Текст книги "Андрей Ярославич"

Автор книги: Ирина Горская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

«Господи, в руце твои предаю тобе дух мои…»

иновало семь лет.

Кто бы узнал Андрея в этом старом человеке? Неужели ему чуть более тридцати? Волос на голове не осталось, лицо сморщилось, глаза ушли в глубь этих морщин. А исхудал, будто мощи живые. Совсем старик…

Даниил, король Галичины и Волыни, скончался недавно. Наступление войск тартарского полководца Бурундая ему отбить не удалось, на уступки пришлось пойти. Ныне земли Даниила поделены меж его сыновьями. О жене своей ничего Андрей не знает и не пытается узнать. Брат Андрея Афанасий-Ярослав, Танас, был возвращен Александром, подчинился и снова получил Тверь. Андрей виделся с братом, но тот был чужой и враждебный, Андрея полагал виновником гибели своей любимой жены и малых сыновей и не прощал…

Александр осыпает Андрея милостями. Тотчас по выздоровлении повез брата в Сарай, где Андрея торжественно простили. Отдал ему сначала Городец – укрепленный монастырь, затем – Суздаль и наконец – Нижний Новгород и мордовские земли, подчеркивая в Орде, что исполняет в отношении Андрея волю покойного отца. А на самом деле всеми этими землями правит сам Александр, и все это знают… И Андрей думает спокойно: «Он искалечил меня, а дед мой по матери убит воинами моего отца. Но я помилован и пожалован, и продолжается сложение великой державы. Цена – моя плоть, и не по своей воле я платил. Но человек не придумал иной жизни…»

Несколько раз Александр брал Андрея с собой в Орду. Там ведали о его увечье и относились с жалостью презрительной. Александр, впрочем, не одного Андрея возит за собой, ездят с ним и Ярослав, и Борис и Глеб Ростовские. Андрею эти поездки тяжелы, смена воды и пищи усиливает боли в желудке, которыми он теперь почти непрерывно мучится. Порою он старчески многословно жалуется Борису и Глебу на Александра, который «волочит» его за собой больного, но никто его не слушает, скучно его слушать… Здоровьем своим он много занимается и даже ходил в Киево-Печерский монастырь – молился об исцелении…

Немного встряхнул Андрееву вялость новгородский бунт. Мысль прояснилась, будто пробудился прежний Андрей… Он понимал, чего добивается Александр, – тартарскими руками провести в Новгороде «число» – перепись населения, для облегчения сбора налогов, для набора в армию Орды… Андрей все понимал. Александр сломит Новгород, как его, Андрея, сломил. Сына Василия, принявшего сторону новгородцев, не пожалел, посадил в заточение, бояр мятежных казнил… И Андрей молчал, не вступался. И что оно, Андреево «нет» Биргеру? Для чего оно было? Для спасения чести Андреевой? Где она, эта честь? Андрей сломлен, унижен. Или утешаться тем, что бесследного не бывает в этом мире?..

Андрей плохо ест, устает быстро. Петр, давний слуга, все еще с ним. Остальные люди – Александровы. Александр приказал беречь Андрея, любимого брата, в большом бережении держать. Андрея берегут, заботятся, лечат снадобьями и притираниями… В Нижнем и на мордовских своих землях Андрей вовсе не бывает. Дом его – в Суздале. Кажется, он даже и привязался к этому городу, к речке Каменке, к Покровскому монастырю, к Рождественскому собору с куполами, усеянными золочеными звездочками. Крепостной вал, круглые кровли и башенки суздальского кремля – оно теперь Андреево… Да что – Андреево! Александрово все!..

Слуги любят Андрея. Говорят, что он добрый, будто святой. Но не все так полагают, слышатся и другие речи…

– Какой святой, когда в чужие земли бегал! Святые князья но чужим землям не бегают!..

