Текст книги "Вампиры: Когда ночь сменяет ночь Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Ирина Тигиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)
– Это будет болезненно.
– Как раз то, о чём ты мечтал столько раз, правда? Снять с меня кожу, заставить корчиться от боли…
В глазах Эдреда сверкнула обида и он отвернулся к своим склянкам. Дальнейшие приготовления проходили в напряжённой тишине. Эдреда явно задели мои слова. У меня даже мелькнула мысль извиниться, но я побоялась спровоцировать очередной приступ безумия и промолчала. Нанеся на ожоги бурую клейкую массу, Эдред обмотал запястья широкими листьями какого-то растения и легко сжал мои колени.
– Сейчас начнётся.
– Что начнётся?.. – не поняла я и тут же сдавленно охнула.
Под обхватившими запястья листями как будто вспыхнул огонь. В считанные секунды боль стала ужасной – такой я не испытывала ещё ни разу. Сдерживая рвущийся наружу стон, я стиснула пальцы, хотя рук не чувствовала – огонь уже поглотил их… Перед глазами всё плыло, и сквозь эту пелену я нечётко видела мертвенное лицо Эдреда очень близко к моему, выпуклые зелёные глаза, в которых горела исступлённая страсть. Мне казалось, его губы мягко ласкают мою кожу, с робкой нежностью приникают к моим – но прикосновений не ощущала. Не различала слов, нашёптываемых хрипловатым голосом. Я не чувствовала ничего, кроме боли, лишавшей последних крох сознания…
Я пришла в себя от пронёсшегося по волосам предрассветного ветерка. Спина упиралась в полуразрушенную стену, рядом шумели джунгли, а вокруг тела плотно оплелись руки Эдреда. Я немедля попыталась высвободиться, он торопливо потянулся к моим губам, но я уже вскочила на ноги.
– Выворачиваешься даже в безсознательном состоянии… – досадливо пробормотал Эдред.
На самом деле сознание так и не оставило меня в эту ночь, но всё, что произошло, я помнила будто сквозь туман… Дикую непрекращающуюся боль, ласковый шёпот Эдреда, мои бессильные попытки вырваться из его объятий и отстраниться от поцелуев. Но, как бы то ни было, он сотворил обещанное чудо: на моих запястьях виднелись только едва заметные следы. Я смахнула остатки лечебной мази. Благодаря ей жуткие на вид раны затянулись за каких-то пару часов. Эдред подобрался ближе и осторожно погладил меня по щеке.
– Когда ты была смертной, тебя постоянно вырывали у меня из рук… Но, если бы… Наверное, ты бы и тогда не издала ни звука…
– Кто бы мог подумать, что однажды ты будешь не терзать моё тело, а залечивать на нём рубцы, оставленные другими.
Сказала я это совершенно беззлобно, но в глазах Эдреда мелькнула горечь, и я поспешила сменить тему:
– Почему ты хотел сделать всё здесь, а не в твоём доме?
Лицо Эдреда неприязненно скривилось, и я тут же догадалась:
– Андроник…
– Он узнал о ловушке, которую расставили мне демонические выродки, и о том, что ты спасла меня. Кстати, найти этих тварей мне так и не удалось. Я немного отыгрался на тех, что мне попались, но это совсем не то…
Я представила, какая участь постигла попавшихся ему полудемонов, и почувствовала удовлетворение. Тщеславные полукровки вызывали у меня ещё большее неприятие, чем их породившие.
– Ну, а причём здесь я?
– Он слишком тобой интересуется. В последнее время, в надежде, что ты появишься, он торчит в моих домах чаще, чем я сам. Удивительно, что его не было прошлой ночью… Просто позвони, если захочешь меня увидеть. Я буду ждать тебя здесь…
Словно устав сдерживаться, он меня обнял. Я не стала вырываться, уклонившись только, когда он попытался меня поцеловать. Джунгли уже просыпались, то и дело взрываясь щебетанием птиц и пронзительными воплями мартышек, небо становилось всё светлее. От ожогов не осталось и следа. Благодарно глянув на Эдреда, я легко чмокнула его в щеку и, улыбнувшись растерянно-счастливому выражению, появившемуся на его лице, бросилась к мраморному ложу. До первого солнечного луча оставались мгновения – я едва успела подхватить часы…
Глава 20
К Доминику я возвращалась в абсолютной эйфории. Новые союзники! И не просто, а члены могущественного ордена. И никаких компроментирующих последствий. Но, едва я появилась на пороге, вся эйфория испарилась. Диковато сверкая глазами, Доминик молнией подлетел ко мне и судорожно сомкнул руки вокруг моего тела.
