Текст книги "Знаменье Метели (СИ)"

Автор книги: Игорь Ворон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 15

Следует отметить, что все члены отряда действовали молча от начала и до конца. Не переговаривались, не кричали, двигались относительно тихо. Просто им не повезло. В их сети попала слишком крупная рыба, да еще у этой рыбы были магический зелья. Разного цвета, запаха и вида жидкости, созданные из особых компонентов и заговоренные на древнем нальвском языке. Кстати, те двое следопытов, как оказалось, тоже знакомы с этим языком. Когда медведь побежал к ним, они пытались приказать ему уйти, скрыться в лесной чаще и больше никогда не попадаться на глаза кому-то из них. И если бы не отупляющее варево, у них бы могло что-то получиться.

Элессана шла на северо-восток еще два дня. Лес успел заметно измениться после ее побега. Деревья стали редко, по одному, в основном лиственные, но иногда встречались сосны и кипарисы. Небо полностью очистилось от облаков, солнце приятно припекало спину из зенита. Почва тоже изменилась – верхний слой рыхлой земли сменился рассыпчатым и относительно сухим песком. Земля была покрыта зеленым ковром трав, кустарников и кустарничков. Изредка встречались полянки с цветами. На редких проплешинах виднелось множество рудников, источников, ключей и речушек, бивших в основном из-под земли и впоследствии впадавших в Норну, или, как ее еще называли, Южную реку. Она начиналась здесь, в Эльфийских лесах, и текла по всей южной границе Империи.

В середине третьего дня далеко впереди забрезжил просвет между редкими стволами. Через пару десятков минут лес оборвался и нальвийка оказалась на голом пригорке. Она восторженно ахнула, наслаждаясь видом, и с замершей на лице улыбкой начала спуск. Но по ходу продвижения вниз ее улыбка улетучилась. Путь пролегал по длинному городскому кладбищу. Хорошо, что некроманты далеко…

Кладбище скоро закончилось, а перед нальвийкой выросли шести, может семиярдовые серые стены и распахнутые наполовину ясеневые створки ворот. Рядом с ними у небольшой калитки с массивной, обитой железными листами дверью, стояли четверо хмурых мужиков в латах и при приличном оружии. Похоже, война пока сюда не дошла, но в городе серьезно задумались о будущем.

Трое стражников, прислонив к стене неподалеку тяжелые алебарды о чем-то запальчиво спорили. По мимолетно схваченным обрывкам сбивчивых фраз, нальвийка догадалась, что спор идет о войне. Четвертый страж стоял слегка поодаль и с недовольной рожей осматривал и тихо опрашивал нескольких по походному одетых людей, заходивших в город.

– Кто такая? Откуда? Куда? – Строгим голосом осведомился служивый, потянув было руки, чтобы «обыскать» девушку.

– Если ты не хочешь, чтобы твои друзья увидели твою бестолковую башку подвешенной за язык на воон той березе, уйди с дороги. – С этими словами нальвийка отодвинула край капюшона и продемонстрировала онемевшему стражнику заостренное на конце ухо с инкрустированной самоцветами металлической накладкой.

– Д… Да… Да, госпожа… Конечно… – Только и смог промямлить служитель закона, отдернув руки, как от кузнечной печи, и шарахнувшись в сторону.

– И постарайся сделать так, чтобы никто, ты слышишь? Никто не узнал о моем визите. В противном случае мне придется укоротить твой длинный язык. – Очаровательно улыбнулась нальвийка, недвусмысленно положив руку на рукоять длинного кинжала, закрепленного на бедре.

Не найдя в себе сил ответить, враз поскромневший мужик лишь усердно закивал и показательно прикрыл рот рукой. Оценивающе сощурившись, нальвийка развернулась на каблуках и прошествовала к калитке, быстро шмыгнув в открывшуюся щель.

