Текст книги "Legion Z (СИ)"

Автор книги: Ингмар Миваки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Для этого мы вас сюда и пригласили, – хитро улыбнулся Эл и разомкнул сцепленные в замок руки. Достал из папки бумаги и разложил их на столе перед Питом.

– Что это? – не прикасаясь к ним, спросил тот.

– Наш с вами договор в бумажном виде.

Пит стал неспешно листать документ.

– Вы ведь не всех наградите одинаковыми способностями? – поинтересовался он, оторвавшись от чтения. – Как насчет других, менее везучих обитателей планеты? Рай искусственного интеллекта для вас и для них одинаков?

– Я понимаю вашу обеспокоенность. Вы не только не знаете, пригласили вас для того, чтобы сделать алмангом или просто принять участие в работе над созданием совершенного гражданина будущего. Вы понятия не имеете, кто сидит перед вами – алманг или кто-то еще, о ком вы не имеете представления, – снисходительно улыбнулся Эл.

Пит пододвинул договор обратно к Элу. От задорного юноши не осталось и следа. Весь его вид сообщал о том, что перед Элом сидит зрелый, уверенный в себе муж, играющий с ним на равных.

– Обещаю вам, что вы очень скоро узнаете, – прекратив улыбаться, сказал Эл. – А пока я напомню вам, что взамен возможности жить в достатке и без болезней, мы берем с граждан будущего небольшую, чисто символическую плату, а именно: полный контроль над ними, ради их же безопасности. И никто, включая Вахану Расу, передавшую вам сомнительное право на свободу в обход центрального, как вы выразились, сервера, не в состоянии помешать нам в осуществлении нашего плана.

15. Отдайся игре без остатка

Хайме Рохо играл, как в последний раз. Изо дня в день он всецело отдавался тому самому чувству, что открыло ему дверь в золотой рукав. Он относился к плеяде «старых» зогов, – динозавров, которым кристалл для путешествий за пределы контролируемого поля не был нужен. Такие, как он, существовали во все времена. Именно они были способны действенно обезвреживать зараженную мараями реальность созданного Землей мира.

– Потрясающе! – восторгался игрой музыкантов Соло, наблюдая прямую трансляцию из зоны SF. Увидев взятое крупным планом лицо музыканта, самозабвенно отдающегося игре, он даже прослезился. Стрелки часов приближались к пяти утра.

Уна открыла глаза и сняла с головы обруч. В комнате, вопреки обещанию Соло быть рядом, его не оказалось. На каменных плитах, возле бассейна лежало аккуратно сложенное полотенце и белый халат. Уна вошла в голубой шатер, быстро скинула одежду и погрузилась в воду с головой. Концентрические круги всех цветов радуги завертелись перед глазами и слились в непрерывный круг белого света.

Оторвавшись от монитора, Соло глянул в открытое настежь окно во двор.

– Уже иду! – крикнул он и направил свои легкие, бионические ноги к выходу.

Уна вынырнула и пригладила волосы. Вылезла из бассейна, надела халат и вышла к нему навстречу. Увидев компаньонку на пороге домика-пристройки, Соло остановился и расплылся в улыбке.

– Что я вижу! – обрадовавшись, воскликнул он, и в умилении сложил ладошки. – Красота какая!

Уна приветствовала его улыбкой. Заложила мокрые пряди волос за уши, стояла и покачивалась в такт доносящейся из окна музыки.

– Все идет по плану, – одобрительно кивая, сказал Соло. – Новые плетут в золотом рукаве косу, старые внизу вводят новые законы! – заговорщицки подмигнул он.

– Вообще-то меня интересовал ответ, за которым я летала в КА, – заметила Уна. – Оказывается, можно было узнать все, не сходя с места. Просто нацепив на голову ваш металлический обруч.

– Просочилась? – заговорщицки улыбнулся Соло, и она кивнула в ответ.

– КА – это мост между Талатоном и нашими создателями.

– Верно, – подтвердил Соло, и жестом предложил ей сесть. Они снова расположились за столом в беседке.

