Текст книги "Знаменье Метели (СИ)"

Автор книги: Игорь Ворон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

В отличие от Анкхарета, который обожал окружать себя всяческими атрибутами богатой жизни, старый Ведущий в Битву ненавидел бесполезную роскошь. Даже низкопоставленные офицеры с виду были куда состоятельней, но его это не волновало. Сейчас было важно именно это – чтобы все считали его чудаковатым стариком, давно выжившим из ума. Особенно важно было внушить это Верховному Ведущему.

Резким движением подбросив одно из бревен высоко в воздух, Ренкрет вскочил, перехватил рукоять фламберга, и, коротко замахнувшись, с хриплым хаканьем обрушил тяжелый клинок. Бревно с хрустом разломилось пополам, усыпав все вокруг древесной пылью. А Ренкрет любовно протер меч чистой тряпочкой и взялся за точильный камень.

[1] Шахтерские холмы – холмистый участок на севере Империи, изобилующий золотыми, серебряными, медными и железными жилами, откуда добывают руду для монет, оружия и прочих изделий и снабжения всей страны. На этой территории очень много небольших шахтерских поселков. Она упирается с юга в Пепельный кряж, с запада в горы, а с севера ограничена морем.

Глава 14

Нальвийка, осторожно ступая, будто почти не касаясь густого ворсистого ковра, коим был устлан длинный коридор, легко скользила сквозь мрак. С такой нечеловеческой плавностью могла бы двигаться тень.

Вскоре ее зрение, без проблем способное различать предметы даже в кромешной тьме, уловило дверь, сидевшую в деревянной стене так, будто являлась ее частью. Вплотную подойдя к ней сквозь мир графитовых оттенков, нальвийка на мгновение остановилась. Прислушалась, слегка склонив голову и подставив ближе длинное тонкое ухо с заостренным концом. Взялась за изящную ручку, вдохнула полную грудь воздуха и решительно толкнула дверь.

Перед ней предстала просторная комната с деревянной мебелью изящной работы, щедро залитая серебристым светом убывающей луны. В дальнем ее конце, на балкончике, под открытым небом стоял высокий мужчина, сцепив руки за спиной. Он был облачен в серебристо-белую накидку с высоким воротом и расширяющимися к запястьям рукавами. Украшающий безымянный палец перстень в виде свитого вкруг плюща с зажатым между побегов крупным рубином, бросался в глаза и кричал любому о том, кто перед ним стоит.

– Не спишь, отец? – тихо обронила полуутвердительную – полувопросительную фразу.

Окаймленная стройным водопадом блестящих в белесом свете волос голова так резко и ровно повернулась к пришедшей, что попробуй так сделать человек, изящество омрачилось глухим хрустом позвонков. Слабо светящиеся цепкие глаза надменно впились в лицо гостьи, заставляя почувствовать, как к горлу подкатывается липкий ком, а по спине пробегает робкая волна мурашек. Холодным изучающим взглядом он окинул стройную фигуру нальвийки и заговорил приятным, созданным повелевать голосом:

– Я собираюсь задать тебе тот же вопрос.

– Ты прекрасно знаешь, почему я здесь, – недрогнувшим голосом ответила девушка, стараясь, чтобы он звучал как можно более ровно и односложно.

– Я бы знал об этом прямо сейчас, если бы ты потрудилась объясниться, а не говорила загадками, – высокомерно парировал нальв, вкладывая в слова повелительные нотки.

– Я не сплю уже много ночей. Меня мучают кошмары, где людей, спасших меня от эльфов много лет назад разрывают на куски грубые недомерки с боевыми секирами. – Нальвийка посмотрела на свои руки и опустила глаза в пол.

– Отвар из кости луны улучшит твой сон, – снисходительно посоветовал ей отец, как будто насмехаясь, хоть голос его оставался совершенно серьезен.

– В Империи идет война! Гномы полностью захватили запад и рвутся на восток! Неужели ты не поможешь? – Выкрикнула она, забывшись.

– Мне нет нужды этого делать, – резко одернул ее собеседник, повернувшись всем телом и расправив полу накидки.

