Текст книги "Соседи (ЛП)"
Автор книги: Ханна МакКиннон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Глава 43
Сейчас
Нэйт
Был полдень пятницы. Я заключил еще две сделки, и в качестве вознаграждения ушел из офиса пораньше. Эбби сказала, что пойдет на тренировку прямо с работы, а Сара проведет ночь у Клэр. Мысль о дочери заставила меня улыбнуться. Она была так счастлива в эти дни, смеялась и шутила со мной, а не с Эбби, хотя в этом нет ничего нового.
Подъехав к нашему дому, я решил заглянуть и помочь Нэнси с последними штрихами в преображении их главного этажа. Она улыбнулась, когда открыла дверь, но улыбка выглядела натянутой.
– Как прошла неделя? – спросил я, когда мы устроились за кухонным столом с кружками кофе.
Нэнси пожала плечами.
– Нормально.
– Так уж и нормально?
– Ничего особенного. – Она дунула на свой кофе в третий раз.
Я опустила свою чашку.
– Нэнси, что случилось?
Вздохнув, она ответила:
– Меня беспокоит ситуация с Лиамом. Он все еще отстранен, даже больше. Я спрашивала в чем дело, но он всегда говорит, все хорошо, хотя на самом деле это не так. – Она быстро пожала плечами. – Мы собираемся сходить куда-нибудь сегодня вечером. Кино и ужин.
– Ну вот, если он организовал…
– Не будь дураком, это моя идея. Я подумала, может быть, смогу заставить его открыться. – Она сделала паузу, ее глаза блестели. – Я бы хотела, чтобы он поговорил со мной. Не думаю, что… Эбби упоминала о чем-нибудь?
Я покачал головой, вспомнив, как Эбби рассказала, что он свистнул другой женщине. Но это вряд ли имело значение.
– Как ты и сказала в прошлый раз, я уверен, это просто временный этап.
– Я надеюсь на это, – отозвалась Нэнси. – Потому что для себя решила, что не буду держаться за него, если у Лиама роман. Я не смогу. Мое доверие будет полностью подорвано, понимаешь? Но опять же… интрижки случаются постоянно, правда? И пары восстанавливаются? Я имею в виду, что бы ты сделал, если бы Эбби изменила? Ты бы остался с ней? Попытался бы наладить отношения?
Я покачал головой.
– Не знаю… Я так не думаю.
– Ну, это немного глупый вопрос. – Она улыбнулась. – Она никогда бы так с тобой не поступила. С чего бы? Ты такой замечательный муж.
– Прекрати. Вообще-то, нет, не надо. Мне нравится, – признался я, желая, чтобы Эбби проявила такую же щедрость.
Нэнси рассмеялась.
– Я уверена, что Эбби точно знает, как ей повезло. Она была бы сумасшедшей, если бы не знала. Ты один на миллион, Нэйт, ты должен это знать. В любом случае… Я хочу пригласить вас всех на ужин. В качестве благодарности за проделанную работу. Как насчет завтра или в воскресенье?
– Мы не можем, – быстро ответил я. – У меня уже планы на выходные.
– О? – Нэнси на секунду показалась раздосадованной, но потом быстро усмехнулась. – Несомненно, что-то романтичное. Тогда в понедельник?
Я кивнул.
– Отлично. Наша очередь принести выпивку и десерт.
Пока шел к нашему дому, то думал, будет ли он еще стоять в понедельник, учитывая, что я, возможно, начал третью мировую войну.
Мать Эбби позвонила два дня назад. Я сидел за своим столом, изучая отчет о продажах, когда раздался телефонный звонок. Незнакомый номер замигал с настойчивой решимостью, и я переключил его на голосовую почту. У меня закралось подозрение, кто это, и, конечно, я громко вздохнул, слушая, как Долорес своим обычным отрывистым тоном сообщает, что ей нужно немедленно поговорить. Возможно, на самом деле она хотела позвонить домой. С другой стороны, Долорес оставила несколько сообщений на автоответчике у нас дома, но Эбби никогда не упоминала, что они разговаривали.
Я решил, что Долорес может подождать. Я не торопился, учитывая, что последние слова, сказанные ей много лет назад, когда она снова оставила Эбби в слезах у телефона, были: «С гребаным Рождеством, Долорес».
