Текст книги "Веридор. Одержимый принц (СИ)"
Автор книги: Ирина Литвинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 37 страниц)
– Прыгайте за борт! – прозвучал смертный приговор из уст прекраснейшей из человеческих дев, которая человеком не была.
И все матросы, не медля ни секунды, поворачивались к бушующей стихии и бросались навстречу холодным объятиям смерти. Бездна поглощала их по одному, и он, Кайсар, ничего не мог для них сделать: ни остановить силой, но дозваться до сознания, – ибо обольщённый не в силах противиться приказу демона. Но нет, пускай она хоть нападёт на него в боевом обличье, он не сдастся! Это его корабль! Его жизнь! И задаром он её не отдаст даже выходцу из Хаоса!
Вновь схватившись за штурвал, Кайсар, превозмогая усталость и боль, продолжал держать курс. Море кидалось на корабль, заливая палубу и пытаясь перевернуть несчастное судно. Треск досок и канатов смешался с плеском разбивающихся о борт волн. Брызги омыли его лицо, вся одежда уж промокла насквозь, но шах не отпускал руль, укрощая разбушевавшиеся воды и не давая самому себе пойти ко дну.
Вдруг демоница, взлетевшая ввысь, как только весь экипаж, не считая капитана, добровольно расстался с жизнью, оказалась рядом с ним. Настолько близко, что Кайсар мог бы протянуть руку и дотронуться до неё. Боги, в близи она была ещё прекраснее! Изумрудные очи взглянули в глубину его тёплых карих глаз.
– Кто ты? – прохрипел молодой шах, сам не узнавая свой голос. – Зачем ты это сделала?
Он не ожидал, что демоница ответит, но она произнесла, всё так же не отрываясь от его лица:
– Мой долг перед родиной – не пустить ни один разбойничий корабль с востока к нашим берегам.
– Твой долг?
– Да, я – Персия, дочь Хранителя. Дочь великого короля Рагнара, принцесса Веридорская.
Да, Кайсар слышал об этом правителе и уже давно мечтал, подобно ему, объединить несколько враждующих восточных племён. И если он выживет, а он выживет, ибо у него только что появился ещё один стимул жить, да и раньше он умирать не собирался, то непременно сделает это.
– Я клянусь тебе, Персия, что однажды я избавлю твою родину от разбойничьих набегов. Ты – тот самый легендарный страж… что ж, я и до сего дня собирался забрать тебя с собой, и свои планы я всегда претворяю в жизнь, – на одном дыхании выпалил Кайсар и, на прощание одарив принцессу долгим взглядом, бросился к борту. Он понимал, что не может больше удерживать корабль, поэтому и позволил морю сожрать судно.
Персия не ожидала такого манёвра от этого отважного привлекательного мужчины. Она и подлетела к нему, чтобы предложить помощь, но не успела: корсар сгинул в бездонной глубине. Девушка бросилась к борту вслед за ним, наклонилась, но не увидела плывущего мужчину. Только какая-то неясная тень еле заметной рябью пробежала прочь от гибнущего судна. Персия ещё долго кружила над водной гладью, даже несколько раз нырнула, но не было нигде красавца-разбойника. Ведь он же точно плыл в Веридор с намерениями поживиться за их счёт! Почему же она, принцесса, до рассвета носилась над местом крушения и всё надеялась высмотреть его, а не найдя, не смогла сдержать одинокой слезы, солёной, совсем как улёгшееся море.
***
С тех пор Персия стала летать на ночные "прогулки" без прежнего задора и даже на своё прекрасное отражение в море смотрела без улыбки. Ей пришлось потопить ещё пару судов, и глядя, как они навсегда погружаются в тёмные воды, вспоминала тот день и тот корабль, того необыкновенного смельчака и те его слова. Слова о том, что он заберёт её. Никогда раньше принцесса не представляла себе, что может покинуть Веридор. Чего ради? Здесь были её родные, близкие, друзья и просто знакомые. Те, кто её любил. Значит ли это, что она согласится уплыть в далёкие края, только следуя за любимым и любящим мужчиной?
