Текст книги "Наследник приходит, чтобы восстать (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Пеньяранда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 6

Сумерки опустились на небо, освещенное великолепной полной луной и сверкающим каскадом звезд. Фэйт вдохнула аромат огня – совершенно здоровый и гостеприимный, когда он уговорил ее найти место, где танцующие языки пламени оживили аромат. Она взяла Джейкона под руку, и они вместе лениво прошлись по оживленной улице, мимо множества продавцов, предлагающих уникальные угощения и длинные палочки, которые при освещении переливались всеми цветами радуги.

Когда они наткнулись на определенный продуктовый киоск, Фэйт остановилась, чтобы купить две сосиски на вертеле, от которых у нее потекли слюнки. Они съели их по пути из каменного города к травянистым холмам, где она уже могла разглядеть волны оранжевого и желтого, танцующие танго с человеческими силуэтами. Музыка была чудесной, и она обнаружила, что покачивается в такт ансамблю лютневого оркестра, когда они шли к нему.

Они прошли мимо другого продавца, и она снова остановилась, усмехнувшись про себя.

– Я собираюсь выпить, – объявила она.

Взгляд Джейкона скользнул туда, куда она направлялась, и он рассмеялся.

– В последний раз, когда ты была пьяна, ты выгнала нас из гостиницы за то, что мы затеяли драку.

Она изобразила шок.

– Они обманывали меня в карты!

– На самом деле, ты обманывала их. Ты ужасная лгунья, когда пьяна, – возразил он.

– Я бы никогда не прибегла к таким мерам, – усмехнулась она с игривой ухмылкой, все равно направляясь к ларьку. Она купила один бокал вина, осушила его несколькими горькими глотками и сразу же пошла за другим, в то время как Джейкон закатил глаза, потягивая свой напиток. Она высунула язык в ответ на его осуждающий взгляд и воздержалась от того, чтобы ответить продавцу тем же, когда он, казалось, собирался что-то ей сказать.

– Некоторым из нас все еще нужно работать завтра, – сказал Джейкон.

– Это никогда не останавливало тебя раньше, если я правильно помню. – Она усмехнулась, вспомнив прошлые Святки. Они так напились, что Джейкон проснулся среди свиней на ферме. Каким-то чудом он убедил своего начальника, что прибыл пораньше, чтобы начать работу. Все еще будучи пьяным.

– Больше никогда, – сказал он, вспоминая с улыбкой.

Первое вино уже прогнало ночную прохладу и расслабило напряженные мышцы Фэйт. Она пожалела, что не оставила свой плащ дома. Они достигли вершины холмов, и Фэйт воспользовалась моментом, чтобы полюбоваться зрелищем: люди танцуют, смеются и просто находятся вместе. Это была перемена по сравнению с обычным унынием, которое окутывало город в той же безрадостной рутине.

Она выпила, и когда она посмотрела на бушующие перед ней огни, они, казалось, манили ее руками черного дыма. На секунду ее разум вернулся к ее сну – ее кошмару – прошлой ночью, который, как она теперь обнаружила, был в голове Ника. Она поднесла руку к горлу, призрак того призрачного прикосновения еще ощущался.

– Ты в порядке? – спросил Джейкон, потягивая вино.

Она кивнула и улыбнулась, прежде чем допить второй бокал и выбросить его в ближайший контейнер для мусора. Она взяла его за руку, ведя его дальше в толпу людей вокруг самого большого костра в центре. Она остановилась на краю пламени, когда песня изменилась, и женщины заняли свои места вокруг пылающего костра для танца. Этому мать научила ее в детстве. Джейкон отпустил ее руку и отступил назад, чтобы посмотреть.

Фэйт собиралась возразить, что она очень давно не участвовала в таких танцах и, скорее всего, выглядела бы глупо, но его ободряющий кивок – или, может быть, это было вино – растворил все слова из ее рта, когда мелодия набрала ритм. Она наблюдала, как женщины беззаботно плывут под музыку и пламя, а затем присоединилась к ним, кружась, кланяясь и двигая ногами, полностью отдаваясь мелодии.

