Текст книги "Сапфировое пламя (ЛП)"
Автор книги: Илона Эндрюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)
Было всего несколько способов замаскировать клинок, достаточно длинный, чтобы быть эффективным в драке. Его можно было носить на бедре под свободной юбкой, которую пришлось бы задрать, чтобы достать его, что было достаточно непрактично в холодную погоду. Можно было носить его в ножнах за плечами, но если бы пришлось снять верхнюю одежду, клинок оказался бы у всех на виду. Спрятать его в подкладку плаща было наилучшим вариантом. Даже если бы я сняла плащ из вежливости или необходимости, я могла нести его так, чтобы тут же достать кинжал в случае чего. Было маловероятно, что Институт судебных наук станет обыскивать мой плащ.
Мы вошли в холл. Похоже, дизайнеры этого института были большими поклонниками современной индустрии и монохромных цветов. Пол сиял белой плиткой, стены подчеркивал светло-серый цвет. Потолок дополняли металлические светильники с продолговатыми флуоресцентными лампами, а стойки практически сверкали белым. Даже мебель для посетителей, мягкие кресла, были в серых тонах. Место так и просило хоть какое-нибудь растение или репродукцию Густава Климта.
Я подошла к администратору за стойкой. На сайте института дело значилось как «ожидающее рассмотрения», поэтому я позвонила заранее и предупредила их о нашем визите.
– Каталина Бейлор и Руна Эттерсон, – сообщила я женщине за стойкой. – Мы здесь по делу Эттерсонов.
Администратор, пожилая латиноамериканка, одарила меня извиняющейся улыбкой.
– Я поговорила с доктором Конвеем, и он сказал, что вы не можете увидеть тела.
– Не могу? – переспросила Руна. – Что значит, я не могу?
– Они недоступны.
Воздух вокруг Руны зарябил легкой зеленой дымкой. Ее голос похолодел.
– Сделайте их доступными.
В холле повисла оглушающая тишина, когда трое других админов за стойкой прекратили разговоры и уставились на нас.
Мне следовало разрядить это напряжение, пока кто-нибудь не запаниковал и его не усилил. К счастью, бюрократия состояла из правил, а я с правилами была на «ты».
Я улыбнулась администратору.
– Как ближайший родственник и глава ее Дома, Превосходная Эттерсон имеет право видеть останки членов ее семьи по желанию. Если вы воспрепятствуете ее доступу, я буду вынуждена уведомить адвоката ее Дома и вам придется предоставить причину несоблюдения ваших собственных правил в суде. Я подожду, пока вы проверите обоснованность нашей претензии с адвокатом вашей компании.
Администратор потянулась к телефону.
– Одну минутку, пожалуйста. – Она отвернулась от меня и заговорила в трубку торопливым шепотом.
Я отошла в сторону и увела Руну к окну.
Потянулись минуты.
– Что они так долго? – проворчала Руна.
– Они решают этот вопрос.
Администратор повесила трубку.
– Приносим наши извинения. – Она указала на молодого белого парня с копной темных волос, топтавшегося у ксерокса позади нее. – Это Виктор.
Виктор, изо всех сил старавшийся быть незаметным до этого момента, встрепенулся, словно олень в свете фар.
– Виктор проведет вас в нужный зал.
– Спасибо, – поблагодарила я. – Также мы ожидаем прибытия представителя «Свитка». Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы он к нам присоединился.
Мы последовали за Виктором в лифт, доставившим нас на третий этаж, который был таким же сияющим, как и холл. Мы прошли по белому коридору к большой комнате с шестью столами для вскрытия, стоявшими в ряд у стены. Четыре стояли пустыми. На двух других лежали прикрытые белой тканью тела.
Белый мужчина лет сорока ожидал нас у ближайшего стола, скрестив руки. На нем был белоснежный лабораторный халат, из-под которого выглядывала серая полосатая рубашка и жёлтый галстук. Его темные волосы были так коротко подстрижены, что их было едва видно. Можно было ожидать, что он будет гладко выбрит, однако его лицо и шею покрывала щетина примерно такой же длины, как и его волосы. Казалось, будто проснувшись пару дней назад, он побрил лицо и голову, а теперь позволял волосам отрасти обратно. Производило это все отталкивающее впечатление.
