Текст книги "Соседи (ЛП)"
Автор книги: Ханна МакКиннон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Ханна Мэри МакКиннон
«Соседи»
Жанр: психологический триллер, семейная драма
Возрастное ограничение: 18+
Перевод: MonaBurumba
Редактура: MonaBurumba
Русификация обложки: Xeksany
Переведено специально для группы:
Текст книги выложен исключительно для ознакомления. Не для коммерческого использования! При размещении на других ресурсах обязательно указывайте группу, для которых был осуществлен перевод. Запрещается выдавать перевод за сделанный вами или иным образом использовать опубликованный текст с целью получения материальной выгоды.
Глава 1
Тогда
18 июля 1992 года
Эбби
– Помогите!
Слабый голос плыл ко мне. Плавно, как бумажный самолетик, он скользил откуда-то из тумана, клубящегося в моем мозгу. Оранжевые огни мигали в ровном ритме и…
– Пожалуйста.
Я подумала, что произнесла эти слова, но не шевелила губами. Они вообще не двигались. Я не могла. Мне было очень больно. Все причиняло слишком сильную боль.
Проходили мгновения, и я пыталась собрать воедино те немногие обрывки, за которые позволял цепляться мой разум. Мои руки, грудь и ноги прижаты к чему-то твердому и неудобному – земле, а не к моей мягкой кровати, – но причина, по которой я оказалась в таком положении, от меня совершенно ускользала. И я очень устала, чтобы всерьез беспокоиться об этом.
Ветерок ласково потрепал меня по щеке. Тротуар подо мной приятно согревал, и, несмотря на отчетливый привкус ржавчины во рту, я почувствовала запах свежескошенной травы. Разве я не…
– Помоги мне, Эбби.
Голос звучал слишком низко, чтобы быть моим. Наверное, мужской. Почему он не дает мне поспать? Глаза тяжелели и их невозможно стало открыть, поэтому я позволила своим мыслям постепенно уводить меня в восхитительно манящее состояние бессознательности.
– Эбби.
С отдыхом придется подождать. Вопреки здравому смыслу я подняла голову, с каждым миллиметром тратя энергию, о которой и не подозревала. Малейшее движение вызывало боль, пронзающую каждую часть моего тела, как тысяча раскаленных булавок. Я пыталась, но ноги и поясница упрямо отказывались сдвинуться с места, как будто меня пригвоздили к земле.
Я заставила себя открыть глаза.
И увидела его.
– Том. – На этот раз мой собственный голос, точнее, едва слышный шепот. – Том. – Немного сильнее, громче.
Брат лежал в нескольких метрах в моем синем «Форд Капри», который еще недавно был отличным автомобилем, а теперь превратился в перевернутую груду битого стекла и искореженной стали. Мигание аварийных огней каждые несколько секунд освещало окровавленное лицо и тело Тома – зрелище на грани абсурда. Он висел вверх ногами. В отличие от меня, он все еще находился в машине, где-то между передним и задним сиденьями, его руки и ноги сгибались под невозможными углами. Глаза широко раскрыты и застыли. Смотрит на меня. Отчаянно. Умоляюще.
– Эбби, – повторил он, и я смотрела, как он пытается поднять руки, пытается дотянуться до меня. – Я не могу выбраться. – Слезы катились по его лбу, смешиваясь с непрерывной струей крови из глубокой раны над глазом, похожей на второй рот. – Я не могу выбраться.
– Том, – проговорила я снова, прежде чем мои глаза закрылись, несмотря на все усилия держать их открытыми. Борьба с манящей темнотой казалась мне поединком, который я никогда не выиграю.
Свет от обломков почему-то стал ярче и теплее. Где-то в мозгу мелькнула мысль, что это не солнце – не может быть солнцем – ведь вокруг все еще очень темно. Правда? Мой разум начал уплывать.
Но тут воздух наполнился резким запахом дыма и бензина.
Я хотела сдвинуться с места. Мне нужно добраться до него. Но я не могла.
– Прости, – прошептала я, снова открыв глаза и глядя в его. – Том. Прости меня.
Последнее, что я услышала, были крики, Тома и мои, когда машина вспыхнула.
