Текст книги "Работа над ошибками (СИ)"
Автор книги: Инесса Клюшина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)
Глава 22
Итак, я собираюсь на настоящее. э-э… свидание со Стасом. Даже странно для меня соединить эти слова – Стас и настоящее свидание.
Жужик скачет вокруг, намереваясь опять испортить очередные колготки, но мы, наученные не скажу каким опытом, сегодня к Стасу пойдем в джинсах. Чтобы диалог наш все-таки получился.
– Вот так вот, спасай бездомных псов, – ворчливо говорю я попрыгушке Жужику, – а они тебе потом всю жизнь переменят и карму индийскую перетрясут.
Кто, скажите мне, испортил приличные колготки? Жужик.
Размышляю над афоризмом Льва Николаевича о том, что нужно просто стараться не делать зла, а не стремиться к добру, и решаю, что великий писатель в данном случае все-таки был неправ. Не забери я тогда с улицы Жужу, разве я познакомилась бы со Стасом? И уж точно не догадалась пойти к нему в таких чулках…
Жужик радостно виляет хвостом, преданно заглядывает мне в глаза коричневыми глазками-бусинками. И ни о чем не жалеет.
А я закончу уже, пожалуй, играть в журналиста, задающего непродуманные вопросы, и остановлюсь на самом главном, ибо вопросов, на которые я хотела бы получить ответ от Стаса, всего три.
Первый: Стас, зачем тебе нужен секс со мной?
Боюсь, ответ меня не очень устроит, и вопрос глупый, но – оправданный и вполне обоснованный.
Второй: а ничего, что у тебя уже есть девушка?
И третий: эти наши с тобой отношения-надолго? И получат ли они развитие? Вторую часть вопроса я вряд ли задам, но первую – постараюсь обязательно.
Потому что срочно нужно определиться, сближаются ли наши дороги с Робертом – или я говорю ему «гудбай» в лучшем виде улыбчивых американок. Встречаться сразу с двумя – это, знаете ли, подло. По отношению ко всем.
Хотя, возможно, после такого случая Роберт больше мне не позвонит никогда. Ведь, получается, я ему отказала!
Но что-то мне говорит, что мы еще с ним не раз увидимся. Если ему можно на свидания вести меня в свою секту, почему мне нельзя по уважительной причине отменить свидание?
По уважительной. Ха-ха.
Натягиваю свитер. Мы же разговаривать идем, да, Вероника? Исключительно поговорить. Может, Стас попристает для начала (а он так и сделает), потом перестанет, и я задам свои насущные вопросы. Это делать в начале отношений категорически нельзя, мне это делать самой не хочется, но…
Я не могу иначе. Меня так не учили.
Я бы поняла другие отношения, с цветами и взаимной приязнью. Можно и без цветов. Там эти вопросы вообще не актуальны, как вопрос о другой девушке (ее попросту не предполагается), а стальные решаются по ходу развития. Совершенно нормальные, стандартные отношения.
А здесь что?
Это – не отношения. Просто – желание, страсть… называйте, как хотите. Досиделись холодными осенними вечерками за шахматами, насмотрелись друг на дружку, и из «друзей» в кавычках превратились в любовников, или как там назвать нас со Стасом.
Это – ни о чем.
И пусть наши взгляды совпадают на некоторые вещи, и мы уже немножко привыкли друг к другу, у Стаса нет самого главного – любви ко мне, даже малой толики влюбленности. Нет ее, и ты никуда не денешься. Как говорил апостол Павел: «Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви – то я ничто», так вот, если перефразировать апостола, без любви (или хотя бы такого понятия, как «сильно нравишься») любые отношения – ничто. И не надо воображать себе что-то и фантазировать.
А я? Люблю ли я Стаса?
Я влюблена. Я очень влюблена, и события субботнего вечерка еще увеличили зависимость от него. Хочется еще, хочется продолжения… Но я не доверяю Стасу. И внутренне готовлюсь к тому, что сегодня вновь столкнусь с безразличием и его насмешками, и даже с эдакой кратковременной потере памяти по поводу прошлой встречи. С него станется. Герой добился своего – герою больше ничего не надо.
