Текст книги "Магия в стиле экстрим"

Автор книги: Ирина Веретенникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 38 страниц)

Из тёмно-синей глубины поднимались змеи. В кристально чистой воде их длинные серебристые тела извивались, проталкивая себя к поверхности. Они достигли горизонта, когда солнечные лучи ярко осветили чешую, подвижная кожа вспыхнула, отражая преломлённый свет. Сотни, нет тысячи змей! И с каждой долей секунды их становилось больше. Мы переглянулись и синхронно погребли прочь. Баловство откладывалось.

– Это что такое? – закричала я, вынырнув на поверхность и стремительно подплывая к берегу.

– Не знаю. Но думаю, что не стоит находиться у них на пути, – Аяна кивнула в сторону шевелящейся массы.

Сверкающие змеи почти достигли поверхности и двигались под водой к берегу. Мы опередили их всего на пару метров, когда достигли места, откуда можно выбраться на сушу. Озеро очень глубокое, а береговая линия крайне узкая, она заканчивалась крутым обрывом вниз. Змеи прибыли именно оттуда, из далёкой бездны. Взявшись за руки, мы выскочили из воды. Но сделали лишь несколько шагов и резко остановились. Никто из нас не спешил применять магию. В этом гостеприимном мире не верилось в существование опасности.

Мы так и не разомкнули рук, пока наблюдали, как на поверхности воды появляются серебристые узкие головы и медленно поворачиваются в сторону утреннего солнца. Сколько же их здесь? Змеи всё всплывали и всплывали, скапливались на узком мелководье, не выползая на сушу. Тысячи, десятки тысяч извивающихся узких тел с торчащими над поверхностью слепыми головами. От слитного движения в солнечных лучах рябило в глазах. Эта шевелящаяся масса превратила кромку озера в переливающееся кольцо из серебристых тел.

Я отпустила ладонь Аяны и подошла рассмотреть змей. Они почему-то не выползали на берег, и меня одолело любопытство. Интересно наблюдать за странными созданиями и не бояться ни капли. Подойдя к самой воде, я присела на колени и склонилась низко-низко. Кто они, пришельцы из холодных глубин? На повёрнутых к солнцу головах нет глаз, рта, вообще никаких отверстий.

– Странные змеи, – любопытство разгоралось всё сильней и захотелось потрогать необычных гостей, понять, зачем они здесь.

– Потому что это не змеи, Паулина. Смотри!

Аяна уселась рядом и заставила обернуться в сторону поляны. Оттуда к воде летело целое облако белоснежных бабочек. Их крылышки похожи на снежинки, маленькие тельца невесомы и прозрачны. Они накрыли нас бесшумной метелью, словно белым пологом. Но бабочки прилетели не ради нас. Солнце согревало поднявшихся из холодной глубины созданий, и они лопались с едва слышными хлопками.

– Это не змеиные головы, а бутоны! Смотри, они распускаются!

Перед нами происходило таинство природы. Существа, которых раньше мы считали змеями, на самом деле оказалось растениями и на поверхность они поднялись именно для этого момента. Нагретые утренним солнышком плотные створки лопались, и бутоны раскрывались, выпуская тоненькие отростки. На самых кончиках раскачивались цветы по форме напоминающие колокольчики. Внутри голубые лепестки покрыты капельками душистого нектара. И я догадалась, кого они приманивали таким способом. Метель из бабочек прилетела сюда на сладкий пир, они порхали от одного цветка к другому, опыляя растения.

Аяна прислонилась ко мне и склонила голову. Я нашла её ладошку, непроизвольно пробуя температуру. Слава всем богам, кожа единорога оставалась очень горячей.

– Не бойся, маг. Я полностью восстановилась. Этот мир и хорошая компания – замечательные лекари.

– Зачем, Аяна? Зачем ты так растратила себя?

– Не могла же я позволить магу сойти с ума, содрать с себя кожу заживо и раствориться в кошмарах, – бросила подруга, глядя на бабочек.

– Могла.