– Ты сведёшь меня с ума…
Похолодев при мысли, что каким-то образом он всё же узнал о моём приключении в Венеции, я виновато потупилась. Доминик провёл ладонями по контуру моих щёк и с упрёком спросил:
– Что случилось? Где ты была?
Значит, о Венеции он не знает? Я тут же согнала с лица виноватую гримасу. О встрече с орденом я собиралась рассказать в любом случае, но без подробностей об изуродованных запястьях и о том, что их врачевал Эдред.
– В базилике деи Фрари в Венеции. Отец Фредерик просил прийти, чтобы… – и замолчала на полуслове, только сейчас заметив Винсента. Тот, поймав мой взгляд, холодно усмехнулся.
– Почему вы решили, что что-то случилось? Не так уж я и задержалась…
– У твоего юного приятеля был очередной приступ, – в голосе Доминика послышалась неприязнь. – Восемнадцатая жертва принесена. Брат Клеомен пытался тебе дозвониться, но ты не ответила. Он позвонил падре Энтони, тот тоже попытался с тобой связаться – и снова безрезультатно. Тогда падре позвонил мне…
– Тебе?..
Неудивительно, что я не слышала звонков – очевидно, они пришлись на время, когда я корчилась от боли в объятиях Эдреда. Но что отец Энтони позвонил Доминику…
– Откуда у него твой номер?
– Мы поддерживаем связь с той ночи. Должен же я хотя бы приблизительно знать, где ты и что с тобой.
– По-моему, это очень смахивает на то, что называют "не давать шагу ступить".
– Тем более удивительно, что тебе всё же удаётся шагать, причём в неизвестном никому направлении. Что же стало с клятвами и уверениями держать меня в курсе всех твоих перемещений?
– Запланированных перемещений. Отец Фредерик позвонил без предупреждения, а заглядывать в будущее я пока не научилась.
– Пользоваться мобильным телефоном тоже?
– Для чего? Ты прекрасно справляешься и без моих звонков.
В глазах Доминика разгорался огонь. Как случалось не раз во время подобных перепалок, его гнев быстро уступал место совершенно другим эмоциям, которые мои шпильки только раззадоривали.
– Но, похоже, этого всё же недостаточно, чтобы уследить за тобой, моя любовь. Линии твоих передвижений более извилисты, чем полёт ночной мыши.
Медово улыбаясь, я уже потянулась к часам, но неожиданно раздавшийся смех, заставил меня вздрогнуть. Я начисто забыла о Винсенте… И, судя по ярости, отразившейся на лице Доминика, он помнил о нём ещё меньше.
– Какого беса ты ещё здесь?
– Не беспокойся, у меня нет никакого желания присутствовать при вашей оргии. В монастырь я могу отправиться и один, – он равнодушно посмотрел на меня. – Демонёнку скажу, что не смог тебя найти.
– Почему ты должен ему что-то говорить?
Доминик сквозь зубы прошипел ругательство. Винсент пожал плечами.
– Он плевался кровью и звал тебя – собственно, поэтому братья и пытались тебя разыскать. Но, поскольку ты будешь сейчас занята…
– Почему вы не сказали этого сразу? – я тут же высвободилась из объятий Доминика.
– Не вини в этом нас, – заявил Винсент. – Ты очень неудачно выбрала время для исчезновения. Дождалась бы следующей ночи, когда Доминик будет навещать своих подружек в Индии – они наверняка не отпустят его так быстро…
Я поперхнулась воздухом. Доминик с издёвкой расхохотался.
– Клянусь всеми дьяволами ада, Винс! Как же глубоко она тебя задела, что ты опустился до подобных уловок!
– Не понимаю, о чём ты… – начал Винсент, но я уже унеслась прочь.