– У меня нет армии, способной нанести вред многотысячным ратям свирепых убдюдков! Я не стану проливать нальвийскую кровь зря!

Он перешел на гневный полукрик, заставив дочь съежиться от внезапно нахлынувшего ужаса перед этим существом. В полумраке он походил на какого-нибудь кровожадного бога, который вот-вот разорвет ее на куски. Тем не менее, нальвийка справилась с собой и нашла силы ответить:

– А если они сами нападут на нас? Сожгут леса и вырежут всех. Такой ход событий тебя устраивает больше?

– Пусть попробуют, – прорычал нальв и вцепился в деревянные перила одной рукой.

– Сунутся в мой лес – я встречу их подобающе. Тысячи трупов будут гнить под деревьями, медленно уходя под почву. – Процедил сквозь зубы и сжал перила с такой силой, что дерево сухо хрустнуло и просело под его пальцами, как мокрая глина.

– Это не твоя забота, и решение принимать не тебе. Уходи в свои покои. – Отрезал нальв тоном, не терпящим ослушания.

Его дочери не оставалось ничего, кроме как скрыться за дверью и быстро зашагать к себе. Что ж. В глубине души она ожидала именно этого. Но совсем не попытаться не могла.

Добравшись до своих покоев, по размеру уступавших апартаментам отца, но все еще весьма внушительных, она схватила со стола заранее приготовленную пузатую холщовую сумку, повесила на плечо. Укрепила за спиной небольшой лук и колчан, выложенный внутри промасленным пергаментом. Спрятала по ножу за голенищами обоих сапог и окинула комнату прощальным взглядом. Заставив себя отвернуться, распахнула окно, ощенивающе оглядела двор и, помолившись Касселенталэ, шагнула в бездну. Черная пучина ночи целиком поглотила ее.

– Новости скверны, Владыка Лесов. Эллесана сбежала. – Доложил нальв в одеянии почетного слуги. Он был высок, но по сравнению со стоящим в десятке ярдов правителем нальвов казался невзрачным человечком.

– Что с охраной? – отозвался, не оборачиваясь Тэленталлас, хозяин Эльфийских лесов. И тон его не предвещал ничего хорошего.

– Пятеро без сознания, еще восемь из регулярной охраны ничего не видели. Один из патрулей видел какое-то подозрительное движение, но до преследования не дошло. Таящиеся в кронах рассказывали, будто видели какого-то зверька, но он быстро скрылся. А еще из конюшен исчезла одна лошадь.

Владыка Лесов вздохнул. Очень медленно, напряженно, глубоко и… с облегчением. Эллесана не была его родной дочерью. Ее настоящим отцом был эльф, изнасиловавший жену Владыки двадцать восемь лет назад. Это и послужило причиной к началу Второй Эльфийской войны. Ублюдка быстро нашли, и жестоко пытали двести семьдесят дней, а затем он умер, не выдержав изощрений сумасшедшего палача. Все же, эльфийской дипломатии удалось договориться с нальвами, но через четырнадцать лет война все-таки началась.

Мать любила Эллесану, но он ее ненавидел. В основном за то, что она была вторым ребенком из четырех и была вторым претендентом на трон. До поры до времени он терпел, и даже немного привык к ней, но потом его жена умерла. Во время одного из занятий с Асэлентаэ. И тогда он вновь возненавидел ее.

Она росла, а ее приемный отец все старел. Он правил уже полторы сотни лет, и с прискорбием осознавал, что еще через пару десятков ему придется отдать свой престол кому-то из дочерей. С каждым годом они с Эллесана все больше отдалялись друг от друга. Он ненавидел ее, а она все меньше и меньше его боялась. А потом началась новая война.

– Снаряди отряд. Отправь по следу. Пускай вернутся только тогда, когда она будет мертва. И сделай так, чтобы никто не узнал об этом, иначе вашим головам придется кормить рыб в пруду. – Прошептал Тэленталлас, не допуская не единой эмоции в голосе.

Вперед, вперед, вперед! Нальвийка нашептывала что-то на ухо резвому коню вороной масти по кличке Ураган. Клоки пены срывались с его могучего тела и опадали на землю. Тяжелое дыхание было хриплым.

