Текст книги "Любовь и золото"

Автор книги: Игорь Зарубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

Глава 20. Вечное

Это было самое трудное путешествие, какое только довелось пережить команде. Матросы еле успевали справляться с работой и под вечер просто валились с ног.

Адмиралу тоже пришлось туго. Теперь он вынужден был напрочь забыть о такой привычной вещи, как слуга и личный повар. Более того, он сам вынужден был чистить себе сапоги, чинить камзол, пока однажды не додумался обшарить все офицерские каюты и запастись одеждой. Но более всего его мучило то, что матросы теперь относились к нему с меньшим почтением, чем раньше. Наверно, это произошло потому, что теперь вокруг Дрейка не было такого количества офицеров и некому было поддерживать дисциплину, а возможно, из-за того, что они считали его своим, ведь он был с ними в сговоре.

Иногда Дрейк вдруг начинал бояться, что матросы вдруг решат убить его и все деньги забрать себе. В такие дни он становился подозрительным, никого не подпускал к себе ближе, чем на десять ярдов, вдруг начинал требовать должного почтения, как в былые времена. Он даже перетащил к себе в каюту одиннадцать мушкетов и держал их заряженными. А у остальных посворачивал замки, чтобы матросы не могли ими воспользоваться.

Дрейк понимал, что с ним ничего не сделают, по крайней мере до тех пор, пока не вернутся к английским берегам. Ведь он один знал навигацию, мог ориентироваться по звездам и пользоваться секстантом. Но тем не менее эти дикие вспышки подозрительности наступали все чаще и становились все заметнее.

Единственным человеком, кому Дрейк мог доверять, был Питер. Адмирал знал, что паж просто боготворит его, предан ему, как верный пес. Ведь Дрейк вытащил его из простых юнг, сделал богатым, научил грамоте, математике, морскому делу. Порой сэр Френсис даже жалел, что Питер – не его сын. Будь это так, было бы кому оставить наследство.

На третьей неделе пути на горизонте показался остров. Это был первый клочок суши, который они увидели за многие и многие дни. Хоть Дрейк и приказал не приближаться к острову и как можно быстрее пройти мимо, настроение у команды резко поднялось. Люди как будто получили лишнее подтверждение, что есть еще земля, никуда не пропала и никуда не пропадет. В этот вечер адмирал смилостивился даже до того, что подарил матросам еще один бочонок вина – ведь путешествие подходило к концу, осталось всего каких-нибудь пять-шесть дней пути.

С этого дня Дрейк нес вахту на мостике сам. Острова стали появляться все чаще и чаще, но адмирал упорно обходил их, постоянно сверяясь с картой.

Наконец однажды, ранним утром, ровно через месяц после того дня, когда он и десять его матросов пришвартовали свой бот к корме испанского галлона, с мостика раздалась команда:

– Свистать всех наверх! Фок и грот убрать! Приготовиться отдать якорь!

На палубу высыпали все, даже те, кто только что сменился с вахты. Матросы дружно бросились на мачты, карабкаясь на них, как дрессированные обезьяны. Галеон медленно входил в бухту какого-то необитаемого атолла.

– Мы остановимся тут, сэр?! – радостно воскликнул Питер, мигом влетев на мостик.

– Да, мой мальчик, – устало улыбнулся Дрейк. – Узнаешь этот остров?

– Нет, сэр. – Питер посмотрел на бухту, на песчаную отмель, на тропический лес, покрывший всю поверхность атолла. – Нет, я его не знаю.

Дрейк вздохнул.

– А помнишь наше путешествие на «Золотой лани»? Мы еще тянули на буксире галеон, когда шли обратно.

– Конечно, помню. – Лицо Питера на миг помрачнело. – После этого вы сделали меня своим пажом.

– Правильно! – обрадовался адмирал. – На этом острове мы в последний раз вытащили «Золотую лань» на берег, чтоб почистить дно. А галеон затопили вон за тем мысом. Теперь вспомнил?

