Текст книги "Знаменье Метели (СИ)"

Автор книги: Игорь Ворон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Понемногу строительные команды приспособились к обстрелам из трапеций и баллист и научились выбирать наиболее безопасные моменты для подноса камней.

Закончив очередную линию уступов, они начали продвигаться на следующие пятьдесят ярдов, и тут снова сработал онагр. Каменное ядро пролетело по красивой параболе и с грохотом рухнуло о землю недалеко от центрального уступа – с небольшим перелетом всего в двадцать ярдов.

Вахмистр нервно расхохотался и приказал подобрать ядро, дабы положить его в основание следующего уступа. Однако веселость его была наигранной. Хоть он и был крестьянином из деревни, все же он понимал, что то была лишь пристрелка.

Через несколько минут ударили сразу три онагра, траектории трех каменных ядер пересеклись на центральном уступе. Одно из них упало левее, взметнув высоко в небо облако красноватой пыли, но два других попали в цель – второе с отскока, а третье угодило точнехонько в угол.

Удар был такой силы, что помимо самого ядра разлетелись вдребезги несколько камней в стене, сверкнули красноватые росчерки искр, и разлетевшиеся осколки ранили пятерых мастеров, в том числе и из команды соседнего уступа. Часть стены завалилась, придавив двух солдат. Поднялась суматоха – все бросились разбирать завал, чтобы поскорее перенести камни к следующему уступу.

За суетой никто не заметил, как еще одна трапеция ударила мачтой о суппорт, посылая заряд дробленного камня. Взметнулись фонтаны пыли, и еще несколько осколков нашли свои жертвы. Оказавшийся свидетелем этого вахмистр внезапно бросил щит, и начал размахивать плеткой и истошно орать, силясь заставить мастеров не суетиться и восстановить рабочий режим. Без внимания этого оставить не могли, и, по видимому сошедший с ума вахмистр вскоре оказался размазан по полю тяжелым каменным ядром. Ему на смену оперативно прибежал другой, и строительство очередного уступа возобновилось.

Рабочие, словно муравьи, продолжали разбирать одни уступы и строить новые, делая это под непрекращающимся обстрелом из сорока трапеций, которые то вели рассеянный огонь по всем командам, то сосредотачивали свое внимание на одной, продолжая держать строителей в гнетущем напряжении.

Стоило только наблюдателям со стен замка заметить, что где-то рабочие скучились, как по ним немедленно наносился хлесткий удар дробленным камнем. Каждый такой выстрел собирал две-три жертвы, однако это не могло остановить продвижение уступов.

Убитых за руки и за ноги оттаскивали в сторону, чтобы не мешали носить камни, а их места тотчас же занимали другие рабочие. Мало-помалу в двухстах пятидесяти ярдах от крепости начали расти уступы. В основание каждого клали самые большие камни, расширяя фундамент ныне до семи футов, а пока высота стен была весьма посредственной и еще не имела твердой и надежной опоры, вахмистры прикрывали ее щитами. Если солнце закрывало летящее ядро, рабочие разбегались, и оно с треском врезалось в растущее укрепление.

Возведением таких стен руководили мастера гномы, умевшие так положить камни, что между ними нельзя было просунуть даже тоненькое лезвие ножа для бумаг. Такие, положенные надлежащим образом камни хоть частично и дробились от мощных ударов онагров, но не разлетались на куски, и не вываливались из общей кладки.

Наряду с искусством строителей росла и сноровка обслуги метательных машин. По мере приближения к замку ядра становились все тяжелее, а попадания все чаще. Новые стены рушились, и строителям приходилось начинать все сначала.

Когда второй и третий уступы утвердились на дистанции в двести ярдов и даже выдержали несколько попаданий каменными ядрами из онагров, их команды, воодушевленные удачей, схватили новые камни и помчались дальше, чтобы заложить следующий уступ. Они не знали, что приготовил для них противник, и полагали, что башенные щиты вахмистров и солдат надежно прикрывают их от каменных ядер и ставших все чаще сыпаться болтов из баллист.

