Текст книги "Сапфировое пламя (ЛП)"
Автор книги: Илона Эндрюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
Бред какой-то.
Полтора столетия назад, несколько лабораторий в Европе синтезировали сыворотку Осириса. Первыми были испанцы, затем англичане, русские и китайцы. Они пришли к открытию почти одновременно, следуя по одному и тому же пути исследований. Немцы и американцы ненамного отставали от них. Те, кому не удалось синтезировать сыворотку, покупали ее или воровали.
Инъекция сыворотки Осириса приводила к одному из трёх вариантов: смерти, превращению в монстра и затем смерти, или к пробуждению магических сил. Несмотря на ничтожную вероятность успеха, сыворотка распространилась по планете подобно пожару. На горизонте замаячила Мировая война, и ведущие державы стали штамповать магов в надежде получить преимущество. Они давали сыворотку всем: солдатам, исчезающей аристократии, промышленникам, людям, у которых было все, и тем, у кого ничего не было.
Затем грянула Мировая война, принеся ужасы и зверства за пределами воображения, и было быстро и единодушно решено, что создавать людей, способных сжигать целые городские кварталы и выпускать ядовитый газ в траншеи, было очень плохой идеей. Сыворотку Осириса упрятали подальше, но оказалось, что было уже слишком поздно. Магия стала передаваться по наследству.
Сыворотка была недоступна, но эксперименты по повышению сил никогда не прекращались. Бесчисленное количество семей и лабораторий продолжили пытаться найти способ сделать свою магию сильнее, и единственным способом сделать это были эксперименты над людьми, предпочтительно такими, у которых была магия и не было денег. Порой такие эксперименты приводили к катастрофическим последствиям, превращая тела подопытных в нечеловеческих монстров. Большинство погибало на месте. Выжившие же больше не были людьми физически или психологически. Они становились искаженными.
По мнению бесчисленных статей и научных исследований, которые я прочитала, трансформация навсегда меняла магию субъекта. Вместо их изначальных сил, теперь вся их магия была направлена на поддержание жизни в их деформированных телах. Постоянное истощение магии убивало их в течение двух-трёх лет.
Ни один из магически искаженных не мог иметь магического таланта по определению. Но убийца Сигурни, судя по всему, мог.
Более того, ни один искаженный человек не смог бы провернуть это убийство. Оно требовало критического мышления и успешного выполнения заданий: взлома, бесшумного передвижения, убийства цели, выключения компьютера, создания постановочного места преступления и поджога дома. Невада знала одну деформированную женщину, Черри. До своей смерти пару лет назад, она проводила дни, плавая в солоноватой воде в затопленной части Хьюстона, питаясь рыбой и помоями. Она не могла поддерживать разговор дольше минуты. Если бы вы каким-то образом уговорили, подкупили или заставили бы Черри напасть на Дом, она вероятнее всего вломилась бы через окно или врезалась в дверь, пока не забыла, что она вообще там делала.
Может, это была не клешня, а своего рода специальная перчатка. Я прищурилась, разглядывая экран.
Мой телефон зазвонил.
Руна застонала.
– Пожалуйста, ответь уже. У меня голова раскалывается.
Я приняла звонок.
– Здравствуйте, мисс Бейлор, – произнес отточенный голос Фуллертона.
Я включила громкую связь.
– Здравствуйте, мистер Фуллертон. Я не ожидала услышать вас так скоро. – Он сказал мне, что на получение результатов ДНК уйдет двадцать четыре часа.
– Официальные результаты будут доступны завтра, тем не менее, ввиду обстоятельств, я пересмотрел срочность запроса. Мисс Эттерсон рядом?
– Да, – отозвалась Руна.
– Отлично. Я могу подтвердить, что одно из тел принадлежит Сигурни Эттерсон.
Как и ожидалось.
– Другое тело не имеет совпадений ни с одним профилем из Дома Эттерсонов. Оно не имеет сходных генетических маркеров.
Руна вскочила с места.
– Можете ещё раз повторить? – попросила я.
– Второе тело не принадлежит Холли Эттерсон.
– Где она тогда? – возмутилась Руна.
– Мне это неизвестно. Но я знаю, где ее нет. Она не в морге Института криминалистики. Надеюсь, эта информация была вам полезна. Мисс Бейлор, мисс Эттерсон, хорошего дня.