Фэйт чувствовала себя так, словно плыла, ее платье и плащ развевались вокруг нее, когда она делала вращение за вращением. Она даже не была уверена, что все еще под домашним арестом. Резкий треск взорвался падающими углями перед ней, и она стала единым целым с огнем, который заманил ее в танец опасности и страсти своим соблазнительным шепотом.

Прошли минуты, которые могли бы быть часами, и темп, наконец, замедлился, приближаясь к заключительной главе. Когда он полностью прекратился, люди захлопали, и женщины в последний раз поклонились огню. Но Фэйт этого не сделала, потому что сквозь колеблющиеся промежутки в огне глаза Ника впились в нее. Испытывая головокружение от танцев, или алкоголя, или увидев его, возможно, от всего сразу, Фэйт повернулась к Джейкону с бледным лицом и слегка покачнулась, когда подошла к нему.

– Я думаю, что должен принести тебе немного воды, – сказал он, обнимая ее за талию, чтобы она держалась прямо. – Ты можешь идти? – Он вздохнул, когда она небрежно покачала головой, оглядываясь вокруг, прежде чем подвести ее к импровизированной скамейке. – Оставайся здесь. Я ненадолго, – пробормотал он, оглядывая ее и убеждаясь, что она не собирается терять сознание, прежде чем поспешил обратно вниз по склону.

Она хотела возразить, но слова были потеряны, и он все равно был слишком далеко, чтобы услышать ее. Фэйт поднялась на ноги. Она могла ходить. Она могла бы последовать за ним. Она сделала всего несколько шагов, прежде чем все поплыло вокруг, и она упала лицом вниз на травянистые склоны.

Рука обхватила ее за талию, поднимая на ноги, прежде чем она почувствовала вкус грязи.

Однако рука исчезла так же быстро, как и появилась, и Фэйт потребовалось на мгновение больше времени, чем следовало, прежде чем она осознала. Она резко повернула голову, но ее затуманенный алкоголем разум мешал ей сосредоточиться.

Как только лицо Ника появилось в поле зрения, она впилась в него взглядом.

– Дважды за один день. Чему я обязана иметь такое удовольствие, Ник? – Она растягивала его имя, вино придавало ей неуклюжее чувство уверенности.

– Ты знаешь, что выпила магическое вино? Одной чашки достаточно, чтобы посадить тебя на задницу, не говоря уже о двух, – отругал Ник.

Что ж, это многое объясняло.

Она сохранила свой пристальный взгляд, когда пробормотала:

– Кайфоломщик. – Фэйт оглядела его. Он был не в той повседневной одежде, в которой она видела его дважды до этого. Вместо этого он был одет в знакомую униформу. Она отметила цвета и символ и отступила на шаг. – Значит, ты служишь в королевской гвардии.

Она подозревала это, но, увидев его одетым и вооруженным, как охранник, ей стало очень не по себе. Он знал, какие способности таились в ней. Она не могла решить, была ли его близость к королю безопаснее для нее, подозревал ли кто-нибудь ее, или это подвергало ее большей опасности.

– Тебя это беспокоит? – спросил он с намеком на веселье.

– Откуда мне знать, что ты просто не побежишь к королю с моим секретом? Я уверена, что он щедро вознаградит тебя, – съязвила она.

– Если бы это было моим намерением, тебя бы уже давно заперли в камере, – возразил он.

Она опустила глаза. Он был прав. Если только он не ждал, чтобы узнать о ней больше.

– Откуда мне знать, что я могу доверять тебе? – тихо спросила она.

– Ты не можешь знать, – ответил он, – но у тебя также нет выбора.

Тоже хороший аргумент.

Когда она не ответила, он полез в карман и что-то вытащил.

– Вот, – сказал он, протягивая предмет к ней после незаметного взгляда вокруг, чтобы проверить, не наблюдает ли кто-нибудь. Она осмотрела маленький пузырек с жидкостью в его сложенной чашечкой ладони и не сразу взяла его. – Это не яд! – сказал он недоверчиво.

– Это не то, о чем я подумала! – быстро парировала она.

Он бросил на нее взгляд, который говорил, что он знал, что именно это пришло ей в голову.

