Текст книги "Соседи (ЛП)"
Автор книги: Ханна МакКиннон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Глава 26
Тогда
Нэйт
Мне понадобилось всего три секунды, чтобы влюбиться в Эбигейл Сандерс, когда я увидел ее снова. Кого я обманываю? Не прошло и двух с половиной.
К тому времени, когда парамедики и офицер Кук позволили мне покинуть место аварии, небо приобрело светло-розовый оттенок. Добравшись до дома дедушки, я тихо зашел в дом. Мама и папа уже скоро проснутся, поэтому я прокрался в спальню и опустился на кровать.
Попытка заснуть казалась мне смехотворной, словно езда на велосипеде по полю, полному кошек, с ведром рыбы на голове. Конечно, это возможно, если кто-то приставит пистолет к моему виску, но в противном случае совершенно бессмысленно.
Авария повторялась в моей голове снова и снова. Плохой фильм ужасов, который я непрерывно смотрел по кругу. Только это произошло на самом деле. Человек умер, а я оказался бессилен остановить происходящее. Каждый раз, когда я закрывал глаза, то видел машину, пламя, слышал воображаемые крики, видел горящую одежду женщины, хотя это не так.
В какой-то момент я, должно быть, заснул, потому что в следующее мгновение мама стояла надо мной и осторожно трясла меня за плечи.
– Нэйт, проснись. – Слова звучали настойчиво. – Подойди к телефону. Это полиция.
Я вскочил, протер зудящие глаза, гадая, исходит ли от меня дымный, потный запах.
– Что происходит? – спросила мама. – Что случилось?
– Произошел несчастный случай…
– О, боже, ты в порядке? А что с Полом? Он…
– Он в порядке, мама. Я остановился, чтобы помочь кое-кому. Подожди. – Я обошел ее. – Дай мне поговорить с полицией, и я тебе все расскажу. – Я наполовину споткнулся в коридоре и схватил телефон. – Нэйт Моррис.
– Мистер Моррис. Это офицер Кук.
Я хотел сглотнуть, но в горле пересохло.
– Офицер. Что-то случилось?
– Нет, нет, – быстро сказал он. – Но я бы хотел еще раз пройтись по вашим показаниям. Убедиться, что мы ничего не упустили. Не могли бы вы приехать в участок сегодня днем? Скажем, в три тридцать? – Он назвал мне адрес. – Спасибо, мистер Моррис. Мы поговорим позже. Всего доброго…
– Подождите. – Я почесал затылок, отмечая, насколько густыми и грязными казались мои волосы, а затем заметил пыльный черноватый блеск, приставший к кончикам пальцев. – Женщина? Она… Я имею в виду, она в порядке?
В голосе Кука отчетливо прозвучала улыбка, когда его тон смягчился.
– Да, мистер Моррис. Мне сказали, что она выкарабкается, благодаря вам.
Когда я положил трубку и повернулся, мама и папа стояли в коридоре, следя за каждым моим движением.
– Похоже, у тебя выдалась тяжелая ночь, сынок, – проговорил папа.
Я выдохнул.
– И не говори.
Мама погладила меня по руке.
– Я поставлю чайник.
***
Допрос в полицейском участке оказался гораздо менее пугающим, чем ожидалось, и я винил в своих негативных предрассудках просмотр слишком большого количества серий сериала «Закон и порядок». Мне представлялось, как я сижу в пустой комнате, диктофон лежит на столе, двое полицейских курят, склонившись надо мной, и играют в хорошего и плохого полицейского. Так и случилось, мы с офицером Куком сидели в ярко раскрашенном помещении с часами с Микки Маусом на стене, перед нами стояли две кружки чая и пачка печенья.
Офицер Кук еще раз перечислил мне все детали, я подписал свои свидетельские показания и был свободен.
– Спасибо, – сказал он, провожая меня к выходу из здания. – Еще раз спасибо, что остановились. Вы спасли жизнь мисс Сандерс.
На часах было уже почти пять, и я решил, что лучше вернуться и собрать свои вещи. Мой босс ждал меня только через неделю, но после похорон дедушки и аварии я чувствовала себя так, будто меня целый месяц взбивали в блендере.
Я решил, что на следующее утро отправлюсь домой пораньше и попытаюсь вернуться к нормальной жизни. И если это означало сидеть в офисе, изучать данные о кандидатах и писать объявления о работе для гуру Visual Basic, то такая предсказуемость меня вполне устраивала.
