Текст книги "Наследник приходит, чтобы восстать (ЛП)"
Автор книги: Хлоя Пеньяранда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
ГЛАВА 35
Фэйт распахнула дверь хижины, чуть не сорвав ее с петель. Она тяжело дышала после своего стремительного спринта туда и обратно, но не позволила боли в горле проявиться, когда бросилась к Джейкону. Он все еще дышал – еле-еле, но этого было достаточно.
– Ты поймала их? – недоверчиво произнес Ник.
Она проигнорировала его.
– Когда я скажу, что хочу, чтобы ты вытащила кинжал… – приказала она Марлоу, который всхлипнула, но кивнула, обхватив руками лезвие. – Ник, мне нужно, чтобы ты был готов немедленно надавить полотенцем, – приказала Фэйт.
Он ничего не сказал и взял тряпки, готовый укротить немедленный приток крови.
Она почувствовала, как чья-то рука слабо обвилась вокруг ее запястья, и ее глаза встретились с усталым взглядом Джейкона. Боль пронзила его глаза, но она не могла позволить этому сломить ее в тот момент. Он нуждался в ней.
Она обхватила его лицо ладонями и наклонилась, чтобы сказать:
– С тобой все будет в порядке, но это будет больно.
Ему удалось слегка кивнуть, а затем его голова безвольно склонилась набок, глаза закрылись, когда его пальцы оставили ее запястье и повисли над столом.
Фэйт похолодела.
– Сейчас же, Марлоу!
К ее чести, Марлоу не колебалась ни секунды, и Ник был прямо там, оказывая необходимое давление, когда начала литься кровь. Фэйт не могла опоздать. Она выдернула пробку из бутылки и, как можно точнее, дрожащей рукой, вылила жидкость на глубокую рану.
Сразу же юколиты собрались вместе, как один, над раной и образовали светящуюся печать. Кровь резко прекратилась, но все еще немного вытекала, пока магия света выполняла свою целительную работу.
Все трое отступили назад, чтобы с благоговением наблюдать, но затем Фэйт бросилась вперед, чтобы рассмотреть лицо Джейкона. Она нащупала пульс и в ужасе отшатнулась, когда не смогла его найти. Марлоу снова громко всхлипнула и прислонилась спиной к шкафам, когда Фэйт застыла в шоке.
– Дай им время поработать, – тихо сказал Ник.
Фэйт встретилась с ним взглядом, как будто это могло успокоить ее, и это произошло. Его волны утешения сгладили края ее острой паники. Это расслабило ее настолько, что она смогла вернуться к Джейкону. Она схватила его вялую руку в свою и погладила по волосам, в то время как в мучительной агонии ждала, когда он сделает вдох.
Секунды казались часами, и она сосредоточилась на его мыслях, уговаривая его вернуться.
– Ты не можешь оставить меня, Джейкон. Я этого не переживу, – сказала она в его пустой разум.
Тихие слезы потекли по ее щекам, когда она ничего там не услышала. Там было темно и пусто. Она опоздала, и теперь ей придется заплатить самую высокую цену. Ее худший страх сбывался: она не только не могла защитить тех, кого любила, но и была ответственна за то, что навлекла на них смертельную опасность.
Как только она начала погружаться в бездонную яму вины и горя, она уловила эхо слабого голоса.
– Я никогда не оставлю тебя, Фэйт.
Она резко втянула воздух, услышав мысленный ответ Джейкона – такой тихий, что ей показалось, будто она вообразила это в своем отчаянии. Но его грудь снова начала медленно подниматься и опускаться. Она с облегчением выдохнула.
Марлоу подскочила.
– Слава Духам, – всхлипнула она.
Через несколько напряженных секунд Джейкон застонал. Его глаза открылись. Он несколько раз моргнул, прежде чем повернулся, чтобы посмотреть на Фэйт, и от нее донесся тихий звук.
– Ты не сможешь так легко от меня избавиться. – Он слабо сжал ее руку.
– Похоже, что нет, – тихо сказала она, и улыбка тронула ее губы.