Моя свекровь принадлежала к тому типу женщин, которых хочется игнорировать, но это непросто, надо отдать ей должное. Мне понадобилось десятилетие, чтобы овладеть искусством позволять ее язвительным комментариям скатываться с моей спины и не бросаться на наживку так быстро, что Челюсти показались бы золотой рыбкой. Она оказалась настойчивой, потому что, конечно, через минуту телефон зазвонил снова, и я сдался.
– Нэйт Моррис, – произнес я нараспев своим лучшим голосом.
– Нэйт. Это Долорес. Как дела?
– Э, – я прочистил горло. – Привет, Долорес. Я в порядке. А ты?
Она выдержала паузу. Молчание затягивалось, и я обычно торопился его заполнить. Наконец она сказала:
– Мне нужно увидеть Эбигейл. – Отчаяние в ее голосе прозвучало необычно и пугающе искренне. – Я прошу тебя помочь. Она не отвечает на мои звонки.
Я устало вздохнул.
– Ну, конечно, это не сюрприз, ты…
– Пожалуйста, Нэйт, – тихо сказала Долорес. – В кои-то веки я не хочу затевать ссору. Я не для этого тебе звоню.
– Нет? Тогда зачем?
– Мне нужно встретиться с Эбигейл лицом к лицу, – заявила она. – Попросить у нее прощения. И у тебя тоже.
Я рассмеялся.
– Господи, звучит так, будто ты умираешь или вроде того. – Когда она не ответила, я добавил: – Долорес? Все… в порядке?
– Нет, Нэйт. Не в порядке. Это еще одна причина, по которой я с тобой связалась.
К концу разговора мы обо всем договорились, и я, вопреки здравому смыслу, согласился держать ее предстоящий визит в секрете. Разве у меня есть другой выбор?
Вернувшись от Нэнси, я решил принять душ. Когда я закончил и стоял в спальне, надевая одежду, то услышал, как к нашему дому подъезжает машина. Эбби и Лиам вернулись с пробежки. Я уже собиралась постучать в окно спальни и помахать им рукой, но что-то меня остановило. Я почувствовал, что мои глаза сузились, когда наблюдал за ними. Смотрел как она улыбалась ему, наклонив голову на одну сторону. Как он откинул голову назад, смеясь над чем-то, что Эбби сказала, как положил свою ладонь на ее руку.
Ни поцелуя, ни каких-либо объятий. И хотя мой радар флирта давно отправился на свалку, когда я вспомнил комментарии Нэнси, холодная струйка пота скатилась по моей спине. Я видел, как моя жена прощально помахала Лиаму рукой, прежде чем повернуть к нашему дому. Я сглотнул. Неужели я действительно что-то заметил?
Я подумал, не позвонить ли Полу и поговорить по душам. Но, с другой стороны, они как раз собирали вещи, готовясь к переезду, так что вряд ли у него найдется время выслушивать мои, вероятно, бессмысленные страдания.
– Есть кто-нибудь дома? – крикнула Эбби, входя внутрь, и я услышал, как она поднимается по лестнице. – О, – удивилась она, увидев меня в спальне. – Я не думала, что ты здесь.
– Хорошо провела время? С Лиамом?
– Да. – Она пожала плечами. – Все отлично. Побила свой рекорд на пяти километрах.
– Вот как? Кто-нибудь еще бегал с вами?
– Не в этот раз. – Она перешла в ванную. – Я пойду приму душ.
Я некоторое время смотрел на закрытую дверь, говоря себе, что все это глупости. Эбби не станет. Она не станет. Не может быть. Но на всякий случай, сказал я себе тихо и решительно, когда в понедельник мы пойдем ужинать к Нэнси и Лиаму, я буду внимательно наблюдать.
Глава 44
Сейчас
Сара
Дорогой дневник,
Я встречалась с Брайаном сегодня… Мамы и папы не было всего несколько часов, но, по крайней мере, дом оставался в нашем распоряжении некоторое время.
Мы прижались друг к другу на диване, и это ощущалось так хорошо. Как и всегда. Трудно объяснить, но Брайан как будто полностью понимает меня, всю меня. Он смеется над моими глупыми шутками, даже когда они не смешные. И он смеется не из вежливости, а из-за того, как я их рассказываю. Он галантен, открывает передо мной двери. Не в стиле «ты слабая девочка, позволь мне тебя спасти», а таким джентльменским жестом, о котором никогда не думала, что он мне понравится, но это так. Когда Брайан сказал, что статья об ЛГБТ – лучшая статья, которую он когда-либо читал, я знала, он сказал это не потому, что я его девушка.