Ей казалось, будто ее преследуют. Это ощущение появилось около получаса назад и все нарастало. Владыка Лесов отправил кого-то за ней, она не сомневалась. И, если интуиция не обманывает, максимум через час ее догонят. Отборные свежие лошади из королевской конюшни скакали гораздо быстрее измученного и слабеющего Урагана.

Элессана на мгновение замолчала, затем громко выговорила короткую гортанную фразу и конь замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Она была одной из немногих, кто помнил древний язык нальвов. С его помощью далекие предки ее матери управляли животными, и творили многие чудеса.

Пружинистым движением спрыгнув с могучей конской спины без седла и стремян, нальвийка припала ухом к земле, вспоминая занятия матери. Бесконечную минуту ничего, кроме стука крови в висках не было слышно, но затем где-то на границе сознания послышался топот. Он был такой тихий, что не хотелось воспринимать всерьез. Но спустя еще минуту топот окреп, обрел четкие очертания и стал набирать силу. Элессана, как ошпаренная, вскочила, достала нож. Громко крикнула и уколола Урагана в круп. Конь поднялся в галоп и вскоре скрылся в утренней дымке, наброшенной на молчаливый лес, будто шаль. Пускай потом ломают голову с какого места она решила пойти пешком.

Оглядевшись вокруг, нальвийка приметила удобно расположенную полянку на пригорке слева от дороги. Взобравшись туда, легла на влажный мох, удобно расположившийся под маленькой рощицей елей. Мохнатые лапы свисали до самой земли и надежно укрывали беглянку от любых глаз, в то же время не заслоняя обзор. За такое удачное место оставалось лишь поблагодарить Касселенталэ, что нальвийка неприминула сделать.

Спустя несколько минут начался дождь. Уже несколько дней нависавшие над лесом свинцовые тучи обрушили на землю свой вечный плач. Вскоре по пригорку вниз потекли веселые ручейки жидкой грязи, на дороге образовались мутные лужицы. Там, где лежала беглянка, было суше всех остальных мест из-за нависших гигантов елей. Упрогие потоки воды, как сердито не стучали, не могли пробиться через бесчисленные густые стены иголок.

По мнению самой Элессаны, прошло еще около получаса, прежде чем вдалеке появились точки. Они увеличивались по мере приближения, и вскоре нальвийка смогла различить силуэты своим острым зрением. Отряд скакал широкой цепочкой, и полноценно оценить каждого члена отряда можно было, когда он преодолевал заслон тумана, примерно в миле от нее.

Затаив дыхание, беглянка начала считать. Один. Два. Три… Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь… Девять. Десять. Одиннадцать. В голове и хвосте цепочки отряды по трое всадников. Нальвские солдаты в традиционной черной форме с плащами и, разумеется, при боевых палашах и арбалетах. Между ними пятеро следопытов. Это плохо. Такие ребята из под земли достанут, как ни прячься. О нальвах в темно-зеленой одежде и со сборными луками ходили легенды.

После того, как последний всадник миновал ее, королевская дочь выждала еще десяток минут, затем рывком встала, с сожалением посмотрела на свое бывшее убежище. Вернись ее преследователи сюда в течении суток, без проблем найдут след. Мох был примят, но ничего с этим поделать нельзя. Так бывает, когда на нем несколько десятков минут кто-то лежит. Скрепя сердце, Элессана развернулась и твердым, пружинистым шагом вступила в лес.

Весь день она шла, шла и шла на северо-восток. Не останавливаясь ни на мгновение, нальвийка скакала, прыгала с дерева на дерево, наматывала круги и петли вокруг кустов, отводила ложный след, шла по ручьям и всяческими известными ей способами старалась сделать так, чтобы ее невозможно было выследить и догнать. Источники с чистой прохладной водой встречались ей множество раз, так что страдать от жажды не приходилось. С едой проблем тоже не возникало – каждые несколько часов на пути попадались заросли ежевики, малины, растений со съедобными кореньями. Время от времени она замедляла шаг, идя вдоль колючих кустов и торопливо срывала крупные ароматные ягоды. Набирая целую горсть, сосредоточенно жевала их прямо на ходу, изредка морщась от кислоты и стараясь внимательно смотреть по сторонам. Затем вытирала руки от сока и вновь неутомимо устремлялась вперед, продолжая сбивать со следа возможную погоню.