Вот дерьмо.
Мы втроём уставились друг на друга.
Леон вошёл на кухню. На его голове красовалась закрученная подобно тюрбану окровавленная футболка, а из-под распахнутой куртки виднелась голая грудь. В одной руке он держал ведёрко с жаренной курятиной, а в другой – депозитный чек.
– Я закрыл «дело Ярроу», – сообщил он. – У вас троих такой вид, словно вы привидение увидели.
– Ни одно из тел, найденных после пожара, не принадлежит Холли Эттерсон, – сказал Берн.
– Вот те на. – Леон положил передо мной депозитный чек, плюхнулся на стул, вытащил из ведерка картонную крышку и принялся уплетать куриную ножку.
– Значит ли это, что Холли жива? – спросила Руна.
Я глянула на сидевшего за столом Берна, однако он, судя по всему, решил прикинуться статуей с острова Пасхи, одарив меня лишь загадочным взглядом. Я была сама по себе.
– Нет. Это значит, что другое тело в морге – не твоя сестра.
– Значит, она может быть жива?
Руна вскочила и принялась ходить по кухне, наматывая круги вокруг кухонного островка. Она была разбита и в отчаянии. Малейший шанс на то, что Холли жива, стал ее спасительной ниточкой, и она цеплялась за нее изо всех сил. Если и раньше она была сумасбродной, то сейчас она была совершенно непредсказуема. Мне следовало убедиться, что она останется на месте. Еще не хватало, чтобы она сбежала на собственное «расследование».
– Она может быть жива. Если бы они убили ее, зачем им тогда возиться с подбрасыванием чужого трупа? И все же, мы не знаем, где она и в каком она состоянии. Кто-то пошел на многое, чтобы убедить всех в ее смерти. Они не хотели, чтобы ее кто-то искал. С этого момента мы должны действовать очень осторожно. Своими действиями мы можем подвергнуть ее опасности.
Руна прекратила хождение и уставилась на меня.
– Каталина, если есть хоть малейший шанс, что моя сестра жива, мы должны найти ее. Больше ничего не важно: ни месть, ни поиски убийцы, ничего, кроме жизни Холли.
– Я поняла. Холли – первый приоритет. – Я повернулась к Берну. – Ты смог найти те два миллиона, что Сигурни перевела в день своей смерти?
Берн нахмурился.
– Я так понимаю, нет.
– Я проверила все наши счета, – сказала Руна. – Их там нет. Они не были переведены и затем сняты, или отправлены куда-то еще. Деньги не поступали ни крупным переводом, ни меньшими частями.
– Фыгуп, – прочавкал Леон.
– Прожуй сначала, – подсказал ему Берн.
Леон отхлебнул чая со льдом.
– Выкуп.
Спасибо, капитан Очевидность. Если мы не сказали об этом клиенту, это еще не значит, что мы об этом не подумали.
Руна замерла.
– Вы думаете, Холли была похищена, и мама сняла деньги для выкупа?
– Возможно, – сказала я, сохраняя сдержанный тон.
– Каталина, прекрати обращаться со мной как будто я хрустальная. Все эти «может», «возможно», «мы не уверены»! Я заслуживаю честного ответа.
Как скажешь.
– Хорошо. Если честно – я не знаю. Я стараюсь не поощрять твои надежды, поскольку ты убита горем, и это заставляет тебя принимать поспешные решения.
Ну вот, я все честно сказала.
– Та-да-да-дам, – драматически пропел Леон.
– Поспешные решения? Например? – ощетинилась Руна.
– Например, отравление мужчины, который мог рассказать нам, кто его нанял прикрыть это убийство.
Руна замахала руками.
– На нас напал труп моей мамы, и у меня сдали нервы! К тому же это твой бойфренд пырнул его ножом.
– Нет уж. Конвей был ходячим мертвецом ещё до выхода из комнаты. Ты так заправски его отравила, что его тело покрылось черным пушком уже после смерти. И последний раз повторяю, Алессандро – не мой бойфренд.
Руна сощурила глаза.
– Когда я вас увидела, вы шагали под ручку, словно на выпускной. Да и выражение лица у тебя было соответствующее.
