Текст книги "Среди людей"

Автор книги: Гюрза Левантская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Ира размышляла над рассказом принцессы.

Сошлось ли преступление с наказанием? Пожалуй – да. Ещё б не видеть его приведение в исполнение. Заслуживает ли подобной казни мучитель и убийца детей, да и вообще, мучитель и убийца? Безусловно. И всё же осадок оставался. Осадок в виде равнодушия, с которым судья выполнил свою роль. Хотя если исходить из рассказа Анети, то этот приговор далеко не первый и далеко не последний, вынесенный монархом. Вспомнилось, как она сама впервые убила живое существо. Кажется, тогда она задавалась вопросом, как много зверушек надо убить, чтобы в голове «убийство» стало «охотой». А сколько приговоров надо вынести, чтобы перестать чувствовать что-либо при их вынесении? Скольких надо убить, чтобы воспринять эту деятельность как работу? Чтобы перестать реагировать на чужие слёзы и страдания? Насколько человечным остался король после стольких судов? Вообще, осталось ли в нём что-то, способное на сопереживание, или только холодный расчёт и буква закона? Ох, страшно. И ещё одна мысль сидела глубоко внутри: ну расскажет она королю обо всём. А что дальше? А дальше – приговор. Нет, конечно, Шукар заслуживает всего того, на что его обрекут, но осознание того, что она может быть соучастницей, инициатором его казни… Ну, скажет. А завтра по её наводке уже господина Мирафа растянут на столике для четвертования. Тошно. Руки чувствовались покрытыми грязью, стоило представить, что она причастна к этому делу. Особенно при осознании, что правосудие здесь иным не бывает. Какова бы ни была участь осуждённого – она будет страшной. Это тебе не тюрьмы с трёхразовым питанием и центральным отоплением. Грязно. Теперь она была не столь уверена в своём желании во всём этом участвовать. Лишь память об одухотворённом личике Лоппи, готовой ради веры и счастья других рискнуть своей жизнью, всё ещё заставляла избегать трусливого желания отказаться от своих слов.

Она не сразу поняла, что Фальтэ уже несколько раз позвала её по имени.

– Ваше величество, простить!

– Ничего. Ирина, сегодня и завтра по городу вам лучше не ходить. Там ещё… остались следы того, что произошло. Вам лучше этого не видеть.

Иру передёрнуло. Ну да, конечно. Скорее всего, тела судьи и кого там ещё казнили, пока не убрали. Надо же удостовериться, что подданные усвоили урок. Правосудие по-средневековому вызывало стойкое желание держаться от него подальше. Сегодня. Завтра. И для верности – послезавтра. И лишний раз уточнить, прежде чем соваться на улицу.

Мерини наконец оторвала пальцы от её головы. Сразу стало как-то пусто. Ира откинулась на подушки, неподвижными глазами уставившись перед собой. Загадочная страна повернулась ещё одной, не самой приглядной, хотя и ожидаемой, стороной, и с ней ещё предстоит смириться.

Гостью вроде не гнали из покоев, позволив отдыхать и прокручивать в голове мысль за мыслью, пытаясь подстроить её воспитанную в демократии личность под новую реальность, в которой придётся ещё какое-то время жить. Труд был не из лёгких.

Ирина женская натура упорно сопротивлялась увиденному и узнанному. Приходилось в голове переходить на личности, чтобы внушить себе, что так было нужно. «Ну вот представь, что в руки такого вот Руввы Нирана попал, скажем, Ринни-то. Или его мать. Ну или хотя бы красавица эйуна из барака. Уже не таким страшным кажется четвертование, да?» И всё равно предсмертные крики, подсовываемые памятью, заставляли ёжиться и мучиться совестливым: «Что, неужели уже готова признать, что такой способ убиения – нормален? А как же права человека, гуманизм? Всё то, чему учили дома?»

Так и не найдя для себя золотой середины в данном вопросе, она решила плыть по течению и по минимуму ввязываться в будущем в подобные дела. Помочь Лоппи надо. Но на этом – всё. Иначе, попав домой, она никогда не сможет смотреть в глаза родителям и будет до конца жизни мучиться осознанием, что по её вине кого-то убили.

