Текст книги "Веридор. Одержимый принц (СИ)"

Автор книги: Ирина Литвинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 37 страниц)

Глава 12 О любовных невзгодах, чародейских успехах и демонических прятках

Четыре часа «настаивания» в нужном эликсире – и осязаемая магия Жизни, словно уплотнившееся облако, окутывает кинжал-артефакт. Осторожно отделяя её от острого лезвия, Эзраэль ощутил непривычный трепет. Дар Жизни и Смерти не зря считали особенными, ибо эта магия творила нечто волшебное и невероятное даже по меркам магического мира. И вот часть этой магии белым, едва ощутимым туманчиком, поблескивала в его руки. Кажется, немного её, однако даже выжженный принц чувствовал волны её силы. Вся «белая дымка» уместилась в небольшой баночке, легко влезающей в карман камзола, но Рай отчего-то не торопился спрятать её в своей одежде. Уже минут двадцать Одержимый принц молча рассматривал перетекающую в его руках Жизнь и думал о своем плане. Осталось всего ничего: смешать эту магию с маг-раствором, пробормотав нужное заклинание, и напоить полученным зельем Конду. Уникальное средство – выводится из организма очень медленно и обычно к концу его действия «подопытный» уже проникается искренней любовью или хотя бы страстью к партнеру и уже не в состоянии нынешние настоящие чувства от прошлых, навеянных магией. Это не какое-то дешевое приворотное недозелье, это – сама Жизнь, заглушающая своим гласом все нелепые сомнения и детские страхи. Почему же он сомневается, стоит ли ему разбудить в Конни страсть с помощью него?

Одной из причин был не во время вспомнившаяся история, некогда рассказанная ему Гвейном, которому, в свою очередь, поведал её папа. В тот вечер демон в очередной бесновался из-за того, что его единственная далеко и ему никак до нее не добраться. В запале Эзраэль крикнул, что как только она попадется ему на глаза, напоит возбуждающим зельем, чтобы не брыкалась, и хоть на глазах у короля и всего двора сделает её своей. И плевать, что скорее всего это будет стоить ему жизни! Гвейн не стал дожидаться, когда иссякнут невменяемые вопли брата, а просто врезал ему по роже, чтобы думал, что говорит, особенно про сестру, а потом, когда оба немного остыли, вспомнил о том случае. Много лет назад младший принц Кандор Вериорский, еще не будучи наследником трона, впервые влюбился в очаровательную юную северянку. Скажем прямо, не самая подходящая кандидатура была: Монруа, причем не из местных Веридорских, а дальняя родственница короля Сараты. Но юный Кандор и не думал отказываться от своей любви и решил привязать девушку к себе ребенком. Одна беда: пресловутая красавица свято чтила свод правил поведения леди и пуще жизни берегла свою безупречную репутацию. Тогда Кандор решил подтолкнуть её к своей постели с помощью своего Дара так же, как сейчас собирался сделать Рай, не подозревая, что вырывает этим робкий росток любви, только-только родившийся в её душе. Девушка не простила ему, как она считала, подлого насилия и теперь уже с удовольствием шпионила для Сараты за принцем, неожиданно наследующим престол. Пока Кандор всеми правдами и неправдами пытался подбить две враждующие страны на его брак с этой Монруа, она молчаливо ненавидела его и в день, когда раскрылось её предательство, кричала принцу в лицо, что сожалеет о том, что её покушение на него не увенчалось успехом. Однако её месть вышла намного лучше, чем она сама планировала. Кандор Х не отправился безвременно в царство мертвых, но вернее, чем яд из её рук, его убило известие, что она избавилась от их ребенка. Пока его сердце тихо плакало, её – надрывалась от крика. Она бросала ему проклятия одно ужаснее другого, а её казнь от руки Инквизитора неумолимо близилась. Никто не ожидал, что Кандор бросит вызов легендарному непобедимому палачу и так выкупит её жизнь ценой своей. Единственный наследник величайшего государства жертвует собой! Ради подлой лицемерной предательницы, в защиту которой не выступила даже её родина, которой она так беззаветно служила! А после того, как Кандор выжил после боя с Инквизитором и указал ей а то, что Сарата отреклась от неё, бросив под карающий меч, девушка заявила, что это было разумное политическое решение и её дядя – настоящий король, умелый политик и защитник интересов государства. А Веридор обречен, раз у него во главе вскоре встанет парень, ставящий свои животные инстинкты и бредовые желания выше государственного блага. Кандор порол эту любовную чушь вместо того, чтобы думать о выгодном династическом браке, и чуть не вверг страну в династический кризис, ринувшись в бой с Инквизитором без какой-либо внятной причины. И эта вульгарная дура-прорицательница графонесса Ле Грант еще пророчит ему будущее великого короля! Да он не правитель, он – слащавый идиот, слепой ко всему прочему! Гвейн знал, что история на этом не заканчивается, но больше король ему не рассказывал, да для Рая и этого было достаточно.