Я нашла Патрика в слабо освещённой палате монастырской больницы. Его бледное личико почти не выделялось на фоне подушки, глаза были закрыты. Рядом на стуле, поникнув всем телом, сидел брат Клеомен.
Доброй ночи, отец.
Брат Клеомен вздрогнул, но тут же успокоенно вздохнул. Глаза Патрика распахнулись, вспыхнувшая в них радость кольнула меня в самое сердце… Он задвигался, порываясь сесть, я мягко удержала его за плечи.
– Тшш… Не надо, не шевелись. Постарайся заснуть, хорошо?
– А ты не уйдёшь?
– Я ведь только пришла – конечно, нет.
Поцеловав его в лоб, я прилегла рядом, и Патрик с готовностью положил голову мне на плечо. Но вдруг тело его напряглось, сердце застучало в два раза быстрее – перед кроватью стоял Доминик, чуть поодаль Винсент. Я ласково погладила Патрика по волосам.
– Не волнуйся, они ненадолго.
Доминик усмехнулся и, кивнув в знак приветствия брату Клеомену, демонстративно расположился на диванчике у стены. Винсент остался стоять. Я не стала скрывать раздражение.
– Вы пугаете его. Неужели нельзя подождать в другом месте?
Ни один из них даже не двинулся. Патрик сильнее прижался ко мне.
– Пожалуйста, Доминик, – в моём голосе появились просящие нотки.
Брат Клеомен решительно поднялся со стула.
– Джентльмены, надеюсь, вы не откажетесь составить мне компанию – я хотел вам кое-что показать. Мы будем в соседней комнате, дочь моя.
Взгляд Доминика остановился на Патрике, по губам снова пробежала усмешка – и диван опустел. Брат Клеомен заторопился к двери, Винсент вышел вслед за ним.
– Видишь, ничего не… – повернулась я к Патрику и замолчала, увидев его лицо.
На нём застыла гримаса враждебности, подобную которой я ещё не видела у него ни разу, глаза не отрывались от дивана, на котором только что сидел Доминик. Я растерянно тронула его за плечо.
– Патрик… ты что?..
Он как будто очнулся.
– Ты ведь не уйдёшь, правда?
Потрепав по щеке, я обняла его. Патрик блаженно улыбнулся и устроил голову на моей груди.
– Твоё сердце совсем не бьётся… – пробормотал он через несколько секунд.
Я ничего не ответила, Патрик вздохнул.
– В июле мы с классом едем в Скарборо[1] на Праздник Моря и останемся в городе на целую неделю… Навестишь меня там?
– Праздник Моря? Звучит интересно.
– Его устраивают каждый год. Приглашают музыкантов из разных стран, готовят морскую еду…
– Хорошо, хорошо, уговорил. Постарайся всё-таки заснуть.
Но Патрик явно боролся со сном. Он рассказывал о школе и о том, что золотая ципрея, которую он носит не снимая, долгое время была предметом зависти чуть не всего класса, и теперь с похожим украшением щеголяют ещё несколько одноклассников и одноклассниц… Опасаясь, что он так и не заснёт, я взяла на себя роль рассказчицы, выбрав в качестве темы финские мифы о сотворении мира – самые скучные из всех, что когда-либо читала. Это сработало, и вскоре Патрик мирно посапывал, уткнувшись лбом в моё плечо.
Как и обещал брат Клеомен, все трое ждали в соседней комнате. Когда я появилась, Доминик состроил ехидную гримасу. Винсент, едва на меня глянув, снова уткнулся в листы, разложенные на низком столике.
– Как он? – тихо спросил брат Клеомен.
– Спит. Что именно произошло?
– Сильное носовое кровотечение, мы никак не могли его остановить. А до этого Патрик болел несколько дней…
Он вытер выступивший на лбу пот и бессильно сгорбился в кресле.
– Рад, что вы смогли прийти, дочь моя. Патрик всё время о вас спрашивал. Эти приступы становятся сильнее с каждым разом. И сейчас… Если бы вы видели… его тело сотрясали такие конвульсии… Он почти не смог ничего нарисовать… Бедное дитя…
Я посмотрела на рисунки, которые внимательно изучал Винсент. На одном сильно измятом листе были нечётко выведены четыре фигуры.
