Текст книги "Работа над ошибками (СИ)"
Автор книги: Инесса Клюшина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)
– Куда? – я уже не соображаю. Полеты над полом и обнаженное тело Стаса, на которое я продолжаю бессовестно пялиться, мешают нормальному функционированию мозга.
– Ты должна развернуть свое тело таким образом, чтобы мой удар пришелся в воздух, – мягко подсказывает Стас, – во-от так…
Его руки запросто обхватывают мои плечи и разворачивают в нужную сторону. Пусть делает, что хочет, нет сил с ним пререкаться. Тем более, это все для дела…
– Понятно, – говорю чуть слышно.
– Еще раз и потихоньку, – Стас неспешно вытягивает кулак, а я в это время разворачиваюсь так, как он показал. Кулак Стаса бьет в пустоту.
– Защита первой степени. Но еще контролируют и отводят подобный удар рукой. Как бы провожают его до места. А потом рукой же удобно нанести контратаку. Отводишь руку…атакуешь, – губы Стаса нечаянно скользнули по моей щеке, и я недоуменно останавливаюсь. Теперь Стас стоит за моей спиной. Это еще что за шутки?
– Заходишь за спину, и – удар по почкам, – Стас прикладывает руки к моей пояснице, – сюда примерно.
– А рукой как делать? Еще раз покажи.
– Не вопрос, – и Стас неспешно дублирует движение. Несколько раз я повторяю медленно, чтобы запомнить, как его делать. Трудно.
– Я же предупреждал: нужно систематически заниматься. Довести до автоматизма, тогда все окей будет, – жалеет меня Стас, лукаво посматривая из-под светлых ресниц.
– Я д-дома позанимаюсь.
– Это с Жужиком, что ли?
– Найду с кем, – нагло смотрю на него. Пусть не выпендривается, что такой неотразимый.
– Смотри ошибок не наделай, при тренировке дома. Мало ли что произойдет, – реплика Стаса звучит несколько двусмысленно.
– Постараюсь, – обещаю я, – давай еще приемчик показывай…
Стас неожиданно производит какие-то непонятные манипуляции; я опять больно бьюсь тем же плечом об пол. Он вновь «страхует» меня, как это у него называется, придерживает мою руку, но я все равно укладываюсь на пол. Тихонько постанывая, сажусь и растираю плечо.
– Предупреждать надо, спецназовец! Это нечестно…
– Ты же не уточнила – как показать, – Стас купается в позитивных эмоциях. Нравится валять меня на полу. Придурок…
Он присаживается на одно колено рядом со мной и улыбается.
– Озорничаешь, да? – кривлюсь я. Плечо болит ужасно. Хорошо же я его ушибла, наверно.
– Что там у тебя? – без обиняков интересуется Стас. Резким движением натягивает кофту и оголяет мое плечо. Внимательно рассматривает его, а потом неторопливо проводит пальцами по коже.
Я долго терпела его шуточки на тему ниже пояса, все незастегнутые рубашки и тонкие намеки на неприличные обстоятельства. А после них были бессонные ночи и слезы в подушку. Сначала – от того, что такой, как Стас, на меня не посмотрит. Потом – от того, что смотрит совсем не так, как хотелось бы. Но осторожное поглаживание моих ссадин стало последней каплей. Только умеет, что издеваться, показывая свое превосходство.
И я не выдерживаю.
– Ты, ненормальный придурок, не трогай! – ору так, как никогда еще не кричала раньше. Сжимаю кулаки и изо всей силы молочу по груди Стаса, начисто забыв обо всех болевых точках. Бью куда придется, с непонятным наслаждением, накопившемся за долгие часы поддразниваний и насмешек. – Сволочь последняя, коз…
И тут же оказываюсь распластанной на ковре, с заведенными за голову руками, и в бессильной попытке вырваться открываю рот, чтобы глотнуть воздуха и высказать все, что я о Стасе думаю, но все мои крики тут же обрываются, заглушаемые жадным, безжалостным поцелуем.
– А можно на твоей тренировке позаниматься?
– Кому?
– Мне.
– Тебе?