– Ну конечно! – воскликнул Питер. – Мы тогда вытащили корабль вон на тот пляж.

– Я рад, что ты вспомнил.

Дрейк повернулся и закричал:

– Отдать якорь! Спустить на воду шлюпку!

Громко затарахтела якорная цепь, огромный тяжелый якорь бултыхнулся в голубую морскую воду.

– Все паруса долой! Приготовиться к высадке!

Давно матросы не выполняли команд своего капитана так охотно, как теперь. Они просто летали по снастям, рискуя свалиться вниз и свернуть себе шею. Через полчаса все было сделано и все десять человек сидели на веслах.

– Ну что, ребята, устроим себе несколько дней отдыха? – спросил Дрейк, последним спустившись в шлюпку. – Думаю, мы вполне заслужили его.

– Устроим! Ура! – обрадовались матросы.

– Ну и отлично. За эти несколько дней мы хорошенько обследуем этот гостеприимный остров и подыщем местечко, где сможем оставить свои сбережения. Вечером во время прилива подведем корабль поближе и посадим его на мель, чтобы легче было разгружать сундуки. А потом я хочу, чтобы вы хорошенько напились за здоровье своего адмирала. Можете попытаться поймать какую-нибудь дичь и приготовить себе свежего мяса. Только мушкеты я вам не дам, а то вы перестреляете друг друга из-за денег. А теперь навались на весла. Уж очень мне не терпится потрогать руками вон тот желтый песочек.

Матросы дружно налегли на весла, и шлюпка полетела по водной глади, как чайка. Она неслась с такой большой скоростью, что почти врезалась в берег. Матросы тут же выскочили из нее и стали, весело носясь по пляжу, бросаться песком и толкать друг друга в воду. Потом все, как один, ринулись в лес и принялись карабкаться на деревья.

– Ей-богу, как малые дети… – сказал адмирал, глядя на здоровых мужиков, которые швыряли друг в друга прошлогодней листвой.

Ему вдруг и самому захотелось броситься на этот золотистый песок и кататься по нему, как молодая собака по первому снегу. Но он просто не мог позволить себе сделать это прямо на глазах у своих подчиненных.

На галеон вернулись только под вечер, перед приливом. Кому-то удалось поймать птицу, отдаленно напоминающую фазана, и ее тут же преподнесли в подарок адмиралу. Ночевать было решено на корабле, чтобы в случае шторма не потерять его вместе с грузом.

Несмотря на усталость и кучу впечатлений, полученных за день, никто не спал этой ночью. Матросы выкатили бочонок с вином на палубу и бродили по ней, изредка перекидываясь парой фраз и подливая себе в кружки. Каждый норовил оказаться поближе к трюму, в котором было золото. Но трюм был закрыт на три замка и вдобавок, по приказу Дрейка, заколочен.

Дрейк тоже не спал этой ночью. До самого рассвета он просидел в углу каюты с мушкетом в руках, готовый в любую минуту отразить нападение своих вероломных подданных. Только с первыми лучами солнца ему удалось забыться тяжелым тревожным сном.

Наутро адмирал построил людей и разбил их на три группы. Четверо должны были остаться на корабле и начать потихоньку поднимать сундуки из трюма на палубу, шестеро высаживались на берег рубить деревья и вязать плоты, а Питер и сам Дрейк отправлялись осматривать остров в поисках надежного укрытия.

– А теперь, Питер, я покажу тебе кое-что, – сказал Дрейк, когда они углубились в чащу и остались одни. – Только запомни: то, что ты увидишь, до тебя видело только несколько человек, и все они уже мертвы.

Питер испуганно посмотрел на адмирала. Дрейк уловил этот взгляд, улыбнулся и ласково потрепал юношу за кудри.

– Не бойся, с тобой ничего не случится, если ты будешь держать язык за зубами. Насколько я тебя знаю, ты никогда не отличался болтливостью.