Марлоу подошла к ней, и она улыбнулась своей подруге, отходя в сторону. Глубокая рана на животе Джейкона все еще светилась, и она понятия не имела, сколько времени потребуется юколитам, чтобы полностью исцелить его – если они смогут.
Она провела руками по лицу и сделала свой первый спокойный вдох, как ей показалось, за всю жизнь. Ник был прямо перед ней, и она не смогла остановиться, когда упала на него, обхватив руками за талию. Он крепко обнял ее. Она закрыла глаза в безмолвном утешении, когда события и реальность наконец настигли ее.
Никто из них не выбрался бы из того переулка живым, если бы не появился Ник. Он уложил всех четверых меньше чем за минуту. Они бы не привели сюда Джейкона, если бы не Ник. Он заземлял их – был успокаивающим источником – когда это имело наибольшее значение.
– Спасибо, – она обратилась к нему с этими словами и надеялась, что он услышал их сквозь стены.
– Не за что меня благодарить, Фэйт. Ты спасла его.
– Я также причина, по которой он чуть не умер.
Что-то в ней дрогнуло от правды. Это все была ее вина.
Руки Ника обхватили ее за плечи, чтобы она могла посмотреть на него.
– Прогуляешься со мной?
Она посмотрела на своих друзей. Марлоу стояла над Джейконом, нежно гладя его по волосам, пока тот засыпал. Глаза Фэйт метнулись к его груди в панике, но она успокоилась, когда заметила, что она постоянно поднимается и опускается.
Подойдя, она обняла Марлоу в тихом утешении.
– Я ненадолго уйду, – тихо сказала она.
Марлоу посмотрела на нее, затем на Ника и слегка кивнула, безмолвно возвращая свое внимание к Джейкону.
Фэйт посмотрела на себя сверху вниз. Ее белое платье было испачкано кровью Джейкона, и от этого у нее скрутило живот. Она извинилась, чтобы быстро переодеться, а затем пошла в ванную, чтобы хотя бы вымыть руки. С мытьем всего тела придется подождать.
Она накинула свой черный плащ и вышла, в последний раз оглядев Джейкона. Оценив, что он в хороших руках, а юколиты все еще творят свою магию, она последовала за Ником в ночь.
***
Они молча прошли несколько улиц, пока не свернули в узкий, тускло освещенный переулок.
Ник остановился, чтобы повернуться к ней. Когда он не сразу заговорил, заговорила она.
– Как ты узнал, где меня найти сегодня вечером?
Это не был обвинительный вопрос, но она отметила, что он хорошо представлял, где и когда ее можно найти, и редко давал какие-либо объяснения. Хотя он был на балу равноденствия, для него было слишком большим совпадением проходить мимо в момент их крайней нужды, когда она оставила его задолго до роковой встречи.
Он на мгновение замолчал, задумчиво нахмурив брови.
– Я не спускал с тебя глаз с тех пор, как ты начала драться в Пещере, – наконец заговорил он.
Ее рот открылся в шоке. Она собиралась спросить, как он узнал об этом, но он продолжил.
– Я заглянул в разум этого мерзкого зверя в ту первую ночь. Я видел, как он посмотрел на тебя, и мои предположения были верны. Он никогда не собирался оставить это.
Фэйт молчала – от замешательства или благоговения, она не была уверена.
– Чем больше людей ты побеждала… Боги, Фэйт, ты с каждым разом только увеличивала его армию. Он не знал, кто ты такая – на самом деле. Я до сих пор не знаю, как он это понял. Никто из них не знал, и с тех пор я отслеживаю их на случай, если бы они узнали.
Фэйт была в недоумении. Все это время он защищал ее, а она этого не понимала. Она была так поглощена деньгами и победой, что не подозревала о растущей опасности, которую она навлекла на себя, что в конечном счете и на ее друзей.
– Почему? – это было все, что она смогла выдавить в ответ.
Она этого не заслуживала. Ее друзья, Ник – все пострадали из-за нее, и ее худший страх сбывался. Она никого не могла защитить, а вместо этого могла только обрушить на них опасность.
