Текст книги "Сапфировое пламя (ЛП)"
Автор книги: Илона Эндрюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
Я уставилась на ее фотографию. Она была не похожа на чудовище. Двадцать шесть лет, среднего роста, среднего телосложения, бледная, с темно-русыми волосами с золотистым отливом. Приятные черты лица, лицо сердечком, большие голубые глаза. Она казалась хрупкой в своих образах, вероятно, наполовину естественных и наполовину сознательно созданных. Кристал явно пыталась вписаться в категорию хрупких цветочков высшего общества: нежная прелестница, ищущая кого-то, кто защитит ее от сурового мира.
Я могла бы стать ее копией, если бы захотела. У меня была Арроза и три года обучения тому, как смотреть, что говорить, чего не говорить, и как это произносить. Все это время Кристал зарабатывала себе ученые степени. Хрупкий, уточненный вид цветка позволял ей аккуратно вписаться в устоявшуюся нишу.
Она вписалась в общество, но все равно была сломлена. Каким-то образом Кристал так и не поняла, что это неправильно – лишать людей их человечности.
Нам потребовалось полчаса, чтобы собрать досье на Кристал. Мне понадобилось меньше пяти минут, чтобы связать ее с «Диатек». Кристал была членом «Хьюстонского общества любителей оперы». Рэндалл Бейкер, номинальный основатель компании «Диатек», также был ее членом. В газете нашлась фотография прошлогоднего гала-концерта, где говорилось о деньгах, которые общество собрало на благотворительность, продавая пригласительные билеты по сто тысяч долларов за штуку. На ней Кристал сидела за круглым столом. Слева от нее, через четыре стула, Бенедикт де Лэйси поднес к губам бокал с шампанским.
Это было настолько близко к пороховой бочке, насколько мы могли приблизиться. Это никогда не станет доказательством в суде, но в этом и не было необходимости. Я вошла в свой кабинет, закрыла дверь и отправила досье Линусу по электронной почте. Через стеклянную дверь мне было видно все, что происходило в конференц-зале. Вся семья, молча, наблюдала за мной. Лицо Руны снова было бледным.
У меня зазвонил телефон. Я взяла его в руки.
– Как считаешь, к ней можно подступиться? – спросил Линус.
– Крайне ограничено. У ее семьи хорошие связи и она имеет историю сотрудничества с военными структурами.
Все это я изложила в нашем отчете. Допросить ее было бы трудно, получить разрешение ее Дома на то, чтобы я использовала на ней свою магию, было бы невозможно, и если бы мы применили грубую силу и потребовали, чтобы она согласилась на допрос, а я была бы неправа, то пришлось бы чертовски дорого за это заплатить.
– Я могу заставить ее дать показания, но нам понадобится подтверждение, – сказал Линус.
– Кристал редко покидает дом Ферреров, – продолжила я.
– Но она любит оперу, – сказал Линус.
– Да, но следующий гала-концерт «ХОЛО» состоится сегодня вечером, меньше, чем через три часа. Билеты на «Хрустальный шар» были только по приглашению и были распроданы в течение нескольких месяцев…
– Я заеду за тобой и Алессандро в семь.
Он отключился.
Ни хорошая работа, ни поднятых больших пальцев вверх. Просто заеду за тобой в семь.
Арабелла вскочила, пробежала по коридору и открыла мою дверь.
– Что он сказал?
– Он хочет, чтобы я пошла с ним и Алессандро на гала-концерт. Сегодня вечером. В семь.
Я уставилась на свой телефон. 5:37 вечера. Не было никакой возможности. Одни только волосы…
– Вставай! – рявкнула на меня Арабелла. – У тебя осталось меньше полутора часов. Тебе нужно принять душ.
Я написала Алессандро: «Опера, в 7 часов вечера, смокинг», и побежала наверх, мысленно поблагодарив Аррозу за то, что она настояла на покупке небольшого, но дорогого гардероба.
У меня было три вечерних платья: белое платье-футляр, красное платье цвета крови и струящееся голубое платье, которое обтягивало мою грудь и талию, переходя в струящуюся юбку. Платье-футляр было слишком облегающее, чтобы можно было хоть как-то в нем бегать, красное платье привлекло бы слишком много внимания, так что голубое платье было именно тем, что было нужно.