Глава 2
Сейчас
Нэйт
Когда по соседству появился грузовой фургон, я поступил так, как поступило бы большинство разумных людей: проигнорировал его. Убедившись, что это просто новые соседи, а не какой-то сумасшедший, ворующий залежавшиеся рождественские украшения, я включил камин, плюхнулся на диван и зарылся носом в свой экземпляр книги «Я – Оззи», удивляясь, как этот парень протянул так долго.
С моей точки зрения, переезд в феврале, бесспорно, самом холодном месяце в году, выглядел нелепо. И я не хотел иметь с этим ничего общего.
Дом оставался моим мирным царством в то пасмурное субботнее утро. Эбби поехала забирать Сару с ночевки, и они планировали отправиться в город за покупками вместе как мама и дочка. К черту плохую погоду и возможные конфликты.
Я думаю, Эбби присматривалась к распродажам зимних курток и знала, что Сара хочет купить ботинки «Steve Madden». По взгляду дочери я понял, что она впечатлилась, когда сказал, что знаю, кто такой Стив Мэдден. На самом деле я услышал о нем только после просмотра фильма «Волк с Уолл-стрит» и смеялся от души, когда Джона Хилл пытался произнести имя дизайнера, находясь под кайфом от ведра кваалуда. На Эбби фильм не произвел никакого впечатления, даже Марго Робби в той сцене. Ну, не считая идеальной груди Марго. Очевидно, Эбби не понравились и ботинки от Стива Мэддена.
– Они ужасны, – прошептала она вчера вечером, когда мы лежали в постели. Потом, видимо, вспомнила, что Сары нет дома, поэтому повторила громче: – Гранж, панк или что там еще, черт возьми, в прошлом. Я ненавижу армейские ботинки.
Я опустил стопку бумаг, которые обещал себе просмотреть, как только вернусь домой, но едва начал.
– Надеюсь, ты не говорила это Саре.
Эбби скорчила гримасу.
– Боже, нет, конечно, нет. Сказала, что они замечательные, и я, возможно, тоже куплю себе такие. Подумала, что обратная психология остановит ее от желания их купить.
– Получилось?
– Нет. Она подарила мне один из своих взглядов.
Я засмеялся.
– Я думаю, они довольно крутые. – Когда Эбби подняла бровь, я добавил: – Ботинки, а не взгляды. И это ее деньги. Она копила на них. Пусть делает, что хочет.
– Да, наверное. – Она сморщила нос.
– Я бы их носил, если бы они не делали меня похожим на престарелого подростка.
Эбби улыбнулась, перекатилась на меня и поцеловала в шею. Ее волосы щекотали мне лицо и пахли чем-то ванильно-вишневым. От нее всегда приятно пахло, даже когда она совершала один из своих безумных забегов на миллион миль.
– Ты не старик, Нэйт, – прошептала она.
Я обхватил ее рукой, просунул другую руку под футболку, провел пальцами вверх и вниз по мягкой коже ее спины.
– А как насчет подростка? – спросил я, покусывая ее шею.
Она подняла голову и посмотрела на меня, приподняв одну бровь, на ее губах играла лукавая улыбка.
– Посмотрим…
Пока она путешествовала губами по моей груди, я стряхнул бумаги с кровати, позволив им упасть на пол в кучу. Просмотр превосходных навыков программирования мистера Рава Рамджуга мог подождать. Честно говоря, прошло уже много времени с тех пор, как мы с Эбби в последний раз занимались любовью. Люди говорят, что это нормально, когда после рождения ребенка сексуальная жизнь пары на некоторое время сходит на нет. Но никто не уточняет, что это исчезновение повторяется, как только ребенок вступает в подростковый возраст. Потому что она: а) не ложится спать в семь и спит как убитая до рассвета и б) имеет слух лучше, чем у восковой моли.
Я застонал, когда Эбби поцеловала мой живот. Несмотря на то, что дом был в нашем распоряжении и впереди целая ночь, мы закончили бешеным быстрым сексом, после которого Эбби рухнула мне на грудь, и мы оба тяжело дышали.