Но Андрею уж давно все равно, кем слыть. Вот ведь и Святополк не убивал Бориса и Глеба Владимировичей, в темнице был, в заточении, а поди докажи!.. Нет, Андрею все равно… И даже вспоминать ему дивно, как болела прежде душа – а что скажут, а что напишут… А теперь все равно… Андрей богомолен, исправно посещает все церковные службы… Исповедуется, причащается… И в моленной домашней стоит на коленях подолгу… Все посты соблюдает, скоромного вовсе не ест… Этот порядок в жизни его очень его утешает и успокаивает…

И, кажется, так всегда будет – вечность…

Но вдруг словно бы рушится небо – умирает Александр. Сыновья Александровы всполошились. Танас кинулся в Орду – за ярлыком на великое княжение… Как же, старший в роду!.. Ах, да почему? Ведь это я старший, я!.. О Господи, глупо до чего! Молиться надобно Анастасии-целительнице, чтобы от глупости исцелила, уврачевала… Душно… Сердце болит… Что Андрею свобода? Словно утопленник он, которого вытянули на берег. Легкие полны водой, а ему – дыши – говорят, свободен теперь, дыши…

Андрей отстоял утреннюю службу. Ноги отекают, жилы синие на ногах… Горят ноги… Грибную похлебку есть не стал. Ах, лечь… Но встал на молитву… Петру приказал позвать священника, исповедовался и причастился… Лег…

– Лампаду… перед образом… – Петру…

Все сделано как надо. Не забыл ничего… Хватило бы только сил крестное знамение сотворить… Душу тихо и кротко испустить, будто ко сну склониться… Кто-то плачет за дверьми… Жена его легко ступает по воздуху, ведет к нему несужденных сыновей…

– Марина…

– Только твоя и Божья!..

Крестное знамение… Рука упала бессильно…

– Я умираю…

Золотистая девушка за книжным налоем… Игральная доска, падают, раскатываются деревянные фигуры… Светлый юноша прозрачный серебряную чарочку протягивает ему… Это ведь сын Анки, его пестуньи… Он вырос? Не умер? Его первый, самый верный подданный… Тот, кого родная мать бросила кормить, чтобы отдать свое молоко, источник жизни, мне… А где же она? Анка!.. И она возникает, светлая, тихая, прозрачная… Чарочку Андрей держит… Анка, скажи мне его имя!..

– Андрей… – говорит беззвучно…

Кто – Андрей?..

Человек выходит из леса. На руке – сокол, исцарапана загрубелая рука… Отец? Лев?.. Улыбается и манит Андрея… И Андрей легко-легко идет за ним, и снова молодой, красивый, и это радостно… и бежит маленький круглолицый… Туда, в лес, по тропке… Там, за лесом, откроется большая серебряная река, и мать ждет его…

Эпилог

Противостояние: Александр Невский – Андрей Ярославич – скупо заполненная, но несомненно трагическая страница русской истории. Это противостояние сильной централизованной власти, которую Александр и Орда олицетворяли, и явление, которое возможно назвать «феодальной демократией», столь ярко выразившейся в словах летописных Андреевых: «…доколе нам ссориться друг с другом, Господи?»

История незадачливой борьбы «русского Гамлета» с жестоким и энергичным братом открывает целый ряд подобных противостояний, где на одной стороне вдумчивый и слабый благородный противник, а на другой – сильный, мужественный, беспринципный… Иван III и Андрей Большой Горяй, Елена Глинская и Андрей Старицкий, Иван Грозный и Владимир Старицкий, Петр I и сын его Алексей, Екатерина II и Петр III, она же и Павел I…

Следует сказать и о летописной путанице, не нарочно созданной вследствие многократного переписывания. Исследователи Хмыров и Экземплярский, кажется, первыми обратили внимание на то, что история, пожалуй, сыграла злую шутку с потомками Александра. Похоже, дети его сына, Андрея Александровича, приписаны его брату-противнику, Андрею Ярославичу. Таким образом, нам неизвестно, кто же родоначальник Шуйских – сын Александра или все же брат? Во всяком случае, Василий Иванович Шуйский, так часто порицаемый историками и романистами, был, судя по всему, вполне законным претендентом на престол, он явился последним Рюриковичем на русском престоле.

Летописная путаница привела и еще к одному занятному «Андрееву стоянию», когда на одном летописном «пятачке» сошлись по меньшей мере три Андрея: Суздальский, Угличский и сын Александра Невского. В результате Устинью, жену Андрея Угличского, Карамзин передал Андрею Ярославичу, а Хмыров эту ошибку повторил. Впрочем, добросовестный Экземплярский вернул бедную Устинью «по назначению». Интересно, однако, на ком был женат Андрей Ярославич? Скандинавские и западноевропейские источники называют его жену, дочь Даниила Галицкого, Марией; русские летописцы именуют ее почтительно – «Даниловна Романовича». Кажется, Андрей любил свою жену, все источники ставят ее рядом с ним. Вариант «Саги о Хаконе Хаконарсоне», однако, приписывает ему безымянную наложницу и сына от нее при дворе ярла Биргера. Брак Андрея Ярославича, конечно, имел политическое значение, означал союз его с Даниилом Галицким, фигурой очень значительной и явно недостаточно изученной.