– Апостолы-евангелисты?
– И почти ничего кроме них. Ещё эти "тропы мёртвых" и какие-то животные…
Брат Клеомен протянул мне другой лист, на котором угадывались изображения обезьяны, то ли пса, то ли волка и птицы с километровой шеей.
– Птицы – вестники из мира мёртвых, собаки – сторожа грани, обезьяна?.. – я запнулась.
– Символ дьявола? – предположил брат Клеомен.
– А всё вместе – никакого смысла, – подвёл итог Доминик.
Брат Клеомен устало вздохнул. Посмотрев на его измученное лицо, я поднялась с кресла.
– Рассвет уже близко, отец, нам пора. Передайте Патрику, что я обязательно навещу его.
Едва оказавшись в доме Доминика, я бросилась к холодильнику с запасом охлаждённой крови. За всеми волнениями я почти забыла о жажде, и сейчас она властно давала о себе знать. Тотчас материализовавшись рядом, Доминик с улыбкой наблюдал, как я бокал за бокалом вливаю в себя «урожай собирателя», как он называл употребляемую мною кровь. В отличие от остальных вампиров – «охотников», мне кровь доставалась в результате «собирательства» – приобретения у смертных за деньги. Когда жжение и судороги по всему телу прекратились, я, не глянув на Доминика, направилась в гардеробную комнату.
– Куда-то собираешься? – Доминик уже стоял на пороге.
Я не ответила.
– Злишься, что не сразу рассказал о демонёныше? Или что устроил тебе допрос?
Я молча перебирала вешалки.
– Или же дело в замечании твоего разлюбезного приятеля Винса?
Я отбросила вешалки и, вскинув подбородок, проплыла мимо Доминика в сторону гостиной. Доминик расхохотался и даже хлопнул в ладоши.
– Ты ревнуешь!
В его голосе звучало такое неприкрытое ликование, что меня охватила ярость. Резко обернувшись, я зло сузила глаза.
– Ты не даёшь мне шагу ступить без твоего ведома! А как насчёт твоих маленьких тайн? Интересно, скольких "подружек" ты успел навестить, пока я безвылазно торчала в монастыре?
Не знаю, с чего меня так прорвало. Мало ли что говорит ненавидящий Доминика Винсент? Но одно было правдой: Доминик знал почти о каждом моём шаге, я о его передвижениях – ничего. Выражение восторга на его лице приводило меня в бешенство. Страшно захотелось сорвать часы и броситься на него, как в старые добрые времена. Доминик как будто прочитал мои мысли и, сомкнув руки вокруг моего тела, прошептал:
– Прошу тебя… Избавься, наконец, от этих часов…
Я вывернулась. Доминик стиснул пальцы и убрал руки за спину, видимо, чтобы устоять перед соблазном снова попытаться меня схватить.
– Мне так нравится твоя ревность, что я никак не могу заставить себя положить ей конец объяснением. Но, ради того, чтобы ты сняла эти треклятые часы, готов и на это!
С нарочитым спокойствием я прошествовала в спальню и, едва Доминик оказался рядом, восстановила линию круга из освящённой земли. Потом демонстративно поправила часы и присела на пуфик, закинув ногу на ногу.
– Это займёт совсем немного времени, – заверил Доминик. – Поэтому не располагайся, будто собираешься провести на пуфе вечность.
"Объяснение" было в самом деле коротким. В поисках союзников, бессмертные добрались и до Индии – родины бесчисленных существ, прочно поселившихся на границе между тем и этим миром. Некоторые бессмертные уроженцы полуострова Индостан взяли на себя рекрутирование в союзники гандхарвов, якшей, калакеев[2] и прочей нечисти индийских джунглей и гор, не относившейся ни к людям, ни к демонам. Доминик должен был обратиться к нагам – древним змееподобным существам, владевшим магией, искусством оборотничества и другими талантами, позволявшими им принимать облик людей и спокойно жить в человеческом мире. Их "естественный" вид – человеческий торс и змеиный хвост вместо ног. Но в человеческой ипостаси наги, как мужские, так и женские особи, славились несказанной красотой и часто вступали в самые близкие отношения со смертными. Доминик был когда-то дружен с сёстрами-нагини, "аристократками" змеиного рода, поэтому миссия общения с могущественными нагами была возложена на него…
– Был дружен? – ехидно переспросила я. – Насколько дружен?