И вообще, любовь – это чувство очень глубокое и трепетное. Ни у одного из нас ее пока нет.
Но я хочу быть с ним рядом, делить радости и потери…
Веронику прошибло на лирику, сказал бы Стас. Его-то никогда не прошибает.
Джинсы, свитер. Зачем-то я надела красивое белье. Не разобралась, зачем, но надела. Хотя что разбираться? На всякий случай.
Нужно сказать, что ты, Вероника, только зря теряешь время. Стас не создан для семьи. Вернее, не сейчас и, возможно, не с тобой.
Тогда – что это?
Обычная Вероникина блажь. Кому что, а нам – подавай героя.
Лучше бы подумала о том, что сказать Роберту, занудно поучает циничный внутренний голос. А ты не звонишь ему и совсем забыла про эти отношения, а они ведь более перспективные!
Глажу Жужика по упитанному животику, который он доверчиво подставляет мне, валяясь на полу, надеваю сапоги и куртку и, щелкнув выключателе в прихожей, выхожу из квартиры.
Если воспользоваться некоторыми выдержками из лексического запаса Стаса, то «зачем об этом думать» и «эту тему мы закрыли».
Могу же себе позволить иногда не размышлять над происходящим, а просто – жить?!
– Опять ты в джинсах, – говорит мне Стас, лишь только переступаю порог его квартиры.
– А ты опять, между прочим, без рубашки, – не отстаю я. Ирония и юмор – прекрасное оружие, когда тебе немножко неудобно. Веронике же неудобно сильно.
– Мне больше нравится, когда ты платье одеваешь. Тебе идет.
Здесь не нахожу, что ответить, поэтому парировать нечем.
Ба-тюшки! Сейчас мне Стас типа комплимент отвесил? Ого… И без предупреждения.
– Раздевайся давай. Чего стоишь? Здесь тепло.
– Погулять не хочешь? – безнадежно интересуюсь я. На улице ветрено, и моросит дождь.
– А ты?
Стас хитро щурит серые глаза, всем своим видом показывая, что я произнесла свою миллионную глупость.
Снимаю сапоги и куртку, немного краснея под его насмешливым прищуром.
– В шахматы? – объявляю бодро.
Стас запрокидывает голову и смеется чуть не до слез.
– Ну, если это так теперь называется, то – в шахматы… – Стас приобнимает меня, и его рука тут же проникает под кофточку.
– Стас, надо поговорить, – произношу очень быстро. Еще пара секунд, и будет не до разговоров.
Стас замирает.
– Позже, – хрипловато шепчет мне на ухо, прижимая к стене, – Вероничка, позже…
«Надо поговорить» – вот слова, которые Стас не терпел в женском исполнении.
Потому что они намекают на то, что между женщиной и Стасом предусмотрены какие-то договоренности, некий устав, который Стас вдруг нарушил. А он никому ничего не должен.
Не был должен – и вряд ли будет.
Он уже не раз и не два слышал подобные фразы, но в исполнении Вероники слова прозвучали очень увесисто и серьезно. Хотя Туз предупреждал, что так будет. «Обычные женщины, Стас, не чета вон тем, в бассейне. Они другие…»
Стас был готов пробежать пятьдесят километров по пересеченной местности с автоматом наперевес, лишь бы не слышать этих слов и не начинать с Вероникой ненужную болтовню на тему «поговорить». Все разговоры у баб сводятся к одному – «про тебя и меня».
Ну что он ей скажет? «Подруга, секс с тобой – одно удовольствие. Я даже не ожидал, что ты такая горячая штучка будешь, что у меня на тебя встает на раз-два. Очень хочется перейти уже в эту секунду к делу, да ты вопросы лишние задаешь».
За это он тут же благополучненько схлопочет по роже. Сам понимает, не маленький.
Было еще кое-что, правда. Уже давно было. Но для этого Стас не мог найти нужные слова. Как собака – чувствует что-то, а что – неясно. Но даже если бы он и нашел слова, ни за что не озвучил.