***
Со временем корабли с востока подплывали к границе всё реже и реже, пока не перевелись совсем. Персия, конечно, продолжала хранить безопасность Веридора, но такая необходимость отпала. Зато ребром встал другой вопрос: за кого выдать замуж принцессу?
Нет, от претендентов отбоя не было, только раньше Персия заявляла, что не собирается отказываться от всех прелестей незамужней жизни. Теперь же девушка словно потеряла интерес ко всем этим "прелестям": Не звучал больше в Веридоре её чарующий голос, не восхищал взор её танец, не озаряла лицо её улыбка. Родители и брат пытались выведать, в чём причина перемены, но принцесса всё молчала и грустила.
Справедливо рассудив, что с хандрой дочери надо бороться веками проверенным способом, да и муж в деле развлечения тоже нужное дополнение, король разослал гонцов по всему миру с известием, что в первый день лета во дворце состоится большой праздник в честь принцессы Веридорской, и претенденты на её руку преподнесут ей дорогие дары. Тот подарок, что затронет сердце Персии и будет для неё желаннее остальных, даст право жениху просить руки красавицы. Рагнар намеренно не уточнил, что воздыхатель получит согласие. Мало ли, вдруг подарок придётся дочке по вкусу, а вот дарящий – нет. Королева с ироничной полуулыбкой наблюдала за хитростью мужа. Веридора не любила недомолвок и обмана, но уж кому как не матери было известно, что поразивший её дочку своим подарком не может не поразить сам, ибо для этого надо разгадать тайну души принцессы. Персия только равнодушно пожала плечами, выслушав идею отца. Она была уверена, что даже самый щедрый дар не сможет заставить её сердце биться быстрее.
***
И вот настал первый день лета. Толпы женихов, совсем юных и уже в почтенном возрасте, красивых и не очень, из Веридора и из дальних краёв, крестьяне и лорды земли, хозяева и слуги, стекались к столице, ревностно оберегая свои дары. Вся королевская семья величественно восседала в тронном зале и с благосклонной улыбкой приветствовала каждого жениха. Чего только не было среди подарков! Больше всего, конечно же, золота и драгоценных камней. В солнечном свете сверкали металлы, алмазы, рубины, сапфиры, бриллианты, яхонты, аметисты, но чаще всего глаз услаждал изумруд – комплимент редкому цвету глаз принцессы. В достатке были и заграничные дары вроде живых камней, диковинных говорящих животных, уникальных рабов, магических артефактов и различных сывороток для поддержания молодости и красоты. Однако все подарки удостаивались лишь благодарственного кивка Персии.
Спустя три часа сплошных подарков грянули трубы, предвещая появление высокого гостя. Персиваль, сидевший по соседству с отцом, даже подобрался, королевская чета тоже заинтересованно взирала на дверной проём. Только Персия не оживилась. Однако, вопреки ожиданиям, вместо жениха в тронный зал прошествовали две вереницы стражей-мавров невероятного роста, в белоснежных одеждах и с длинными кривыми саблями, и синхронно упали на одно колено, почтительно склонив головы и образуя живой коридор. Среди восточных гостей, а таковые тоже имелись, в частности шахи отдельных племён, наслышанные о красе принцессы и пожелавшие попытать счастья, прокатился взволнованный шепоток:
– Сам Великий султан! Сам шах Крайнего Порсула! Владыка приморских земель!
Заинтригованный король подозвал к себе своего давнего знакомого с Востока, с которым Веридору повезло не сталкиваться в военном плане и от которого он, собственно, и получал известия о делах за морем, – шаха Хосрова и его совсем ещё юного сына, шахзадэ Рустама, которому также, как и многим присутствующим, не повезло угодить в сети принцессы и разорить казну отца на щедрый подарок.
– Кто это почтил нас своим присутствием? – пользуясь тем, что сам новоявленный жених ещё неспешно шествовал по коридорам дворца, как и предписано восточным этикетом, спросил Рагнар.