Адмирал уверенно вел Питера через чащу, прорубая дорогу мечом и внимательно оглядываясь по сторонам. Питер послушно следовал за ним, хотя уже начал жалеть, что ввязался в эту авантюру. В памяти почему-то всплыли мутнеющие глаза Джона, когда Дрейк воткнул ему кинжал в сердце в своей каюте. Спина адмирала маячила впереди. Питер вдруг на какое-то мгновение почувствовал дикое желание выхватить меч и воткнуть его в эту спину, как раз между лопаток. Никто ничего не узнает, потом можно будет сказать, что на него напал гепард, что он свалился в яму и сломал себе шею. Рука машинально потянулась за рукоятью меча. Но Дрейк вдруг остановился и резко обернулся. Взгляды их встретились.

Питер не помнил, сколько они так простояли. Может, минуту, а может, час. Наконец адмирал улыбнулся и тихо сказал:

– Я смотрю, ты четко усвоил то, чему я тебя учил. Теперь ты не боишься крови и многого сможешь достичь в этой жизни. Только не гони так быстро, а то можешь сломать шею.

Губы адмирала приветливо улыбались, но глаза были холодны, как лед. Питер не выдержал этого взгляда и опустил голову.

– Ладно, пойдем быстрее, – весело сказал адмирал. – Нам еще нужно будет добыть что-нибудь к обеду, а то мне до смерти надоело питаться одной солониной.

Через час они вышли к небольшому обрыву. Внизу о скалы с шумом разбивались морские волны.

– Ну вот мы и пришли. – Адмирал устало опустился на траву. Питер огляделся по сторонам, но не увидел ничего такого, что могло бы заставить Дрейка проделать столь длинный путь сквозь дикую, непролазную чащу.

– Можешь не высматривать, – ухмыльнулся адмирал, заметив, что паж блуждает взглядом по поляне. – Ты все равно ничего не увидишь. Садись пока, передохни, а потом я покажу тебе такое место, в котором наше золото никто не сможет отыскать.

Питер лег на траву рядом с ним и запрокинул голову, глядя в ослепительно голубое небо, по которому медленно ползло одинокое белоснежное облачко, удивительно похожее на легкое белое перо.

– Красиво, не правда ли? – вздохнул адмирал. Именно в таких местах и начинаешь задумываться о бренности человеческого существования. Когда я впервые оказался тут шесть лет назад, мне просто до слез захотелось послать ко всем чертям эту проклятую королевскую службу и поселиться здесь, на острове. Выстроить себе дом над этим обрывом, мирно сидеть по вечерам на веранде и любоваться заходящим солнцем, потягивая молодое вино. И знаешь, что меня остановило?

– Что? – поинтересовался Питер, продолжая любоваться небом.

– То, что на этом острове не достать не только молодого вина, но даже дешевого прокисшего пива! – Дрейк вдруг расхохотался каким-то злым каркающим смехом. – Тут вообще ничего нет. Ни книг, ни красивых женщин, ни хорошей кухни. Только лес, море и эти противные визжащие чайки. Вот так-то, сынок. И запомни, что нет на земле такого места, где человек мог бы чувствовать себя счастливо. Так уж он устроен, что всю свою жизнь должен стремиться к чему-то большему. Если и есть на свете что-нибудь бесконечное, так это человеческие желания. Они как головы дракона – на месте одного старого вырастает два новых.

Сказав это, Дрейк встал, отряхнулся и направился к лесу.

– Пойдем со мной, Питер, хватит валяться на травке и думать о вечной благодати. Сейчас ты увидишь кое-что действительно вечное.

Вход в пещеру буйно зарос травой и кустарником, и вдобавок его загораживал огромный валун, поросший мягким зеленым мхом. Места для прохода оставалось ровно столько, сколько нужно для того, чтобы с трудом протиснулся один человек.