Виктор поспешил удалиться, не проронив ни слова. Мужчина в лабораторном халате, судя по всему, не собирался нас приветствовать, поэтому я сама направилась к нему. Две камеры наблюдения, одна на стене справа, а другая прямо над дверью, следили за каждым нашим шагом.
Мужчина поднял свой бейдж, показывая нам.
– Доктор Сайлас Конвей, ассистент судмедэксперта.
Я подождала, но ничего не последовало. Официальное представление окончено. «Отличное» начало.
– Каталина Бейлор и Руна Эттерсон. Спасибо, что так быстро встретились с нами, доктор Конвей.
– Что вы здесь делаете?
– Как вы думаете, что мы здесь делаем? – парировала Руна.
– Тратите мое время.
Он же не сказал это всерьез.
– Мы пришли, чтобы увидеть тела.
Конвей пристально посмотрел на меня.
– Зачем?
– Не важно, зачем. – Руна шагнула к нему. – У вас нет права блокировать мой доступ к останкам моей семьи.
– Я не блокировал ваш доступ. Я был занят другими делами. Мне пришлось все бросить и прийти сюда, чтобы вас сопровождать. Тела не в том состоянии, чтобы их рассматривали, а политика этого офиса заключается во избежании нанесения ненужной травмы членам семьи. Я пытался быть тактичным, но мое внимание и усилия остались незамеченными.
Понятно. Он был настоящим источником внимания и сочувствия. Даже не соизволил выдавить «соболезную вашей утрате».
Что-то здесь неладно. Во-первых, я позвонила заранее, поэтому он знал о нашем приезде. Во-вторых, он был не просто раздражен, а враждебно настроен, словно пытаясь помешать Руне. Это была обычная процедура, но он уже нарушал протокол. Что могло вызвать подобную враждебность? Если он вел так себя со всеми, не говоря уже о Превосходных, он мог быть уволен. Он должен был знать, что все, что он скажет, будет записано камерами наблюдения.
Мне следовало прийти сюда самой, но мне нужна была Руна, чтобы прорваться через бюрократию. Она все также была травмирована и уязвима, и переключалась с веселья на злость за полсекунды. Я должна была быть с ней очень осторожна, а сейчас этот мужик нарывался на конфликт без видимых причин. Контролировать эту ситуацию было все сложнее и сложнее, а использовать мою магию на госработнике стало бы преступлением. В моих планах не было начинать расследование с нарушения закона.
Конвей прошел к двум столам и встал между ними.
– Вы хотели видеть тела – так вот они.
Он сдернул пару простыней, прикрывавших останки.
Я читала об обожженных жертвах в учебниках по криминалистике. Несколько лет назад, Неваду заставили выслеживать Превосходного пирокинетика. Никто из нас не мог ей помочь, поэтому я сидела дома, сходя с ума от беспокойства, и читала все книги о пожарах и их жертвах, какие я только могла достать. Тогда Арабелла заметила, что я сама сводила себя с ума, но каким-то образом это был мой способ справиться со стрессом. Своего рода добровольная экспозиционная терапия.
Читать о ком-то сгоревшем заживо и видеть само тело, было двумя разными вещами.
Два обугленных тела на столах не могли весить больше шестидесяти фунтов каждое. Жар пламени высушил их, и когда мышцы и связки обезводились, тела сжались, согнув колени и локти, и сжав пальцы в кулаки. Учебники назвали это боксерской позой, потому что это было похоже на оборонительную позицию боксера. Черты лица исчезли. Кожа и подкожный слой жира также исчезли. Невозможно было угадать пол, расу или возраст тел. Я смотрела на два объекта, отдаленно напоминающих человека, покрытых почерневшей, сморщенной плотью.
По комнате поплыл мерзкий душок. Горький и тошнотворный, сладковатый и отдающий медью, он не походил ни на один запах, что мне доводилось чувствовать прежде, будто горелая свинина с обугленной кожей. К горлу подступила желчь.
Я отвернулась и увидела Руну, стоявшую позади меня будто, статуя, с таким бледным лицом, словно она увидела свою смерть. Потеря матери и сестры убила бы часть меня и причинила бы огромную боль. Оставалось лишь надеяться, что они умерли до того, как к ним добрался огонь.