Он шагнул ближе, и она сердито смахнула упавшую слезинку. Она стиснула зубы. Ей больше не хотелось плакать, и она почувствовала, как ее гнев и чувство вины поднимаются на поверхность тем саморазрушительным способом, которым это всегда происходило. Словно почувствовав это, грубые пальцы Ника нежно сжали ее подбородок, и он осторожно поднял ее голову, чтобы встретиться взглядом.
– Это не твоя вина, Фэйт. Это были злобные, мстительные люди, которым больше не для чего жить. Ты победила их, честно и справедливо, – яростно сказал он. – И, кстати, ты устроила довольно впечатляющее шоу. – Он слабо улыбнулся ей, пытаясь поднять ей настроение, и, черт бы его побрал, она могла бы поблагодарить его за попытку.
Они долго смотрели друг на друга в серьезном молчании, а затем он отпустил ее. Она почти захныкала от отсутствия его прикосновения, но он не отступил ни на шаг.
– Ты была в моей голове достаточно много раз. Я думаю, будет справедливо, если ты впустишь меня в свою только один раз, – сказал он тихо, осторожно.
Ее сердце пропустило удар.
– Я думаю… – Она мысленно выругалась. Затем она проклинала мир, проклинала Духов, проклинала все, что делало их такой неподходящей парой во всех отношениях. – К черту последствия. – Она приподнялась на цыпочки, положив руки ему на затылок. Затем его губы встретились с ее губами, и звезды проснулись, прогоняя тьму, которая начала поглощать ее.
Руки Ника скользнули по ее талии в ответ, оставляя огненные следы там, где он прикасался. Она собиралась отстраниться, ей нужно было только поцеловать его один раз, чтобы понять, что она не одинока в своих чувствах, но его хватка усилилась, прижимая ее к своему телу, как будто он знал о ее намерении. Она не возражала. Вместо этого она наклонилась еще ближе, выгибая спину и чувствуя, что никогда не сможет быть достаточно близко к нему. Их губы двигались вместе страстно, почти отчаянно, каждый импульс и желание, которые нарастали с того дня, как они встретились, изливались из нее в этот поцелуй. Ее пальцы запутались в шелке его иссиня-черных волос, наслаждаясь роскошным ощущением. Она слишком хорошо осознавала, как его собственные руки исследуют ее талию и спину, заставляя ее тело дрожать от импульсивной похоти.
Фэйт не осознавала, что они двигались, пока ее спина не коснулась прохлады стены позади. Его руки оторвались от ее талии, чтобы обхватить ее лицо, и она захныкала от любящей нежности его объятий.
Затем, как раз в тот момент, когда она подумала, что может взорваться от экстаза, он прервал поцелуй. Она чуть не заплакала. Но он остался рядом, прижавшись лбом к ее лбу, и впервые Ник выглядел почти таким же запыхавшимся, как и она.
Фэйт тихо усмехнулась, и он откинул голову, чтобы посмотреть на нее.
– Должен ли я спросить, что тебя забавляет?
Ее глаза заплясали от восторга.
– Я думаю, в конце концов, не так уж много нужно, чтобы у тебя перехватило дыхание.
Он фыркнул от смеха, и сердце Фэйт затрепетало. Он выглядел таким счастливым, каким она его раньше не видела. Это зажгло в ней маленький маяк среди всех негативных эмоций. Зная, что она может сделать его счастливым – это может быть просто ее спасением.
ГЛАВА 36
Джейкон все еще был бледным и потным, но он дышал, и это был ровный ритм, когда Фэйт следила за каждым подъемом и опусканием его груди со своего места рядом с ним. Марлоу нежно промыла рану, которая все еще светилась от магии юколитов. Она не спросила Фэйт о них, и Фэйт не была уверена, как она объяснит это или их неожиданного спасителя в виде стража фейри.
Ник оставил ее рядом с Джейконом час назад. У него не было причин быть здесь, и Фэйт еще не была готова объяснить его появление своим друзьям.
Когда Джейкон пошевелился, Фэйт мгновенно вскочила на ноги, вглядываясь в его лицо. Слабо наклонив голову, он повернул ее, и его веки затрепетали, открываясь. Через несколько мгновений он попытался сесть, но Фэйт удержала его за плечо.
– Еще рано, – тихо сказала она.