Но когда я выехал на Норт-роуд, то заметил указатель на больницу Престона и, поддавшись импульсу, поехал по нему. Офицер Кук заверил меня, что с мисс Сандерс – Эбигейл – все будет в порядке, что травмы не опасны для жизни. В это верилось с трудом. На ее лице, руках и ногах запеклось столько крови, что она напоминала Кэрри на выпускном балу.
Я припарковался рядом с больницей и пошел в регистратуру. Три неверных поворота, остановка у сувенирного магазина, два лифта и одна долгая прогулка – и вот я уже на нужном этаже.
– Извините, – обратился я к миниатюрной медсестре с копной светлых волос. – Я ищу Эбигейл Сандерс.
Глаза медсестры сузились, а руки опустились на бедра.
– Имя? – Она подняла свои нарисованные карандашом, похожие на клоунские брови.
– Нэйт Моррис.
– Вы родственники?
– Э, нет, я…
Она продолжала смотреть на меня, и я старался не фокусироваться на безумных бровях. Я чуть не щелкнул пальцами. Рональд Макдональд. Вот кого они мне напоминали. Я попытался обезоруживающе, очаровательно ободряюще улыбнуться, но на медсестру Макнаггет это не подействовало.
– Я не могу позволить вам видеться с ней, если не знаю, кто вы, – заявила она. – У нее и так достаточно проблем от ее… – Она прочистила горло. – Ну и…?
Я снова пожал плечами.
– Я просто парень, который остановился на месте аварии, и мне показалось…
У медсестры открылся рот, и она захлопала в ладоши.
– Это были вы? О, боже мой. Почему вы не сказали? Вы герой. – Ее лицо озарила мегаваттная улыбка. – Я уверена, что Эбби будет рада вас видеть. Она там. – Медсестра указала на дверь, ближайшую к ее посту. – Только полегче, ладно? Не нужно говорить вам, что ей пришлось нелегко.
– Я ненадолго. Только хотел убедиться, что с ней все в порядке, понимаете?
– Понимаю, – согласилась моя новая лучшая подруга, выражение ее лица было мягким, голос нежным. – Я прекрасно понимаю.
Я стоял в дверях и смотрел на Эбби несколько секунд, влюбляясь в нее. Ее светлые волосы все еще покрывала кровь, лоб представлял собой мозаику из пластырей, и даже из-под одеяла ее правая нога казалась вдвое толще левой. Но несмотря на все это, а может быть, и благодаря, я мог сказать, что она боец. Никаких сомнений в том, что она может сделать все, что задумает.
Ее глаза были закрыты, голова слегка повернута к окну. Когда я смотрел на ее тонкие скулы и аккуратный наклон носа, то хотел провести пальцем по ее лицу, сказать ей, какая она удивительно сильная и выносливая. Вместо этого я прочистил горло.
– Просто уйди, ладно? – Ее голос звучал хрипло, отстраненно. – Я просила тебя уйти.
Я не знал, чего ожидал, но определенно не этого.
– Прости. – Я отступил к двери. – Тогда я… я оставлю тебя в покое.
– Подождите. – Теперь ее голова повернулась ко мне, а глаза искали мои. – Вы, должно быть, ошиблись палатой, – проговорила она и снова отвернулась.
– Ты Эбигейл Сандерс?
Она посмотрела на меня, затем на букет желтых нарциссов в моей руке.
– Я Эбби. И не знала, что полиция приносит цветы.
Мой смех разнесся по палате и замер, когда я заметил ее выражение лица.
– Я не из полиции. – Я приложил руку к груди. – Я… – Не хотелось показаться претенциозным придурком. – Я тот, кто остановился. На месте… аварии.
Эбби нахмурилась, уставившись на меня, на ее лице отразилось напряжение мыслей. О чем я думал, придя сюда? Вероятно, они накачали ее успокоительным до потери сознания, и она дрейфовала выше, чем спутник. Без сомнения, у нее куча родственников и друзей, которые уже суетятся вокруг нее. И парень, наверняка есть. Может быть, даже муж. Ей не нужен я, совершенно незнакомый человек, явившийся с охапкой слишком ярких цветов.
– Это ты нас нашел? – спросила она, и ее нижняя губа задрожала.