– Довольны? – спросил Конвей. – Не было бы лучше запомнить их такими, какими они были?
– Нет, – отрезала Руна. – Я хочу запомнить их такими, как сейчас. Я никогда этого не забуду и заставлю заплатить того, кто это сделал.
– Конечно, это был трагический, но совершенно случайный пожар, – кивнул Конвей. – В такой ситуации, естественно, искать виновных, но мы не обнаружили признаков насилия. По моему мнению, расследование установит причину возгорания, и в итоге покажет трагическое стечение обстоятельств, но никак не криминал. Поезжайте домой, мисс Эттерсон. Здесь вы не найдете ответов.
– Что вы обнаружили в их лёгких? – спросила я.
Он зыркнул на меня и сделал шаг вперед, пытаясь пригрозить мне своим возрастом и размером.
Всю свою жизнь я работала над тем, чтобы оставаться незамеченной, ведь привлечение внимания к себе могло подвергнуть других опасности. Я не просто избегала конфликтов, я убеждалась, что меня и рядом с ними не будет. Моим естественным желанием было бежать – прочь из института, в машину, а затем на склад к моей любящей семье, где я могла укрыться от пронизывающего взгляда этого мерзавца.
Но здесь были лежащие на столах тела и требующая ответов Руна. Я взялась за работу и должна ее выполнить. К тому же я была права, а он – нет.
Я изобразила свою лучшую мину недовольной Аррозы Роган и пристально посмотрела на Конвея. Зрительный контакт и пренебрежение не были мне присущи, но мать Рогана была непреклонна, и я научилась и тому, и другому. Я неделями практиковала это выражение перед зеркалом, пока не добилась нужного результата. Это походило на стрельбу из эмоционального дробовика, заряженного ледяным отвращением.
Конвей завис на полпути.
– Похоже, вас здесь терпят, потому что вы хорошо справляетесь со своей работой, раз уж ваши манеры и поведение отвратительны. Ваше высокомерное и враждебное отношение к потерпевшей просто за гранью принципов работы института и порядочности в целом.
Лицо Конвея стало пунцовым.
– Поэтому, я спрошу ещё раз. Был ли в их лёгких дым? Если вы не можете ответить на мой вопрос, то найдите того, кто сможет.
Конвей раздул ноздри от злости. Я подготовилась к худшему.
В дверях появился Виктор.
– Чего еще? – рявкнул на него Конвей.
Виктор отступил в сторону, пропуская в комнату мужчину в строгом черном костюме.
– Добрый день, мистер Фуллертон, – поздоровалась я.
Представитель «Свитка» прошел в зал. Лет сорока с небольшим, аккуратный, опрятный, с загорелой на солнце кожей и темными волосами, зачесанными назад. Его глаза были неожиданного оттенка светло-голубого. Они же были единственным пятном цвета во всем его облике. Все остальное – кожаные туфли, сшитый на заказ костюм, безупречная рубашка с галстуком и очки – были черными.
– Мисс Бейлор, мое почтение. – Он протянул руку Руне, и та ее пожала. – Мисс Эттерсон, мои глубочайшие соболезнования.
– Это кто? – возмутился Конвей.
Фуллертон смерил его взглядом.
– Я здесь от лица корпорации «Свиток» для проведения генетической идентификации по запросу Дома Эттерсон.
Глаза Конвея распахнулись и остекленели. Паника задрожала в его карих радужках. Он резко отшатнулся назад и развел руки в стороны, касаясь каждого трупа. На меня обрушилась волна отвращения – мерзкое чувство, что только что все пошло ужасно, ужасно плохо.
Иссушенное тело на столе рядом со мной резко село. Я заметила движение, но мне понадобилось полсекунды, чтобы среагировать, да и разум отказывался воспринимать увиденное. Труп прыгнул на меня, вцепившись мне в горло холодными пальцами.
Меня охватила паника. Воздух испарился. Боль сжала мое горло в железных тисках.