Второй причиной был демон внутри него, впервые на памяти Рая мечущийся в сомнениях. По сути своей порождение Хаоса было ближе к животному, нежели к человеку, поэтому его сознание выдавало в основном "хочу…". Но и характер у демона был не ангельским: он был довольно свободолюбивым и не терпел давления. Сейчас же, несмотря на его "хочу Конни", он чуял, что некто подстрекает его и специально разжигает это желание. И ему это очень не нравилось, так же как и Раю.

Возможно, он простоял бы вот так неподвижно еще долго, если бы за дверью не послышался ритмичный стук каблучков, а затем – милый звонкий голосок:

– Остиумус апертумум эстон!

Запертая на пудовый засов дверь лаборатории медленно, словно нерешительно, отперла сама себя и уже более резво распахнулась, являя лучезарную принцессу.

– Рай! – воскликнула она, подлетая к брату и даже не обращая внимания на поспешно спрятанную во внутренний карман его камзола магию Жизни. – Рай, я смогла! Чары третьего порядка! У меня получилось! Смотри!

Она резко обернулась и, сделав короткий пасс рукой, четко произнесла:

– Остимус клаудемум эстон!

Дверь все так же вальяжно захлопнулась, и засов, приподнявшись с пола, неохотно встал в пазы.

– Видишь! Я уже все двери в западном крыле зачаровала и теперь могу запрать и отпирать их, когда хочу, даже если буду во внутреннем дворе! А еще я зачаловала все портьеры, чтобы открывались, и все кровати, чтобы не скрипели, и…!

Она еще много чего тараторила, задыхаясь от восторга и ни на миг не останавливаясь, чтобы перевести дух, так хотелось ей побыстрее рассказать о своих долгожданных успехах, но Эзраэль едва ли слышал её. Принц давно знал, что сестренка – сильный маг, и подначивал её иногда, только чтобы посмотреть, как она в очередной раз вскинется и сверкнет на него гневными болотно-карими очами. Он молча любовался ей, такой искренней и счастливой, и боялся спугнуть этот чудесный момент. Его Конни была прекрасна всегда, но сейчас, восторженная и сияющая радостью изнутри, она заставляла трепетать даже демона. Сын Хаоса смотрел на свою единственную и совершенно несвойственным ему образом был абсолютно счастлив, просто видя её счастье.

Наваждение спало только когда принцесса вознамерился броситься в противоположное крыло дворца, чтобы и там зачаровать все, что можно. Поняв, что его личное счастье сейчас унесется прочь и будет светить для кого-то другого, демон яростно зарычал и заключил девушку в стальные объятия. Конда не успела толком осознать, что происходит, как её уже развернули и прижали к рельефной мускулистой груди так сильно, что ей показалось, что их с Раем сердца бьются друг о друга. Вдруг она почувствовала, что пальцы, касающиеся её обнаженной кожи в вырезе на спине, обзавелись внушительными острыми когтями. Вздрогнув от того, как медленно и нежно он царапал её, Кандида подняла глаза к его лицу и встретилась с демоническими глазами. Они полыхали оранжевым пламенем, невероятно яркие, с хищным вытянутым зрачком. Это еще был не демон, но порождение Хаоса явно взяло верх над человеческим сознанием и под жалобный треск одежды принца постепенно выбиралось наружу.