– Это в поможет глубоко уснуть и предотвратит блуждание в подсознаниях. Используй только две капли на ночь, – объяснил он.

Она продолжала прищуриваться, все еще скептически, но с ворчанием и бормотанием «Спасибо» убрала бутылку в карман. Его глаза скользнули по ее бедру, когда она это сделала.

– Хороший меч, – заметил он. – Хотя можно подумать, что это немного не в твое…

Она бросила на него неприязненный взгляд.

– Это был подарок, и это не твое собачье дело.

Его губы растянулись в веселой усмешке, и она сдержала желание ударить его. Глупые фейри и их претенциозные, высокомерные, эгоистичные…

– Я только хотел, чтобы ты была осторожна. Не часто можно увидеть человека, особенно женщину, – он поморщился от ее пристального взгляда, – с мечом такого калибра. Тебе бы не хотелось привлекать к себе слишком много внимания.

Невысказанный смысл остался между ними:

Не давай повода разглядывать себя.

Она понимающе кивнула на эти безмолвные слова.

– Наслаждайся празднеством, Фэйт, и я надеюсь, что ты хорошо выспишься. – С этими словами он повернулся и с быстрой грацией пробрался сквозь толпу, пока она не потеряла его в отдаленной толпе гуляк.

Джейкон подкрался к ней секундой позже, и она испуганно дернулась, задаваясь вопросом, знал ли Ник каким-то образом, что он был рядом, и исчез по сигналу.

Мир все еще вращался, и когда она посмотрела в огонь, то увидела, как огненные звери прыгают и ревут, призывая ее присоединиться к ним. В ее руки была вложена холодная чашка, и она жадно выпила, отчаянно желая, чтобы в голове прояснилось.

– Давай отведу тебя домой, – сказал Джейкон, обнимая ее за талию и плечи.

Она мало что помнила о возвращении в хижину, кроме размытых тел и громкого шума, когда празднование солнцестояния шло полным ходом. В хижине она бросилась на свою койку, ее голова немного прояснилась от свежего воздуха и выпитой воды, которую продолжал давать Джейкон, но стены все еще слегка шатались.

Джейкон снял с нее плащ и сапоги, прежде чем встать над ней.

– Если ты не хочешь, чтобы я полностью раздел тебя, тебе лучше встать, – сказал он.

Она хихикнула.

– Да, пожалуйста.

Он застонал в ответ.

– Ты заноза в моей заднице, когда пьяна. – Он помог ей сесть и расшнуровал сзади платье. Он видел почти каждый дюйм ее тела много раз до этого просто потому, что это было связано с разделением такого маленького пространства.

Она повернулась к нему, как только он закончил. Ее смелое, пьяное состояние смешалось с внутренним разочарованием, когда она посмотрела в теплые карие глаза Джейкона. Ей должно было легко влюбиться в него… Было ли с ней что-то не так? Конечно, у нее были похотливые желания, и она иногда поддавалась флирту с одинокими поклонниками ночью в гостинице – когда Джейкона не было рядом, чтобы заставить ее чувствовать себя виноватой из-за этого. Она отказывалась связывать их дружбу с похотью, зная, что для него это будет означать нечто совершенно иное. Но сегодня вечером она была иррационально зла на себя за то, что не смогла ответить на его желание чего-то большего.

Импульсивно она наклонилась вперед, чтобы поцеловать его, отчаянно желая доказать, что ошибается в своих платонических чувствах. Их губы встретились лишь на мгновение, но затем он отстранился.

– Фэйт. – Он произнес ее имя как тихую мольбу.

Увидев боль в его глазах, она мгновенно пожалела о своем опрометчивом поступке. С ее стороны было эгоистично пытаться. Казалось, он тоже это знал – по крайней мере, в ее жалком подвыпившем состоянии, – но он стер свое разочарование дразнящей ухмылкой. Это облегчило ее чувство вины, когда он встал и слегка взъерошил ее волосы.

– Пьяная дурочка, – игриво пробормотал он.

Она одарила его застенчивой улыбкой, и он повернулся, чтобы выйти из их спальни и позволить ей переодеться.