– Ты права, могла, но только не сейчас, – Аяна резко развернулась ко мне, яркий румянец выдавал волнение. – Послушай, малыш, я могу забрать тебя с Мотейры насовсем. Это в моих силах: найти другой мир и другого духа-хранителя. Как только мы вернёмся, тебя ждёт только боль, много-много боли. Пожалуйста, Паулина, ещё не поздно что-то изменить. Оставь человека, оставь магов. Они требуют слишком много за короткий срок. Ты сходишь с ума, разве не чувствуешь?

– Чувствую. Уже некоторое время две сущности во мне раздирают душу и сражаются между собой насмерть. Видения и страхи преследуют меня. Аирель прав, я превращаюсь в неуправляемое чудовище с искажённой сутью.

В памяти вспыхнули жуткие кошмары, но я сумела их погасить другими образами. Спящая подруга, холодная и истощённая, но вытащившая из безумной бездны – вот о чём думалось сейчас. Я вспоминала, как забралась к ней под одеяло и согревала своим теплом. Именно это было реально. Мои разметавшиеся волосы поползли по плечам Аяны, обвивали руки.

– Оставь их, пойдём со мной. Забудь о Проклятии, Паулина, прошу! Ты прекрасна и молода, найдётся другой мужчина, да хоть сотня, что полюбят тебя. Полюбят, но не потребуют таких жертв. Цена слишком высока!

Глаза подруги потемнели до черноты, за ними плескалась огромная сила, способная увести меня куда угодно. И всё же она так и осталась по ту сторону, сдерживаемая сильной волей. Аяна предлагала мне выбор, которого на самом деле не было. Никогда не брошу Аморана, не оставлю отца и Аиреля, но здесь и сейчас я бесконечно благодарна единственной подруге, хотя бы за иллюзию выбора.

– Не надо, родная, – щека прижалась к щеке.

Я прошептала эти слова на ушко и Аяна мгновенно сникла. Пока мы разговаривали, белоснежные бабочки покинули подводные цветы и разлетелись кто куда. Странные растения исчезали под водой, медленно опускаясь на дно. Теперь им торопиться некуда. Солнце скрылось за низкой тучей, и первые капли дождя упали с неба. Аяна встрепенулась, сбросив меланхолию и тоску. Она подскочила на месте и дёрнула меня за руку.

– Дождь! Паулина, смотри, начинается дождь! Пойдём танцевать!

Озорная улыбка и сто чертенят в глазах, невозможно устоять и не улыбнуться в ответ. Начинался ливень, а мы бежали по сочному лугу, держась за руки, и подставляли лицо крупным каплям. Они стекали по нашим обнажённым телам. Волосы мгновенно намокли и потяжелели. А мы мчались по мягкой траве с закрытыми глазами, почти летели. Руки разомкнулись, но лишь для того чтобы начать плавный танец. Я не смотрела на Аяну, но чувствовала каждое её движение. Она плела дивный узор, извиваясь всем телом. Мои колышущиеся руки, вздрагивающие бёдра, изгибающаяся змеей спина вплетали новые детали в этот танец. Мы танцевали для этого мира, который благосклонно принял нас и поделился своим чудом. Он позволил сделать глоток передышки в бешеном марафоне жизни, укрыл от всех и вся. И в узоре танца светилась искренняя благодарность, потоками летнего дождя в рисунке разливалась взаимная нежность. Я чувствовала себя беззаботно, как в детстве…как в детстве?

– Ты плачешь?

Едва слышный шёпот и мы уже не на лугу, а присели под тем самым одиноким деревом, под которым мне довелось впервые очнуться. Я шмыгала носом, обхватив руками колени.

– Что с тобой, Паулина? – Аяна убрала с лица мокрые пряди и присела рядышком, обняв за плечи.

– Я не помню себя маленькой, совершенно не помню. Целые пласты памяти пропадают бесследно, понимаешь! Мне страшно, что придёт день, и я не смогу вспомнить ни лиц родителей, ни любви к ним. У меня не останется ничего, кроме новой памяти, новой жизни.

– Хочешь, я сохраню оставшиеся воспоминания? Ты всегда сможешь вернуться в них, только попроси.

– Где они будут храниться?

– Вот тут, – прикоснулась к вискам Аяна, – во мне.

– Но…

– Позволь хранить их. Частичка тебя всегда будет со мной.

– Но тебе придётся погрузиться в чужое прошлое.