Что за фигня? Стас сразу же насторожился. В висках молоточками застучало: «Опасность!». Бабы просто так не просят поучить их самообороне. Алиска, правда, тоже пыталась в свое время, но тренировка закончилось через пять минут суперским сексом, и тогда, собственно, она и затевалась исключительно ради интима. Он задумчивым взглядом окинул подозрительно притихшую Веронику: вряд ли в данную минуту она о сексе думает. В голубых глазах, обычно мечтательных и грустных, а сейчас каких-то потерянных, в напряженном лице и зажатом теле он безошибочно распознал страх. Кого боится Вероничка? Стас бы желал порвать этих людей на куски.
Он давно не замечал за собой такой злости. К Алискиным проблемам всегда относился хладнокровно: решал, как только появлялись. Подобную злость он чувствовал иногда в армии, на контактах. Или специально разжигал в себе на боях без правил, устраиваемых подпольно местными олигархами. Стас поучаствовал лишь на парочке боев, но до сих пор в его ушах иногда звенели крики и вой толпы, собравшейся, чтобы сделать ставку на одного из дерущихся. Он тогда несколько недель как пришел из армии, был зол на весь мир из-за слов Командира, и искал если не смерти, то хорошего вправления мозгов. После второго боя у него даже появился фанат из богатеев, который потом помог наладить бизнес, дал множество хороших советов, и что там говорить – если бы не он, не получилось бы у Стаса взлететь под небеса так быстро. Даже здесь судьба посмеялась над ним, превратив кажущуюся непростой ситуацию в необычайно полезную.
– Нет, дорогая. Тебе – нет.
Злость увеличивалась, и Стас подумал, что ванная для Вероники – не самое удачное место, чтобы ее закрыть на замок. Спальня для гостей подошла бы больше.
Он ни сном ни духом не выдал своих эмоций. Спрашивать напрямую у такой трудной нельзя: придумает отмазку и переведет тему разговора. Или убежит, как всегда. Вместо этого подробно объяснил, почему не может взять ее к себе на тренировку. Очень искренне, между прочим, хотя не все причины предъявил расстроившейся Вероничке.
Нечего парням пялиться. Все они хорошие, но есть среди них и неженатые, мало ли, что предложат. Только ребят с тренировки ему в и так неоднозначных отношениях с Вероникой не доставало.
Пока рассказывал о своей группе, подумал: почему нет? Коньяк, День рождения и хорошо организованное спаивание можно легко заменить. Снять рубашку, чего еще не позволял себе при Веронике после самой первой встречи. А дальше – по ситуации.
И выяснить попутно, что там за страхи.
Но этого не получилось.
До определенного момента все шло предсказуемо. Фишка с болевыми особенно удалась поначалу, а потом вышла боком. Приложив ладонь Вероники к своей обнаженной груди, Стас ощутил, как желание прокатывается по позвоночнику и отдается во всем теле. Штаны сразу стали тесными, и он чуть ухмыльнулся, представив, как себя поведет Вероника, заметив неприлично натянувшиеся на интересном месте джинсы. Но та внимания не обратила. Увы, наивняк еще поискать какой. А может, ее уж очень заняла рукопашка, или то, что тревожило, было предельно серьезным.
Стас оставил вопросы на потом, сосредоточился на объяснениях. И понял, что обманывает самого себя. Игра в обучение дико возбуждала, и становилось чертовски сложно себя контролировать. Тем более он видел реакцию Вероники на него: широко распахнутые глаза, враз покрасневшие щечки, неровное дыхание. Такое же, какое могло быть у Стаса, если бы он не имел большого запаса самообладания, позволяющего как ни в чем не бывало описывать Веронике правила боя.
Рука Вероники скользила по голому торсу, вернее, он сам ее вел, показывая расположение внутренних органов на теле. Ну да, показывал он, конечно. Пользовался моментом и наслаждался скольжением женской ладони по своей коже.
Хотелось большего. Сознание заволокло белой пеленой, и Стас выпустил руку Вероники. Она быстро отдернула ее, раскрасневшись. Глаза у нее были темными-темными из-за расширившихся зрачков: обычная вазомоторная реакция на возбуждение. Стас не ошибся в определении эмоций противника.