– Моя… – прохрипел Одержимый не своим голосом, и девушка почувствовала, как что-то длинное и гибкое обвивает её бедра и поглаживает мягкой пушистой кисточкой её округлости пониже поясницы. – Моя Конни…

– Конда, – уже скорее по привычке поправила принцесса… чем вызвала новую вспышку раздражения у демона.

Эзраэль рывком схватил её на руки (краем глаза Конда заметила, что пол начал медленно уплывать вниз, а потолок, наоборот, приближаться) и с утробным рыком начал склоняться над ней. В последний момент Кона заметила, что его резцы вытянулись в звериные клыки, но это ничуть не испугало ее, напротив, заинтересовало, и она сама подалась ему навстречу, соглашаясь на поцелуй.

До этого она целовалась только с двумя молодыми людьми, и оба были её братьями, а значит, и поцелуи с ними были для Конды не всерьёз. Демон же целовал совсем по-другому, жестко, напористо, словно боялся, что е сейчас отнимут или она сама попытается отпрянуть. А между тем девушка и не думала противиться. Мелькнула мысль, что ни одна женщина во всем Веридоре не может похвастаться поцелуем с сыном Хаоса. Единственное, что неприятно волновало душу, было то, что Одержимый принц не оставил даже призрачной тени уже привычного принцессе объяснения "поцеловались просто по дружбе", но Кандида решила поразмыслить об этом потом, а сейчас просто насладиться моментом.

"Момент" пролетел отнюдь не моментально, а растянулся на четверть часа и продолжился бы дальше, если бы дверная ручка нервно не задергалась, а затем из коридора после слов Джанго: "Чего, заперто? А ну-ка в сторону, Ваше Величество!" – не раздался бы глухой звук удара. Терпению двери пришел конец, и она… нет, не открылась, так как чары Конды были достаточно сильны против кованного каблука кронгерцогского сапога, она просто слетела с петель и, переломившись пополам, ввалилась в лабораторию, в то время как засов так и остался висеть задвинутым. Впрочем, его скоро постигла учесть двери, и в комнату шагнул сам Его Светлость и узрел картину "Девочка с Демоном". Конда успела разглядеть отцовский разворот плеч за спиной у дяди, как вдруг кронгерцог завопил:

– Щас рванет!!! – и напрыгнул на брата, придавив того к полу в коридоре.

Демон воспринял крик как сигнал реальной опасности и, еще крепче вцепившись в свою единственную, рванул из лаборатории прямо на улицу, чуть-чуть не вписавшись в окно. На метр.

"Неужто и правда рвануло? – подумал Джанго, услышав звук обвалившихся камней. – Хоть бы рогатый драпануть успел, не хватало еще, чтоб Кандор пришиб его на месте за обжиманцы с дочуркой. А кому потом отмазывать Его Величество от праведного гнева Инквизитора? Как всегда дядя Джанго за всех отдувайся!"

– Это чего сейчас было?! – взревел Кандор, выползая из-под брата и потирая затылок, которым неслабо приложился о мраморный плинтус.

– Так там зелье варилось, а я тут в непосредственной близости.

– А на кой демон ты на мне разлегся?! – не унимался король, "случайно" пихнув Джанго острым локтем под ребра.

– Может, я так свою горячу любовь демонстрирую? – оскалился кронгерцог, за что получил хмурый взгляд короля.

На этот раз Кандор сперва заглянул внутрь… и так и остался неподвижно стоять, глядя на частично обвалившуюся стену. Над его плечом просунулась голова Джанго, и тут же послышался удивленный присвист.

– Это… это что…? – еле выдавил из себя король.

– Я ж сказал, что рванет, – меланхолично заметил кронгерцог, подходя к огромной дыре и, высунувшись наружу, успел углядеть мелькнувший за углом край демонова крыла. – Все путем, никого не выбросило и не придавило.

– А где эти юные алхимики?

– Может, ушли уж давно, – пожал плечами Джанго.

– Ты же сам сказал, что тут зелье варилось.

– Ну, может, просто под котелком с остатками забыли огонь погасить.

– Ад бы такое не выдал, – уверенно покачал головой король.

– Так варил же не Ад, а Рай. Ты вообще припоминаешь, когда твой старшенький чего-то химичил?