В один момент сорок трапеций одновременно сделали залп глинянными шарами с начинкой из горючей смолы. Оставляя черные дымные хвосты, смоляные бомбы обрушились на рабочих, и все вокруг завертелось в огненных вихрях. Все пространство вокруг новых уступов за одно мгновение превратилось в сплошное море огня с мечущимися в нем обреченными жертвами.

Обстреляв смоляными бомбами новые уступы, наводчики трапеций принялись за другие. Дымные следы перечерчивали небо, иочередной уступ вспыхивал факелом, однако выстроенные в полтора человеческих роста стены укреплений держали удар. Они полыхали чадным пламенем, которое вспыхивало еще ярче с каждой новой бомбой, однако смола прогорала – и из-за стен появлялись строители.

Они упрямо волокли камни дальше, огибая обугленные трупы своих товарищей, застывших в разных позах там, где их настигала смерть.

– Нужно отвлечь внимание от рабочих команд, – задумчиво произнесла Мара, кинув размышляющий взгляд на Крама, будто взвешивая все «за» и «против».

– Можно пустить всадников, – тот не стал задерживаться с ответом. Вчетвером они стояли на одном из высочайших холмов в окрестностях, наблюдая за происходящим в долине.

– Да. Пусть будут всадники. Ответим огнем на огонь. Всадники засыплют их горящей паклей. Думаю, за стеной найдется чему гореть – не весь же замок из камня.

– Обязательно найдется, госпожа! – воскликнул Крам, и отправился исполнять распоряжения. Вскоре рассредоточенные по лагерю пешие всадники сконцентрировались в один отряд, оседлали волков, заклубились, вытянулись жгутом и понеслись к замку.

Гномья лава с боевым кличем и гортанным рокотом проносилась под стенами крепости, и всадники, едва не срываясь в глубокий ров, стреляли через стены стрелами с дымящейся паклей. На воздухе те разгорались еще сильнее и факелами падали на внутренние постройки замка. Кое-где занялись пожары, слуги бросились их тушить.

Помимо угрозы пожара в замке, набег всадников таил в себе еще одну хитросплетенную опасность: кроме верховых, на волков посадили и отправили с лавой несколько десятков Каменных Жал[1]. Они незаметно для врага спешились, и под прикрытием поднявшихся облаков пыли и всадников, начали высматривать свои жертвы.

Ими в основном оказались лучники герцога Валинстра, которые повысовывались из-за крепостных зубцов, азартно подстреливая всадников, стремительно уносившихся обратно к лагерю. Их успехи были скромными, однако сами они быстро оказывались прошиты насквозь огромными стрелами, больше похожими на копья. Гномы улетели, недосчитавшись нескольких воинов, а на стенах замка нашли три десятка трупов лучников.

В замке не были готовы к таким потерям, к тому же пожар, устроенный лавой, разгорался. Защитникам пришлось бросить все силы на его тушение, и обстрел из баллист, онагров и трапеций временно прекратился, позволив строительным командам значительно ускорить работу. Спустя какое-то время над замком стали подниматься клубы пара.

– Хорошо, – улыбнулась Мара. – Пусть тратят воду, пусть тратят силы, нам это только на руку. А лаву нужно будет повторить.

– Обязательно повторим, – важно кивнул Крам, тоже очень довольный результатом набега.

После полудня баллисты, онагры и трапеции заработали снова. Булыжники ударялись о стены уступов, раня окружающих острыми осколками, ядра грохали о землю, и, подпрыгивая, вздымали тучи пыли. Иногда они попадали в цель, и тогда одна из стен уступа обрушивалась, если же удар приходился в центр укрепления, оно выдерживало.

Звенели под ударами тяжелые башенные щиты вахмистров, сыпалась каменная шрапнель, однако стройка не замирала ни на минуту и на место убитых тут же становились новые рабочие.

