не прикидывайся простушкой. Ты знала, что Кейб один из самых знатных родов на Мотейре? – хватка на горле немного ослабла, зато в сознании Аирель не стеснялся и грубо хозяйничал.

– Аморан немного рассказывал об этом.

– А то, что они ведут свою линию от первых королей, он тоже рассказывал?

– Не счёл нужным.

– Во время войны королевские династии были вырезаны на корню, все до единого человека, даже побочные ветви. Возможные наследники погибли от рук магов или воинов. Знатные семьи разделили участь остального населения Мотейры. Их выкосило подчистую братоубийственное безумие. Всех, понимаешь?

– Понимаю, – прохрипела я, начиная задыхаться, в голове мутилось, но паника не приходила, глупое слепое доверие перевешивало инстинкт самосохранения.

– Конечно, понимаешь! Ведь Мотейра так и не восстановилась после войны, оставшееся население разрознено и не имеет законного монарха.

– К чему ты клонишь? Отпусти, я задыхаюсь!

– Хочу до конца понять твой план, Паулина. Если Аморан заявит о себе, то сможет с успехом претендовать на трон. Боевой генерал, герой войны, последний благородный наследник королевской крови, пусть и побочной линии. Ему хватит знатности и воли собрать вокруг себя уцелевшие остатки обоих королевств. И тут на сцене появится прекрасная Паулина Кейб. Кровное родство сделает тебя новой законной королевой Мотейры, даже учитывая принадлежность к другой расе. Маги безоговорочно поддержат жрицу без всяких клятв.

– Что ты плетёшь?! Какая королева? – начинала злиться я. – Когда решилась на обряд кровной магии, то стремилась лишь не допустить смерти Аморана или Хегельга.

– Смотри в глаза, жрица! Захотелось править миром? Жаждешь власти?

– Перестань нести чушь! Отпусти меня! – бешенство окотило жгучей волной.

– Когда ты это придумала? Отвечай! – напирал Аирель, продираясь сквозь попытки создать щиты.

В тонком мире на Аиреля было страшно смотреть. Маг превращался в чёрного спрута, опутывал ноги и руки длинными щупальцами. Они тянули прочь из этого мира. Мы сплелись в слабой борьбе и падали сквозь пространство бессчётных миров в неизвестность. Сотни пластов реальности мелькали размытыми тенями, так стремителен наш полёт вниз. Некромант тянул на нижний план бытия, туда, где я ни разу не бывала, только читала в книгах. Нить, связывающая с Мотейрой, давно потерялась, и только теперь холодок страха пробежал по спине. Если Аирель бросит меня, я не смогу вернуться.

– Наблюдал за тобой постоянно, слышал мысли. Стремление к власти можно понять и я не осуждаю нисколько. Но меня бесит, что ты сумела скрыть свою суть, истинные желания обычной тщеславной бабы. Используешь мужчин, чтобы…

Свою уничижительную речь некромант так и не закончил. Её прервал звук пощёчины. Голова мужчины дёрнулась от удара, в гневе у меня тяжёлая рука. Пришлось снова ударить, как и в нашу первую встречу, но на этот раз ладонь не в крови. Пострадает только гордость некроманта. Пульс бился в висках от злости. Хегельг уже знал, что случается, если меня довести до такого состояния, а вот Аирель испытал лёгкий шок и, кажется, немного пришёл в себя. Сила вливалась бушующим потоком. Я мгновенно вырвалась из захвата и вышвырнула мага из сознания. Никто не контролировал себя. Источники немедленно открылись и устремились навстречу, грубо и болезненно проникая друг в друга, почти насилуя.

– Власть? Тщеславная баба? Не меряй всех по себе! – заорала я, разворачивая в руках плеть, а потом резко передумала.

– Хочешь знать, в какой момент родился "гениальный план по захвату Мотейры"? Смотри! – не стану драться с Аирелем, а дам то, что он так жаждал понять.