Фэйт мысленно выругала себя, вставая, чтобы выскользнуть из платья, которое с глухим стуком упало на пол. Она выругалась и наклонилась, чтобы пошуршать в карманах. Она достала свои часы и положила их на боковой столик, прежде чем снова потянуться и вздохнуть с облегчением. Бутылка, которую дал ей Ник, все еще была цела.

Она быстро переоделась в ночную рубашку, а затем села на край своей койки, чтобы осмотреть маленький пузырек. Она отвинтила крышку, осторожно сняла ее и обнаружила капельницу, прикрепленную к крышке. Она понюхала его один раз и тут же отпрянула от ужасного запаха. Если бы это был яд, она бы ничего не узнала, и от этого ее затошнило. Но, как сказал Ник, какой у нее был выбор, кроме как доверять ему? Конечно, не было бы никакой причины убивать ее таким образом, когда он мог бы извлечь большую выгоду из передачи своего редкого улова королю.

Потом она решилась. Если бы это могло погрузить ее в глубокий сон, и ей бы ничего не снилось, она бы воспользовалась шансом на этот укол блаженства.

Прежде чем она передумала или потеряла самообладание, она сжала крышку, чтобы собрать жидкость внутри, а затем поднесла ее к языку, чтобы позволить двум каплям упасть. Она съежилась от отвратительного вкуса, затем закрыла бутылку и быстро спрятала ее под кровать, прежде чем Джейкон смог вернуться и спросить ее об этом.

Он вошел через несколько секунд и ухмыльнулся, увидев, в каком жалком состоянии она была.

Пока они лежали в мирной темноте, Фэйт наблюдала, как пыль танцует в воздухе там, где лунный свет заливал комнату. Ее начало клонить в сон, но она не была уверена, было ли это из-за алкоголя или чудо-тоник Ника начал действовать.

– Лумариас, – пробормотала она, ее веки внезапно почувствовали, как будто они весили тонну. Она услышала, как шевельнулась подушка Джейкона, когда он повернул к ней голову. – Мой меч – я назову его Лумариас.

ГЛАВА 7

На следующее утро после празднования солнцестояния Фэйт проснулась и обнаружила, что кровать Джейкона уже пуста, и была потрясена, когда, нащупав свои выброшенные карманные часы, обнаружила, что уже перевалило за полдень. Она, естественно, пришла в сознание. Она проспала все свое похмелье и даже чувствовала себя отдохнувшей.

Фэйт никогда раньше не чувствовала себя такой бодрой после целой ночи спокойного отдыха. Впервые она не обнаружила себя ни в одном сне или кошмаре, а вместо этого провалилась в темную яму блаженного, глубокого сна.

Она спала одинаково в течение следующих семи ночей подряд, регулярно принимая капли, которые дал ей ее маловероятный спаситель-фейри. Целую неделю спустя она излучала энергию. Даже Джейкон и Мари прокомментировали ее яркое изменение.

Но ее капли были на исходе, оставалась всего одна или две дозы. Она высматривала Ника с тех пор, как содержимое опустело до половины. До сих пор его не было видно ни в дневных, ни в ночных патрулях, и она начала паниковать.

Фэйт нуждалась в каплях. Они давали ей единственную надежду на защиту от самой себя. Она принимала бы их каждую ночь до конца своей жизни, если бы ей пришлось. В конце концов, она не могла рисковать случайно забрести в чей-либо разум – если это было то, что означала ее способность – и, что еще лучше, никто не мог войти в ее разум.

Ей нужно было попросить у Ника еще или узнать, где она сама может купить капли.

Когда рабочий день закончился, она направилась обратно в хижину и обнаружила, что Джейкон уже вернулся. Он склонился над столом на кухне, поглощая миску тушеного мяса с ломтиком хлеба. Он кивнул ей, чтобы она тоже присоединилась к нему.

– Ты готовил? – Она приподняла бровь, усаживаясь напротив и устраиваясь поудобнее.

Он усмехнулся.

– Не совсем так. У миссис Банзен были остатки, которые она настояла, чтобы я взял с собой.

Жена фермера была доброй женщиной и предлагала им еду всякий раз, когда у нее было что-то лишнее, что могло испортиться, обычно в виде холодных пирогов и мяса. Теплая еда была желанным угощением.