Когда фильм закончился, я взяла его за руку и повела в свою спальню. Я знала, что он купил презервативы, так что мне не пришлось волноваться, и он раздел меня, а потом… ну… ты не узнаешь этих подробностей. Я оставлю их при себе.
Пока, Сара х.
P.S. Слово дня: блаженный, прилагательное.
1: обладающий или передающий состояние наивысшего блаженства.
2: имеющий блаженный вид.
Пример: В объятиях Брайана я чувствовала абсолютное блаженство.
Глава 45
Сейчас
Эбби
Мое сердце бешено колотилось, когда я захлопнула дневник Сары. Все, что я хотела знать, когда начала тайком заглядывать в ее личную жизнь, – это испытывает ли она какие-либо чувства к Заку. И несмотря на то, что за несколько недель стало ясно, что нет, я не могла остановить свое любопытство, мне хотелось читать ее каракули, как наркоману, который не может обойтись без мыльной оперы. Но это? Она спала с Брайаном в нашем доме? Я не хотела это читать.
Мне захотелось ударить себя по глупому лицу за то, что я опустилась до такого низкого уровня в отношениях с Сарой. В отношениях? Бросьте. Мы почти не разговаривали друг с другом, а вместо этого танцевали вокруг, как боксеры с поднятой защитой, ожидая удара противника.
А теперь она занималась сексом со своим парнем в нашем доме, и мне приходилось делать вид, что я ничего не знаю. Беременность меня не слишком волновала, они явно поступали разумно, а обильные циклы означали, что она уже год принимает противозачаточные. Но как она себя чувствовала? Мне нужно поговорить с ней. Она встречалась с Брайаном несколько дней назад – но как я могла спросить дочь, не вызвав подозрений, что рылась в ее вещах?
В последнюю неделю я очень беспокоилась о том, как Сара справится с жизнью без Нэйта. Теперь переживала, как буду жить без нее, ведь, когда дочь узнает, что я сделала, она точно не захочет оставаться со мной.
В среду вечером мы с Лиамом обсуждали, как нам вырваться из нашей нынешней жизни.
– Мы должны сказать, что знали друг друга в Престоне, – решила я. – Думаю, им будет легче, если они поймут, что это не совсем новое увлечение. Они должны узнать, что мы любили друг друга много лет.
– А ты не думаешь, что от этого будет хуже? А что насчет Котсуолда? Расскажем им, что…
– Нет! Определенно нет. Это слишком тяжело для любого человека.
И вот мы продолжали обсуждать, занимались любовью, потом снова обсуждали, как нам – потому что слово «можно» исчезло – распутать ситуацию с минимальным ущербом.
В то время как я пыталась в спальне Сары, навести порядок в своих мыслях, раздался звонок в дверь. Мы никого не ждали, и я знала, что это точно не Лиам. Мы с ним продолжали соблюдать осторожность, когда находились дома, остерегаясь каждого взгляда, жеста и комментария, при любой встрече.
Открыв входную дверь, я ожидала увидеть почтальона с очередной посылкой с Амазон для Сары – Брайан, похоже, никак не повлиял на ее игровые привычки, – но на пороге стояла моя мама.
– Мама. – Я попыталась изменить растерянное выражение на счастливое удивленное лицо.
– Привет, Эбигейл. – Она наклонилась вперед для поцелуя, почти касаясь моей щеки. – Уверена, что это сюрприз.
– Ну, я не ожидала тебя.
Она улыбнулась, но улыбка так и не достигла глаз.
– Могу я войти?
Когда мама проходила мимо меня, я заметила ее небольшой чемодан. На какой именно срок она приехала и, главное, зачем? Я наблюдала за тем, как ее взгляд путешествует по коридору, а затем останавливается на фотографии Тома.
– Почему ты не позвонила? – спросила ее. – Я бы…
– Я звонила, Эбигейл. Но когда ты проигнорировала все мои сообщения, я набрала Нэйта.
– Нэйт? Подожди. Он знал, что ты приедешь? Он не сказал мне.
– Я просила его не говорить.
– Почему?
– Потому что не была уверена, что ты согласишься.
Я нахмурилась.
– Он просил меня оставить выходные свободными. Я думала, он что-то запланировал.
– Он планировал. И я уверена, что ты разочарована.