Затем он посмотрел на нее, в замешательстве нахмурив брови. Это заняло мгновение, но она знала, что события ночи настигли его, когда его глаза расширились от ужаса.
– Ты ранена? – Его голос был хриплым. Он внимательно оглядел ее, а затем Марлоу.
– Нет, но…ты был, Джейк. Мне так жаль. – Губы Фэйт дрогнули.
Он приподнялся на локтях, несмотря на протесты Фэйт, и увидел светящуюся линию на своем животе. Он был чист от крови и рана почти зажила, юколиты начали тускнеть.
Его глаза были широко раскрыты, как блюдца.
– Как? – это было все, что он смог выдавить.
– Я все объясню.
Ей придется это сделать. Это чертовски напугало ее, но между ними больше не будет секретов. Она найдет способ смириться с их суждением о том, кем она была и что скрывала от них в последние месяцы, потому что ее друзья заслуживали знать. Она подвергла опасности их жизни своими секретами и предпочла бы встретить вечность в одиночестве, чем позволить им снова рисковать своими жизнями в ее паутине лжи.
– Ты можешь двигаться? Я думаю, мы все должны попытаться немного поспать, – сказала Фэйт, измученная как морально, так и физически.
Он кивнул, и с помощью Марлоу и Фэйт им удалось дотащить его до спальни и уложить его в кровать.
Фэйт одолжила Марлоу ночную рубашку, когда та настояла, что никуда не пойдет, пока Джейкон не поправится. Две женщины втиснулись на кровать рядом с ним, и Фэйт позволила себе погрузиться в манящее забытье, зная, что она и ее друзья благополучно спят.
***
Фэйт стояла в золотисто-белом мерцании своего разума, перебирая воспоминания о своем самом лучшем друге. Мысль о том, что она чуть не потеряла его, преследовала ее по пути ко сну, и она обнаружила, что немедленно нуждается в утешении.
Счастливые воспоминания. Она улыбалась и даже смеялась над некоторыми их прежними выходками. Размышления об их юных «я» заставляли ее сердце болеть. Они были такими невинными и не обращали внимания на окружающий мир. Несмотря на то, что у них никогда не было никакой роскоши и они изо всех сил старались прокормиться, их детские годы были блаженными, самыми беззаботными и радостными.
Она почувствовала легкий толчок Ника на краю своего сознания, прежде чем позволила ему войти, но затем его полное присутствие окружило ее. Она не повернулась, чтобы посмотреть на него, продолжая наблюдать, как воспоминания разворачиваются перед ней, как в кинофильме.
– Я могу уйти. Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – осторожно сказал он.
Она бросила ему благодарную улыбку через плечо, затем протянула руку, приглашая его подойти ближе. Он подчинился, подойдя сзади и положив руку ей на поясницу. Его прикосновение, даже в ее сознании, успокаивало каждое болезненное чувство.
– Он почти полностью исцелился. Это чудо, – сказала она, поворачиваясь, чтобы посмотреть на лицо своего друга, когда она вспоминала моменты.
– Ты выглядишь счастливой с ним, – заметил он.
Фэйт уловила легкий намек на вопрос в его словах. Все задавались этим вопросом в тот или иной момент – почему она и Джейкон так и не стали романтической парой.
– Мы были… Все еще есть, – поправила она. Заметив, как слегка напряглась его рука на ней, она продолжила: – Я люблю его, но не так, как все ожидают. Он не возлюбленный. Он также не просто друг или брат… Я не могу этого объяснить. – Она повернулась к Нику лицом, ее руки легли ему на грудь. – Но ты должен знать, я никогда не испытывала к нему таких чувств. – Она потянулась, чтобы коснуться его губ своими, и он ответил, нежно притянув ее ближе, чтобы между ними не было воздуха. Поцелуй был коротким, но необходимым.
Когда они отстранились, чтобы посмотреть друг на друга, его глаза сверкнули. Он улыбнулся ей, и это заставило ее сердце чудесно затрепетать. С Ником это казалось правильным. Она ненавидела себя за то, что когда-то отказывала себе в этом раньше. Они выяснят это, будут держать это в секрете до любого конца, если придется, и встретятся только здесь или в лесу, если потребуется, потому что любое время, когда она сможет быть с ним, будет лучше, чем ничего вообще.