Веретено памяти завертелось перед мысленным взором. Я обрывала нити целыми пучками и швыряла в Аиреля. Всё, что происходило со мной сегодняшней ночью, обрушилось в сознание некроманта. События, чувства, мысли хлестали, словно кнуты. Маг пытался отстраниться, но теперь уже я обхватила его за плечи мёртвой хваткой и насильно делилась памятью. Замедлившийся полёт, вновь ускорился, унося нас глубже. И это нравилось разливающимся источникам, мы погружались туда, где никогда не было людей, а яркие звёзды отражались в бесконечном дне Плеяды миров.

– Узнай о моих планах из первых уст, на своей шкуре почувствуй, – шипела я, впившись взглядом в бездонные тёмные глаза.

Аирель тонул в водовороте чужой памяти: шёл со мной шаг за шагом, проживал каждую минуту прошлой безумной ночи, говорил мои слова Аморану и Хегельгу, слышал каждую мысль. Он атаковал отца, принуждая признаться, ощутил присутствие чужой воли, почувствовал, как лезвие ножа входит в тело, нанося клеймо. Мы не заметили, что открылись полностью, источники слились в одно. Их ярость перегорела, сменившись радостью. Жуткое чувство, раздирающее изнутри, когда магия дрожит от эйфории, а душа наполнена злостью и гневом.

– Прости, – с трудом пытаясь восстановить контроль, закричал Аирель.

Но мне мало одного "прости" и я продолжала напор. Падение ускорилось настолько, что пространство вокруг засветилось от напряжения. Но мне не нужен яркий свет, чтобы разглядеть раскаяние на прекрасном бледном лице. Я чувствовала эмоции потерявшего контроль мага и упивалась ими.

– Неужели великий и мудрый маг ошибся?

– Паулина, прости! Я не мог предположить, что в события вмешается дух-хранитель Мотейры.

– Кто? – ошарашено переспросила я. Гнев улетучился мгновенно, словно голову окотили студёной водой.

– Хранитель решил немного изменить ход событий. Он лишь показал вам древний ритуал кровной связи, но решение каждый принял сам. Но даже такая малость может привести к глобальным переменам в будущем.

– Зачем? Хегельг говорил, что Хранитель не станет вмешиваться, пока не придёт время принять решение о моей душе. Может он уже…

– Нет, Паулина. Связи души с Мотейрой пока не существует, разве ты не чувствуешь? Я ощутил твой страх не найти дорогу назад, если останешься одна.

Аирель менялся на глазах. Исчезал разъярённый зверь, на его место возвращался привычный милый парень. Маги так быстро меняют эмоции, находясь на пике, и часто впадают в крайности. Человеку трудно, а может и невозможно столь стремительно переходить из одного состояния в другое, не тронувшись при этом умом. А мы прыгаем от радости к злости и обратно, оставаясь вполне адекватными. Хотя нет, на счёт адекватности я погорячилась. И всё-таки в этом мы тоже отличаемся от людей.

– Я не оставлю тебя, не бойся, – прошептал Аирель, обхватив моё лицо ладонями.

– Никогда? А если бы новая ученица оказалась именно такой, как ты себе придумал? – я позволила губам расплыться в улыбке и вытерла кровь под носом обрывком блузы.

– Не знаю, рад ли я, что ошибался. Та Паулина…

– Тщеславная баба, – подсказала я, а Аирель закатил глаза и обнял за плечи. Падение замедлилось и превратилось в парение.

– Та Паулина была понятна и предсказуема. Властелины всех мастей регулярно появляются в каждом срединном мире. Это довольно пошло, но понятно. А вот что делать с тобой настоящей?

– Любить, учить, холить и лелеять? – сыпались предположения. Аирель расхохотался и чмокнул в ушко.

– Учить столь сильную духом женщину очень трудно, холить и лелеять – пока не позволительная роскошь, а любить… – Аирель запнулся и сильнее прижал к себе.