Случилось чудо, и в 6.58 вечера Арабелла загнала всех на кухню, чтобы я могла пройти в спальню Руны и переодеться, потому что я никак не могла спуститься вниз в платье.
Я надела маленькие серебряные туфли на каблуках и платье и посмотрела на себя в зеркало. Мои темные волосы, зачесанные за одно ухо, были разделены боковым пробором и ниспадали на плечи крупными волнами. Они обрамляли мое лицо, демонстрируя сверкающие в ушах бриллиантовые серьги. Алмазы были созданы в лаборатории. Арроза настаивала на настоящих бриллиантах, но я отказалась. Никто не умер, выкапывая мои серьги из земли, и это имело для меня большее значение, чем то, что подумает элита Хьюстона.
Мой макияж был легким для вечернего выхода. Мне никогда не шла яркая помада, поэтому я выбрала более светлый розовый цвет и смоки-айс макияж. Если бы мне дали еще полчаса, я бы улучшила контур лица, но это было необязательно. Я выглядела вполне подходяще для этого вечера, и никто не посмеялся бы мне в лицо. В любом случае, главное было то, как ты сама себя ощущаешь. До тех пор, пока ты ведешь себя так, будто принадлежишь этому месту, люди будут считать, что так и должно быть, а то, что меня будут сопровождать Алессандро Сагредо и Линус Дункан, означало, что большая часть внимания будет сосредоточена на них.
Я глубоко вздохнула и вышла из комнаты. Из кухни доносились голоса, и я направилась в ту сторону.
– …достойный приятный джентльмен, – рассказывал Алессандро. – Для меня было большой честью познакомиться с мистером Дунканом.
Чествуйте мою задницу.
– Мы вместе выпили. Это было совершенно искренне…
Я вошла на кухню. Алессандро остановился на полуслове.
На нем был смокинг. Он сидел на нем как перчатка. Он выглядел так, как будто родился в нем, каждый дюйм гласил о Превосходном.
Я видела его в смокинге дюжину раз в его «Инстаграме», но ничто не могло подготовить меня к настоящему. Мой пульс участился. У меня слегка закружилась голова. Мне хотелось дотронуться до него, чтобы убедиться, что это не галлюцинация. В реальной жизни люди не так уж красивы. Так просто не должно было быть.
До меня вдруг дошло, что он смотрит на меня с некоторым недоумением.
Моя сестра открыла рот. Руна толкнула ее локтем.
Воцарилось молчание.
Я ждала, когда он заговорит, но он, казалось, просто смотрел на меня.
И это вовсе не было неловко. Нисколько.
У всех зазвонил телефон, оповещая о появлении кого-то у нашей входной двери. Самый красивый убийца в мире моргнул. Этого было достаточно, чтобы вывести меня из транса.
– Это, наверное, Линус. Нам пора идти. – Я сунула телефон в маленький сверкающий клатч «Эди Паркер».
Алессандро вернулся к жизни.
– Ага, пора.
Бабуля Фрида преградила ему дорогу.
– Никто из вас никуда не пойдет, пока я не получу фотографию для моей «Инсты».
– Бабуль, они же не на выпускной бал идут, – запротестовала Арабелла.
– Замолкни. Они собираются на вечеринку высшего общества, и у меня будет, по крайней мере, одна хорошая их совместная фотография.
Если мы этого не сделаем, она будет еще долго ворчать.
– Он же сейчас должен быть на Гавайях.
– Я не буду делать пост до следующей недели.
Я повернулась к Алессандро.
– Не верь ей.
Алессандро одарил ее своей ослепительной улыбкой.
– Я с удовольствием попозирую вам.
– Каталина, улыбнись, – приказала бабуля.
Я изобразила на лице беззаботную улыбку.
Бабушка сфотографировала и рассмотрела фотографию.
– Достаточно хорошо? – спросила я.
– Пойдет.