В небольших городах на границе Эльфийских лесов нальвов почти суеверно боялись. Не то, чтобы они давали повод… Никаких варварских набегов они не совершали и не убивали без крайней необходимости. Но, как правило, в таких городах всегда было много и местных и приезжих любителей легкой наживы. Подобные часто ходили в леса и возвращались с трофеями редких животных, затем выгодно продавали их и обогащались. Но нальвов это не устраивало. Очень часто браконьеров находили по кускам развешанными на ближайших к границе деревьях, а иногда хищные птицы в лапах приносили части тела таких удальцов и сбрасывали посреди города прямо в толпу людей… Поэтому у стражника был веский повод задуматься о своем будущем. В таких городах детям с раннего детства говорили: «никогда не перечь нальвам, если жизнь дорога!»

Нальвийка, следя чтобы капюшон не сбросил порыв ветра – незачем зазря пугать народ – прогуливалась по широкой мостовой и с неподдельным интересом вертела головой по сторонам. Город Норна, названный в честь протекающей через него реки всего тридцать лет назад, во время последней войны с Рограином был крупным командным центром. Отсюда на паромах к местам военных действий переправляли войска, боеприпасы, фураж и продовольствие. Почти каждый день на границу с врагом отправлялись гонцы с приказами или сами полководцы.

Но война закончилась, Пустынные земли окончательно сформировались, а на границе с Рограином осталось лишь три дороги, по которым можно пройти вглубь страны со сколько-нибудь существенной армией. А Норна остался в запустении. За последние несколько лет город совсем обветшал и осунулся. Хоть он все еще оставался большим как по территории, так и по населению, сейчас он был похож на большую деревню.

Из сверкающих торжественных строений, красовавшихся здесь всего трое десятков лет назад, остались лишь унылые и неприветливые серо-синие тона. Большинство жилых зданий выглядели как старые ветхие избы. Из жителей здесь остались лишь люди неплохого достатка, но и не богачи, и бедные крестьяне, не способные уехать по каким-либо обстоятельствам. И конечно же здесь жили охотники до чужого добра.

У Норны не было такой громкой славы, как у Фальвора, столицы воров с его легендарной гильдией, но частое исчезновение драгоценностей из домов местных зажиточных государей было фактом. Ходили слухи, что в городе есть даже некая своя гильдия, однако так это или нет никто толком сказать не мог.

Время от времени острое зрение опытной нальвийки замечало разные, приспособленные ворами для удобства, вещи. То несколько кирпичей слегка вытащены из общей кладки, чтобы можно было взобраться по ним, как по лестнице, то между крыш или окон домов установлены широкие доски, по которым можно быстро перемещаться.

Через некоторое время перед нальвийкой предстала двухэтажная добротная фигура таверны. На вытесанной из цельного куска ясеня табличке изящно выведенными буквами значилось: «Мышонок и еж». Под названием на вышитой красным бархатом подушке расположились умильные еж с мышонком, будто только что вышедшие из этой самой таверны после обильного пира.

Внутри было довольно уютно и на удивление чисто. В просторном светлом зале почти никого не было – лишь изредка прилично одетые господа о чем-то тихо говорили за бокалом вина. Оно и понятно – таверна была не из дешевых. Здесь останавливались лишь состоятельные государи, способные выложить перед жуликоватой рожей хозяина пару валлинов. Бедные крестьяне собираются в трех кварталах отсюда, в дешевом и довольно паршивом «Котле и пламени», или в кабаках. В «Мышонке и еже» полный зал собирается только к вечеру, когда на улицах становится темно.

– Подготовь комнату и обед. Уху с щукой. Укропу засыпь сколько влезет. Потом птицу в томатном соусе и чай с мелисой. Полный чайник. – Негромко приказала нальвийка, запустив в хоровод по барной стойке две пузатых серебрянных монеты по десять клит каждая. Хитро щурящийся жуликоватый мужик за стойкой сноровисто сгреб монеты правой рукой, и они исчезли где-то в бесчисленных складках обширного фартука. Только потом оценивающе осмотрел гостью с ног до головы и удалился в кухню, по пути раздавая приказания помощникам.