– Я думаю, что пойду сегодня вечером на площадь, еще немного поболтаю с Лумариасом, – сказала Фэйт после нескольких глотков.

Плечи Джейкона поникли.

– Мы бываем там каждую ночь после солнцестояния, – пожаловался он.

Так и было, и хотя она наслаждалась каждой минутой практики со своим новым клинком, Фэйт никогда не говорила ему о настоящей причине, по которой она настаивала на том, чтобы ходить туда каждую ночь. Она хотела посмотреть, сможет ли она заметить Ника в ночных патрулях. Она заставляла их оставаться до полуночи почти каждую ночь, но, к ее ужасу, его по-прежнему не было видно.

– Я пойду одна. Я все равно перерубила все твои палочки, – Фэйт хихикнула. Когда она превратила его палки в простые прутики, он прибегнул к использованию кинжала в каждой руке, которым он был удивительно искусен в маневрировании.

Он покачал головой.

– Нет, все в порядке. Я пойду.

Она знала, что это было неохотное согласие, и видела его усталость. Она закатила глаза.

– Это в паре улиц отсюда, Джейк, и повсюду патрули фейри. Я буду в безопасности, ты слишком беспокоишься. – Она бросила в него кусок хлеба.

Джейкон сделал паузу в еде, размышляя, прежде чем преувеличенно тяжело вздохнуть. – Хорошо, – протянул он, – но вернешься к десяти?

– В одиннадцать, – возразила она.

Он прищурил глаза.

– Договорились.

Она торжествующе улыбнулась, ей не терпелось поскорее покончить с едой и переодеться, чтобы уйти.

Фэйт была одета в черные кожаные брюки, заправленную свободную белую рубашку и те же старые черные ботинки. После того, как она заплела волосы назад, она обернула пояс с мечом вокруг бедер и накинула плащ. Попрощавшись с Джейконом там, где он лежал, рухнув на свою койку, она не сомневалась, что он заснет, как только она уйдет.

Соскользнув в ночь, Фэйт погрузилась в спокойствие тихих улиц, в отличие от дневной суеты. Она прошла мимо двух патрульных фейри, которые и глазом не моргнули, когда она шла своим обычным маршрутом. Большинство из них знали ее в лицо и, вероятно, знали, куда она направлялась.

Выйдя на площадь, она сбросила плащ на боковую скамейку и начала наносить удары и блокировать своего воображаемого противника, позволяя миру исчезнуть вокруг нее, чтобы погрузиться в свое обычное сосредоточенное спокойствие. Примерно через час она была мокрой от пота, ныряла, кружилась и наносила удары в изящном боевом танце. Она почти слышала высокий лязг соединяющейся стали там, где ее клинок встретился с призрачным противником.

Она остановилась, ее дыхание участилось, когда она услышала голоса и посмотрела вдоль каждой улицы, соединенной с площадью, чтобы проверить, были ли это солдаты фейри. Когда небольшая группа пьяных людей вошла в помещение и прошла мимо, она не скрыла своего разочарованного вздоха.

– Не надеешься ни на кого конкретно, не так ли?

При звуке голоса Ника ее сердце подпрыгнуло от облегчения. Как раз вовремя! Когда она повернулась, снова оглядываясь по сторонам, она нигде не могла его заметить.

Он свистнул, и это прозвучало над ней. Подняв глаза, она заметила его, сидящего на крыше позади, наблюдающего за ней с лукавой улыбкой.

– Если это маленькое шоу было для меня, считай, что я впечатлен, – сказал он. – Особенно для смертного, – добавил он с усмешкой. Он встал и пошел прыгать.

Она уже собиралась рявкнуть в знак протеста, что это слишком высоко, но он прыгнул и бесшумно, по-кошачьи, приземлился на землю внизу, прежде чем выпрямиться и прислониться спиной к стене в тени. Она уставилась на него, широко раскрыв рот, пока не вспомнила, что он фейри и человеческие законы природы к нему неприменимы. Она захлопнула рот, нахмурившись на его высокомерную ухмылку, и заметила, что он снова был в своей повседневной одежде, капюшон плаща скрывал большую часть его лица. Значит, сегодня вечером он не на дежурстве.