Это не так. На самом деле я почувствовала облегчение. Я беспокоилась, что Нэйт организовал романтический отдых с кроватью с балдахином и массажем для пар. У меня не было с ним близости с тех пор, как мы с Лиамом уединились в лесу. Я покачала головой, возвращаясь к текущему вопросу.
– Почему ты здесь, мама?
– Потому что, Эбигейл, нам нужно поговорить.
– Поговорить? – Мы не разговаривали нормально годами и не виделись еще дольше. И все же она здесь. Непостижимая миссис Сандерс, одетая в накрахмаленную сине-белую полосатую рубашку, ее черные брюки, выглажены с такой тщательностью, что о них можно смело точить ножи. Ей уже за семьдесят, и хотя фигура, несомненно, вызывала зависть у ее подруг – если они у нее вообще были – морщины вокруг рта и глаз легко выдавали возраст, по крайней мере десятилетия.
– Я рада, что добралась к тебе, – поделилась она. – Таксист не очень хорошо знал дорогу, а я не могла вспомнить, столько времени прошло.
Я сопротивлялась желанию защищаться.
– Нэйт поехал за Сарой. Уверена, она будет рада тебя видеть.
– Неужели? – Мама посмотрела на меня холодным взглядом. – Она никогда не разговаривает со мной, не звонит.
Я поморщилась, сильно впиваясь ногтями в ладони. Разве она не в курсе, что телефон работает в обе стороны? Я открыла рот, и в последний момент сказала:
– Не хочешь выпить? Как прошла твоя поездка?
– Отлично, спасибо. Я успела на первый поезд. И воду с лимоном, пожалуйста, если она у тебя есть.
Мы вошли в кухню, и я ждала, когда она затаит дыхание, глядя на груду одежды в корзине для белья. Там была только одна загрузка, еще теплая из сушилки, но я знала свою мать. Она вытаскивала на гладильную доску все рубашки, юбки и носки, которые могла найти сразу после стирки. Но вместо этого мама отметила, как ей нравится то, что мы сделали на кухне, поэтому я налила нам напитки и отнесла их в зимний сад.
– Если бы знала, что ты приедешь, испекла бы торт, – заметила я, когда мы сели за стол.
Она махнула рукой.
– Боже правый, я не ела торт с шестидесятых годов. И я приехала поговорить.
– Ну ты говоришь. О чем речь?
Мама заколебалась, потрогала рубиново-красный кулон с капельками на шее.
– Ты. Я. Мы. – Когда я уставилась на нее, она добавила: – Это тяжело для меня, Эбигейл. – Я снова молчала, пока она тихо не сказала: – Я больна.
Я нахмурилась.
– Что значит «больна»?
– У меня был рак груди четыре года назад…
– Рак груди? Я понятия не имела, ты никогда…
– Не говорила тебе? – Она покачала головой. – Я не очень хорошо переношу жалость, поэтому справилась с этим в одиночку.
– Но ты в порядке? – быстро спросила я. – У тебя ремиссия?
– Была. – Она замешкалась, сделала глоток воды. – Но недавно я почувствовала усталость и головные боли. Поэтому сдала несколько анализов. – Мама постучала по голове. – Это в моем мозгу. У меня есть еще девять месяцев.
– Девять месяцев?
– Возможно, в лучшем случае год.
– Подожди, что? – Она говорила так спокойно, так беззаботно. Наверняка она что-то чувствовала? Конечно, моя мама, неоспоримая Ледяная Королева, не могла быть настолько холодной. – Я не могу в это поверить.
– Послушай, – она разгладила рубашку, – мне нужно попрощаться. Я бы хотела, чтобы мы провели некоторое время вместе, прежде чем я… уйду. – Она вздохнула. – Я хочу зарыть топор войны. Простить тебя…
– Простить меня? Ну, это очень щедро…
Она заговорила громче, подняв руку:
– И прошу тебя простить меня. – Когда мой рот открылся, а мой разум пытался осмыслить ее слова, она добавила: – И нам нужно поговорить о твоем отце.
– Папа? – Мое сердце забилось быстрее. – Какое отношение он имеет к этому?
Она выдохнула.
– Самое прямое, Эбигейл. Самое прямое.
Я сложила руки на груди.
– Я не понимаю.
Опустив глаза, она сказала:
– Ты заслуживаешь знать правду.
– Правду? – Я нахмурилась. – Что ты имеешь в виду?
Мама ущипнула себя за переносицу большим и указательным пальцами, затем опустила их и снова посмотрела на меня.
– Прежде всего, ты должна понять, что я любила твоего отца, Эбигейл. Больше, чем саму жизнь. Он был замечательным человеком…
– Прости, но как ты можешь такое говорить после того, что он сделал?
Она выдохнула.
– Я бы сделала для него все что угодно. Но его предательство… оно сломало меня. Я никогда не стала прежней после того, как он бросил меня ради… ради…
– Другой женщины? – Я хотела добавить, что если бы она постоянно не ворчала, если бы проявляла эмоции, имела хоть унцию сердца, то, возможно, отец никогда бы не ушел. Но я промолчала. За последние несколько месяцев я поняла, что отношения редко бывают такими простыми, какими кажутся.
– Да, – согласилась она. – Я когда-нибудь говорила тебе, что она американка и по крайней мере на десять лет моложе меня? – Я покачал головой. – Это заставило меня почувствовать себя такой старой, такой… отвергнутой. А мне было всего тридцать шесть, когда он ушел, едва ли это был мой расцвет. Но, конечно, возраст не имеет к этому никакого отношения. Он любил ее так же яростно, как я любила его. Поехал за ней в Бостон.
– Бостон? Ты всегда говорила, что понятия не имеешь, где он живёт.
– Я не думаю, что он когда-либо возвращался в Англию. – Она сделала паузу. – Но они все еще вместе. У них трое детей. И внуки.
– Что? – Я села прямо. – Откуда ты все это знаешь? – Когда она отказалась встретиться с моими глазами, я настояла: – Мама? Откуда ты знаешь? Ты связывалась с ним?
После долгой паузы она ответила:
– Нет. Он связался со мной.
– Что? – прошептала я. – Когда?
– Это та часть, в которой мне нужно, чтобы ты попыталась понять. То, что я сделала, было неправильно, но…
– Мама… – Я смотрела на нее, наблюдая, как ее лицо становится пепельным. – Что ты сделала?
– Мне так жаль, Эбигейл. – Она глубоко вздохнула, а когда заговорила снова, ее голос звучал так тихо, что мне пришлось наклониться вперед, чтобы расслышать. – Он звонил в дом много-много раз после того, как ушел.
– Что он делал?
– Сначала я сказала ему, что вы слишком расстроены, чтобы разговаривать…
– Подожди, ты не можешь быть…
– Потом сказала, что вы с Томом не хотите иметь с ним ничего общего.
– Но ты никогда не говорила…
– Я знаю…
– И ты изменила наш номер. Сказала, что это потому, что папа играет в азартные игры, что он должен людям деньги. Ты сказала, что они преследуют тебя.
Она сжала руки.
– Я солгала, – прошептала она.
– Что?
– Твой отец не был должен ни пенни.
Я уставилась на нее.
– Тогда что случилось? – Некоторое время она не смотрела на меня. – Что?
– Он писал.
– Он писал?
– По крайней мере, раз в месяц. Он присылал открытки на ваш день рождения. На Рождество. – Дрожащими руками она открыла свою черную кожаную сумочку и достала толстую пачку конвертов, перевязанных широкой красной атласной лентой.
– Господи, мама, – воскликнула я, когда она передала их мне. – Что, черт возьми, ты натворила?
– Он писал каждый год…
– О, боже…
– …чтобы убедиться, что у тебя есть его последний адрес на случай, если ты захочешь…
– Мам, что за…
– связаться с ним. А в последнем он спросил, есть ли ты на Фейсбуке или в Твиттере. И я порадовалась, что ты унаследовала от меня свою сдержанность. – Когда ее глаза снова встретились с моими, я уставилась на нее, не в силах подобрать слова. – Поговори со мной, Эбигейл. Пожалуйста.
Я несколько раз открывала и закрывала рот, предложения кружились в моей голове, как мини-торнадо, но ни одно из них так и не вырвалось из моих губ.
– Зачем ты это сделала? – спросил я, проведя кончиком пальца по аккуратному почерку отца. – Зачем?
Ее голос прозвучал едва слышным придушенным шепотом.
– Чтобы наказать его. Сделать ему больно.
– Но ты причинила боль и нам. Мне и Тому. Мы думали, что папе все равно. Мы думали, что он забыл о нас. Мы думали, что он умер. Он хоть знает о Томе?
– Я отправила ему письмо через несколько месяцев после аварии.
– Что ты сделала? – Я вскинула руки в воздух. – Прости, но кто, черт возьми, дал тебе на это право? Кто, по-твоему, ты…
Последний раз я видела, как моя мать плачет, когда она стояла в моей больничной палате, за мгновение до того, как сказала, как сильно меня ненавидит. Я хотела ненавидеть ее, ненавидеть, но все, что я видела перед собой, была усталая, одинокая, больная старая женщина. Прошли годы с тех пор, как я смотрела на нее больше нескольких секунд. Ее волосы, которые уже должны поседеть, все еще оставались насыщенного оттенка светлого блонда, убранные в тугой пучок, что делало ее скулы более высокими и рельефными. Я обратила внимание на ее прямую спину, на то, как она сидела на своем сиденье, сцепив колени и ступни, как будто готова в любой момент принять королеву.
Глядя на нее, я поняла, что мама никогда не чувствовала себя достаточно хорошей, всегда считала себя неполноценной, постоянно находилась начеку с такой сильной защитой, что оттолкнула от себя мужа, детей и всех окружающих. У нее никого не осталось. И теперь она умирала. Одна.
– Я не знаю, что сказать, – прошептала я.
– То, что я сделала, неправильно, Эбигейл. Я знаю это. – Она достала из сумки салфетку и вытерла глаза. – Но, когда твой отец ушел… Мысль что я потеряю тебя и Тома, что вы можете уйти с ним… Мне было так страшно. – Я смотрела, как еще одна слеза скатилась по ее щеке, оставив на ней полоску туши. – Я так боялась, что потеряю вас обоих. А потом это все равно случилось.
– Но ты не теряла меня. Ты меня оттолкнула. После ухода отца ты стала такой холодной, а когда Том… – Я на секунду закрыла глаза ладонями. – То, что ты сказала в больнице… Но я знаю, как много Том значил для тебя.
– Я любила вас обоих одинаково, Эбигейл.
Я слегка улыбнулась.
– Мне казалось, ты обещала говорить правду.
Она вздохнула.
– Я так часто видела себя в Томе – хорошие стороны. Но ты… – Она сделала паузу. – Ну… мы с твоим отцом шутили, что ты очень похожа на него.
– Что? Лживая, изменяющая сволочь? – Не то что я могла это оспаривать.
– Нет, Эбигейл, – возразила мама. – Умная, независимая и веселая. Упрямая и своевольная, но мне это в нем нравилось. И когда он сказал, что уходит, что встретил любовь всей своей жизни и не может жить без нее, я думала умру, потому что именно такие чувства испытывала к нему.
– Я понятия не имела. Вообще.
– Знаю, это так сложно для тебя, но мне необходимо было сказать, прежде чем я…
Я смотрела на нее, чувствуя себя снова ребенком.
– Но что нам теперь делать?
Мама протянула руку и положила ее на мою, и впервые за много лет я не шарахнулась от ее прикосновения.
– Прочитай письма. Свяжись с отцом. Но больше всего, Эбигейл, Эбби, я хочу, чтобы ты освободилась от чувства вины.
Я прикрыла рот рукой и на секунду закрыла глаза, затем тяжело сглотнула.
– Я не могу, мама. Я просто не могу.
– Можешь. Тома уже так долго нет… Я перестала винить тебя. Ты никогда не хотела, чтобы это случилось. – Она села обратно в кресло. – И ты тоже должна перестать винить себя.
– Это не так-то просто, не находишь?
– Обещай мне, что будешь стараться. Жизнь слишком коротка, поверь мне. И у тебя есть замечательная дочь и муж, который боготворит тебя. – Она посмотрела на меня. – Я завидую тебе.
Я рассмеялась.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
Мама нахмурилась.
– Почему? Что-то не так?
– Как ты можешь думать, что имеешь право спрашивать? – Я закрыла глаза, выдохнула и открыла их снова. – Прости.
– Нет, я заслужила это, и даже больше. – Она встала. – Мне пора.
– Ты можешь остаться, – предложила я. – У нас есть свободная комната.
Мама улыбнулась.
– Я забронировала отель. Подумала, что дам тебе немного времени, чтобы… – Она жестом указала на стопку конвертов, все еще лежащую у меня на коленях.
– Нет, мама. Не уходи. Я бы хотела, чтобы ты осталась.
Она посмотрела на меня на мгновение.
– Ну, в таком случае, – проговорила она, – я бы тоже хотела остаться.
