Текст книги "Legion Z (СИ)"

Автор книги: Ингмар Миваки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Пит понимающе кивнул.

– Ты встретишь их в золотом рукаве, – улыбнулся он.

– Не сомневаюсь, – согласился Хайме. – А ты?

– Не видел с окончания школы.

Хайме сразу же подумал о том, что декодер, позволяющий легионеру жить полной грудью, надо полагать, появился не на ровном месте.

– Мы – это мечта мирового правительства, – между тем, изрек Пит. – Воздержание просто идеально для программы по сокращению населения планеты. Не надо больше пропагандировать идеи однополой любви. Не надо никого убивать. Однако, приятель, им нужны такие граждане, как мы, только подконтрольные, а мы тут, как выяснилось, выпадаем из созданной ими картинки будущего. Да к тому же, в отличие от наших менее удачливых собратьев, попавших в ловушку, имеем защиту.

– У тебя нет виолончели, – серьезно заметил Хайме, подняв вверх одну бровь.

– Ха! – хлопнул себя по колену Пит. – Какое упущение! Он дунул вверх, на упавшую на лоб прядь волос, высоко задрал подбородок и посмотрел на собеседника сверху вниз.

– Хайме стал музыкой, хотя, возможно, музыка родилась, когда родился Хайме, – старательно цементировал он знакомство с новичком прежде, чем передать ему свое знание о мараях. – Музыка живет везде и во всем, – продолжал распинаться он, – в том числе и внутри Софи – подруги Луи, певицы из ночного заведения, о которой я только что навел справки. Ей был причинен ущерб, причем значительный, с самого детства. Хайме ущерба никто не причинял. Из нас, таких разных и таких одинаковых, ткется нечто прекрасное. Когда-нибудь полотно будет закончено, и желанное станет действительным, в реально ощутимых масштабах. Ради этого стоит пожертвовать собой. Я в этом глубоко уверен.

– Софи был причинен ущерб? – погрустнел Хайме.

– Хм. Да, женщина, из-за которой, как я предполагаю, его преследуют, имела тяжелое прошлое. – Она поет не от радости. Боль и лишения – ее стимуляторы. У вас с ней разные биографии, но вы одинаково устроены.

Пит облизнул губы, допил сок и бросил пустую упаковку в ведро.

Хайме нахмурился. Заметил, что руки у Пита слегка трясутся. Перехватив взгляд, тот скрестил их на груди, зажав ладони под мышками.

– Часто включаешь усилитель? – спросил Хайме.

– Только когда надо пробыть в рукаве достаточно долго. Например, сегодня, когда я искал Луи.

– Возможно, эта штука не так безопасна, – аккуратно предположил Хайме.

– Необходимо, чтобы колеса внутри нас вертелись очень быстро., – объяснил Пит. Он посмотрел на часы, затем очень внимательно на Хайме.

– Сегодня ты уйдешь отсюда с тракусом. Я хотел бы доверить тебе то, о чем пока не знает никто из легиона, но прежде я спрошу тебя: «Что ты знаешь о мараях?»

– Ничего, кроме того, что они правят миром и делают из доноров алмангов, – развел руками Хайме.

– На Джабраиле стоит техника, управляющая волнами, в которых мы живем и из которых состоим. Называется этот аппарат «Мара». Он испорчен с самого начала возникновения разумной жизни на Талатоне, мараи же – это те, кто умело использует ложный сигнал для подчинения себе талатонцев и утверждения своей власти на планете.

Разговор прервал резкий стук в дверь.

– Ты кого-нибудь ждешь? – спросил Хайме. Пит приложил к губам палец.

– Тсс Совершенный дебаггер дарует силу и поддержку в радиусе сто метров при условии твоей полной невозмутимости, – улыбнулся он. Вышел за пределы пурпурного шатра и пошел открывать дверь. Хайме остался ждать за столом. Слева от него покачивался шар с прекрасной, свернувшейся калачиком, спящей девушкой.

6. Недопонимание

– Ничего такого, что могло бы вызвать опасения, – сказал доктор Бренер, глядя поверх макушки головы Уны. – Результаты анализов в норме. Продолжайте мазать руку мазью, которую я вам прописал, и принимайте снотворное.

– Мазь не помогает. Уна посмотрела на доктора вопросительно, как будто ожидая, что тот совершит чудо вместо того, чтобы выставить очередной счет.

– Вы были у психотерапевта? – поинтересовался тот, избегая ее взгляда.

– Была, – ответила Уна, непроизвольно пригладив волосы на макушке. Доктор Бренер скользнул рассеянным взглядом по ее лицу, и переключился на монитор ноутбука.

– Он, как и вы, выписал мне снотворное, в котором я не нуждаюсь, – продолжала Уна, Она загибала пальцы, считая, каких специалистов она уже посетила, а доктор Бренер делал вид, что слушает. Уткнувшись в монитор, он с деловым видом набирая текст: «какяусталихочудомойхочу домой…».

– Вы здоровы, – повторил он, продолжая строчить. – Не зацикливайтесь на себе. Само пройдет.

Уна бросила взгляд на безмятежное лицо доктора. Понимающе улыбнулась, молча встала из-за стола и, вежливо попрощавшись, покинула кабинет.

Она сворачивала в переулок с парковки, когда неожиданно, на проезжую часть, откуда ни возьмись, выскочил мужчина. Она дала по тормозам, но все же слегка толкнула его. Тот устоял на ногах, но испугался. Посмотрел на нее через лобовое стекло взглядом, полным ненависти, и покрутил пальцем у виска. «Ненормальная! Иди к психиатру!» – выкрикнул он и плюнул в лобовое стекло.

Уна закрыла лицо ладонями.

– Есть убежище, милая, не вздумай плакать! – услышала она приятный, мужской голос, и в удивлении убрала руки от лица. На сидении рядом с ней сидел юноша с собранными в толстый пучок на макушке, белыми волосами. Из пучка торчала длинная – сантиметров в десять – костяная шпилька. Уна перевела взгляд на пучок незваного гостя, упиравшийся в потолок машины. В растрепанные, выпавшие из пучка пряди, белых, как снег на вершине горы, волос, была воткнута над левым ухом синяя роза.

– Якша? – в изумлении, тихо пролепетала Уна.

– Угу, – подтвердил дух-великан. Вынул из волос розу и протянул Уне. Одет дух синхронизации был в облегающую белую футболку с оранжевой надписью «Якша» на груди, и темно-зеленые, джинсовые шорты. Обувь Якша не носил. Длинные ступни были розовые и чистые, как у младенца. Ногти на руках покрыты прозрачным блестящим лаком.

– У меня и застежка на женскую сторону, – перехватив взгляд, монотонным голосом сообщил он.

– Ты типа высокий светлый? – уточнила Уна.

– Типа, да, – откликнулся тот.

– Хм, надо же. Наслышана, как же. Гибридный дух, скормленный техногенным обществом и ностальгирующий по природе. Чем обязана?

– Ничем. Явился утешить. Я за тобой от самого КА наблюдаю.

– Я знаю про убежище, – пристально глядя на Якшу, заявила она. – Через него можно в другой мир попасть. Раз уж ты залез без разрешения в мою машину, то, может, объяснишь, почему ты меня не просто преследовал, а всю дорогу делал мне больно?

– Чтобы тебя мобилизовать. Экрана у тебя нет, но нет и ничего взамен. Ты – зог, а зоги всегда приводят в порядок то, что пребывает в хаосе, – улыбнулся Якша. Черты его лица были совершенными в классическом смысле слова. Такой вид Якша принял исключительно ради Уны. В основном он возникал он там, где задавали промежуточные вопросы типа: «И что теперь делать?»

– Ты заставляешь балансировать на самом краю, – вызывающим тоном бросила обвинение Уна.

– Иногда даже терять жизнь, – меланхоличным тоном дополнил картину Якша. – Я взращен на Талатоне. Во время первых экспериментов по нейросинхронизации я попал в ловушку и стал служить пользователям, появляясь во время подключения экрана.

– Так это не байки насчет ловушки? – восторженно округлила глаза Уна.

– Не-а.

Высокий светлый дух Талатона отогнул солнцезащитную шторку с вмонтированным в нее с обратной стороны зеркалом, и стал приводить в порядок прическу. Методично выщипывал из толстого пучка одну за другой длинные белые пряди, создавая продуманный хаос. Затем повернулся к Уне и хитро улыбнулся.

– Я со всеми по-разному взаимодействую, – вернувшись к прическе, объяснил Якша. – Доноры слишком послушные, к ним я давно интерес потерял.

– А как же алманги?

– Подчиняются, но не все, – вытянув последнюю прядку волос, ответил Якша. Закрыл шторку и перевел на Уну спокойный взгляд глаз цвета грецкого ореха.

– Есть довольно многочисленная группа алмангов, которая может управлять мной, – уточнил он.

Уна присвистнула. Якша съехал на сидении вниз, чтобы не задевать головой потолок. Выглядел он совершенно расслабленным. Беседу они продолжали вести так, словно были друзьями с детского сада. Разговор плавно перетек в доверительное русло. Якша умело располагал к себе своей умиротворенность.

– Я подчиняюсь отколовшимся алмангам, что служат любовникам легиона, – открыл тайну он.

– Легиона? – переспросила Уна.

Глаза Уны напоминали два начищенных до блеска, белых блюдца с ровным кружком кофейного цвета посередине. С Дереком или подругами у нее такого интимного разговора в жизни не было. Она чувствовала себя на седьмом небе от счастья, и все от того, что кто-то доверил ей столь невероятную тайну.

– Ты же понимаешь, что это – тайна, лапуль? – проникнувшись настроением Уны, довольно фамильярно поинтересовался Якша.

– Конечно, конечно, – заморгала Уна. Она хотела положить ему по-дружески руку на плечо, но все же не решилась, и опустила ее на колени. Якша хитро улыбнулся одним уголком рта. Он был таким обаятельным, таким приятным, что просто не было сил. Этот спокойный, мягкий взгляд живых глаз, эта спокойная уверенность в себе…Уна как будто беседовала с самой собой, но это все же был Якша – общий дух всех талатонцев, всего населения планеты. Глядя на него, можно было с уверенностью сказать, что в мире все не так уж и плохо.

– Браслетик потеряла, – заметил Якша, глядя на ее воспаленное запястье.

– Да, – тихо ответила Уна, прикрыв запястье ладонью.

– Ты шары с умершими видишь? – спросил Якша. – С теми, кто на связь выходит, чтобы давать подсказки?

– Не-ет, – скорчила брезгливую гримасу Уна.

– Если станет совсем грустно, позови лучше меня. Некоторые, знаешь ли, с мертвыми беседуют, таскают за собой шары, а некоторые предпочитают поболтать со мной.

– Я никого за собой не таскаю, мне это не нужно.

Дух довольно улыбнулся. Он был разным. Некоторые считали, что Якша зависел от своих настроений, но это было большим заблуждением. Якша зависел от настроений тех, кто им управлял. Поэтому с Уной, столь прекрасно сбалансированной женщиной, он раскрылся с лучшей стороны. Она имела шанс стать стопроцентным легионером. Якша это видел и сам искал ее общества, о чем ей сразу честно и доложил. Уна повернулась к нему и, задумчиво глядя, закусила нижнюю губу.

– А ты спроси, не стесняйся, – предложил Якша.

– Ты не давал прямых ответов. Все же интересно, почему? Ставил препятствия, бил наотмашь и одновременно посылал мне пожелания любви и счастья. Ты не отражал моего состояния, моего настроения и моих мыслей. Во мне больше милосердия, чем ты демонстрировал. А еще, почему, интересно, ты называл себя рабом? Все время предлагал обрести свободу. Страхом испытывал. Хм.

– Что еще? – скептически поджал один уголок рта Якша.

– Ну, вот к примеру, сейчас ты сообщил, что есть убежище, через которое можно попасть в другой мир. Зачем?

– Так быстрее проникнуть в суть всего, что тебя интересует, – ответил Якша.

– Вон оно что. Иногда ты переходишь границу, ты знаешь об этом?

– Нет.

– Что, нет?

– Не перехожу. Я заранее знаю, с кем можно, а с кем нельзя. Ну, ладно. Якша повернулся к Уне всем торсом и стал серьезным. – Я могу дурачиться, принимать разный вид, но лицо у меня одно. Вполне конкретное. Открываю я его не по вашему желанию, а по собственному. Да, я испытывал тебя, когда вы летели из КА. Потому что ты выбросила тракус, который предназначался тебе.

– М-м-м, – закатив глаза, простонала Уна. Всегда ровная, с Якшей она могла позволить себе не сдерживаться. – Что это за тракус? Я уже слышала о нем.

– Коммуникатор.

– Для чего он?

– Не скажу.

– Издеваешься, – сердито глядя на него, покачала головой она. – Ну, обалдеть просто. Дух, который сам принимает решения, кому служить, кому нет, – всплеснула руками Уна.

Якша мило улыбнулся.

– Я сориентирован на легион. Он даст мне свободу. Им я не препятствую в передаче сообщений. Как раз наоборот.

– Какой еще легион? – скривила кукольное личико Уна.

– Скоро сама узнаешь, – ответил Якша. Кивнул на блюстителя порядка за окном. Уна переключила внимание, и Якша исчез.

Подопечным Уны, у которого она работала компаньонкой, был Соло – пожилой инвалид с бионическими протезами вместо ампутированных по колено ног. День выдался ветреным, но прогулку Соло решил не отменять. Он любил общество Уны и не собирался пропускать с ней ни минуты прописанного в договоре времени.

Уна опоздала на целых пятнадцать. Такого еще не случалось. Соло уже вышел за калитку собственного дома и прогуливался, обеспокоенно стреляя глазами по сторонам. Заприметив ее машину, пошел навстречу.

– С тех пор, как я потерял ноги во время взрыва в отеле, я менял протезы три раза, – сообщил он ей в сотый раз. Сказал подчеркнуто громко, так что в извинениях за опоздание необходимость сразу же отпала.

– Мне очень жаль, что произошло столь трагическое событие, – в сотый раз выразила сожаление Уна. – Оно перевернуло всю вашу дальнейшую жизнь.

Говорила она это каждый божий день, на протяжении нескольких месяцев, что работала у Соло. Фирменный прием экстравагантного старика заключался в том, чтобы испытывать терпение своих компаньонов, которых он менял каждый месяц, до того самого дня, когда на пороге его дома появилась она. Между Уной и Соло сразу установилось взаимопонимание. Она была хороша. С развитой интуицией, ровная, естественная. Соло был доволен, и уже успел привязаться к ней.

– А уж как мне жаль, – заметил он. – Последняя пара ног не так уж и плоха. Бионика чувствительна не только к моим мыслям, но и к колебаниям настроения. Бывает, разленюсь, начинаю ругать себя, а ноги уж сами несут меня на пробежку. Может, мне алмангом стать? Соло заговорщицки подмигнул. – Не думай, что я – полный идиот, все я прекрасно вижу, – добавил он, и они медленно двинулись в сторону моря.

– Я так не думаю, дядя Соло.

– Не зови меня дядей, сколько раз тебе повторять! – рассердился старик.

– Хорошо, дядя Соло, – улыбнулась Уна.

На берегу Соло выбрал место, и велел ей раскрыть складные табуреты, которые она повсюду таскала за собой на прогулке.

– Остановимся вот здесь, – распорядился он, потопав бионической ногой. Уна послушно раскрыла табуреты, и они расположились бок о бок. Соло снял сандалии и отбросил их в сторону. Какое-то время он сидел и молча наблюдал, как накатывают волны. Невзирая на преклонный возраст, выглядел Соло довольно моложаво: живой взгляд энтузиаста, загорелое, мужественное лицо, спортивный ежик густых, седых волос. На щеках кожа натянута, как барабан. К тому же со стороны никогда не скажешь, что инвалид. Под брюками бионических ног не видно. Походка у Соло была вполне естественной и свободной. Словом, производил он впечатление витального мужчины, хоть по возрасту был стариком.

– Отсутствие ног не помешало мне найти хорошую жену, – прервав молчание, стал вспоминать он. – Она была добрая женщина, но умерла слишком рано. Остались мы вдвоем с сыном. Я каждый день рассказываю тебе одну и ту же историю. Прошлое не отпускает меня.

– Я тоже рассказываю вам истории, – откликнулась Уна, и старик довольно кивнул. Они прекрасно взаимодействовали. Были, что называется, на одной волне. Редко бывает, в особенности, когда устраиваешься на работу по объявлению. Можно сказать, обоим повезло. Так думала она, но не он. Соло знал, что случайного в жизни ничего не бывает.

– Сегодня я расскажу тебе то, о чем еще ни разу не упоминал, – таинственным полутоном сообщил он. – Когда моя жена умерла, я решил жить так, чтобы не подвести ее. Мы с ней связаны, только я живу здесь, а она – в невидимом мире. И живет она там за счет моих праведных деяний.

Соло качнулся вправо-влево.

– Как маятник. Из верхнего в нижний мир, и обратно, – прокомментировал он. – С момента ее смерти я делал все, чтобы не подвести ее. Во всяком случае, старался, как мог.

Соло грустно посмотрел на компаньонку.

– Почему ты опоздала? – спросил он.

– Пешеход выскочил неожиданно на проезжую часть, – ответила она, подняв на него робкий и виноватый взгляд.

– Авария? – нахмурился Соло.

– К счастью, нет, – улыбнулась она. – Все обошлось.

– Почему тогда глаза заплаканные? – продолжал свой допрос старик.

– Потому что я плакала, – честно призналась Уна.

– Из-за пешехода? Соло состроил скептическую гримасу.

– Из-за потерянных часов, – ответила она, и лицо Соло вытянулось от удивления.

– Ты слышишь сирену? – спросил он.

– Конечно. Я провожу вас в ближайшее убежище.

– Не хочу. Иди сама, если желаешь, а я здесь подожду.

– Я останусь с вами, – решила Уна.

В мире давно перестали воевать классическим способом ведения войны. Никто не стрелял, не бросал бомбы и не взрывал себя и окружающих, но Соло все еще слышал вой сирен.

– Как знаешь. Часы – это что же, подарок?

– Нет. Я купила их сама. Надо было добрать до минимальной суммы заказа, и я кинула в корзину первое попавшееся.

– Что еще заказывала?

– Объектив для фотоаппарата. Перед отпуском.

– Мне не нравится Миха, – снова переключился Соло, Брезгливо растянул губы. Лицо его вообще было чрезвычайно подвижным и могло выражать поочередно весь спектр чувств в течение считаных секунд. Мышцами лица Соло владел мастерски. Как профессиональный актер. Увидев его впервые, Уне пришло в голову, что эта подвижность лица была ничем иным, как компенсацией за потерянные ноги. Голова у Соло работала быстро. Часто он капризничал, как хворый, а выглядел при этом, как кинозвезда. Окружающие, как правило, подыгрывали ему, но Уна была не из таких. Она действительно сопереживала, и эта ее особенность он очень ценил. В основном она не излучала эмоций, но Соло прекрасно видел, что за фасадом. Так что за внешней игрой пряталось их обоюдное уважение друг к другу.

– У меня от него голова болит, – пожаловался он на помощника, заменявшего Уну во время ее отпуска. – Не мог дождаться, когда ты вернешься. Соло махнул рукой, как будто прогоняя Миху. Уна меланхолично улыбнулась. Ее светло-русые волосы, поднятые заколкой почти к самой макушке, выгорели на солнце. Кожа – золотистого оттенка. Каждый раз, глядя на нее, Соло сожалел о том, что у него нет дочери.

– Дерек считает меня болтливой, – поделилась в свою очередь она. Застывшее на лице выражение отрешенности уступило место светлой улыбке.

– Если его что-то не устраивает, переезжай ко мне, – на полном серьезе предложил Соло.

Уна усмехнулась.

– Ну, рассказывай, что там у вас произошло?

– В отпуске мы были в городе КА. Слышали о таком?

Соло поджал губы и коротко кивнул: «Да».

– Это – одно из тех мест на планете, где память о прошлом сохранилась после тотальной синхронизации, – ответил он.

– Как вы считаете, может, тот, кто выдумал популяции, хотел найти для всех общий язык? – спросила она.

– Не хотел, – сердито отрезал Соло. – Продолжай про вас с Дереком.

– В тот день мы отправились к одному из храмов, – задумчиво глядя на горизонт, продолжала она. – Встали пораньше, чтобы ничего не пропустить. К храму ведет длинная-предлинная лестница. Уна провела рукой в сторону неба. – Когда мы стояли там, внизу, у меня зачесалась рука.

Она сняла с руки деревянный браслет, маскирующий отек, и продемонстрировала его Соло. Тот взял руку и с интересом изучил пятно со всех сторон. Провел по нему смуглыми пальцами.

– В поездку они вообще-то попали случайно. Просто лежали в одном пакете с новым объективом. Перед тем, как мы пошли к храму, я их как раз нашла, ну, и нацепила. Рука стала чесаться, я и выбросила их. Просто сняла и бросила. И они остались лежать на ступенях храма.

– Ты была у врача? – поинтересовался Соло, отпустив ее руку.

– Конечно. У нескольких. Все сочли, что я здорова.

– Ты подала в суд на этот магазин? Они должны выплатить компенсацию.

– Нет, – улыбнулась Уна. – Конечно, нет. Я плакала как раз из-за того, что выбросила эти часы. Дело в том, что я бы хотела вернуть их назад.

– Что еще за глупость! – всплеснул руками Соло. – Хочешь сделать симметричную полосу на другом запястье? Тогда можно срубить с магазина вдвое больше! Хитрые глаза старика вспыхнули задорными огоньками.

– Я много болтала, и бог наказал меня, – на полном серьезе сказала она.

– Откуда ты родом, девочка? – полюбопытствовал он. – Ты еще не рассказывала мне. У тебя ведь акцент.

– Из популяции Сигма, зона М.

– А где твои родители?

– Остались там.

– Хм. Давно их не видела?

– Давно. Около года.

Соло еще раз взглянул на запястье компаньонки и монотонно пропел молитву о здоровье.

– Да совпадут заложенное в тебя с тем, что желает база, – добавил он в конце.

– Хм. База, – усмехнулась Уна.

– Если будешь считать, что она недостижима, болезнь не уйдет, – ответил Соло. – Ладно, не бойся. На самом деле она уже здесь, и часики могут даже и не понадобиться.

Блуждающие взгляды обоих остановились друг на друге. Малоподвижное лицо собеседницы несколько оживилось, особенно глаза, но Соло не стал ничего комментировать или объяснять. Вместо этого он достал нефритовые четки и стал медленно перебирать их, в задумчивости глядя то на набегающие волны, то на горизонт. Так они просидели бок о бок и промолчали еще добрых минут двадцать, после чего молча побрели назад, к дому Соло.

* * *

Вечером Дерек вынес поднос с ужином на террасу. Он был в отличном настроении, чего нельзя было сказать об Уне.

– У нас сегодня фирменное вино, – торжественно объявил он. – А еще я приготовил рыбу с пряностями.

– Какой сегодня праздник? – поинтересовалась она.

– Нам нужен повод? – откупорив бутылку, спросил он.

– Спасибо, я не хочу, – накрыла ладонью бокал она.

– Попробуй. Дерек заговорщицки подмигнул, подключил маленькие динамики к телефону и включил подборку классики. Уна молча наблюдала за его манипуляциями.

– Так хорошо? – спросил он.

– Через телефон звук мертвый. Винил – другое дело. Ты уж извини, Дерек.

– Винил… Ладно. Как хочешь. Винил, так винил. Пластинки в комнате, мы здесь. Дерек нажал на «стоп». Ловко орудуя ножом и вилкой, стал с удовольствием поглощать еду.

– Как прошел день? – спросила она, наблюдая за тем, как он ест.

– Отлично. И повод для праздника действительно есть. Дерек неспешно дожевал, сделал два больших глотка вина, издал восторженное «м-м-м» и закатил глаза от удовольствия. – Я заключил долгосрочный контракт с «Гидрософт», – объявил он.

– Интересно, где они тебя зацепили?

– Сам не пойму. Работал по всему миру. Здесь оказался случайно, ты знаешь. Кажется, прилетел сюда специально, чтобы встретиться с тобой.

Дерек ласково улыбнулся, и Уна улыбнулась в ответ.

– Из подводного золотого дворца никто не возвращается, – напомнила она. – Официальной версией переселения правительство называет жизненную необходимость. Океан наступает. Чтобы выжить, мы должны погрузиться в него.

Все же она попросила Дерека налить ей немного вина, и пару раз пригубила.

– В подводные поселения собирают зогов со всего мира, – внес уточнение Дерек. – Ученых, работающих в разных областях науки, инженеров, врачей. Системы жизнеобеспечения – очень ответственная вещь. Все автоматизировано, так что работы у меня будет много, и это здорово!

Покончив с едой, Дерек откинулся на стуле, сцепил руки на затылке и стал покачиваться.

– Ну, что ты такая бука сегодня? Такой чудесный вечер, – попытался разрядить обстановку он. – Да, чуть не забыл про десерт!

Он быстро собрал со стола посуду: свою, вылизанную до блеска тарелку и, почти нетронутую, ее. Отнес в кухню.

– А вот и твое любимое вишневое мороженное, – громко пропел он из кухни. Уна только вздохнула и снова потрогала запястье.

– Ты даже не спросил, как прошел мой день, – упрекнула она, когда тот вернулся и поставил перед ней десерт.

– Ну, и как же он прошел? – улыбнулся он. Вернулся в кресло, закурил сигарету и выпустил вверх кольцо дыма.

– Сегодня я чуть не сбила мужчину возле медицинского центра, – наблюдая за тем, как расползается кольцо дыма, поделилась она.

Дерек загасил сигарету.

– Почему же ты сразу не сказала? – обеспокоенно спросил он.

– Все обошлось. Как раз перед происшествием очередной врач в очередной раз послал меня.

– Ты, главное, не отчаивайся, мы обязательно что-нибудь придумаем. Я спрошу у родителей. Может быть, они рекомендуют хорошего врача.

– Часы, Дерек, – напомнила Уна. – Мне нужен не врач, а точно такие же часы. Трак-кус. Ты купил с белым ремешком, а у тех был черный.

Дерек почувствовал, как к горлу подкатывает возмущение, но сдержался.

– В «Бальдре» таких больше нет, я проверила. Написала им письмо. Они ответили, что точно таких больше не будет.

– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь? – стараясь быть сдержанным, спросил Дерек. Говорил он спокойно, а внутри все клокотало.

– Чего хочу? Впервые за весь вечер Уна улыбнулась. Дерек же – напротив – помрачнел. Хорошее настроение безвозвратно улетучилось. Ощущение было такое, что его переместили из уютного, теплого кресла под ледяной дождь.

– Вот именно. Чего ты, собственно, ждешь от меня? – повторил он. – Ты же знаешь, что я – человек конкретный. Есть проблема – будем решать, остальное – лукавство.

– Молчать, плакать и смеяться в унисон, – как ни в чем не бывало, ответила она.

– Что? – скривил лицо Дерек.

Надо было что-то делать, так что он молча собрал со стола посуду и отправился в кухню. Уна поплелась следом.

– Вот скажи мне, что для тебя важнее – любить или быть любимым? – спросила она.

Дерек ничего не ответил. Надел фартук, заткнул раковину затычкой, свалил в нее посуду и стал тереть тарелку щеткой. Уна прислонилась к одному из кухонных шкафов и наблюдала, как течет из крана вода.

– Для меня важнее любить, – не дождавшись ответа, сказала она.

– Страшнее всего, когда твоя любовь никому не нужна, – сердито бросил Дерек. Молча добыв посуду, завинтил кран и стал передавать ей одну за другой чистые тарелки, избегая встречаться взглядом. Уна протирала их полотенцем и складывала стопкой на стол.

– Что с тобой, Дерек?

– Учусь быть сдержанным.

– Я просто не узнаю тебя.

Дерек тщательно вытер руки полотенцем и посмотрел ей прямо в глаза.

– Нет, дорогая моя. Ты не узнаешь саму себя, – возразил он. – Ты думаешь только о своем удобстве.

– Но как же так, Дерек! Так нельзя! – искренно недоумевала она.

– Вот именно, что нельзя, – подтвердил он. – А ты отвлекись от себя. Это, знаешь ли, единственный способ жить.

– Я хочу чаю, – попыталась перевести стрелки Уна.

– Отлично. Вот и приготовь его себе сама. Ты что, инвалид?

От неожиданности ее бросило в краску. Таким она Дерека видела впервые, Складывалось впечатление, что он немного не в себе. Если ты привык видеть человека одним, а он вдруг неожиданно показывает себя с совершенно неожиданной стороны? Не всякий к этому готов.

– Тебе что, трудно чайник включить? – задала встречный вопрос она, ловя себя на мысли, что вот уже полчаса занимается тем, что обыкновенно делает Соло, а именно: испытывает его терпение.

– Лично мне вообще ничего не трудно, – ответил Дерек. – Но чайник стоит в метре от тебя. Если ты в состоянии включить его сама, зачем напрягать других?

– Знаешь, а ты прав, – неожиданно быстро согласилась Уна. – Да, ты прав. С этого все и начинается. Сначала тебя просят включить чайник, потом подать то, да это. Так недолго и подкаблучником стать.

– Я рад, что ты усвоила урок, – откликнулся Дерек. Рассердился он не на шутку, и на попятную идти не собирался.

– Как приятно, что ты поделился своими знаниями, – похвалила Уна. – Делись со мной и впредь. У тебя есть чему поучиться. Ну, что ты надулся? Она протянула руку к его щеке, но он увернулся.

– Оставь, ради бога.

– Но, Дерек, – испуганно отшатнулась она, – мы же просто…

– Просто что? – повысил голос он. – Исколесили вместе весь мир? Съели вместе пуд соли? Я потакал тебе во всем! Предупреждал каждый твой каприз! В итоге ты третью неделю, как просто помешалась на своих часах. Только и твердишь о них, требуешь от меня чего-то невозможного, рассказываешь всякую чушь о каких-то загадочных единомышленниках, которых ты повстречала в аэропорту, заражаешь меня своим безумием. Безумие заразно, ты знаешь об этом?

– Но я не виновата, – стала тихо оправдываться Уна.

– Хорошо, ладно, пусть я виноват. Виноват в том, что распустил тебя. Искушал тебя своим вниманием и вот, получил логический результат. Я – искуситель. Так мне и надо. Ты тут не при чем. Довольна?

– Я не виновата, что такие часы больше не продают, – пояснила она. – Подумаешь, напомнила пару раз, – пожата плечами она.

– Пару десятков раз! – потеряв терпение, сорвался на крик он.

– Ты считал, сколько раз я тебе говорила о часах? – поинтересовалась она. Лицо ее было совсем невинным: в круглых, полных слез глазах застыло выражение испуга.

– Все. Хватит с меня.

Дерек снял фартук и швырнул его на стул. Пошел в спальню, вывалил из гардероба на кровать свои вещи, наспех запихал несколько рубашек и белье в рюкзак, и тихо покинул дом.

Уна осталась сидеть в одиночестве. Пока он собирался, приготовила себе чай и вернулась с чашкой на террасу. Снаружи смеркалось. Развесистые бугенвиллии скрывали ее от взоров прохожих, а бегущего по внешней лестнице Дерека от нее самой.

7. Два приглашения

– Мистер Уотерман? – уточнил стоявший за дверью мужчина.

– Что? – вопросительно поднял брови Пит, выйдя на лестничную площадку и прикрыв за спиной дверь.

– Просили передать лично. Посыльный протянул письмо. Пит вскользь глянул на конверт, затем поднял взгляд на посыльного и оценил его взглядом. Мужчина высокого роста, с идеально прямой спиной, одетый в дорогое, сшитое точно по фигуре пальто.

– Так вы не почтальон? – уточнил он. Мужчина ответил вежливой полуулыбкой.

– Удачи, мистер Уотерман, – пожелал он и бесшумно, точно кошка, сбежал вниз по лестнице. Уже собираясь захлопнуть дверь, Пит заметил на одной из ступенек, ведущих на верхнюю площадку, мигающий зеленым огоньком тракус. Подобрал его и вернулся в квартиру. Хайме стоял возле двери.

– Твое сокровище прибыло, вот, держи, – сунул он ему в руку тракус. – Принес мужчина с пухлыми губами.

– Наверное, поклонник Самуила, – пробормотал Хайме и ушел с головой в изучение подарка, Пит тем временем отправился к окну, приоткрыл жалюзи и стал наблюдать, как посыльный в элегантном пальто залезает в черный Ang Volt. Когда агент поднял взгляд на его окна, опустил жалюзи и на мгновение задумался.

– Или просто накачал губы силиконом, – продолжал строить версии Хайме.

Пит вернулся в шалаш и плюхнулся в кресло.

– Ты говорил о тех, кто испортил технику на Жабре, – напомнил Хайме.

– Мараи. Они правят миром с помощью установки «Мара». В честь нее и названы, – подтвердил Пит.

Между собеседниками повисла минутная пауза. Пит смотрел на Хайме в ожидании вопроса, Хайме – на Пита, не решаясь углубляться в тему.