– Думаю, нам обоим это требовалось, – сказала она, прежде чем соскользнуть с меня и встать. Мне так и не довелось пожаловаться на то, что моя жена после секса хочет нежностей. Через три минуты Эбби становилась такой же ласковой, как кубик Лего.
Я приподнялся на локте и смотрел, как она одевается. Я иногда так делал – наблюдал за Эбби – и в основном она об этом не подозревала. Когда она пекла, а я притворялся, что поглощен книгой, или – еще один любимый случай – когда Эбби просматривала ежемесячные счета. Ее волосы в этот момент были собраны в беспорядочный хвост, брови нахмурены на последнюю выписку по телефону, губы беззвучно шевелятся, когда она проверяет цифры.
Мне нравилось смотреть на нее, я имею в виду, внимательно рассматривать свою жену. Изучать ее, как будто она картина Миро в галерее Тейт, перед которой можно стоять и размышлять, склонив голову набок, напыщенно постукивая пальцем по губам, гадая, что художник хотел выразить мастерски нанесенными мазками и брызгами краски. Я ни черта не смыслил в искусстве. Я едва мог отличить Пикассо от палочного человечка, даже если бы последний стукнул меня по плечу и пнул по яйцам.
Поэтому я молча рассматривал длинные, стройные ноги Эбби со шрамами, которые она так ненавидела, а ведь они составляли ее неповторимую часть, изгиб ее спины, элегантную, лебединую шею. Классический образец.
– Что? – Ее голос вывел меня из транса. Она повернулась, и я пропустил это. Попался.
– Ничего, – ответил я с, надеюсь, очаровательной ухмылкой, и слегка покачал головой. – Просто смотрю на тебя.
Когда она улыбнулась, ее голубые глаза заискрились, а длинные светлые волосы улеглись в сексуальную прическу, которая так и кричала: «О, да, я не промах». Я позволил своему взгляду задержаться, пока Эбби шла в ванную и закрывала за собой дверь.
Я лег обратно в постель и думал о своей жене так, как это бывает в туманном посткоитальном состоянии. Эбби в любой момент могла дать фору Дженнифер Энистон. В свои сорок четыре года она выглядела по меньшей мере на шесть лет моложе. Это повергало меня с моим небольшим пузом, от которого я клялся избавиться каждый январь (последний не стал исключением), в абсолютный стыд. Я также не слишком гордился поредевшим местом на макушке. Но что поделаешь? Я находился почти на полпути между сорок шестым и сорок седьмым днем рождения. Господи, сорок семь – они подкрались незаметно, как мой небольшой животик. Я потянулся, вздохнул и вскоре почувствовал, что погружаюсь в сон, только слегка вздрогнул, когда Эбби забралась в постель некоторое время спустя.
Вернувшись в теплую гостиную, я неохотно вытащил себя из воспоминаний, прочистил горло и сосредоточился на экстравагантных рассказах Оззи. Они развлекали меня еще минут десять, после чего, взяв в руки кружку свежего кофе, я направился к окну, намереваясь подсмотреть за тем, кто переезжает в соседний дом.
Я потягивал свой напиток и наблюдал, как три фигуры в куртках, шапках и перчатках медленно таскают коробки из фургона в дом. Не профессиональные грузчики, решил я. Недостаточно резвые. Трудно сказать наверняка из-за угла, но они выглядели как обычная семья. Женщина, мужчина и, насколько я мог видеть, длинноногий подросток, сгорбленный, медленно двигающийся, язык его тела кричал «заберите меня отсюда». Я не мог его винить. Как уже говорил, переезд в это время года не самая удачная идея.
Я взял свой телефон с журнального столика и отправил Эбби сообщение.
«Соседи въезжают. Выглядят нормально. Как дела с покупками? Стоит ли нам перезаложить дом?»
Через несколько секунд зажужжал мой телефон.
«ХАХА. Я еще не ушла от Камиллы! Ты им помогаешь? Ты произведешь хорошее впечатление».
Черт. Я не продумал все до конца. Зачем я вообще отправил сообщение? Теперь буду выглядеть придурком, если я не пойду помогать. Я вернулся к окну.