– О великий король! – да-да, Восток есть Восток, даже давние друзья не пренебрегают церемониями, тем более такие высокопоставленные лица. – На благословенную землю вашего государства ступила нога достойнейшего из сынов Востока. Да позволено мне будет заверить Ваше Величество, что пред ваши грозные очи всего через несколько мигов предстанет величайший и отважнейший из шахов Порсула, молодой правитель, которому уже в его юные года Всевышний послал сил и мудрости добиться большего, чем все славные предки вашего покорного слуги. Шах Кайсар – да продлит Властелин семи небес его дни на земле! – подчинил себе все побережные территории и объявил себя Великим султаном Крайнего Порсула и, если будет на то воля Всевышнего, ему суждено в недалёком счастливом будущем стать Шахин-Шахом, то есть шахом всех шахов и Великим султаном всего Порсула.
Подобная характеристика способствовала привлечению внимания к экзотическому гостю, который наконец чинно вплыл в тронный зал. Запоздало в голове Рагнара мелькнула мысль, что этот живой коридор растянулся по всему дворцу. Это что за оккупация, к демонам!… Вид самого грозы Востока заставил проглотить все возмущение. Он сиял! В буквальном смысле: наряд из золотой парчи, платиновые украшения с вкрапленными изумрудами. Прямой сильный взгляд, заставляющий что глубоко в груди ёкнуть, мог принадлежать только правителю. Рагнар ещё не знал его, но видел, что этот молодой шах пришёл за его дочерью и проигрывать не намерен. Также король Веридора, повидавший немало восточных вождей, прибывающих с угрозой войны и с требованием платить дань, мог с уверенностью сказать, что в этом гораздо больше воли и внутренней силы. Если кому-нибудь и суждено объединить весь Восток, то только ему.
Статный молодой человек, с тёмно-каштановыми волнами и шоколадной кожей, низко поклонился каждому члену королевской семьи отдельно:
– Приветствую великого короля Веридора, да озарит милость Всевышнего ваши земли, и его супругу, да подарят вам небеса неувядающую красоту и молодость. Будь благословен Богами ваш сын, унаследовавший родительскую силу и мудрость. Позволено ли мне будет обратиться к прекрасной принцессе и преподнести ей свои скромные дары?
"Боги, и этот весь этот церемониальный восточный бред разводит!" – возвёл очи горе Рагнар, не забыв величественно кивнуть. Веридора же внимательно разглядывала молодого шаха, уже повернувшегося к Персии. Дочь даже ради приличия не взглянула на него, а вот он прожигал её таким взглядом, что королева даже заподозрила в его предках огненных демонов. "Его зовут грозой Востока, – думала Веридора. – Что ж, полагаю, дочке-демонессе в женихи демон во плоти как раз годится". Персиваль, увидав шаха Кайсара, напрочь забыл о "смотринах" для сестры. Да какое замужество, если прямо здесь, перед ними стоит тот, на кого, как гласит молва, не действуют никакие чары! Секрет его надо выведать, а потом уж и окольцевать пытаться!
– Персия… – позвал грустящую принцессу Кайсар. – Взгляни же на меня.
Устало откинув со лба красный локон, девушка направила на него пронзительный взгляд изумрудных глаз… в которых в следующую секунду мелькнуло узнавание. Алые губы приоткрылись в немом удивлении, принцесса тут же расправила плечи и подалась вперёд, от волнения задышав глубже и чаще, что не укрылось от её семьи.
– Я переплыл моря, чтобы сказать тебе, что исполнил свою клятву: все шахи прибрежного Порсула склонились передо мной и боле ни один корабль корсаров не нападёт на Веридор. Это – мой первый дар, моё государство. Оно ещё не встало на ноги окончательно, но дай только срок, и Великого султана будут почитать так же, как и короля Веридора. Второй мой дар тебе, принцесса, – это моя любовь, истинная, а не та, что навеяна тобой многим женихам. Твоя демоническая сила не подействовала на меня, иначе бы я по твоему приказу давно лежал бы на дне морском. Но с той самой ночи, как ты потопила мой корабль, моё сердце больше не принадлежит мне. Я вспоминал о тебе каждый день и подгонял себя на пути к цели, к объединению племён, чтобы иметь право просить руки принцессы могущественнейшего королевства. И наконец, третий дар тебе, Персия, моя повелительница… – выдержав паузу и вдоволь насладившись её нетерпением и выражением зарождающегося счастья, закончил, – это я сам. Если ты примешь моё предложение и согласишься стать моей женой, я пройду с тобой обряд объединения судеб, – в стане Востока поднялся неодобрительный ропот, и Кайсару пришлось умолкнуть и подождать, пока его соотечественники угомонятся. – На моей земле веруют во Всевышнего Властелина семи небес, и Он допускает многоженство. По традиции шах не может иметь менее двух жён. Гарем, во главе которого стоит первая (старшая) жена, также является обязательным дополнением к статусу. Считается, что так шах доказывает свою состоятельность как мужчина и что так Всевышний посылает больше детей в правящую семью и не даёт династии прерваться. Подозреваю, что именно из-за этих обычаев мы так и расплодились, – очередной возмущённый гул сгрудившихся в одном углу шахов, нисколько не смутивший Кайсара. – Так вот, я официально заявляю, что ты, Персия, будешь моей единственной женой, и ни одну из дочерей Востока, – многочисленный взгляд на негодующих, – я не возьму ни ещё одной женой, ни наложницей, будь она хоть шахзадэ.