Конвей ринулся к двери. Фуллертон отступил в сторону, пропуская Конвея, и при этом его лицо осталось совершенно невозмутимым, словно мы были на светском приеме. Руна развернулась, целясь в Конвея рукой. Если она его отравит, все что он знал, умрет вместе с ним.
Сложив ладони вместе, я повела их вверх между рук трупа, разрывая захват. Он отпустил мою шею, и я ударила его каблуком в солнечное сплетение, заставив попятиться назад.
– Неет! – прохрипела я.
Вспышка зелёного выстрелила из Руны, словно атакующая гадюка и коснулась плеч Конвея, как раз перед тем, как другой труп перепрыгнул через меня и приземлился ей на спину. Конвей нырнул в дверной проем и скрылся из виду.
Черт.
Первый труп снова встал. Я с трудом вдохнула – горло просто горело огнем – и вытащила свой нож. Реанимированные тела не вели себя как зомби, они были просто орудиями для магии реаниматора, словно марионетки на невидимых ниточках. Было бессмысленно бить их в сердце или в голову. Мне следовало их обезвредить.
Моя магия полыхнула, и я позволила ей навести удар. Свой талант сирены я унаследовала от отца, но этот дар достался мне от матери. Он превращал ее в смертоносного снайпера, он позволял Леону делать невероятные выстрелы, а мне позволял стрелять метко.
Иссушенное подобие человека бросилось на меня с широко раскрытыми руками. Я поймала его за правое запястье, вонзила лезвие в его подмышку и провернула. Семидюймовая высокоуглеродистая сталь прорезала сморщенные хрящи и сухожилия, будто старую кожу. Рука отвалилась от плеча, повиснув на тонкой полоске плоти.
Я отпустила запястье, выдернула нож и полоснула труп сзади по шее, отсекая голову. Затем я ударила во второе плечо, выбивая кость из сустава, рассекла нижнюю часть спины, перебивая позвоночник, и пнула его под колено. Труп рухнул, рассыпавшись на части по полу и больше не представляя угрозы.
Второй труп повис на Руне, вцепившись ей в волосы. Их обоих окутал зеленый туман, превращая обугленную плоть в ядовито-зеленую.
– Не трогай! – крикнула Руна. – Я разберусь. Иди!
Я пронеслась мимо Фуллертона прочь из зала. Коридор справа от меня был пуст. Слева Конвей пробирался вперёд, сгорбившись и опираясь о стену. Да, она всё-таки его отравила.
Больше никогда. Никогда Руна Эттерсон не пойдет со мной допрашивать подозреваемых. У меня были минуты, если не секунды, чтобы выжать из него ответы.
Я побежала.
Конвей оглянулся и ускорился. Он почти свернул за угол. Я должна была добраться к нему раньше, чем его прикончит яд.
Он споткнулся, схватился за стену, выпрямляясь. Я почти до него добралась.
Высокий, стройный мужчина в дорогом черном костюме вынырнул из-за угла, направляясь к нам. Он двигался грациозно – не как танцор, а как быстрый и ловкий фехтовальщик, с такой уверенностью, будто ему принадлежало это здание, и он удостоил его своим присутствием. Его длинные каштановые волосы спадали на одну сторону лица.
Конвей бросился влево, стараясь уйти от него.
Мужчина выбросил руку, поймав медэксперта за плечо, вытащил длинный, узкий кинжал из своего пиджака и всадил его Сайласу Конвею в сердце.
Это был ошеломляющий удар. Плавный, быстрый, безупречный. Моя магия блеснула, будто признавая его красоту. Он даже не целился. Он нанес его одним-единственным движением, будто достал из кармана ключи от машины и бросил их другу. Это был не просто опыт, а мастерство, рождённое чистой мышечной памятью и превосходными рефлексами.
Мужчина поднял голову. Из-за плеча Конвея мне улыбнулся Алессандро Сагредо, плавно вытаскивая свой нож из груди медэксперта.
В моем мозгу случилось короткое замыкание. Я попыталась остановиться, но я бежала по полированному бетонному полу, и законы физики сработали против меня. Я заскользила. Пол заскрипел под моими ботинками, и я проехала мимо мужчин на полной скорости. Алессандро склонил голову и наблюдал за моей медленной остановкой.