Доминик опустился на пол перед пуфом.
– Любовь моя, всё, что произошло за время моего существования до встречи с тобой, не значит для меня ничего. И для тебя должно значить не больше.
Он наклонился ко мне, насколько позволяла освящённая земля.
– Я и представить не мог, что это вызовет такую бурю… Иначе рассказал бы уже давно.
Но я ещё злилась, хотя причины для этого, в принципе, не было. В конце концов, Доминика тоже не привело бы в восторг то, как я провела прошлую ночь. Украдкой сорванные Эдредом поцелуи не значили ничего, но я ведь не обмолвилась о них ни словом. Так можно ли злиться на Доминика за то, что он умолчал о деловом рандеву с девицами, с которыми развлекался за несколько сотен лет до моего рождения? И всё же при мысли, что его руки притрагивались к чьей-то, не моей, коже, внутри всё начинало кипеть… Тело Доминика, буквально нависшее над моим, уже трепетало от нетерпения.
– Мучительница… Чем дольше ты меня дразнишь, тем сильнее тебе придётся об этом пожалеть, когда я, наконец, до тебя доберусь…
– При одном условии. К твоим бывшим "подружкам" я отправлюсь с тобой.
Доминик погладил ладонями воздух вокруг моих бёдер.
– Хорошо. Но и у меня есть условие. Я тоже отправлюсь с тобой, куда бы ни позвал тебя следующий звонок отца Фредерика или ещё какая-нибудь дьявольщина.
Сбросив часы, я стиснула ладонями его лицо и яростно впилась в губы.
[1] Скарборо (англ. Scarborough) – курортный город на берегу Северного моря в английском графстве Норт-Йоркшир.
[2] Гандхарвы – группа сверхъестественных существ, иногда враждебных людям. Г. могут менять свой облик и нередко появляются среди людей в человеческом обличье, соблазняя смертных женщин.
Якши – оборотни, обитающие в горах и лесах. Согласно индуистской мифологии, они часто жили в мире и согласии с людьми, а иногда даже находились у них в услужении.
Калакеи – потомки враждебных богам данавов-великанов. Название "калакеи" можно перевести с санскрита как "черные" или "черно-синие" люди.
* * *
Исступление этой ночи было пугающим. Без синяков не остались ни я, ни Доминик, и я сильно подозревала, что сломала ему пару рёбер. То, что уцелели мои, было чудом. Всё кружилось и металось вокруг, словно нас перекидывало из одной воронки торнадо в другую – абсолютное торжество хаоса… и горящие восторгом и страстью глаза Доминика… Когда к нам обоим вернулась способность говорить, он пощекотал губами мочку моего уха и проворковал:
– Может, мне чаще давать повод для ревности?
– Попробуй, если не жалко сломанных рёбер!
– Мне жалко твоих. Но, кажется, хотя бы настолько я сдержался?
Ласково проведя ладонями от моих бёдер к плечам, он довольно ухмыльнулся.
Всё цело.
– А у тебя?
– Я это переживу.
Состроив виноватую гримасу, я поцеловала его, Доминик рассмеялся.
– Слишком уж старательно ты изображаешь раскаяние. Это заставляет усомниться в искренности.
– Мог хотя бы сделать вид, что веришь, – шутливо надулась я. – И когда же мы отправляемся в Индию?
Доминик снова рассмеялся.
– Я уже думал, ты забыла.
– Так вот на что были направлены твои старания. Боюсь, ничего из этого не вышло!