– Мне жаль, – произнес я, опустив плечи, и вдруг понял, что почти не смею смотреть на нее. – Мне очень жаль.
– Сожалеешь? Почему?
Я сделал паузу. После нескольких ударов посмотрел ей в глаза и прошептал:
– Я не смог до него добраться. – Я положил цветы на стол. – Мужчина в машине. Пламя… жар… Я не смог его спасти. Мне жаль. – Тишина окутала комнату, и я замер, сжимая руки, пока тихо не сказал:
– Можно спросить, кто он был?
Когда Эбби снова посмотрела на меня, боль в ее глазах показалась невыносимой, и все же я не мог отвести взгляд.
– Мой брат, Том.
– Мне правда жаль. – Предложение прозвучало жалко. Ничтожно. – Я пойду.
– Пожалуйста, не надо, – остановила она менч, протягивая руку. – Не мог бы ты… остаться? Ненадолго?
Эбби казалась такой маленькой и потерянной, как ребенок, который проснулся от кошмара и попросил свою плюшевую игрушку. Когда я подошел к кровати, мне захотелось взять ее на руки и прижать к себе.
– Я Нэйт, – представился ей. – Нэйт Моррис.
– Спасибо, Нэйт. – Она улыбнулась крошечной улыбкой, отчего показалась очень грустной, как принцесса из старой сказки или что-то в этом роде. – Ты спас мне жизнь.
Я глубоко вдохнул и выдохнул.
– Ты знаешь, что стало причиной аварии? – осторожно спросил ее. – Не хочу показаться грубым, но…ну… я бы хотел…
– Это была я. – Ее глаза закрылись на секунду. – Должно быть, я потеряла контроль.
– Ты хочешь сказать, что не помнишь?
– Ничего. Но ты… ты был там. Расскажи мне, что ты видел. Пожалуйста. Когда ты добрался туда, он… Том был еще жив?
Я не мог быть уверен; я никогда не буду уверен. Но ей и не нужно знать.
– Нет. Он уже… умер.
Она прикрыла рот рукой и, несмотря на слезы, не разрывала зрительного контакта.
– Спасибо, – прошептала она, хотя я не мог понять, за что Эбби меня благодарит.
– Что насчет твоих травм? – спросил я. – С тобой все будет в порядке?
Она перечислила свои травмы и закончила словами:
– Доктор сказал, что со мной все будет в порядке. – Эбби отвернулась. – Во всяком случае, физически.
– Я уверен, что ты…
– Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? – быстро сказала она. – О чем-то, что не имеет отношения ни к чему…
– О чем ты…
– О чем угодно. Что-нибудь глупое, чтобы я могла притвориться, что это обычный день… Можно?
– Конечно, безусловно. – Я хотел спросить о ее брате, каким он был, как выглядел. Я пододвинул стул и наклонился вперед. – Мы могли бы поступить как типичные британцы и обсудить погоду. – Жалко, Нэйт, жалко. Я улыбнулся. – Или ты можешь рассказать мне свой любимый фильм всех времен.
– Вообще-то, – ответила она, поглаживая мою руку пальцами, которые, казалось, вырезаны изо льда, – я бы предпочла послушать. А какой твой любимый фильм?
– Легко. «Большой».
Эбби слегка прищурилась.
– С Томом Хэнксом?
– Он самый.
Ее брови нахмурились еще больше.
– Почему?
– Сцена с пианино на полу? А когда он появляется на черном вечере в белом смокинге и обгладывает мини-кукурузу в початках? Гениально. – Намек на улыбку заставил ее губы дрогнуть, но она исчезла слишком быстро. Я поклялся, что в следующий раз смогу заставить Эбби улыбаться снова и надолго.
– Откуда ты? – спросила она. – Не отсюда. Слишком вычурный акцент.
Я позволил себе небольшой смешок, не зная, какой протокол следует соблюдать при разговоре с женщиной, которая только что потеряла брата.
– Лондон, – пояснил я, – Уэмбли.
– Что ты здесь делаешь? Навещаешь семью?
– Типа того. – Я передернулся. – Мой дедушка умер и…
– О, боже, мне так жаль. Вы были близки?
– Очень. И ему было всего семьдесят пять. – Я скрестил руки. – Моя бабушка умерла в прошлом году, и он так и не смог с этим смириться. Как будто потерял свой путь, как будто у него больше не осталось цели, понимаешь, и… – Я замер. – Господи, не могу поверить, что это сказал.