У Леона с Берном был такой вид, словно они смотрели классный фильм и только что добрались до его наилучшей части. Чтоб вас.
– Какое ещё выражение лица? – поинтересовалась я.
– Я касаюсь самого обалденного парня во вселенной, – перекривляла она.
– Я была растерянна. Я только что видела, как он зарезал мужчину, а затем улыбнулся мне, как ни в чем не бывало.
– Ну знаешь, я тоже растерялась!
На кухню пришла Арабелла.
– Я чую курицу. Гони сюда.
– Для начала присядь, – сказал Леон. – Каталина с Руной ссорятся. Еще немного и дойдет до выдирания волос.
– Ссора? – округлила глаза Арабелла. – Серьезно?
– Ага, – кивнул ей Берн.
– Передайте попкорн, – потребовала сестра.
Почему я это все терплю? Ах да, потому что они – моя семья и я люблю их несмотря ни на что. Но временами, например, сейчас, я люблю их значительно меньше.
Я повернулась к Руне.
– Твоя сестра была похищена. Выкуп мог бы пояснить, куда ушли деньги. Но вот тут сценарий не складывается.
– Окей, – согласилась она. – В чем именно?
– Для начала, если кто-то похитил Холли, и твоя мама заплатила выкуп, зачем они убили ее и подбросили фальшивую Холли? Если твоей маме не удалось им заплатить, то где тогда деньги, и зачем весь этот спектакль? Намного логичнее было бы связаться с тобой и сказать, что они убили твою мать и у них твоя сестра. Ты бы заплатила им любые деньги. Также на видео твоя мама сказала, что не жалеет о своих действиях и считает, что она поступила правильно. Из этого следует, что пожар был своего рода наказанием. Она знала об опасности, но не сказала ничего о твоей сестре, и не постаралась защитить Холли, отправив ее куда-нибудь подальше. Значит, она считала, что опасность угрожает только ей. Так что, во всем этом пока нет никакого смысла.
Руна задумалась.
– Достаточно справедливо, – сказала она, наконец. – Что насчёт всей этой истории с «Диатек»?
Бен прочистил горло.
– На бумаге они являются инвестиционной компанией «стремящейся к сотрудничеству с состоятельными частными лицами, семьями и компаниями». В основном они инвестируют в предприятия в Южной Америке. Посредственный вебсайт с фотографиями корпоративных сотрудников, вроде пожилых, молодых и тех, кому за тридцать, с хорошими дантистами и зарплатой выше среднего.
Пока что все посредственно.
– У них нет ни отзывов, ни рекомендаций, что не является чем-то необычным для частной инвестиционной компании, – продолжил Берн. – Их характеристика тоже неопределенная. Сотрудники: от одного до восьмидесяти. Собственный капитал: неизвестен. Доход: неизвестен. Зарплаты: неизвестны. Но опять-таки, ничего необычного. «Блумберг», получающий свою информацию от «С энд П Глобал Маркет Интеллидженс», указывает их учредителем Ренделла Бейкера. Он не принадлежит ни к одному Дому, и его нет в «Герольде». Он не привлекался к уголовной ответственности. Не объявлял о банкротстве. Компания никогда не объявляла о банкротстве, не имела судебных тяжб или санкций. Это частная инвестиционная фирма, как и десятки других в Хьюстоне. Единственное, что в них примечательно – это то, что их учредитель, скорее всего, подставное лицо.
– Почему ты так считаешь? – спросила Руна.
– Потому что Ренделлу Бейкеру девяносто два года и живёт он в Нейплз, штат Флорида, – ответил Берн. – Я взломал его домашнюю сеть и прочитал электронную почту. Он не бывал в Хьюстоне уже задолго до того, как мы стали Домом.
Я потерла лицо.
– Завтра я отправлюсь в «Диатек» и посмотрю, что там получится узнать. Вероятно, они не скажут мне, куда они перевели деньги… если вообще перевели, но, по крайней мере, мы сможем подтвердить перевод средств.
Руна посмотрела на меня.
– Я иду с тобой.
– Нет, – выпалили все четверо из нас одновременно.
Она вскинула руки вверх.
– Я не буду никого травить.
– Если ты пойдешь туда с Каталиной, – вмешался Берн, – ей придется сосредоточиться на твоей безопасности вместо того, чтобы искать твою сестру.