Атарин сидел в гостиной перед столом, положив голову на руки перед собой. Рядом стояла пустая кружка.

– Неси ещё, – буркнул он слуге, не поднимая головы. Последний осуждающе покачал головой и вышел. Вернулся, правда, не с очередной порцией, а с хозяином, сразу испарившись из помещения, поскольку не выполнил приказания и позволил себе самоуправство.

– Друг мой, по-моему, тебе уже достаточно, – спокойно проговорил Дэкин, присаживаясь рядом.

– И тут предатели…

– Мой слуга знает, когда моим друзьям нужно не горе утопить, а на плечо опереться. Тебе пора взять себя в руки! Это не твоя вина.

– Восемь лет… А я-то думал, почему эйуна не селятся в наших живописных местах… Восемь, Дэкин! А я, старый дурак, только ушами хлопал! Видел же, как Рувва, да осудит его Великочтимая за все дела его, ненавидит их! Видел! И что мне стоило проверить?! Что стоило приглядеться?! Сколько жизней… Если б ты только знал, что там у него за склад в подвале… У меня чуть желудок наизнанку не вывернулся! А ведь сколько за жизнь повидать довелось, что уже пронимать не должно. Повёлся на спокойствие городка, привык, что, кроме мелких карманников, залётных детей деревьев да взяточников, в наших краях проблем нет… Какой я начальник стражи после этого?! Как сына теперь учить?! После того как проглядел такое…

Дэкин осторожно положил руку на плечо друга, почувствовав, что того бьёт крупная дрожь. Атарин поднял на него бледное лицо.

– Его величество будет десять раз прав, выкинув меня со службы, как беззубого моса с псарни…

– Так. А вот этого не надо. Ты годами честно выполнял свой долг! Ошибиться может каждый, мы не боги. Вспомни, сколько раз ты защищал этот город от грабителей! А когда нашёл убийцу старого мельника? А вдова, что ты спас от произвола семьи?

– Но даже если собрать всё вместе, это не перевесит подвалы Нирана! Там столько… Его отряд на многие саги работал! В двух соседних городах тоже есть хвосты этого кошмара, туда сегодня его величество людей послал. Но главный сидел тут и судил других, умывая руки в крови! Дэкин, скажи как друг, как мне с этим жить-то теперь?

Хозяин промолчал, подбирая слова. Внезапно мелькнувшая у дверей тень заставила его насторожиться.

– Кому там неймётся?! – рявкнул он. Ненавидел, когда слуги проявляли неуместное любопытство.

К его удивлению, в комнату, чуть не икая от его рыка, вошла Ира.

– Простить, Дэкин. Я не хотеть мешать и слушать не хотеть.

Он вздохнул.

– Прости, Ирина. Слишком много всего. Что хотела? Как самочувствие? Жена сказала, что тебе было плохо после казни.

– Сейчас много лучше. Анети… Её высочество дать лекарство. Уже есть лучше. Я хотеть спросить, есть вы новости для я? Король видеть. Я сидеть дома много дни…

Ответил Атарин:

– Вы можете быть свободны, Ирина. Я сам расскажу его величеству обо всём, что тут происходит.

Она удивлённо уставилась на него.

– Почему? Мы решить. Мой чистый глаза мочь помочь Лоппи и не быть проблема вы все.

– Потому что это мой долг. Я уже пропустил мимо глаз жесточайшее преступление и не допущу, чтобы это повторилось. Тени с ними, с доказательствами, и что на руках только слухи! Я не буду называться начальником стражи, если стану дрожать перед трудновыполнимым долгом. Выложу всё его величеству, все догадки и пересуды! Пускай его люди прочёсывают Дом Мираф! Больше никто в Ризме страдать не будет! Я должен… должен всё рассказать… Сам.