– Не чужое, а твоё. Н сомневайся, Паулина, просто протяни нить памяти.

Сколько мы просидели под цветущим деревом, глубоко погружённые в мою прошлую жизнь? Вместе с Аяной я вспомнила, казалось, позабытое навсегда. Смогла восстановить в памяти лица, места и события, которые и были моей жизнью ещё до попадания на Мотейру. Например, свой детский сад и слёзы расставания с мамой, любимую куклу Алёну, моих далёких подружек и вкусные пирожки с яблочным повидлом на полдник. А ещё первый класс и новых друзей, первые каракули вместо букв. Вот Димка сначала дерётся, а потом несёт портфель. Поездка с родителями на Чёрное море, пойманный папой краб и надёжные руки, когда отец учит плавать. Мама вытирает слезинки с моих щёк и дует на разбитую коленку. Сколько их – забытых моментов, из которых складывается по кирпичикам целая жизнь. Без всего этого я осталась колосом на глиняных ногах, а теперь вся моя жизнь уместилась в темноволосой головке Аяны. И однажды, когда собственные воспоминания уйдут без следа, я попрошу её вернуть прошлое.

– Я всё сохраню.

– Спасибо, Аяна.

Смогу ли отблагодарить подругу за одолжение? Сомневаюсь. Такое не оплатишь и не оценишь.

– А нужно ли оценивать? Я сделала это для тебя, не рассчитывая на плату, и ты не переживай об этом.

– Нам пора возвращаться.

– Паулина, подумай ещё раз, – единорог заглянула в глаза, ища в них хоть крупицу сомнения. – Пожалуйста, малыш, не иди по этому пути. Он может стоить жизни, ты оплатишь каждый шаг слезами и болью.

– Нам пора возвращаться, – повторила я и протянула ладонь.

В мир пришёл закат. Багряно-красные сполохи озарили верхушки деревьев. Притихшая природа прощалась с нами на свой манер, быть может, предвещая грядущие события. Вернусь ли когда-нибудь сюда? Таким, как я почти невозможно преодолеть пределы Верхнего плана бытия. Внутри крепло странное чувство – этот мир будет ждать. А значит, и я сохраню надежду. Сознания коснулась непостижимая воля здешнего духа-хранителя. Переступая кромку портала, мне захотелось оглянуться. Под раскидистым цветущим деревом сидели две худенькие девчонки, крепко держащие друг друга за руки. Паулина и Аяна вновь делились самым сокровенным. Мир оставлял себе наши образы, голоса и танец под дождём.

Глава 19

На поверхность Мотейры мы ступили полностью одетые. В прошлой жизни я очень трепетно относилась к собственной наготе. А сейчас, если быть до конца честной, мне все равно. Но осталась привычка ощущать на теле одежду, да и окружающих шокировать и без этого поводов хватает. Так что удобные джинсы и облегающая белая майка – мой выбор на приближающийся вечер. Аяна осмотрела меня с головы до ног, критически приподняв тонкую бровь. Подруга фыркнула, а потом оделась в выуженный у меня из головы образ. Короткое чёрное платье, ниспадающее складками с одного плеча. Другое плечо осталось оголённым, мягкая эластичная ткань льнула к точёной фигурке. Подруга резко стала выше остом и причиной тому послужили туфли на высоченном каблуке. Вызывающая красная подошва притягивал взгляд особенным шиком. Наряд подчеркивал хищную натуру Аяны, придавал некой опасной изюминки, самоуверенности.

– Ты словно в ресторан собралась, – удивилась я.

– Ах, ресторан, – мечтательно прикрыв глаза, проворковала Аяна. – Бывала я в твоём старом мире, да-а-а. Мотейра сейчас не может предложить такого удовольствия. Я действительно голодна и с удовольствием перекусила бы парочкой магов.

Я смотрела на смеющуюся Аяну и вспоминала человеческую поговорку: "В каждой шутке есть доля шутки". Её смех будоражил нервы, мягкие нотки чередовались с жёсткими, леденящими кровь звуками. Зачем же ты пошла со мной, подруга, на самом деле? Никогда не знаешь отказа, всегда получаешь то, что хочешь хитростью или силой. Что ты ищешь рядом с шагающей по краю Паулиной Кейб? Ещё одно недостающее звено в общей цепи "случайностей" на пути к чему? Неужели и тебя, Аяна, ведёт неведомая воля?