Я отчего-то смутилась, прислонившись к мужскому плечу. Назвать его чужим не поворачивался язык. Под чёрным прохладным шёлком рубашки перекатывались стальные мышцы, ладошки непроизвольно заскользили по гладкой поверхности. Я видела мага беспомощным, окровавленным, практически лишённым кожи, погружалась внутрь на самое дно, и это не отвратило от него, скорей наоборот. Постепенно Аирель проник в душу и остался там. Я ловила себя на том, что когда маг во мне наиболее силён, а человек под прессом обстоятельств отходит на второй план, образ черноокого некроманта встаёт перед глазами гораздо чаще, чем следует. Нет сомнений, что магия холодных вод стремится к тёмной звезде некроманта. Она сделала свой выбор наперекор частичке души, любящей человека, Аморана Кейб. И внутренняя борьба набирала новые обороты, обостряя соперничество двух сущностей.

В последнее время я постоянно находилась в напряжении, даже в моменты радости и счастья. Во мне схлестнулись начала двух рас, слишком непохожих друг на друга. Это разъедало изнутри, словно едкая кислота и настанет момент, когда контроль рухнет под напором борьбы, обострённым чувством долга и страхом. Я должна вырвать Аморана из плена Гнека, остатки моего народа надеются обрести во мне будущее, отец ждёт невероятных успехов, скорей похожих на чудо. Моя обязанность дать им то, что они хотят, оправдать надежды, но долг становится слишком тяжёлым, давит неподъёмным грузом на плечи и ещё больше закручивает пружину противоречий в душе. Как долго я смогу продержаться и не сорваться? Пока воля удерживает видимость контроля, мне отчаянно хочется жить, ловить каждую частичку тепла, посылаемую судьбой, пусть вырванную сквозь боль и гнев.

– Прости.

– За что, Паулина? Это мне нужно на коленях умолять забыть безобразную выходку.

– Прости, что не могу любить, как ты того заслуживаешь

Пришлось чуть отстраниться, чтобы видеть лицо мага. Мы больше не падали, а зависли в межмирье, окруженные со всех сторон белыми звёздами. Я совершенно не представляла, где мы находимся и как вернуться назад, но не боялась. Здесь, даже по-своему красиво: глубокая чернота со всех сторон, расцвеченная яркими огоньками и оглушающая тишина.

– Чего же я, по-твоему, заслуживаю? – улыбнулся Аирель и на бледных щеках появились ямочки.

– Безоговорочно доверять, поддерживать в трудную минуту, просто быть рядом, уважать, разделять чувства…

– Разве ты этого не делаешь?

– Да, но тебе этого мало, – я протянула руку и провела по чувственному изгибу губ.

– Паулина, мы здесь только вдвоём, затерянные в нижних мирах. Тут никогда не было людей, энергетика слишком агрессивна и нам приходится тратить много сил на поддержание привычных личин. Сбросим их и побудем собой.

– Я делала это только на Терродане, да и то не смогла до конца преобразиться. Едва ли получится сейчас.

– Для этого у тебя есть учитель, – прошептал некромант. Его одежда рассыпалась прахом, обнажая великолепное тело.

– Ты достоин вызывать жажду обладания, Аирель. Та, кто будет любить тебя, никогда не захочет отпустить.

– А ты сможешь? Признайся себе, Паулина, сможешь ли оттолкнуть, отвернуться или просто отпустить меня?

– Да, – сразу же ответила я.

Но сейчас мы слишком близки и открыты, чтобы поверить в эту ложь. Признаться даже самой себе слишком дико, пока непреодолимо. Что со мной не так? Я буквально слышала скрип закручивающихся оборотов внутренней пружины, но сохраняла контроль, очень зыбкий, очень.

– Рад, что могу разделить с тобой это мгновение и не поверить словам.