– Поддерживаю, – подхватила Арабелла.
– Пожалуйста, останься здесь, – попросила я Руну. – К тому же, когда Рагнар проснётся, ему нужно будет увидеть тебя. Он очнётся в незнакомом месте с незнакомыми людьми, а само пробуждение после моей магии будет довольно сбивающим с толку.
– Ладно, – фыркнула Руна. – Я останусь здесь и буду сидеть сложа руки. И ничего не делать. Пока ты будешь подвергать себя опасности ради меня. Довольна?
– В восторге. Арабелла, идём наверх поговорим.
Я вышла в коридор. Взбираясь по стремянке на свою мансандру, я услышала, как Берн позади меня пробормотал:
– Она, правда, старается тебе помочь. Ей очень сложно справляться с личными конфликтами.
Отлично. Вы только поглядите, какое уважение я получаю, как глава Дома. Просто ужас.
Арабелла постучала по стремянке и забралась наверх.
– Я жутко устала. Тебе что-то нужно?
– Можешь пробить для меня Холли Эттерсон?
Арабелла состроила мину.
– Считаешь, она убила мать, подбросила труп и смылась с двумя лямами баксов?
– Я не знаю, но хочу это выяснить.
У меня горело лицо. Я подошла к окну, и открыла его. Ночь повеяла холодным воздухом, охлаждая мою кожу. Как бы я не хотела это признавать, но Берн был прав. Мне не нравились конфронтации. Особенно с близкими людьми.
– Алессандро и, правда, кого-то зарезал?
– Да. И сделал это очень профессионально.
Арабелла вздохнула.
– Ну, я в шоке.
Шок был подходящим словом.
Мое окно выходило на улицу, за которой высились высокие кирпичные здания. Между зданиями и дорогой, свои широкие ветви раскинул дуб, опоясанный вокруг своего мощного ствола четырехфутовой каменной стеной. Одинокий уличный фонарь сражался в доблестной битве с ночью, освещая часть улицы и кончики ветвей.
Я вздохнула. Это был длинный-предлинный день, и у меня ещё столько работы завтра…
Арабелла что-то сказала.
– Что? – переспросила я.
– Я сказала, что тебе стоит поесть. Хорош уже строить из себя Неваду.
– Я поем. Я просто не хотела просить тебя на глазах у Руны.
Что-то зашелестело на дубе. Я сфокусировала взгляд.
Алессандро сидел на толстом суку прямо напротив моего окна. Он был облачён в угольно-серое, а его волосы были зачесаны назад.
Он поднял руку и помахал мне.
Я спохватилась, чуть не помахав ему в ответ, и повернулась к сестре.
– Он здесь!
– Кто?
– Алессандро! Он сидит на дубе.
Арабелла подбежала к окну.
– Где?
На дереве было пусто.
Я указала туда, где он был всего секунду назад.
– Прямо там. Он ещё помахал мне рукой.
Схватив телефон, я набрала экстренный номер Абарки.
– Курица, – повторила сестра. – Много-много курятины. Отлично помогает при галлюцинациях от голода.
– Я его видела. – Из телефона продолжали тянуться гудки.
– Я верю, что ты считаешь, будто ты его видела. Сердцу не прикажешь, Каталина.
– Мое сердце ничего не хочет. Я видела, как он всаживает нож в грудь мужчине, а теперь он сидит на дубе, обойдя нашу охрану, словно ее и вовсе нет.
– Курятина, а затем сон. Как насчёт хорошенько вздремнуть?
– Ты у меня сейчас хорошенько вздремнешь.
Она фыркнула.
– Ну-ну.
– Абарка! – отозвался телефон.
– На территории посторонний.
– Ты уверена? – переспросил Абарка.
– Да, я уверена. Он был на дереве у моего окна. Если бы это был снайпер, я или Арабелла были бы мертвы.
– Мне кажется это крайне маловероятным, – хмыкнул Абарка. – Мы оцепили склад довольно плотно. Вы уверены…
– Моя сестра видела постороннего! – рявкнула Арабелла. – Делайте что-нибудь!
– Уже работаем. – Абарка повесил трубку.
Я набрала Бага.