Очертания усадьбы, знакомый парк и копошащиеся у фонтана слуги вызвали улыбку, настраивали на домашний лад. Именно здесь я чувствовала себя защищёно и комфортно. Мой маленький мирок, странный, жутковатый, но милый сердцу. Мёртвая троица мгновенно засекла появление хозяйки, они выпрямилась по струнке, вопросительно глядя прямо в глаза. Многие дорожки уже расчищены от мусора, завалов веток и опавших листьев. Очень скоро парк приобретёт ухоженный вид. Вот уже можно рассмотреть милую мозаику на дне фонтана. Если так пойдёт дело, совсем скоро дом будет не узнать. Я благосклонно кивнула, оценивая проделанную работу, хотя сомневаюсь, что слугам есть дело до похвалы. Наши отношения просты донельзя. Я кормлю их силой и держу низших духов на крючке, а они выполняют приказы. Но большего и не нужно.

На крыльце появились двое – Хегельг и Пряник. Котур рванул вперёд со всех лап и сбил с ног брюзжащего мага. Через секунду питомец уже завалил меня в траву, наступив для надёжности лапами на плечи, и теперь усиленно тёрся пушистой безухой головой о щёки и подбородок. Я смеялась и отплевывала шерсть, млея от редкой ласки вредного Пряника. Следовало оценить проявленную инициативу по трепетной встрече хозяйки. Взгляд нашёл на толстой шее питомца чёрный кулон, управляющий низшими духами, и проверил количество энергии. Всё в порядке, маленький камень в форме улитки до сих пор тёмен и полон силы. Только я собралась от души потискать белого котура, как он, будто прочитал намерения и быстренько слинял, потрусив в дом. Пошёл спать на золоте, что ж приветственная церемония оценена по достоинству и в куче сокровищ прибавится полкило блестящих монеток.

Хегельг и Аяна чопорно раскланялись, словно на приёме у королевской особы. Девушка подняла руку, и холодный маг коснулся губами её запястья. Я рассматривала их, пыталась уловить отголоски тщательно скрываемых эмоций. Закончив приветствия, отец повернулся ко мне и протянул руку. Большая мужская ладонь, прохладная и жёсткая. Это отцовская ладонь, я помню тяжесть её ударов и родительскую ласку. Наши руки соприкоснулись и на миг приоткрылись родственные источники. Живой кристалл мимолётно окунулся в шумящие от радости холодные воды. На губах появилась блаженная улыбка, и стена отстранённости пала. Я с визгом повисла на шее отца и покрыла его лицо поцелуями. Он крепко обнял блудную дочь и довольно улыбался в ответ.

– Пап, как я рада тебя видеть! – дочь с бесконечным трепетом наслаждалась радостью встречи с родителем. – Мне столько нужно тебе рассказать!

– И ещё о большем умолчать, – хохотах Хегельг.

– А где Аирель? Я чувствую, он где-то рядом.

Глаза искали знакомый силуэт в неизменных чёрных одеждах. Искали и не находили, ни в доме, ни в парке. Но сила некроманта текла огромным нескрываемым потоком и у меня волоски на теле становились дыбом от его близости.

– Он в своём шатре, – буркнула Аяна.

Единорог отбросила всякие церемонии и завалилась прямо в траву. Она живописно закинула ногу за ногу, привлекая внимание красной подошвой и огромными каблуками. Подруга заложила руки за голову и меланхолично смотрела на закатное небо.

– Наш некромант собрал несметную армию и теперь питает её своей силой, держа в повиновении низшую дрянь. Силён, паршивец!

– "Наш" некромант? Я не ослышалась? – обернувшись к подруге, переспросила я. – Ты решила сменить гнев на милость?

– Всё равно от него пока не избавиться, – фыркнула Аяна и снова повернула лицо к небу.

Я пожала плечами и кинулась в шатёр мага. Пока оборотень контролирует свои желания, магам ничего не угрожает. Среди нас нет безобидных ягнят, в каждом горит хищное начало, страшная личина, кровавая и хладнокровная.