Скулы сводило от желания поцеловать эту наивную нахалку, уложить ее на диван и затрахать до потери сознания. Нельзя так сразу, подожди. Все, что он мог сделать следующим шагом – показать прием с отходом за спину, чтобы в это время мимолетно прикоснуться губами к покрасневшей щечке. Хоть так. Верника замерла на несколько секунд, а дальше, не осознав и не разобравшись, чуть повела плечиком. Уже привыкла к ни к чему не обязывающим прикосновениям? Или для нее все это – мелочи?
Нашел, Стас, кого очаровывать. И зачем она тебе сдалась?
Стас положил ладони немного выше поясницы Вероники, поясняя, где находятся почки. Но тут же убрал руки: касаться ее было нестерпимо возбуждающе. Еще немножко – и Стас бы не смог за себя отвечать, и плевать на его хваленую силу воли. Развернул бы к себе и прижался губами к чуть приоткрытому от усердного запоминания приемов ротику.
У него уже порядочно не было женщины. Алиска свалила, знакомиться ни с кем пока не тянуло, а проституток он особо не жаловал. Пусть лучше любовница, одна-две, не больше, чем ночные бабочки.
Стас немного накосячил с последним приемом: не рассчитал силу броска, слишком много внимания ушло на контроль своих эмоций, делания безразличного лица. Вероника негромко вскрикнула – ее крик ударил по напряженным нервам Стаса – села на ковре и стала растирать правое плечо. Стас опустился на одно колено.
– Что там у тебя? – спросил он Веронику, как спросил бы любого парня с тренировки. И не стал дожидаться ответа, сам оттянул кофту: оценить ущерб. Он осмотрел бы травму любого человечка на рукопашке так же хладнокровно, как и Вероникину, тем более, что сам виноват.
Но Вероника не была мужиком. Вид белой кожи с красными ссадинами, оставленными ударом об пол, чуть не ввел Стаса в кому. Она была так близко. Беззащитная и нежная, ошарашенно смотрящая на него снизу вверх. Стас не удержался: провел пальцами по ее коже. И тут же голубые глазки вспыхнули гневом.
– Ты, ненормальный придурок, не трогай! Сволочь последняя, коз…
Рухнули все границы. Возбуждение было внезапным и острым, будто через Стаса пропустили ток в тысячу вольт. Стас перестал думать о приличиях. В одно мгновение завалил Веронику обратно на пол, завел за голову руки, наносящие бестолковые удары куда попало, и накрыл ее губы жестким, требовательным поцелуем.
Она лишь слабо и протестующе застонала поначалу, попробовала отвернуть лицо, но Стас впился в ее губы еще сильнее, чуть прикусив нижнюю, заставил их разомкнуть и смириться с тем, что его язык проник в рот и начал вести неспешную игру с ее языком.
А потом Вероника прильнула к нему и ответила на поцелуй.
Стас почувствовал, как она выгибается, прижатая к полу его телом, и сам не смог сдержать стон. Не прекращая поцелуя, перехватил оба запястья Вероники одной рукой, привычно скользнул освободившейся под кофточку.
Снять эту тряпку. И все, что есть на ней. И как можно скорее.
Рука Стаса под кофточкой переместилась на застежку бюстгальтера и расстегнула ее. Стас подсунул руку под бюстгальтер и положил на грудь, почувствовав под ладонью затвердевший, набухший сосок. Теперь он покрывал быстрыми поцелуями шею Вероники, надолго задержавшись на бешено бьющейся жилке. Вероника тяжело дышала, и Стас чувствовал, как вновь выгибается все ее тело и как проходят волны дрожи по нему.
Она его хотела. Новостью для Стаса это не стало, он знал и раньше. Смешные правильные женщины. Секса у нее, поди, давно не было, намного дольше, чем у него. Бедняжка, и все твои проблемы – от дурной головы. Вбила себе в нее мечту о великой любви, которая обязательно перейдет в брак и союз до гроба. Ничего, лапочка, Стас твои мечты лично скорректирует…
Он перестал удерживать руки Вероники на свой страх и риск, но расчет оказался верным, и Стас хмыкнул про себя: она вовсе не начала вырываться и вновь бить Стаса. Еще бы.
– Стас, что ты де… – прошептала, кусая губы, Вероника.
– Тс-с! Болтаешь много, – Стас подавил улыбку, наклонился, снова поцеловал ее губы. Поддразнивая, почти не касаясь, провел языком по ее распухшему рту.