Как такое было возможно? Алессандро Сагредо был плейбоем. Он фотографировался без рубашки на Карибах. Занимался серфингом на Фиджи и шоппингом в Лондоне. Он не закалывал случайных госслужащих в сердце с хирургической точностью.
Алессандро смотрел на меня. Прямо на меня. Словно я была единственной во всем мире. Горячий, хищный огонь играл в его янтарных глазах. Он смотрел на меня так, будто я была лакомым стейком, а он был голодным волком.
Скажи что-нибудь умное, скажи что-нибудь умное…
– Эй!
Боже мой.
Не говоря ни слова, Алессандро переступил через тело Конвея и подошел ко мне. Мне следовало бы развернуться и броситься бежать, или хотя бы поднять нож. Вместо этого я просто стояла на месте как полная идиотка.
Алессандро склонился ко мне, предлагая взять его под руку. Я положила руку на его предплечье, под тканью костюма ощущались стальные мускулы. Алессандро пошел вперёд и мы вместе свернули за угол.
У меня галлюцинации. Не иначе.
– Я…
– Шшш, – прошипел он с легким акцентом. – Просто продолжай идти. Скоро здесь будет охрана здания, а нам быть здесь не нужно.
Он убил Конвея. Его это не обеспокоило. Его тревожило это не более, чем прихлопнутая муха. Алессандро убивал ножом человека в сердце прежде. Много-много-много раз до этого.
Я серьезно ошиблась в суждениях.
– Мне нравится твой нож, – сказал он. – Хотя, тебе не мешало бы его убрать, пока никто не увидел.
Я сунула лезвие обратно в ножны под плащом. Погодите. Он шикнул на меня. Словно мне было пять. Сказал мне спрятать нож, и я так и сделала. А теперь я позволяла ему увести меня прочь.
Какого черта я делаю?
– Почему мы идем?
Он взглянул на меня, и в его карих глазах отразилось удивление.
– Потому что я только что зарезал кое-кого. Секьюрити захочет задать мне кучу скучнейших вопросов. Я ненавижу скучные вопросы. А еще будет бумажная волокита. Ее я тоже ненавижу.
Еще бы, в таком-то случае.
– Ты убил Конвея.
– Да, убил.
Я остановилась. Он остановился и посмотрел на меня.
– Алессандро, что ты здесь делаешь?
– Пытаюсь заставить тебя идти побыстрее?
Мой мозг, наконец, восстановил способность формировать законченные предложения.
– Зачем ты убил Конвея? Он был наводкой в моем расследовании, а теперь он мертв.
– Он был очень плохим человеком. Ты гналась за ним с ножом.
– Мне нужно было задать ему несколько вопросов.
Он улыбнулся словно волк, обнаживший свои клыки в темной чаще.
– Ты собиралась его пырнуть, если он не ответит?
– Мне не нужно колоть людей, чтобы получить ответы.
Он вздохнул.
– Забирай свою подругу и иди домой, Каталина. Здесь для тебя нет ответов.
Что?
Руна на полной скорости свернула за угол, увидела нас и замерла.
– Мне очень жаль, – сказал Алессандро. – Я должен уходить. Поезжай домой, оставайся в безопасности и забудь обо всем этом.
Впереди звякнул лифт.
– Еще увидимся. – Алессандро поднял руку. Каким-то образом в ней оказался пистолет, хотя я не видела, чтобы он его вытягивал. Пистолет грохнул, выплевывая пули, окно справа от нас разлетелось, и Алессандро выпрыгнул в него.
Двери лифта распахнулись, и наружу вывалились охранники в серой униформе, с пистолетами наголо.
– Руки вверх! – рявкнул охранник.
Я завела руки за голову и позволила им надеть на меня наручники.
Через десять минут после того, как охранники здания задержали меня, на место происшествия прибыла группа реагирования хьюстонской полиции. Они освободили Фуллертона, который был явно нейтральной третьей стороной, задержали меня и Руну и задавали нам вопросы в течение сорока пяти минут. То, как они сконцентрировались на описании заколовшего Конвея загадочного мужчины, навело меня на мысль, что Алессандро поработал с камерами в коридоре. После третьего круга одних и тех же вопросов, мое терпение лопнуло. Я дала им контакты нашего адвоката и отметила, что моя клиентка была травмирована нападением ее реанимированной семьи и у нее достаточно могущественные враги, чтобы подкупить медэксперта, и к тому же, я насчитала как минимум три точки, из которых ее мог убить снайпер. После этого я отвечала на каждый вопрос вопросом «Можем ли мы идти?». Они сдались и отпустили нас. Я схватила Руну и чуть ли не силой запихнула ее в лифт.