– Создателями во множественном числе, поскольку над ними есть один, единый создатель, – уточнил он. – И никто, кроме всех проживающих в КА зогов, легионеров, разбросанных по всему Талатону, и самого мирового правительства, разумеется, об этом не знает, – добавил он, разливая остывший чай по чашкам.

– Видите мою руку? – продемонстрировала чистое запястье она.

– Как новенькая! – обрадовался Соло. – Ты до сих пор чувствуешь тепло в ладони, не так ли?

Жужжание пчелы над цветочным кустом возле беседки, на несколько мгновений перекрыло голос Соло. Уна переключила внимание на пчелу, мысленно возвращаясь к своему первому полету. Больше всего ей хотелось бы сейчас вернуться и повторить опыт.

– Происходит гармоничный обмен энергией, – ворвался в нее голос Соло. – Когда ты падаешь, то не подозреваешь о том, что уже накрепко сцеплена с другими, такими же, как ты. Вы были связаны задолго до падения. Это случилось еще на Земле. И падение на самом деле никакое не падение, а взлет и проявление единого, к которому ближе всего люди.

– Да что вы говорите, – улыбнулась Уна.

– Со всей серьезностью заявляю. Здесь мы храним и распространяем свет Земли, – объяснил Соло. – Если бы ты не была способна, то просто заснула бы и проснулась, так и не встретив себя совершенную. Но ты смогла. Я знал, что ты справишься, иначе бы даже не предложил. Ну, вот, теперь ты все знаешь. Мы живем на Земле и проявлены в той или иной степени на Талатоне.

– Не все, – заметила Уна.

Соло посерьезнел.

– И поэтому идет война, – тихо отозвался он. – История фальсифицирована великое множество раз. Но старый Соло был настойчив в своих поисках, и украл истинную историю Талатона у правителей. Скоро и ты узнаешь, как все было на самом деле. Уверен, что поездка в КА была твоей затеей, а не Дерека. Ты выбрала направление безошибочно. Ничего, что пришлось проделать небольшой круг. Волшебные часики достались кому-то еще.

Соло улыбнулся. Уна усмехнулась и согласилась кивком.

– Передел мира на популяции – начало, однако подготовка к жизни в новом мире уже идет полным ходом. В планах правительства – стереть историю окончательно. Доноров истребить. Алмазные ангелы – существа без прошлого, без генетической памяти предков о войнах, страхе и боли, станут новыми гражданами мира-обманки.

Соло сердито сплюнул в сторону и замолчал. Его собеседница, как будто испытывая стыд за все, происходящее в мире, целомудренно потупила взор. Глядя на нее, Соло грустно улыбнулся, открыв свое истинное лицо – доброе и сострадательное.

– Часы, о которых ты так печалилась, называются тракус, – тихо сообщил он.

– Я уже в курсе, – заметила Уна.

– Это коммуникатор. Кристалл внутри них – аналог моего изобретения. С ним не так больно возвращаться назад, с Земли – в фейковый мир Талатона. Нет, милая, люди не живут через нас, потому что мы с тобой и есть люди.

Уна подняла на старика взгляд, полный искреннего изумления.

– Жизнь всегда побеждает, вот и весь секрет, – улыбнулся старик. – Слышишь музыку? Старик приложил ладонь к уху и склонил голову в сторону открытого окна, из которого доносились звуки симфонии Бетховена.

– Высочайший уровень мастерства, – прокомментировал он. – Великолепный состав музыкантов, собранных со всего мира. Все играют, как один. Пока ты путешествовала, я немного посмотрел трансляцию, и вот, значит, заметил тракус на руке одного из музыкантов. Этот юноша – виолончелист – такой же, как мы с тобой, человек. Никто из нас не озлобился, не потерял своей детской души в самом эпицентре невежества. Ни при каких обстоятельствах люди не сдавались. Теперь скажу лично за себя. Иногда мне казалось, что я поднялся слишком высоко. И причиной тому было то, что я нашел Землю, а когда нашел ее, то увидел, что людей на Талатоне не так уж и много. И это – причина, по которой зоги распинают себя и подвергают еще большим страданиям.

– Нас подставили, – обобщила Уна, – но мы не упадем, потому как падать дальше некуда.

Соло хихикнул и несколько раз согласно покачал седой головой.

– Правительство делало из нас ущербных, безумных, – сказал он, – но ведь мы с тобой знаем, что нежелание адаптироваться к больному миру – не показатель безумия, – сказал он. – Безумие – принять сторону больного мира, созданного рабами, что заперты в плоском мире без доступа к создателям. Ты вынужден жить в этом окружении, и тебе ничего не остается, кроме как стоять сторонним наблюдателем. Это – противостояние. Многим из нас был нанесен тот или иной ущерб. Например, как этот. Соло похлопал себя по коленям. И вот, является наш гений Питер Уотерман и отлавливает своих будущих сослуживцев, помогая Вахане Расе соединить максимально близкие к световому оригиналу, копии на Талатоне. Независимые и героические дети Земли совмещают в себе в нужных пропорциях то, что требуется для выполнения ответственного задания. Поставив чашку на блюдце, Соло промокнул рот салфеткой. – Он открыл, что есть возможность удерживать нас в переходе достаточно долго, чтобы знакомиться и соединяться в легион, – продолжал он. – Мы с ним работали одновременно, но он немного опередил меня, найдя способ провести синхронизированных зогов в место, не доступное приборам слежения нижнего уровня. Теперь ты знаешь, поскольку сама побывала там. Ты только представь себе, что зоги со всего мира неожиданно выясняют, что являются командой единомышленников где-то совершенно в другом месте. Мы получили доступ к жизни за пределами привычной цикличности, и эта жизнь неподвластна контролю плоского мира.

– Вахана Раса – человек с Земли? – поинтересовалась Уна.

– Человек и совершенный дебаггер, – уточнил Соло. – У нее есть вполне конкретное лицо. И…Соло покашлял. – Сама понимаешь, что просто так ты отсюда не свалишь, – все же не выдержал и захихикал он. Темные глаза на загорелом, моложавом лице горели верой в победу интуиции и разума, Старик вернулся к привычной тактике ведения беседы.

– О чем это вы? – нахмурилась Уна.

– Один: ноль в мою пользу. Не въехала сразу. Кого ты потеряла прежде, чем сбежать от родителей и поселиться в другой популяции? – прямо спросил он, в момент посерьезнев.

Вся гамма чувств от недоумения до смущения и растерянности, охватила Уну, столь неожиданной оказалась для нее прозорливость старика.

– Действительно, был такой человек в моей жизни, – тихим голосом подтвердила она. – Но я никогда никому не рассказывала о нем. Мы вместе учились. Проявляли друг к другу интерес, но никогда не сближались. Между нами стояло препятствие. Какое именно, говорить не хочу. Суть не в препятствии, а в том, что произошло несколько лет спустя. Пути наши разошлись, но мы продолжали встречаться.

Соло хитро улыбнулся.

– Его давно нет в живых, – призналась она.

– Подумаешь, какая мелочь! – фыркнул Соло.

Уна прыснула со смеху, и Соло – вслед за ней – залился заразительным, детским смехом.

– Что, он тебе больше не нравится? – продолжал валять дурака он. Уна замахала на него руками.

– Фу, – перевела дыхание она. – Иногда с вами просто невозможно.

– Я сразу понял, где именно проходили ваши с ним встречи. Ты все еще видишь его? – поинтересовался Соло.

– Иногда, – виновато пожала плечами она.

– Страшно? – сощурился Соло.

– Нет. Просто не чувствую себя достойной.

– Хм. Ты думаешь, он передал тебе эстафету, однако я развенчаю твои подозрения. Дело не в том, что считаешь ты, а в том, что чувствовал он, – с расстановкой произнес Соло.

– Не знаю, – отрицательно покачала головой Уна. Медленным движением руки убрала с лица челку и посмотрела ему в глаза. – В любом случае я не должна подвести его, – объяснила она.

Соло подлил чаю ей и себе. Взял из плетеной корзинки на столе сухое печенье, обмакнул его в чай и положил в рот целиком.

– Вы сказали, что всем будущим легионерам был нанесен тот или иной ущерб, – напомнила Уна, поставив чашку на блюдце и наблюдая за тем, как двигает челюстями Соло.

– Ну, вот. Прицепилась. Я сказал, большинству, – поправил он с набитым ртом. Прожевав печенье, сразу принялся за следующее.

– Волк переоделся в пастуха, чтобы уничтожить часть стада, но собаки, стерегущие стадо, взяли численностью, – повторила она слова Эльи.

Соло резко перестал жевать.

– Ха-ха-ха! – закатился веселым смехом он. Поставил на стол чашку и несколько раз хлопнул в ладоши. – Прелестно! Я вижу, ты прекрасно осведомлена, кто такой волк.

– Вы, насколько память не изменяет, не так давно что-то говорили об электронной печати на глазах, а еще сказали, что отсюда просто так не свалю, – строгим голосом напомнила ему Уна.

– Печать синхронизации с искусственным интеллектом, как же, – кивнул Соло.

– А, так вы об этом, – несколько разочарованно откликнулась она.

– Послушай, ты ведь не поняла. Мы использовали синхрониазцию для того, чтобы высветить и собрать свой легион простодушных мудрецов – представителей расы людей.

Взгляд Соло стал серьезным, и налет игривости бесследно улетучился.

– Есть внутри нас не кодируемые участки, – поделился главной тайной легиона он. – Зоги с не ломаемым кодом разбросаны по всей планете. Это самые разные люди. И еще. Думаю, тебе следует знать об этом. Питер Уотерман состряпал поддельный запрос от лица корпорации «Animin» заинтересованным лицам из центра нанотехнологий в Сигме. Он заменил канал переписки заказчиков, и кристаллы быстро нашли своих хозяев. Дело сделал так, что комар носа не подточит. Настоящий фокусник. До недавнего времени мы понятия не имели, на какие сложные технологии перешел мир, но даже они не всегда эффективны. Словом, его не засекли, и я, признаться, очень удивился, как правительству удалось так облажаться. Возможно, кто-то из правительства помогает ему, этого я не знаю.

– В Сигме? Вы сказали, что исполнитель заказа – научный центр в популяции Сигма?

– Верно. Именно так я и сказал. Из зоны М что в популяции Сигма, а что тут удивительного? Компания «Animin» ожидала, как ты справедливо заметила, когда рассуждала об экспериментах над талатонцами, определенных результатов. Большие деньги! – страшно вытаращил глаза Соло. – После тотального изменения границ Сигмы прошло не так много времени. Жители популяции привыкли воровать, чтобы выжить. Их популяцию разделили на несколько, часть из них активно использовали, как экспериментальную площадку. Однако, вернемся к нашему юному гению. Итак, он открывает интернет магазин «Бальдр». Сотрудник из научного центра в Сигме оперативно выкидывает в продажу партию коммуникаторов.

– Слушайте, а что, если это – научный центр, где работают мои родители? – в очередной раз опустив все подробности аферы с коммуникаторами, высказала предположение Уна.

Соло задумчиво посмотрел на нее.

– Давно ты им не звонила?

– Точно не скажу.

– Дня три-четыре?

– Около того.

– Извини за вопрос. Деньги давно перечисляла?

Уна залилась краской.

– Счет проверь.

– Что? Это еще зачем?

– Проверь, говорю. Сделай это прямо сейчас. Со своего телефона. Потом отдай аппарат мне.

– Хм. Ладно. Уна попыталась включить экран нейросинхронизации, но безуспешно.

– Ничего не понимаю. Экран барахлил, а теперь совсем перестал работать.

– Я же сказал, чтобы проверила с телефона Естественно, он не работает. Теперь вместо него у тебя золотой рукав.

Уна послушно набрала код доступа с телефона. Соло тем временем наклонил к себе розовый куст и понюхал цветок.

– Тут, наверное, ошибка какая-то. Уна подняла на старика испуганный взгляд. Тот оторвался от цветка и посмотрел на компаньонку вопросительно.

– Вот, что значит чистота душевная. Питер Уотерман чист, как дитя, я же говорил!

– Если вы знаете, то объясните! Она еще раз проверила, чтобы окончательно убедиться, что это не сон и на ее персональный счет пришла сумма, глядя на которую, думаешь только о чем-то недобром, потому что такие суммы просто так никогда и никто тебе не перечислят. В полном смятении чувств она повторила свой вопрос.

– Всю прибыль с продажи тракусов первооткрыватель золотого рукава перевел тебе на счет, – с улыбкой объяснил Соло.

– Но откуда он знает мой…Уна осеклась. – Ах, ну да. Он же из корпорации.

– Угу. У него список всех новеньких. И у меня тоже, поскольку я был в числе первых семерых, что попали в рукав, и начали собирать народ. Бесконечные транзакции внутри круга легионеров никто не придумывал. Схема проявила себя сама. Это очень просто. Получаешь, оставляешь на текущие расходы, переводишь следующему по кругу. За каждый перевод получаешь золотую монету Земли и гарантию, что станешь частью легиона.

– И что потом с этими монетами делать?

– Это образно, – снисходительно улыбнулся Соло. – Золотая монета Земли – гарантия полного и окончательного побега из мира-обманки.

– Обалдеть! Познакомиться бы с этим Уотерманом, посмотреть на святого!

– Вы уже знакомы на Земле, – небрежно махнул рукой Соло – Он, кстати, знаком с твоим отцом, занимавшимся по распоряжению своего шефа закупкой болванок для кристаллов. Когда наш чистый, как младенец, Пит, проделал свою работу, попутно кинув того, кто собирался сорвать приличный куш, то передал магазин «Бальдр» в распоряжение представителей этого самого центра в Сигме. Потом он перевел деньги на твой счет и отошел в сторону. Тут Соло не удержался и покатился со смеху. – Вот, как это делается, радость моя! Наш совершенный дебаггер контролирует и контролируемое поле тоже! Все мы разные, но правила для всех одни. Играть же надо не только по правилам, но и от души. Отдаваться этому делу целиком и без остатка, поняла? Уверенность должна быть в том, что делаешь! Так-то.

Уна смотрела на старика в изумлении новорожденного, впервые видящего новый мир. Соло же весь светился от счастья. Как будто Пит был его сыном, и он гордился им.

16. Элья на Земле

– Люблю длинную волну! – услышал Элья и с любопытством посмотрел на юную пару, сидевшую через проход, в скоростном поезде на Восток. Парень распинался перед девушкой, та вожделенно смотрела на его губы. Из дальнейшего диалога стало ясно, что речь шла о серфинге. Элья улыбнулся и переключился на монитор планшета. Длинные, худые пальцы летали по клавиатуре с ловкостью паука, плетущего паутину. Совершив несколько транзакций, он стал смотреть в окно. Мысль о Луи вызвала улыбку. Бена он знал давно, задолго до того, как тот стал алмангом, и полностью доверял ему. Обнаружив недоработки в программном обеспечении алмангов, Бен сообщил об этом другу, и тот перешел на сторону легиона, естественно, без доступа к Земле. Элья предполагал, что Луи быстро поймет, кто перед ним, и надеялся, что они с Беном поладят.

Элья Алгард возглавлял одну из корпораций правительства мараев, и знал больше других. Знал он и о том, что граждане будущего будут несовершенными. Предупредить Луи по телефону он не мог. Пришлось бы долго объяснять, что к чему, на что ни у одного из них не было времени. Элья вздохнул и посмотрел в окно.

Облака в виде силуэтов рыб и птиц с загнутыми клювами, тянулись непрерывным орнаментом по бледно-голубой полосе. Аристократически утонченное лицо Эльи Алгарда слегка обременяли мешки под глазами. Он был не молод, но еще не стар. На вид лет тридцать пять, хотя на самом деле Элье было далеко за сорок.

Картины прошлого возникали в голове короткими, красочными вспышками, высвечивая отдельные его мгновения вплоть до мельчайших подробностей.

* * *

Произошло это в один из дней его путешествия внутри популяции Йота, во время экскурсии по одному из монастырей. Тогда к нему подошла девочка лет семи, и протянула часы. Сам не зная, почему, может, подчинившись первому порыву и не желая расстраивать ребенка, он сразу же нацепил их на руку. Поблагодарил ребенка, пожав маленькую ручку.

– Зачем я это сделал? – спросил он себя, глядя вслед убегающему ребенку, и в скором времени ему была предоставлена возможность получить развернутый ответ на этот вопрос.

Разбитая жирной чертой на «до» и «после» тракуса, жизнь Эльи вот уже два месяца, как переместилась в никем не контролируемое пространство золотого рукава. Именно здесь, в этом месте он мог быть тем, кем являлся на самом деле.

Элья был из тех, кого Соло причислял к страдальцам. Первые проблемы у него начались, когда его стали узнавать на улицах. Выходец из известной семьи, Элья с юности всеми силами старался избавиться от повышенного интереса к своей особе, и более всего на свете желал, чтобы на него никто и ни при каких обстоятельствах не обращал внимания. Внимание делало его несвободным, но чтобы понять всю тяжесть этой ноши, надо было влезть в его шкуру. «Тогда каждому стало бы понятно, какая это пытка», – неоднократно объяснял он родителям и друзьям. Иногда он так и заявлял кому-нибудь из прилипал: «Меня здесь нет». Разумеется, все это было еще в школьные годы, и все считали это проявлением некоей эксцентричности. Отчий дом Элья, как и Пит, покинул рано, еще в начале студенческой поры. Стал жить самостоятельно, не прибегая ни к помощи родителей, ни к кредитам либо каким еще соблазнам, которые могли хоть в какой-то мере поймать его в сети зависимости. Впереди его ждала череда сюрпризов, которых, в то славное время он и представить бы себе не мог.

Незаметно для самого себя он встал на ноги, и стал прилично зарабатывать. Карьера шла в гору, Элья был назначен главой корпорации «Animin», и вот, вместе с успехом по периметру его жизненного пространства незаметно и неизбежно стали возникать расставленные на него силки. А он, тем временем, вел счастливую, размеренную жизнь вместе с женой и дочкой. Жил в скромном доме. Принципиально не пользовался электронными приборами. И вот, в его жизнь вползли (иначе и не скажешь) закрытые клубы и хождение по строго обозначенным на персональной карте траекториям. Это было неизбежно, как неизбежно все, что сопровождает каждого при переходе в новый социальный статус. Элья изо всех сил старался удерживать равновесие, урезывая потребности семьи, чтобы не привлекать внимание. И вот, однажды в его жизнь пришла беда: настал тот самый черный день календаря, которого он так боялся еще в юности. Элью вновь стали доставать на улицах. И тогда он слетел с катушек.

Доведенный до белого каления навязчивыми папарацци, он разделся догола и вышел из дверей собственного дома навстречу караулящей его кучке прилипал. Приветствовал он их, обозвав шестерками репликаторов. СМИ тут же выкинули в эфир снимки абсолютной голого главы крупнейшей корпорации. Какое-то время он еще продолжал свой протест, рассчитывая на то, что столь необычным способом изведет интерес к собственной персоне. Никакие увещевания друзей и родных, предупреждения блюстителей порядка, не возымели действия. Элья продолжал гнуть свою линию, и вскоре ажиотаж вокруг него, действительно пошел на спад. Всякий интерес рано или поздно выдыхается. Элья добился своего довольно быстро: едва завидев, его, как прокаженного, обходили стороной. А он тихонько посмеивался, понимая, что смущение это вызвано вовсе не его поведением, а неприятием самих себя.

Временное отстранение от занимаемой должности он получил к наступлению холодов. И все вокруг, включая жену, были совершенно уверены в том, что произошло это по причине его внезапного и необъяснимого помешательства. Психиатр, к которому Элья был направлен женой, счел его абсолютно здоровым.

– Как это своевременно и удачно, – сказал он жене на следующий день после обретения долгожданной свободы. Сказал утром, поскольку в предыдущий вечер на радостях залил в себя лишнего.

– Не могу поверить, что я, наконец-то, свободен, и мы снова станем счастливыми, как раньше, когда только поженились. Пойду, немного проветрюсь, – подмигнул он жене, стоявшей, как истукан, и молча наблюдавшей за ним. Поцеловал ее в щеку, и вышел в холодный, бодрящий утренний воздух. В течение часа он слонялся по парку, наслаждаясь одиночеством и просто с упоением дыша. Я свободен, радовался он.

– Давайте пить кофе! – крикнул он с порога дома, вернувшись с прогулки, но никто не откликнулся. На столе лежала лаконичная записка от жены с просьбой не искать ее.

Забрав их общую дочь, она села в машину и направилась в сторону аэропорта, до которого так и не добралась, влетев по пути в дерево.

Элья остался один, и это была большая насмешка или наказание небес, ибо он получил свое гребаное одиночество, а вместе с ним потерял все самое дорогое, что имел. Не слишком ли дорогая плата за такую малость, как желание быть в тени? Элья проклинал свою жизнь. Каждую ночь он видел себя в машине, летящей на дерево. Он разбивался снова и снова, и неизменно оказывался на берегу огненного озера. Разум рождал это видение, когда он испытывал боль. Более всего он желал умереть, и однажды вечером решился.

Для начала он напился до самозабвения. Проснувшись утром, не смог вспомнить, в чьей квартире находится, и как туда попал. Вокруг него спали не знакомые ему мужчины и женщины. К счастью, раздетых рядом с ним не оказалось. Большинство спало под деревом, что росло прямо посреди большого зала. Ствол дерева поднимался из каменных плит пола. Вокруг него стояла гробовая тишина. Куда бы Элья ни сунулся, во всех помещениях, включая бассейн в нижнем этаже дома, спали. Лежащий на спине, на надувном матрасе, мужчина, тихонько покачивался на воде. Довольно скоро Элья выяснил, что ночью попал в другую популяцию, в чей-то особняк.

В ванной комнате он нашел пилюлю от головной боли. Посмотрел на себя в зеркало.

– Экодом и его жители, ведущие нездоровый образ жизни, – обратился он к своему отражению, и уже собирался, было, проглотить пилюлю, когда голову сдавило так, что он весь скрючился, и выронил пилюлю из рук. Что-то ударило его и швырнуло к стене, а затем придавило так, что он очутился под чем-то вроде водяного пресса. Он слышал звуки, и чей-то разговор через толщу воды. Неожиданный приступ отпустил через несколько секунд, и здорово напугал его. Когда страх отпустил, Элья бросился на улицу. Хмель, как рукой сняло. Полчаса спустя он уже сидел в скоростном поезде. Почти на том же самом месте, что и сейчас – в середине вагона, у окна, и думал о том, что произошло.

Постепенно память вернулась к нему. Он вспомнил, с кем пил в баре в предыдущий вечер. В памяти возникла голова незнакомца, затем появилось туловище. Мужчина лет сорока с редеющими седыми волосами до плеч, в белом костюме. В руках незнакомец перебирал янтарные четки.

– Мой отец где-то здесь, совсем близко, – поделился Элья с незнакомцем, сидевшим на соседнем барном табурете. – Спинным мозгом чувствую: «Он где-то рядом».

– Давно не видел отца? – поинтересовался незнакомец.

– Тысячу лет, – ответил Элья. – Но я точно знаю, что уже привлек его внимание, – усмехнулся он.

– Значит, ты сидишь здесь в баре, напиваешься, и таким образом приманиваешь своего отца? – уточнил незнакомец.

– Ты очень сообразительный, – ответил Элья и заказал еще выпивки. – На самом деле отца у меня нет. В смысле, он есть, но я его с детства не видел. Отец – это образное выражение, – пояснил он.

– Маскин! – вспомнил Элья и улыбнулся. – Его звали Маскин, – повторил он, улыбаясь серому пейзажу в окне поезда, и удивился, что едет в противоположном направлении. Минута ушла на то, чтобы осознать: «Он не возвращается с вечеринки». Рядом, через проход, по-прежнему щебетала парочка.

Собутыльник понимающе кивнул его профилю.

– Можно интуитивно чувствовать человека, – снова повернулся к нему Элья.

– Человека? – дружелюбно улыбнулся Маскин.

– Человека с далекой Земли, – уточнил Элья.

– Твой отец человек? – поинтересовался Маскин.

– Проблема в том, что я не до конца уверен, – ответил Элья, скептически поджав один уголок рта и цыкнув. – Но мы-то с тобой точно с Земли, – подмигнул он Маскину, после чего отвернулся и залпом выпил.

Маскин подозвал бармена и заказал еще.

– Значит, ты чувствуешь его интуитивно, – вернулся к разговору он.

– Чувствую, – подтвердил Элья. – Через внутренний светоприемник. Через него можно приманить земного отца.

– И как же ты это делаешь, поделишься?

– Очень просто. Надо самого себя считать создателем, тогда появится твой. Настоящий.

Элья снова отвернулся. Ссутулившись, сидел и смотрел перед собой – на большую хрустальную кружку, наполненную золотистым пивом. Собеседник ненадолго замолчал.

– Что притих? – не выдержал Элья.

– Просто размышляю над тем, что ты сказал, – ответил Маскин.

– Ты мне веришь? – строго спросил Элья.

– Да, верю, – просто ответил собеседник. – Мы – создатели, а еще мы – создания Земли. Созданный ею виртуальный мир теней и марионеток, вышедших из-под контроля из-за поломки Стража Мары на Джабраиле, создающих свой собственный мир. Оригинал, конечно, тоже имеет недостатки, но люди, по крайней мере, друг друга не бомбили, а сами пострадали от враждебной консолидации. На самом деле это даже никакая это не консолидация, а один – единственный человек по имени Эйнар. И не чужеродный он, и даже не просто человек, а один из Круга Тринадцати правителей Земли. Так что в иерархии землян занимал высокий пост. Его столкновение с остальными членами Круга и, как следствие, изгнание его, произошло после того, как он воспротивился безобразным, с его точки зрения, играм людей на Талатоне. Да, это был классический способ размножения светового кода. Так делали когда-то в далеком прошлом предки людей. Они давали новому поколению своих световых отпрысков возможность играть, создавая миры. Надо было войти в особое состояние, разогнаться, так сказать, до состояния очень быстрого полета (а люди имеют такую способность), затем расколоться надвое, и вот, двойник готов. Эйнар был против подобных игр. Уж не знаю, какой он имел план в отношении сохранения и преумножения света. Что-то наверняка предложил бы, да не успел. Он был назначен главным на Джабраиле. Там он стал самовольничать, после чего был навеки заперт на Талатоне. Так он очутился в мире, против создания которого сам же и выступал.

На этом откровение Маскина закончилось. Что было потом, Элья вспомнить не мог, но отца он все же, как он успел осознать, приманил. Это он понял за секунду до того, как проснулся в экодоме с растущим посреди зала деревом; бассейном и спящими тут и там мужчинами и женщинами.

* * *

– Это же самая мощная волна, что вырастает выше контролируемого поля! Мы – легион, мы, люди! – громогласно объявил Элья на весь вагон. – Я знаю, что я сделаю. Я разрушу свою корпорацию!

Он прокричал свои прекрасные лозунги, и бросил горящий взгляд на юную пару серферов, прекративших щебетать и испуганно уставившихся на него. Элья же, ничуть не смутившись, приветствовал их улыбкой.

* * *

Прошло немного времени, и Элья Алгард выполнил данное самому себе обещание, и разрушил корпорацию.

* * *

Он снял с руки тракус и положил его на соседнее сидение. Затем надел на глаза гелевую повязку голубого цвета, и откинулся на спинку кресла. Юная парочка продолжила разговор, но уже значительно тише, опасливо поглядывая на странного пассажира. Их голоса были еще различимы, когда он сбежал от системы тотального контроля бодрствования и сновидения, соскользнув в запретную колею, и очутился в месте сбора.