Алессандро предложил мне руку, я положила ладонь ему на запястье, и мы пошли по коридору. От него пахло сандаловым деревом, ванилью и цитрусовыми нотками. Я чувствовала себя совершенно нелепо. Я была Золушкой, идущей с моим принцем на бал. Где я буду обольщать и допрашивать женщину, создавшую монстров для консорциума убийц, и где я должна буду сделать очень хорошую работу, чтобы Национальная Ассамблея не убила нас всех.
Мы подошли к двери кабинета, он придержал ее для меня, и мы направились к входной двери. Каждый шаг давался мне с таким трудом, словно кто-то обмотал мои ноги резинкой.
– Ты прекрасно выглядишь, – сказал Алессандро.
«Когда тебе делают комплименты, всегда отвечай», прошептал голос Аррозы у меня в голове.
– Спасибо. Ты тоже выглядишь очень красивым.
Он открыл дверь, и я вышла на улицу, где под светом уличного фонаря ждал бронированный «Эскалейд» Линуса.
– Оружие? – спросил Линус.
– Нету, – ответила я. Я проверила требования безопасности торжественных мероприятий. С тех пор как Барановский, один из самых богатых Превосходных в стране, был убит на собственном благотворительном обеде, меры безопасности на светских мероприятиях возросли до абсурдного уровня.
Алессандро пожал плечами.
– Нет необходимости. Вокруг будет полно людей из служб безопасности.
И у них будет оружие, которое он сможет скопировать.
– Насколько широк твой диапазон? – спросил Линус.
Алессандро по-волчьи оскалился на него.
– Я спрашиваю, потому что привез полный багажник. Насколько близко автомобиль должен стоять к зданию?
– Как далеко будет припаркована машина?
Линус обреченно покачал головой.
– Если она будет припаркована в 0,14 милях от здания, это будет достаточно близко?
– Да.
Машина свернула на Техас-авеню и остановилась перед «Театральным центром Уортема», присоединившись к ряду других роскошных автомобилей, высаживающих своих пассажиров, как будто мы все были детьми начальной школы. Наступила ночь, но вся улица была залита ярким электрическим светом.
– Так, детки, – сказал Линус. – Мы войдем внутрь, немного пообщаемся и сядем за наш столик. Бал будет состоять из пяти актов с двадцатиминутными антрактами. Ужин будет подаваться в виде блюд во время антрактов. Между выступлениями принято танцевать и общаться. Каталина, ты найдешь Кристал и, когда представится возможность, станешь ее лучшей подругой во всем мире. Нам нужны бесспорные доказательства ее причастности, местонахождение объекта и признание вины, если ты сможешь их заполучить. Записывай все, что она тебе скажет. Алессандро, ни при каких обстоятельствах Каталина не должна пострадать. Избегай насилия, но если у тебя не будет выбора, постарайся не привлекать внимания. Все поняли?
– Да, – ответила я.
Граф Сагредо не удостоил этот вопрос ответом.
«Эскалейд» плавно остановился. Швейцар открыл мне дверь и протянул руку. Я оперлась на нее и вышла из машины в ночь.
Сто пятьдесят футов красной ковровой дорожки выложили на узкой площади, окаймленной пышными дубами и освещенной уличными круглыми фонарями. Дорожка вела к стеклянному входу в виде арки, которая светилась золотистым светом. Люди в вечерних нарядах шли по направлению к ней, женщины в сверкающих платьях и мужчины в костюмах, останавливаясь у топиария, чтобы сфотографироваться на фоне красной ковровой дорожки. Зеваки стояли по краям дорожки, стремясь хоть мельком увидеть богатых и знаменитых. В отдалении, у входа, притаилась телевизионная бригада, корреспондент которой брал интервью у гостей. Мелькали камеры, швейцары сновали туда-сюда, на телах и волосах сверкали драгоценные камни…
Меня охватило непреодолимое желание заползти обратно в «Эскалейд».
Я вздернула подбородок. Я не была какой-то Золушкой в волшебном платье от моей феи-крестной. Я купила себе платье на заработанные деньги, купила туфли и сумку, и ничто не могло превратиться в тыкву в полночь. Мне не нравился этот фальшивый мир гламура и излишеств, но никто не имел права подвергать сомнению мое присутствие здесь. У меня была работа, и я ее выполню.