– Прости, Ирина, он сильно пьян, – сказал Дэкин, заметив, что Атарин уже не контролирует свои движения: при попытке решительно встать и куда-то пойти его шатало во все стороны. Он попытался подставить другу плечо, но чуть не потерял равновесие, опёршись на больную ногу. Ира подскочила с другой стороны. Жест был привычным: не раз помогала перебравшим сокурсникам после студенческих вечеринок до такси добираться. Но бывалый воин, который даже в почтенном возрасте не вылезает из кольчуги, это тебе не дрищ из института. Она хрустнула зубами, приняв на плечо около девяноста килограмм живого мышечного веса. Вдвоём они удержали тяжёлого мужчину и снова усадили за стол.

– Совсем хватку потерял, – сказал он, – уже со столь мизерного количества стоять не способен. Точно на покой пора.

– Не думать так, – сказала Ира. Ей очень хотелось хоть чем-то поддержать воина, который так помог ей, Лории и Птичке. – Ты хорошо делать твоя работа. Ты как это… много делать, много учиться, слово есть…

– Опытный? – подсказал Дэкин.

– Может быть. Опытный. Есть опытный стражник. Есть опытный плохой человек. Хорошо прятаться. Много лицо иметь. Рувва Ниран быть… был сильный…

– Противник?

– Да. Сильный противник. Хорошо прятаться. Ты не есть виноваты. Ты знать… Я мало-мало рада ты хотеть говорить король.

– Ты передумала? – спросил Дэкин осторожно.

– Я бояться. Не есть важно, кто есть сказать. Я видеть Рувва Ниран, – она сглотнула слюну и перевела дыхание. – Столик… Топор… Вы король быть спокойный. Быстро думать отнимать жизнь другой человек. Не бояться. Не мучиться. Быть ровный. Я бояться. Человек много судить другой люди и не быть… слово не знать… добрый, может быть? Думать о закон. Не бояться слёзы другой люди. Не бояться больно делать. Мог ваш король быть добрый Лоппи? Помогать? Я видеть мало-мало. И я видеть – мне страшно, что король есть ровно и спокойно.

– Надо было сразу понять, что вы не справитесь, – сказал Атарин, устремляя глаза в потолок. – Всё-таки… не обижайтесь, вы женщина. Ясно, что для вас это будет тяжкое бремя. Но вы не правы, его величество справедлив. Да, скор на расправу. Но это свойство всех Раслингов. Нам повезло жить в его время. Я понимаю, вы хотели помочь, но ваши «чистые глаза» и «независимый взгляд» – это то, что принадлежит страннику. А с нашими проблемами нам надо разбираться самим. Мне разбираться. Хоть не стыдно будет Азарику в глаза потом смотреть, даже после того как камзол стражника отберут.

Атарин тяжело вздохнул, поднял кружку и, глянув на пустоту внутри, зашвырнул её в угол.

– Я хотеть помочь! Лоппи – хороший девочка! Только не знать – как. Искать правильный слова. Делать что? – Ира чувствовала смятение: с одной стороны, облегчение, а с другой, ела совесть, будто оказалась неблагодарной. Было искреннее желание быть полезной хоть в чём-то, раз всё повернулось как повернулось.

– Так, может, сначала поведаете, о чём вы так и не решаетесь мне рассказать, – раздался сухой и вкрадчивый голос со стороны двери, и все обернувшись увидели появившегося в проёме монарха.

Дэкин с достоинством поднялся и поклонился, Атарин попытался резко встать, но снова покачнулся, ухватившись за стол, и сделал в сторону Иры останавливающий жест. Он не хотел падать в глазах короля ещё ниже, принимая помощь от женщины в таком состоянии. Хотя появление Варина Раслинга почти сразу заставило старого воина протрезветь. Ира побледнела, и душа зайцем спряталась за сердце, трясясь и заставляя последнее трепыхаться в грудной клетке. Как много он слышал? Что теперь будет?

За королём тихой мышью скользнул слуга в сером камзоле и блестящим знаком на нём, держа под мышкой стопку бумаги и чернильницу с пером. Король молча прошёл к столу, ему придвинули стул, и он сел лицом к зрителям, опёршись локтем на столешницу. Камердинер положил рядом с ним бумагу и пишущие принадлежности и вышел распорядиться, чтобы подали напитков. Было слышно, как он командует за дверью.

– Садитесь, – приказал монарх.