– Если ты звонишь мне насчёт этого жопоклоуна, я его ещё не нашел. Он удрал от меня сегодня после полудня, но я его найду…
Жопоклоун. Что это вообще значит…
– Он сидел на дубе у моего окна двадцать секунд назад.
– Членотрах!
Баг бросил трубку.
– Еда. Сейчас же, – приказала Арабелла.
– Ладно, ладно. – Я направилась к двери. – Но я его видела.
– Возможно, ты увидишь его в своих снах. Кстати, я позвонила в нашу страховую компанию, чтобы сообщить им о «деле Ярроу».
– Зачем?
– Мы протаранили дом Кирпичиком.
Я сделала разворот на сто восемьдесят.
– Вы что?
– Это была ситуация с заложником. Повреждения не настолько уж серьезные.
– Насколько серьезные?
– Мы вынесли стену и дверь в комнате-убежище.
Я разинула рот. Слишком много слов пытались вылететь из него одновременно, и я просто стояла, пытаясь их отсортировать.
– В любом случае, наша страховка закончилась, так как это последний месяц.
– Что? Неужели они заявили, что мы не оплатили счёт? Потому что я оплачиваю их сразу!
Сестра вздохнула.
– Нет, они отменили ее, потому что наш период отсрочки истекает завтра, и мы «в группе высокого риска».
– Мило. Они ожидают от нас немедленной гибели самым ужасным образом?
Арабелла кивнула.
– Скорее всего. Идем уже ужинать.
Глава 6
Я проснулась оттого, что прозвенел будильник, и сегодня был мой черед готовить завтрак.
Готовка, по большей части, была на мне и маме. Когда с нами жила Невада, она была слишком занята удержанием нас на плаву в финансовом плане. Берн с Леоном дежурили на кухне раз в неделю и обычно готовили мясо, чаще всего стейк, который они подавали обугленным снаружи и сырым внутри. Бабуля Фрида была из того поколения, где еда не считалась готовой, если она не разваливалась на части или не была слегка подгоревшей. Арабелла была вполне приличным поваром, когда это было нужно, но ее нельзя было оставлять на кухне одну в процессе готовки. Она начинала что-нибудь жарить, а заканчивала, переписываясь где-нибудь с друзьями или заливаясь смехом от какого-нибудь шоу по телеку в медиа-комнате. В этот момент срабатывали датчики дыма, и нам всем приходилось бежать на кухню спасать еду и тушить огонь.
Прикинув, что сегодня будний день, я решила остановиться на простом меню, и высыпав две упаковки бекона на два противня, отправила их в духовку. Затем я принялась замешивать тесто для черничных панкейков.
Лучшим моментом в готовке, помимо приготовления всяких вкусностей, была возможность подумать, пока твои руки заняты.
Прошлой ночью я провела еще несколько часов, перебирая дела Сигурни. Большинство людей, против которых она давала показания, были по-прежнему в тюрьме. Двое умерли, а один освободился и уехал из страны. Возможность мести была маловероятной.
Каждая минута, потраченная впустую в проверках тупиковых версий, делала возвращение Холли все менее вероятным. В деле о пропавшем без вести первые 72 часа являются самыми важными. Пожар случился ранним утром понедельника. Сегодня четверг. 72 часа истекли, и большую часть этого времени мы даже не знали, что она пропала.
Я представила, как Руна находит тело своей сестры после того, как думала, что она жива, и содрогнулась. Сколько еще должны потерять Руна и ее брат? Обрести надежду и пережить ее крушение, было еще хуже, чем вовсе не иметь ее. И где же была Холли? Если я была права, кто-то вытащил ее из дома посреди ночи, пока ее мать сгорала до смерти. Это разозлило меня. Чрезвычайно разозлило.
Сегодня нам необходимо было добиться хоть какого-то прогресса. Баг пока не отчитался, так что сейчас «Диатек» был самым очевидным выбором. Они открывались в девять, и я буду у них ровно через одну минуту после открытия. У меня было законное прикрытие и моя магия. Им придется рассказать мне обо всем, и не важно, нравится им это или нет.
Я позвонила Неваде, нарезая грибы для яичницы с грибами и сыром.
Сестра ответила на втором гудке.
– Да?
– Как там Испания?
– Солнечная и прекрасная. Как Хьюстон?