Нальвийка выбрала столик недалеко от бара, почти в самом центре зала. Новых людей почти не появлялось, и девушка скучала в ожидании обеда. На двух из трех занятых столиков на нее обратили ровно ноль внимания. Косые взгляды в ее сторону бросал лишь сидящий у самой стены мужчина в куртке из стеганной кожи и серых брюках. На его столе не было ничего, кроме полупустого стакана с темным мором и стоящего рядом пузатого бочонка. Из него торчал деревянный ковшик, которым мужчина время от времени наполнял опустевший стакан. Впрочем, этот человек не выглядел подозрительно, поэтому всякий интерес к его персоне у нальвийки вскоре пропал.

Через десяток минут миловидная официантка принесла глиняную миску с ароматной дымящейся ухой. Ее поверхность была густо засыпана измельченным укропом и петрушкой.

Когда миска оказалась пуста, нальвийка откинулась на спинку удобного стула. Почти сразу же принесли блюдо с двумя здоровыми индюшачьими ножками, дымящимися посреди источающего приятный аромат соуса с мелко нарезанными томатами и чесноком. Еще через минуту рядом стоял железный чайник и фарфоровая чайная пара. Когда на блюде остались только косточки, а нальвийка наслаждалась последней чашкой прекрасного напитка, что-то начало происходить. С улицы послышались отдаленные и приглушенные стенами таверны крики. Протирающий стаканы за стойкой хозяин обеспокоенно заозирался и исчез на кухне. Единственные оставшиеся в зале кроме нальвийки и допивающего последний стакан мужчины, торопливо покинули стол с недоеденной снедью и поспешили за работниками на кухню, на ходу отстегивая кошельки от поясов.

Когда непонимающая в происходящем ничего нальвийка, нахмурив брови, собиралась пойти на кухню вслед за всеми, недавно находящимися в этом зале, дверь таверны распахнулась и тяжело ударилась о бревенчатую стену. В таверну ввалились четверо раскрасневшихся мужиков в забрызганной кровью рваной одежде. Главарь окинул лихим взглядом зал и с безумной ухмылкой направился прямо к нальвийке. Остальные последовали за ним.

– Что это такая красотка сидит одна, а? Пойдем, прогуляемся с нами. – Прокаркал главарь, перемежая слова с пьяным хохотом.

Схватив нальвийку за плечо, попытался силой потянуть за собой, однако девушка сбросила его руку и отскочила назад, хватаясь за кинжал.

– Э, а девчонка-то с гонором! Мне такие нравятся. – Главарь небольшой банды коротко заржал, подался вперед и снова потянул руку к девушке.

Нальвийка молниеносно выхватила длинный кинжал и полоснула наглеца по ладони и запястью. Отупевший от алкоголя разбойник тупо уставился на длинную красную полосу на руке, на пол капала кровь. Мужик взвыл от боли и прохрипел:

– Тащите эту тварь сюда!

Трое других тут же принялись обходить ее с трех сторон со злобным оскалом на лицах. Один приближался спереди. Нальвийка размашисто взмахнула кинжалом в воздухе прямо перед его глазами, но разбойника это не очень смутило. Тогда она замахнулась для выпада, метя в плечо, но грубые руки обхватили ее сзади. Нальвийка хотела вонзить кинжал в ногу державшего ее, однако тут подоспел третий и выхватил оружие из ее рук. Она попыталась ударить второго затылком в лицо, но когда дернулась, его головы там уже не было.

Второй и третий завернули ей руки за спину и схватили за волосы для верности.

– Теперь порыпайся, сука! – зло бросил первый.

Она только сейчас заметила слетевший неизвестно когда капюшон. К ней подошел главарь.