Солнце скрылось и погрузило мир в пучину свинцово-графитовых оттенков, а нальвийка продолжала идти, боясь остановиться до самой полуночи. Она легла прямо на землю в рощице, окруженной зарослями папоротника и крапивы. Закуталась в короткий дорожный плащ, и, подложив под голову комок мокрых листьев, проспала до утра.

Так беглянка шла четыре дня, не уставая чинить преследователям всевозможные препятствия. Дождь не успокаивался, продолжая поливать тысячелетний лес. Идти становилось сложнее из-за хлюпающей грязи под ногами. Тем не менее, на третий день дождь вдруг оборвался и уступил место пекущему солнцу.

На пятый день, когда девушка остановилась отдохнуть под золотистыми кронами огромных дубов, что-то привлекло ее внимание. Тоненьким лезвием пронзило интуицию и чутье, неведомым способом заставив покинуть свое убежище, и пройти немного на север, к большой чинаровой роще. Подойти к двум, выросшим в ярде против друг друга деревьям, и прислушаться.

В следующее мгновение ее нечеловечески острый слух уловил еле слышимое и совершенно незаметное: «Шурх». Так при желании могла бы красться мышь или белка.

Нальвийка наклонила голову вбок, прислушиваясь, и это ее спасло. В четверти дюйма от ее уха хищно свистнуло стальное жало стрелы. Распоров лишь пустоту, она обиженно и почти беззвучно впилась в чинару, да так и засела в ней. Раньше, чем успела что-то сообразить, нальвийка оказалась за деревом. К ее собственному удивлению, она была спокойна. Сразу же, не отвлекаясь на панику, стала анализировать ситуацию, как ее целых восемь лет учил единственный, кроме матери, кто любил ее в собственном доме. Предводитель королевской гвардии, бывший следопыт и опытный воин Каэлевасс. Жаль, что Элессана не навестила его перед уходом… Нет!

Не давая посторонним мыслям занять ее разум, дочь королевы окинула окрестности цепким взглядом. Скорее всего ее временное убежище в дубах отследили и взяли в кольцо. Тогда все противники сейчас находятся за спиной.

Нальвийка расстегнула пуговицу на холщовой сумке и потуже затянула петлю, на которой та держалась, одновременно подмечая, как ей следует перемещаться. Полоса высокого кустарника, затем широкий ствол старой чинары, далее в распадок, так, чтобы большой камень прикрыл ей спину, а потом можно через крапиву или через густо заросшую лещину.

Девушка запустила руку в сумку, ни на секунду не переставая встревоженно прислушиваться, и выудила оттуда тонкую длинную стеклянную колбу. Вцепившись белыми зубами в пробку, нальвийка дернула голову назад и в сторону. С приятным «чпоканьем» пробка покинула сосуд.

Элессана выскочила из-за дерева, одновременно широко взмахнув колбой вниз и вправо, выплескивая буро-малиновую жидкость. Она на долю мгновения замерла в воздухе, затем разбухла, разлетелась на маленькие точечки, обратившиеся в серое гудящее вязкое облако. Стрела и три болта тотчас просвистели, глухо ударившись в новоявленную преграду и беспомощно опали на землю. Серый песок рассыпался.

Как только это произошло, девушка юркнула в дикую малину, и, прижимаясь к земле, поползла. Судя по всему, ее потеряли из виду. Еще одна стрела неуверенно свистнула в неизвестном направлении и пропала. Стали слышны голоса. «Хотят взять в кольцо. Думают, никуда не денусь.» – сообразила Элессана. Противники ее недооценивали, и очень зря. В отличие от своих избалованных сестер ей приходилось бывать в экстремальных ситуациях и успешно из них выходить.

Добравшись до края кустарника, девушка встала на четвереньки, и, пружинистым движением разогнула ноги, отталкиваясь от земли. Привалившись к дереву спиной, она не услышала ничего подозрительного и осторожно выглянула из-за черного ствола. Тут же отпрянула, чудом разминувшись с хищным жалом стрелы.