– Паулина, будь осторожна. Аирель с трудом себя контролирует, полностью погрузившись в энергию некромантии. Сейчас он не тот, кем ты привыкла его видеть, – предостерегающе заметил Хегельг.

– Пап, ты же прекрасно знаешь, что я всё равно пойду, каким бы он ни был.

Эти слова я говорила отцу, но уже думала о другом мужчине, чувства к которому прочно обосновались в душе. Насмешливый, язвительный, нежный, мрачный, жутковатый – это всё он, мой Аирель. Шатёр беспрепятственно пропустил меня. Я спокойно шагнула в приоткрывшуюся арку входа. Темень обступила со всех сторон и сомкнулась за спиной. Защитные заклятия обтекали тело, их щупы деликатно касались знакомой ауры и пропускали, как хозяйку. Едва щиты захлопнулись за гостьей, я пошатнулась от истинной силы хозяина дома. Она хлестала бешеным потоком куда-то за пределы мира. Тысячи тысяч чёрных нитей несли особенный импульс, противоположный Пробуждению жизни. На концах каждой ниточки бесновался низший дух, которому некромант предложил плоть умерших существ в полудиких мирах. Импульс питал и полностью подчинял бессчётные орды духов. Сколько же энергии должен тратить маг, чтобы удержать такое войско?

Пространство в шатре жило особой жизнью, сжатое до маленькой точки или наоборот раздутое, но полностью подвластное хозяину. Я не сделала и пяти шагов, как оказалась очень далеко от входа и попала в личные покои мага. Разлетелись последние, самые мощные щиты и пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Для поддержания максимального напряжения сил Аирель принял истинный облик. Только так он мог генерировать и пропускать через себя столь колоссальную мощь.

Маг медленно, как будто через большое усилие, поднялся с кресла и посмотрел прямо в глаза. Пронзительный взгляд прошил сотнями уколов сознание и память. А мне не хотелось сопротивляться вторжению. Здесь и сейчас я сбрасывала человеческий облик, как старый плащ с усталых плеч. Человек не мог увидеть тонкий мир, не мог принять сознанием невероятный вид мага, откинувшего привычную маску. А я слишком хорошо помнила, как огромна разница и дрожала от нетерпения. Преображение коснулось глаз и мне удалось вновь увидеть Аиреля магическим зрением нашей расы.

В потоках тёмной энергии на пике сил маг потрясал красотой, и я тянулась к ней, как цветок за солнцем, пожирала глазами соплеменника, родную душу, любимого. Такими друг друга можем видеть только мы – маги, сбросившие личины. Смотреть на Аиреля невыносимо больно, а отвернуться немыслимо. Его истинная красота обжигала до самых глубин, и я застонала, пытаясь совладать с эмоциями. Источники рванули друг другу на встречу, в этот миг не существовало причин, чтобы их останавливать. В одно скольжение гостья преодолела разделяющее нас расстояние и рухнула перед Аирелем на колени, обняв руками замершую фигуру. Щека прижалась к мужскому бедру, и к горлу подступил комок. Я полностью открылась и теперь вливала собственную силу в Аиреля. Он отреагировал мгновенно. Чернота затопила глаза, сделала их провалами во мрак. Некромант вдохнул вливаемую в него силу, и сбросил вызванное перенапряжением оцепенение. С моей силой он мог не только контролировать свое войско, но вернуть себе подвижность и не только.

– Ты моя! – раскаты низкого грудного волоса щекотали нервы.

За долю секунды я оказалась прижатой спиной к полу. С этим существом, кипящим тьмой, не поиграешь, не обманешь, не убежишь. Руки пойманы в ловушку и заведены за голову, а властная прохладная ладонь Аиреля сладко сжала мою грудь. Волосы мгновенно смешались, переплелись шевелящимся ореолом. Тело мага стремительно покрывалось огненными струями. Смешиваясь с едва контролируемым возбуждением, энергия проявлялась в реальном мире, она принимала стихийные образы.

– Я вернулась к тебе, – мой голос не шёпот, мой голос шумящий водопад, яростно бьющийся о камни.