"Вот это сильно… – изумился про себя Рагнар, правда, виду не подал. – Это ж тебе все тридцать три удовольствия разом: и тебе недовольство знати, и тебе несоблюдение древнейших традиций, и тебе ревность на что-то надеющихся девиц и их родни. Достойный правитель. Хоть и не собирался немедленно дочку отдавать… но этот явно прибыл забрать свою любовь. Что ж, если Персия согласна, так и быть, увезёт он с собой жену".
Ответ Персии был написан на её лице, в блестящих от слёз счастья глазах. В который раз за этот день плюнув на этикет, принцесса соскочила со своего небольшого трона и кинулась к Кайсару. Молодой шах ловко поймал её в свои объятия и, наклонившись, прошептал в самое ухо:
– Я люблю тебя, Персия, дочь Хранителя. Согласна ли ты стать моей?
– Да! Да! Да… – лихорадочно затараторила девушка, обвивая руками шею, дотрагиваясь до его скул, зарываясь пальцами в каштановые локоны, боясь моргнуть, таким нереальным он казался. Но он не растаял, Кайсар был реальным, и он действительно покорил половину Востока ради неё и приплыл из-за морей, чтобы бросить к её ногам свою страну, свою сердце и самого себя.
***
В тот же вечер обряд объединения судеб связал молодожёнов до того, пока один из них не отправится в царство мёртвых. Вернее сказать, обязательства накладывались только на Кайсара, Персия же, как демонесса, во-первых, однозначно прожила бы дольше мужа, а во-вторых, не подвергалась ограничениям людских обрядов. Обо всём этом её просветил в укромном уголке сада Йездигерд, старший брат Кайсара и просто премерзкий тип. Его слова так и сочились ядом и завистью к прославившемуся и возвысившемуся брату, а недвусмысленные намёки призывали Персию воспользоваться всеми преимуществами её положения. Стоит ли говорить, что сиятельный лик шаха изведал на себе физическую силу демонессы?
Свадьбу было решено сыграть в Порсуле, и спустя неделю деловых переговоров и торговых соглашений корабль с высокими гостями отбыл за моря. На борту вместе с молодыми был Йездигерд, с толстенным слоем пудры на щеке и со слегка покорёженной скулой, почтенный Хосров с сыном Рустамом, который всё вздыхал, глядя на Персию, хотя она вроде для него не танцевала, шахом пустынь Бахрамом, тоже немолодым дородным мужчиной, и с диковатого вида высоченным детиной, шахом Шапуром.
Встречала их на восточном берегу свита Кайсара, а вместе с ней и симпатичный смуглый брюнет с удивительными янтарными глазами, выглядевший лет на двадцать, не боле. Муж представил его как шаха Ардешира, своего лучшего друга. Игривый юноша завораживал своим обаянием и вызвал улыбку на губах Персии, пару раз подмигнув ей. Ему же была доверена подготовка к свадьбе, чем он добросовестно и занимался, пока Кайсар возил свою молодую "по законам Востока пока ещё не супругу" по всему Порсулу и рассказывал множество местных легенд об этом волшебном крае.
На пир в честь бракосочетания Кайсара и Персии прибыли все шахи Порсула. Множество взглядов было направлено на Великого султана: и одобрительные, и холодные, и яростные. Но Кайсар ничего не замечал. Он был просто счастлив в тот незабываемый день.