Подгонять их вахмистрам уже не приходилось, в азарте люди забывали об опасности и норовили пробежаться с камнем без прикрытия – так было легче и быстрее. Некоторые вахмистры бросали плетки, и брались за щиты двумя руками, что существенно ускоряло их передвижение. По командам, где таких смелых оказывалось больше, наносился массированный удар со стены, когда сорок трапеций и восемь онагров одновременно обрушивали град острых камней.

Падали строители, вахмистры обессилевшими руками роняли щиты, и падали ничком, но на помощь прибывал очередной резерв, и стройка возобновлялась. Строился новый уступ, и разбирался старый – медлить было нельзя.

По мере приближения уступов, ядра, посылаемые онаграми, становились все тяжелее. Если с расстояния в три сотни ярдов они метали тридцатифунтовые снаряды, то на сто пятьдесят могли пользоваться шестидесятифунтовыми.

Периодически строителей накрывали огненным шквалом смоляных бомб. Чтобы мастера не сгорали заживо, им приходилось отряжать специальных наблюдателей – те следили за крепостной стеной, ожидая момента, когда над ней взовьются облачка копоти. Это служило сигналом, что на стенах противник зажигает фитили, а значит, через несколько мгновений полетят бомбы.

Наблюдатель предупреждал об опасности, и, пока горящие снаряды чертили по небу дымные следы, строители успевали стать под защиту уступов. Те, кто не успевал, погибали или получали мучительные ожоги. Таких раненых приходилось приканчивать. Когда смола прогорала, работы возобновлялись.

[1] Каменные Жала – гномы, с раннего детства обучавшиеся стрельбе из лука. Их искусность в этом деле оценивается, как вторая в мире после просто невероятных способностей нальвийских стрелков. Каменные Жала стреляют из огромных двухярдовых луков-чудовищ, которые могли натянуть лишь считанные единицы людей.

Глава 18

Солнце клонилось к закату, а напряжение на поле боя не спадало. Обстрелы булыжниками и ядрами чередовались с огненными налетами, когда катапульты-трапеции забрасывали уступы смоляными бомбами.

Почти все пространство перед западной стеной замка было усеяно камнями и круглыми ядрами, о которые то и дело спотыкались бегавшие под обстрелом строители. За всем этим неотрывно наблюдала Мара. Ей даже обед принесли на склон холма, где у них с полководцами был организован штаб.

– Ты слышишь? – вдруг тихо спросила Холодная Дева у сидевшего ближе всех к ней Кнерона.

– Что, госпожа? – недоумевая, насторожился гном. Его слух был куда менее остер, чем у магессы, и он, разумеется, не мог слышать всего того, что удавалось услышать ей.

– Этот стук. Что это может быть? – напряженно прислушивалась она, щурясь в сторону замка.

– Да, госпожа, теперь слышу, – согласился Кнерон. – Возможно, они готовят новые болтушки. На западной стене их всего четыре.

– Возможно, – не стала спорить Мара. Болтушками называли специальные приспособления, которые могли сбрасывать со стен камни и зажигательные снаряды из просмоленной соломы, не подвергая своих солдат риску получить стрелу. Время болтушек наступало, когда противник подходил под самые стены, и их снаряды падали, едва перелетая через ров. – Возможно, это болтушки, но не готовят ли они очередной сюрприз?

– Может, восстанавливают что-то сгоревшее? Мы ведь видели, что был пожар.

– Хорошо, если так. Завтра утром нужно будет повторить лаву. Пусть всадники снова засыплют замок горящими стрелами, мы не должны отпускать их ни на шаг, чтобы они боялись нас еще сильнее.

– Согласен, госпожа, – протянул Кнерон, закусывая жареное мясо хлебом.

– И не просто лаву. У меня есть идея предложить им кое-что получше зажженных стрел. – Улыбнулась Мара.

– Что же это? – поинтересовался Кнерон, Крам и Кхаро поддержали его согласными кивками и заинтригованными взглядами в сторону Мары.

– Дымные веревки, – еще шире улыбнулась Падшая.