– Не часто к нам остроухих заносит. Уж я тебе объясню, как плохо ссориться с людьми, мразь! – Иступленно заорал он и протянул руку, чтобы сорвать с нальвийки одежду.

Она смачно харкнула ему в лицо и от души пнула в коленный сустав с внутренней стороны. Урод взвыл и одновременно с этим двое державших ее разбойников сильнее скрутили руки за спиной. Поднявшись с колен, главарь шайки больно ударил ее тыльной стороной ладони. Кожа на скуле разодралась и по подбородку заструилось что-то теплое. Ворот одежды быстро пропитался кровью. Разбойник замахнулся для повторного удара.

Раздался глухой стук, тело главаря сильно грохнулось об пол, а рядом с ним упал деревянный ковшик. Следующим воздух расчертил размытый силуэт метательного ножа. На щеку нальвийки попало несколько теплых капель и второй бандит отпустил ее, сжимая продырявленное плечо. Она воспользовалась кратким моментом замешательства, и подтянула колено к груди, выхватывая нож из-за голенища сапога. Воткнула третьему в руку, выдернула, затем примерилась и пырнула в лицо. Гад отпустил ее и упал на спину, истекая кровью. Затем склонилась над телом и не без удовольствия перерезала горло главарю. Вытерла нож о его одежду, вернула в сапог, подобрала лежавший в стороне кинжал. Тем временем таинственный мужчина, спасший нальвийку добил двоих бандитов и спрятал оружие в ножны за спиной. Вооружен он был весьма необычно – лишь дуэт Гнева Светил.[1] Оружие говорило само за себя, и пластика, с которой мужчина двигался, выдавали в нем опытного воина.

– Идем, – человек хмуро посмотрел на нее.

Только сейчас нальвийка разглядела рыжеватую бороду от скулы до скулы, заплетенные в косичку русые волосы и светло-розовый шрам, проходящий от правой брови через переносицу на левую щеку. Сразу же живо представила, как ему бы подошел жесткий кожаный доспех с меховым воротом и грубые высокие сапоги с вышитым на них медведем. Парень явно был из Клента, островного королевства далеко на севере. Причем простым воином его явно не назовешь – взгляд опытный, цепкий. Да и Гнев Светил абы кому в личную собственность не дают. Но все-таки нальвийка решила отложить вопросы на потом – интуиция подсказывала ей, что для распросов сейчас не время, и воин неизвестным образом внушал доверие.

– Что происходит? – поинтересовалась эльфийка, идя к выходу вслед за человеком. Она отметила про себя хороший мышечный корсет на его широкой спине.

– Разбойники. Такое случается раз в несколько десятков лет в городах, где их обитает очень много. Твари почуяли войну – гномы близко. Сюда еще никто не пришел, но на всех дорогах патрули. Все армии прижали к Альгановым горам. В городе почти не осталось нормальной стражи – одни сопляки да ополчение. Вот эти уроды и сорвались с поводка. – Голос воина был низким, немного басовитым, но очень спокойным.

Девушка не ответила. Она и сама догадывалась о чем-то подбном. Шакалы решили попытать счастья, и напали на беззащитный город.

На улице происходило именно то, что нальвийка живо представила себе при мысли, что разбойники решили захватить город. Кирпичная мостовая была забрызгана темно-красной кровью, Изредка валялись мертвые тела. Пахло гарью – с северной стороны города к облакам, густо затянувшим небеса, тянулся нестройный столб черного дыма. На одном конце улицы двое стражников в исцарапанных кожаных доспехах, стоя спиной к стене, отбивались от пятерых бандитов алебардами. Их груди тяжело вздымались, нелегкое оружие с трудом сердито рассекало воздух. Один из стражников вдруг на мгновение задержал алебарду в воздухе, и вооруженный закопченой кочергой разбойник тут же выдернул оружие из его рук. Другой быстро подскочил и нанес три колющих удара видавшим виды фальшионом. Бедняга рухнул, сбив с ног своего убийцу, в то время как остальные быстро расправились со вторым изрядно ослабевшим врагом.