Алессандро обошел машину и снова предложил мне руку. Несколько голов повернулось в нашу сторону.
Линус вышел из «Эскалейда». В толпе произошла заметная перемена. Не только люди в толпе разинули рты, но даже Превосходные Хьюстона остановились. Каждый из них отметил, что прибыл Линус.
Линус сверкнул тысячеваттной улыбкой. Когда он был молод, то, возможно, дал бы Алессандро фору. Он просто махнул рукой, и зрители пришли в неистовство.
Линус зашагал по красной ковровой дорожке. Мы последовали за ним. Впереди телевизионщики поняли, что явился какой-то крутой Превосходный, и корреспондент отчаянно пытался закончить свое текущее интервью.
Алессандро шел рядом со мной, красивый и немного отстраненный, словно принц, чуть возвышающийся над всем этим, а Линус ухмылялся и подыгрывал толпе. Впереди, на стенах «Театрального центра Уортема», подсвечивали цветными проекциями выступления акробатов в огненных кольцах. «Хьюстонское общество любителей оперы» праздновало премьеру Мадам Трапеции с новым гибридным шоу, в котором смешались элементы цирка и оперы. Билеты на него были распроданы в Лондоне и Нью-Йорке, и каким-то образом Хьюстон оказался следующим, кто его заполучил. Нам не покажут всего представления, только несколько избранных актов, прежде чем состоится премьера уже для широкой публики, но это было захватывающе – быть первыми, кто его увидит.
– Алессандро! – крикнула женщина слева. – Алессандро! Посмотри на меня!
Он повернулся, не сбавляя шага, и подмигнул. Группа девушек слева от нас взорвалась.
– О Боже мой!
– Женись на мне!
– Что это за девушка?
– Мой номер 830…
Мы возобновили свой марш по направлению к входу.
– Наслаждаешься собой? – пробормотала я.
– Ревнуешь?
– К твоим многочисленным поклонницам? Нет.
– Ты никогда не говоришь мне ничего приятного, – сказал он низким голосом, переходящим в интимный, который касался моей кожи, как бархат. Мы были выставлены на всеобщее обозрение перед сотнями людей, а он говорил со мной так, словно мы собирались поцеловаться в моей спальне. – Это всегда звучит так: «Перестань так гнать, Алессандро», «Ты должен уйти, Алессандро».
– А что бы ты предпочел услышать?
– Дай мне подумать. – Его лицо приняло задумчивое выражение. Оно хорошо смотрелось на нем. Как и все остальное. – Я скучала по тебе, Алессандро.
Зачем я спросила?
– Обними меня, Алессандро. – Его соблазнительный голос обволакивал меня. Все мои чувства обострились. Толпа постепенно исчезала, и только его голос имел значение.
– Поцелуй меня, Алессандро.
Мне стало жарко. Я даже покраснела. Черт возьми.
– Ты прекратишь?
Мы уже почти добрались до съемочной группы. Может быть, нам удастся проскользнуть мимо них незамеченными, пока они будут нацелены на Линуса.
– Не уходи, Алессандро. Не останавливайся, Алессандро…
– Перестань лгать о том, кто ты есть, Алессандро.
Его лицо закрылось, как будто кто-то захлопнул дверь. Я задела его за живое. Хорошо.
Корреспондент набросился на Линуса. Алессандро плавно прошел мимо него, и мы присоединились к толпе разодетых людей, проходящих через широко открытые стеклянные двери. Никто не спрашивал у нас наших приглашений. По-видимому, достаточно было просто приехать с Линусом Дунканом.
Шесть вооруженных охранников в черных костюмах выстроились вдоль стен небольшого вестибюля. Мы прошли через арку металлоискателя, затем через биосканер, как в зале аэропорта, и поднялись на эскалаторе наверх.
Большое фойе было преображено. Огромная люстра с колесами фургона, поддерживающая сценические светильники, висела в воздухе на высоте пятидесяти футов. Над ней ярды и ярды полуночно-синей ткани тянулись от потолка к стенам и ниспадали на пол, имитируя внутреннюю часть палатки-повозки с высоким верхом. От люстры к стенам зала, где стены соединялись с потолком, тянулись цепочки золотистых огоньков, сверкающие на фоне ночного неба, как летние звезды. Цветные лампы окрашивали ткань вкраплениями лаванды и бирюзы. Тихая музыка, звучавшая из скрытых динамиков, была сложной современной интерпретацией цирковой темы, исполняющейся целым оркестром.
