Текст книги "Веридор. Одержимый принц (СИ)"
Автор книги: Ирина Литвинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц)
Глава 11 О светейших предложениях, занудных нравоучениях и королевских развлечениях
Запыхавшаяся Конда влетела в комнатушку Лолы… и так и замерла на пороге, узрев того, кто склонился над кроватью девушки. Не придворный целитель и даже не один из столичных. А Светлейшая! Содэ сосредоточенно сплетала магические потоки, подпитывая Лолу, смуглая кожа которой побледнела до сероты.
– О, ваше высочество, – бросила через плечо наперстница Отче, заметив Кандиду. – Пришли проведать любимыю служанку?
– Да озарит Единый ваш путь, Светлейшая, – о да, лорд Див бы гордился своей ученицей, не пренебрегающей этикетом даже перед этой гадюкой. – Я даже не предполагала, что вы обладаете Даром Целителя. Однако же не стоило вам озабочиваться…
– Некому больше "озабочиваться", – с ядовитой улыбочкой протянула Содэ. – Без немедленного вмешательства она бы не дотянула до рассвета. А ваш придворный целитель… пропал.
И почему-то её тон поведал ей куда больше, чем слова: того целителя не найдут никогда и нигде, ни живым, ни даже мертвым.
– А вы самозабвенно бросились помогать бедняжке, – не смогла сдержать сарказма принцесса.
– Вы бы не язвили, ваше высочество, а поинтересовались, как отравили вашу, мне кажется, подругу.
– "Отравили", значит, неизвестно, кто это сделал.
– Ну почему же, – безразлично повела плечами Светлейшая. – Я так полагаю, тот, кто метил в вас. Но давайте сначала выйдем. Лола проспит до завтрашнего полудня, нам здесь больше нечего делать.
– То есть это могли бы быть вы? – ехидно осведомилась Конда, стоило Светейшей затворить за собой дверь в комнатку служанки.
– Как вы могли такое обо мне подумать? – притворно возмутилась Содэ. – Если я беру на себя труд кого-о отравить, несчастный испускает свой последний вздох ровно в отмеренное мной время и никак иначе!
– Я предупреждаю вас, – понизила голос принцесса, – если хоть волос упадет с головы моих близких по вашей вине, вам это с рук не сойдет.
– Не сопливой девчонке угрожать мне, – презрительно хмыкнула в ответ Светлейшая. – Неужели вы еще не поняли вашей роли в этой игре, ваше высочество? Вы даже не помеха кому бы то ни было. В лучшем случае вы – приз победителю. Хотя… такая "дочь", как вы, мне не по нутру.
– То есть вы так уверены, что венец королевы Веридора водрузят на вашу голову? Не была бы столь уверена на вашем месте.
– Я хотя бы уверена в том, что понимаю все, что твориться вокруг меня, вы же беспомощны, как слепой котенок. Знаете, возможно, мне даже не придется тратить на вас времени – кое-кто успеет раньше меня. Лолу не просто отравили. Яд был на кончике булавочки от золотой брошки, застежка которой – о Единый, какое невероятное совпадение! – оказался сломан. Девчонке повезло, что булавка оцарапала ей палец, пок она вертела, судя по всему, ваш щедрый подарок, ибо такая роскошь одинокой служанке не по карману. А вот если бы иголочка вошла в грудь, когда украшение красовалось на платье, скорее всего яд попал бы прямо в вену, и тогда можно было бы не тратиться на целителя, а бежать прямо за гробовщиком. Надеюсь, у вас хватит ума сообразить, что сей подарок предназначался вовсе не черной девчонке, а вам, ваше высочество, и вы поступите мудро.
– Хотите дать мне дружеский совет? – усмехнулась Конда. – Как старшая?
– Как умная, – невозмутимо поправила её Содэ, но уже спустя миг её хладнокровия как не бывало. – Убирайся отсюда, маленькая дрянь, иначе тебе сильно повезет, если до тебя доберется убийца. Мой удар будет креативнее и изощреннее, а не эта, – кивок на дверь Лолы, – банальность.