– Как давно ты здесь? – раздраженно спросила она.

Он просто пожал плечами, усиливая ее быстро нарастающий гнев.

Вместо этого она спросила:

– Где ты был?

Он тихо рассмеялся.

– Я не понимал, что я тебе так нужен. – Его глаза весело блеснули.

Фэйт проглотила свой ответ.

– Знаешь, я думал, ты будешь немного более… рада меня видеть, – сказал он.

О, он наслаждался этим. Она хорошо справлялась с тем, чтобы держать язык за зубами. Она нуждалась в нем, хотя ей было больно признавать это.

Скрип ботинок и слабые голоса на улице слева от нее привлекли их внимание. Ник прижал палец к губам и жестом пригласил ее следовать за ним, когда он нырнул в неосвещенный переулок. Она вложила меч в ножны и накинула плащ на плечи. Как только патруль из трех фейри быстро прошел мимо, она бросилась вслед за Ником.

Было так темно, что ей пришлось прищурить глаза, чтобы разглядеть различные фигуры и ни о что не споткнуться, но она все еще не могла разглядеть его фигуру в конце улицы. Она уже собиралась позвать его по имени, когда чья-то рука зажала ей рот. Ее крик быстро замер у нее в горле, когда ее развернули. Фэйт почти могла разглядеть изумрудные глаза Ника, пронзающие ее в жуткой темноте.

– Разве ты не поняла моего жеста, что нужно молчать? – он зашипел сквозь зубы.

Она вздрогнула, тихо пробормотав извинения, когда он отпустил ее.

Он продолжал идти дальше по узкому проходу. Она следовала за ним по пятам, как будто что-то еще могло схватить ее. Они остановились в конце, чтобы проверить, нет ли никого, прежде чем поспешить на следующую темную улицу.

Ник вел их по главным улицам и переулкам, а также вверх по холмам, на которых горели костры солнцестояния. Она остановилась, прежде чем они вошли в небольшую лесистую местность.

Заметив, что она немного отстала, он повернулся к ней.

– Ты идешь?

Никто никогда не входил в эти леса, утверждая, что там обитает целая орда беспокойных духов и других злых существ. Она знала мальчика, который принял вызов пойти туда, когда она была моложе. Ему потребовались недели, чтобы прийти в себя, и он выглядел так, как будто видел монстров из личной Преисподней. Он никогда никому не рассказывал, что его там встретило.

Она колебалась.

– Разве в этих лесах не водятся… привидения? – Она съежилась, рискуя показаться смешной.

Он слегка рассмеялся.

– Да… и нет, – загадочно сказал он. Видя, что она не собиралась входить на этом основании, он пояснил: – У леса есть естественный защитный механизм. Сначала ты можешь увидеть то, что тебе не понравится, но если он сочтет тебя достойным, то позволит тебе пройти.

Она с трудом сглотнула.

– И как ты можешь быть уверен, что он сочтет меня достойной?

Он пожал плечами, делая шаг ближе.

– Я не знаю, – было все, что она услышала, прежде чем он исчез за черной завесой.

Фэйт красочно и неоднократно проклинала его, расхаживая перед линией деревьев. Когда она посмотрела туда, где исчез Ник, то не увидела ничего, кроме кромешной тьмы за первыми двумя рядами деревьев в шахматном порядке. Это было похоже на стену без дверей в другое царство. Чем больше она смотрела на запотевшую вуаль, тем сильнее чувствовала ее притяжение: безмолвный, поющий вызов войти. Единственным небольшим утешением было то, что она не слышала ни криков, ни воплей Ника – если только дым не заслонял и это.

Не видя альтернативы, так как охранник фейри не вернулся, и ей что-то от него было нужно, Фэйт затаила дыхание и сделала широкий шаг прямо сквозь одеяло тьмы.