– Холодный. У меня пальцы на ногах замерзли. Кстати, ты помнишь Руну Эттерсон?
– Да.
– Ее семья была убита. – Я вкратце пересказала ей все события.
– В сердце, говоришь?
– Да. Это был безупречный удар, Невада. Отточенный.
– Ну, и дела. Я тебе нужна?
– Нет. Если будешь нужна, я тебе позвоню, обещаю. Я не хочу, чтобы ты волновалась.
Невада фыркнула.
– Говоришь, как мама. Кстати, о маме. Как там дела с Абаркой?
Да уж, Невада была уже в курсе, что Августин заявился к нам домой в два часа ночи. Я знала, что Роган оставил кого-то за нами наблюдать. Он просто не мог ничего с собой поделать. Ну, хотя бы постарался, чтобы мы не заметили наблюдателей. Будь наша охрана получше, им бы не удалось так близко подобраться. Если я расскажу об этом Абарке, он мне ни за что не поверит. По словам нашего доблестного начальника охраны, «никто не мог» проникнуть за наш периметр, взобраться на дуб, и мне помахать, «даже белка». Проще говоря, он намекал на то, что у меня были галлюцинации.
– Похоже, нам придется с ним попрощаться. Мама винит во всем себя.
– Они были друзьями, и на бумаге Абарка выглядел вполне прилично.
– Я сказала ей то же самое.
– Каталина, если возникнут серьезные проблемы, звони Харту. Я пришлю тебе номер. Он сейчас в Штатах и у него перерыв между войнами.
Он руководил элитным подразделением Рогана, воюющим в конфликтах по всему миру за астрономические суммы. Мы не могли позволить себе Харта даже со скидкой от Рогана.
– Непременно, – сказала я. – Он принимает платежи в рассрочку?
– Я серьезно, – сказала Невада. – Позвони ему. Я не хочу возвращаться домой к обугленным телам.
– Ты слишком беспокоишься.
– Я беспокоюсь как раз в меру. Я буду меньше волноваться, если ты пообещаешь позвонить Харту.
– Если все будет плохо, обещаю позвонить Харту. Люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю. – Повисла пауза. – Каталина, дела с похищениями ранят душу. Особенно, если ты знаешь клиента. Береги себя.
– Непременно.
Я повесила трубку. Моя стопка блинчиков была почти готова, а грибы успели хорошенько подрумяниться.
Кто-то вскрикнул. Это был очень короткий, испуганный крик, сорвавшийся на полу-ноте. Что ещё?
Я выключила горелки на плите, вытерла руки кухонным полотенцем и, закинув его на плечо, отправилась на разведку.
Дверь в гостевую спальню была приоткрыта. Оттуда доносилось низкое урчание, своеобразный рык, рожденный внушительной глоткой. Звучало весьма по-демонически. Я толкнула дверь кончиками пальцев.
Бледный как мел Рагнар сидел на кровати, широко распахнув глаза и вжавшись в спинку кровати. На полу перед кроватью развалился монстр цвета индиго. Шесть футов в длину, не считая хвоста, со строением тигра и мордой с четырьмя ноздрями, создание следило за Рагнаром ярко-голубыми глазами. Лапы у него были размером с мою голову.
О! Корнелиус с Матильдой вернулись. Надо было добавить больше яиц в яичницу.
Потусторонний кот заметил меня. Грива щупалец на его шее встала дыбом, а из бархатистых лап выстрелили тонкие когти и тут же втянулись обратно.
– Зевс, что я тебе говорила про царапание ковра?
Зевс издал короткий звук – что-то между фырканьем быка и морского котика.
– Не переговаривайся со мной.
Монстр возобновил свое горловое рычание.
– Привет, – поздоровалась я с Рагнаром. – Ты меня помнишь?
Рагнар покачал головой, не сводя глаз с Зевса.
– Нет.
– Это хорошо, – улыбнулась я.
– Что это такое? – выдавил Рагнар.
– Призванное создание. Несколько лет назад маг призыва вытащил его из потустороннего мира, и здесь он подружился с анимагом. Никто и никогда еще не видел ничего подобного, но, тем не менее, сейчас он остаётся с нами. Давай, Зевс. Марш отсюда.
Зевс и не думал пошевеливаться. Это означало только одно: кто-то старше меня в его стае приказал ему здесь оставаться.