В центре зала возвышалась круглая сцена, которая была вровень с полом. Она была гладкая и мерцающая золотыми крапинками. Сцену окружали, выставленные кольцом, круглые столы на десять персон, каждый из которых был накрыт золотой скатертью.
Пара высоких металлических золотых опор возвышалась на противоположных сторонах фойе. Между ними на высоте была протянута проволока. Две женщины-акробатки крутились в воздухе, подвешенные на длинных голубых лентах. Слева, на небольшой приподнятой платформе, акробат в черном трико, разорванном в стратегически важных местах, наклонился назад, касаясь локтями пола. Справа сквозь толпу прогуливался дрессировщик животных, таща за собой двух львов на нелепо тонких серебряных цепях. Львы следовали за ним, не обращая внимания на зевак. Он, должно быть, был анимагом.
Представления, звуки, цвета и гул толпы объединились в сказочный роскошный цирк. Реальность перестала существовать. Если бы я повернулась, то все еще могла бы мельком увидеть через гигантское окно, темную зимнюю улицу, но здесь существовала только фантазия. Я могла бродить здесь часами, придумывая истории и наблюдая за людьми.
– Как красиво, – пробормотала я, когда поток людей понес нас вправо.
– Эх. – Алессандро пожал плечами. – Рождественский гала-концерт в Мельбурне был лучше.
Я ударила его по руке. Я ударила его не сильно, скорее слегка, но в его глазах вспыхнул оранжевый огонек.
– Осторожно. Я плохой человек, помнишь? Кто знает, что я могу сделать, если меня спровоцируют?
– Если ты решишь поддаться на провокацию, дай мне знать, и я верну тебя на Землю к остальным простым смертным.
Он поднял руку, и, словно по волшебству появился официант в синем жилете поверх черной рубашки, черных брюках и с красным клоунским носом, неся поднос с бокалами шампанского. Алессандро взял с подноса два бокала и протянул один мне.
– Шампанское, tesoro mio?
Моя норма шампанского была около двух глотков. Чуть больше и я теряла координацию движений. Если я выпивала два стакана, то засыпала прямо в кресле. Но он уже протягивал его мне, и я не хотела устраивать сцену.
Я взяла бокал и сделала глоток. Рядом с нами материализовался Линус.
– Детки мои, начинайте работать, спорить будете после. Следуйте за мной.
Мы последовали за ним к столику во внешнем ряду. У нас не было лучшего обзора сцены, но у нас была отличная перспектива на зал и толпу. Алессандро пододвинул мне стул. Я села. Алессандро немного замешкался, садясь на стул рядом со мной. Я посмотрела в направлении его взгляда.
Бенедикт де Лэйси поднял свой бокал, глядя на меня с другого конца зала. Он сидел на заднем ряду почти напротив нас. Я подняла свой бокал и одарила его приятной улыбкой. Алессандро рассмеялся рядом со мной.
Я оглядела толпу. Кристал сидела слева от нас в первом ряду на противоположной стороне сцены. Слева от нее сидела пожилая женщина в серебристо-зеленом платье, с иссиня-черными волосами и резкими чертами лица. Я помнила ее по списку Алессандро наемных убийц. У женщины было армянское имя Ераз, и в базе данных Алессандро она значилась как маг-стрелец, что означало, что она никогда не промахивалась. Было крайне маловероятно, что она могла тайно пронести оружие через службу безопасности, но такая магия проявлялась во многих формах, как и моя собственная. Может быть, она сможет швыряться в нас вилками.