– Аирель, моя жизнь так запутана сейчас. Не усложняй её, не смущай душу.

– Ты должна познать новую сущность, обязана понять себя, становясь магом больше и больше. Это трудно и многое кажется неправильным, но всё станет на свои места, если перестанешь цепляться за человеческие привычки. Именно привычки, потому что чувства приходят сами. Если бежать от них, жизнь превратится в непрерывные страдания.

– Нет, нет, нет!

Ладошки закрыли пылающее лицо, но маг убрал их и заставил смотреть в глаза. Он стремительно менялся, под человеческим обличьем проявлялся совсем другой образ.

– Тебе не победить Гнека, оставаясь человеком. Считай это новым уроком. Выбранный путь не пройти, если метаться между двух сущностей. Сейчас ты слаба, несмотря на огромный потенциал, и после ритуала кровной магии уже никогда не сможешь на сто процентов стать магом. Поэтому Хегельг так реагировал на обретение дочерью новой фамилии. Капля человеческой крови Кейб никогда не исчезнет в тебе, но это лишь капля. Моя задача максимально приблизить и ускорить преобразование в мага, чтобы жрица набрала силу до решающего момента, – Аирель говорил очень убедительно, гипнотизируя глазами.

Он окончательно утратил человеческий облик, сменив бледную кожу на оболочку из живого янтаря. Теперь источник просматривался и в реальном мире сквозь полупрозрачное тело со знакомыми очертаниями.

– Я могу потерять слишком многое, если откажусь от прежней сути.

– Если не выживешь, то потеряешь всё! Понимаешь, всё!

– Не знаю, Аирель, я запуталась в вопросах без ответов, предположениях, противоречивых чувствах.

– Поверь мне, Паулина. Отвоевав Аморана у Гнека и выжив после всех испытаний, ты обретёшь будущее. Тебе не ведомо, что может случиться потом, на что способна жрица магов в зените силы. Не отбирай у нас надежду из-за призрачных страхов и предрассудков. Ты поклялась Аморану выиграть битву, и обязана сделать это любой ценой. Сомнения бессмысленны, если впереди лишь смерть. Дай себе шанс, прошу.

– Что делать? Скажи, Аирель, научи, – решилась я, бросаясь в омут с головой.

Маг прав, сто раз прав, но как же страшно сделать ещё один шаг в сторону и не вернуться к прежнему, привычному. Сколько, кажущихся незыблемыми, стен предстоит сломать, расшибить их головой и переступить через прошлое? Боялась потерять себя прежнюю? Но именно это и предстояло сделать, чтобы появилась надежда на будущее и не только у меня.

– Помогу, только не противься, доверься. Всё будет хорошо. У тебя получится, лишь позволь прикоснуться к душе, – на этот раз Аирель входил в сознание аккуратно и деликатно.

Я доверчиво слушала тихий голос и шла за ним. Он разбегался вездесущими лучами, отсекал прежние запреты, отодвигал в темноту и забвение человека. Аирель звал мага, и моё сознание позволило ему заполнить себя. Новые, незнакомые эмоции и мысли всплыли и голове, впервые я не прогоняла их, а чутко прислушивалась. Некоторые из них и раньше проскальзывали блёклыми тенями, но всегда захлебывались под напором человеческих переживаний и моральных устоев.

– Новое – это не плохо или хорошо. Не бойся сущности мага, позови её и взлелей, – нашептывал проникновенный голос, обволакивая душу уверенностью, прогоняя сомнения и страхи. Я ощутила себя по-настоящему другой и от всей души захотела обрести истинный облик своего народа.

– Смотри, тело меняется! – воскликнула я и поднесла ладонь к лицу.