С этими словами Светлейшая зашагала прочь, оставив Конду с невысказанным вопросом: "Так зачем она помогла Лоле?" Не из сострадания к ближнему же!
Тут грянули трубы – отец вернулся! Зная, что он, как и всегда, обязательно спустится в большую столовую на семейный ужин, на котором за одним столом, вопреки всем законам высшего общество, собирались вместе и законные дети, и бастарды, и фаворитка, и даже первый министр. Кандида, совершенно не заботясь о своем внешнем виде, пустилась туда, где сервированный стол уже дожидался её. В дверях она столкнулась с Адом и Раем. А она и не заметила, как они отстали от неё.
Дети Жестокого короля ввалились в столовую, увлеченно обсуждая Лолу и ценнейший совет Светлейшей ей, Конде, проваливать куда подальше, когда вдруг напоролись на полные высокомерия и неприязни взгляды посольства Отче. Боги, неужели эти будут портить им аппетит весь ужин?!
– Заветы Единого, – начал один из высокопарных святых отцов, – учат нас, что женщине надлежит вести себя тихо, скромно опускать очи пред мужами…
– Мужами? – раздался с другого конца стола насмешливый голос Джанго, и Конда с братьями заметила устроившихся поодаль дядю и лорда Дива. – Значит ли это, ваше святейшество, что моя дорогая племянница может завести себе гарем из супругов и фаворитов с вашего благословения?
– Ваши крамольные речи оскверняют слух истинного верующего, – картинно закатил глаза посол. – Прошу вас, о нечестивый сын Веридора, раз уж огонь не смог выжечь из вас ересь, не искушайте хотя бы юные умы детей вашего великого брата, который, конечно, тоже не отличается благочестием, но Отче милостив и с пониманием относится к магу Жизни, которого заклеймили грехом сами Боги…
– Вот всегда так бывает! – воскликнул Джанго. – Кому-то грех и тридцать три сына, да еще и дочка красивая, умная, горячая…
– Не те благодетели в принцессе видите, – картинно вздохнул все тот же святой отец. – Вам, как старшему в семье и второму отцу осиротевшей юной девы, должно воспитывать в ней скромность, крепкую веру в Единого, покорность Его и родительской воле…
– Может, мне на неё еще и паранджу надеть? – скептически приподнял бровь кронгерцог. – Как по мне, так больше проку, если женщина оголяется и глазами о своих чувствах говорит, а не кутается в бесформенные тряпки и в пол взгляд упирает.
Кандида, еле сдерживая смех, украдкой взглянула на братьев. Ад лыбился в открытую, Рай же снова глядел на неё с тем странным выражением, как тогда в подземелье, услышав, что по законам Веридора Конда имеет право завести себе любовника и это никак не скажется на ее будущем браке.
– О, замолчите, пособник мрачного Бога и разврата! – возопил посол, чуть ли не зажимая уши.
– Эко лихо вы поставили в один ряд Бога и небольшую сладкую человеческую слабость, – все не унимался Джанго.
– Что ж, теперь для меня не секрет, почему благородная леди позволяет себе то, что достойно только уличной девки или богопротивной ведьме… – меряя яростным взглядом распущенные волосы принцессы прошипел святой отец.
А вот таких взглядов в свою сторону Конда не выносила. А еще она, как и отец с дядей, была бы не прочь вывести из себя посла Отче. Запустив руки в густые каштановые кудри, девушка взлохматила свою пышную шевелюру и стала медленно надвигаться на святого отца. Когда она остановилась прямо напротив него через стол, ловкие пальчики уже успели наполовину расстегнуть корсаж с бархатными вставками и распустить шнуровку на вырезе нижней рубашки, так что теперь из-под белоснежной ткани на посла теперь выглядывали позолоченные загаром груди. Наклонившись вперед, чтобы обзор был лучше, Конда закусила подкрашенные помадой губы и низким хриплым шепотом проговорила:
– О ваше святейшество! Скажите, как же мне быть: в одежде мне жарко, а без – холодно. Видно, Единый волей своей приказывает мне прийти в ваши объятия. Так утешьте дочь свою и сердце её неприкаянное!