– Это вы здорово придумали! – воскликнули в один голос полководцы. – Стены высокие, ветер не скоро разгонит дым, и он выест им глаза.

Дымными веревками называли скрученную в жгут ветошь, которую вымачивали в морской воде или моче, а затем высушивали. Когда такой жгут поджигали, он не горел открытым пламенем, а только тлел, распространяя жгучий белый дым. Люди со слабыми легкими кашляли от него до крови. Это было простое, но очень действенное оружие.

Пока они строили грандиозные планы на утро, в замке вовсю кипела работа: ядра и глинянные снаряды с горючей смолой складывали в пирамидки рядом с метательными машинами, за зубцами устанавливали ящики со стрелами и арбалетными болтами.

Во внутреннем дворе расставляли мечи, копья, багры для снятия крюков со стены. Защитники готовились к скорой осаде – это лишь вопрос времени, так как каменные уступы уже совсем близко подобрались к замку.

Герцог Транкрат Валинстр оказался в замке по стечению обстоятельств – не кому судить, удачном ли, или, может быть, несчастному. Как только началась война, старый лис оказался зажат между двумя потоками – Гневом, прорывающимся к Гроту Утопленника, и Завистью, отрезавшим Край Семи Листьев от запада.

Все, что ему оставалось, это запереться в родовом гнезде вместе со всей семьей. Собрать войск удалось лишь по минимуму – на все крупные города тотчас потекли гномы, и Западные армии оказались прижаты к Альгановым горам и с тех пор вестей о их судьбе не поступало. Кое-как собрав всего тысячу воинов, Транкрат запер ворота и по всем правилам привел крепость в боевую готовность.

Это хорошо, что он не успел, как собирался, уехать на восток, к императору. Если бы поездку не пришлось отложить из-за еще усилившихся в последнее время приступов кашля, которые буквально выбивали весь кислород из легких герцога, и порой заставляли терять сознание, его сыновья остались бы одни в осаде без должного руководства и обеспечения.

Конечно, они надеялись, и имели все шансы уйти живыми из этой осады, но сам полководец не питал иллюзий на свой счет. Для себя он уже давно решил – что бы ни случилось с его семьей, сам он встретит смерть здесь, рядом с могилой его отца. Если станет ясно, что победу не одержать, он прикажет, даже если будут отпираться, силой увести жену и детей из замка, и отправить в какое-нибудь безопасное место, пусть даже такового и не получится быстро найти…

С утра, позавтракав крупяной кашей с мясом, армия вновь готова была действовать. Строительные команды пополнили свои ряды и сменили на уступах ночную охрану. Тяжело отдуваясь, вахмистры вынесли тяжелые щиты и стали в стороне от укреплений, чтобы руководить строительством. При каждом подозрительном звуке со стороны замка они приседали, выставляя в его сторону щиты, боясь, что их снова начали обстреливать из легких катапульт-трапеций и онагров.

Крам взялся собирать рассредоточенных по лагерю пеших всадников и организовывать новую лаву. Решив усилить давление на противника, он увеличил число участников с тысячи до двух, включив в лаву почти всех оставшихся в строю волков.

Обмотанные просоленными веревками стрелы были уже готовы. По замыслу Мары, каждый воин должен был успеть выпустить по замку две стрелы. Это число можно было значительно увеличить, отправив Каменных Жал, но они были нужны во время штурма, и сейчас рисковать ими – непозволительная роскошь. Каждый из всадников умел кое-как, хоть и не прицельно, натянуть тетиву и пустить стрелу, а для этого дела большего и не требовалось. Крепость была не маленькой – промахнуться в нее тяжело.

Гномы запалили стрелы и стали ждать команды, поглядывая в сторону стоявшего в отдалении Крама. Тем временем активизировались и защитники замка. Метательные мачты онагров пришли в движение, но основной удар по суетившимся возле уступов строителям нанесли трапеции. С дистанции в две сотни ярдов они уверенно клали булыжники близко к уступам, в то время как тяжелые онагры бросали ядра очень неточно.