Аирель накрыл её большой ладонью. Пальцы переплелись в радостном пожатии. Одежда истончилась и развеялась, обнажив полупрозрачное тело с горящим источником внутри. Оно казалось просвечивающимся до тех пор, пока изменения не докатились до лица. Окончательно приняв облик мага, я получила новое видение окружающего мира. Мужчина, державший за руки, больше не выглядел живой статуей из янтаря. Я смотрела другими глазами на совершенно преобразившегося Аиреля. Новые краски, не видимые ранее, глубокие и пронзительные, отразились на теле мужчины. Не хватало дыхание от нахлынувших чувств, это сродни ощущениям новорожденного дитя, впервые увидевшего родителей и запечатлевшего их образ. Хотелось плакать от счастья и восторга, так мог выглядеть…

– Бог, – хрипло прошептала я.

– Это всего лишь некромант, – засмеялся Аирель, и я задохнулась от необычной яркой красоты.

Он открыл мне глаза, терпеливо вёл к пониманию себя, осветил душу. Меня тянуло к нему, а его глубокие чувства читались в переливах ауры, в чуть прищуренных глазах, трепетных руках. Что я отвечу, если он снова спросит о любви?

– Почему маги возвращаются в человеческие тела после инициации? Что может быть прекрасней смотреть в истинные лица своего народа, видеть непредставимо больше граней энергии, практически находясь в физическом и тонком мире одновременно, легко и комфортно. Границы доступного раздвинулись, словно в тёмной и маленькой комнате внезапно раскрылось окно с видом на бескрайний океан. Зачем мы надеваем тесные маски, загоняем себя в узкие рамки?

– Нам приходится рождаться и жить среди людей и других рас, сохранять приемлемую для них личину. У нас нет своего собственного мира, и доверия друг к другу тоже нет.

– Но ты и Хегельг смогли довериться мне.

– Больше того, постепенно вокруг тебя соберутся остатки народа, моя жрица.

– Я смогу?

– Ты сможешь, – дотрагиваясь до плеча легким поцелуем, шептал ласковый голос, и я не отстранилась.

Аирель не нарушал клятву, прикасаясь ко мне подобным образом, потому что я сама хотела этого. Мир людей очень далеко, а в мире магов появились совершенно другие желания, которые воспринимались естественно и свободно.

– Сможешь, только выживи, милая. Пожалуйста, пожалуйста…

– Почему ты так уверен во мне? – склонив голову на бок и открывая шею для бегущей цепочки поцелуев, спросила я.

– Потому что знаю о тебе больше, чем ты думаешь, – прикосновения щекотали кожу, источники окутали нас облаком радости и сладкой неги, кружили голову нежным соитием. – Потому что люблю.

– Я принадлежу другому мужчине.

– Ты никому не принадлежишь, Паулина. Можешь любить кого хочешь, но власти над тобой никто не сможет получить, уже не сможет.

– Это не меняет сути, у меня есть другой мужчина. И то, что сейчас происходит – неправильно.

– Не повторяй заученных слов, мы оба знаем, что чувствуем на самом деле. Аморан смирится. Жрица магов в полной силе почти богиня, она фокусирует силу всего народа. Ее дух столь многогранен и велик, он вмещает гораздо больше чем человеческий, а ты пытаешься удержать его в прежних тесных границах. В нём найдётся место не для одной любви. Цепляться за старую жизнь опасно. Ты не человек, пойми, не человек! Мерить себя прежними мерками, все равно, что пытаться натянуть детские ползунки, из которых давно выросла. Это не предательство, любимая, а природа твоей сущности жрицы. Не отталкивай меня, позволь себе.

– Нет, – слова Аиреля напугали.

Я по привычке запаниковала, мысли выискивали вбитые с детства моральные догмы, а тело стремительно обретало человеческие черты. Некромант вновь заставил смотреть прямо на него.

– Посмотри в глаза и посмей сказать, что не любишь меня. Посмей утверждать, что не хочешь близости. Пока ты не вспомнила о предрассудках другой, чуждой нам расы, счастье и томление освещали нас. Всё, чем ты жила раньше, теперь чужое, пойми любимая – мы иные.