– Сюда! – крикнул воин. Нальвийке не оставалось ничего, кроме как последовать за ним.

– Знаешь, где ворота? – бросила она ему вдогонку.

– Да, – прозвучал недвузначный ответ.

Человек бежал впереди нее с хопешом наперевес. Когда на пути появлялись враги, он ловко уворачивался от их атак и делал смертельный рубящий выпад – слева направо в районе живота. Нальвийка не могла не похвалить про себя такую технику. Такой удар позволял не сбавлять скорость бега, и только усилялся за счет него. Вместо того, чтобы рубануть выше – в районе сердца и легких, воин поражал печень и желудок. Судя по глубине удара, это было не менее смертельно, и при этом не задевало реберный панцирь. Острое лезвие разрезало лишь кожу и мышцы, не трогая кость.

В один момент на повороте из-за старой, чудом еще не развалившейся и кое-где подгнившей от сырости избы, выскочили сразу трое противников. Человек сделал круговое движение хопешом над головой, и широким ударом вскрыл грудную клетку одному и поцарапал второго. Однако третий сумел избежать удара, и небольшим, похожим на кухонный, но все еще способным убить, ножом, ткнул его в бок. Лезвие бы проникло через легкий доспех и повредило внутренние органы, но нальвийка тоже не спала, и смогла вовремя отбить удар. Человек не смутился, и на обратном движении с силой рубанул мечом. Разбойник упал рядом со своим товарищем с выпущенным из-под кожи ребром, а третий дал деру. Впрочем, далеко убежать ему не удалось. Метательный нож воина сделал свое дело.

Норна был отнюдь не мал, а «Мышонок и еж» находился в самом центре, и бежать новоиспеченным спутникам пришлось долго. По пути они только лишь и делали, что рубили и кололи во все стороны.

Сильный воин, как ледокол, рассекал врагов смертоносным лезвием. Нальвийке редко приходилось пускать в дело свой кинжал, но вскоре она сняла с плеча лук и прямо на бегу выпускла скупые, но меткие стрелы. А подожженный кем-то дом тем временем превратился в крупномасштабный пожар. Человек вел их на восток, и языки пламени, выдыхая дым, лизали здания по левую руку.

Только сейчас нальвийка в полной мере осознала, что человек, бегущий сейчас впереди нее, совсем ей не знаком. Все произошло слишком быстро и спонтанно – они сидели в таверне, потом туда пришли разбойники, хотели воротить свои лихие делишки, он ее спас, они вышли на улицу, и уже минут двадцать без остановок бегут по нескончаемой мостовой.

Нальвийка сделала в голове мысленную зарубку, узнать этого человека. Нальвы не любили людей, считали их грубыми и безнравственными существами, и те платили им той же монетой, но к ней это не относилось. Элессана считала, что люди не лучше нальвов, но по крайней мере достойны существования.

Во время Второй Эльфийской войны эльфы взяли ее в заложники, но ее спас отряд имперских лучников.

Город изменился – небо скрылось за тяжело нависшими свинцовыми тучами, горизонт заволокла густая пелена черного дыма. Запах гари противно отягощал дыхание, видимость ухудшилась.

Норна опустел – дома угрюмо провожали нальвийку и человека взглядами бездонных провалов окон. Улицы усеяли тела, вокруг которых копошились разбойники, шаря по карманам. Мостовая покрылась красными лужами, всюду валялись кухонные ножи, кочерги, старые каролинги, кописы.

Они бежали пустынными кварталами, где никого не осталось. После небольшой подворотни через развилку налево, за угол, и оказались на просторной площади. Впереди, на другом ее конце виднелась гордская стена и ворота.

Рядом стоял двухэтажный пост стражи. На его крыше сидел лучник в наскоро надетом доспехе, который был ему немного большеват. Через тридцать ярдов над домами возвышалась смотровая башенка, в которой также сидел разбойник с луком.