Наконец, по команде полководца, колонна всадников начала разгоняться, топот тысяч волков и боевой клич воинов делали эту орду похожей на неудержимую лавину.

С крепостных стен в сторону гномов полетели несколько стрел, однако те этого даже не заметили, и вскоре в небо веером взвились ответные посланцы войны. За первым залпом последовал второй, некоторые даже умудрились послать третий, однако пока это никак не сказывалось на действиях обслуги метательных машин. Булыжники продолжали скакать между перебегавшими с места на место строителями, сшибая тех, кому везло меньше.

Лава промчалась под стенами, не потеряв ни одного воина. Стрелкам герцога запретили высовываться из-за зубцов, памятуя о том, как в прошлый раз за ними прятались коварные Каменные Жала. Однако, стоило только всадникам отойти подальше, как четыре онагра дружно сделали залп. Дождь из колотого камня обрушился на головы гномов, а одно ядро попало прямо в их гущу, покалечив десяток воинов и волков. Но, несмотря на эти потери, операция прошла успешно – над замком поднимался белый непроницаемый дым, который в условиях маловетренной погоды доставлял защитникам крепости немало хлопот.

Пользуясь дымовой завесой, к выбитым из седел раненным гномам подскакал отряд товарищей, чтобы вынести их с опасного места. Покалеченных волков прирезали и с собой брать не стали – пищи хватало с лихвой.

– Я даже не предполагала, что у нас получится так хорошо, – брови Мары слегка приподнялись, и белоснежный лоб очертила тонкая линия морщинки. – Должно быть, они сейчас кашляют кровью.

– Не сомневайтесь, госпожа, кашляют, – усмехнулся предводитель Каменных Жал Кхаро.

Он был уже далеко не молод, его возраст многие оценивали в девяносто-сто лет, хоть настоящего никто и не знал. Он сумел многое повидать за свою, безусловно, не короткую жизнь, и подобный вид военной хитрости – не исключение. Ему пришлось, и не однократно, понюхать едкого дыма, во время одного крупномасштабного набега на Империю, в составе полутысячной армии, когда его отряд наткнулся на сильный пограничный гарнизон. Пришлось выдержать тяжелейшую осаду в оказавшейся неподалеку заброшенной крепости.

– Знала бы, что так получится, послала бы солдат на штурм, – вздохнула магесса.

– Да, толк бы вышел. Когда дело дойдет до штурма – отправим еще лаву. – Вступил в разговор подошедший Крам.

Дым над замком рассеивался долго – почти целый час, и все это время защитники крепости искали дымовые стрелы и топили их в бочках с водой. Им пришлось пережить немало страшных минут, поскольку все решили, что штурм начнется именно сейчас. Однако, когда дым немного рассеялся, стало ясно, что полки гномов остались на местах.

Глава 19

– Должно быть, они и сами не ожидали, что у них так получится, – угадал герцог, стоя на стене и откашливаясь в кружевной платок. Несколько человек, надышавшись во дворе дымом, либо лежали без сознания, либо просто лежали, не переставая кашлять, но уже не так сильно, как при задымлении. Старик хлебопек умер – у него была легочная болезнь.

– Мы должны стрелять, отец! Иначе нам не сдержать эти уступы! – Выпалил, подойдя к отцу, старший сын герцога Траун.

– Нам их и так не сдержать, – обронил герцог. – Будем брать свое во время штурма, тогда они сами подставятся под удар. Иди, проследи за тем, как делают выносные лотки, да смотри, чтобы делали прочно.

– Хорошо отец, я прослежу, – покорился парень и ушел. Валинстр подозвал одного из своих полководцев

– Посмотри на второй уступ. Сейчас к ним придет пополнение. Видишь?

– Понял, ваше сиятельство, – кивнул тот, и побежал к ближайшим трапециям.

Громко топая, по лестнице поднялся седобородый алхимик Ринцетан.