Он наклонился и снова поцеловал ее, на этот раз сильнее, словно в молчаливом согласии с ее мыслями.
Она удовлетворенно вздохнула и снова вернулась к своим воспоминаниям как раз в тот момент, когда сцена сменилась.
Гораздо более свежее воспоминание: день летнего солнцестояния, когда Джейкон только что вернулся домой, собираясь подарить ей меч, который она пришла назвать Лумариас. Она настроилась, чтобы услышать волнение в его голосе, когда он дал ей то, чего она хотела больше всего – теперь ее самое дорогое имущество. Фэйт внимательно осмотрела его, пока Джейкон объяснялся. Она усмехнулась при воспоминании о том, как ей еще предстояло узнать блестящий ум, стоящий за мечом, и как близка она станет с кузнецом.
– Кузнец любезно предложил камень бесплатно. Назвал его Зазеркальем – какой-то древний камень, который должен приносить удачу и все такое.
Фэйт резко втянула воздух, и ее рот приоткрылся. Она не могла расслышать это правильно. Она перемотала память, убежденная, что ее разум, возможно, перепутал слова из другого события. Но потом она услышала это снова, безошибочно:
– Зазеркалье.
Она замерла, и Ник отметил ее напряженность.
– Что? – озабоченно спросил он.
Как она могла не догадаться об этом раньше? Если Марлоу действительно правильно перевела это слово, оно означало Рискиллиус, необходимый для открытия храма…
Снова просматривая клинок в своей памяти, Фэйт была удивлена, что никогда раньше не обращала внимания на знаки, выгравированные на гарде ее собственного меча: три одинаковых символа в вертикальной линии. Сливаясь с тоном металла, требовался острый глаз, чтобы различить их, но когда она это сделала, по ее телу пробежал холодок, когда она определила, что верхний из них – знак Ауриалиса.
Зачем кузнецу рисовать такую штуку на ее мече? Она знала, что у ее подруга интересовалась Духами и другими мифическими знаниями, но зачем ей это изображать на своей работе.
Фэйт затрясло от ужаса при виде этого проклятого символа. Она проклинала себя за собственную медлительность, за то, что не сообразила раньше. Но действительно ли она все это время держала в своем мече настоящую вещь? Ее желудок слегка опустился. Был хороший шанс, что это была всего лишь копия от какого-нибудь глупого торговца, пытающегося получить больше монет. Простой камень без каких-либо способностей.
Был бы только один способ выяснить это. Но… действительно ли она хотела узнать, что обитает внутри храма? Возможно, была чертовски веская причина, по которой он был запечатан и мог быть открыт только одним очень специфическим, очень древним камнем. Она может рискнуть разбудить то, что спало веками.
– Фэйт, что случилось? – Ник спросил еще раз.
Она повернулась к нему.
– Ничего, – ласково сказала она, хотя в голове у нее все кружилось. Если за этими дверями таилась опасность, ей не нужно было рисковать, чтобы кто – то еще узнал об этом очень трудном – возможно, смертельном деле.
– Я думаю, что мне нужно немного поспать. Это была бурная ночь.
Он понимающе улыбнулся ей и провел тыльной стороной ладони по ее щеке. Его пальцы легли ей на подбородок, приподнимая ее лицо, чтобы снова поцеловать. Она никогда не устанет от чувства, которое это давало ей, и от света, который он зажигал внутри нее.
– Скоро увидимся, – пообещал он, отстранившись.
Она ответила кивком, а затем наблюдала, как он растворился в ее завитках золотого тумана, прежде чем исчезнуть совсем.
Когда она больше не чувствовала его присутствия, она заставила себя проснуться.
ГЛАВА 37
Глаза Фэйт резко открылись, привыкая к темноте маленькой спальни. Ей не нужно было смотреть на Джейкона, чтобы понять, что он спит, по знакомому звуку его легкого храпа. Она осторожно наклонила голову к блондинке лежащей рядом с ней – тоже крепко спящей.