Подумав, Кандор был вынужден признать, что нет. Эзраэль всегда был слишком нетерпелив, чтобы вымерять нужные пропорции и размеренно помешивать зелья ровно столько, сколько требовалось по рецепту.

– Пошли-ка отсюда, а то еще попадет под горячую руку лорда Дива а он нас точно за стену укокошит и даже расходы на наши похороны его не остановят, сам по-тихому под городской стеной прикопает за разбазаривание государственной казны, – потянул его из лаборатории Джанго. – Пока мы откровенничали и обозревали твое юношеское конюшенное творчество, уже перевалило за полдень, а нам еще вечером встречать Инквизитора.

– Но мы же собирались предупредить детей…

– Ой да ладно тебе! – беспечно махнул рукой кронгерцог. – Скажем им вместе со всем двором. Ничего они не успеют натворить за полдня, за что им не повезет заслужить внимание Инквизтора, – тут Джанго, конечно, покривил душой, однако он всей душой надеялся, что им удастся не нарваться на суд палача Богов хотя бы в первый день его "визита".

– Может, ты и прав, – вздохнул Кандор. – Не поубивают же они друг друга.

Хотя у него тоже на душе кошки скребли.

***

Они парили над дворцом!

Могучий демон с огромными крыльями сжимал её в своих объятиях и летел, летел, летел! И не думал останавливаться, довольно урча от её близости и восторга. Конда визжала, не в силах поверить, что они кружит над столицей, а люди внизу, скорее всего, принимают из за большую птицу. Земля казалось игрушечной, а малюсенькие домики размером напоминали пирожные и так же манили потянуться к ним рукой. Ветер хлестал в лицо и разом унес все тревоги дня. От кого им первого достанется: от дяди Джанго за поцелуй или от лорда Дива за стену? А какая разница! Главное, что не от отца за демонический оборот. Подумав о том, что Жестокий король вполне мог их застукать, девушка невольно поежилась. Дело было вовсе не в том, что Рай её брат, хотя за это тоже непременно пришлось бы держать ответ перед отцом. Нет, вздрогнула принцесса от мысли, что Кандор Х воплотит в жизнь свое решение услать Одержимого принца в Хаос навсегда, если тот перекинется в демона до того, как полностью обуздает свою сущность. Неожиданно Кандида осознала, что не просто не хочет, чтобы Рай снова бесследно исчезал, она уже просто не представляет свои дни без него! Он, как и Ад, стал частью её жизни: кто же будет периодически намекать ей на её несовершенство в области магии? Кто будет стоять рядом с отцом и походить на него даже больше, чем полностью унаследовавший королевскую внешность Лихой? Кто будет выделяться на драгоценно-лживом фоне придворных своей северной прямотой и благородством? Кто будет без спроса врываться в её покои и смущать своими плотоядными взглядами? Кто будет регулярно вспоминать о том, что она обожает порсульские сладости, и приносить их специально для неё? Кто будет с маниакальной упертостью называть величайшей человеческой глупостью все без исключения правила приличия и нежно звать её Конни, несмотря на её недовольство?…

Сначала Конда не поняла, что привлекло её внимание, однако взгляд, повинуясь интуиции, упорно тянулся вниз, к редким деревьям на краю леса что кончался практически под стенами дворца. Но что там? За ветвями не разглядеть.

Чувствуя беспокойство своей единственной, демон повернул и хотел было унести её подальше в другую сторону, но девушка требовательно стукнула его по когтистой руке и молча указала направление. Что ж, желание его Конни – закон, и сын Хаоса стал спускаться.

– Обернись, пожалуйста, – прошептала ему принцесса, стоило Раю твердо встать на опушке леса.

Демон недовольно вскинулся и зло сощурил горящие огневые очи.

– Не злись, – мягко продолжала девушка. – Ты мне очень нравишься, правда. Просто я боюсь, что кто-то увидит тебя в этой форме и донесет отцу. Пожалуйста, я не хочу расставаться с тобой, – и взгляд такой ласковый и просящий, что демон впервые по доброй воле отступил на задний план, отдавая бразды правления человеку.