У ребят было явно меньше сноровки, чем у нальвийки, но как только она вместе со спутником показалась, парень в доспехе прицелился, и выпустил стрелу. Они успели скрыться за бревенчатой стеной, но, как оценил опытный глаз нальвийки, ни в кого из них лучник бы не попал. Стрела была паршивой, оперение испорчено, древко кривое. Такой только с десяти ярдов бить – авось не скосится.

– Обойдем. Я сниму их. – Распорядилась нальвийка, и, вытаскивая стрелу из-за спины, повела воина вглубь беспорядочно наставленных одноэтажных зданий.

Пока бежала, нальвийка держала в голове план площади, расчитывая выйти в слепой зоне стрелков. Воин молча следовал за ней, держа Солнечный свет на готове. Выйдя из лабиринта деревянных и кирпичных стен торговых лавок, складов и промышленных помещений, они оказались у самой стены, двухэтажная сторожка виднелась в паре сотен ярдов на западе. Нальвийка несколько просчиталась, да и лучник оказался совсем не дураком. Она бы получила стрелу в грудь, если бы сильные руки воина не втянули ее в проем между домами.

– Сноровистый ублюдок, – сплюнула нальвийка. – Сможешь отбить стрелу?

Получив от человека утвердительный кивок, она объяснила ему, что собирается делать. Воин угрюмо выслушал, еще раз кивнул, и начал считать, чтобы выйти к лучнику. Сама она, прижимаясь к стене, прокралась к открытой местности, и наложила стрелу не тетиву.

Мысленно досчитав до пятидесяти, нальвийка прислушалась – до нее донесся тихий скрип натянутой тетивы. Затем где-то далеко раздался лязг металла о металл. В этот же момент она выскочила, быстро прицелилась, взяв небольшую дугу в три пальца, и выстрелила. Стрела угодила разбойнику прямо под основание черепа. Второго нальвийка сняла без проблем – парень был куда менее опытен, чем его предшественник.

Встретившись с воином, они вновь побежали – ворота виднелись невдалеке. Через несколько минут они оказались прямо перед створками. Но здесь ждал неприятный сюрприз. Шакалы оказались хорошо организованы, и у ворот их встретила засада.

Из-за домов повыскакивали бандиты с мечами наголо – оружие было не в пример лучше, чем у всех, кого спутникам довелось встретить по пути. Корды и алебарды стражников преобладали среди их арсенала. Воин встал спиной к стене, и закрыл нальвийку собой. Шелест лезвия Лунного света о ножны слился со скрипом натягиваемой тетивы. Ворота были распахнуты, но перекрыты.

Нальвийка приготовилась к битве, однако ее отвлек странный звук – звонкий прерывистый стук, похожий на цокот копыт. Из-за поворота вылетела повозка, почти карета, запряженная двумя вороными жеребцами. Не будь дура, нальвийка сразу выпустила стрелу в самого опасного по ее мнению – здорового алебардщика, на голову выше ее самой. Затем выхватила вторую, и подстрелила замахнувшегося на нее скимом разбойника, одновременно стерев с щеки кровь – человек изрубал врагов в мелкие кусочки, и кровь летела во все стороны.

Повозка приблизилась, и разбойники разбежались в стороны из под колес.

– Забирайтесь! – крикнул человек, сидевший на козлах с поводьями. Спутники быстро вскочили на повозку, и возница тряхнул руками. Лошади поднялись в галоп, повозка выехала из-за ворот, оставляя обреченый город позади.

[1] Дуэт Гнева Светил или Гнев Светил – Парные мечи, коими владеют лишь клентские мастера фехтования. Солнечный свет – легкий рубящий хопеш. И Лунный свет – колющий тонкий эсток с широкой гардой. Такое оружие считается очень опасным и эффективным, и носить его позволено только аристократам или состоящим на почетной государственной службе.