Внутри было холодно, темно и сыро, несмотря на то, что снаружи был жаркий солнечный день.

– У тебя есть огниво? – Многократно усиленный эхом голос адмирала показался каким-то странно неземным, нечеловеческим.

Питер сдержал дрожь в коленях и нервно сглотнул.

– Да, есть… сейчас… – ответил он шепотом и стал лихорадочно рыться в карманах.

В руке Дрейка неожиданно оказались два факела. Когда их зажгли, пещера сразу озарилась мерцающим красноватым светом.

– Иди за мной, только будь осторожен, – предупредил адмирал. – Тут очень низкие потолки и ты можешь проломить себе голову.

Пещера тянулась длинным коридором и уходила куда-то вниз, в недра острова. Питер послушно следовал за адмиралом и по пути все время натыкался на следы человеческой деятельности. Там, где коридор сужался, стены были расширены киркой и на полу валялись груды щебенки. Там, где он слишком круто шел вниз, было выдолблено некое подобие ступеней.

На одном из поворотов паж споткнулся о настоящий человеческий скелет. Пожелтевший высохший череп отскочил от его ноги и, гулко стуча, покатился по галерее. Питер вскрикнул и отшатнулся в сторону.

– Что такое? – Адмирал увидел череп, глядящий на него пустыми черными глазницами, и улыбнулся. – А, это вы, мистер Маркхэм? Давненько мы с вами не виделись. Все сторожите вход? Эй, Питер, малыш, поздоровайся с нашим старым кормчим, он очень рад встретить тебя снова.

Теперь Питер понял, куда тогда подевался кормчий с «Золотой лани», про которого говорили, будто он ночью, пьяный, свалился за борт и его сожрала акула. Дрейк наступил на череп ногой и двинулся дальше.

На одной из развилок он свернул направо, и скоро они оказались в небольшом зале. Зал этот был полностью уставлен сундуками, а на стене висело огромное золотое распятие с пустыми гнездами из-под драгоценных камней, которые когда-то украшали его.

– Вот это и есть вечное. – Дрейк с трудом поднял крышку одного из сундуков. Сундук был полон золотых украшений, усыпанных жемчугом и изумрудами. Сверху лежала большая серебряная чаша. Именно из нее адмирал шесть лет назад отмерял каждому матросу его долю.

– Пройдут века, – продолжал Дрейк, – сменятся правители и религии, переменится ландшафт. Но золото останется всегда. Всегда из-за него будет литься человеческая кровь. А казалось бы, простой металл, даже хуже железа, мягче. Пушка из золота придет в негодность после первого же выстрела.

Питеру опять стало страшно. Он понял, что адмирал не простит ему того, что он владеет его тайной. Сейчас Дрейку хочется показать кому-нибудь, что он очень богат, хочется потешить свое самолюбие. Но когда это желание пройдет – не жди пощады от этого человека.

– Ну что, нравится тебе все это? – спросил Дрейк, глядя на пажа безумными глазами.

– Скажите, зачем вы меня сюда привели, сэр? – честно спросил Питер, на всякий случай отступив к стене и незаметно положив руку на рукоять меча. – Перед Маркхэмом, вашим кормчим, вы тоже хотели похвастаться?

Улыбка мгновенно слетела с лица адмирала. Теперь он смотрел на Питера, как на своего самого заклятого врага. Но это продолжалось всего несколько мгновений. Потом Дрейк отвел взгляд и тихо сказал:

– Да, ты прав, сынок. Тогда я тоже не выдержал и захотел похвастаться перед ним. Какой толк во всей этой груде металла, если ею нельзя воспользоваться и о ней никто, кроме тебя, даже не знает. Я слабый человек, такой же, как и все остальные, мне просто больше повезло… Но с тобой не случится того же, что с Маркхэмом, ведь теперь ты тоже сказочно богат. Немного меньше, чем я, но какая разница, на пять или на десять жизней тебе хватит этих денег, если в твоем распоряжении всего одна.