Она медленно поднялась с кровати и на цыпочках вышла из спальни, стараясь не наступать на неровности половиц, которые громко скрипели. В главной комнате она не смела двигаться или дышать слишком громко, пока незаметно маневрировала в пространстве, надевая плащ и хватая Лумариас. Затем Фэйт растворилась в ночи, испытывая головокружение от восторга искателя приключений.
Логические рассуждения не вступали в игру, когда она металась по затененным улицам, прежде чем подняться на холмы к вечным лесам. Если она действительно держала ключ от этих дверей, Рискиллиус, все это время…
Это может быть просто обычный камень. Тогда я смогу избавиться от своей зацикленности на этой проклятой штуке.
Но безрассудная, темная сторона ее души надеялась, что Зеркало, необходимое для открытия храма, действительно было в пределах ее досягаемости. Ее пальцы крепче сжали рукоять меча в возбужденном адреналином предвкушении, пока она шла сквозь деревья к поляне у водопада.
Она резко остановилась, когда вышла, ее сердце пропустило удар, когда она недоверчиво уставилась на открытое пространство. Могучий белый олень стоял в ожидании, как будто знал о ее намерениях. Она не позволила этой мысли расшатать ее нервы и двинулась вперед, следуя за зверем в третий – и, в надежде, в последний – раз. Она либо придет, чтобы найти то, к чему он так страстно хотел ее привести, либо по глупости последует за воплощением Мрачного Жнеца, счастливо сопровождая ее к верной смерти за этими дверями, готовый забрать ее душу, которая все еще была привязана к проклятому лесу.
Храмовая поляна развернулась перед ней, и громкий стук ее пульса отдавался в ушах, когда она смотрела, как олень поднимается по ступенькам и снова исчезает за каменными дверями. Понимая, что на этот раз у нее действительно может быть ключ, чтобы следовать за ним до конца, Фэйт, не глядя, вытащила свой меч из ножен, делая медленные шаги к нависающему строению. Скрип стали пробудил ее чувства, обратив ее внимание на рациональные мысли, которые кричали от того, что она собиралась сделать.
Была только одна вопиющая проблема: как использовать Рискиллиус?
Она подняла рукоять Лумариаса и, прищурившись, посмотрела на него. На двери не было очевидного замка, и даже если бы он был, мысль о том, что придется разрушить совершенное мастерство Марлоу, чтобы убрать камень, причиняла ей боль. Ее меч был больше, чем просто ключом. Было странно думать, что она может быть привязана к предмету, но ее привязанность к Лумариасу была сильной.
Она поднялась по портику и протянула камень, прижимая его к двери под всеми углами и ощупывая шероховатую поверхность в поисках любых необычных отметин или провалов, которые могли бы указывать на щель для Рициллиуса. Ничего не обнаружилось, и разочарование Фэйт росло.
Зачем вести меня сюда и не предложить подсказку, как попасть внутрь?
В момент отчаяния она громко зарычала и хлопнула ладонью по твердому камню. За этим не последовало ничего, кроме вспышки боли в руке. Она прислонилась лбом к холодной каменной двери, собираясь закричать, ни к кому конкретно не обращаясь, когда мягкий женский голос заставил ее обернуться.
– Это линза.
Когда взгляд Фэйт упал на знакомую белокурую голову, все, что она могла сделать, это таращиться в абсолютном шоке при виде Марлоу у подножия лестницы. На мгновение она лишилась дара речи и несколько раз сильно моргнула, чтобы убедиться, что она не очередная иллюзия, навеянная вечными лесами.
– Что? – это было все, что Фэйт смогла выдохнуть в ответ, все еще не веря, что ее подруга действительно стояла там.
Марлоу кивнула на меч в ее руке.
– Рискиллиус – Зазеркалье. Это также означает «видеть то, чего нет». Его нужно использовать как линзу, чтобы открыть храм. – Ее голос был другим, а выражение лица противоречивым. Это выглядело неуместно на обычно светлом лице кузнеца.
Затем ее слова дошли до сознания, и Фэйт тоже посмотрела вниз на Лумариас.
– Откуда ты это знаешь? – спросила она дрожащим голосом.