Подозревая, что Эзраэль схватит её и вновь потянется за поцелуем, как только придет в себя после оборота, принцесса решила не давать ему такой возможности и, схватив за руку, потащила у нужному месту. По дороге она поняла, что за "интуиция" вела её. Просто до неё долетел импульс мысли, очень сильной и эмоциональной мысли, раз смог преодолеть такое расстояние. И сейчас, на земле, приближаясь к цели, Конда все отчетливее слышала страх, растерянность, ужас от содеянного, какаую-то странную злобу, будто не человеческую, а навеянную магией, а еще боль, беспокойство и желание выжить… Чем дальше они шли, тем отчетливее Конда чувствовала, что там, куда они идут, случилось убийство…

Глава 13 О кронгерцогской недоброжелательнице, неколенопреклоненном рабе и роковой цене

«Убью! Убью, а потом воскрешу, потом еще раз убью, с особой жестокостью, а потом опять воскрешу, чтоб Инквизитору придраться не к чему было, и так и оставлю умертвиями, чтоб неповадно было!» – ругался на чем свет стоит кронгерцог – пират, выбираясь из дворца и направляясь туда, где совсем недавно приземлились Рай и Конда. Мало того что его лорд Див чуть на рога не поднял за эту треклятую стену, так еще и этим романтикам безбашенным вздумалось порхать над оживленной столицей. Даром что еле-еле крылья унесли! Действительно, к чему осторожность, если есть дядюшка, который и перед Его Величеством прикроет, и весь город иллюзионным куполом накроет, чтоб все видели только безоблачное небо, а не носящееся на высоте птичьего полета порождение Хаоса. Спасибо хоть пикировать прямо на улицы не стали, племяннички! Выдрать бы обоих, его – за обороты, поцелуи и выкрутасы с полетами, а её… А её за компанию!

Однако весь его некромантский настрой улетучился, стоило ему увидеть Конду и Эзраэля, склонившихся над чьим-то телом. Именно телом, Джанго чувствовал свою стихию, витающую над тем несчастным. Когда кронгерцог неслышно приблизился к ним практически вплотную, его чуть удар не хватил, стоило взглянуть на ноги покойника и узнать любимые черные замшевые сапоги Кандора. Спас только здравый смысл, подсказывающий, что король сейчас в тронном зале распекает смотрителя за нерасторопность. Покойник лежал лицом вниз, однако он не был жгучим брюнетом, да и волосы были длиннее Кандоровых, аж по плечи. Но стоило Джанго облегченно выдохнуть, как взгляд привлекла торчащая из спины убитого рукоятка кинжала, точнее поблескивающий на ней сапфир. "Твою ж мать!" – выругался про себя кронгерцог, узнав артефакт Синдбада, а затем, наклонившись, прошептал прямо над плечом не подозревающей о его присутствии Конды:

– Могу помочь спрятать тело.

Принцесса даже подскочила от неожиданности, зато Эзраэль остался невозмутим. Тонкий слух и обоняние демона давно оповестили его о приближении дяди, к чему его-то бояться?

– Пока еще не тело, – проговорил Одержимый принц, старательно вслушиваясь в слабые трепыхания пронзенного насквозь острым лезвием сердца. – Магия Жизни из артефакта выплеснулась и будет какое-то время поддерживать Гвейна.

"Мда, а Кандор думал, что его детишки не успеют поубивать друг друга до веера," – мрачно подумал Джанго, прикрывая глаза и стараясь нащупать все ближайие потоки магии. Так и есть, вокруг Гвейна сомкнулся кокон Жизни, но с каждой минутой он истончался, все слабее защищая молодого человека от смерти. Решение явилось за долю секунды.

– Так, Рай, бери Гвейна и дуй обходными путями к покоям Светлейшей, я – за ней самой, а ты, Конд, разыщи Ада и проследи, чтобы он еще чего не выкинул. Отцу пока ни слова, у него итак проблем хватает.

– Почему к Светлейшей? – удивился принц, уже взваливая на плечо бесчувственного брата.

– Без её Дара Гвейна не спасти, а других целителей можно найти только в городе У нас нет времени. Бегом!