– Мы иные, – повторяла слова Аиреля и постепенно возвращалась к магическому восприятию, вновь увидев мир другими глазами.

Чуть успокоившись, я внимательно прислушалась к себе и попыталась отсеять привычки от истинных чувств и мыслей. Похоже, что шутка Хегельга про гарем оказалась пророческой. В маге Паулине Кейб ничего не протестовало против Аиреля, но и любовь к Аморану никуда не исчезла, не уменьшилась, не изменилась. В душе крепло новое чувство, не менее глубокое, но абсолютно иное.

– А сможешь ли ты смириться с тем, что не единственный в моей жизни? Маги ревнивы безмерно, запирают своих женщин за сто дверей, в безумии лишают их воли, превращают в рабынь.

– Не стану врать, что легко приму это. Когда я впервые увидел тебя, то захотел поступить именно так. Ту неуверенную в себе, слабую девчонку, с дрожащими коленями от одного вида красивых мужчин, я видел только за семью замками, покорную и безвольную. Но получив жёсткий отпор, моё мнение изменилось. Когда ты преобразилась в жрицу, которую услышали даже боги, одарённую огромной даже для мага силой, ни о какой власти над тобой и речи быть не могло. Это претит нашим инстинктам.

– Там, на реке, когда мы впервые соединили источники, – воспоминания захлестнули нас.

– Ты представила секс во время магического слияния.

Я начинала фразу, а Аирель её заканчивал, одни мысли на двоих, одни желания. Тоненькие искорки побежали к низу живота, дикое возбуждение опалило каждую клеточку. Кожа Аиреля покрылась огненными протуберанцами, они рассыпались фонтанами ослепительных брызг. Маг горел всем телом, всей душой и огонь рисовал рисунки, расцвечивал их искрами.

– Твоя любовь такая горячая с горьким привкусом, – шептала я, смело опуская руки в тёмный огонь.

– Позволь себе всё что хочешь, – настаивал, уговаривал, соблазнял Аирель.

Маг погружал ладони в бегущие по моему телу водные потоки, прозрачные и ледяные. Они стекали гремящим водопадом с волос, закручивались водоворотами на ступнях и кистях, свивались кристальными узорами на бёдрах, животе и груди. Магия, воплотив наши эмоции в физическом мире, сделала возможным слияние противоположностей. Белые звёзды смотрели за нежным и страстным танцем стихий, где каждая новая вспышка, это движение в глубине. Центр невиданной здесь бури – мужчина и женщина, они тянулись друг к другу в первом поцелуе. Любовь магов, сбросивших маски, может воплощаться в физическом мире невероятными образами, память о которых надолго останется в этой реальности.

Аирель закрыл глаза, ослабив напор внушения, и тут же в сознание просочились прежние мысли. Они ядовитыми змеями шипели и бросались на едва окрепшее чувство. То, что спасало ранее, теперь приносило страдания. Образ Аморана возник в памяти и стал последним камушком, обрушившим лавину. Жгучий стыд окотил с головы до ног, ужалив Аиреля. Маг выпустил меня из объятий лишь на миг. Но этого хватило, чтобы в сознании словно взорвалась бомба. Я пошатнулась и опустилась на колени.

– Не там ты искал во мне злое начало, Аирель. Оно не в тщеславии или стремлении к власти, всё здесь, – я прикоснулась к сердцу. – В жизни полный бардак и намечается ещё больший. Мне плохо, очень плохо и я не вижу выхода.

– Тише, не мучь себя, милая, – проговорил маг, опускаясь рядом со мной.

– Я не настолько глупа, чтобы сейчас обманывать себя и тебя, да ты и сам чувствуешь. Думала, что смогу, хотела…Я люблю тебя, люблю его, это сводит с ума. Чувствую, что стою на краю пропасти. Прошу, не толкай туда, не настаивай сейчас, иначе мне не выбраться.