Как гласит одна из древнейших порсульских пословиц, имей верных друзей, чтобы в минуты, когда ты ослеплён счастьем, они отводили от тебя несчастья…
***
На рассвете после брачной ночи Кайсар и Персия лежали, обнявшись, и любовались розовеющим на горизонте небом. Вдруг глаза принцессы скользнули по ноге мужа и зацепились за татуировку, чёрной змеёй обвивающую его лодыжку. И всё бы ничего, она уже видела у нескольких местных такие же чёрные "узоры", только вот больно реалистично смотрелась гадюка. Проследив за её взглядом и поняв её замешательство, молодой шах улыбнулся и шёпотом поведал жене секрет своей защиты от магии. В пятнадцать лет его в первый раз пытались отравить, и тогда он обзавёлся тотемом – магическим "другом", ставшим с ним одним целым и передавшим ему часть своих способностей. Тотемом Кайсара была змея. С её помощью он чуял яды, обрёл магическое зрение и наносил быстрые сокрушительные удары что заклятиями, что простым оружием. Также змея хранила его от магических атак.
– Тогда во время шторма, – рассказывал Кайсар, – я призвал свой тотем. Я могу приказать змее "вырасти" из моей татуировки или сам обратиться ей. Я выбрал второй вариант и уплыл у берегу. Да-да, мой тотем не только умеет плавать, но и отличается выносливостью. Кстати, он же предупредил меня о твоем магическом воздействии и поспособствовал сохранению моей жизни.
– А как ты получил тотем? – заинтересованно спросила Персия.
– Этот ритуал под силу провести только чернокнижнику. Он чертит пентаграмму и призывает из-за Граней Силу. Я точно не знаю, что там и зачем, только могу сказать, что из сероватого тумана к тебе выходит животное, наиболее подходящее именно тебе, забирается на тебя и чёрной татуировкой остаётся на твоём теле. Понятия не имею, от чего зависит выбор животного и по какому принципу оно выбирает место, где обосноваться. Только Сила и чернокнижники ведают, – пафосно и торжественно заключил Кайсар, еле-еле сдерживая смех.
– И какой такой чернокнижник подобрал тебе тотем?
– Ардешир.
Помяни чернокнижника, он тут как тут. Не успело солнце показаться из-за моря, как в спальню к молодым самым беспардонным образом через окно ввалился друг жениха, причём приземлился не куда-нибудь, а ровнёхонько на кровать, между мужем и женой.
– Извиняюсь, что разделяю вас на вашем брачном ложе, – с привычной язвительностью и без капли сожаления начал Ардешир, – но предупредить я обязан. Сейчас вам принесут вина для "подкрепления сил после долгой изматывающей ночи".
На удивлённый взгляд Персии Кайсар лаконично объяснил:
– Обычай.
– Да, типа задел на продолжение плодотворной ночи и перетекание этой самой ночи в утро и день, – весело подмигнул ей друг так, что невеста зарделась, как маков цвет. – Так вот, я тут подслушал пару-тройку разговоров и выяснил, что вас, голуби мои, намереваются этим самым вином отправить в царство мёртвых. Нет-нет, не отравить. Все прекрасно знают, Кайсар, что яды для тебя что вода ключевая. В бутылку подмешали зелье вечного сна.
– Что? – от негодования шах даже вскочил из-под одеяла, чем вызвал новый приступ смущения у Персии.
– Даже не думал, что демоница страсти и похоти может быть такой стыдливой! Прелесть какая! – воскликнул Ардешир, снова игриво подмигивая.
– Ещё раз стрельнёшь в неё глазами, глаз не досчитаешься, – ровным голосом сообщил Кайсар другу.
– Ой, ревнивый муж! – не впечатлился тот. – Ты лучше думай о том, что с заговором делать.
В эту самую минуту в дверь робко постучали, и молоденькая служанка-мавританка проскочила в спальню, прижимая к груди большую тяжёлую бутылку и два кубка. Узрев картину "Невеста и друг жениха в постели, а сам жених нагой стоит над ними", несчастная девушка шумно всхлипнула и замерла, как громом поражённая.