Подросток стоял в задней части фургона, жестикулируя кому-то внутри машины, его руки разлетались в стороны. Он скрестил их на груди, и, хотя я видел только заднюю часть его черно-желтой шапки, которая делала его голову похожей на огромную и немного сердитую пчелу, поставил бы деньги, что парень выпятил и подбородок. Женщина подошла и положила руку на плечо подростка, после чего тоже стала размахивать руками, указывая на дом, на внутреннюю часть фургона и снова на дом, качая головой.
Я громко вздохнул и направился в прихожую, где достал куртку, ботинки и шапку. Я посмотрел на фотографию Тома, брата моей жены, с которым я почти познакомился перед его смертью, и кивнул ему.
– Думаешь, я сумасшедший, раз иду туда. Верно?
Он смотрел на меня в ответ со своей вечной мальчишеской ухмылкой и стрижкой в стиле бойз-бенда начала 90-х, из-за которой выглядел так, будто на голову ему надели пушистую пальму.
– Да, точно, – согласился я и открыл входную дверь. Холодный воздух хлестнул меня по лицу, а гравий заскрипел под ногами, выражая протест на каждый мой тяжелый шаг. – Господи, мои яйца превратятся в кубики льда, – пробормотал я, натягивая шапку на уши и ковыляя к фургону.
– …говорю вам. Мы никак не сможем его поднять, Лиам, – услышал я, как женщина сказала человеку в фургоне, когда я оказался в пределах слышимости. – Ничего не получится. Это невозможно.
Ее голос звучал мягко и вместе с тем решительно. Он напомнил мне Эбби и то, что мы с Сарой втайне называли тоном. Мы с дочерью знали, когда Эбби использовала этот тон, не оставалось ни дюйма пространства для маневра. Капитуляция становилась единственным вариантом. Капитуляция или верная смерть – скорее всего. Мы никогда не осмеливались это выяснить.
Я заглянул в заднюю часть фургона и увидел, как парень – судя по всему, Лиам – опустил боковину зеленого дивана. Выпрямившись, он увидел меня и улыбнулся.
– Привет, – проговорил он, наклонив голову. – Могу я чем-то помочь?
Я улыбнулся в ответ и пожал плечами.
– Я собирался спросить то же самое.
Женщина и Бини Бой обернулись. Я догадался, что он примерно того же возраста, что и Сара. Женщина улыбнулась, а он нет. Ничего удивительного. Ничто не может сравниться с разочарованием по поводу потерянного подросткового счастья.
– Я Нэйт. – Я указал на наш дом. – Из соседнего дома. Подумал, что вам может понадобиться помощь.
Женщина широко улыбнулась, демонстрируя безупречные зубы. Каштановые кудри торчали из-под ее красной шапочки цвета пожарной машины. Она примерно одного роста с Эбби, но выглядела так, словно весила на несколько килограммов больше. Это ей шло – трудно не заметить, насколько именно.
– Спасибо, – сказала она и протянула руку, чтобы пожать мою. – Я Нэнси. Нэнси Джефферсон. – Она указала на мужчину в фургоне, окруженного коробками, аккуратно подписанными «Гараж», «Спальня», «Гостиная – ХРУПКОЕ» и так далее. – Это мой муж, Лиам, а это наш сын, Закари.
– Зак, – поправил подросток, закатив глаза так сильно, что они стали похожи на шарики. – Я Зак.
Он тоже пожал мне руку. И теперь, когда он перестал ими двигать, я заметил, что у него выразительные глаза его отца.
Лиам спрыгнул с фургона и крепко хлопнул меня по плечу.
– Спасибо, – заявил он. – Мы ценим это. Компания по перевозке задержалась, поэтому мы решили самостоятельно доставить часть вещей. Несколько человек помогли нам загрузиться, но теперь… – Он присвистнул. – Ты нас спасаешь. – Лиам снова улыбнулся, обнажив зубы, такие же белые, как у его жены.
Я решил, что эти люди либо дантисты, либо имеют большую семейную скидку. В любом случае челюсть Лиама выглядела так, что моя мама назвала бы ее «сильной», а его скулы, вероятно, могли бы занять отдельную эксклюзивную страницу в «Эсквайр». Когда он сбросил свою зимнюю куртку, и хотя на нем была флисовая кофта, я сразу понял, что Лиам не новичок в тренажерном зале.