Как только двери лифта закрылись, Руна повернулась ко мне.
– Ты мне солгала!
– Не здесь, – предупредила я. – Когда мы выйдем из лифта, иди рядом со мной. Останавливайся, когда я останавливаюсь, а если я говорю тебе бежать, беги.
Лицо Руны напряглось.
– Ты считаешь, они попытаются меня убить.
– Да.
– Надеюсь, они попробуют.
Понятно. Эмоции Руны взяли верх над ее разумным мышлением, выкинули его на обочине дороги, и забрали мою подругу в увлекательную поездку. Как раз то, чего нам не хватало.
Клиентку. Не подругу – клиентку. Друзья были для других людей. Вам хочется нравиться вашим друзьям, а когда я хотела кому-то понравиться, шансы на утечку моей магии и зачаровывание людей конкретно возрастали. Я двадцать один год избегала заводить себе друзей. Было безответственно начинать делать это сейчас.
Мне нравилась Руна. Она понравилась мне с нашей первой встречи, и мне хотелось быть, как она – забавной, очаровательной и уверенной в себе. Сейчас ее вид разбивал мне сердце. Я хотела исправить случившийся с ней кошмар, и мне следовало пристально следить за своими действиями. К тому же, сейчас она нуждалась не в подруге, а в профессиональном детективе.
Лифт открылся. У меня ушла секунда на проверку холла. Видимых угроз нет. Я вышла и направилась к двери с высоко поднятой головой. Рядом со мной шагала Руна, словно бросая всем вызов встать у нее на пути.
Мы вышли из здания, и я ускорилась, почти переходя на бег. Между лопатками у меня так зудело, будто кто-то целился в меня через винтовку с оптическим прицелом.
Забраться в машину, забраться в машину…
Я открыла замки, и мы запрыгнули в «Элемент». Я завела мотор, выехала с парковки и покатила по улице.
– В том здании был Алессандро. Каталина, я видела его собственными глазами.
– Я понятия не имела, что он там будет. – Я сосредоточилась на вождении. Машина летела по дороге. За нами никто не следовал.
– Что он там делал?
– Убивал нашего подозреваемого.
– Зачем?
– Не знаю, – ответила я. – Позвонить Берн.
Из динамиков машины раздались гудки, и Берн взял трубку.
– Да.
– Ты был прав. – Я слишком быстро повернула и ускорилась на подъездной дороге, сдвигаясь влево, чтобы выехать на шоссе. – Это война Домов. Мы возвращаемся на склад. Спрячь нас.
– В процессе, – ответил Берн. – За вами хвост?
– Пока не вижу. – Я слилась с дорожным движением.
– Мой брат проснулся? – спросила Руна.
– Нет, – ответил Берн. – Я позвоню, если будут изменения.
– Мне нужно все, что ты сможешь накопать на судмедэксперта Сайласа Конвея. В частности, неожиданные крупные переводы на его счет за последние месяц или около того, и откуда они поступили.
– Что он сделал?
– Он попытался не дать нам осмотреть тела, а когда появился представитель «Свитка», то реанимировал трупы матери и сестры Руны, и попытался с их помощью нас убить. Пока мы говорим, копы уже проверяют его прошлое.
– Вы в порядке? – спросил кузен.
– Да. Фуллертон взял образцы, но Конвей умер до того, как я успела его допросить.
– Что случилось?
– Алессандро Сагредо.
Телефон умолк.
– Прости, что ты сказала?
– Алессандро Сагредо случился. Он объявился в ИСН округа Харрис и заколол моего подозреваемого в сердце. Причем сделал это так, будто у него в этом богатый опыт. Затем он сказал мне забирать мою подругу, ехать домой и больше не заморачивать этим свою хорошенькую головку.