И в несколько резких движений стянул с Вероники дурацкую кофту и бюстгальтер. Та издала лишь тихий стон, но Стас не стал дожидаться, когда она очнется и начнет обвинять его во всем на свете. Коротко вздохнув при виде упругих полушарий, накрыл губами сосок. Его язык прошелся по ореолу. После Стас снова сжал сосок губами, неторопливо посасывая его. Следом принялся за вторую грудь, кинув быстрый взгляд на лицо Вероники. Она закрыла глаза, сконцентрировавшись на своих ощущениях, выгибаясь под его ласками, прикусывая губы и давясь собственными криками. Стас бы предпочел, чтобы Вероника кричала. Ладно, не все сразу. Она совсем расслабилась, забылась – для первого раза с этой особой вообще шикарно. Закричи она раз, другой, и Стас не сдержался – слупил бы с нее джинсы и без всяких предварительных ласк вогнал бы свой член в ее тело, и все закончилось бы далеко не так нежно и возвышенно, как любят миленькие учительницы. Оправдывайся потом.
Стас переместил одну руку за пояс Вероникиных джинсов, и она замерла на треугольнике, прикрытом маленькими трусиками. Вероника инстинктивно прижала ее обеими руками к своему телу, напуганная резвостью Стаса. Тот вновь поцеловал ее в губы, максимально сладко и успокаивающе. Это отвлекло Веронику, и он смог свободно продолжать исследования.
Она была готова: Стас нащупал сильно увлажненную ткань трусиков. Он потянулся к молнии своих джинсов, гладя другой рукой складочки Вероники через тонкую ткань трусиков и немного надавливая на них пальцами.
Несмотря на плотный туман желания, захватившего Стаса неожиданно сильно, он все же услышал звонок домофона. Сергей Михайлович, обеспокоенный проблемами с сыном, прибыл в рекордно короткие сроки.
Глава 18
Я так никогда не позорилась. За двадцать девять лет своей жизни. Это не много, и, возможно, в будущем меня ждут еще более масштабные позоры, но на сегодня мне точно хватило.
– Поедешь с нами, – безапелляционно приказал Стас. Будто ничего не случилось. И сейчас я пребываю на заднем сидении джипа Стаса, а пожилой мужчина сидит рядом с ним. Они тихо переговариваются, вернее, говорит очень взволнованно только Сергей Михайлович. Стас молчит и изредка кивает.
Именно Сергею Михайловичу я обязана сохранением своего лица и не таким тотальным падением в э-э…как там? Да, вспомнила. В глубины греха. Увлекалась Вероника в свое время протестантскими проповедями улыбчивых пастырей в строгих костюмах, благо на купленной квартире остались некоторые вещи прежних обитателей, и в том числе – диски с проповедями. Каких только выражений там не почерпнула, прежде чем догадалась Библию открыть самолично. После встречи с оригиналом вся западная пропаганда была выброшена за ненадобностью…
Я не вслушиваюсь в сбивчивый рассказ седоватого невысокого мужчины. Щеки пламенеют до сих пор, все тело раздирает возбуждение, не прошедшее через полчаса – именно столько пролетело времени с прерванной звонком тренировки.
А тому, у кого руки в мелких шрамиках лежат на руле, параллельно, по-моему. Спокойненько ушел, как только позвонил приятель.
– Как не вовремя, – с сожалением произнес Стас, когда звонок домофона повторился. Встал, захватил рубашку, небрежно брошенную на кресло и, даже не посмотрев на меня, исчез в коридоре.
Я успела одеться, пригладить волосы. Увидела зеркало на комоде, подошла – и отошла от него, не задерживаясь. Рассматривать в нем свои глаза и опухшие от поцелуев губы, которые до этого потрогала пальцем, чтобы уж точно удостовериться, не хотелось.
При знакомстве Сергей Михайлович мне почти не уделил внимания. Сказал только: «Очень приятно, Вероника», и спросил у Стаса: «Я вам не помешал?», вогнав меня в краску в сотый раз за день. «Нет», – равнодушно ответил Стас. На сем знакомство было признано состоявшимся, и на меня больше не глядели.
Я бы незаметненько ушла с удовольствием. Зачем Стас меня тащит куда-то в гости? Но говорить об этом сочла неудобным, потому и еду в неизвестном направлении.
Погруженная в жесточайшее смущение по поводу закончившейся слишком вольно тренировки, краем уха все равно слышу отрывки фраз: «Плечо я ему уже вправил…Лицо опухло…Валя голосит, Стас… поговори с ним, чтобы больше туда и носа…». Стас соглашается со всем сказанным ему Сергеем Михайловичем. И что за семейные неурядицы такие, когда нужно приглашать посторонних?
Серая хрущевка на окраине города. Именно сюда мы держали путь.
Сергей Михайлович и Стас отстегивают ремни безопасности.
– Пойдем, Вероник. Посидишь с Валентиной Ивановной, чайку попьешь. А мы кое-что сделаем, – нейтральный тон Стаса. Рядом в салоне находится Сергей Михайлович, и я не могу сказать ни слова поперек: того чуть не трясет, он волнуется, хочет быстрее выйти из машины. Что бы там ни было, видимо, дело серьезное, и здесь имеется своя Леночка. Подумав о Лене, выскакиваю из джипа моментально. Не стоит осложнять другим людям жизнь. А со Стасом мы разберемся позже.
Естественно, Сергей Михайлович, по закону подлости, живет на пятом этаж. Но мужчины бежали по лестнице как на пожар, и я еле за ними поспевала. На пятом дверь открыла полноватенькая женщина лет пятидесяти, с короткими завитыми кудряшками и в стареньком халате. Глаза ее были заплаканы.
– Валь, ты чайку Веронике приготовь, пожалуйста, – попросил Сергей Михайлович вместо приветствия.
Женщина встряхнула головой, соглашаясь, и обратила взгляд на Стаса.
– Стас, пожалуйста, скажи ему… – в голосе женщины явственно слышались плаксивые нотки.
– Конечно, – мы уже находились в квартире. Вкусно пахло пирожками. Самодельный ремонт, похожий на мой, не слишком богатая, но ухоженная и чистенькая квартирка. Какая беда здесь разразилась?
Стас молча отдал свою куртку Валентине Ивановне и, не спрашивая, куда идти, первым распахнул плотно закрытую дверь напротив кухни, зашел в комнату и прикрыл ее за собой.
– Сережа, может, капелек? – Мужчина тяжело осел на табуретку в коридоре. Я продолжала стоять, понимая, что просто лишняя. Женщина засуетилась. Начала оглядываться по сторонам.
– Перестань, Валь, – Сергей Михайлович расшнуровал ботинки и снял свое пальто.
– Пап, Стас приехал? – из соседней комнаты вышел молодой человек лет двадцати пяти в трениках и тельняжке. Увидев меня, смутился.
– Здравствуйте…
– Это девушка Стаса, Вероника. Валя! Повесь ее куртку, – Сергей Михайлович опять заволновался.
– Я возьму, – вызвался паренек и галантно принял куртку из моих рук, вешая на пустой крючок в коридоре.
– Вероника, пойдемте, – женщина вытерла глаза и кинула взгляд, полный надежды, на закрытую дверь, в которую недавно зашел Стас, – пойдемте со мной…
Мне ничего не оставалось, как пройти за плачущей Валентиной Ивановной на кухню. Там она опять вытерла глаза и поставила чайник на конфорку.
– Дела такие, – сказала тоскливо, – младший сын в драки подался. Вот эти, где Стас участвовал когда-то… А там набирают только дураков, чтобы из них дух выбивать, – слезы потекли из глаз женщины, – придумали же. И все шито-крыто, разумеется. Избили его – ладно не насмерть. Муж сам все швы накладывал, он у меня хирург, – женщина поставила на стол глубокую тарелку с пирожками, – тут с картошкой и яйцом и луком. Вот с вареньем. Вы кушайте, сейчас чайку налью, – Валентина Ивановна засуетилась у плиты, – вот так. Рожаешь-рожаешь, а они, как вырастут, такое тебе сотворят…
– Это…в первый раз? – осторожно осведомилась я, садясь за стол. Ждать разговора со Стасом один на один, который обязательно произойдет, когда отсюда уедем, мне не хочется, но уйти никакой возможности. С участием смотрю на Валентину Ивановну.