Вынула из сумки туго свернутое полотно, расправила и, глубоко вздохнув, выбежала из-под защиты древнего дерева. Подкинула широкий платок вверх, от чего тот, плавно опускаясь, повис в воздухе. В нем тут же появилось несколько дыр, заставив смяться в комок и осесть. Нальвийка, как только подбросила его в воздух, упала на руки и на четвереньках доковыляла до распада, напоминающего окоп по пояс глубиной.

Снова опустила руку в сумку и выудила оттуда новую колбу с ярко-синей жидкостью. На мгновение замерла, прислушиваясь, и с размаху бросила через камень, отделявший ее от убийц. Туда, где, по ее мнению прятался следопыт. Судя по раздавшемуся крику и последующей возне, попала. Теперь один выведен из строя и страшный приступ магической часотки на ближайшую сотню лет ему гарантирован.

Тут же раздался шелест стали. Элессана сбросила с плеча сумку и достала из-за спины лук и одну стрелу, наложила на тетиву. Из-за камня появился нальвский воин с палашом наперевес, и прыгнул в распад. Девушка успела спустить тетиву раньше, и его мертвое тело беспорядочно ударилось о землю. Тут же с другой стороны появился второй. Он оказался быстрее, и, оказавшись рядом, почти без замаха ударил слева-направо. Нальвийка подставила под траекторию удара лук. Широкое лезвие прошло сквозь толстое основание, но потеряло силу, и Элессана смогла отпрыгнуть назад, к первому трупу.

Оперативно выхватив из-за голенища сапога кинжал, девушка схватила его за лезвие, не слишком умело прицелилась и бросила что было сил. Воин небрежно, и, как показалось нальвийке, насмешливо, подставил рукав, обитый стеганой кожей. Оружие ударилось в него рукояткой не причинив вреда. Он подскочил и нанес рубящий удар сверху вниз. Нальвийка успела подобрать с земли палаш мертвеца и выставить его перед собой, уперев ладонь в плоскую часть широкого клинка. Сильный удар выбил оружие из ее рук, заставив вскрикнуть от боли в вывихнутом запястье и упасть на спину.

Сжав зубы, нальвийка согнула обе ноги и что было сил пнула занесшего клинок противника под колено концом сапога. Вскрикнув, воин упал на одно колено, выронив оружие. Девушка ударила его каблуком левойм ноги в подбородок. Стараясь не обращать внимание на резкую боль в запястье, она вскочила и добила сбитого с толку врага его же палашом. Доковыляла до своей сумки, упала на колени рядом с ней и, после недолгой возни выудила новую колбу с мятно-зеленой вязкой жидкостью. Откупорила пробку, опрокинула сосуд над покоящимся на коленях запястьем, и зашептала что-то на древнем нальвском языке.

Когда треть лечебной мази оказалась на ее руке, девушка закупорила сосуд и вернула в сумку. Бережно сжала ладонь левой рукой и резким движением вправила, поставив кости на место. Мазь тут же засветилась, растеклась по руке и впиталась в кожу. По ладони растеклось приятное тепло. Несколько мгновений спустя, оно исчезло прихватив с собой боль.

Стараясь действовать как можно быстрее и эфективнее, она сбросила свой белый плащ. Кинжалом срезала пластину с кафтана под плащом воина и укрепила сзади под одеждой так, чтобы кусок стеганной кожи защищал спину. Подобрала свой кинжал, вернув его за голенище сапога, закрепила на боку сумку и выкарабкалась из распада. Если враги не сменили позицию, между ней и ими сейчас находится камень. Стараясь держать возможную траекторию стрельбы в голове, нальвийка осторожно, но и стараясь не задерживаться, поползла в противоположном направлении, к орешнику.

Через десяток ярдов она поднялась на четвереньки, и сразу же что-то больно ударило ее в спину. Кожаная подкладка смягчила удар, но жало неприятно проникло на полдюйма в поясницу. Мгновенно встав в полный рост, девушка толкнулась ногами и пружинисто метнулась вперед, падая на живот и пропуская над головой еще одну стрелу и арбалетный болт. Вновь приподнялась на четвереньки, и сделав болезненный рывок, вползла в стену кустов, скрывшись из виду.