Я повысила голос.
– Матильда!
Мгновением позже в комнату вошла Матильда. За ней семенил Принц Генри – белый клубок пушистой милоты с голубыми глазами и неприлично пушистым хвостом. Матильда с Корнелиусом утверждали, что это был гималайский кот, но у меня на этот счет были сомнения.
Миниатюрная для своего возраста, с длинными черными волосами и большими шоколадными глазами, Матильда очень походила на Нари, свою маму-кореянку. Нари убили три с половиной года назад, впоследствии чего Корнелиус и начал с нами работать. Матильда проводила свое время между школой, домом своей тети и нашим складом, а когда Корнелиус был в офисе, то и она обычно была рядом.
– Твой папа здесь?
– Он меня сюда привез.
– Могу я узнать, почему ты попросила Зевса оставаться здесь? – спросила я.
Матильда посмотрела на Рагнара.
– Он спал слишком долго, и пришло время просыпаться.
Прошлой ночью я отправила е-мейл Корнелиусу, вводя его в курс дела. Очевидно, Матильда его тоже прочитала.
– Хорошо, но причем тут Зевс?
– Медицинские исследования показывают, что мурлыкание кошек снижает у людей кровяное давление и успокаивает, – сообщила Матильда.
– Матильда, – мягко сказала я, – большинство людей считают Зевса жутким. Вероятно, в статье речь шла о домашних котах, а не об огромных синих тиграх из потустороннего мира.
Она покачала головой.
– Нет никакой разницы в урчании Зевса и Принца Генри. Если он этого не понимает, то это его проблемы.
Иногда общение с ней походило на разговор с сорокалетней тёткой со скверным характером.
– Пожалуйста, попроси Зевса уйти.
Матильда закатила глаза.
– Ладно. Идем, Зевс. Не трать время на эту бестолочь.
Я не знала, имела она в виду меня или Рагнара.
Она вышла из комнаты, и Зевс посеменил за Матильдой вглубь дома.
Я повернулась к Рагнару.
– Меня зовут Каталина. Вы с Руной пока живёте у нас. Руна помогла нашей семье несколько лет назад, и теперь мы занимаемся расследованием случившегося с вашей мамой и сестрой.
Его лицо снова обрело цвет.
– Они погибли при пожаре.
Для этого разговора мне очень нужна была Руна.
– Мы получили подтверждение, что твоя мама мертва. Однако второе найденное пожарными тело не соответствует Холли. Есть небольшой шанс того, что Холли может быть жива.
Он кивнул мне со спокойным и серьезным выражением лица.
– Хорошо.
Очищение от магии было нелегким испытанием.
– Когда будешь готов, приходи завтракать на кухню. Иди на запах блинчиков и бекона.
– Хорошо, – повторил он снова. – Спасибо.
Я повернулась уходить.
– Простите, – произнес Рагнар. – Где моя сестра?
Черт.
Пять минут спустя, я наблюдала запись с камер наблюдения, как Руна покидает склад. Она села в свой «Ниссан Рог» и уехала.
Вот черт. Попробуй теперь разберись, куда она отправилась.
Она не была пленницей. Она была гостьей и клиенткой, и могла уйти, когда ей вздумается. Даже если это было опасно и глупо.
На записи Берн выскользнул из дома. Я достала телефон и набрала ему сообщение.
«Ты где?»
«Слежу за Руной».
«Что она делает?»
«Она сидит на развалинах своего дома и рыдает. Я позволю ей выплакаться, а затем прослежу, чтобы она благополучно добралась домой».
«Рагнар проснулся».
«Я ей передам».
Я вздохнула. Сегодня будет длинный день.
Когда люди думают о центре Хьюстона, они представляют себе современные башни из стали и стекла. Что, в общем-то, правда. Но в Хьюстоне есть и другой центр, более старый, декоративно украшенный, родившийся в период между 1920-м и 1930-м годами, когда небоскребы в стиле «ар-деко» ставили новые рекорды по высоте, а недавнее изобретение кондиционеров сделали гнетущую жару и влажность Хьюстона терпимыми.