Белый мужчина, сидевший в кресле справа от Кристал, выглядел так, словно только что выпрыгнул из профессионального реслинга. Усевшись, он по-прежнему возвышался над всеми остальными за столом. Его невероятно широкие плечи были обтянуты смокингом, и когда он поднял бокал, мне показалось, что его рукав вот-вот треснет. У него было лицо уличного драчуна: уродливый нос, который слишком часто ломали, шрамы, разъедающие кожу вокруг глаз, и тяжелая квадратная челюсть, которая сломает тебе руку, если ты ее ударишь. Его стрижка под ежик, светлая щетина – нисколько не смягчили впечатление. Его глаза, глубоко запавшие под тяжелыми бровями, изучали толпу, ища, кому бы треснуть.
– Ну что за идиотизм, – прорычал Линус.
– Да, можно было подумать, что у Бенедикта больше мозгов, – пробормотала я.
Алессандро заметил, что мы смотрим на великана.
– А это еще кто?
Я наклонилась к нему, стараясь говорить тихо.
– Фрэнк Мадеро.
В Доме Мадеро было пятеро братьев, и из этих пятерых двое старших были так похожи, что вполне могли быть близнецами. Но у Дейва Мадеро был шрам на левой щеке.
– И как проявляет себя Фрэнк?
– Его кожа и кости твердеют, мускулы набухают, он вырастает до семи с половиной футов ростом, а потом разносит мебель на куски. Или стены. Или людей. Все, что бы ни стояло у него на пути.
– Дом Мадеро – это то, что происходит, когда вы размножаетесь ради силы, а не ради мозгов, – сухо добавил Линус. – Через пару поколений им придется нанимать помощников, чтобы они помогали им надевать штаны по утрам.
– А есть еще такие, как он? – спросил Алессандро.
– Всего их пятеро братьев и один дедушка, – объяснила я. – Они злые, глупые и затаили обиду. И они работают по найму.
Теоретически, нанять одного из Мадеро в качестве телохранителя имело смысл: они были огромными и страшными еще до того, как использовали свою магию, и они служили отличным сдерживающим фактором. Но у Мадеро был вспыльчивый характер. Привести сюда Фрэнка было все равно, что тащить разъяренного быка на день рождения малыша.
Алессандро задумчиво посмотрел на Фрэнка.
– Вы уже с ними сталкивались?
– Его брат Дейв пытался похитить Неваду, и Роган сломал ему обе руки. Фрэнк также пытался похитить Неваду и оказался в реанимации. Если Фрэнк преобразится, пули и ножи не подействуют на него, и единственный способ бороться с ним – это уклоняться и надеяться, что его тело выдохнется от напряжения, прежде чем он доберется до тебя. Мадеро не могут поддерживать боевую форму слишком долго. Они перегреваются и теряют сознание.
Алессандро прищурился.
– Ему еще же приходится поддерживать дыхание в боевой форме?
– Насколько мне известно.
– Отлично, – сказал он.
– Помни, будь осторожен, – предупредил Линус.
– Возможно, нам не придется выбирать. Бенедикт привел с собой друзей.
Я оглядела толпу, пытаясь разглядеть лица, которые видела в ноутбуке Алессандро.
– Сколько здесь сотрудников «Диатек»? – небрежно спросил Линус.
– Семь, – сказал Алессандро. – Темноволосый мужчина слева от Бенедикта – это Значительный маг-эгида.
Я посмотрела в сторону Бенедикта. Худощавый бледнокожий мужчина лет сорока пяти сидел рядом с Бенедиктом, ковыряясь вилкой в тарелке. Эгиды специализировались на защите. Они могли бы выставить перед собой барьер, который поглощал бы физическое воздействие и блокировал стихийные магические атаки. Превосходный эгида может пройти через современный бой со всем, от снайперов до артиллерии, стреляющих в него, и выйти невредимым. Значительный был бы гораздо менее мощным, но все же стрельба по Бенедикту не принесла бы никакой пользы.
– Каталина, наклонись ко мне еще раз, – попросил Алессандро.
Я слегка повернулась и наклонила голову ближе к нему.
Алессандро улыбнулся.
– У Бенедикта сейчас будет припадок.
Посмотреть на Бенедикта было бы слишком очевидно.
Глаза Алессандро сузились.
– Посмотрим, что будет, если я сделаю вот так.
Он потянулся, взял меня за руку, нежно потерся своими пальцами о мои и поцеловал костяшки пальцев.