И действительно – забыть о змееподобных красотках, когда-то пленивших Доминика блеском чешуи, я не могла при всём желании. Расспрашивая об особенностях их пресмыкающейся породы, я не скупилась на ехидство. Доминик при этом так и светился от радости, скрыть которую даже не пытался. Таким довольным я не видела его давно. Продолжая трястись от злости, я уединилась в гардеробной, собираясь подготовиться к путешествию по-своему. Выбранный мной наряд был чистейшей провокацией: короткое платье из змеиной кожи, плотно облегавшее тело, высокие сапоги из того же материала, волосы, нарочито небрежно собранные на затылке в узел, и длинные изумрудные серьги, спускавшиеся чуть не до плеч. Доминик, увидев меня, изменился в лице, и причиной было явно не возмущение из-за моего намерения поиздеваться над его чешуйчатыми подругами. Тут же оказавшись рядом, он стиснул ладонями мою талию и жарко зашептал:
– Каждый раз, когда думаю, что выглядеть более соблазнительно, чем ты уже выглядишь, невозможно, тебе удаётся сразить меня… Может, отложим посещение сестёр до следующей ночи?
– Разве ты не собирался отправиться к ним ещё вчера?
Вывернувшись, я мгновенно подхватила часы, и застегнула на запястье ремешок. Доминик издал раздосадованный стон.
– И как долго мне ещё расплачиваться за то, что ты не родилась несколькими столетиями раньше?
– Всё зависит от того, что я буду узнавать о твоём тогдашнем досуге.
К моменту знакомства с Домиником пару веков назад, обе нагини уже успели сменить десятка по два смертных мужей и, пресытившись быстротечной жизнью людей, удалились в горы. Вокруг пещеры, где они расположились, шумели джунгли. Рядом – озеро несказанной красоты. Место было настоящим раем по сравнению с грязными переполненными городами, куда сестрицы спускались только изредка, чтобы развлечься со смертными.
Когда мы возникли на пороге пещеры, навстречу нам выплыли две вполне человеческие на вид девицы. К моему большому разочарованию, змеиных хвостов не было и в помине, а сами девицы оказались очень красивыми. Узкие талии, широкие бёдра, пышные бюсты – точно ожившие статуи со стен храмов Кхаджурахо[1]. Яркие глаза смотрели томно и маняще, от каждого изгиба их полуобнажённых тел исходила чувственность. Возбуждённо лопоча, они радостно суетились вокруг Доминика, не обращая на меня ни малейшего внимания. Я кашлянула, едва сдерживая злость. Доминик лукаво улыбнулся и, не касаясь, обнял меня за талию. На лице стоявшей справа от него девицы отразилась неприязнь, и она что-то пробормотала на непонятном языке.
– Да, – по-английски подтвердил Доминик. – Она – моя избранница.
Отметив, что сестрицы ниже меня ростом, я смерила их взглядом сверху вниз. Правда, неприкрытую враждебность излучала только одна. Другая, несколько раз качнув из стороны в сторону головой, медовым голоском пропела:
– Она очень красива, Кама Ракеш. Словно нежный цветок голубого лотоса.
– Кама Ракеш? – вполголоса спросила я Доминика.
– "Возлюбленный властелин ночи", – ядовито перевела первая нагини.
Я усмехнулась. Злобная нагини осмотрела меня с ног до головы, глаза остановились на платье, и под румяной, как персик, кожей проявился узор змеиной чешуи. Моя усмешка стала отчётливей, но Доминик уже шагнул вперёд, закрыв меня своим телом, и непринуждённо обратился к обеим сестрицам:
– Шакти[2], Абха[3]. Как вы, вероятно, догадались, это – не просто визит вежливости.