Марлоу ответила не сразу. Вместо этого она поднялась на несколько ступенек, чтобы поравняться с Фэйт, и протянула ей руку. Фэйт передала ей меч, слишком ошеломленная, чтобы возражать или требовать от нее каких-либо объяснений. Кузнец слегка улыбнулась – что, по крайней мере, принесло небольшое облегчение, – а затем поднесла рукоять к глазам.
Фэйт молча наблюдала, как ее подруга полезла в карман и что-то вытащила. Мел.
– Я видела это… во сне, – тихо проговорила Марлоу. Подойдя к дверям, она начала прочерчивать ровные линии с одной стороны. – Ты бы не поверила мне раньше, и я тоже не должна была тебе говорить. – Она продолжала чертить, не встречаясь взглядом с Фэйт, пока вслух обдумывала свои глубокие мысли. – Тебе нужно было разобраться в этом самостоятельно. Во всем есть порядок. Нарушь его, и ты можешь вывести все это из равновесия. Одно небольшое изменение в цепи событий… может изменить судьбу мира.
Сердце Фэйт бешено колотилось в груди. Это был голос Марлоу, но слова сотрясали ее до самых костей, так что она не могла быть уверена, что они полностью принадлежали ее подруге.
– Ты проследила за мной?
Кузнец улыбнулась ей в ответ. Что это означало, Фэйт не знала. Марлоу снова поднесла камень к глазам, прежде чем переключиться на другую сторону, продолжая осторожно водить мелом по серому камню. Затем она протянула меч обратно Фэйт.
Она осмелилась поднести его к глазам дрожащей рукой и ахнула, увидев ярко-золотые пометки под белыми меловыми рисунками своей подруги.
– Храм защищен заклинанием памяти, – объяснила Марлоу. – Через несколько минут ты не вспомнишь, какие знаки нужно ввести. Тебе понадобится Рициллиус каждый раз, так как они исчезнут с дверей, как только их снова нанесут.
Знала ли ее подруга об этом все это время?
Фэйт посмотрела на Марлоу по новому, разрываясь между горем и восхищением тем, что она скрывала такое знание от Фэйт на протяжении всей их дружбы. Но она решила, что у нее нет права сердиться за обман, когда она скрывала свою собственную смертельную тайну.
Затем другая мысль заставила ее замереть, и она уставилась на свою подругу.
Знала ли Марлоу о ее способностях тоже?
Это было бы невозможно. Ее способности не были чем – то, что кузнец могла почерпнуть из книги – не связанным конкретно с Фэйт. Хотя мысль об этом не успокоила ее нервы. Она была аномалией, которой не должно было существовать в мире; человеком с необъяснимым даром…
Была ли такой тихая, любящая книги блондинка?
Фэйт дрожала, не в силах собраться с мыслями и сделать безумные, диковинные выводы о знаниях своей подруги. Это казалось слишком обширным, слишком совершенным, и Марлоу всегда держала ответы так, как будто точно знала, когда они понадобятся. Но Фэйт не могла заставить себя прямо спросить или обвинить ее. Прежде чем она успела погрузиться в безумие возможных объяснений, Марлоу закончила свою работу над дверями храма и отступила назад. Фэйт скопировала движение в нервном ожидании. После мгновения оглушительной тишины двери громко застонали, немного прогибаясь внутрь.
Фэйт была ошеломлена. В буквальном смысле. Она стояла, разинув рот, и не могла оторвать глаз от скользящей тьмы, открывшейся в храме. Ее руки сильно дрожали, и она вцепилась в Лумариас так сильно, что стало больно.
Когда никакой опасности сразу не возникло, Фэйт бросила взгляд на Марлоу. Кузнец восторженно засияла.
– Поможешь? – Она не стала ждать, пока Фэйт присоединится к ней, когда прошла несколько шагов, чтобы опереться ладонями о дверь.
Фэйт секунду наблюдала за ее напряжением, все еще ошеломленная происходящим, а затем двинулась на помощь. Вместе они толкнули тяжелую дверь. Внешний свет хлынул внутрь, чтобы осветить внутреннюю часть храма. Марлоу вошла первой без каких либо сомнений, в то время как Фэйт стояла не двигалась, рассматривая каждый дюйм помещения, после чего сделала свои первые осторожные шаги внутрь. Она держала меч наготове.