Сразу же переместившись на десяток ярдов вправо и вглубь зарослей, доползла до уютной ниши, которая никак не просматривалась снаружи. Присев, девушка аккуратно вытащила засевшую сзади стрелу. Из раны тотчас же заструилась кровь, но она не придала этому особого значения. Кровотечение вскоре пройдет, а движений рана не стесняет, так что беспокоиться не о чем.

Вскоре девушка выбралась из надеждного и уютного укрытия и проползла на животе еще около пятидесяти ярдов, до конца кустарника, а затем на четвереньках побежала влево, и немного назад, стремясь выйти противникам во фланг. Через десяток минут, миновав маячивший вдалеке орешник, и пройдя через широкое, поросшее полынью поле, она оказалась по другую сторону прикрытого камнем распада, и немного левее. Противники, судя по звукам, широким полукольцом двигаются в противоположную сторону, чтобы ее окружить.

Здесь же за кустом валялся труп следопыта с разодраной в кровь кожей. Видимо его друзья решили, облегчить ему страдания. После проверки оказалось, что кинжал из хорошо закрепленных на бедре ножен пропал, а тетива лука была перерезана. Тем не менее, Элессана взяла лук, временно засунув его в сапог и прижав локтем к боку. Быстро сбросив с себя белую одежду, она оперативно переоделась в зеленое одеяние следопыта. Оно было чересчур свободным, но и не стесняло движений, что бесспорно было плюсом.

Пройдя вперед, к роще осин, она выбрала дерево с самой густой кроной, и, подобрав с земли небольшой камень, ловко вскарабкалась на самый верх, откуда было отлично видно все окрестности. Достала с самого дна сумки кожаный мешочек, развязала тесемку и извлекла тугую, плетеную из оленьих жил веревку. Методично приладила на лук, попробовала натянуть. Этот тисовый красавец был туже, чем ее предыдущий, но и стрелу посылал дальше. Нальвийка надеялась, что управится с ним без проблем.

Неподвижно устроившись на самой толстой ветке, девушка изловчилась, и кинула камень в соседнее дерево, на самом верху которого сидело несколько скворцов. Камень пролетел мимо, но птицы встревоженно вспорхнули и с пронзительными криками устремились в небо. Последовав их примеру, еще несколько воронов с хриплым карканьем разверзли крылья и тяжело поднялись в воздух.

Это просто не могло не привлечь внимания преследователей, поэтому нальвийка наложила стрелу с узким жалом на тетиву, и принялась ждать. Вскоре она отчетливо увидела в трех сотнях ярдах крадущегося через поляну горецвета нальва в черном плаще. Нальвийка сразу же натянула тетиву и выстрелила. Стрела пришлась в грудь, чуть ниже, чем она планировала – тетива была непривычно тугой.

Вскоре в округе тут и там замелькали тени. Нальвийке удалось без проблем подстрелить еще двоих в черной одежде, но следопыты оказались куда скрытнее. Грамотно рассеялись по зарослям кустарника, и ждали. Все-таки ей удалось найти одного – в сорока ярдах от дерева, в высокой траве виднелась поломанная травинка, а рядом с ней краешек зеленого рукава.

И все же про себя она отдала должное следопыту – такая позиция была очень выгодна для него. С нее отлично просматривается большая территория, и если бы Элессана выбрала хоть бы чуть более удобное и потому предсказуемое укрытие, она уже была трупом. Конечно, стрелять из такой позиции невозможно, но это, скорее всего, и не требуется. Если он ее заметит – даст сигнал остальным, и уж они позаботятся о ее последующем умерщвлении.

Нальвийка отвернулась, положила голову на ветку и стала думать. Застрелить его? Не вариант. Сразу превратят в подушечку для иголок. Тогда остается либо применить что-то из зелий, либо поробовать спуститься и навязать ближний бой. Последнее – иначе как самоубийством не назовешь. Значит, остаются зелья.