Дэкин и Атарин беспрекословно выполнили приказание, подвинув лавку и сев напротив, а Ира замешкалась, не зная, куда себя деть. Король встал и протянул ей руку, куда она вложила дрожащую ладонь. Мужчина, к её изумлению, поцеловал ей пальцы, подвинул одной рукой кресло и усадил в него. Сев на краешек, Ира ощутила, как заалели щёки: никто раньше не оказывал ей подобного знака внимания. А вот в позвоночнике явно чувствовалась ручка от швабры: всё ещё было страшно.

– Как я понимаю, передо мной и есть та чужеземка, о которой я с великим интересом прочитал в письме? Ириан, если не ошибаюсь?

– Ирина, – пролепетала она, потом кашлянула в кулак, возвращая голосу привычную тональность. – Да, ваше величество, это я есть.

– Мне говорили, что вы весьма искренний человек. Теперь я и сам это вижу.

Тень досады отразилась у Иры на лице. Значит, этот красивый жест – всего лишь проверка? Хотя чего она ожидала, собственно? Этот дядя живёт в банке со скорпионами, от своих-то подвоха в любой ситуации ждать будешь, а уж чужих проверять и перепроверять. Понятно, но осадок всё равно остался. Интересно, кто её так отрекомендовал? Анети? Или всё же Мерини, не сводящая с неё своих прищуренных глаз всё время общения?

Король минуту помолчал.

– Ну, так что же такое вы хотите мне рассказать? – он предостерегающе поднял руку, когда Атарин попытался встать и начать докладывать.

– Нет, начальник стражи. Не вы. Она.

– Но ваше величество!

– «Независимый взгляд». Весьма любопытно услышать. Именно в таком ключе. Сядьте!

Последнее слово прозвучало приказом, и Атарин, всем своим видом выражая вину, его выполнил. Ира сглотнула. Вот так сразу? Она не успела подготовиться, даже не знала, с чего начать. В голове крутились тучи мыслей.

Её никто не торопил, и она робко спросила:

– Ваше величество есть спешка? Много дела?

– Нет. Я выслушаю весь ваш рассказ, сколько бы времени он ни занял.

– Хорошо. Мочь я начать начало? Появиться дом Дэкин?

– Начинайте.

Она вдохнула полной грудью. Едва сказав пару фраз, поняла, что внутри прорвалась плотина и её несёт вместе с потоком. У этого рассказа не было ни плана, ни структуры. Она мечтала буквально вложить в голову короля то, насколько хороша хозяйская чета, сколько они для неё сделали, как несправедливо поступили с Птичкой, какая добрая Лоппи, как ненавидит и боится Шукара Мирафа. Злоба и бессилие постоянно мелькали на её лице, потому что словарного запаса, чтобы передать эмоции, не хватало. Буквально минуты через три от начала повествования она машинально перешла на речь, постоянно сопровождаемую жестикуляцией, будто снова разучилась говорить. Уже совсем не отслеживала, как машет руками, что местами подскакивает на кресле или чрезмерно наклоняется вперёд. Донести! Заставить сочувствовать! Навести на мысль о помощи человека, который везде видит подвох. На заднем плане мозговой деятельности пролетела мысль, что как бы тщательно ни готовили её выступление Дэкин с Атарином, она бы не смогла играть эту роль и говорить по бумажке. Актёр из неё никакой. И раз уж так сложилось, что встал вопрос экспромта, то она вкладывала в свою речь душу, бесясь оттого, что не владеет в совершенстве основным инструментом – языком.

В запале рассказа она не сводила взгляда с лица короля, но оценить его выражение смогла, только когда закончила. Когда выдохнула, упала на кресло и, не в силах сдержать накала собственных эмоций, медленно откинулась на спинку. По носу проползла капля пота, и Ира, наконец, смогла рассмотреть собеседника. Рефлекторно отшатнулась, вжавшись в обивку. Редко удаётся увидеть такую ярость. Секунда – и лицо снова стало спокойным. Словно не было этой вспышки. Что ж, хорошая новость: чувства у монарха не столь атрофированы, как она думала. Плохая: не сочувствие, а гнев.