– Рад помочь, – ответил я. Затем сделал то главное мужское действие – втянул кишки, выпрямил спину, одновременно жалея, что в последние месяцы не занимался приседаниями более усердно. – Давай начнем с этого дивана.
Мы с Лиамом сделали пару ходок от фургона до входной двери, где Зак и Нэнси занялись распределением коробок по соответствующим комнатам.
– Так откуда вы переехали? – спросил я Лиама, пока мы несли телевизор размером с небольшую страну по подъездной дорожке. Эта чертова штуковина на ощупь казалась твердой, как слиток золота, и, вероятно, стоила дороже. – Ты не похож на местного.
– Ланкашир. Окрестности Престона. – Он направил нас к ступенькам. Господи, он даже не выглядел вспотевшим, в то время как я уже чувствовал, что моя рубашка впитывает пот как губка.
– Правда? – Я слегка поправил телевизор, чтобы мы могли пронести его через дверь, не поцарапав. – Мои бабушка и дедушка жили в Лонгтоне.
– Да? Ты там вырос?
– Нет. Хотя мы ездили на север почти каждое лето. – Мы опустили телевизор в гостиной, моя спина кричала тихое «слава богу». – Но моя жена выросла недалеко от Престона. Она переехала сюда после того, как мы встретились.
– Серьезно? Как ее зовут?
– Эбигейл – Эбби – Моррис. – Лиам пожал плечами, и я добавил: – Сандерс до того, как мы поженились.
Лиам смотрел на меня несколько секунд, затем моргнул. Показалось, на его лице промелькнуло что-то, но исчезло слишком быстро, и я решил, что мне привиделось.
Я рассмеялся.
– Только не говори, что ты ее знаешь.
– Нет. – Он повернулся и направился к входной двери. – Имя ничего мне не говорит.
Оглядываясь назад, мне следовало его остановить. Спросить о промелькнувшей тени во взгляде. По крайней мере, спросить, что она означает. Если бы я это сделал, то, возможно, ничего из того, что произошло потом, не случилось бы.
И, может быть, я до сих пор был бы со своей женой.
Глава 3
Сейчас
Эбби
– Они переезжают сегодня? – Камилла вытерла руки, покрытые мукой, о фартук. – Получается продажа много времени не заняла?
Я кивнула и посмотрела мимо нее на лестницу, желая, чтобы Сара поторопилась. Теперь, когда мы с Камиллой обе работали в «Стерлинг Инжиниринг», видеть ее по выходным становилось, ну, немного чересчур. Она много сплетничала и каким-то образом заставляла людей говорить больше, чем следовало, даже меня, если я теряла бдительность.
– Дом пустовал всего несколько недель, – заметила я. – Неудивительно, учитывая цену, которую попросили. Я слышала хихиканье Сары и Клэр наверху и представляла, как они говорят тихим шепотом о мальчиках, музыке и ее исполнителях. Они объявили себя лучшими подругами в первый день в школе, но Нэйт обычно говорил, что сейчас они больше похожи на сросшихся близнецов.
– Сара, пойдем, – позвала я, – Нам лучше поторопиться, если ты хочешь получить эти ботинки.
Сара ответила небрежным: «Да, иду», и я представила, как она закатывает глаза, а Клэр закрывает рот рукой – возможно, и моей дочери тоже, – подавляя очередной приступ смеха.
– Так кто же новые соседи? – Камилла подняла брови. – Какой-нибудь горячий парень, который может подстричь для тебя газон?
Я скривила лицо.
– Вряд ли. Нэйт просто сказал, что они выглядят нормально. И он стрижет траву.
Камилла рассмеялась.
– Ну, если по соседству поселится здоровый парень, ты, возможно, захочешь переосмыслить это. Но, – добавила она, – хватит моих фантазий. В любом случае они не могут быть хуже Барбары, верно?
Я прекрасно понимала, к чему она ведет разговор. Камилла всегда хотела знать все о последних выходках нашей соседки, и в последние месяцы ей хватало поводов для развлечения.