По мере того, как говорила, принцесса наклонялась все ближе и ближе к святому отцу, так что тот в итоге на метр отъехал на стуле от стола, с безумным суеверным ужасом глядя на девушку… И тут сильные руки крутанули Кандину и усадили прямо на обеденный стол. В следующий миг Ад, разорвав на сестре рубашку, припал губами к ложбинке между её грудей и начал украдкой приподнимать её юбку, попутно устраиваясь между девичьими ножками. Желая подыграть брату, Конда выгнулась в ео объятьях и громко застонала. Сзади что-то грохнулось на пол.
– Вам помочь подняться, ваше святейшество? – мигом раздался притворно услужливый голос кронгерцога.
Ответ святого отца перекрыл звучный спокойный и оттого еще более устрашающий голос Жестокого короля:
– Что здесь происходит!
– Демоны!!! – словно сговорившись, хором возопили святые отцы и, вскочив из-за алтаря чревоугодия и подхватив рясы, припустили из столовой во все лопатки.
Воцарившееся на миг осле бегства послов гробовое молчание нарушили еле сдерживаемые всхлипы кронгерцога. Джанго рыдал от смеха и сквозь душившее его веселье проговорил:
– Не, денек все ж таки удался.
– Ты? – строго вопросил его Кандор, усаживаясь во главе стола.
– Нет, – не моргнув глазом, отвечал кронгерцог.
– Демоны? – мрачного взора удостоились и лорд Див с Эзраэлем.
– Тоже мимо, брат. Уверяю, демоны тут ни при чем. Просто дочурка твоя пример с нас берет, умничка. Талантливая она у тебя сверх меры.
– Дочь, – все тем же вкрадчивым тоном продолжал король, – может, ты уже перестанешь служить украшением стола. Как мужчина признаю, что выглядишь ты весьма аппетитно, только здесь и сейчас все присутствующие будут утолять другой голод, – взгляд сперва на Рая, вперившегося взглядом в оголенное плечо девушки, затем на Ада, все еще по-хозяйски запустившего дерзкую руку под платье. – Пойди переоденься, не смущай нас не совсем одетой красотой.
– Которая куда лучше всех добродетелей, перечисленных святейшим ослом… ну то есть отцом, – не преминул добавить Джанго.
Усмехнувшись на последнюю реплику дяди, Кандида ловко вывернулась из рук Ада и выпорхнула из столовой.
Глава 12 О любящих братьях, спонтанных обвинениях и неуловимых изменениях
Мужчины решили не ждать Конду и приступить к трапезе, но не успели даже взять в руки столовые приборы: двери снова распахнулись и внутрь промаршировала Черная Тридцатка в полном составе. Зрелище, однако было не для слабонервных: тридцать широкоплечих мускулистых темноволосых бравых парней в одинаковой черной одежде. Однажды впервые прибывшие в Веридор и не просвещенные относительно количество королевских детей послы Отче, увидав, как эти молодцы дружно заходят в тронный зал, приняли их вторжение за организованный налет и поспешно ретировались в окно. С тех пор из святых земель прибывали исключительно святые отцы со спокойствием мертвецов и с недюжей верой в Единого, дабы развратный король не вверг их в пучину разврата. Последняя формулировка, названная самим Отче в критериях отбора послов в Веридор, не просто рассмешила Кандора, но и вдохновила на письмо своему верному врагу, в котором он заверил наместника Единого, что предпочитает противоположный пол и уж никак не собирается развращать присланных монахов. Но вот если Отче пришлет монашек, то тогда, скорее всего, святые земли ждет пополнение… Тогда посольство в очередной раз со скандалом покинуло Веридор, не пересекая границу, и теперь Жестокий король очень жалел, что не успел предпринять ничего достаточно шокирующего, чтобы святые отцы во главе со Светлейшей развернулись еще до прибытия в столицу, дабы не осквернять свое благочестивое общество общением с пропащим греховодником. Но, как оказалось, далеко не один Отче обеспечивал крупные проблемы.
Тридцатка синхронно поклонилась отцу, и вперед выступил лидер – Гвейн. Кандор не удержался от довольной улыбки. Его первенец слыл первым красавцем Веридора, как в свое время наследный принц Джанговир. Жесткие мужественные черты короля и огромные миндалевидные материнские глаза, горящие янтарным светом, словно у оборотня, складывались в красивое благородное лицо, на котором раньше все время сияла улыбка во все тридцать два зуба. Когда же из поведения Гвейна испарилась прежняя жизнерадостность и юмор? Внешне он вроде совсем не изменился: все те же расправленные широкие плечи, непослушные темно-каштановые волосы по плечи, сила и грация хищника. Однако, встретившись взглядом с любимым братом, Эзраэль невольно подумал, что это другой человек.
– О, дети! Вы решили присоединиться к нам за ужином! – воскликнул Джанго, так же учуявший нечто недоброе, витающее в воздухе, но привычно не подавшего виду, что что-то не так.
– Не до еды, дядя, – холодно отрезал Гвейн. – Во дворце измена.
– По твоему хмурому виду могу предположить, что виновный находится в этой комнате, – мрачно проговорил Кандор.
– К сожалению, – кивнул лидер Черной Тридцатки, но в его голосе сквозило только стальное спокойствие. – Ваше высочество принц Эзраэль, извольте отвечать на обвинения!
Стандартная фраза, произносимая при спонтанных обвинениях на досудебном разбирательстве. Каждый из присутствующих слышал её не раз, порой даже обращенную к ним же. Одержимый принц с каменным лицом поднялся со своего места и бросил величественный взгляд на Гвейна.
– Я готов выслушать обвинения, – любого бы передернуло от его безэмоционального голоса и такого же устремленного прямо в глаза собеседника взгляда.
Однако на лице Гвейна не дрогнул ни один мускул.
– Сегодня днем при мне Лихому передали записку от принца Эзраэля, в которой он назначил встречу на дворцовой стене. Зная, какие между ними отношения, я заподозрил неладное и незаметно отправился вслед за братом на почтительном расстоянии, поэтому и не успел прийти ему на помощь. Ваше Высочество, вы обвиняетесь в убийстве нашего брата!
На пару секунд повисло гробовое молчание, во время которого Рай пристально всматривался в глаза Гвейна и не узнавал своего лучшего друга. Кандор и Джанго застыли каменными изваяниями и явно пока не собирались вмешиваться. Оба ждали ответа Одержимого принца. Ад переводил взгляд с одного "черного" воина на другого. Увы, вид у всех был неутешительный: кто-то безоговорочно верил в слова Гвейна и едва сдерживал гнев, кто-то растерянно переводил взгляд с обвинителя на обвиняемого, кто-то жаждал объяснений Рая. Мда, здесь подмоги не найти. Он, конечно, может выступить свидетелем и заявить, что они с братом целый день были вместе, но смысл? Его слово против слова Гвейна, еще обоих в кандалы закуют. Пусть уж лучше кто-то остается на свободе и поможет второму сбежать. Лорд Див же, поминая недобрым словом бастарда, который не спешил помочь брату, в свою очередь готовому ради него практически на все, пытался связаться с внуком, но тщетно, Эзраэль блокировал его.
– Обвиняюсь в убийстве Лихого, говоришь… – протянул Одержимый принц и, чуть наклонившись вперед к Гвейну, проникновенно прошептал, практически выдохнул. – Докажите.
Лидер Черной Тридцатки вздрогнул, как от пощечины, а Рай и не собирался останавливаться:
– Неужели у вас нет даже пресловутой записки о встрече, написанной моей рукой? Нет? В таком случае я обвиняю вас в том же, в чем и вы меня. В убийстве Лихого и в том, что клевещете на своего принца.
Гвейн уже схватился за рукоять меча, намереваясь выхватить его из ножен, но его остановил ледяной окрик короля:
– Сын! Надеюсь, ты не устроишь нам побоище вместо ужина. А еще, что ты не забыл законы чести: на безоружного с мечом не нападают.
– Я тебя и кинжалом в спину заколю, – прошипел лидер Черной Тридцатки так, что услышали только Рай и Ад.
– Я так понимаю, – вклинился кронгерцог, – что данное недоразумение произошло исключительно из-за того, что дети переживают за судьбу брата. Однако Лихой человек такого свойства, что нельзя с полной уверенностью утверждать, что он погиб, не увидев его тело. А если последнее, к несчастью, отыщется, я смогу вызвать дух убитого, расспросить его об обстоятельствах смерти, а затем упокоить.
– Решено, завтра вся Черная Тридцатка отправится вдоль течения Вихры разыскивать приставшее к берегу тело Лихого. Если оно есть, то скорее всего его скинули в реку. Если за день не найдете, будем считать, что мой сын по своему обыкновению уехал никого не предупредив, как, собственно, и приехал. А теперь прошу, дети, присаживайтесь, на вас тоже накроют.
– Благодарю, отец, не голоден, – сухо отвечал Гвейн и, развернувшись, вышел из столовой. Возможно, вся остальная Тридцатка была бы не прочь отужинать по-королевски, но они всегда все делали вместе, и если отказывался хотя бы один, поступали аналогично. Извинившись, что прервали ужин, они исчезли столь же внезапно и молниеносно, как и появились. Вот только напряжение от их прихода и так легко брошенных обвинений в страшнейшем из преступлений осталось.
Глава 13 О прорицательницах, опасениях и предсказаниях
– И что это было? – хмуро вопросил Жестокий король, вперив взгляд в принца, правда, ответил ему вовсе не Эзраэль.
– Я так полагаю, провокация, – озвучил свое мнение первый министр. – Попытка вызвать ссору между его высочеством и Гвейном с последующим вмешательством и бунтом Черной Тридцатки. Для них-то их лидер безоговорочно прав везде и всегда.
– Берите выше, лорд Див, – беззаботности и шутливого настроя Джанго как ни бывало. – Лорды, вы только что наблюдали попытку захвата титула наследника.
Тут уж все взгляды обратились к кронгерцогу.
– А чего ты так удивляешься, брат? – ехидно спросил бывший корсар. – Это, между прочим, ты должен первый об этом догадываться, твои же грешки. Но для тех, кто не знает, а таких большинство, пара наводящих вопросов. Какая страна самая хитроумная в мире и все время норовит ударить в спину?
– Государство Отче, – предположил Эзраэль.
– Мимо, – цокнул языком кронгерцог. – Святые, конечно, любят подгадить выкинуть что-нибудь эдакое, когда меньше всего ожидаешь, однако Священными походами они всегда грозят открыто.
– Сарата, – прозвучало от лорда Дива. – Больших подлецов в жизни не видывал.
– Снова не то, северная соседка, конечно, играет грязно и всегда держит наготове нож, чтобы при любом удобном случае в спину вогнать, но до ума нынешним правителям, к счастью, далеко.
– Порсул! – выпалил Ад.
– В точку. Так, идем дальше. Что вы знаете о кронгерцогине Порсульской?
– Надменная дама уже в летах, которая брезгует всевозможными женихами, польстившимися на её приданное, к слову, самое богатое в мире, – на этот раз отвечал Кандор.
– Ну, положим, польститься там еще много на что есть, – как бы между прочим заметил Джанго. – Неземная красота, вечная молодость, кстати, я зачаровывал за немалую сумму, и редчайший дар невероятной силы, собственно, подаривший ей широкую известность в определенных кругах.
– Не знаю, я её никогда не видел и о её способностях не слышал, – сухо сказал король.
– Да ты что, отец! – не выдержал Ад. – Мариана-эфенди – могущественная прорицательница. Она четко видит не только знаковые мировые события, но и… – и осекся, увидев страшное лицо отца.
С таким выражением Кандор обычно посылал неугодного на эшафот, а в чернющих глазах смешались злость, изумление, неверие.
– Пап, ты чего? – неуверенно позвал его Эзраэль.
– Ты правда не знал? Кандор, я тебя обожаю! – снова проснулась кронгерцогская язвительность. – Так вот, Ад сказал все абсолютно верно, в том числе и один весьма интересный необычный факт. Кто уловил?
– Имя, – сказал принц. – Оно не восточное.
– Ну конечно, она же не из Порсула, – включился в обсуждение лорд Див. – Мариана-эфенди предсказала покушение на Великого султана и он опрометчиво сказал, что исполнит любое её желание. А леди, не будь дурой, сказала, что хочет породниться с ним, вот и стала его названной сестрой и кронгерцогиней Порсула.
– Более того, она не просто не из Порсула, она из Веридора, – продолжал шокировать всех Джанго. – И Его Величество, как он, судя по перекошенной физиономии уже догадался, не просто много раз видел её, но и провел с ней немало жарких ночей. Итак, леди Мариана, бывшая графонесса Ле Грант, одна из прекраснейших дочерей юга и сестра некогда лучшего друга тогда еще принца Кандора Веридорского молодого графа Фернана Ле Грант, стала первой официальной и одновременно реальной фавориткой наследника и… – интригующая пауза, – родила ему первенца, которого назвали в честь одного из знаменитых героев южных сказаний, сэра Гвейна Благородное Сердце…
– В Хаос! – оборвал кронгерцога разъяренный крик Кандора и его же удар кулаком по столу. – Я немедленно еду в Порсул!
– Не надо, пап. Лихой уже, наверное, садится на корабль, чтобы отбыть на восток. Скажи, а эта леди Мариана не может устроить против тебя заговор?
– Ну это уж точно нет! – не дал королю ответить его брат. – Леди Мариана всегда питала нежные чувства к Его Величеству. Полагаю, именно поэтому она в свое время сбежала на родину приворотов.
– Но до сих пор не приворожила… – задумчиво пробормотал Кандор. Он прекрасно помнил Мариану. Их отношения оставили исключительно светлые воспоминания, если не брать в рассчет их расставание. Как только его юная невеста прибыла в столицу, Мариана заявила возлюбленному, что сейчас самое время им расстаться. Он будет ближе знакомиться с подросшей Лилиан, ей же больше не место во дворце. Помнится, тогда молодой наследник рвал и метел, оскорбленный тем, что фаворитка так легко от него отказалась. Лишь спустя годы он стал благодарен ей за то, что не стала закатывать истерик, хвататься за свое место или же пытаться извести Лилиан, и даже пытался выяснить, что с ней сталось, но Марианы находила его сама, когда хотела дать напутствие, иносказательно и витиевато поведав, что ему готовит судьба, или предупредить об опасности. И при этом виртуозно обходила все вопросы о том, где и как она сейчас живет. Просто являлась из ниоткуда.
Если Мариана действительно что-то задумала, то волноваться должно быть не о чем, хотя некоторые её видения были совсем не по нраву Веридорскому королю. С одной стороны, Кандор не встречал более мудрой женщины. Она действительно видела все, что было, и все, что будет. Прорицальница предсказала и его встречу с Вэллой, и рождение Эзраэля, и любовь Лилиан и Скомороха, и появление на свет Кандиды. Единственное, чего не видела Мариана, это появление в жизни Кандора Алис и Синдбада. Но с другой, в их последнюю встречу она предсказала Жестокому королю, что вскоре свершится воля Мрачного Бога и жизнь Кандора резко изменится, потянувшись к другой жизни, что теплится в девичьей груди, в сиянии королевской короны, за Великими горами. Хоть Его Величество и уважал Мариану, но на то пророчество только презрительно фыркнул. Что же это, ему на принцессе Сараты жениться, что ли? Воистину, Боги не могут быть настолько немилосердны к нему. А даже если и правда решили жестоко подшутить над ним, то он их волю выполнять не собирается! И что-то его не отпускало чувство, что если вмешалась Мариана, то предсказанной судьбы ему не избежать. Найти Мариану и прекратить, к демонам, все эти Божественные игры раз и навсегда!