О мордовском происхождении Андрея повествуется только в мордовских исторических песнях и сказаниях, где упомянуты князь Ярослав, Утяша-Анастасия, Ушман Байка и «боярава Анка» («боярыня Анка»), кормилица Андрея, спасающая его от гибели, подменяя его собственным сыном.

Написание романа о жизни «русского Гамлета» Андрея Ярославича – труд кропотливый и нелегкий. Историки и литераторы привыкли оценивать его негативно, по принципу «проиграл, значит, виноват». Кроме того, мы уже привыкли к апологетической обрисовке страшной личности Александра Невского, поочередно привлекавшей к себе внимание Ивана Грозного, Петра I и, наконец, Сталина, вдохновителя известного эйзенштейновского фильма, наложившего сильнейший отпечаток (прямо-таки впадину!) на массовое сознание. Итак, от Александро-Невской лавры до актера Черкасова и композитора Прокофьева…

Если сравнивать Лаврентьевскую, Никоновскую и Новгородскую летописи и сюда же привлечь скандинавские и западноевропейские источники, то каждое событие в жизни нашего героя мы можем датировать по меньшей мере двумя годами. Например, женитьба – с 1249 по 1250 год приблизительно. Таким образом, не приходится говорить о точности датировки. Однако же один принцип мы выдерживаем строго: все персонажи романа так или иначе помянуты в исторических источниках. Например, Михаил, оба Якова, Темер – люди Ярослава – упомянуты Плано Карпини в его описании путешествия в Орду и Каракорум; Хайнрих Изинбиргир – один из полководцев ярла Биргера – упоминается в «Эриковой саге».

Следует сказать и о том, что очень мало известно о быте и нравах домонгольской Руси. Потому романисты, как правило, используют обширные сведения о России XVII века, сообщенные Котошихиным, Герберштейном, Олеарием и т. д. Мы самым тщательным образом старались избежать подобной подмены. Но, разумеется, роман все же не есть научный труд, и потому некоторая модернизация неизбежна. В частности, упоминание некоторых географических названий, употребление таких терминов, как «православие» и «католичество»… Мы с трудом можем восстановить структуру, что называется, княжеской семьи в домонгольский период. Так, надпись на гробнице Феодосии, где она именуется матерью всех сыновей Ярослава, сделана уже в позднейшее время, вероятно, в XVI веке. Надписи намогильные, в которых старшая жена именуется матерью всех детей семьи, и до сих пор можно обнаружить в Средней Азии.

Приходится учитывать и то, что летописцы и хронисты всего мира ставили своей целью не столько точное описание событий происшедших, сколько описание этих событий «как надо», «как требует правитель»… Трактовки бывают весьма разнообразны. Так, например, немецкий католический историк Аммиан полагал, что политика Александра Невского положила предел западному культурному влиянию и таким образом замедлила развитие русской культуры. Известный Л. Н. Гумилев в своих популярных книгах, напротив, подчеркивал, что именно политика Александра позволила сохраниться русской самобытности…

Мы уже упоминали о летописном «Андреевой стоянии», но столь же трудно бывает порою установить, о каком Юрии, Иване или Владимире ведет речь летописец (вернее, переписчик)… Так «путаются» и ярл Биргер и Ульф Фаси, Андреас фон Стирланд и Андреас фон Фельзен.

Не стоит удивляться и тому, что десятилетний наш герой «сидит на столе», а в двенадцать лет участвует в битве. На страницах седьмой и восьмой своего замечательного труда (том I) «Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г.» (Спб., 1889) Андрей Васильевич Экземплярский говорит: «В древней Руси, за отсутствием теоретического воспитания, княжичей весьма рано старались направить на путь практической деятельности. На это указывает, между прочим, и только что помянутый обряд постриг, после которого княжич считался как бы уже принадлежащим к семье ратных людей. Княжичей, когда они были еще отроками, посылали на княжение, брали в походы и т. д., но в таких случаях к ним назначались руководители из бояр».

Ростислав Михайлович часто именуется сыном Михаила Черниговского, но тогда получается хронологическая неувязка с его родством с болгарской династией Асеней.