– В синей бочке закончилась кислота, ваше сиятельство, – немного шепелявым басом доложил здоровый мужик.

– Ну так возьми из другой, – обратил свой взор на него герцог.

– Вы не велели, ваше сиятельство.

– Теперь велю, иди, – отмахнулся Транкрат.

– Благодарю, ваше сиятельство, – прогудел алхимик, уже развернувшись чтобы уйти.

На нем лежало приготовление горючей смеси из древесной смолы и желчевой кислоты, которую выпаривали из ядовитых бронзовых камней. Из-за сильной ядовитости и едкости кислоты, работающие с ней умирали через месяц другой. Алхимики держались дольше – до полугода. Ринцетан же служил у герцога уже второй год, при этом кровью не харкал, хоть и лицом был бледен. Все волосы на теле, за исключением седой бороды у него росли какие-то синее, однако с делом он справлялся, и герцог был им доволен – его смоляные бомбы вспыхивали разом, горели так жарко, что даже камень слоился.

Перекрывая нетерпеливый стук трапеций, по далекой цели ударил онагр. Валинстр проследил полет тридцатифунтовой бомбы. Она раскололась посредине цепочки шедших в подкрепление строителям солдат. Около десятка вспыхнули факелами, остальные бросились бежать обратно, подгоняемые хлесткими щелчками легких катапульт.

Вскоре люди факелы попадали, и пламя пошло на убыль – смешанная со смолой кислота прогорала достаточно быстро.

– Неопытные, – прокомментировал поведение погибших герцог. Те из рабочих, кто прожил на строительстве уступов хоть бы пару часов, умели укрываться от бомб, и зачастую у них это получалось.

– Все трапеции – на центральный уступ! – рявкнул Валинстр, заметив, что и там рабочие команды отвлеклись и забыли об опасности. Через минуту катапульты ударили по центральному уступу.

Прямо на глазах у Мары два только что отстроенных уступа были обстреляны смоляными бомбами, и в них сгорело несколько рабочих. Потери, конечно, небольшие, но всего с начала похода она потеряла чуть менее тысячи бойцов.

Хоть Мара и понимала, зачем Восемь сделали так, что здесь нельзя было пользоваться магией, все же в некоторые моменты ей очень хотелось просто завернуть в узел весь замок вместе со всеми находящимися в нем людьми. Без магии, которая уже много веков предоставляла ей чудовищное могущество, она чувствовала себя так, будто ей отрезали руки.

Закрыв глаза, она зашептала что-то неразборчивое, воздух вокруг нее подернулся туманной магической пеленой, в ней, будто в вязкой грязи, неохотно и с трудом поползли жиденькие полупрозрачные рунические символы темно-фиолетового цвета. Бледно мерцая, будто готовясь вот-вот погаснуть, они сложились в длинную извилистую цепочку вокруг нее, и по чуть более громкой команде хлынули вперед слившейся в одно целое волной. Она, как и ожидалось, не пролетев и двух ярдов рассеялась в воздухе и исчезла без следа.

Магесса разочарованно вздохнула. В другом месте по крепости вдарило бы так, что ее осколки разлетелись бы по всем Песчаным равнинам.

Обстрелы то затихали, то возобновлялись, строительные команды продолжали терять людей, однако продвижение уступов не останавливалось. Работа проходила в таком темпе, что зашибленных булыжниками никто не оттаскивал – они лежали повсюду, словно кучи тряпья, а им на смену приходили новые – людей пока хватало.

Вместе с тем условия работы все усложнялись – уже нельзя было пробежать всю дистанцию разом. Рабочие прикрывались щитами, которыми их теперь приходилось снабжать, и отдыхали, собираясь с духом, по нескольку раз, прежде чем преодолеть положенные пятьдесят ярдов.

К вечеру, когда алеющий диск солнца катился по холодному склону небес за горизонт, теряя остатки тепла, уступы, один за другим, принялись вставать на отметке в сто ярдов от стен замка. Мара была довольна. Ее главные полководцы и младшие офицеры тоже радовались, поскольку завтрашний день обещал быть решающим.