– Слышу, чувствую твои желания, ощущаю их запах, – Аирель провел языком по шее и прикусил мочку уха. Длинные пальцы задевали затвердевший сосок. – Хочу тебя, Паулина, желаю это тело.

– Тело? – эхом повторила я, и на миг за чернотой глаз проявился тот Аирель, которого знала.

– Я люблю в тебе всё: душу и тело, мага и человека, слабость и силу. Мне уже всё равно. И желая, я не нарушаю клятву, потому что ты хочешь этого не меньше. Моя женщина, моя жена.

– А как же учёба? – под напором нахлынувших эмоций я всё ещё могла немного мыслить. Источники погрузили нас в транс радости и эйфории, но тот огонь, что горел между нами, был сильнее.

– Скажи "да". Сейчас мы не можем обмануть или спрятать желания. Я знаю, что ты хочешь этого. Просто скажи об этом вслух, – Аирель соблазнял, щекотал дыханьем кожу, прикасался к телу так сладко, что наслаждение бежало током по нервам, собиралось внизу живота.

– Скажу, но с условием, – простонала я, цепляясь за остатки контроля.

– Не играй со мной, девочка!

Резкий голос, словно столкнулись две скалы. Аирель размахнулся и с силой ударил кулаком в пол. От удара содрогнулся шатёр, задрожала земля и вокруг нас вспыхнула огненная стена гнева. Пламя гудело и сжимало кольцо. Но я не боялась ни капли, лишь открылась навстречу Аирелю. Полное доверие окутало мага, постепенно остудило гнев.

– Я люблю вас обоих, тебя и Аморана. Впервые это не мучает, не разрывает на части. Мысли человека не тайна и он мечтает о свадьбе. Что ж, наконец, вы хотите одного и того же. Так вот, перед тем, как я скажу "да", вам придётся договориться между собой, полностью и безоговорочно примириться друг с другом. Не собираюсь в дальнейшем метаться на две стороны, уговаривать или упрашивать. Вы решите это вопрос между собой. Когда я выйду из твоего шатра, любая близость с тобой или человеком станет под запретом, пока вы не договоритесь, пока не падёт Проклятье.

– Бездна!

Гнев взвился с новой силой. Аирель, ударил кулаками об пол, он бил снова и снова, изливая ярость. Земля дрожала под нами, вспенивалась буграми от ударных волн. Тонкий мир стонал от напряжения, слишком велик накал энергии, сконцентрированной в нас. Кровь брызнула из раненых ладоней. Я поймала окровавленную руку, маг попытался вырваться, но его женщина не слабая человечка, уже нет. И силы во мне достаточно, чтобы не выпустить своего из рук. Я прижала вырывающуюся ладонь к губам и слизнула стекающие густые капли. Аирель заворожено следил за движением языка, за испачканными в крови губами, за разгорающейся с новой силой страстью в глазах своей женщины.

– Но ведь ты ещё не вышла из шатра, – хриплый голос, как шумящие камни прибоя и по спине бегут мурашки.

– Я пока ещё с тобой, Аирель.

Эмоции зашкаливало, из лютого гнева они перетекали в возбуждение. Язык зализывал рану, а с губ стекали прозрачные водные потоки. Они прокладывали извилистый путь сквозь протуберанцы огня на теле мага. Мы рисовали узоры поцелуев, а стихии переплетались на нашей коже. И уже не разобрать, кто горел огнём, а кто истекал холодными водами, чьи волосы падали водопадом, в чьих глазах больше тьмы. Я отдавалась Аирелю, как женщина, примирялась сама с собой, принимала свою сущность: раздвоенную, искажённую, ранимую и жёсткую, а где-то и жестокую, но мою. Другой не будет.

Отдавалась? Нет, это что угодно, но не подчинение. Никто из нас не брал, не давая взамен ещё больше. Чистая, незамутнённая радость слияния источников смешалась с божественным наслаждением любящих существ. В полутёмной комнате, где подчинённое магу пространство делало её огромной, рождалось долгожданное таинство. Здесь маги любили друг друга, наслаждались без оглядки, полностью доверяя и открываясь. В человеческом языке нет звуков и слов, чтобы описать близость и слияния тел, эмоций и магии на пике сексуального удовольствия.