Хочется сказать и несколько слов об именах. «Чика» – старорусское производное от имени «Андрей»; как соотносится оно со словом «чика» – тот, кто режет, «чикает», нам неизвестно. Княжеские, титульные прозвания основывались на греческом корне «окл» – «слав», но привились они на Руси, воспринятые от византийцев, гораздо ранее принятия христианства; и не только на Руси, но и у других славянских народов. Мы решились назвать жену Андрея Ярославича Марыней и Мариной. Первое – традиционное южнорусское производное от имени «Мария». Второе – произносительный вариант. Кстати, «Мария» – настоящее имя Марины Мнишек. Что касается языческого имени сына Даниила Галицкого, Андрея, – Шварн, Шварно, то Б. Д. Гринченко в своем словаре украинского языка, впервые изданном в 1909 году, приводит следующие значения: «шварни» – «быстрый», «проворный»; «шварниця» – «молния». В этом контексте интересно и древнегерманское «шверд» – «меч».

Хочется сделать некоторые пояснения и относительно стихотворных фрагментов. Строки о потерянном щите, которые вспоминает маленький Андрей после битвы на Чудском озере, принадлежат древнегреческому поэту Архилоху, впоследствии мотив потерянного щита развивали многие поэты Греции и Рима. Стихотворение выдубицкого игумена дано в переводе Б. А. Рыбакова.

Жалоба земли на грешников взята из «Курса истории русской литературы» В. А. Келтуелы (Спб., 1911). Непристойная песня, которую поют женщины на свадьбе Андрея и Марины, взята из материалов Елены Николаевны Елеонской, а старинная монгольская песня Огул-Гаймиш переведена из материалов Андрея Николаевича Муртазина. Песня Андреевых дружинников приводится в работе «Опыт реконструкции устной речи домонгольской Руси на материале западноукраинских и западноболгарских говоров». Сборник «Материалы конференции «Православие в мировой культуре» (Варна, 1992). Из этой же работы Ф. Гримберг заимствовано нами и словечко «попысался», оно фигурирует в письмах Василия III жене, Елене Глинской, о здоровье маленьких сыновей, Ивана и Юрия; письма эти являются ценнейшим источником по истории быта и бытовой русской лексики. Газель Лавкара относит к Андрею Ярославичу не Рашид ад-Дин, а другой ордынский летописец, Мухаммед Озан, описывающий пребывание братьев Ярославичей в Сарае, но относиться непосредственно к нашему герою эта газель никак не может, она написана в X веке. Озан наделяет Александра черной бородой, а Андрея – светлыми волосами. Возможно, это описание реальной внешности, а может быть, просто литературный прием – противопоставление, как в сказке. Кстати, именно пестрые глаза – «алача», «аладжа» – являются идеалом восточной красоты, а вовсе не черные, как думают наивные европейцы. Описание монгольских владений в нашем романе вовсе не является пародийной картиной устройства тоталитарного государства, а сделано в точности по Рашиду ад-Дину, и даже с цитатами. Версию о возможности написания «Слова о полку Игореве» при дворе Андрея Ярославича во Владимире использует Л. Н. Гумилев в своей книге «Поиски вымышленного царства». Если «Слово» действительно написано в XIII веке (а не в XVIII, как было бы логичнее предположить), то оно написано лицом светским, а не духовным (масса языческих элементов!), и человеком, знакомым как с европейской светской литературой, так (и непременно) с Галицко-Волынской летописью, выдающимся произведением древней русской словесности.

О Галицко-Волынском летописном своде следует сказать особо. Не вполне ясно, где был центр летописания, в Галиче или в Холме. Эпизоды с участием дворского Андрея настолько живые, что кажутся записанными под его диктовку, с его слов. Эпизод с наказанием «славутного певца Митуса» – единственное во всем собрании русских летописей упоминание о певце-сказителе как таковом. Как говорится: «Все смолкли, слушают Баяна». Все «галицко-волынские» персонажи нашего романа упомянуты в монографии Г. Р. Смарагдовича «Король Данило та його сучасники» («Король Данило и его современники». Лвів: Просвіта, 1989). В польских хрониках содержатся сведения о рыцарских турнирах в Галиче, эти турниры отличались одной любопытной особенностью – не избиралась королева. Торжественный прием знатной славянкой почетных гостей описан в текстах Вука Караджича, в русских былинах о Чуриле Пленковиче, о Василии Буслае. Брак Андрея Ярославича и дочери Даниила можно, вероятно, счесть косвенным доказательством того, что Андрей не был сыном Ярослава от Феодосии, родной сестры Анны, жены Даниила; детей родных сестер едва ли обвенчал бы митрополит без особого дозволения Никеи.