– Все в порядке…
– Нет, я придурок. Прости.
– Все нормально, честно. Ты отвлекаешь меня от… всякой ерунды. – Я думал, она сейчас заплачет, но Эбби тяжело сглотнула и добавила, – Он жил в городе? Твой дедушка?
– Нет. В Лонгтоне. Я ужинал с… – Я собирался сказать «с братом», но передумал – другом в городе вчера вечером, и возвращался, когда… когда…
– Когда ты нашел нас. – Она закрыла глаза на несколько секунд, слезы пролились из уголков. – И спас меня.
– Сначала я тебя не заметил. – Мой голос слегка дрожал, и я смотрел, как она вытирает щеки. – Я пытался добраться до… до Тома. Когда увидел тебя, подумал, что ты умерла. Я никогда в жизни не испытывал такого страха. – Я глубоко вздохнул, и она схватила меня за руку.
– Спасибо, что остановился, – прошептала она и сжала мои пальцы. – Я… благодарна.
Я почти спросил ее, серьезно ли она это говорит. Что-то подсказывало, что Эбби хотела бы поменяться местами с Томом, но я никогда не сказал бы этого вслух.
– Ничего особенного, – пробормотал я. И где-то не очень глубоко внутри меня голос подсказал, что это не пустяк. Это стало всем.
Эбби не отстранилась, как я думал, когда продолжал держать ее за руку, а сплела свои пальцы вокруг моих. Я не осмеливался двигаться, пока мы продолжали говорить, пока ее глаза не закрывались и открывались все медленнее.
– Ничего, если я приду к тебе снова? – спросил, глядя на Эбби, пытаясь запомнить ее черты лица на случай, если она скажет «нет». – Прежде чем я вернусь домой?
Эбби кивнула, когда ее глаза снова закрылись.
– Мне бы этого хотелось, – прошептала она. – Спасибо тебе, Нэйт. Благодаря тебе я чувствую себя… в безопасности.
Я держал ее за руку и смотрел, как она спит, еще пятнадцать минут, прежде чем медленно встать и выскользнуть за дверь.
Глава 27
Тогда
Эбби
Следующие несколько дней прошли как в тумане. Мои сломанные кости заживали, швы снимут уже через две недели, и мне придется потратить пару месяцев на физиотерапию. Желтые нарциссы, которые принес Нэйт, еще не начали вянуть, а мне так этого хотелось. Когда он спросил, нравятся ли они мне, я ответила, да, они мои любимые. Но это неправда. Я по-прежнему ненавидела нарциссы.
Я старалась не думать о Лиаме слишком часто. Он уважал мои желания и держался подальше. Если бы он этого не сделал, не думаю, что мне бы удалось придерживаться своего плана. Я скучала по нему. Я скучала по Тому. Отчасти я даже скучала по маме. По крайней мере, пока медсестра, которую Нэйт называл «Макнаггет», не передала мне, что та звонила, коротко спросила, как я, но отказалась от предложения поговорить со мной лично.
– Она решила, что так будет лучше, – промолвила медсестра, опустив глаза и слегка покачав головой, после чего удалилась в безопасное место.
После обеда пришел доктор Патель, и я заметила, что беспокойство в его глазах уменьшилось.
– Ты виделась с консультантом по горю? – спросил он.
– Да. Это помогло. – Когда он уставился на меня, я заставила себя улыбнуться. – Весьма полезная встреча.
На самом деле, это был ад. Целый час мне пришлось рассказывать о себе совершенно незнакомому человеку, которого я больше никогда не увижу. Я не знала, с чего начать. Не хотелось говорить ни, что отец бросил нас, ни о горькой обиде матери, ни о несчастном случае с братом. Все равно от наших слов не останется ничего, кроме мельчайших царапин на поверхности этих чудовищ. Какой в этом смысл?
Вместо этого я говорила о Томе. Как он заставлял меня смеяться, какой он умный, как он пробежал самую быструю милю в школе – рекорд, который, как пророчили люди, останется непобежденным по крайней мере на десятилетие.
– Он очень, очень хорош в спорте, – заявила я консультанту с улыбкой, которая тут же исчезла, стоило мне осознать, что снова упомянула Тома в настоящем времени. После этого я больше ничего не сказала.