– Давай вернёмся на Мотейру, – отстраненно сказал Аирель.

Мы стремительно взмыли вверх. Маг сворачивал пространственную нить, доступную ему, но не мне. Тон сказанных слов встревожил и появилась паника.

– Ты оставишь меня? – заглядывая в изменившиеся глаза, спросила я. Мы оба приняли привычные образы и со мной вновь находился бледный черноволосый мужчина.

– Нет, конечно. Просто доставлю домой, проведать вампира и мы продолжим урок, – в словах чувствовалось напряжение и сдерживаемые эмоции.

– Не будь таким холодным.

– Чего ты хочешь от меня? – порывисто бросил маг. – Тебе плохо, когда я хочу близости.

– Но когда ты колючий и отчуждённый ещё хуже.

– Что мне сделать, Паулина? Из лучших побуждений ты причиняешь невыносимую боль. Не могу без тебя и с тобой нельзя.

– Аморан не поймёт. Он увидит лишь предательство, как человек.

– Если бы ты знала, как жалею о принесённой клятве не трогать его, – сузив глаза в щелочки, прошипел некромант. Но увидев панику, продолжил более спокойно. – Попытаюсь объяснить человеку суть изменений, происходящих с тобой. Быть может он сможет принять их.

– Пожалуйста, сделай это деликатно и осторожно, – умоляла я. – Ты такой умный, гораздо мудрее и старше меня, обязательно найдёшь нужные слова.

– А ты не умеешь льстить, но я всё равно сделаю, как просишь. Знаешь, быть может, мы слишком торопим события, и я проявил чрезмерную настойчивость и неосторожность. Давай сбавим обороты и попробуем сближаться понемногу?

Предложение Аиреля воспринялось на "ура!" и я вздохнула с некоторым облегчением, когда поняла, что мужчина полностью взял себя под контроль и рассуждает спокойно и здраво. Мы снова облачились в одежды. Но душа тосковала по тому невероятному моменту, пережитому вместе. Мне никогда не забыть ощущений в истинном обличье.

Мотейра стремительно приближалась, ещё пара минут, и мы шагнём в знакомый мир, который я отчаянно хотела назвать родным. В полутьме межмирья маг крепко держал за руку, мы молчали, каждый о своём. Но Аирель не был бы самим собой, если бы не ляпнул что-нибудь эдакое.

– Придётся приспосабливаться к жизни "втроём", да ещё и папаша Хегельг в придачу. Будет нас воспитывать и развлекаться, – с непередаваемым выражением лица сообщил маг и сделал большие глаза. Мы прыснули со смеху, каждый представил яркие сцены "воспитания" холодного мага. В чём – в чём, а в садистском воспитании Хегельг знал толк.

Мотейра распахнула объятья, и мы плавно вошли в мир перед дверями усадьбы. Погожий летний денёк быстро поднимал настроение. Свежий ветер, наполненный запахами леса, прикоснулся к лицу, запутался в волосах, разметал по плечам. Душа наполнилась домашней атмосферой. Странно, но даже в запустелом старом парке я ощущала себя комфортно и уютно, как никогда в своей старой жизни. Среди яркой зелени немного зловеще смотрелся шатёр Аиреля. Маг выполнил обещание и переселился к особняку поближе. Ветер подхватил охапку прошлогодней листвы и потащил к жилищу некроманта, но так и не решился бросить их на сводчатую крышу. Стены клубились чёрным туманом, рисующим узоры на глянцевой поверхности очень плотной ткани, окна казались провалами в бездну, но внутри обстановка вполне жилая. Я успела мельком оглядеть обитель Аиреля, она вполне отражала сущность хозяина. Изысканная и жутковатая снаружи, но внутри можно найти уютные и милые уголочки, разумеется, если хозяин позволит подойти достаточно близко. И это тоже нравилось.