Варин некоторое время молчал. Потом стребовал с Дэкина детального рассказа о появлении Иры в доме. Она и сама с интересом его слушала: о том, что тогда произошло, знала только, что Шукар имел на неё виды и её защитила Цыран. В подробностях узнала впервые.

– Значит, сборщик податей покушается на женщин и силу одарённых, – медленно ворочая челюстью, проговорил король, и Ира прямо представила, как он таким же образом пережёвывает своих врагов. Тряхнула головой, чтобы отогнать непрошеную ассоциацию.

Атарин всё же поднялся.

– Ваше величество, я понимаю, что после того, как упустил такого преступника, как Рувва Ниран, ничего не сделал с Домом Мираф и попытался взвалить на женские плечи заботы, желая устроить сына получше, не заслуживаю и дня находиться на службе, но… позвольте хоть это дело довести до конца! И посодействовать вам во всём, что касается выведения этого человека на чистую воду. Потом я подам в отставку.

Король ничего не сказал. Он не обнадёжил и не успокоил. Обернулся к столу, быстрым росчерком написал записку и кликнул камердинера. Отдал ему вчетверо сложенный листок, сделав пальцами странный жест, очевидно, понятный слуге, поскольку тот поклонился и поспешил уйти из комнаты.

– Начальник Гирэт, я жду вас завтра утром у себя. Через неделю в здании городской ратуши состоится приём. Быть всем троим.

Больше он ничего не сказал и вышел из комнаты.

Комментарий к Глава 5. Растревоженные будни

Иллюстрация: http://radikal.ru/fp/mvbnq0prt1pd5

========== Глава 6. Голоса и Длани ==========

Утром Ира вышла к завтраку с абсолютно пустой головой. Вчерашний день вынул из неё все моральные жилы, и сегодня ей хотелось только одного: свалить поскорее на пастбище, сесть верхом и позволить ветрам продуть от мыслей черепушку. Избавиться от осадка, оставленного сценой на площади. До сих пор не вспомнишь без мурашек. Подальше. Подальше от города с его показательными судами. Окольными дорогами. Глаза не поднимать, чтобы не видеть то, что осталось от… Она уже переносила ногу через порог, когда на неё налетела служанка и велела поворачивать коней к комнате хозяйки. Ира не смогла удержаться от страдальческого выражения на лице, но всё же подчинилась. И что так срочно понадобилось?

В комнате было тесно. Цыран, Кесса, Анети и Фальтэ перебирали на кровати безумно дорогие платья, а рядом стояли всегда готовые поднести новый туалет или аксессуар служанки.

– Явилась! – буркнула Кесса. – И гадать не надо: опять сбежать собралась. У нас всего семь дней на подготовку, а её носит не пойми где!

Ира уставилась на неё, ничего не понимая. Какая ещё подготовка?

– Что глазами хлопаешь? Али не тебе его величество велел прибыть на приём в ратуше?

– Но… Это быть через дни. Не сегодня быть. Я собираться прийти. Помнить.

– Ты что, собралась идти в таком виде?! – ошарашенно ахнула Цыран.

Ира опять недоумённо огляделась. Потребовалась минута на осознание, что эти люди уже забыли вчерашний день со всеми его ужасами и вернулись к совершенно бытовым делам. Ей же подобная смена настроения была совершенно не понятна. Как можно сейчас думать о шмотках? Потом посмотрела на свой камзол, который уже успел стать второй кожей.

– А что есть? Я не забыть. Постирать, починить…

– Божественные Сёстры, даруйте мне сил! – старуха подошла к ней вплотную.

– Это приём. У короля. Со знатными людьми! И ты собираешься показаться на нём в этом наряде?!

– Я не иметь другое. Не иметь деньги новый платье. Ваши платья и покрывала не носить.

Кесса только руками развела на это чистосердечное признание.

– Гостья дома Равил не явится на королевский приём, как прохожая с улицы! – отрезала хозяйка.

Накаляющиеся страсти мягко притушила королева:

– Ирина, нет никакой беды. Мы понимаем, у тебя другой обычай. Скажи нам, какое платье у вас принято носить дома на торжества. Его просто надо сшить.