– Эбби, – прервал мои мысли доктор Патель. – Как мы обсуждали вчера, я с радостью выпишу тебя сегодня, если ты готова отправиться домой?
– Да, – согласилась я. Наконец-то я могла уехать от всех. – Пожалуйста.
– Кто-нибудь может приехать и забрать тебя? – Он поднял брови, когда я пожал плечами и добавил: – С твоими вещами и костылями это будет непросто, понимаешь?
– Я справлюсь.
– Боже правый, ты самая упрямая пациентка, которую я встречал за долгое время. – Он сделал паузу. – И именно поэтому не сомневаюсь, что ты поправишься. Обязательно принимай таблетки, которые я прописал, и увидимся через две недели, чтобы снять швы. И полегче, – добавил он, скрестив руки и нахмурившись, как чрезмерно заботливый директор, разговаривающий со своим учеником. – Это приказ. – Затем подошел, и на секунду я подумала, что доктор обнимет меня, но он просто пожал мне руку и оставил собирать вещи.
Через несколько минут я решила, что он прав – мне нужна помощь. За последнюю неделю меня мало кто навещал, хотя несколько человек позвонили. С неприятным чувством в животе я поняла, что у меня не так много близких друзей. Если держать людей на расстоянии, это чревато серьезными последствиями, а в последнее время все сводилось к Тому, Лиаму и мне.
Так что у меня оставалось два варианта. Мама – вариант, от которого я чуть не задохнулась, и Лиам, одинаково невозможный. Сидя на жестком пластиковом стуле, я решила, что есть и третий вариант.
Хотя я не ожидала – а тем более не просила – Нэйт приходил в больницу каждый день. Всякий раз он оставался более чем на час и вел большую часть разговоров. Я с удивлением поняла, насколько мне нравится его общество. Он помогал мне чувствовать себя менее одинокой и на какое-то время отвлекал от плохих мыслей, хотя я знала, что скоро Нэйт вернется к своей обычной жизни, и у меня не останется другого выбора, кроме как продолжать жить дальше.
– Я точно уеду в пятницу, – предупредил он вчера днем, сидя на своем обычном неудобном пластиковом стуле, вытянув ноги, его русый хохолок торчал под очередным углом. – Но я рад, что остался на эту неделю.
– Ты много успел сделать?
– Да. Большую часть дедушкиных дел, ну, знаешь, вещи в доме, последние юридические мелочи. – Он сделал паузу. – Я не знаю, придется ли мне возвращаться снова.
– На север?
– Ага. Но я надеюсь, что да, и… – он прочистил горло. – могу я позвонить тебе, когда буду здесь? Или даже раньше?
Я посмотрела на него. Его нежно-голубые глаза, смешные волосы, трехдневная щетина и легкие тени под глазами. Хотя я знала его недолго, но могла сказать, что он добрый человек. Надежный. Из тех, кто не станет шутить. Он сделал бы счастливой любую, с кем бы в итоге ни оказался.
– Я не ожидаю ничего… романтического, – быстро заверил он, очевидно, сильно взволнованный моим молчанием. – Боже, как дерьмово звучит. – Нэйт закатил глаза. – Послушай. Я знаю, что у тебя уже давно нет парня…
– Ну… – Я хотела поправить его, но вовремя вспомнила, как обмолвилась, что долгое время ни с кем не встречалась. Как я могла рассказать Нэйту о Лиаме, когда от одной мысли о нем мне хотелось зарыться головой в подушку и рыдать? С Нейтом я могла притвориться, что у меня немного другое прошлое. Использовать его как побег из моей настоящей жизни. Если я не расскажу ему о Лиаме, если не признаю его существование, то мне никогда больше не придется говорить о нем. И никогда не придется открыто оплакивать потерю наших отношений. Видит Бог, я едва справлялась с тем, что Том… я даже не могла думать о слове на букву «с». Это слишком тяжело, слишком больно.
– Так что я не пытаюсь тебя подцепить, ясно? – Нэйт продолжал говорить. – Но мне… мне не все равно что с тобой происходит, Эбби.
– Не думаю, что я этого заслуживаю.
– Конечно, заслуживаешь. И ты не должна быть одна. Ты сказала, что твоя мама не… ну, ты знаешь. Так позволь мне быть рядом с тобой. – Он улыбнулся. – Как друг.
– Друг?