***

Сразу за тем местом, где она вошла, было жутко темно, темнее, чем ночью в открытых полях, когда полог погасил все оттенки синего. Лес простирался дальше, и она была полностью окружена бесконечными разбросанными линиями искривленных, морщинистых стволов деревьев. Густые головки черных листьев, больше похожие на хлопающих крыльями летучих мышей, росли выше, не оставляя ни единого следа яркой луны и звезд. Когда она обернулась, чтобы посмотреть назад, она больше не могла видеть травянистые холмы, с которых пришла. Идти было некуда, кроме как вперед, поэтому она сделала шаг, потом еще один, осторожно пробираясь все глубже сквозь угольные тела деревьев.

Ника нигде не было видно. Фэйт поняла, что заставляло ее кожу покалывать и каждый волосок вставал дыбом не от мрака и призрачного вида леса, а от того, что не было абсолютно никакого звука. Ни одно лесное существо не дало о себе знать ни песней, ни движением. Она сделала еще один шаг, и треск упавшей ветки под ее ногой эхом отозвался в неподвижной тишине. Затем она вскрикнула, когда что-то схватило ее за ботинок.

Паника нарастала, она попыталась освободиться от ветки, которая обвила своими скрюченными пальцами ее лодыжку, поднимая свои тонкие конечности выше. Когда она попыталась пошевелить другой ногой, то обнаружила, что она тоже была охвачена черными лозами, которые сочились темной жидкостью там, где они росли вокруг ее икры. Она высвободила Лумариаса, но рядом с ней хлестнула еще одна лоза и начала ползти вверх по ее запястью и руке, оставляя холодный мокрый след.

Фэйт выронила свое единственное оружие, и оно с глухим стуком упало на мох. Другая лоза захватила ее безвольную левую руку, оставив ее полностью связанной и уязвимой.

Она собиралась умереть. Это была ловушка, и она попала прямо в нее. Она бы согнулась от страха, если бы ее не удерживала запутанная паутина обсидиановых корней. Она закрыла глаза и сосредоточилась на своем неровном сердцебиении.

Затем виноградные лозы перестали расти.

– Фэйт, – прошептали тени.

Она задрожала и судорожно вздохнула, зажмурив глаза так сильно, что стало больно.

– Почему ты не смотришь на меня, Фэйт?

Она попыталась заглушить звук – женский голос, – но слова звенели между деревьями, проникая прямо в уши и отдаваясь грохотом в голове.

– Посмотри на меня, – проворковал голос.

Она отказалась, надеясь, что что бы это ни было, оно убьет ее быстро и безболезненно.

Внезапно по лесу прокатился грохот, вибрируя у нее под ногами, заставляя дрожать до самых костей.

– Посмотри на меня!

Она резко открыла глаза по команде и издала сдавленный звук при виде этого зрелища. Эти глаза – ее глаза – но чуть темнее по тону, и остальная ее внешность в точности такая, какой она ее помнила. Ее мать.

– Моя дорогая Фэйт. – Это был ее голос, вероятно, вырванный прямо из головы Фэйт, но также и не ее голос, так как он был искажен тем, что вызвало видение. – Скажи мне, чего ты боишься, Фэйт.

Слезы текли по ее лицу. Она могла только смотреть на нее с болью. Она ненастоящая, сказала себе Фэйт. Уловка разума. Жестокая, злая уловка разума.

– Чего ты хочешь? – прошептала она в ответ, ее губы дрожали.

Заговорил новый голос, и ее сердце подпрыгнуло. Джейкон.

– Я хочу знать твой самый глубокий страх.

Повернув голову, чтобы увидеть своего друга, стоящего рядом с ней, она издала еще один резкий всхлип. Его лицо было избито и окровавлено, и это зрелище разбило ее сердце.

– Остановись, – взмолилась она.

– Скажи.

Она опустила голову и всхлипнула от поражения, пытаясь выбросить его образ из головы. Часть Фэйт знала, что она заслужила это, и ей хотелось свернуться калачиком и подчиниться демону, насмехающемуся над ней. Даже если это означало конец ее жизни, она это заслужила.

– Ты никого не можешь защитить, – насмехался над ней призрак Джейкона.

Затем она поняла, что лес уже точно знал, чего она больше всего боялась. Ключ был в том, чтобы заставить ее признать это, посмотреть правде в глаза. Из-за деревянных силуэтов появилось еще больше фигур. Они были в плащах с капюшонами и… безликие. Она заметила блеск стали, когда они приблизились к ее матери и Джейкону, плывя, как предвестники смерти для людей, которых она любила.