Веронике про его чувства знать необязательно.
Разговор следует сразу перевести. Что придумать?
Туз улыбался, когда Стас рассказывал ему про пса и Веронику.
«А что же ты, Стас, не притворился сирым и убогим? Твоя баба, смотрю, обожает таких. И переспать с ней получилось бы сразу – она бы пригрела тебя, сироту казанскую… Э-эх! Молодо-зелено!»
Начать жаловаться? А на что?
Не подходит.
И у Стаса оставался один единственный выход.
– Позже, Вероничка, позже… – Стас ждал этого все воскресенье и половину понедельника. И сейчас она объявит, что он как-то не так на нее реагирует и хлопнет дверью перед его носом, уходя прочь?
Не пойдет.
– Ванная тебя ждет, – пробормотал Стас в ответ на свои мысли, заводя руки Вероники наверх и сильнее вжимая ее в стену своим телом.
– Да что ты мне все про какаю-то ванну? – возмутилась Вероника, пытаясь переместиться чуть вбок. А сама раскраснелась, и глазки прячет, и дыхание стало неровным – Стас не стал скрывать своего возбуждения: прижался к ее телу своими бедрами. Пусть не помышляет даже, что уйдет так легко и просто.
– Это я фантазирую, – тихо-тихо сказал Стас, проводя языком по шее Вероники и целуя ее за ушком. Вероника дернулась всем телом.
– Стас…
– Ну до чего же ты болтливая, просто жуть какая-то. Попозже все расскажешь.
– Ну так, может… все-таки до спальни доберемся? – Вероника подняла руки, пытаясь упереться ладонями в грудь Стаса и хоть немного отстранить его.
«И, значит, пока мы добираться будем, ты мне выложишь по дороге все как на духу? – развеселился Стас, – э-э, нет, дорогая. Хитришь. Не получится обмануть-то».
– А что тебя в прихожей не устраивает? – вслух произнес Стас, приподнимая свитер Вероники и игнорируя ее бестолковое движение – не подвинет она его никуда, – меня так даже сильнее возбуждает. Ты – и в необычном месте…
Все, хорош болтать. Стас сказал эти слова – и осознал, что до спальни он не дотерпит. В любом случае. Слишком хорошо приложился телом, а Вероника еще вырываться придумала, вертится недовольно, как змея, задевая все причинные места и только распаляя Стаса.
– Стас, ты что! А соседи? Как считаешь, им приятно будет?
Стас хмыкнул. Правильная училка вечно печется о ком угодно, только не о себе.
– Им будет полезно. Для здоровья. Не думай ни о чем: здесь люди все занятые, в это время никого дома нет. Я тебя успокоил, зайка? – Стас справился с застежкой ее джинсов, но снимать их самому было неудобно: ослабишь оборону – вырвется и начнет говорить.
– Вероничка, сними джинсы. Сама сними. И свитер… – прошептал Стас ей на ушко медленно и чувственно. И опять прижал Веронику к стене, потерся об нее твердым членом, оттягивающим джинсы в нужном месте сверх приличия сильно. Вероника чуть покраснела.
– Может, отойдешь все-таки? – в ее голосе, несмотря на краску на лице, звучала ирония, – иначе я ничего снять не смогу. Ты так сильно прижимаешься… – Стас отступил на шаг. Но не дальше.
Вероника осторожно стянула свитер. Алиска со своим почти профессиональным стриптизом не возбуждала так, как эта, неторопливо снимающая свитер, стремящаяся потянуть время до последнего, лишь бы не остаться в прихожей.
Но все случится здесь, моя лапочка, хмыкнул про себя Стас. Как бы ты не тянула с раздеванием.
– Джинсы, – напомнил Стас Веронике, жадно разглядывая ее грудь, оттененную красивым бельем. Интересно, она всегда под невзрачную одежду красивое белье надевает? В прошлый раз, если честно, он, кроме пресловутых чулков, в пылу страсти ничего из белья не заметил – или внимания не обратил. Не до того было. Совсем тогда ополоумел, ага.