Эзраэль тут же сорвался с места. Он несся по тайным переходам, бесшумно переходя из одного в другой, а про себя молился, чтобы дядя не задержался.

***

Забежав за задние ворота, Кандида не бросилась вслед за братом во дворец исполнять указание кронгерцга. Вряд ли Ад мог натворить что-то серьезнее, чем уже сделал, а вот проверить свои догадки и наконец поговорить с дядей начистоту ей не мешало. Набросив на себя полог невидимости и тишины, принцесса выскользнула обратно, как раз вовремя, чтобы в последний момент запрыгнуть в портал Джанго. Опасно, конечно, но иначе за дядей не поспеть.

Как и ожидала Кандида, кронгерцог вышел в непосредственной близости от Светлейшей, в светлой гостиной западного крыла, где все было накрыто для полдника. Она восседала в широко кресле, словно на королевском троне, и, осклабившись, выдавала очередную слащавую фразу с намеком своей собеседнице принцессе Холии. Та, вопреки обыкновению, не щебетала без умолку, а с непроницаемой маской невозмутимого спокойствия внимала своей мало приятной собеседнице.

– Прошу прощения, леди, – отвесил церемонный поклон кронгерцог. – Светлейшая, позвольте украсть несколько минут вашего драгоценного времени?

– Я в вашем распоряжении, лорд Джанговир, – проговорила приличествующие слова Соде и, оперись о предложенный локоть, поднялась.

Они отошли в оконную нишу, чуть-чуть не задев вжавшуюся в стену Кандиду. Наверное, они опасались длинных ушей принцессы Холии, поэтому повели мысленный диалог, поэтому Конда пропустила несколько первых фраз, пока максимально осторожно тянулась к их ментальным потокам.

"… в сердце кинжал. Магия Жизни еще держит Гвейна, но с каждой минутой он уходит".

"Ты знаешь мой ответ. Я не благодетельница и тем более не помощница тем, кто путает мои карты".

"Прошу, помоги, больше некому. Я на все согласен".

"Одна жизнь – одна смерть".

"Я помню условие. На мой вкус?"

"Не будь Инквизитора, был бы мой выбор, а так надо убрать аккуратно, без следов и подозрений".

"Сделаю красиво, как всегда".

"Кто?"

"Эзраэль".

Не обладающим Даром Менталистики если и давалось давалось мысленное общение, то очень тяжело, поэтому их короткий разговор на этом и кончился. Кронгерцог открыл портал для Светлейшей, и она грациозно вступила прямо в свои покои, где её уже ожидал Рай с Гвейном на руках. Джанго хотел было последовать за ней, но тут ему на плечо легла ручка леди Холии, и, заинтригованный, он сомкнул грани пространства и повернулся к ней.

– И не страшно вам, лорд Джанговир, так затягивать игру? – начала принцесса, в упор глядя на него тяжелым взглядом, в глубине которого притаилась опасность. Конда в очередной раз поразилась произошедшим с ней изменениям. Нет, это была не та пустоголовая девица благородных кровей, какую знала Кандида. Девушка попыталась заглянуть в её сознание. Полностью справиться с задачей помешало невероятне количество печатей на её воспоминаниях, что немало удивило Конду, как и оттенки эмоций, навсегда отпечатавшиеся в её сердце. Это однозначно была взрослая женщина, но никак не юная двушка – ровесница дочери Жестокого короля, и жизнь её была полна слез и счастья. Последнего было крайне мало, но она бережно хранила его в памяти. Конда различила трепетную любовь к сыну и противоречивые чувства к некому мужчине, с которым судьба сталкивала эту женщину на протяжении всей её жизни. Она одновременно любила его всем сердцем и ненавидела всеми фибрами души. Боги, скажите на милость, как эта женщина может относиться к принцессе Холии, что стояла в полуметре от Кандиды?! А еще отчетливо чувствовалась сильная магия, исходящая от руки этой леди, словно фонил сильный артефакт, но на ней не было не браслета, ни кольца. Ничего!

– Только вашего мнения мне не хватало, Ваше Высочество, – презрительно скривился кронгерцог, решивший не заморачиваться с вежливостью. – Уж не вам учить меня дворцовым интригам. Так вы что-то хотели от меня?