– Ну вот, осталось совсем немного. С герцога снимем шкуру живьем, а остальных – на съедение волкам. Еще никто не раздражал меня так, как эти… – Она небрежно махнула рукой в сторону замка. – Охрану уступов на ночь придется усилить. Нельзя допустить, чтобы во время ночной вылазки они все разрушили.

– Слушаюсь, госпожа.

– Я надеялась на более легкую победу, но старый лис Валинстр смешал все карты. Он чертовски искушен в военном деле. Будь на моем месте Гнев, возможно он даже отпустил бы его.

– Завтра мы закончим здесь и двинемся дальше, госпожа, – заверил ее Кнерон.

На долину опустилась ночь, но в лагере никто спал. Все понимали – завтра будет штурм, и схватка обернется кровавой. Защитники замка уже неоднократно доказали, что они хитры, умелы, и готовы умереть под этими стенами.

Панцирники точили секиры и смазывали доспехи, ведя неспешную беседу. Им не придется много воевать во время штурма. Завтра основная задача будет лежать на плечах спешенных всадников и легкой пехоты. Со своими устрашающими боевыми топорами и тяжелыми доспехами лезть на тридцатиярдовые стены, цепляясь за них крюками – безумие.

Если кому и удастся не сверзиться с огромной высоты, сломав шею, на верху их будет ожидать теплый прием. Проворные защитники в легких доспехах скоро утыкают панцирника мечами, метя в прорехи на тяжелой броне. Конечно, если кому-то из них и удастся удачно добраться до верха и благополучно достать секиру из-за спины, приготовившись к бою, этот воин соберет кровавую жатву со стен, но слишком велик был риск.

А вот всадники вели себя посуетливее. Смазывали кольчуги, прятали под одеждой кинжалы, проверяли, свободно ли ходят мечи в ножнах. Никто не знал, останется ли он жив после завтрашнего штурма, и сегодня каждому хотелось излить душу, выговориться.

Не то Каменные Жала. Стрелки готовили в обозе стрелы, тщательно обрезая оперение при свете факелов, потом нашептывали что-то над наконечниками. Они тут же покрывались какими-то письменами и начинали легонько искриться. Многие сваливали огромную пробивную силу посланных ими стрел на их собственную тяжесть и мощность луков. Однако истинная причина крылась скорее в некой древней магии, которую каждый из них познавал самостоятельно, месяцами живя в холодных пещерах.

Солдаты готовили крючья тройники с длинными узловатыми кожаными канатами. С их помощью они могли довольно быстро взбираться на любые стены.

Готовились к новому дню и в замке. Выметали ярусы, по которым предстояло бегать, смазывали детали метательных орудий, примеряли новые доспехи – от их крепости завтра зависело многое.

Неркнат Валинстр, средний сын герцога, проверял баллисты. Он прикладывался к каждой из них и делал замечания, которые выслушивали следовавшие за ним двое мастеров. Все его указания выполнялись беспрекословно, ведь он был не только сыном герцога, но и непревзойденным стрелком из гигантских арбалетов.

Словно ночные призраки, в страшноватых стальных масках ходили по ярусам гвардейцы – искусные стрелки из легких кавалерийских арбалетов. Завтра в этих шлемах и тяжелой броне им предстояло дать отпор Каменным Жалам. Стальные наборные перчатки защищали их руки, двойная кольчуга – шею, бедра и живот. Учитывая способности гномьих стрелков, в шлемах нельзя было оставлять даже смотровых щелей, поэтому целиться приходилось сквозь частую сетку.

Во дворе стучали молотки, плотники готовили длинные желоба – еще одно не знакомое Маре оружие. Другие мастера проверяли колеса болтушек, которым назавтра предстояло много работы.

Пока велись все эти приготовления, герцог Валинстр сидел в своей спальне, мучительно раздумывая, стоять ли в замке до последнего, или уйти по галереям прямо сейчас, с сыновьями и приближенными, оставив на стенах одну только гвардию.