К галеону вернулись уже далеко за поддень. Питер по дороге обратно сумел подстрелить несколько диких уток, и все очень обрадовались возможности полакомиться свежатиной.

– О, да вы тоже зря времени не теряли! – Дрейк к своему удовольствию отметил, что все сорок сундуков уже вытащены на палубу и три огромных плота лежат на берегу. – Вот и отлично. А мы с моим молодым другом подыскали отличное место, где все можно будет спрятать, не прибегая к помощи кирхи и лопат. Завтра и приступим к перевозке. За три дня управимся, я думаю.

Матросы опять дико обрадовались, опять долго кричали «ура», опять весь вечер пили мадеру и играли в кости на те деньги, которые им достанутся. Только Питер ходил по галеону, мрачный как ночь, не отвечал на вопросы моряков и старался избегать встречи с адмиралом.

А наутро началась работа. Дрейк погрузил на бог канаты, заступ, цепь и вместе с Питером отправился по морю к тому обрыву. Матросы тем временем грузили золото на плоты. На каждый плот поместилось по два сундука. Следовательно, нужно было сделать семь ходок, чтобы перевезти все.

Сначала было довольно трудно. Долго не могли придумать, как поднимать сундуки с обрыва, пока не соорудили некое подобие лебедки, сняв с одной из пушек на галеоне колеса и приспособив их для этого. Потом долго не могли сдвинуть валун, закрывавший вход в пещеру. Хотели взорвать, но адмирал запретил, боясь, что случится обвал и завалит проход. Дрейк так же запретил вырубать мешавшие деревья, чтобы просека не привлекла внимания тех, кто может оказаться на этом острове.

Но к концу дня работа пошла быстрее. Решено было сначала перевезти золото и поднять его, а потом уж прятать. Все сорок сундуков за день перевезти не удалось, на корабле осталось восемнадцать. Работу прекратили уже за полночь, когда люди просто валились с ног. Питер с людьми отправился ночевать на талион, а Дрейку разбили палатку возле пещеры.

Только этой ночью адмирал смог заснуть спокойно. Он провалился в сон сразу, как только лег. Даже молиться не стал, хотя аккуратно проделывал это каждый вечер в течение вот уже тридцати пяти лет.

Спал он так крепко, так глубоко, что даже не слышал, как перед самым рассветом в палатку кто-то вошел.

Питер старался не шуметь. Ступая совсем неслышно, он подкрался к адмиралу и наклонился над его лицом. Его вдруг поразило то, что во сне Дрейк улыбался. Улыбался, совсем как ребенок. Глаза Питера сузились, рука потянулась к поясу, и он медленно вынул из ножен длинный тонкий кинжал. Этот кинжал когда-то подарил ему Дрейк, после того как заколол им Джона.

– Теперь твоя очередь, – одними губами проговорил паж, опустился на колени, медленно поднял кинжал, крепко обхватив его обеими руками, чтоб удар был сильнее. Нужно только посильнее ударить. Нужно только решиться и ударить…

В эту минуту до Питера донесся звук приближающихся шагов. Оставалось только одно – исчезнуть как можно быстрее. Не успел Питер юркнуть в прорезь палатки, как раздался голос Майка:

– Сэр Дрейк, вставайте. Мы привезли вам завтрак. – Майк отодвинул полог и поставил в палатку корзину с хлебом, холодной жареной уткой и бутылкой хереса.

Дрейк заворочался и открыл глаза. Солнце уже светило вовсю.

– А, это ты, Майк. Смотри-ка, давно я не спал так крепко. Плохой из меня охранник. Сундуки привезли?

– Да, сэр, поднимают, – ответил матрос. И я побегу к ним, чтобы помочь, а вы пока завтракайте.