И еще несколько замечаний. Эпиграф к роману тот самый, что предпосылает своему труду А. В. Экземплярский. Положение в русском обществе незаконнорожденных детей, вероятно, резко ухудшилось только в царствование первых Романовых. В. А. Кучкин полагает, что мордовские сказания путают Андрея Ярославича и Андрея Константиновича, нижегородского князя XIV века. По одним источникам Андрей Ярославич получил только Суздаль, по другим – и Городец и Нижний. Ксения, по всей вероятности, вторая жена Ярослава-Афанасия. «Танас» – более исконно русский вариант. «Понтифекс» – было более употребительно, нежели «папа». Некоторые историки полагают, что Андрей поднял восстание против Орды, но летописи рисуют его «беженцем» и лицом страдательным. Роль Александра явно неблаговидна, он отнял у брата престол, призвав ордынское войско. «Устав князя Ярослава о церковных судах» относится, вероятно, к началу пятидесятых годов XI века. Подвластным Орде русским князьям во время пребывания в Сарае часто приходилось самим искать себе ночлег и пропитание. Образованность Ефросинии Черниговской известна по источникам. Исповедание не священникам, а как бы непосредственно Богу – через мысль, было одним из принципов русских еретических движений. Еще в начале XX века русским путешественникам показывали в городе Висбю каменный старинный дом, где лечил свои раны «конунг Андерс». Сведения об Андрее Ярославиче по европейским источникам собраны в антологии «Средневековая Европа и Русь». (Стокгольм: Россика, 1979).

Ну вот, пожалуй, и все…

Хронология жизни и княжения Андрея Ярославича

Варианты датировки – согласно источникам

1229/30 год. Рождение Андрея Ярославича от князя Ярослава Всеволодовича и Утяши, в русском крещении – Анастасии, дочери мордовского князя Пургаса (по мордовским сказаниям).

1238/39 год. Андрей Ярославич впервые упоминается в русских летописях в числе сыновей Ярослава.

1240 год. После ссоры новгородцев с Александром Невским Ярослав отправляет в Новгород Андрея, последний оставался в Новгороде менее года, затем возвратился к отцу во Владимир.

1242 год. Ледовое побоище. Андрей послан Ярославом к Александру «с воинством отца своего великого князя Ярослава».

1246/47 год. Смерть Ярослава. Сведений о получении Андреем удела нет.

1246/47 – 1249 годы. Андрей в Александр отправляются на Волгу, в Сарай, оттуда – в Монголию, в Каракорум, где Андрей получает ярлык на великое княжение владимирское.

1249/50 год. Женитьба Андрея на дочери Даниила Галицкого. Никоновская летопись особо отмечает пышность свадебного торжества во Владимире: «И бысть торжество велие, и радость, и веселие много».

1251/52 год. Александр отправляется к Сартаку, сыну хана Бату, с жалобой на то, что Андрей получил ярлык на великое княжение «не по старшинству» и не полностью выплатил «выход» – денежное подношение хану. На земли Андрея было отправлено ордынское войско во главе с полководцем, известным по русским летописям под именем Неврюя. Несмотря на поддержку брата, князя Ярослава (Афанасия) Тверского, Андрей не в силах был сопротивляться нашествию и бежал сначала в Новгород, затем – через Псков, Ревель и Ригу – в Швецию, где был принят правителем ярлом Биргером «с великою честию».

1251/52 – 1256 годы. Андрей находится при дворе ярла Биргера, правителя Швеции, участвует в походе на норвежские земли.

1256 год. Тайный поход Александра «в Свейскую землю», пленение и смерть Андрея – по Новгородской летописи и скандинавским источникам. По Никоновской и Лаврентьевской летописям Андрей остается жив, покоряется Александру, получает с его помощью прощение в Орде и в удел Городец, Нижний и Суздаль.

1256–1263 годы. Андрей княжит в Суздале, подчинившись власти Александра, несколько раз ездит с ним в Орду.

1263 год. Смерть Александра. Андрей снова пытается получить ярлык на великое княжение, но ярлык достается брату Ярославу.

1263/64 год. Смерть Андрея.

1278 год. Никоновская летопись называет этот год годом смерти Андрея Ярославича; вероятнее всего, это описка или ошибка, поскольку, согласно той же Никоновской летописи и другим летописным источникам, он все же умер в 1263-м или в 1264 году.