– Всем иногда нужен друг. – Когда я не ответила, он сказал: – Хорошо. Вот мой домашний номер и номер, по которому ты сможешь дозвониться до пятницы. На всякий случай. – Он вырвал листок из одного из моих журналов и нацарапал цифры, затем сунул записку мне в руки. И немного погодя, когда Нэйт обнял меня, поцеловал в лоб и вышел из палаты, я практически поверила, что больше никогда его не увижу. Но что-то удержало меня от того, чтобы выбросить бумажку.
Я покопалась в вещах, и наконец нашла записку под ботинками. Сделав глубокий вдох, я взяла телефон и набрала номер Нэйта.
***
Через час я услышала скрип кроссовок Нэйта по коридору, и когда вдохнула влажность его волос и аромат свежего лосьона после бритья, мой живот скрутило от осознания, что эти старания могут быть направлены на меня.
– Извини, я немного опоздал, – проговорил он. – Помогал папе разбирать дедушкин сарай. Ты бы видела опилки. Пауки на моей рубашке тоже не вызывали особого восторга.
В этот момент я приказала себе перестать быть такой самовлюбленной и схватила свои костыли, решив добраться до машины Нэйта без инвалидного кресла, которое рекомендовал доктор Патель.
– Ты все собрала? – мягко спросил Нэйт.
Я огляделась. В комнате все еще лежали открытки с пожеланием «Скорейшего выздоровления» и несколько букетов цветов. Не так много людей поздравили меня с днем рождения – что неудивительно.
– Да. Все, что мне нужно.
– Не хочешь забрать свои нарциссы? – с надеждой спросил Нэйт, и, вопреки себе, я кивнула. Его лицо расплылось в улыбке. – Я принесу газету.
Когда мы медленно вышли из палаты и пошли по коридору к лифтам, медсестра появилась из соседней комнаты и бросилась к нам. Наказав Нэйту хорошенько об мне заботиться, она осторожно обняла меня и прошептала:
– Ты справишься с этим, Эбби. Поверь. Это займет время, но ты справишься. – Мне пришлось прикусить губу, чтобы не расплакаться, и я пожалела, что она не моя мама.
Если не считать моих периодических указаний Нэйту, мы оба молчали, пока ехали обратно в мою уютную квартиру над «Чайным клубом». Я прижимала к груди несколько вещей, которые сложила в пластиковые пакеты, и смотрела в окно машины. Как могло все выглядеть точно так же, как и раньше, когда весь мой мир изменился?
– Спасибо, – поблагодарила я, когда мы, наконец, поднялись по крутой лестнице к моей входной двери. Я вставила ключ в замок и повернулась к Нэйту. – Я благодарна, правда. Но теперь справлюсь. Я знаю, что тебе пора идти.
Он улыбнулся и придержал дверь открытой, пока я ковыляла мимо на костылях.
– Не будь глупышкой. Я сделаю тебе чашку чая.
– Не думаю, что у меня есть молоко.
Он пожал плечами.
– Я схожу и куплю пинту.
Я повернулась и посмотрела на его добрую улыбку и гладкую, чисто выбритую кожу. Маленький голосок шептал, что я не заслуживаю его заботы, но я отогнала назойливое существо.
– Думаю, мне стоит немного прилечь.
– Ты отдохни, хорошо? Я принесу немного молока, потом сяду на диван и… – он посмотрел на журнальный столик – полистаю «Космо». – Нэйт усмехнулся. – Возможно, я чему-то научусь.
Когда я поднялась через какое-то время, то услышала шорох и звук наполняемого чайника. Прихрамывая, я вошла на кухню и обнаружила Нэйта, который раскидал по полу несколько пустых пластиковых пакетов.
– Ты ходил… за покупками? – Я посмотрела на салат, яблоки и хлеб, ветчину, сыр, консервированный суп и печеные бобы на кухонном столе. Он даже купил две упаковки печения «Хобнобс» и нашел вазу, чтобы поставить в нее нарциссы.
Он пожал плечами.
– Твои шкафы были пусты. – Я заметила намек на румянец, ползущий по его шее. – А на костылях много не поднимешь.
– Спасибо, Нэйт. Сколько я тебе должна?
– Не глупи.
Я огляделась. Он убрал посуду и сложил мою почту в аккуратную стопку; теперь он занимался тем, что складывал вымытые яблоки в миску.