– Не видишь что ли, господа развлекаются! – не мог не вставить свои пять копеек Ардешир. – Долго с "поднятием сил" идёшь, уж и меня как подкрепление позвали…
Служанка выпустила кубки, и те со звоном покатились по полу, но вино удержала.
– Вон! – как рявкнет Кайсар, что мавританка, подскочив, унеслась прочь, да и Персия чуть не сиганула из кровати вслед за ней как была, в неглиже.
– И бутылку прихватила, ушлая девица, – оставил за собой последнее слово Ардешир.
Далее друг подробно излагал своему султану и его новоиспечённой жене имена заговорщиков и их мотивы. Как и следовало ожидать, во главе покушения стоял Йездигерд, так и не смирившийся с превосходством брата. В рядах его сообщников оказались шах Бахрам, возмущённый тем, как Кайсар одним поступком попрал все негласные законы Востока (а ведь у него три дочери, две сестры и племянница уже в султанский гарем намылились и вещички собрали!), и шах Хосров, готовящий место Шахин-Шаха для своего обожаемого сыночка. Шах Шапур от участия в заговоре, а именно от вкладывания средств в покупку редкого зелья, отказался, то ли из преданности Кайсару, то ли из алчности. На вопрос о том, приложил ли к этому делу руку шахзадэ Рустам, Ардешир дал однозначный отрицательный ответ, и, как бы Кайсару ни хотелось причислить обожателя своей жены к заговорщикам и подписать ему смертный приговор, он поступил справедливо.
Все готовящие покушение на султана и его жену были казнены согласно старинному праву "зуб за зуб": им преподнесли сильнодействующий яд, медленно и мучительно уносящий жизнь. Узнав о преступлении отца, шахзадэ Рустам разыскал то самое предназначающееся для правящей четы вино и, не выдержав покрывшего весь род позора, а может и не оправившись от душевной раны и неразделённой любви, один выпил всю бутылку. Следующий рассвет его юные очи так и не увидели, закрывшись навсегда глубокой ночью.
***
В тот же день Кайсар, Ардешир и Персия решили, что пришло время объединить весь Порсул под властью Великого султана, ведь ничто не мешало какому-нибудь ловкачу встать во главе разрозненных племён и направит все силы против них.
И вот Великий султан Крайнего Порсула созвал к себе всех шахов Востока. Стоило последнему из них усесться на ломящийся от яств стол, как в огромный зал вступила неземная красавица. Она вышла в центр и бросилась в пляс. Под высокими сводами раздался дивный голос, поющий на неведомом языке о чём-то прекрасном и возвышенном. Позабыв обо всём, шахи вперились глазами в тансовщицу и жадно ловили каждый звук её песни. С последним взмахом рук и оборотом все присутствующие, кроме Кайсара и Ардешира, были покорны воле Персии, дочери Хранителя. А пожелала она, чтобы все до единого шахи принесли родовую клятву верности на крови её мужу, а персонально с шаха Шапура взяла неприложный обед не разворовывать казну, ибо в этом деле у пронырливого и с виду не обремененного интеллектом шаха не было равных.
Так, под одобрительные кивки Мрачного и Единого, Порсулом твёрдой рукой стал править шах всех шахов, Великий султан Кайсар, бок о бок со своей любимой женой Персией и лучшим другом-чернокнижником Ардеширом.
***
Вот уже десять лет Персия не пела, не танцевала и не улыбалась. Тело Кайсара уже давно предали огню, и боль потери от времени притупилась, но не исчезла. Они прожили долгую счастливую жизнь вместе, и их сын Дарий вот уже не первый год правит страной, проводя реформы и укрепляя власть султана. А она совсем отошла от дел и коротала дни, роняя солёные слёзы в такое же солёное море.
В один из уединённых вечеров Персия сидела на берегу, купаясь у закатных лучах. Она привыкла к полному одиночеству. Кому есть дело до безутешной вдовы, когда у правителя за столько лет и при таком внушительном гареме до сих пор не родился наследник? Тем сильнее было удивление Персии, когда рядом с ней опустился… Ардешир. Чернокнижник благодаря своей неведомой тёмной силе всё так же выглядел не старше двадцати. Как и она, демонесса, была всё так же юна и прекрасна, только в глазах плескалось куда больше тоски. У неё не было сил приветствовать его, да это и не было нужно. Ардешир никогда не признавал все церемонии, столь любимые шахами, так что Персия всерьёз подозревала его в невосточных корнях.