– Держу пари, ты рада, что ее отвезли в дом престарелых, – продолжала она, – и…
– Это не совсем справедливо. Она ведь была не здорова, понимаешь? Нам всем нужно…
– Я знаю, знаю. – Камилла пожала плечами. – Ты скажешь мне проявлять больше сострадания. Когда-нибудь я стану старой и дряхлой и буду рада, что люди терпеливы ко мне. – Она рассмеялась. – Но даже ты должна признать, что Барбара была просто кошмар. Сара сказала, что уже много лет отказывалась подходить к этой старой летучей мыши. Ты никогда не говорила мне, что все так плохо.
Я открыла рот в знак протеста, потом снова закрыла. В конце концов, я вряд ли могла отрицать, что Барбара Бейкер действительно была кошмаром. Она жила по соседству с тех пор, как мы купили дом в Броумли почти семнадцать лет назад. Сначала она была очаровательной и красноречивой, приносила нам сочные пироги с фаршем на Рождество и согревающий душу куриный суп с лапшой, когда мы с Нэйтом болели гриппом. Она сидела с Сарой, когда мы отчаянно нуждались в ночном отдыхе, и даже когда не нуждались. Идеальная соседка. Вот только с годами, когда Барбара постепенно потеряла всех своих кошек и большую часть своих мозгов от старости, она постепенно превратилась в визжащую банши. Она носила одну и ту же белую фланелевую ночнушку, которая под мышками приобрела отчетливый желтый оттенок. Грустно, очень грустно, и мы помогали ей так часто, как она позволяла, хотя в последнее время – почти никогда.
Камилла наклонилась и лишь слегка понизила голос.
– Неужели она серьезно крикнула вам перед уходом «Отвалите и сдохните, говнюки»? – Ее глаза расширились, предвкушая последнюю порцию сплетен.
Я кивнула.
– Мы считали дни до ее отъезда в дом престарелых. – Зачем я это сказала? Теперь Камилла расскажет всем, что мы ненавидели нашу старую соседку.
Камилла рассмеялась.
– Ты имеешь в виду забытое богом место, откуда ты потом выходишь более жестким, чем тот ящик, в который тебя запихивают, разве не так Барбара всегда его называла? И Сара сказала, что она еще и выплеснула содержимое лотка через забор? Боже. – Когда Камилла остановилась, чтобы перевести дух, ее лицо раскраснелось, и я не разобрала, то ли это информационная перегрузка, то ли связано с климаксом.
– Да, так и есть. – Мне придется снова обучать Сару утраченному искусству благоразумия, хотя я и не слишком-то хороший пример для подражания. Я прочистила горло. – Но Барбара не совсем здорова, бедняжка.
– Так печально, – проговорила Камилла, положив руку в муке на бедра, ее голос стал серьезным. – Старость – никому не друг.
– Совершенно верно, – согласилась я, решив сменить тему. – Как там Джош?
Камилла щелкнула языком.
– О, отлично. Снова гуляет со своей лигой боулинга. Какой-то турнир или что-то в этом роде. Не могу отследить, где именно.
Я улыбнулась.
– Разве не здорово, когда у вас есть свои интересы? И вам не приходится вариться в одном котле?
Глаза Камиллы сузились.
– Да. Фантастика. Так ты по-прежнему много занимаешься спортом?
– Да. – Чувствуя приближающийся допрос, я воскликнула: – Сара, забудь о магазине. Погода все равно ужасная. Мы пойдем домой.
Моя дочь немедленно появилась на вершине лестницы, с сумкой в руках.
– Не-а, – пробурчала она, откидывая светлые волосы с лица. – Я иду. Я хочу эти ботинки.
Она обняла Клэр, затем поцеловала ее в щеку с большим звуком «чмок», накрашенным губами.
– Пока, спасибо за все. – Сара спустилась по лестнице, похлопала Камиллу по руке, прошла мимо меня и открыла дверь. – Ну давай, мам. Долго тебя ждать?
Я не поддалась на провокацию, попрощалась и вышла вслед за дочерью на улицу, задаваясь вопросом, как мы проживем этот день без желания убить друг друга.