Наши тела качались в ладонях примирившихся стихий, зависнув над землёй в лёгком парении. Но Аирель ни на мгновение не потерял контроль над силой, удерживающей низших духов. Мой маг силён и слишком опытен для таких ошибок. Я недавно гадала, как он мог стать некромантом? Ответ прост: некромантия – не зло, тьма – не всегда страх и боль. На свету страданий не меньше. Аирель увидел во мраке то, что заворожило его сущность бесконечной тайной, леденящими душу эманациями духов и призраков, дорогами с тысячей тысяч оттенков чёрного. Его источник помог принять жизнь с другой стороны и смысл слова "Тёмный" приобрёл новое значение в судьбе Аиреля.

Когда дыхание чуть выровнялось и буйство стихий улеглось, мы вышли из шатра рука об руку. Я вновь набросила человеческую маску, а вот Аирель остался в истинном обличье. Мои человеческие глаза могли видеть лишь оживший янтарь, точную полупрозрачную копию Аиреля. Но я знала, что скрывается под ней и любила даже этот жутковатый лик. Мы соединили наши силы. Некромант всасывал мою энергию и, пропуская через себя, питал огромную армию, но при этом теперь он мог себе позволить многое другое.

Аяны и отца на улице уже не было, я ощущала их присутствие в гостиной и даже слышала увлечённый спор о стратегии нашего похода. Хегельг заметно нервничал, но не Аяна. Почему-то я представила её в виде акулы, с весёлым оскалом кружащей вокруг добычи. Мой путь лежал не туда. Не размыкая с Аирелем рук, мы поднялись на второй этаж и вошли в спальню, где с минуты на минуту должен появиться Аморан. А пока на смятом покрывале неподвижно лежал вампир. Я поёжилась, когда вновь увидела следы своего безумного гнева на его серовато-землистом туловище. Развороченная, практически сожжённая грудная клетка и голова. В комнате витал ужасный запах горелого мяса и внутренностей. Окна мгновенно распахнулись настежь, впуская свежий воздух, но взгляд постоянно возвращался к отвратительному зрелищу. Живучая мразь – эти вампиры.

Я брезгливо поморщилась и не более того. Аяна возродила меня к жизни, вытащила со дна, и Паулина Кейб вернулась оттуда другой. Но причина не только в этом. Сейчас во мне плескалась энергия некроманта, взрываясь импульсами, так не похожими на Пробуждение жизни. Они делали юного мага непредсказуемым, но в то же время и хладнокровным, насколько возможно в данной ситуации.

Миг изменения наступил очень быстро, прервав размышления. И первыми, кого увидел Аморан – это свою женщину и Аиреля. Он вздрогнул, столкнувшись взглядом с магом, и отвернулся. Янтарное существо слишком чуждо здесь, на людей оно наводило неизменную оторопь. Я радостно приветствовала человека, а он смотрел только на мою ладонь, утонувшую в большой полупрозрачной ладони некроманта. Аморан понял всё, лишь взглянув в глаза. Я не собиралась оправдываться или обманывать, больше нет.

Мысли человека как на ладони, его чувства полыхали ядовито красным. Он вскочил с постели и до хруста сжал кулаки, возвышаясь над нами. Первый порыв – ударить, бить наотмашь меня и серьёзного, даже насупленного некроманта. Схватить за шею и сдавливать, пока из глаз не польются слёзы, страх и боль не смоют правду о предательстве. От сдерживаемой ярости человек побледнел, и губы вытянулись в тонкую линию. Он хотел причинить предателям боль, такую же, как испытывал сам. И я действительно дёрнулась, как от сильной пощёчины. Это оказалась последней каплей. Не только мужчины умеют гневаться. Сейчас его женщина выглядела как человек, но маг практически завладел сознанием. Одним движением, похожим на бросок ядовитой змеи, я оказалась вплотную к Аморану и сжала его лицо ладонями. Он хотел вырваться, но не сумел.