Ира поняла, что спокойствия ей не видать. Для присутствующих дам приём в ратуше был значимым событием, неподготовленность к которому затмевала собой все прочие происшествия. С женской точки зрения, речь шла о чести Дома, и представляющие его должны были выглядеть с иголочки. Она постаралась взять себя в руки и покраснев ответила:

– Я не уметь шить хорошо. Как девушки шить. Быстро, ровно, красиво. Я учить другой вещи.

Анети отмахнулась:

– Нам уже рассказали. Не переживай! У нас полно ткани и всего необходимого, да и свободных рук много. Просто объясни или ещё лучше – нарисуй! Ведь ты умеешь рисовать. Так какую одежду носят у тебя на родине?

Почему-то при этом вопросе Ире в голову первым залетел образ толстушки, одетой в джинсы «попа не поместилась» и майку «грудь навыпуск», которую она наблюдала как-то в автобусе. «Чур меня!» – она резко мотнула головой. Нет уж! Современные тенденции оставим дома.

Она медленно полезла в сумку, достала чернила и перо с бумагой, уселась за ближайший столик и нарисовала схематичный человеческий силуэт. Итак, платье. Нарядное, на выход. Есть где разгуляться фантазии, но при этом нужно держать в голове местные обычаи, чтобы, не дай бог, никого не оскорбить. Учитывая довольно строгие правила, «маленькое чёрное», а также юбки мини и миди отметаем сразу. Длина в пол. Волнистая линия легла чуть выше стоп фигурки, обозначая край юбки. Отрез по талии рисуем обязательно. Юбки – отдельно, лифы – отдельно. Да, скорее всего, будет шокирующе при местной любви к тряпичным шарикам, но иноземке, наверное, простят. Дальше: лиф. В рабстве её и без того слегка широковатые плечи добавили объёма за счёт наметившихся мускулов, и это безобразие нужно было визуально скрывать. Значит, V-образный вырез и узкие рукава как минимум до локтя. Но вот как отреагируют на подобное декольте? «Бесстыдница», наверное, будет самым мягким словом. Нет, всё равно делаем. И шнуровочку поверх. А вот между обязательной нижней рубахой и самим платьем подложим подкладку другого цвета, чтобы скрыть исподнее. Её рисуем в сторонке. Никаких лишних украшений в этом месте! Цветная вставка, вырез и шнуровка. Теперь рукава. Ира оглядела получающуюся картинку. Ей-богу, как из фэнтези срисовала! Так может, довершить образ? От локтя вниз спустим воланчиками треугольные волны, как у сказочных принцесс. Только не впадая в крайности, чтобы при случае есть и пить не мешали. Тесёмку или отделку. По подолу тоже что-нибудь такое, в цветочек. Добавить к этому туфельки, ну или их местное подобие, больше похожее на тапочки, цвет в цвет, хорошую причёску с какой-нибудь эффектной заколкой, и ничего так наряд выйдет. Сойдёт. Для сельской местности. Она протянула листок Анети, которая чуть не падала ей на плечи, стараясь рассмотреть рисунок.

Изображение заставило принцессу покраснеть.

– Ирина… Это точно платье на приём, а не рубашка на первую брачную ночь?

Что, неужели и это закрытое платье кажется таким уж откровенным? Ира нахмурилась. Да откуда она знает, в чём тут положено щеголять в первую брачную! И так придумала скромнее некуда! И что в нём такого нашли? Ну да, подчёркивает фигуру. Но они ещё и не в курсе, насколько облегающие наряды бывают! Плохо бы стало всем поголовно. Декольте? Так оно прикрыто по самое горло!

Она решительно кивнула на вопрос Анети. Не наденет она платья-колокола. Точка.

– Могу идти моя одежда. Она мочь быть вы привыкли?

– Нет! – резко сказали Кесса с Цыран, и принцесса тоже согласно кивнула.

– Конечно, это слишком… показательно. Но ты говорила, что у вас женщины сами выбирают, за кого пойдут замуж, да? Наверное, тогда это имеет смысл… И кстати, рядом не стоит с нарядами тех же ведьм или сквирри. Да простят Сёстры им их бесстыдство! Я думаю, это вполне допустимо. Какого цвета должно быть это платье? И какая ткань?