Прошлой ночью Доминик рассказал, что демоны – исконные враги нагов. Беспечные и жизнелюбивые, наги никогда не вмешивались ни в какие дрязги, предпочитая войнам за власть чувственные наслаждения, купание в озёрах под яркими солнечными лучами и созерцание сокровищ, несметными количествами которых владели. Тысячелетия назад, когда демоны в очередной раз пытались подчинить себе все миры, а ангельские силы им в этом помешать, один из демонических князей вдруг вспомнил о существовании нагов. Могущественные и сведующие в магии, они могли стать превосходными союзниками. Но предводитель нагов отклонил предложение участвовать в разрушении мира людей, в котором его подданные находили себе возлюбленных. Раздосадованные подобной наглостью, да ещё и униженные последовавшим поражением, демоны решили за все свои беды отыграться на нагах. Вызвав ссору между предводителем нагов и могучим смертным царём, они устроили так, что последний умер от яда нага. Сын царя, опять-таки не без содействия демонических советников, вознамерился отомстить за отца. Обратившись за помощью к колдунам, он наложил заклятие на несчастных змееподобных. Под его действием наги, лишенные воли, сползались со всех концов к сложенному для них эшафоту – огромному костру прямо перед царским дворцом. Жалобно стеная, они бросались в огонь, а с балкона дворца за всем этим наблюдали царь и его демоническая свита. От окончательного уничтожения нагов спас местный мудрец – сын одной из красавиц-нагини и смертного воина. Встречным заклинанием он разрушил сковывавшие нагов чары, разогнал демонических пособников царя, а самого венценосца под страхом страшного проклятия заставил пообещать, что отныне и навек он оставит нагов в покое. Обещание было выполнено, но наги так и не оправились от удара. Жалкие остатки когда-то многочисленного племени удалились в потусторонний мир и очень долго не возвращались к людям, пока любовь к женщинам, мужчинам и солнечным ваннам всё же не выманили их обратно в человеческий мир. Однако после всех потрясений характер нагов изменился. Когда-то миролюбивые, теперь в глубинах своего царства они обучались военному искусству и агрессивной магии в надежде когда-нибудь отомстить вероломным врагам, едва не уничтожившим их род. К этой жажде мести и взывал теперь Доминик. Несмотря на неразборчивые любовные связи и многочисленных незаконных отпрысков, чистокровных нагов, способных бросить вызов демонам, было недостаточно, и в одиночку против демонических полчищ они бы не выстояли. Но, объединённые с бессмертными и уже примкнувшими к нам союзниками, наги могли наконец воплотить давнюю мечту о мести в реальность.
Обе нагини заметно разволновались. Даже Шакти, с ненавистью таращившаяся на меня всё время, пока говорил Доминик, изволила отвлечься от моей персоны, чтобы посовещаться с сестрой.
– Всё это должен услышать Иша[4],– объявила она.
– Мы отведём вас к нему, – кивнула её сестра.
Обе тут же начали читать нараспев какое-то заклинание, и очертания пещеры рассеялись, как мираж. Вместо ярко разрисованных сводов вокруг выросли высокие позолоченные стены. По периметру просторного зала красовались золотые статуи многоголовых змей, посередине раскинулся огромный бассейн…
– Добро пожаловать во дворец нашего повелителя Ишы, – прощебетала Абха.
По всей видимости, дворец располагался на границе между миром людей и нашим миром, поэтому освящённая земля в браслете часов Винсента не помешала сюда попасть. Меня это здорово обрадовало – при мысли, что иначе пришлось бы оставить Доминика один на один с липкими, как след улитки, взглядами этих сирен, помимо воли оскаливались зубы. Каждый раз, когда я смотрела на их гибкие чувственные тела и представляла, как они страстно сплетаются с телом Доминика, меня начинало трясти от злости. Впервые мне стало по-настоящему ясно, что испытывал Доминик, когда видел рядом со мной Винсента. И, оказалось, я – не менее ревнива, чем он.
К моей досаде, сестрицы-змеедевы до сих пор сохраняли человеческий облик. Интересно, Доминик видел их в "оригинальном" обличье?.. Моё внимание привлёк тихий всплеск, я повернулась в сторону бассейна… и тут же начисто забыла о нагини. Неподвижные воды всколыхнулись, и я во все глаза уставилась на появившееся из них существо… Словно позолоченное лёгким загаром, лицо поражало поистине сверхъестественной красотой. Длинные намокшие волосы спускались на широкую украшенную драгоценным ожерельем грудь, массивные золотые браслеты обхватывали мускулистые руки… Как под гипнозом, я таращилась на это совершенство. Но вот лепной торс поднялся над водой, и я вздрогнула. Ниже талии красавца извивался огромный змеиный хвост с чёрно-бурым узором… Обе нагини пали ниц, а я, испытывая огромное желание спрятаться за спину Доминика, оторопело наблюдала, как гигантские кольца змеиного тела вываливаются из бассейна на мраморный пол. Скатывавшиеся с них капли воды переливались в золотистом сиянии стен…
– Кто это? – вопрос, никем не произнесённый, просто прозвучал в голове. – Зачем они здесь?