Вдруг с юго-запада до ее заостренных на концах ушей донесся грозный рев большого животного. Сразу же в голове появилась идея, и губы растянулись в зловещей ухмылке. Стараясь двигаться со всей возможной сдержанностью и скрытностью, нальвийка запустила руку в сумку и какое-то время перебирала колбы, пока ее пальцы не сомкнулись на одной. Вытащила ее, поднесла к губам, шепнула несколько слов. Темно-красная жидкость слабо запульсировала.

Прочитав коротенькую молитву Касселенталэ, нальвийка оценила разделющее их со следопытом расстояние, силу ветра и тяжесть сосуда с магической жидкостью. Представила оптималную траекторию полета, завела руку за спину, и, задержав дыхание, кинула. Не проверяя, попала или нет, вытянулась, прижалась к ветке спиной и постаралась вжаться в нее как можно сильнее. Послышался треск стекла, взвигнули четыре тетивы. Две стрелы воткнулись в ветку сзади и сбоку, одна пролетела выше, но потеряла скорость в густой листве и упала вниз, оцарапав наконечником предплечье цели. Четвертая вовсе пролетела мимо.

Обстрел, без сомнения, продолжался бы, но все внимание стрелков в один момент переместилось в другую сторону. Оглушительный грудной рев стремительно приближался, и спустя мгновение из чащи вырвалась огромная темно-бурая туша медведя. Косматое чудовище заорало так, что в ушах зашумело, а из глаз брызнули слезы, и бросилось прямо на укрывшегося в траве нальва. Бедняга не успел даже встать с земли, когда зверь подлетел к нему и разорвал на куски.

Девушка ориентировалась только по звуку, не решаясь еще высунуться из укрытия. Что-то щелкнуло, свистнуло и чавкнуло. Животное взревело еще громче, чем в прошлый раз и, сотрясая землю, побежало. Послышался возглас на древнем языке нальвов, но от него не было толку – одуревший от запаха зелья зверь жаждал крови.

Раздалось еще три выстрела, но обезумевшему медведю они наносили мало вреда. Теперь эта тварь не успокоится, пока ее не порвут на части. Оставшаяся троица следопытов более не пыталась скрываться, и нальвийка решила этим воспользоваться. Переместившись на другую сторону ствола, она вытащила из колчана на спине стрелу, наложила на тетиву и прицелилась. Пока чудовище терзало сразу двоих следопытов, третий пятился по открытой местности, посылая стрелу за стрелой. Поднялся сильный ветер, пришлось брать упреждение на три пальца, учитывая расстояние в сотню ярдов. Просчитать дугу на таком смешном расстоянии было проще простого, и нальвийка выстрелила. Резким движением оттянула тетиву, задержала дыхание, и развела средний и указательный пальцы в стороны. Стрела преодолела небольшую дугу в мгновение и вгрызлась в шею следопыта, раскрошив шейный позвонок.

Нальвийке стоило огромных усилий не упасть с дерева от сильного толчка. Огромный зверь в приступе безумия бросился на ствол всем весом, пытаясь сбить ее вниз. С взлохмаченной морды обильно капала пенящаяся кровь. Медведь сдирал кору когтями и неистово ревел, стоя на задних лапах. Элессана, повиснув на ветке над огромной пастью монстра, быстро достала из сумки очередной сосуд с прозрачным мутноватым содержимым. Бросила его в глотку медведю. Оглушительно лязгнули челюсти, и тот проглотил смертельный яд вместе с осколками стекла. Через несколько минут зверь скорчился на траве и замер. После той дряни, что бросила нальвийка, он обезумел навсегда, и единственным выходом было его убить.

Девушка спустилась и бессильно привалилась к стволу в десятке ярдов от мертвой измазанной в чужой крови туше. По всей округе были разбросаны рваные внутренние органы, части тела, обрывки одежды и все было в крови. Окруженный останками огромный медведь, утыканный стрелами, с намотанными на лапы кишками и замерший в бешеных порывах сожрать сам себя.

Нальвийка забрала кинжал в удобно сидящих на бедре ножнах и побрела прочь. Еще долго в голову не лезло ничего, кроме произошедшей бойни. Лишь через несколько часов она наконец вновь прокрутила в голове все сражение от начала до конца.