– Да. Он же у меня чемпион. По тейквондо. Черный пояс. Но оказалось, кому тейквондо, а кому… – слезы полились из ее глаз. Женщина вытерла их рукавом халата, – натерпелась я с ним. А он – мама, мама! Денег заработаю. Дурак. Вот уже не знаем, что делать. Стаса позвали. Лешка немного тренировался у него. Муж мой у Стаса до сих пор прыгает, рукопашным на старости лет занимается, мало в юности было самбо, так решил вспомнить молодость. Несколько лет уже ходит к Стасу. И мальчишек растили мужчинами, чтобы с малолетства драться умели. Во как теперь для нас разворачиваются драчки!
Я сочувственно киваю и поддакиваю. Женщина тем временем немного успокаивается.
– Хорошо, Стас приехал. Промоет мозги мальчишке. Мы сколько говорили Лешке, поругались даже – без толку. Упертый. Хочу денег, твердит. А на жизнь и институт плевать… Повезло тебе со Стасом, – со знанием дела заявляет внезапно Валентина Ивановна, – надежный он. Не бросит никогда, всегда поможет и выручит. Но у него не забалуешь, это тоже верно. Хоть бы Лешку уговорил… – женщина вернулась к насущному, а я даже рот открывать не стала, чтобы сказать о том, что никакая я не Стасова девушка. Бесполезно и не нужно.
– Давно познакомилась с ним? – женщине плевать на всякие вмешательства в чужие дела, из чего я решила, что эта семья знает Стаса давно и он им очень близок. И позавидовала Стасу: как же здорово! Ведешь тренировку, и люди постепенно тебя воспринимают как друга, родного человека, приглашают в гости… Не один у него такой друг имеется, скорее всего. А я? Столько лет проработав в школе, не обрела много знакомых. Дети приходят и уходят, благодарят на прощанье, иногда наведываются в школу, рассказывают о своих успехах, но на деле – одна. Совсем, совсем одна, только Роза Андреевна, да Юлька в приятельницах. Впрочем, что я жалуюсь? В школе – совершенно другое. Отдаешь море энергии, и все равно этого мало…
– Не так чтобы давно, – даю ответ ни о чем. Распространяться более не намерена.
– У него и семья хорошая, – ни к месту говорит Велентина Ивановна, и тут же промокает глаза. Я понимаю, что, отвлекаясь на разговоры о Стасе, она пытается забыть о своей проблеме, да это плохо выходит. Ничего, сейчас помогу, и переведу тему разговора.
– А парень в тельняшке – ваш старший? – произношу аккуратно.
– Егор– то? Да. Тоже боец. Только с мозгами у него все в порядке. А Лешка…
Ну вот, опять к своей боли. Видимо, лучше говорить все-таки о Стасе – других безопасных тем не намечается. Или о кулинарии – пирожки, наверное, очень вкусные.
А мне пришла в голову новая идея. Потому что, если Валентине Ивановне не давал покоя ее насущный вопрос, то и мне не давал мой. Где взять защитника, черт побери? К Стасу я ни-ни.
Как долго я не встречалась ни с кем, погрузившись в работу, подработки, танцы и прочее? После развода и смерти ребенка год была в депрессии. Потом попыталась ходить на свидание, виделась с мужчиной, который был старше меня на десять лет – давнишним знакомым. Его я знала со времен институтских походов и считала своим другом. После полугода отношений любви не получилось, а дружба распалась. Дальше – несколько встреч с неплохим кандидатом, но после первого секса я поняла, что это – не мое. И – белое пятно. На этом мой послужной список заканчивается, если иметь в виду, что замуж я выходила девочкой.
А теперь со Стасом – не знаю, что происходит у нас с ним.
Стараюсь о произошедшем не думать. Как очень мудро написала Маргарет Митчелл, вложив великие слова в уста своей героини Скарлет: «Я подумаю об этом завтра».
Вот и будем завтра размышлять. Остынем немножко, повздыхаем в подушку – плакать по этому поводу смешно, честно. Что, прекрасная поломойка? Обратил на тебя принц внимание? Суровый викинг не пропустил и вашу юбку?
Скарлет, конечно, сказала убедительно, но я все равно возвращаюсь мыслями к тому, что произошло в гостиной. Хотя, положа руку на сердце, чего уж случилось необычного?