Очевидно, наг владел искусством телепатии, как и мудрец в храме Нелькант Махадев… Шакти что-то пробормотала на непонятном языке.
– Значит, подобные вам собираются бросить вызов асурам[5]?
Идеально очерченные губы нага даже не шевельнулись, глаза, по форме вполне человеческие, но с вертикальными, как у змеи, зрачками, обратились в нашу сторону. Доминик ответил по-английски:
– Скорее, мы собираемся принять вызов, который бросили они, вознамерившись нас уничтожить.
Наг задумчиво изучал Доминика, потом гипнотизирующе, тягуче посмотрел на меня. На секунду мне показалось, по-змеиному тусклые немигающие глаза едва заметно оживились, но я малодушно уставилась в пол.
– Великое Столкновение, – снова послышался мысленный голос нага. – Мы наблюдали за знамениями, ожидая его приближения.
– Значит, битвы не миновать, – спокойно подытожил Доминик.
– И чьей победой она завершится? – вопрос вырвался у меня сам собой.
– Знамения предупреждают о событиях, не об их исходе, – свив кольцами гигантский хвост, наг расположился на нём, как на троне. – Расскажите мне всё.
Доминик повторил то, что уже говорил сёстрам, и заключил:
– Если твой народ всё ещё ждёт возможности отомстить – она появится у вас в ночь предпоследнего полнолуния этого года.
Воцарилось молчание. Нагини водили тревожными взглядами со спокойного лица Доминика на точно окаменевшего нага. Наконец, чёрно-бурые кольца змеиного тела дрогнули и зашевелились. Поднявшись на хвосте, наг возвысился над нами, будто могучее дерево.
– Предпоследнее полнолуние этого года, – теперь его губы двигались, произнося слова. – Мы ждали этой ночи тысячи лет, слушая стенания наших отцов, заживо сгоревших в Великом Пламени. Я слышу их и сейчас – они не смолкают ни на миг, взывая к отмщению. Мы последуем за вами в битву!
Сверкая глазами, обе нагини молитвенно сложили ладони.
– Ты ничего не сказал о месте, где всё произойдёт, – продолжил наг.
– Оно нам ещё не известно.
– Там, где звёзды на небе образуют дорогу для "уходящих духов", а земля исчёркана "тропами мёртвых", – с надеждой вставила я. – Может, ты знаешь, где это?
Наг покачал головой.
– Мне незнаком мир людей, а место, тобой описанное, вне сомнения находится в нём…
Неожиданно раздавшийся смех почти заглушил его слова. Из золотистого полумрака колоннады, видимо, соединявшей этот зал с соседним, появилась фигурка бегущей девушки в ярком сари. Больше глядя назад, чем вперёд, она совершенно не замечала нас. Наг раздражённо сдвинул брови. Девушка что-то возбуждённо залопотала в пустоту колоннады, и уже в следующую секунду, словно брошенное кем-то невидимым лассо, вокруг её тела обвились голубовато-серые кольца змеиного хвоста. Я поёжилась – картинка сильно смахивала на сцену из фильма ужасов. Но девушка была в восторге. Её увешанные драгоценностями руки любовно потянулись к торсу, появившемуся из полумрака вслед за хвостом. Вновь прибывший был чуть меньше нашего знакомого и казался совсем юным. Красивое лицо обрамляли длинные пепельно-голубые волосы, на гладких, увитых мускулами руках пестрели причудливые татуировки. Девушка тоже была очень хорошенькой, но нездорово бледной – кожа, тонкая, как лист пергамента, по цвету напоминала шевелюру её змееподобного возлюбленного. Последний заметил нас сразу. Только что светившееся улыбкой лицо приняло отчуждённое выражение. Выпустив девушку из объятий, он почтительно склонился перед чёрно-бурым нагом.
– Иша.
– Это мой брат, Кэйлаш[6],– представил его наг. – И Каришма[7] – его… увлечение.
Ледяной взгляд устремился к затрепетавшей девушке, которая тут же повалилась ниц. Но наг уже повернулся к Доминику.
– Мы поговорим позже, когда вам будет известно место, – и, как будто избегая смотреть на меня, обратился к нагини:
