Текст книги "Legion Z (СИ)"

Автор книги: Ингмар Миваки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Бен усмехнулся и посмотрел на Лену. Та ответила полуулыбкой.

– Ты латал свои корабли без скафандра? – обратилась она к Бену.

– Скафандр не понадобился, – не моргнув глазом, все с той же, благосклонной улыбкой, ответил тот. Ему было не привыкать к подобным аналогиям. Его крупные руки и вся эта груда металла на стенах, понятное дело, привлекали внимание всех, кто сюда заходил. Но Софи, как и Луи, видела больше, и Бен это знал.

– Там каждая мысль и произнесенное тобой слово работает точно и без искажений, но большинство из нас боится прыгать в бездну, – сообщила всем о своем открытии Софи.

– Это можно понять, – заметила Лена. – Пугает то, что плохо изучено. Это естественно.

– У меня был друг, который не вернулся оттуда, – вспомнил Бен. – Не исключаю, что посылка была от него.

Луи, внезапно забеспокоился. Одержимость недоверием к хозяину дома вернулась после совсем короткой передышки.

– Если бы ты не созрела для осознания истины, она бы тебя убила или свела с ума, – продолжал, Бен, обращаясь к Софи.

– Новичку, чтобы выйти из своего подобия, коммуникатор может понадобиться всего один раз, – ответила Софи и вернула ему тракус.

– Как же работает этот удивительный механизм? – обратился он к ней, повертев в руке тракус. Он снова отдалился от группы, заняв позицию у стены, рядом с самым большим панцирем жука. Расправил плечи, как будто специально давая возможность Луи еще раз, как следует, рассмотреть его.

– Работает просто, – пристально глядя на него, ответил Луи. – Смерть транслируется, как юность в зеркале, лестница вниз – как восхождение к свету. На этом основана система обмена сетевыми шифровками, которую использовал Питер Уотерман.

– Почему лестница вниз? – спросил Бен.

– Потому, что мы живы на Земле, разве ты об этом не знаешь, что спрашиваешь?

Возникла неловкая пауза. Хозяин дома вместо ответа нахлобучил на голову охотничью шляпу с длинным металлическим пером, и стал прогуливаться по комнате, наигрывая на гармошке.

– Мы – люди, а люди способны путешествовать в другие миры, – обратилась к нему Софи.

Бен остановился и заинтересованно посмотрел на нее.

– В самом деле? А я был уверен, что путешествовать способны исключительно алманги. Космос – это смерть. Впрочем, ладно. Расскажи, лучше, как прошло твое.

– На границе рукава был мужчина, – поделилась Софи. – Представился посланцем богов. Он хотел остановить меня, но не смог.

– Марай, – спокойно заметил Бен и положил гармошку на полку.

– Он сказал, что собирается привести мир к общему знаменателю. Внезапно в ее голове вспыхнул неясный образ. Софи нахмурилась. Там, на границе рукава был второй. Он стоял в стороне. Чувство узнавания мимолетно коснулось ее сознания. Его Земля не изгоняла.

– Йаким, – тихо произнесла она с выражением крайнего удивления на лице, но никто не услышал и ничего не заметил.

– Бен не зог, – шепнул Луи, слегка склонившись к ее уху. И Софи тихо шепнула в ответ: «И Лена тоже. Она вырубила регулятор сна под кроватью».

– Вы можете помочь мне, – неожиданно предложил Бен, обратившись ко всем присутствующим. – Сегодня вечером, – уточнил он.

15. Занавес в кабинете Мартина Форса

Время в шалаше Пита – это время, над которым он властвовал. После очередного сета в золотом рукаве, выглядел он свежо. Рукав был подобен черной дыре. Как можно постареть там, где время подчиняется тебе? «Не блеск» было только в самый первый раз, да и то недолго.

В честь первого выхода в свет он нарядился в новую бежевую рубашку, натянул поверх нее темно-серый джемпер, пуховик, и вышел из дома. Воодушевление было столь велико, что он всю дорогу улыбался случайно встреченным прохожим, деревьям, небу, словом, всему тому, что похоронил еще в студенческие годы. В своем время он открыл два способа познать истину плоского мира Талатона: пуститься во все тяжкие, откусывая от каждого запретного плода по чуть-чуть, либо сжаться. Он попробовал первое и, довольно быстро, выбрал второе, ограничив себя до минимума во всем, что касалось поглощения. Секс, развлечения, внешние связи, траты на себя были сведены до минимума. Не считая работы и связанных с ней контактов, разумеется.

Со времени, как Пит покинул отчий дом, чтобы получить образование в области точных наук, он ни разу не отдыхал, если не считать занятий восточными единоборствами, гольфом, и плавание. Еще учась в университете, если и кутил с приятелями, то редко, по необходимости, и делал он это скорее из уважения к ребятам, чтобы поддержать общепринятые традиции студенческого братства, нежели ради удовольствия. Все свое время Пит посвятил изучению дисциплин, необходимых в будущей профессии. Уже во время первого года обучения, он, в отличие от большинства своих сокурсников, точно знал, чего хочет. Поставленной цели добился рано, и уже в девятнадцать получил ученую степень. Практически сразу его взяли на испытательный срок в «Гидрософт», а год спустя он возглавил отдел. Делу Пит отдавался без остатка. Что касается женщин, то в классическом понимании он был свободен, хотя они иногда возникали в его жизни, но столь же быстро исчезали из нее. На самом деле сам он не чувствовал себя свободным. И все из-за Элис – женщины, воспоминания о которой не давали ему покоя. Они дружили втроем: он, Элис и Патрик. Именно о Патрике и упомянул в разговоре с Мартином Эл Альтерман, когда напомнил о темном пятне на биографии Пита.

Да, он действительно повел Патрика, в горы. Они были сокурсниками. И дружба их оборвалась как раз после того злосчастного похода. Патрик никогда не ходил в горы, тогда как Пит был отлично подготовлен, и маршрут знал хорошо. И всего-то, не повезло с погодой. Так иногда случается в жизни: из-за плохой погоды теряешь друга. Дождь лил, как из ведра, и видимости никакой. Гроза застала их на склоне, в лесу, и в какой-то момент Пит потерял Патрика из виду. Конечно, Эл Альтерман преувеличил его вину, когда пересказывал его историю Мартину Форсу. Друга Пит на горе не бросал, а просто потерял. Искал его, а наткнулся на промокшую до нитки, заплаканную, молодую женщину. Звали бедняжку Лили Роуз. И ему ничего не оставалось, как проводить ее в город. В дальнейшем судьба свела его с мужем Роузи, Сони, и это стало эпохальным моментом в истории легиона, но тогда они с Роузи просто вместе спустились в город. То, что она – жена Сони, выяснилось гораздо позже.

Пит тщетно пытался дозвониться до Патрика. Их общая подруга Элис потащилась искать его. Глупость невероятная, но уж такова Элис. В то время, как Пит обрывал провода в городе, Элис словила пневмонию в горах. Когда он в очередной раз пришел к Патрику, дверь открыла именно она.

– Где он? Ты знаешь и не говоришь! – в возмущении набросился на нее с порога Пит.

– Наверное, вырубил телефон, чтобы никогда больше не слышать твоего голоса, – зло бросила она.

– Почему он не хочет слышать меня?

– Потому что ты всех достал, Пит. Ты зациклен на себе, и тебе плевать на окружающих. Ни до кого тебе нет дела. Ты предал своего лучшего друга.

И тогда Пит сделал нечто ужасное, чего сам от себя не ожидал. Он вдруг невыносимо захотел эту женщину. Возжелал забрать ее всю целиком и без остатка. Он попытался взять ее за руку, но она оттолкнула его от себя.

С его губ сорвалось какое-то глупое ругательство. Долгое время он искренне не понимал своей вины перед Патриком, зато чувствовал ее по отношению к Элис, и это было очень странно, особенно для столь блестящего ума. Элис ушла, оставив его одного в пустой квартире друга. Так и не дождавшись Патрика, он ушел. Что произошло с Элис и Патриком, он выяснить, сколько не пытался все последующие годы, не мог. Последнее, что он узнал от общих друзей – это то, что она тяжело заболела. Патрик прекратил с ним общение, без каких бы то ни было объяснений, и тоже, как в воду канул. Найти их в сети он, сколько не пытался, не мог. Никаких сведений. Как корова языком слизнула. Позже, когда он получил доступ к технологиям слежения внутри синтезированного поля, то вернулся к поискам. В это время и начался его непрекращающийся душевный кошмар.

Вскоре судьба свела его с Сони, и он случайно узнал о его жене Лили-Роуз. Они провернули аферу с коммуникаторами, и он открыл доступ в золотой рукав сразу многим зогам. На горизонте замаячила надежда. В том, что Элис – зог и часть легиона, он ни секунды не сомневался. Открыв свободный канал связи, Пит принялся доставать ее через ментальный уровень.

– Я найду тебя, – сказал он, мысленно обращаясь к ней. – Бога и свою земную, недосягаемую женщину. И он создал новую систему шифрования данных. И отправил ей следующее письмо: «Ясность в способе контакта. Улучшение. Поддержка группы на Земле. Со временем связь станет быстрее. Переход через границу в приоритете. Всегда будет предупреждение в случае опасности». Вслед за этим он направил Элис еще несколько писем с намеками на то, что ищет ее в золотом рукаве.

Электричка несла его в зону SF. Заняв место, он всю дорогу думал о Ноа. Сомнений не было. Это была она – его прекрасная Элис.

Прибыв в концертный зал за десять минут до начала, он занял место во втором ряду с краю, и стал с нетерпением дожидаться представления. На концерте он был впервые в жизни, а потому с интересом глазел по сторонам. Наконец, музыканты вышли на сцену и стали рассаживаться по местам. Хайме приветствовал Пита улыбкой. На запястье его был коммуникатор. Пит улыбнулся и помахал в ответ.

Живой, чистый звук игравшего слаженно, как механизм точных часов, оркестра, исполнявшего произведения Бетховена, вызвал у Пита небывалый душевный подъем. Музыка свободно вливалась в него и растекалась, наполняя новым чувством. Земля была здесь и сейчас, с ним, в этом зале. Пит чувствовал себя человеком.

Извлечение звуков из инструментов показалось ему занятием не менее увлекательным, чем криптография. Длинные пальцы Хайме работали смычком легко, изящно, непринужденно.

В конце первого отделения в кармане Пита завибрировал телефон. «Попался», – значилось в смс-сообщении без выходных данных. Окинув быстрым взглядом зал, Пит выключил телефон, сунул его в карман и снова обратился в слух.

В антракте к нему подошел Хайме, и они обнялись.

– Теперь понятно, как ты попал в рукав, – сказал Пит. – В тебе много неизрасходованного топлива.

Хайме рассмеялся. Затем, будучи в некоей нерешительности, отвел взгляд в сторону, и снова посмотрел на Пита.

– Что? – нахмурился тот.

– Ноа здесь, – кротко улыбнулся Хайме. – Приехала на концерт специально, из-за тебя.

– Ноа? Какая Ноа?

– Девушка, которой ты оказал помощь на улице, – напомнил Хайме.

– Вон оно, что, – несколько раз кивнул Пит. – Это шпионка, друг мой.

– Ошибаешься, – возразил Хайме. – Если говорить о твоей теории сходства, то она как раз вписывается, хотя есть небольшое отличие.

– В самом деле? И какое же, интересно?

– Она никого не задвинула. Никем не пожертвовала.

Вот это наезд. Пит реально занервничал. Прошлое накатило новой волной – холодной, как ливень в горах, в тот самый злосчастный день, когда он потерял лучшего друга. Вечер имел шанс быть безнадежно испорченным, но Пит умел владеть собой.

– Спасибо за информацию, Я непременно поговорю с ней после концерта, – с трудом выжал из себя он.

– Отлично. Мне пора на сцену, – подмигнул ему Хайме. – Встретимся после концерта и выпьем, если захочешь.

– Конечно, отличная идея, – быстро согласился Пит, хоть и предчувствовал, что в этот вечер расслабиться ему не удастся.

* * *

Она появилась внезапно.

– Привет, – шепнул ему в ухо нежный голосок, в начале второго отделения. Она села в соседнее, пустующее кресло – первое от двери в зал. Пит сразу почувствовал волнение, но головы к ней не повернул. Включил телефон и, продолжая смотреть на сцену, показал ей сообщение. Твое?

– Выйдем? – предложила она.

– Пользуешься телефоном, – констатировала она, не успели они выйти из зала.

Пит молча изучал ее лицо. Держалась она и выглядела классно: короткое, черное платье без рукавов, нитка жемчуга вокруг изящной шеи. На руке – черный с серебряным, абстрактным рисунком браслет, скрывающий недавний порез. Тракуса нет. Убранные в высокую прическу волосы с темно-каштановым отливом. Красота ее, немного раскосых глаз была невообразимой. «Прекрасные люди на далекой Земле, ваши глаза должны быть именно такими, как у этой женщины, какие бы имена она себе не выдумывала», – думал он, глядя на нее. При электрическом освещении они были цвета отшлифованного морем, зеленого стекла. Винного цвета помада на пухлых губах усиливала сногсшибательный эффект. Сомнений не оставалось: перед ним была Элис. Однако, вместо радости он почему-то испытывал чувство из горькой смеси раздражения и досады. В первую очередь на самого себя. Он чувствовал себя последним идиотом.

– Телефоном пользоваться можно, равно как и всеми остальными гаджетами, гайки закручены, – сказал он. Ноа сдержанно улыбнулась.

– Зачем ты пришла к Хайме, Элис? – не выдержал он.

– Меня зовут Ноа, – поправила она. – Я работаю в службе электронной разведки. Выяснить, кто я такая, для тебя не составило бы труда. Мы оба знаем это.

Пит скрестил руки на груди, смотрел на нее изучающим взглядом и принципиально отмалчивался.

– Чего ты боишься? – спросила она.

– Ты преследовала меня, чтобы спросить об этом? Давай, ближе к делу. Кто тебя подослал? Он бросил говорящий взгляд на браслет, скрывающий порез.

– Тракус мне больше не нужен, – перехватив взгляд, объяснила она, прикоснувшись к браслету. – Я отдала его. Мне нужен не тракус, а ты. Поэтому я приехала на концерт.

Пит нервно тряхнул шевелюрой.

– Почему ты заказала коммуникатор через подставное лицо? – продолжал допрос он.

– Чтобы ты поскорее нашел меня, – на полном серьезе ответила она. Немая сцена, когда они стояли и изучали друг друга, продолжалась под музыку Бетховена еще с полминуты. Затем он взял ее за руку и повел к выходу из здания. Ноа не сопротивлялась. Они молча оделись и вышли на улицу. Снаружи он снова взял ее за руку и повел вдоль круглого здания концертного зала.

– Можно узнать, зачем мы идем по кругу? – не выдержала она.

Резко остановившись, Пит прижал ее к стене. На несколько мгновений она уступила ему: закрыла глаза и открылась его поцелуям. Через несколько секунд медленно отстранила его ладонью. Он послушно опустил руки и отступил.

– У нас мало времени, – напомнила она – Каждая минута на счету, ты об этом прекрасно знаешь. Через пятнадцать минут мы должны сесть в самолет. Он доставит нас в правительственный бункер. Если мы этого не сделаем, ты подвергнешь опасности весь легион. Они хотят заполучить тебя. Ты пойдешь к ним и отвлечешь внимание.

– Зачем?

– Пока мы не соберем достаточно зогов.

Пит посмотрел вверх, на подсвеченное здание концерт-холла.

– Решайся поскорее, – поторопила она. – Я введу тебя в курс дела по пути. Хайме я предупредила.

– Вижу, вы успели познакомиться.

Пит грустно посмотрел на нее, вздохнул и с улыбкой покачал головой отрицательно. Он желал ее все эти годы и понимал, что есть несчетное количество причин, по которым они не смогут быть вместе. Он возвращался к этой мысли каждый раз, как предавался грезам о ней. И вот, теперь она стоит перед ним, и новые обстоятельства уводят их друг от друга, и он ничуть не удивлен этому. В любом случае они были связаны. Они были вместе всегда, а потому не было никаких причин для сомнений и беспокойства.

– Я, в общем, не сомневался, – улыбнулся он, – в том, что мы полетим на одном самолете. Ноа ответила улыбкой. Затем он снял тракус. Вокруг не было ни одного прохожего, кому он мог бы передать его, и он положил коммуникатор на снег, под стеной концертного зала. Быстрым шагом они направились к ожидавшей их неподалеку, черной Ang Volt с водителем-роботом. Тракус остался лежать на снегу, зазывно мигая зеленым огоньком.

Пятнадцать минут спустя сотрудница службы электронной разведки мирового правительства, Ноа Уильямс сидела в салоне служебного самолета напротив лучшего криптографа корпорации «Гидрософт» Питера Уотермана. Новейший, дисковидный лайнер, самостоятельно создающий и использующий в полете энергию гравитационных волн, был способен преодолеть расстояние с юга на север континента за десять минут. Из них четыре минуты занимала посадка и высадка пассажиров. Когда они заняли места, Ноа сделала знак охраннику, и тот вышел, оставив их с Питом наедине.

Пит прибился взглядом к ее рукам: тонким, белым пальцам с бледно-розовыми ногтями. Ноа бросила в высокий бокал с водой белую таблетку, и протянули ему. Глядя на пузырьки, он ощутил тошноту. Ничего не оставалось, как смириться и пустить все на самотек. Ноа знала про него все: и то, что биоритмы его были сломаны, и про то, что возвращаться на Талатон ему всегда давалось с трудом. Вид у него был подавленный и несчастный. А день начинался так хорошо. Пузырьки в бокале перестали прыгать, и он залпом осушил его, после чего откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

* * *

Перед ним стояла Ноа, в коротком белом платье, очерченная золотым контуром.

– Просто девушка, что работала с тобой бок о бок, – улыбнулась она.

– Тебе никогда не надо было искать себя настоящую, – сказал он.

– Нет, – подтвердила она.

– Зачем ты сменила имя?

– Я не меняла. Элис меня звали друзья.

– Так это был псевдоним? Несколько лет я жил с мыслью, что тебя больше нет. Не мог поверить, когда увидел тебя возле дома. Пит провел рукой по волосам, нащупал и вытянул из них бумажный треугольник размером сантиметра в три. Таким же треугольником – в виде буквы «дельта» – был скреплен занавес над его рабочим столом. На бумажном треугольнике каллиграфическим почерком было написано пожелание счастья на санскрите. В дальнейшем, на протяжении всего их разговора он периодически запускал пальцы в волосы и вытаскивал из них бумажные треугольники с пожеланиями здоровья, благополучия, долголетия и удачи, отпуская их в путешествие по золотому рукаву.

– Я понял, куда попал, через неделю после своего повышения в «Гидрософт». Мне уже было не выбраться. С каждым днем я мучился все больше и больше.

– Ты так сильно мучился, что не спал по ночам, и нашел путь на Землю, – напомнила она. – А заодно открыл его миллионам доноров и зогов по всему миру.

– Я не собирался спасать весь мир, вовсе нет. Мне надо было найти единомышленников. Но стимулом к поиску была ты.

– Ты нашел шестерых сотрудников, разработал особый алгоритм мыследействий, и успешно применил его на практике, – сказала она. – Система слежения не распознала вас, а искусственный интеллект видел обыкновенных мужчин и женщин с кучей мелких недостатков и чистыми помыслами.

– Ты знаешь, какая высшая цель у корпорации? – спросил он.

– Опередить природу. В кратчайшие сроки сократить население планеты до минимума, – ответила Ноа.

– Это – одна из промежуточных целей, – поправил ее он.

– Высшая цель остается завуалированной, – согласилась она.

– Но кое-что нам все же известно, – напомнил он. – Они ведь там, в бункере не только обновлением внутренних органов занимаются. Алмангов лишили свободы выбора, но почти каждый донор мечтает войти в элитное подразделение, став алмангом. Кто не войдет, тому хуже. Правительству не нужна пятнадцатимиллиардная армия алмангов.

Ноа улыбнулась, и от этой улыбки он испытал прилив радости. Совсем недавно он говорил Хайме о том, что жители Талатона просто трахаются, как животные. Что мировое правительство собирается отсеять большую часть расплодившегося стада прежде, чем это сделает какой-нибудь природный катаклизм, и в гораздо более впечатляющих масштабах. На Земле световые люди тоже входят друг в друга. Они делают это и обретают бессмертие благодаря непрерывной учебе в самых разных ипостасях. Люди множили свет на Талатоне и хранили его. Лучшая выжимка, лакомый кусок, если вообще уместно такое сравнение в вопросах, касающихся духа, складывался из необходимых для жизни на Земле несочетаемых понятий. Такое равновесие знали в городе КА. Богатый в тех краях называл себя бедным, умный – дураком, нищий – царем, и так далее. И каждый, кому посчастливилось побывать в этом священном месте, помнящем истинную жизнь на невидимой внешнему взору Земле, имел знание о себе настоящем. Мировое правительство не осмелилось тронуть многомерный город – единственный в плоском мире.

– Правительство намерено отправить алмангов на Марс. Ты знаешь об этом. Через несколько минут ты встретишься с главой мирового правительства, Мартином Форсом и его помощником, Элом Альтерманом. Сообщишь им о том, что являлся мозговым центром в открытии моста между мирами. Все было строго в рамках программы по сокращению населения планеты.

– Они уже осведомлены, – сказал Пит. – Я отправил отчет сегодня утром.

– Ты должен оставаться в бункере, пока мы не высветим и соберем максимальное количество зогов, – продолжала Ноа. – Дверь приоткрылась, но будь осторожен. Ты будешь первым легионером, кто войдет в бункерный город. У них там все наши штучки не работают. Это – логово мараев. Действуй по обстоятельствам. Теперь открой глаза.

И Пит открыл глаза. Ноа, в коротком, черном платье без рукавов, сидела напротив, Он едва заметно кивнул, она почти неуловимо улыбнулась и посмотрела в мокрый от снега иллюминатор. Лайнер совершил посадку.

* * *

В кабинете главы мирового правительства было три стены. Четвертой стеной компактному отсеку со столом переговоров по центру, служил плотный, темно-синий занавес.

– А вот и Питер Уотерман, гордость корпорации «Гидрософт», – улыбнулся вышедший ему навстречу Мартин Форс, и крепко пожал ему руку. Впалые щеки, выступающий вперед подбородок, светло-голубые глаза. Пит ощутил тепло в ладони, и с удивлением поднял глаза на Мартина. Несколько секунд спустя к ним присоединился Эл Альтерман, и Мартин представил их друг другу. Все трое сели за стол. Ноа осталась снаружи.

– Дело безотлагательное, – сразу перешел к делу Мартин. – Пришлось доставить вас спецрейсом. Я буду краток. С этого момента вы переведены под нашу юрисдикцию, и будете работать лично со мной, – сообщил он. Пит целомудренно промолчал, стараясь оставаться непроницаемым. После разговора с Ноа он был готов ко всему. В голове успела перевариться вся эта история с ней, и ее незримое присутствие неожиданно придало ему уверенности в том, что он здесь очутился действительно не напрасно.

– Ни для кого не секрет, что вы достигли максимально высокого результата в расшифровке посланий источника, именуемого Вахана Раса. Этому вы посвятили последние несколько лет.

– Последние два года, – уточнил Пит.

– Два года – достаточно, чтобы распознать угрозу безопасности родной популяции и всего мира? – поинтересовался Эл – крепыш в темно-сером костюме, с плоским лицом, носом-пуговицей и жестким взглядом диктатора. Именно такой образ отпечатался на сетчатке Пита при первом взгляде на него.

– Я не совсем понимаю, мистер Альтерман. Вся отчетность прозрачна и своевременна, – спокойно ответил Пит.

Эл несколько секунд молча всматривался в лицо юного гения, тщетно пытаясь прочесть его. Пит, как и любой другой житель Талатона, был синхронизирован с искусственной нейросетью, однако, как легионер Ваханы Расы, оставался непроницаемым.

Эл выложил на стол тракус, вынул из него кристалл и пододвинул его к Питу.

– Как работает кристалл? – начал он свой допрос.

– Вы имеете в виду нанокврац? – пошел ва-банк Пит. Мысль о том, что это мог быть его или Ноа коммуникатор вспышкой озарила сознание.

– Именно, – подтвердил Эл.

– Он попал ко мне случайно, – начал издалека Пит, – Прежде, чем подавать рапорт, мне надо было удостовериться в некоторых своих предположениях относительно его особенностей.

– Расскажите, что вы знаете, – предложил Мартин.

– В часы вмонтирован нанотехнологичный кристалл кварца, способный синхронизировать волновую активность мозга с источником, находящимся за пределами волнового контроллера поля.

– С Ваханой Расой, – уточнил Мартин.

– Да. Некоторые из нас в состоянии выйти за пределы контролируемого поля. Допустим, внутри нас содержится некая константа, что-то общее, но лежащее за пределами сознания, – пространно начал Пит.

– Что-то, что блокирует контролируемое поле, – подсказал Мартин, и Пит благодарно улыбнулся. Мартин сидел с левой стороны, напротив Пита, и внимательно наблюдал за ним с наиболее выгодной позиции. Юноша держался безупречно.

– Не забывайте, что защита населения – это в первую очередь полный контроль над ним, – напомнил Эл.

– Предлагаю вернуться к держателям кристаллов, – мягко напомнил Мартин. – Как минимум двое из них состоят в контакте с вами, и не поддаются сканированию, – снова обратился он к Питу. – Сказать точнее, сканирование ничего не показывает.

– Десяток идеальных граждан носят кристалл, обеспечивающий им полную свободу от контроля, – иронично усмехнулся Эл.

Пит опустил взгляд и посмотрел на свои руки, лежащие на коленях. Еще совсем недавно он прикасался ими к Ноа. Сегодня был первый день за два последних года, когда он позволил себе, наконец, отдохнуть от работы и расслабиться. Прокатился на электричке, послушал прекрасную музыку, встретился с Хайме, нашел женщину, которую так долго искал. Меньше всего ему сейчас хотелось думать о мировых проблемах. Он поймал себя на мысли, которая показалась ему пугающе конкретной: в этот самый момент ему было совершенно наплевать на всех, кроме Ноа. Еще немного, и он бы потерял нить беседы, но вспомнил о ее просьбе, и собрался.

– Их гораздо больше, мистер Альтерман, – подняв кроткий взгляд на заместителя главы правительства, тихо ответил он.

– Сколько?

– Все отражено в утреннем отчете.

– Я в курсе, Эл, – подтвердил Мартин, и Эл в растерянности уставился на него.

И тут Пит почувствовал, как в нем поднимается прилив храбрости.

– Мы готовы добровольно покинуть Талатон, – заявил он. – Без контроля центрального процессора и в обход главного сервера. Пока добровольцы уходят, можно позаботиться об избранных счастливчиках, что останутся на коротком поводке.

– Не вы должны уйти, – с грустной и, как показалось Питу, участливой улыбкой возразил ему Мартин.

– Не такие, как вы, – подхватил Эл, переменив тактику ведения переговоров, все больше напоминавших допрос. – Мы добивались именно такой чистоты мыслей и действий, которую вы нам продемонстрировали во время службы в корпорации. Что скажете, мистер Форс? – обратился он к Мартину, одновременно просматривая файл утреннего отчета Пита на мониторе.

– Совершенно верно, мистер Альтерман, – согласился тот.

В глазах Мартина промелькнуло искреннее сострадание к подчиненному, не ведавшему уготованного ему будущего. Зрачок Мартина свернулся в маковую крапинку, так что глаза стали совсем светлыми.

– Получив назначение на пост руководителя отдела, я не был посвящен в вашу стратегию, – обратился к нему Пит. – Но уйдут, несомненно, такие, как я. Однако, мы не первые герои. Просто мы осознанные. Осознанные единицы информации. Другие, жившие в святом неведении, погибли во время тотальной нейросинхронизации. Синапсы в их головах разомкнулись и сомкнулись таким образом, что сама жизнь обесценилась в глазах этих, новых, видоизмененных существ. Многие сломались, когда поняли, что правительство видит каждый момент их жизни, но правительство – это не Всевышний, Ваш нестираемый архив – гнусная, лживая подделка, а вы сами – преступники. Им было тяжело погибать либо сходить с ума. Так что, господа, мы – зоги (вы ведь знаете, что мы зоги) готовы продемонстрировать вам пример того, на что мы способны ради идеи.

На лице Пита появилась улыбка с легким оттенком иронии. Все, что он делал, он делал ради талатонцев, пафосно подвел черту он. Соврал безо всякого зазрения совести. Все, что он делал хорошего в жизни, он делал ради нее. Ради женщины из прошлого, с которой они и виделись-то с ней от силы раз двадцать. Ради Элис. Ради Ноа. Все эти годы. И понял он это только сейчас, когда разглагольствовал о судьбах мира.

– Вы, оказывается, не так просты, мистер Уотерман, – тихо произнес Эл, оторвавшись от монитора. – В отчете сказано о нескольких сотнях зогов, способных выходить за пределы контроллеров. Они окружены своеобразным защитным полем. Ничего, скоро мы выясним, так ли вы преданы своей идее.

Глаза заместителя главы правительства потемнели от гнева. Пит посмотрел на массивные руки Эла, лежавшие на столе и сцепленные в замок.

– Станете начинять мою голову электроникой? – поинтересовался он. – Вскроете черепную коробку, будете изучать мозг? Все это бесполезно, уверяю вас, мистер Альтерман. Вы можете убить мое физическое тело, что я успешно проделал бы это и без вас. Управлять мной у вас все равно не получится. Пришли новые времена, а вместе с ними и…

– Конечно, мы знаем, – перебив его, громко сказал Мартин. – У вас синапсы в голове разомкнулись. Ветер в пустой голове гуляет. Мы в курсе.

Пит снова ощутил прилив тепла в теле, на этот раз от взгляда Мартина. Он подумал, что, возможно, у них с Мартином установился некий дружеский контакт, чего не скажешь о его заместителе. Он перевел взгляд на Эла. Некоторое время они изучали друг друга. Пит – сердито раздувающего ноздри помощника Мартина, тот – вспыхивающие задорными огоньками, глаза просветленного гения, не подлежащего прочтению.

– Напротив, мистер Форс, я осознаю себя, и я более, чем здесь, – возразил Пит, тряхнув волосами, с видом крайне независимым и даже вызывающим. – Никаких мыслей – это хорошо. Так нас быстрее захватит Вахана Раса – истинный контроллер мира.

– В таком случае давайте смотреть в будущее, – ваше и тех, кто стал лучшим примером синхронизации, – снова переменил тактику Эл. – Законопослушные труженики, не нуждающиеся в контроле по причине своей идеальности. Двухтысячелетняя мечта лучших умов Талатона. Богоподобные существа. Но, Питер, физически вы остаетесь уязвимым. Космическая картина меняется все быстрее. Ураганы, иссушающая жара, холод, цунами, – вот мир, в котором мы живем уже сейчас. Врежься в Талатон комета, и придется начинать все с начала. В который раз! Представьте себе, что те избранные счастливчики, что останутся в зоне нашей досягаемости или, как вы метко выразились, на коротком поводке, не будут больше зависеть от погодных условий и экологии, от падения комет и космических катаклизмов. Они станут невосприимчивы к опасным, внешним воздействиям окружающей среды. Им не надо будет преодолевать кризисы, болезни. Это не всех касается, естественно, но ради будущего Талатона, ради жизни приходится идти на жертвы. И, конечно, кто-то должен будет отвечать за новых граждан в будущем.

– Я понимаю, мистер Альтерман. Вы предлагаете мне присоединиться к программе по усовершенствованию элитных роботов или даже стать одним из них. Но вот вопрос: «Можно ли чувствовать себя живым, если нет кризисов и болезней?»