И не было ничего такого, о чем бы ты, Вероника, не мечтала долгими осенними вечерами, думая о Стасе. А еще летними, зимними и весенними. Помнишь, когда два года назад он кивал тебе и чуть улыбался, а ты поначалу так надеялась на серьезное знакомство?
Вечно все не так, как хочется.
Но ведь кое-что получилось!
А теперь стоить позаботиться о спасительной идее, ибо если я не найду выхода, говорить о развитиях отношений со Стасом не придется, и о благоприятном прогнозе по поводу жизни и здоровья – тоже. Я помню о Лениных друзьях.
– А Егор кем у вас работает? – интересуюсь я, чувствуя, что нащупала золотую жилу.
– Охранником. После армии устроился. Тоже ничего хорошего, конечно, но хоть ни на какие бои не рвется. А Лешку мы в медицинский отдали, по стопам отца и деда пойдет, думали, а он артачится…
– Что охраняет? – говорю небрежно.
– Сейчас отдыхает он. Месяц, мне с ремонтом поможет…
Джекпот!
– А он…подработать немного не хочет? – продолжаю невзначай, – мне бы надо кого-нибудь, кто…ну, смог помочь…
– Так а Стас что? – округляет глаза Валентина Ивановна, – Стасу своему скажи! Он сильно занят?
Блин. А я и забыла, что Стас стал моим.
Ну почему, когда нужно просить тонко и незаметно, я почти всегда лажаю? Пора у Нины Петровны мастер-класс брать на тему: «Как заставить людей дать нужную тебе информацию и не вызвать никаких подозрений?». Или: «Как сделать так, чтобы люди делали то, что хочешь ты, и лишних вопросов не задавали?» Здесь нужна рука великого сенсея, коим она и является.
– Занят, – утвердительно киваю я.
– Ясно, – ответ устраивает Валентину Ивановну. Хвала всем Богам, которых знаю, – а что нужно делать? Егор без денег сделает все, что надо. Даже не переживай.
– Нет, без денег – нельзя. Вы мне телефон его дайте, а я на днях созвонюсь с ним, скажу. Нужно будет просто составить мне компанию иногда. Чтобы я не была одна. Ничего криминального…
Женщина мгновение смотрит на меня недоверчивым пронизывающим взглядом, но потом, вспомнив, что я все-таки являюсь девушкой Стаса, соглашается:
– Ручку пойду возьму. А может, мне Егора сейчас позвать? И объяснила ему бы все…
– Нет, – активно мотаю головой я, – не к спеху. Может, Стас освободится, и мне сопровождение не понадобится, – излучаю дежурную улыбку. Упоминание о Стасе полностью снимает все сомнения Валентины Ивановны.
– Пойду запишу телефон. Бумагу найду…
Договариваться с Егором на кухне, вот-вот ожидая появления Стаса. По голове мне Стас сегодня ударов не наносил, соображаю, что этого делать нельзя.
Однако, пора депортироваться. Может, под шумок вызвать такси?
Валентина Ивановна возвращается, держа в руке огрызок газетки.
– Написал Егор, берите.
– Валентина Ивановна, я понимаю вас, но… долго Стас будет с Лешей разговаривать? Я учителем в школе работаю, тетрадки проверить бы, к урокам подготовиться… – лгу очень искренне. А дальше наношу удар, достойный Нины Петровны:
– Не хочу Стаса отвлекать. Пускай разговаривает с вашим сыном сколько нужно, я все понимаю… Такси вызову? Пусть даже Стас хоть на всю ночь остается у вас, – добавляю щедро. Я же девушка Стаса, мне можно употреблять подобные выражения.
Женщина сначала нахмурилась: я могла помешать последней надежде обеспокоенной семьи, но мой широкий жест оценила с лихвой. Улыбнулась, закивала.
– Да вы учительница! Как хорошо Стасу! Наконец достойную женщину нашел. Мать его приезжала, все жаловалась мне, что сынок неженатый. Мы с ней на даче Стаса были, там у него коттедж, бассейн даже есть, он вас возил туда?
– Я наслышана о даче.
– Летом мы там шашлыки жарили, мой, еще мужики. И мать Стаса приезжала, жила несколько дней…
– Я вызываю?
– Да! Егор бы вас отвез, но у него машина сломалась, а Лешка…Ай, Лешка! – гримаса страдания на лице Валентины Ивановны.