Ира только руками развела – в тканях не особо разбиралась. Но какие цвета будут к лицу, знала.

– Если ваши правила не мешать, я хотеть платье синий. Красный, может быть. Пояс и верёвка на грудь золотой. Как вот это тесёмка. Быть красиво тут вниз и рукава белый цветы. Ткань должен быть лёгкий. На грудь ткань должен много белый быть. И надо, – она показала на сапог, – тоже цвет, маленький вещь.

Анети выслушала и хлопнула в ладоши:

– У меня есть отрез синей ткани достаточного размера. Думаю, башмачных дел мастеру не составит труда подобрать светлую кожу для обуви и чуть подкрасить её. К нему отведём тебя завтра. Шнурок сплетут девочки, а цветы… лоскутов должно хватить. А сейчас давай-ка снимем мерку… Раздевайся!

Иру взяли в оборот, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть. Одежду шили старыми методами, без выкроек, подгоняя по фигуре прямо на теле. Ей надлежало выдержать не одну примерку и не один час простоять столбом, пока вокруг неё суетились швеи. Они задавали множество вопросов, и она не переставала краснеть, понимая, что ни черта не понимает в шитье и может только на пальцах объяснить, что вот где-то тут должна быть складочка, а этот шов под грудью – вытачка. Да, обязательно! Провела не одну битву с Кессой и Цыран, которые настаивали на том, чтобы покрыть ткань вышивкой от макушки до пяток, как было принято в Рахидэтели и, как они были уверены, было обязательным для высокого события в присутствии короля. Цветы для подола и рукавов, которые Ире как раз виделись вышитыми, мастерицы Дома сделали объёмными, из отдельных лент и лоскутков. Было ли виновато в этом непонимание с обеих сторон, но идея Ире так понравилась, что она попросила научить её делать такие же. Мысль о том, как довершить образ, изображённый на бумаге, заставила её вспомнить давно забытое ощущение сбора на вечеринку, когда перебираешь гардероб в поисках наиболее эффектного наряда.

Прихватив с собой деньги и Хитта, Ира направилась с ним к кузнецу и заказала у того изогнутую длинную шпильку, попросив пробить по нескольку дырок на обоих концах. Кузнец был отзывчив, сделал всё при ней и даже украсил изделие, сделав симпатичное фигурное навершие замысловатой формы. Большую часть времени у неё сейчас отнимали швейно-примерочные дела, потому она попросила слуг отрубить ей толстую, в два сантиметра толщиной, ветку и порубить на десятисантиметровые кусочки. На вопросы женщин, для чего ей всё это надо, только загадочно улыбалась.

С башмачником тоже пришлось провести не один час, объясняя ему, как должны выглядеть туфли и давая возможность подогнать их по ноге. Конечно, классических лодочек она не ждала, но, во всяком случае, полученная в результате обувь уже не так сильно походила на тапки и даже имела небольшой «школьный» каблучок, не превышающий трёх сантиметров.

Много времени ушло на вязание: оголять ноги прилюдно считалось верхом неприличия, а магазина с широким выбором нейлоновых чулок не было. Пришлось управляться самой, вывязывая из тонкой пряжи гольфы на завязках.

Вечером накануне приёма королева и принцесса заперлись со своей свитой в комнатах, а служанки притащили Ире готовое платье, повесив его на дверце шкафа. Она осмотрела результат, осталась довольна и, дождавшись часа, когда все ушли спать, засела доводить задумку до идеала. В шпильку аккуратно воткнуты тканевые цветы, один в один те, что на платье, ещё несколько, поменьше размером, пришиты к лентам и тоже закреплены на шпильке. Кинжалом Лэтте-ри она аккуратно продырявила мысок на обуви и пришила к нему несколько совсем маленьких цветочков. У нижней рубахи подшить рукава – чтобы не торчали из-под рукавов платья. Просить об этом служанок она не стала, не зная, как отреагируют последние на предложение оголить часть тела публично. Пускай даже это только руки. Самой же ей было неуютно при мысли, что исподнее будет торчать наружу.