А потом не ней уже ничего не было. Вероника дрожала, так что пришлось отнести ее в комнату, положить на кровать и, накрыв ее одеялом, лечь рядом, согревая своим телом. А потом Стас просек, что дрожит-то Вероника не от холода…
Сейчас же было время разглядеть ее подробнее.
Ну да, с того момента, как он увидел ее в кафтанчике, она похудела. Или кафтанчик старенький всегда ей был велик? А когда она бегала, тоже красивое белье надевала?
О-о, что же он так долго тормозил…
– Ты джинсы будешь год снимать, а? – получилось сказать внезапно севшим голосом.
– Я же аккуратно, не могу сразу снять! – завредничала Вероника.
Как пить дать, коза. Трахаться в прихожей не хочет. Соседи, видите ли, да и вообще. Пакостит по-мелкому.
Стас не мог понять, что происходит, но неуступчивость распаляла его еще больше. Еще немного – и мозги отключатся. Бывает иногда. Тогда он такого наделает, что Вероника сразу позабудет, как это – медленно раздеваться.
Стас снял за пару секунд с себя джинсы – больше ничего он предусмотрительно не надел. Прямо как в воду глядел. Вероника тем временем спустила свои джинсы лишь на пару сантиметров, обнажив кружевные трусики телесного цвета. Вернее, их верхнюю часть.
– Бл. ть… – только и сказал Стас. Незамедлительно слупил с нее и штаны, и трусики – не стал тянуть время и разглядывать, как уж там выглядит нижнее белье. Потом покажет.
Если Алиску, равную с ним по росту, можно было толкнуть к стене и, раздвинув ей ноги, делать все, что ни придет в голову, то с Вероникой, которая была пониже его ростом, это не получится.
Нужно держать на весу.
Стас приподнял Веронику, не обращая внимания на ее возмущенный вскрик. Пусть себе вскрикивает сколько угодно.
Он удобнее перехватил бедра Вероники, еще немного приподнял, прислоняя к стене – так ему будет сподручнее. Одно движение – сильное и глубокое – и член Стаса легко скользнул туда, куда следовало. Никакого дискомфорта Стас не ощутил.
– Вероничка, зачем говоришь, что здесь не хочешь? – сквозь зубы процедил Стас, чуть толкаясь в ней, – ты вся такая влажная, неужели не все равно?
А она только застонала, закрыв глаза, и положила руки на его плечи, ища опоры.
Стас закусил губу. Всегда врет или хорошо скрывает. Правильная маленькая девочка.
Движения были в этот раз ограничены, но, кажется, Веронике это положение понравилось, а Стасу – так тем более.
Мышцы его рук, привыкшие к нагрузкам, приятно и привычно болели, но Стас почти не замечал напряжения, вернее, оно добавляло остроты ощущениям.
Горящие нервы мышц, горящее тело Стаса… и горящая вместе с ним женщина, обволакивающая его член нежными сокращениями плоти.
Стас кончил, когда ее мышцы только-только сильнее начали сокращаться. Прижался к ней всем телом, ловя эти только начинающиеся волны оргазма.
А не фиг было со штанами тянуть!
В глазах Вероники, опуская ее на пол, Стас увидел разочарование.
– Вообще-то, есть такое понятие – предварительные ласки, – начала было она, мило скорчив недовольную мордашку, но Стас не дал ей продолжить: поцеловал в губы, дерзко прервав все претензии. И заверил, чуть отдышавшись:
– Это вступление. Думаешь, на нем все закончится?
– Думаю, – Вероника переступила с ноги на ногу, – Стас, будь человеком, дай помыться…
– Ошибаешься. Пошли, – кивнул Стас, взяв Веронику за руку. Открыл дверь ванной, достал полотенца из шкафчика.
– А…ты…
– Вместе помоемся, – широко улыбнулся Стас, – ты ж ничего не имеешь против?
– Я как-то…перед мужчинами не мылась.
– Так нужно начинать, не считаешь? Хочешь, я тебя помою?
– Э-э… нет, пожалуй.