– Ты что, на самом деле Мэри Поппинс?
Нэйт откинул голову назад и рассмеялся.
– Ты спала, и после того, как узнал из твоего журнала о том, как правильно одеваться на работу, и о других приемах, я решил помочь тебе с организацией. – Он поднял с пола пластиковые пакеты. – Хочешь чашечку чая? О, и еще я купил несколько больших пакетов и веревку, так что ты можешь повязать один из них вокруг ноги, когда будешь принимать душ. Так вода не сможет…
– Нэйт?
Он глубоко вздохнул и поднял руки.
– Ты собираешься сказать, чтобы я перестал суетиться? Что я не могу все исправить?
– Похоже, кто-то меня уже опередил.
Он улыбнулся и потер затылок.
– Когда бабушка умерла, я остался с дедушкой на неделю. Помогал ему по дому, делал покупки. Купил ему «Хобнобс». – Я улыбнулась в ответ, и он продолжил. – Однажды вечером он погладил меня по спине и сказал, как мне благодарен, но суета вокруг него – не единственный способ помочь почувствовать себя лучше. – Он посмотрел в сторону. – Думаю, сейчас то же самое.
Некоторое время мы ничего не говорили, просто стояли на кухне, пока чайник не выключился, и боль не начала ползти по моим ногам. Я не стояла на ногах так долго уже неделю.
– Что ты собираешься делать с работой? – спросил Нэйт, когда я опустилась на диван.
– Я вчера разговаривала со Стью. – Я поморщилась, приподняв ногу на подушку, чтобы немного уменьшить давление. – Владелец «Чайного клуба», – добавила я, когда Нэйт покачал головой. Я все время забывала, что мы знакомы всего несколько дней. – Он хочет, отпустить меня в отпуск, но я сказала, что приступлю в понедельник.
– Что? Ты с ума сошла?
– Мне нужно быть чем-то занятой, – я смотрю в сторону.
– Но ты не думаешь…
– Жизнь будет продолжаться в обычном режиме, хочу я этого или нет. Мне лучше начать привыкать.
Он указал на мою ногу.
– Но как ты справишься с этой штукой?
– Полагаю, это один из тех случаев, когда жизнь над работой имеет свои преимущества. И Стью согласился, что я буду только обслуживать бар. Он сказал, что остальное сделает сам. – Я махнула рукой. – Все будет хорошо.
– Боже, какая ты упрямая.
– Ага, Том всегда говорит… – я прочищаю горло. – Спасибо за помощь.
– Эбби, – Нэйт засунул руки в карманы, – ты будешь в порядке на завтрашних похоронах?
– Я не пойду.
Он подошел и сел напротив меня на журнальный столик.
– Но ты должна. Это поможет с прощанием и…
– При всем уважении, Нэйт, мне сейчас плевать на прощание.
– Ты говоришь это сейчас, но в будущем…
– В будущем Том все равно будет мертв, так какая разница? В любом случае я не могу пойти.
– Почему? – Когда я не ответила, он осторожно положил указательный палец мне под подбородок и повернул мое лицо к себе. – Ты беспокоишься, что скажут люди? Так?
– Нет. – Я смахнула слезы. – Мама позвонила в больницу и сказала, что я не должна приходить. Она не хочет, чтобы я там была.
– Господи. – Нэйт присвистнул, вставая и расхаживая по гостиной. – Где будет служба?
– Я не уверена. Мама не сказала.
– Какой у нее номер?
– Нэйт, я…
– Не волнуйся. Я не собираюсь устраивать ей скандал. Просто позволь мне позвонить ей и узнать, где и когда, хорошо? Потом решишь, хочешь ли ты пойти.
– Я же сказала, мне там не будут рады.
– Я отвезу тебя. Мы приедем позже и останемся сзади. Никто не знает мою машину. Ты можешь пойти в стиле Одри Хепберн. Большая шляпа и очки. – Он сделал паузу, когда я не улыбнулась. – Том – твой брат. Ты должна пойти.
– Почему ты делаешь это для меня? Почему ты так добр?
Он подошел, опустился на колени и взял меня за руки.
– Как я уже сказал, это помощь и мне тоже. Позволь мне сделать это, хорошо?
– Я не могу дать тебе ничего взамен.
Нэйт сжал мои руки.
– Я и не жду от тебя этого.