И наконец, последнее: на цыпочках пробравшись в баню, тихонько достала холодной воды и, тщательно расчесав свою шевелюру, облила её, зябко стукнув зубами. Быстро промокнув волосы, она вернулась в комнату, заперлась и разложила перед собой деревянные палочки. Не самая удобная замена бигуди, да и повозиться пришлось, закрепляя всё обычными лентами, но результат обещал быть таким, каким должен.

Утром её разбудил стук палкой в дверь.

– Вставай, засоня! – кричала Кесса.

– Я уже есть встать.

– Сейчас служанок пришлю помочь одеться! И не перечить мне тут!

– Не надо! Я сама уметь. Идти завтрак?

– Какой завтрак?! Одевайся, мы выезжаем после восхода Леллы! У тебя не так много времени! Поторопись!

Ира соскочила с кровати и выглянула в окно. Лару, первая звезда, уже взошла, и у неё примерно час, если верить внутреннему хронометру. Вот же! Забыла спросить, когда состоится отъезд за всеми этими сборами, а теперь придётся пошевелиться. Надо было поесть поплотнее вечером, а то являться на бал по приглашению короля, да ещё и на голодный желудок… Ладно, задним умом все крепки. Она потрогала волосы, облегчённо выдохнув: успели высохнуть. Ну-с, приступим!

К крыльцу дома Ира спустилась, аккуратно вышагивая по ступеням одной из последних. Кладя руку на сердце, она откровенно признавалась себе, что искренне наслаждалась гробовой тишиной, встречавшей её появление. В её комнате не было зеркала, но она и без того знала, какой эффект вызовет её тело, облачённое в непривычные одежды, и причёска, которыми тут вообще не увлекались. Она не стала сильно городить на голове «вавилоны», просто заплела две косы у висков и уложила их короной, а прочие, завитые волосы оставила спускаться по спине. Сзади воткнула шпильку, и поверх локонов легли цветы и ленты.

Очутившись во дворе в окружении женщин, закутанных с ног до головы, она слегка сбавила собственную прыть, кожей ощутив разницу в культурах. Желание смущённо спрятать глаза пришлось давить неимоверными усилиями воли. Она огляделась. Вокруг были только домочадцы семьи Равил: Дэкин с супругой и её тёткой, сегодня укутанной, вопреки обыкновению, в красивое тёмно-зелёное покрывало и сменившей деревянную клюку на ровную, блестевшую чёрным лаком трость. Избранные слуги господ да возничие. Никого постороннего.

– Они уехали ещё утром, – поняла её невысказанный вопрос подошедшая Цыран, – оглядывающая каждый сантиметр её наряда.

– Ты наша гостья, потому поедешь в повозке вместе со мной. Постарайся сегодня следовать нашим правилам. Хотя о чём я говорю, – она покачала головой, делая широкий многозначительный жест, явно означавший, что весь Ирин вид представляет собой витрину несоответствия правилам поведения.

Махнув рукой, Цыран указала на одну из крытых повозок и кивнула, приглашая следовать за собой. Внутри было тесно, и на двоих едва хватало места. Кое-как уместив юбки и покрывала, они с Цыран прикрыли занавески и оказались в душной каморке, моментально наполнившейся тяжёлым цветочным ароматом – хозяйка сегодня не побрезговала какими-то духами. Потребовалось подождать, пока было отдано распоряжение трогаться, и за это время дышать стало откровенно нечем. К счастью, как только двинулись, Цыран нажала на какой-то рычажок, и в потолке открылось небольшое окошко.

Ира откинулась на спинку и постаралась дышать ровно, чтобы не выжигать зря кислород, которого и без того было мало. Господи, как они в долгие путешествия в таком ездят-то? Бедные женщины! Окошко бы приоткрыть, но Цыран уже сняла покрывало с лица, и эти мысли пришлось отбросить. Хозяйка рассматривала спутницу странным взглядом – не то любопытным, не то недовольным.

– Что ты сделала с волосами, чтобы они так…

Она указала на кудряшки.

– Вода. Палочки крутить, верёвка завязать. Спать – не снимать. Высыхать и получаться это.

– У тебя на родине принято… делать волосы красивыми и заниматься такими сложными вещами? Даже перед лицом богов?