За день все сундуки перевезли на берег. Работали не покладая рук, сделав только небольшой перерыв, чтобы подкрепиться солониной и хлебом. Дрейк работал наравне с матросами, даже больше их. Все время подбадривал, торопил, носился по берегу как угорелый, припадая на когда-то простреленную ногу, которая от больших нагрузок снова стала болеть. Но адмирал даже не обращал на это внимания. Матросы удивлялись, откуда в этом пятидесятилетием старике берется столько сил.

Вечером, за ужином, устроенным здесь же, возле входа в пещеру, решено было не прекращать работу и за ночь спрятать все золото, чтобы завтра можно было весь день отдыхать. Адмирал показал в пещере, почти у самого входа, большую нишу, где могли поместиться все сорок сундуков. Он запретил матросам ходить вглубь пещеры, поскольку боялся, что они могут заблудиться, провалиться куда-нибудь и погибнуть. Сундуки перетаскали очень быстро, предчувствуя скорый конец работы и близкий отдых. К утру, когда работа была закончена, в стене, у входа в эту нишу, выдолбили небольшое углубление, засунули туда бочонок пороха и взорвали. Обвал полностью завалил доступ к золоту. Потом, чтобы совсем уж нельзя было ни о чем догадаться, поставили на место валун, который раньше стоял у входа.

– Ну вот и все, – устало произнес адмирал. – Теперь можно возвращаться на корабль и спать до самого вечера. Я понимаю, вы все очень устали за последние сутки, поэтому я отменяю до вечернего прилива все вахты. Можете отдыхать.

У матросов даже не было сил закричать традиционное «ура», они только закивали головами в знак благодарности, полюбовались своей работой, постояли перед глухой стеной, за которой покоилось их сказочное богатство, и устало побрели к боту…

Провианта и пресной воды должно было хватить на две недели. Это намного больше, чем нужно, но Дрейк решил не рисковать. Он прекрасно знал, какие сюрпризы преподносит море тем, кто слишком надеется на свои силы. Поэтому он погрузил в бот еще бочонок воды на всякий случай. Главное было не забыть карты и навигационные приборы. Тут, между островами, много разных течений, и маленький бот может отнести довольно далеко.

Адмирал очень торопился. Солнце подходило к зениту, вся команда крепко спала, расположившись в каютах над пороховым трюмом. Как раз то, что нужно.

Напоследок он погрузил на бот все одиннадцать мушкетов и поднялся на корабль. Затем быстро спустился в пороховой трюм, выбил клепы из всех бочек, рассыпал порох по полу и один бочонок взял с собой. Нужно было сделать очень длинную дорожку, чтобы успеть отгрести достаточно далеко. Поэтому Дрейк петлял по кораблю очень долго, пока порох не высыпался совсем.

– Ну вот и все, – пробормотал он. – Теперь можно идти к Питеру.

Паж спал в каюте капитана. Он так устал, что даже не стал раздеваться и свалился на постель в сапогах и в камзоле. Дрейк подошел к нему и невольно залюбовался его молодым, красивым лицом. И вдруг понял, почему так полюбил пажа – юноша был удивительно похож на него самого в молодости. Да, жаль, что Питер не его сын. За последние годы Дрейк так привязался к нему, что считал его родным.

Наклонившись над Питером, он осторожно, чтобы не разбудить, снял с него подаренную некогда золотую цепь…

– Ты был прав, Питер, – сказал Дрейк, когда далеко за его спиной раздался взрыв. – Придется тебе сторожить мое золото вместе с беднягой Маркхэмом. Жаль, из тебя мог бы выйти неплохой капитан.

Корабль запылал сразу, как сухой костер. А потом взорвался, разбросав по морю обломки мачт, обшивки и тела пиратов…

Еще два дня провел Дрейк на острове.

Он не зря выбирал именно этот остров. Если ему самому не удастся воспользоваться кладом, только очень догадливый человек найдет его. Потому что главный ключик к сокровищу он зашифровал всей своей жизнью.