Большое Юго-Западное Здание, в котором сейчас располагался «Диатек», было возведено в течение одного года в период этого строительного бума. Кирпичная башня, с основанием из известняка, возвышается над Техас Авеню на высоту в 22 этажа. Здание, по большей части, имеет прямоугольную форму, кроме самого верха, где последние этажи отступают к центру по аналогии с пирамидами майя, которыми был вдохновлен архитектор здания. Резные рельефы украшают его стены. Мезоамериканские драконы и воины над витиеватыми арками пристально смотрят на прохожих внизу.
Я прошла через его двери, одетая в свою рабочую одежду. Черные брюки, белая водолазка и мой любимый плащ от Барберри с ножом внутри. Со мной была папка, содержащая юридический эквивалент заряженной гаубицы: все документы, начиная от нашей лицензии до ограниченной доверенности и срочного запроса информации, которые Руна подписала прошлой ночью.
Вестибюль выглядел таким же величественным, как и здание. Полированный паркет на полу блестел как зеркало, отражая красные мраморные стены. Слева небольшая мраморная стойка, декорированная элегантной белой орхидеей, закрывала одинокого администратора. Далее мраморная стена обрывалась двумя лифтами. Прямо напротив стойки администратора, справа, в небольшой зоне ожидания располагались два мягких двухместных диванчика и низкий кофейный столик со стеклянной вазой, украшенной яркими рождественскими узорами.
Обычно, в вестибюлях было больше одного выхода, но единственная дверь в дальней стене не была помечена как таковая. Вероятно, она выходила на лестницу. Дверь выглядела внушительно – из крепкой стали и с замком для ключ-карты.
Я подошла к стойке. Черная женщина средних лет в черном костюме и очках в черной оправе оторвалась от экрана компьютера и улыбнулась мне. У нее были короткие волосы, минимум макияжа и нитка жемчуга на шее.
– Чем могу вам помочь?
– Каталина Бейлор из Дома Бейлор. Мне нужно переговорить с кем-нибудь о счете Дома Эттерсонов.
– У вас назначена встреча?
– Нет. Но у меня срочное дело, а непосредственная владелица счета мертва,
– О Боже. Какое несчастье. Пожалуйста, присядьте, я сейчас с кем-нибудь свяжусь.
Я прошла к диванчикам и села в углу, чтобы видеть обе двери. У лифтов были коробки для ключ-карт, а значит, без карты даже нельзя было вызвать лифт. Здесь должны были быть и камеры наблюдения, хотя пока я ни одной не заметила. Как для старого здания, у них было полным-полно высокотехнологичного охранного оборудования.
Баг до сих пор не отчитался, что означало, что Алессандро ускользнул от него и во второй раз. Баг, должно быть, в ярости. С другой стороны, Алессандро для него теперь проблема, и займет все его внимание. Никаких сообщений от Леона или Берна, что, надеюсь, означает, что Руна до сих пор была жива и никого не убила. Когда я в последний раз видела Арабеллу, она вооружилась пончиком и нелепо огромным латте из «Старбакса» и полностью погрузилась в сетевую социальную жизнь Холли.
Я подняла глаза от телефона. Администратор потягивала что-то из белой чашки с золотыми буквами, складывающимися в слова «Детка, снаружи холодно». Если она заблокировала входную дверь, я в ловушке. Лифты не заработают без ключ-карты. То же самое с дверью, ведущей на лестницу. На этом этаже нет окон, не считая стеклянных панелей во входной двери, и я мельком увидела металлическую решетку, которую можно опустить, чтобы заблокировать выход.
Ни дать, ни взять темница.
Двери лифта слева открылись с тихим шорохом. Ни одна цифра над ним не загорелась. Ничто не указывало на то, с какого этажа он спустился или что он вообще был в движении. Все страннее и страннее. В отличие от Алисы, в случае проблем я не могла вырасти до исполинских размеров, но у меня были свои козыри в рукаве.
Белая женщина лет пятидесяти вышла из лифта. Низенькая и миниатюрная, она была одета в бледно-розовый костюм от «Шанель» с черной окантовкой, бежевые чулки и черные туфли на низкой шпильке. В качестве аксессуаров она выбрала короткое колье из розового золота и такой же браслет. Оправа ее очков соответствовала украшениям. Образ завершали темные волосы, стянутые на затылке в консервативный узел. Она поспешила ко мне, цокая каблучками по полированному паркету.