– Тогда звоню.
– Чай-то пить…
– Как раз пока ждать такси буду – выпью. Спасибо, – и после звонка я мужественно беру в руки пирожок.
Описывать, как я сидела на иголках, переживая, что в любую минуту дверь комнаты, в которой Стас разговаривает с непокорным сыном, откроется, и Стас выйдет оттуда, не буду. И как вздохнула с облегчением, когда выскочила из подъезда пятиэтажки и села в серебристую хендай, тоже.
Все замечательно. Правда. Все просто замечательно! Любая плохая ситуация имеет свои плюсы. Любая! Да, со Стасом получилось не очень, но если бы Стас меня не привез сюда, я бы не узнала номер Егора…
Вероника, ты и-ди-от-ка! Почему не предупредила Валентину Ивановну, чтобы она ничего не говорила Стасу о твоей просьбе?
Кажется, на тебя этот закон о нахождении хорошего в плохом не действует.
Невозмутимо слушая Валентину Ивановну и попивая чай с пирожками, Стас ржал про себя. Смотри, какая изворотливая! Разведчица недоделанная. Обратила заблуждение Валентины Ивановны в свою пользу и благополучно смоталась. Красава!
Сейчас, смоталась она. Никуда не денется. Стас знал, что точно доведет то, что сорвалось сегодня, до логического конца, сколько бы усилий ни потребовалось.
Потому что дело того стоило.
Причины собственной упертости были прозрачны и ясны для него самого не полностью. Что-то беспокоило, и это что-то было явно чуждым Стасу.
Отношения с Вероникой отличались от всех предыдущих. Так долго он еще ни одну бабу не уламывал на секс. Или – нет. Так долго никакая ему не отказывала. Конечно, он в лоб не предлагал и вроде бы не собирался ничего делать, а Вероничка, по наивности, мало о чем догадывалась. И эта горе-разведчица не знала, что с некоторого времени каждую встречу с ней он ждал слишком уж радостно…
Может, сказать прямым текстом?
Да чего уж прямее, кажется, чем замечательно закончившаяся тренировка. Нет, убежала, а можно было и продолжить, кстати…
Вероника откажет ему – Стас был уверен. А дальше последует красивая история про любовь, замужество и семью. Мы же маленькие, но гордые и правильные улитки…
Поменьше бы со своей правильностью носилась, тогда…
Э-э, нет. Пускай носится на здоровье. Только его пусть исключит из запрещенного списка, а со всеми остальными – пожалуйста, сколько угодно!
Ну, Стас немножко подождет, чтобы Вероника привыкла к мысли, что со Стасом она будет спать, и никак иначе. Не очень долго подождет. Кроме того, остается бутылочка коньяка на а-ля День рождения, которая поможет Веронике расслабиться и сто процентов поможет в первый раз.
На ковре получился даже без алкоголя фейерверк. Стас тогда еле-еле оторвался от нее, услышав звонок Сергея Михайловича. Проклял мысленно все на свете, из последних сил сдержался, чтобы не выругаться. Но Сергею Михайловичу он был обязан многим, и не открыть ему в такой ситуации…
А с Вероникой они еще встретятся. Вот коза…
Совсем офонарел ты, Стас. Просто – тихая печаль. Зачем тебе она сперлась?
Пойди к Тузу на тусовку, когда он много баб привозит в свой шикарный коттедж с бассейном прямо на первом этаже. К нему на выходные собираются модельки и праздношатающиеся бабы, чуть лучше-хуже характером, чем Алиска. Есть и похожие чем-то на Веронику. Эти не такие красивые обычно, но душевные.
А от этой толку никакого, пусть мотает к мормону…
Боль растеклась где-то внутри, будто Стас попытался вырвать себе какой-нибудь внутренний орган. Только она.
Твою мать! Привязался, б…ть. И не хило привязался. Без вариантов. Все эти шашки-шахматы, всякие ее дурацкие знакомые, что почище врагов, вкусные пироги, которые она таскает в последнее время… Счастливые и радостные взгляды, когда она рассказывает о Жужике и школьниках, трогательные розовые выражения о жизни, от которых кое-что повидавшего в жизни Стаса иногда передергивало. И правда о своих потерях, рассказанная странно – беззлобно и без надрыва. Потеряла-то немало.