Все мои гормоны встали и устроили ему овацию стоя. Черт побери, Алессандро!
– Осторожно, – сказал Линус, поднося бокал к губам. – Он может взорваться.
Наконец я взглянула в сторону Бенедикта. Он смотрел на меня с какой-то собственнической ненавистью. Если бы я была в пределах досягаемости, он бы меня ударил.
– Что у него за проблемы с женщинами?
– Он немного страдает фобией с садистскими наклонностями, – сказал Линус. – Он находит удовольствие в том, чтобы причинять боль и страх, и чем изысканнее женщина, тем больше он хочет ее.
– Для своего развлечения он предпочитает ментальных магов, – добавил Алессандро. – Максимальное удовлетворение.
Я повернулась к Линусу.
– А почему ему разрешили работать?
Линус поморщился.
– Я мог бы дать тебе длинное объяснение о магическом контроле и противовесах, но короткий ответ заключается в том, что могущественные люди находят его полезным. Он известная величина, он надежен и редко неприятно удивляет. Есть очень много вещей, которые я хотел бы иметь возможность изменить.
За столом Бенедикта сидело еще девять человек, и за столом Кристал – девять. Несколько женщин смотрели в нашу сторону, некоторые – на меня, но большинство – на Алессандро. Наш столик оставался пустым, если не считать нас троих.
– А к нам кто-нибудь присоединится? – спросила я.
– Нет, – ответил Линус. – Общество держит для меня стол, которым я могу пользоваться по своему усмотрению.
Если бы Линуса не было здесь сегодня вечером, никто бы не сел за этот стол. По какой-то причине меня это беспокоило больше, чем все его турели, пушки и экзоскелеты.
Красивый пожилой латиноамериканец в костюме администратора цирка из синего бархата вышел на середину сцены с цилиндром в одной руке и тростью в другой.
Представление началось.
Глава 14
Красивые акробатки в серебристых трико удалились со сцены под восторженные аплодисменты зрителей. Клоуны, дрессировщики животных в розовом, фокусник и все остальные последовали за ними. Мужчина с приятным баритоном в костюме директора поклонился и зашагал прочь. Первый акт закончился, и начался антракт.
В фойе раздалась тихая музыка. Люди встали и начали двигаться в разные стороны, некоторые направились к столам, другие – к сцене. Половина из них может убить меня, а остальные – если приложат серьезные усилия.
Избегай Бенедикта, доберись до Кристал, заставь ее признаться, и возвращайся домой. Не облажайся, иначе мы никогда не найдем Холли.
Потрясающе привлекательная женщина вскочила на ноги и пересекла сцену, направляясь прямо к нам. Миниатюрная, с идеальной фигурой, золотистой кожей и волной блестящих черных волос, она казалась почти эльфом из иного мира, словно сошедшей с какой-то фантастической картины. Я посмотрела ей в лицо. Оно было прекрасно. Слишком безупречно, с той же безупречной холодностью, что и у Августина.
Я знала ее. Наташа Попова, Превосходная иллюзионист из Российской Империи. Невеста Алессандро номер три.
– У нас проблемы? – спросил Линус.
Алессандро отложил вилку.
– Нет.
Наташа резко остановилась у нашего столика, ее глаза сверкали.
– Ты! Как ты смеешь показываться мне на глаза?
Алессандро улыбнулся.
Наташа резко повернулась ко мне.
– Ты с ним? Тебе не следует быть с ним. Он лжец. Все, что выходит из его уст – ложь. Он не тот, за кого себя выдает. Его семья…
– Мне нужно напоминать тебе, почему ты расторгла нашу помолвку? – беззаботно спросил Алессандро. – Возможно, ты хочешь провести еще одну демонстрацию прямо здесь?
Наташа на мгновение застыла в ярости. В ее глазах мелькнул страх. Она резко повернулась на каблуках и пошла прочь.
Лицо Алессандро помрачнело.
– Вот видите! Никаких проблем.
И в этом не было ничего странного. Ничуть.
Я поднялась на ноги. Линус и Алессандро встали одновременно.
– Куда ты собралась? – спросил Алессандро.