– Можешь меня помыть, – подмигнул Стас Веронике. Она кинула на его мускулистое тело сомневающийся взгляд, но потом гордо подняла нос.
– Мойтесь сами.
– Переставай дуться, – Стас чмокнул Веронику в щечку, зашел в душевую кабину, включил холодную, затем горячую воду, – Стасик же обещал продолжение банкета. То-олько для тебя одной. Лады, лапочка?
– Ну-ну, – насмешливо протянула Вероника.
– Не доверяешь, – цокнул языком Стас, – а я разве тебя когда-нибудь обманывал? Да провалиться мне на этом месте… – Стас подал Веронике руку, и она на удивление послушно зашла в душ.
– Потеплее бы, – тоскливо сказала она, съежившись под теплым струями.
– Так? – Стас прибавил горячей.
– Да, так лучше, – Вероника распрямила спину. Стас попялился на ее грудь: под стекающими по ней каплями воды она смотрелась очень эротично. Размер от второго к третьему, и больше третий, на глаз определил Стас. Конечно, все это он определил и раньше, наощупь, но здесь уж точно удостоверился.
Стас выдохнул и перевел взгляд на полочку с мочалками и гелем для душа. Новых губок был несколько: Стас озаботился выкинуть все вещички Алисы. Купил парочку – про запас. И тут же пригодились.
– Ну, гель для душа только мужской, – пожал плечами Стас, протягивая баночку с надписью «мен», – но скажешь, куплю такой, какой захочешь. А сейчас придется этим…
– Ничего, – ответила Вероника почти спокойно, но Стас понял, что что-то в его словах ее смутило. Стас не стал заострять внимание: налил гель на новенькую мочалку, провел по телу Вероники.
– Спокойнее, дорогая. Я не кусаюсь…
– Отдай, сама, – Веронике, видно, было не по себе, – безграничный ты наш! Ну что за… – и Вероника оцепенела. Еще бы: пока она следила за тем, как Стас специально медленно водит губкой по ее телу, вторая рука Стаса легла на темные волосы на лобке, и один палец уже начал гладить клитор.
– Это типа продолжение банкета, да? – насмешливость вернулась к Веронике, – Стас, да брось ты, я переживу…
Стас действительно бросил. Мочалку. Посмотрел задумчиво. Можно было бы и здесь, конечно, но неизвестно, как наша умница воспримет то, что собирается сделать Стас. Вдруг правильным девочкам этого делать нельзя-нельзя? Была бы другая, он бы не волновался, но Вероника вечно преподносит сюрпризы, поэтому с ней нужно быть всегда настороже.
– Думаю, мы прервем сеанс. Вернемся к душу позже, как считаешь? Пошли.
– Стас, ты собрался сделать какую-то подлянку, да?
– По глазам видишь? Нет, дорогая. Все честно и откровенно. Вытирайся, идем.
– А куда идем?
– В спальню.
– Ты ж вроде бы туда не хотел?
Стас не стал отвечать, скривив губы в хитрой улыбке. Хотел-не хотел, а обстоятельства заставляют.
– Все же для вас, дорогая…
– Ну ладно… – Вероника вытерлась и подозрительно уставилась на Стаса. Он взял ее за руку и повел за собой.
– Ложись, – первым делом сказал Стас, приведя Веронику в комнату. И лег первым.
– Да без проблем, – фыркнула Вероника, исполнив его просьбу.
– Лежи и отдыхай.
– Да как скажете…
Стас начал издалека: положил ладонь на обнаженное плечо, неторопливо, с наслаждением касаясь гладкой кожи, провел по ее телу вниз, к груди. Пусть ничто не предвещает сюрприза. Стас обвел большими пальцами рук соски Вероники, потеребил, слегка ущипнув, и вдруг почувствовал скорое приближение эрекции. Нетушки, дружок. Не торопись, попозже. Мы ж обещали.
Стас целовал грудь Вероники, медленно спускаясь к животу. Она полностью расслабилась, закрыла глаза. Стас ощущал едва различимые волны дрожи, прокатывающиеся по ее телу. Ничего. Скоро все изменится.