– Вы же слышали о приезде Инквизитора? Уверена, что слышали. Прошу, удовлетворите мое любопытство, почему вы все еще здесь? Или вы настолько уверены в своем искусстве обводить вокруг пальца всех и каждого? На вашем месте я бы уже бежала.

– Ну вот, и вашу голову посетила здравая мысль. Уверен, мой венценосный брат не очень сильно расстроится, если вы спешно оставите Веридор. И на будущее, голословных обвинений я не потерплю.

– Однажды вы оступитесь, – уверенно заявила принцесса. – Или Его Величество наконец догадается, кто же мог дать Светлейшей пропуск в его нынешние покои, где раньше жили вы, а еще припомнит, что от костра святой инквизиции еще никому не удавалось уйти, не продав душу Отче, и что Светлейшая заявила о своем желании видеть наследником Веридора именно вас. Уверена, остальных претендентов ожидают ловушки, яд, убийцы, а вы чудеснейшим образом выйдете сухим из воды. Конечно, Светлейшая не будет калечить столь нужную пешку. Вы даже не заговорщик. Даже не привороженный, как Гвейн. Вы – бессловесный бесправный раб!

– Это вы меня так пытаетесь задеть или вывести из себя? – ухмыльнулся Джанго. – Слабо, Ваше Высочество. Кстати, пока вы изливали на меня свое презрение, у меня возник вопрос: откуда вы знаете о привороте Гвейна? Хотя не отвечайте, иначе и не могло быть. Вот вам мой совет: отзовите джина, а лучше уничтожьте его вместе с вещью, к которой он привязан.

– Или? – с вызовом спросила у него принцесса. – Что, Веридор объявит Сарате войну?

– В противном случае войну объявлю лично я лично вашему роду. Уж поверьте, гнев чернокнижника и мага Смерти будет пострашнее, чем агрессия государства-соседа.

С этими словами кронгерцог открыл портал, и Конда поспешила вслед за ним, оставляя принцессу Холию кипеть от ярости в одиночестве. Они оказались в "храме" всех Богов, которое некогда построил для своей первой жены Жестокий король. Стоило порталу закрыться, как непобедимый корсар и сиятельный лорд Джнговир тяжело опустился на колени в центре зала и устало растер лицо руками. Кандида знала, что дядя не набожный и никогда не молится. Тем удивительнее для неё было услышать его обращение к Богам:

– Я никогда не просил Вас о помощи, хотя, подозреваю, Вы не переставали следить за мной и отводить беду в роковой час. За всю жизнь я привык, что мне под силу все и рассчитывать я могу только на себя, но сейчас чувствую, что одному мне не справиться. Вы знаете, что я ни врал ни словом, когда клялся Кандору, что никогда не замышлял ничего против нашей семьи. Я не могу доказать, что не заговорщик. Мне не признаться во всем никому, даже брату. Как бы он ни любил меня, он не примет мой выбор и в лучшем случае изгонит меня, а в худшем, поступит, как и надлежит поступать с изменниками, – казнит. За свою жизнь я не боюсь и готов отдать её, лишь бы спасти всех, кто мне дорог, но, по Вашей воле, к ним относится не только моя семья. Прошу Вас, пошлите кому-то из моих близких веру в меня и силу помочь мне, а всем остальным – счастливое неведение до поры!

– Я верю в тебя, дядя, – отчетливо произнесла Конда, сбрасывая с себя пологи, – и готова помочь тебе.

– Все слышала? И разговор со Светлейшей? – Джанго всеми силами старался скрыть волнение. Какое же облегчение на него накатило, что кто-то наконец разделит с ним его тайну!

– Да, – кивнула Конда. – А еще я давно догадывалась о тебе и знаю, что принцесса Холия не права. Как бы все не казалось на первый взгляд, ты не преступник.

– Спасибо, племяша, – по его щеке все же скатилась скупая мужская слеза, все же он до последнего не верил, что хоть кто-то поймет и не осудит его, а затем его губы растянулись в лукавой улыбке. – Ну что, подельники?

Конда оскалилась в ответ точь-в-точь как дядя и пожала его протянутую руку в знак "вступления в заговор".