– Кристал уже выпила третий бокал вина. Ей скоро понадобиться сходить в туалет, и я хочу попасть туда первая.
– Я сопровожу тебя, – сказал Алессандро.
– Веди себя прилично, – предупредил Линус.
Мы прошли через сцену к задней части большого фойе, где коридор вел в женскую уборную. Мы завернули за угол, и вдруг гул толпы и огни погасли. Мы шли бок о бок. Женский туалет находился почти на полпути по коридору, за парой дверей, предположительно ведущих в другие комнаты поменьше. Мы были совершенно одни.
Я прислонилась к стене возле туалетной комнаты. Я войду внутрь, как только мы увидим ее приближение.
Мы стали ждать.
Тянулись минуты. Я была вся напряжена.
Может, я ошиблась в расчетах, и у Кристал большой мочевой пузырь.
Еще минута. Две…
А она все не приходила. Я было уже собралась обратно в большое фойе. По крайней мере, я могла понять, где она находится.
– Слушай… насчет этой истории с ложью, – сказал он.
Ты, должно быть, шутишь надо мной.
– Ну, и что с ней?
– Не хочешь ли объяснить, что ты имела в виду?
– Я не хочу говорить об этом прямо сейчас. – Мне и так казалось, что я бегу по острию ножа.
Алессандро пристально посмотрел на меня. Магия оранжевым вспыхнула вокруг него на долю секунды.
– Боюсь, мне придется настоять на своем.
Я остановилась и скрестила руки на груди.
– А то что?
– Ты что, собираешься просто отбросить это и забыть? – Преследующий убийца вернулся во всей своей красе. – Немного трусливо, тебе не кажется?
– Ладно, давай поговорим об этом. Когда головорезы Бенедикта преследовали меня в том торговом центре, я обольстила четверых из них. Когда они весело убивали своих друзей для меня, они рассказали мне очаровательную историю о том, как они убили адвоката в его собственном доме. Они сунули ему в рот пистолет, спустили курок и оставили его, чтобы его обнаружила жена и дочери. Они убили его без всяких угрызений совести, забрали свою плату, а потом занялись своей жизнью, рыбачили, копили деньги для колледжа своих детей, и делали все остальное, что делают наемные убийцы в свободное время.
– И ты считаешь, что я как они.
– Именно это я и хочу сказать. Ты совсем не похож на них. Поначалу я думала, что это так, но в этом не было никакого смысла. Ты родился с серебряной ложкой во рту. Ты – Превосходный из одного из самых старых и уважаемых Домов. У тебя есть благородный титул. Ты умный, веселый, красивый, обаятельный и богатый. Если ты видишь быстрый автомобиль, который хочешь водить, ты покупаешь его. Если ты находишь девушку, которая тебе нравится, ты соблазняешь ее. Ты можешь быть кем угодно. Каждая дверь открыта для тебя. Мир – это твоя игровая площадка.
Он поморщился.
Я должна была остановиться, но он это начал, и теперь я неслась, как поезд-беглец.
– Вот я и подумала: зачем человеку с такими возможностями становиться наемным убийцей? Это могло бы случиться, если бы ты был адреналиновым наркоманом. Вероятно, наступает момент, когда автомобили, яхты и женщины больше не дают достаточно острых ощущений. Возможно, лишение жизни другого человека – это единственный способ почувствовать себя живым.
Выражение его лица было бесстрастным, но глаза тонули в оранжевом огне.
– Так вот как ты меня видишь?
– Такой человек должен быть глубоко эгоистичным, Алессандро. Он должен ставить свое наслаждение выше жизни других людей. Он не стал бы покупать угощение полуголодной собачке. Он не стал бы позировать для фотографии пожилой женщине только для того, чтобы сделать ее счастливой, или не стал бы утешать подростка, утонувшего в чувстве вины и горя. Он не стал бы пробиваться сквозь штурмовую группу, чтобы спасти девушку, которую едва знает. Он не стал бы обещать ей, что останется с ней, чтобы довести дело до конца. Потому что такой человек заботился бы только о себе. Зачем же ты это делаешь, Алессандро? Чего же ты хочешь?
Он просто смотрел на меня.