Целуя ее живот, незаметно продвигаясь все ниже и ниже, он обхватил ладонями ее бедра. Стас немного отстранился и, приподнявшись, раздвинул ее ноги. А потом раскрыл пальцами набухшие складочки и дотронулся до ее клитора языком.
– Не на… – Стас не стал обращать внимание на слабые попытки Вероники вырываться и протестовать. Скользнул пальцами внутрь и, помогая себе языком, начал ласкать Веронику. Это дело он знал очень хорошо – прошаренные бабы у Туза объяснили когда-то давным-давно Стасу, что к чему.
Через некоторое время он поднял голову. Вытерев губы о плечо, весело прищурился.
– Так мне продолжать, зайка? – Стас не упустил возможности поиздеваться. Пусть правильная Вероничка скажет, нравится ли ей это или нет.
Он знал, в какой момент становился. Тело Вероники уже скручивало от приближающегося оргазма, она судорожно хватала ртом воздух, голова металась по подушке, а руки беспомощно цеплялись за простыню.
Это вам за Роберта и чулочки. Будешь знать, как по мормонам бегать.
– Твою мать… – прошептала воспитанная Вероника, и по ее телу пробежала короткая импульсивная дрожь. Стас понял, что лучше не рисковать. Склонился и с помощью пальцев и языка довел дело до конца.
А потом лег рядом с совсем потерявшейся Вероникой и обнял ее, легко поглаживая по спине. Он сам сильно возбудился, пока слушал ее стоны, но лезть не решился. Она отдохнет, а там – посмотрим.
– С-спасибо, – прошептала Вероника, глубоко вздохнув.
– Я тебе о чем говорил? Мое удовольствие – твое удовольствие. Все честно-справедливо.
– Люблю честных, – тихим-тихим шепотом произнесла Вероника. Но Стас услышал.
– Откуда это у тебя? – провожу пальцами по давно зарубцевавшимся шрамам на груди Стаса, чувствуя одновременно трепет и очередной неконтролируемый прилив желания.
Я ведь столько мечтала прикоснуться к этим отметинам долгими вечерами, когда Стас назло расстегивал свою рубашку чуть больше всех отведенных приличий и правил.
– Стасику когда-то повезло, – Стас берет мою руку, пропускает свои пальцы через мои – детишки-пятиклашки называют такое положение рук замочком.
– Это – тоже повезло? – смотрю на покрытые мелкими шрамиками кисть руки Стаса. Слышу его смешок.
– Да. Просто фигня. Даж вспомнить нечего, ток неприятно было, когда это все вынимали.
– А что – это? – в ответ – тишина. Стас целует меня и обнимает сильнее. Я закрываю глаза и утыкаюсь носом в широкую грудь Стаса.
Ну вот. Опять ничего не расскажет. Но хотя бы не советует перестать задавать вопросы, и не говорит, по старинному Стасовскому обычаю, гадости. Уже большой прогресс.
– Че ты там сказать-то хотела?
Неохотно приоткрываю глаза. Мне сейчас так хорошо, что я уже забыла про все на свете.
– Потом… когда-нибудь.
Сегодня я не скажу ни слова о наболевшем. Не скажу, скорее всего, и позже.
Пусть наши встречи – ни о чем. Я же никуда не тороплюсь – почти. Замуж никто не зовет, великой любви не обещает, Роберт не предлагал серьезных отношений – за исключением подозрительной поездки в гостиницу на выходные, но и это отношениями назвать невозможно.
Главное – я очень счастлива. Здесь и сейчас.
И главное – не думать о будущем. Эти раздумья вечно портят все на свете. В дальний угол запрячем злобного червяка сомнения – любимца Вероники. Неизвестно еще, какие ты, Отче, расписал каждому из нас роли и что придумал дальше в своей мудреной, одному тебе понятной, книжечке.
«Только плакать и петь, только плакать и петь, только жить…»[1]1
Цитата из стихотворения Иосифа Бродского.
[Закрыть] Жить и наслаждаться каждой минутой, проведенной со Стасом.
В любом случае – будет что вспомнить.