И когда я его найду, он пожалеет о каждом слове. Он удивил меня на этот раз, но больше этого не произойдет.
– Что он сказал? – переспросила Руна.
Динамик машины сохранял молчание.
– Берн, ты там? – не выдержала я.
– Да, – отозвался он. – «Веселенькое» утро у вас выдалось.
– Скоро увидимся. – Я отключилась.
– Как во всем этом замешан Сагредо? – спросила Руна.
– Без понятия. Ты знаешь его или его семью? У твоей мамы были с ним какие-то контакты?
– Нет.
– Но ты узнала его фотографию, – напомнила я.
– Я узнала его, потому что жутко запала на него в старшей школе, как и любая другая девчонка моего возраста. Когда он обручился в первый раз, Фелисити, Мишель и я устроили ночевку и плакались друг другу, налегая на чизкейк и взбитые сливки.
Когда я услышала о его первой помолвке, я заперлась у себя в комнате и рыдала в одиночестве. Следующие два раза я тоже плакала, потому что была идиоткой.
Руна покачала головой.
– Поверь мне, если кто-то и связан с Сагредо, так это ты. Он даже не знает о моем существовании.
Если у Дома Эттерсонов не было связи с Домом Сагредо, тогда почему Алессандро был в морге, и зачем он убил Конвея и сказал мне отправляться домой? Каким-то образом он был во всем этом замешан. Должен был быть замешан.
Мне нужно найти Алессандро и для этого мне понадобится Баг.
Баг служил у Рогана специалистом по наблюдению. Магически измененный, он обрабатывал визуальную информацию с невероятной скоростью. Он мог просеять одновременную передачу с десятков камер видеонаблюдения и отследить человека по всему городу. Если кто и мог найти Алессандро, так это Баг.
Еще он был фанатично предан Рогану. Как только мы привлекали Бага, Роган узнавал каждую деталь нашего запроса, как реальную, так и придуманную, поскольку Баг не просто сообщал факты, а здорово приукрашал их собственными выводами, сделанными с особым талантом.
Я могла себе представить, как бы он об этом доложил. Эй, вы в жизни не поверите в эту срань: они хотят, чтобы я нашел Алессандро Сагредо. Судя по всему, этот паршивец кого-то зарезал, а твоя сестра хочет выйти за него замуж. Она заплатит мне целое состояние, чтобы я нашел его до того, как он снова убьет и испоганит им весь роман. Она считает, что дурь из башки можно выбить любовью порядочной женщины. Ну, разве это не чушь собачья?
Невада бросит все и прилетит обратно на выручку, чем поставит планы миссис Роган под угрозу. Дед Рогана был сложным человеком при жизни и не видел причин меняться после смерти. В своем завещании он уточнил, что если Невада с Роганом не будут присутствовать на всем протяжении похорон и траура, миссис Роган будет исключена из завещания.
Миссис Роган хотела унаследовать от своего отца лишь одну вещь: семейную летнюю усадьбу на побережье, где ее мать разбила прекрасный сад. Когда миссис Роган была маленькой, и ее мать ещё была жива, семья проводила там свои летние каникулы. Это было местом ее самых счастливых воспоминаний.
Последние три года миссис Роган обучала и тренировала меня. Она наняла репетиторов для моей магии, и организовала курсы этикета, она водила меня по музеям и картинным галереям, стараясь привить мне вкус. Она делала это все, не ожидая взамен ничего, кроме спасибо. Мы с Невадой хотели, чтобы она получила тот дом больше, чем она сама.
Я любила своего зятя, но сказать, что он был параноиком по части безопасности, было все равно, что назвать тайфун лёгким ветерком. Я не сомневалась, что Коннор наблюдал за нами. Он просто не мог ничего с собой поделать. Это означало, что он уже знал о ночном визите Августина и о том, что я уехала вместе с ним, а вернулась с Руной и ее братом в отключке. Поделился ли он этим с моей сестрой, было другим вопросом, но рано или поздно Невада узнает, что мы взялись за опасное дело. Вероятность ее стремительного возвращения домой уже была высока, а сдобренный бранью рассказ Бага мог заставить ее сорваться.
Единственным способом это предотвратить, было связаться с ней. Звонить ей сейчас было слишком поздно. Она наверняка уже была в постели.