Ему казалось, он уже решил этот вопрос для себя, но каким бы ни был тираном, свою семью герцог безмерно любил. Вышло так, что в отличие от его отца, он не успел передать весь свой полководческий талант сыновьям, и те пока были неготовы самостоятельно вести военные действия против противников, подобных этим.

Шанс на успешное противодействие неприятелю еще оставался, Валинстр уже знал, как уничтожить укрывавшихся в уступах стрелков. Стоит отразить одну атаку, и гномы встанут перед выбором: повторить штурм, или убраться восвояси, сохранив остатки армии. Герцог не видел ни одной причины для них терять здесь войска, и был уверен, что одного отбитого штурма будет достаточно.

«Значит, остаюсь, – решил герцог. – Честь имперского главнокомандующего Западными армиями заставляет меня стоять до последнего, хоть всех моих подчиненных возможно уже перебили. А в случае неудачи, что ж, сыновей жалко, но пусть лучше они встретят смерть здесь с гордо поднятой головой, чем потом подохнут от голода или огня в какой-нибудь норе, спасаясь от врага. Остаюсь».

Даже в темноте строители не прекращали работу возле уступов. Оттуда доносился стук камней, которые заготавливали для завтрашнего дня – чтобы поставить укрепления у самого рва оставалось сделать последний бросок.

Одна из трапеций выстрелила смоляной бомбой, яркое пламя осветило стены уступа, однако рядом никого не оказалось. Наученные опытом прошлой ночи, когда гвардейцы подстрелили нескольких из их товарищей, рабочие и носа не высовывали из укрепления.

Утро началось кровавой зарей – солнце с трудом пробивало себе путь сквозь плотные облака. Но вот ветер унес их куда-то на юг, небо поголубело, густой липкий туман начал рассеиваться, затаившись лишь в крепостном рву.

Еще до рассвета строительные команды выдвинулись к уступам, сменив ночную охрану. Рабочие оставались под защитой каменных сооружений, затем по сигналу повыскакивали из укрытий и помчались туда, где предстояло соорудить последние уступы.

Торопливо захлопали трапеции, булыжники запрыгали по отсыревшей за ночь земле. Где-то вскрикнула первая жертва, ухнул от удара щит вахмистра. Пристрелявшись к новой дистанции, трапеции ударили смоляными бомбами – полыхнуло яркое пламя, по земле с криком покатились обреченные.

Мара уже почти привыкла к виду этих живых факелов, мечущихся в поисках несуществующего спасения, однако сегодня ей казалось, что они кричат как-то особенно пронзительно. И это при том, что за свою довольно долгую жизнь она успела повидать вещи куда более жестокие и страшные. Сказывалось волнение, не иначе. Только она понимала, зачем именно бодается с герцогом. Даже Кнерон пока не был посвящен в это.

К полудню, как бы не отбивались защитники замка, уступы прочно встали на позиции в сто ярдов. После того, как их стены были расширены, к ним потянулись команды Каменных Жал, которые с дистанции в сто ярдов уже могли прицельно поражать отдельных людей на стенах замка.

Перемещение стрелков не осталось без внимания трапеции, и по ним тут же был выпущен град дробленого камня. Большинство стрелков успели скрыться за каменной стеной, успешно избежав скачущих по земле осколков. Несколько из них все же оказались менее удачливы и вскоре затихли на траве, окрасившейся в красный цвет.

Вскоре по дымным траекториям смоляных бомб Каменные Жала определили примерное расположение трапеций и начали стрелять в ответ. Тяжелые стрелы с багрово тлеющими наконечниками одна за одной посрывались с мощных луков и попадали на головы прислуги катапульт. В случае, когда стрела попадала в цель, на миг лицо убитого озаряла синяя вспышка рун, а затем все краски тонули в крови. Благодаря этому, хоть в целом и не слишком эффективному обстрелу, ритм работы метательных машин сбился, и строители получили долгожданную передышку.