Но это было совсем не то, чего ожидала Фэйт. Здесь не было ни рядов из скамеек, ни каких-либо признаков того, что это место когда-либо предназначалось для поклонения. Вместо этого, к ее удивлению, большой зал был пуст. Первое, что бросилось ей в глаза, был символ, выгравированный в центре на полу– знак Ауриалиса, идентичный тому, что был на двери. Он стал центром комнаты, мерцая золотом под светом, исходящим от купола на крыше, который позволял вечному солнцу проникать в идеальный круг.
Вдоль стен тянулись ряды углубленных ниш, в каждой из которых хранились различные старинные книги и артефакты. Марлоу чувствовала себя, как дома с сокровищницей знаний, уже просматривая страницы толстого тома. Глубокая морщина появилась на ее идеальном лице. К счастью, ее смелость вмешаться в давно забытые предметы не вызвала никаких угроз.
Несмотря на то, что храм был заброшен, он не забивал легкие Фэйт пылью и не щипал ее нос влажной каменной гнилью. Воздух был на удивление чистым и светлым. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, и позволила себе полюбоваться его красотой, теперь было ясно, что внутри нет ни мерзких тварей, ни смертельных ловушек. Хотя последнее все еще держало ее немного настороже. В древних магических жилищах не было ничего определенного.
Заметив подиум за кругом света, Фэйт направилась к нему. Когда она переступила через гребень Ориалиса, Марлоу окликнула ее.
– Подожди!
Фэйт остановилась по команде, подняв свой меч в приступе страха. Но когда она это сделала, ее поразил лазерный луч света, вырвавшийся из рукояти – из Рициллиуса. Марлоу тоже уставилась на него широко раскрытыми глазами, что свидетельствовало о том, что на этот раз ее подруга не знала ответов. Глаза Фэйт проследили за линией белого света, но она не коснулась ничего, кроме серого камня стены у выхода. Когда она двигала мечом, луч двигался вместе с ним, всегда проходя через Зазеркалье.
И тут она увидела это.
Прямо над каменными дверями она заметила выступающую скульптуру в форме глаза. И внутри него… камень, идентичный тому, что она держала.
Ей не нужна была помощь Марлоу, чтобы сделать очевидный вывод. Не раздумывая, Фэйт приняла твердую позу и обхватила Лумариас обеими ладонями, направив лезвие в землю. Лазер слегка дрогнул, и она крепче сжала рукоять, чтобы унять дрожь в руках. Она больше не смотрела на Марлоу, и кузнец не окликнула ее, чтобы остановить, когда она начала направлять свет, чтобы соединить его с кристаллом наверху. Она настроилась на звук собственного сердцебиения, отбросила все мысли о резервации, а затем, когда свет достиг своей цели…
Все стало ослепительно белым.
Марлоу больше не стояла рядом с ней, когда она была окутана непроницаемой завесой ярчайшего белого света. Она опустила руки, держа клинок наготове, и повернулась, чтобы найти какие-либо признаки мрачных каменных стен, которые были вокруг нее секунду назад. Она посмотрела на пол, оживившись, когда это подтвердило, что она действительно все еще находилась внутри храма. Символ Ауриалиса остался у нее под ногами, теперь ярко светясь.
Она позвала Марлоу, но ее имя лишь эхом отразилось от призрачных стен, и ее охватила паника. Она уже собиралась протянуть руку и коснуться белой простыни, которая окружала ее, когда раздался голос.
– Привет, Фэйт.
Она повернулась, чтобы встретить высокую стройную женщину. Только она не была там полностью. Фигура казалась слегка прозрачной и светилась по краям. Несмотря на это, у Фэйт перехватило дыхание, когда она уставилась на неземную красоту. Ее волосы были лунно-белыми и прямыми, ниспадая на ее длинное, худое лицо. Серебряная богато украшенная лента украшала ее лоб, и она была одета в многослойное, струящееся белое платье.