– Он бы не хотел, чтобы ты заживо хоронила себя, – негромко проговорил мужчина, обводя взглядом безупречную фигурку и милое лицо, на которые так и не легла печать времени. – Кайсар был бы рад, если бы ты и дальше жила.
– Как я могу жить дальше, Ардешир? – сдавленно спросила Персия. – Для кого мне жить? Сын уже давно не нуждается во мне, он сам уже дед. Да и не до меня ему, с наследником надо что-то думать, дочку ведь не посадишь на престол. Что же мне остаётся? Я одна, Ардешир, и нет любимого человека, для которого я бы жила.
– А ты живи не для кого-то, а для себя. Если не видишь вокруг любимого человека, найди любящего. Просто позволь себя любить.
– Позволить любить? – горько усмехнулась красавица. – Знаешь, Ардешир, в юности, ещё в Веридоре, я думала, что моя сила – это счастье. Подумать только, любой мужчина будет у моих ног! Только теперь я понимаю, что демоническая магия – это проклятие, потому что любой будет с первого взгляда любить меня только из-за неё. Это всё обман. Наваждение. Ненастоящее. Я же узнала истинную любовь и не желаю пародии на это чувство.
– Демоницу страсти и похоти будут любить все, кроме защищённых от её чар тотемами и… – большая горячая рука накрыла её узкую холодную ладошку, – чернокнижников.
Персия вздрогнула и вскинула на него изумлённые изумрудные глаза.
– Только не обманывай, что не знала, что я нечувствителен у твоей демонической магии… Но не к чарам твоей красоты. Смешно, конечно, но я, великий чернокнижник, подобно тем сотням мальчишек, беззащитных против них, попал под их действие, лишь раз взглянув на тебя. Да, Перси, я мечтал о тебе с того самого мига, как увидел сходящей на восточный берег под руку со своим мужем… с моим лучим другом. Мне стыдно признаться, но все шестьдесят лет, что вы прожили с Кайсаром в мире и согласии, я смотрел на вас и думал, что рано или поздно он уйдёт. Кайсар был человеком. Бесспорно, очень сильным и, возможно, самым могучим на свете, но всё же человеком, и срок ему был отмерен человеческий. Нам же, Перси, ещё топтать землю под этим небом не меньше трёхсот лет. Как думаешь, сколько мне?
– Д-двадцать… – запинаясь, пробормотала Персия, и только потом поняла, какую глупость сморозила.
– Мне "двадцать" уже последние сто сорок лет, – усмехнулся Ардешир. – Да, Перси, мне сто шестьдесят, и некоторые чернокнижники доживают до пятисот, так и не постарев. Так что можешь быть уверена, я не оставлю тебя горевать обо мне.
Мужчина, незаметно придвинувшийся вплотную к ней во время разговора, обнял её за плечи и прижался лбом к её лбу.
– Кайсар преподнёс тебе три дара, – совсем тихо заговорил он. – Я не могу предложить тебе государство или даже половину, но остальные два при мне: я сам и истинная любовь. Прими мои дары, Персия, принцесса Веридорская, дочь Хранителя.
Долгий нежный поцелуй ознаменовал согласие Персии и породил в её груди тёплую, ещё совсем маленькую искорку, которой только предстояло разгореться в сильную пламенную любовь…
***
С тех пор в гаремах правителей Порсула появляются прекрасные девы, изящнее и чувственнее которых не найти на всём свете. Они поют чарующие песни на известном лишь им одним языке и завораживают пленительными танцами. Мало кто мог противиться магии манящих красавиц, способных забрать сердце мужчины, взглянув на него один-единственный раз.
Древняя легенда гласит, что один из потомков Дочери Хранителя, в отрепье и без гроша в кармане, позабыв данное Всевышним имя и назвавшись Скоморохом, вернётся в Веридор и обретёт там своё счастье, а его дитя унаследует от Персии магию обольщения…