Но нам был нужен Баг. Было жизненно необходимо установить, где был Алессандро и почему он там оказался. Я не могла ждать до завтра.
– Позвонить Баг.
Телефон даже звякнуть толком не успел, как его схватил Баг.
– Чего надо?
– Я хочу нанять тебя кое-кого найти, но ты не можешь рассказать об этом моей сестре. Утром я сама расскажу ей об этом первым делом. Сможешь так долго вытерпеть?
– Зависит от того, кто это.
Хорошая попытка. Но я не вчера родилась.
– Сначала пообещай.
– Ладно. Обещаю.
– Алессандро Сагредо.
Баг взвизгнул.
– Твоя ванильная мечта со старшей школы? Итальянский жеребчик?
– Неужели все знают, что мне нравился Алессандро?
– Знают все, кто тебя знает. Что он сделал? Неужели ты решила прекратить разлуку расстоянием и сразить его наповал?
Я стиснула зубы.
– Он убил моего главного подозреваемого.
Тишина.
– Как?
– Заколол его в сердце. Меньше, чем в пяти футах от меня.
– Оххх. Круто. Вот так крутотень. Я должен рассказать Майору.
– Баг! Вернись на две миллисекунды назад, когда ты пообещал мне никому ничего не рассказывать!
– Ты меня обманула. Даже не знаю, как я смогу промолчать. Это слишком круто.
Уфф.
– Ладно, можешь рассказать Коннору, если возьмёшь с него клятву держать это в секрете от Невады. Я объясню ей все сама завтра утром. Ты можешь это сделать?
– Я постараюсь.
– Они в любом случае спят.
Баг фыркнул.
– Майор никогда не спит. Иногда он прикрывает глаза, когда обдумывает важные мысли.
– Коннор на похоронах своего деда, где старается не прикончить свою отвратительную семейку. У него сейчас хватает забот и без нас, Баг. Ты же не хочешь добавить ему лишние хлопоты, правда?
– Ты со своей логикой вечно все портишь. Ладно. Где ты видела нашего красавчика в последний раз?
– Выпрыгивающим из окна третьего этажа ИСН.
– Окей, должен признать, это охренеть как круто. Я в деле.
– Мы не обсудили твой гонорар.
Баг застонал.
– Каталина, мне до чертиков скучно. Ничего не происходит. Еще немного, и я сам тебе заплачу, чтобы ты меня наняла. По крайней мере, здесь есть что делать. Его будет легко найти с такой-то мордашкой. Я позвоню, когда узнаю больше.
Он повесил трубку.
– Странные у тебя знакомые, – сказала Руна.
– Это приходит с работой. Ты в порядке? – спросила я.
– Нет, далеко не в порядке. Труп моей матери пытался выдрать у меня волосы.
Не было ничего, что я могла бы сделать или сказать, чтобы стереть эти воспоминания.
– Она нас очень сильно любила. Я могла прийти к маме с чем угодно, и она могла успокоить меня и поднять мне настроение. Он воспользовался ею, словно она была вещью. Словно она даже не была человеком.
– Мне жаль.
– Почему? – прорычала она. – Я хочу знать, почему это произошло.
– Мы это выясним. Сегодня мы узнали две вещи: твоя семья была убита, и их убийца достаточно могущественен, чтобы подвергнуть опасности медэксперта.
– Да уж, – фыркнула Руна. – Все началось странно и становится все страннее, Каталина.
– Я говорила тебе, что когда мы начнем, могут всплыть гадкие вещи. Ты хочешь уйти, Руна? Ты все еще можешь это сделать, но будет точка невозврата, и она приближается слишком быстро.
– Мы ничего не начинали. Начали те, кто убил мою маму и сестру. – Руна смахнула слезинку. Она сжала зубы, а выражение ее лица стало жестким и злым. – Но я это закончу. Даю тебе слово.
Глава 4
Хьюстонский трафик был убийственным. Мы потратили двадцать пять минут, чтобы преодолеть расстояние, которое можно проехать за пятнадцать, если бы улицы были пустыми. Никто за нами не увязался, но я все равно не могла дышать, пока мы не свернули на дорогу, ведущую к складу.