Фэйт напряглась, пытаясь освободиться от удерживавших ее уз.

– Пожалуйста! – закричала она в безумном отчаянии.

Каждый шаг казался быстрее предыдущего, пока они все не остановились, достаточно близко, чтобы ударить их. Все ее тело сильно дрожало, пока она смотрела в хладнокровном ужасе. Они одновременно подняли свои мечи, готовые обрушить их на двух самых дорогих ей людей.

Фэйт мгновенно сорвалась. Страх пронзил ее разум подобно удару молнии, разбудив ее. Она обвила маслянистые черные лозы вокруг запястий и крепко сжала их – затем она вложила каждую унцию силы в свои руки, которые болезненно сжались от веревочных ограничений, и закричала с силой, необходимой, чтобы разорвать их.

Они оторвались от своих корней, и она резко выдохнула, когда почувствовала, что ее руки свободны. Фэйт не теряла ни секунды, ни единого вздоха, прежде чем оторвать Лумариаса от земли и быстро повернуться, чтобы разорвать путы на ее лодыжках. Она бросилась вперед, чувствуя, как замедляется время, наблюдая за падением клинка, который должен был решить судьбу Джейкона. Прикинув расстояние, она подумала, что будет слишком поздно. Но она шагнула вперед и подняла свой собственный клинок над головой друга. Крик соединяющейся стали холодно отозвался в тихом лесу, всего в нескольких дюймах от его шеи.

– Я не боюсь, я в ужасе! – в отчаянии воскликнула она, отталкивая клинок безликого монстра. Он попятился от нее, копии призрака отражали каждое его движение. Он не собирался снова нападать на нее, но Фэйт продвинулась вперед, когда он перешел в оборону.

– Я в ужасе от того, что люди, которых я люблю, умрут, и это будет моя вина!

Их мечи скрещивались снова и снова, и Фэйт вкладывала весь свой гнев и горе в каждый взмах, чтобы сразить врага, угрожающего тем, кого она любила. Охваченная глубоким страхом, что она никогда не сможет защитить их, она громко закричала, поднимая меч для смертельного удара. Она могла сделать это, чего бы это ни стоило, чтобы обеспечить их безопасность. И все же в своей трусости она закрыла глаза, когда опустила клинок, зная, что он пронзит темного, безликого демона.

Когда ее клинок остановился между ее руками, она ничего не почувствовала. Она тяжело дышала, но осмелилась открыть глаза, чтобы взглянуть в лицо убитому ею существу. К ее удивлению, теперь перед ней стоял Джейкон, его лицо снова было совершенным и невредимым.

– Почему ты так боишься, Фэйт? – спросила она его голосом.

Она задрожала от рыданий, и ее голос понизился.

– Это моя вина, что она мертва, – призналась она. Правда, которую она так глубоко похоронила, чтобы забыть, открыла старую рану в ее сердце. – Моя мать… Она искала меня той ночью. Я не осталась дома, когда она меня умоляла. Я ушла, чтобы поиграть в лесу, хотя она предупреждала меня никогда туда не заходить. Было темно, и я услышала крик, поэтому я бежала всю дорогу домой, и я ждала всю ночь… но она так и не вернулась. – Ее голос дрогнул, когда слова сорвались с ее губ. – Я всем говорю, что она ушла, но я знаю… Я знаю, что это был ее крик той ночью. То, о чем она предупреждала меня в лесу, пришло за ней, и я заманила ее прямо туда. Она кричала… и я убежала.

Слезы прекратились, и Фэйт совершенно оцепенела от своей уверенности в себе. Она заставила себя повернуться и посмотреть в лицо призраку своей матери.

– Мне так жаль. – Ее взгляд упал на лесную подстилку, когда окружающая темнота сменилась мягким серым цветом.

Светящаяся фигура приблизилась и остановилась перед Фейт, с призрачной легкостью схватив ее за подбородок и направив ее лицо вверх. Она уставилась прямо на свое собственное яркое отражение, и ее призрачное «я» мягко улыбнулось в ответ.