– Слушай и смотри, человек! – шипела я, врезаясь взглядом в самую глубину гневных глаз. – Я, Паулина Кейб, люблю и хочу быть с тобой. Понимаешь? Ради этого переступила через многое, но я не человек более и никогда им не стану. Довольно разрываться на части. Слишком близко ко мне подступило безумие, и вырваться оттуда удалось чудом. С того самого момента, как увидела тебя впервые в этой самой комнате, мне довелось испытать много-много боли, Аморан, и теперь ты желаешь собственноручно добавить? Хочешь ударить, душить?

Всё, что пришлось пережить, я терпела ради нас. И будь я прежней Паулиной, никогда не упрекнула бы, но и любить вас двоих тоже не смогла. Каждый раз, рассказывая о своих испытаниях, берегла тебя и намеренно опускала многие подробности, чтобы они не выглядели упрёком. А сейчас я желаю, чтобы ты узнал из первых уст, какой дорогой иду ради надежды быть вместе. Смотри, испытай боль вместе со мной и посмей отвести глаза! – мой голос завладел человеком.

Пальцы впились в виски, человеку пришлось со стоном склониться. Мы соприкоснулись лбами и в Аморана хлынули яркие воспоминания о пережитых мной событиях. Я вновь металась в кромешной темноте каменного мешка в мире Оракула. Снова ползла по узкой зловонной пещере, теряла сознание. Острые камни превратили тело в кровавое месиво, а голос осип от вытья во мраке. Каждый шаг – новая боль, но я делала это с собой снова и снова, двигалась вперёд, видя перед собой лишь образ любимого. Ради него я смогла протиснуться сквозь иголье ушко.

– Остановись! Довольно! – кричал Аморан в тисках моих рук. От гнева не осталось и следа. – Прости! Паулина, прости!

– Смотри, человек, не отворачивайся! Я так желаю! – и мы погрузились в другое воспоминание, точнее новый кошмар спуска по ступеням храма единорогов.

– Паулина, довольно!

– Довольно? Всё это я смогла вытерпеть ради нас, а что смог ты? Испытания далеко не окончены, Аморан. Теперь твоя очередь сделать что-то для всех, переступить через гордость. Ты и Аирель необходимы мне. Я не сравниваю вас, не обделяю любя. Хватит делить, довольно мучить. Каждый из нас мечтает, чтобы события сложились иначе. Но назад дороги нет! – я разжала ладони и повернулась так, чтобы меня видели оба упрямца.

– Теперь ваш черёд. Если вернёмся на Мотейру в том же составе, вам придётся договариваться. Засуньте свою холёную мужскую гордость куда подальше! Вы принадлежите мне, и никто не сможет уйти. Я не собираюсь оправдываться или извиняться за чувства. До тех пор, пока Проклятие не снято, никто не коснётся меня, как мужчина.

Две пары глаз буравили, не мигая, каждый с особой тщательностью прятал чувства и пытался переварить услышанное. Им предстоит решить это между собой.

– Все выяснения отношений после возвращения. Аирель, ты понял? – я откровенно давила на мага.

– Да, жрица, – короткий поклон. Маг не сможет проигнорировать мои требования, не посмеет.

– Аморан?

– Я сделаю так, как ты хочешь, Паулина.

– Можете дружно считать меня чудовищем, монстром, кем угодно, но сейчас сделаете так, как я требую. А теперь собрались, оставили эмоции в этой комнате и на выход! Выполнять!

Не знаю, что увидели на моём лице мужчины, только приказы воспринялись гораздо лучше, чем уговоры предыдущих дней. Аморан быстро, по-военному ловко оделся, пристегнул к поясу невидимый меч Кейб. У дверей его ждал маг в полном молчании.

– В гостиной нас заждались отец и Аяна. Настоятельно рекомендую спуститься к ним с холодной головой. От каждого потребуется всё, на что он способен. Следуйте за мной!

Я заметила, как переглянулись мужчины, но без возражений пошли следом. Волновалась ли, гневалась, злилась? Нет, и это вполне устраивало. Мне удалось отстраниться от чувств. Если наш поход закончится успешно, и мы вернёмся, они хлынут лавиной, едва я ослаблю контроль. Но это будет потом, главное дожить до этого будущего и сохранить всех. Контроль эмоций – мне это необходимо сейчас. А пока я шла по длинному коридору к распахнутой настежь двери гостиной, за спиной неслышными тенями скользили сосредоточенные мужчины.