– Хорошо, – шепчу я, – Хорошо.
Он взял телефон, и я дала ему номер мамы. Слушала, как он выражал свои соболезнования, говорил, что учился с Томом в университете, и просил сообщить ему подробности похорон, потому что хотел бы отдать дань уважения. Голос Нэйта звучал мягко и деликатно, и я закрыла глаза, слушая его.
– Завтра в десять тридцать, – сказал он после звонка. – Я заеду за тобой в четверть одиннадцатого.
***
Я планировала пойти на похороны, правда, планировала. Мне удалось встать рано, завязать пакет вокруг ноги, принять душ, постоять достаточно долго, чтобы нанести макияж в попытке замаскировать порезы и синяки, натянуть черное платье и найти самые большие и темные очки, которые у меня были. Но когда я открыла свой гардероб и наконец нашла свою большую синюю соломенную шляпу с белым ободком, то уселась на кровать, совершенно неподвижно, не в силах пошевелиться.
Я прижала шляпу к груди, как будто это могло оживить воспоминания. Том подарил мне эту шляпу на Рождество три года назад. Он завернул ее в папиросную бумагу и самую большую коробку, которую смог найти.
– Летняя шляпа? – удивленно спросила брата, вытаскивая ее из слоев и слоев яркой розово-фиолетовой бумаги. – Вау, спасибо, Томми. – Я поднял брови к небу. – Какой практичный подарок для этого времени года.
Том рассмеялся.
– Перестань язвить, неблагодарная маленькая дрянь. Это подсознательное послание.
– Что? Напоминание, что мне придется мерзнуть следующие несколько месяцев?
– Ты такая пессимистка, Шебби. – Он нахлобучил шляпу мне на голову. – Помнишь, ты говорила, что тебе плевать на дождь, потому что всегда будет солнце?
– Да. – С тех пор мой вечный оптимизм получил такой удар, что укрылся в своем панцире, как черепаха, ожидая, что его будут бить по носу каждый раз, когда он осмелится вылезти.
– Ну вот. – Том скрестил руки и откинулся на спинку дивана. – Это напоминание. Что бы ни случилось, весна и лето всегда придут. Все всегда будет становиться лучше.
От воспоминаний о том разговоре у меня сначала перехватило дыхание, а потом сердце пронзила боль. Я снова легла на кровать, не заботясь, что мое платье помялось и тушь потекла черными размазанными реками по щекам.
– Эбби? – Его мягкий голос испугал меня, и я повернула голову в сторону Нэйта, который стоял в дверном проеме. – Я постучал, но ты не ответила. Дверь оказалась незапертой, поэтому я… О, Господи. – Через секунду он оказался рядом со мной, обнимая меня и помогая сесть.
– Я… – Слова не шли. – Я… я… не могу пойти, Нэйт. – Мой голос прозвучал так тихо, что я не уверена, что он меня услышал. – Не с мамой и всеми… Я… я не могу.
– Эбби…
– Это моя вина, – отстранившись от него, заявила я, внезапно нуждаясь в том, чтобы он услышал правду о моем поступке, желая, чтобы Нэйт точно знал, что я за человек. – Я выпила и села за руль. – Слова вырвались прежде, чем я успела попытаться их остановить. – Я была пьяна. И я разбила машину. И Том погиб. Это все моя вина.
Нэйт секунду смотрел на меня, затем снова обнял, пока мои слезы впитывались в его рубашку.
– Это все из-за меня, – шепчу я.
– Но ты не…
– Ты не понимаешь. – Я оттолкнула Нейта, сердито мазнув по залитым слезами щекам тыльной стороной ладони. – Том мертв. А я нет. Видишь? Я вела машину и жива. Это неправильно. Это несправедливо.
– Я не собираюсь притворяться, будто понимаю, через что ты проходишь, – мягко сказал Нэйт. – Но вы оба сели в машину. Ты не заставляла Тома. Он тоже мог вызвать такси.
– Да? Ну, Тома здесь больше нет, так что это освобождает его от любой вины, так ведь? Гораздо труднее ненавидеть кого-то, кого… больше нет, когда есть живой, дышащий человек, идеально подходящий на эту роль. Просто спроси мою маму. – Я посмотрела на него. – Ты можешь уйти, если хочешь. Тебе необязательно оставаться.
Нэйт покачал головой и положил свои руки на мои.
