Текст книги "Медленный яд (СИ)"
Автор книги: Гузель Магдеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)
Глава 36. Илья
Алина встречает меня в моей квартире, сидя за барной стойкой. Узкие черные джинсы обтягивают ее стройные ноги. На ней черный свитер, который она натягивает на ладони, придерживая чашку с кофе.
Стыд и раздражение. Блядство, давно надо с ней поговорить, но всю неделю я оттягиваю нашу встречу.
Дома я в последнее время редкий гость, и к тому, что девушка будет ждать меня здесь, совсем не готов.
«Где ты ночуешь?» – этот вопрос читается в ее глазах, но пытаясь спасти того, чего нет, Алина, откидывая назад темные волосы, спрашивает другое:
– Ничего не хочешь мне рассказать?
Мне нужно успеть через весь город, погрязший в снегу, на совещание, до которого осталось сорок минут. Впереди еще несколько десятков дел, и начинать утро со скандала – не лучшая идея. Я спал, если верить телефону, часа три-четыре, а впереди еще две важные встречи, которые должны повлиять на судьбу нашей компании. Если ночью, рядом с Влади, я полностью забываю о том, кто я есть, то днем приходится вспоминать.
… О том, что между мной и Федоровым все еще идет безмолвная война, жертва которой – Олег – до сих пор сидит в следственном изоляторе.
Или я его, или он меня, другого выхода нет. У меня вырисовывается план, как действовать с фирмой дальше, и я начинаю его воплощать, несмотря на то, что времени почти нет.
– Поговорим вечером.
– Это все?
Блядь, только не скандаль, не хватало еще твоих слез.
В этой ситуации я веду себя, как последняя свинья.
– Алина, – понимая неизбежное, качаю головой, – все у нас, дальше ничего не получится.
Она спрыгивает со стула, подходя ко мне вплотную и заглядывая в глаза. Белки глаз с полопавшейся красной сеткой сосудов, видно, что плакала и не спала.
Вот я урод.
– Кто она?
– Неважно.
Девушка усмехается горько, поднимая подбородок вверх – чтобы не заплакать.
– Та коллега с работы, да?
Я молчу. Обсуждать Влади с ней не хочется, это слишком интимно для того, чтобы делиться с Алиной. Сколько мы с ней? Больше года точно.
– Какой козел ты, Поддубный.
– Знаю, – сцепив зубы, отвечаю ей. Заслужил. И пощечину, которой она меня одаривает, тоже.
Алина уходит, бросая ключи на стол, натягивая на себя шубу. Я смотрю ей вслед, ощущая себя самого мерзко: как бы это ни было неприятно, мне становится легче. Нужно было раньше рубить все, не заставляя ее мучаться.
Как там Сашка, интересно?
Нужно поговорить завтра с ней, рассказать про планы Федорова. До нового года все должно закончиться, слишком долго тянется наша эпопея.
По хорошему, стоило бы сразу, но едва я оказываюсь у нее дома, как слова становятся неважными.
Ни одна женщина никогда не смотрела на меня так, как Влади в эти дни, и от этого клинит.
Забираю со стола билеты на показательное выступление: Руслан уговорил меня участвовать сегодня в показе нашей школы и всучил бумажки:
– Не обломайся, раздай людям. Реклама лишней не будет.
Мне не хочется соглашаться, но я обещал ему еще до того, как начались мои бесконечные поездки к Влади.
С ней все тренировки побоку, только в субботу удается выбрать один день, когда я занимаюсь, нещадно колотя партнеров на спаррингах.
На совещании обсуждаем продажи пентхаусов в «Эталоне», в который мы переезжаем в конце декабря. Очередной новый офис, но на этот раз на нашей территории. Сержиков чертит план поступлений денег, а я тайком наблюдаю за Федоровым. Активно участвует в беседе, предлагает стоящие идеи, делает вид, что ему не все равно.
Ну-ну, обломись, старый хрен.
Следующая встреча – одна из самых важных за последнее время. Я окидываю себя оценивающим взглядом, цепляю валяющиеся в верхнем шкафчике стола запонки на манжеты. По одежке встречают – прописная истина, и хоть мы заочно знаем друг друга уже давно, не раз занимая соседние места на городских мероприятиях, сейчас я буду знакомиться с этим человеком заново.
И от того, как пройдет наша встреча, зависит многое.
Загоняю машину в мойку, покупаю дрянной кофе из автомата, почти сразу выбрасывая пластиковый стакан в урну рядом.
Не пью кофе – и не стоит начинать.
Здание «СМУ-16» находится возле станции метро. Заруливаю на парковку, оставляя автомобиль почти вплотную ко входу. Снова валит снег, четвертый день, но дорожка к центральному офису вычищена до асфальта.
– К Скворцову, – отвечаю на вопрос приветливому администратору, окидывая неспешно холл. Светлые бежевые цвета, дорогая мебель, награды на стене – стильно, но не впечатляет, все так же, как и у всех.
– Вам назначено, Илья Сергеевич?
Поднимаю бровь в немом вопросе, но администраторша ничуть не смущается:
– Мы знаем своих… коллег в лицо.
Ну еще бы, блядь, коллег. Прохожу к лифту, поднимаюсь на третий этаж.
Кабинет у Скворцова огромный и чем-то напоминает тот, что раньше был у Кирилла. Мужчина кивает, подходя на встречу, жмет мне руку и смотрит с любопытством.
Когда я на днях позвонил ему, попросив назначить встречу, он очень удивился, но отказываться не стал.
И теперь я сижу напротив него, протягивая жесткую кожаную папку. В ней всего несколько листков, коммерческое предложение, на которое я согласен пойти, чтобы вытащить Олега.
Держи друзей близко, а врагов – еще ближе.
– Что это? – вчитывавшись, он отбрасывает бумаги в сторону. Сужает глаза, глядит зло, но я готов к такой реакции.
– Условия, выгодные для нас обоих. В противном случае мы сливаемся с «УютСтроем», усиливая свои позиции.
– Наслышан, но говорить нам не о чем. До свидания.
Я подхожу близко, оставляя свою визитку черного цвета поверх папки
– Если передумаете.
Дальше остается только ждать его действий, а они по-любому будут. И если все пойдет так, как я задумаю, то движение начнется уже в ближайшее время.
Вечером я еду в спортивный комплекс «Арена». Место школа выбрала неплохое, изрядно потратившись. С другой стороны, если учесть стоимость наших абонементов, то ничего удивительного.
Но я бы предпочел вместо выступления к Влади домой, чтобы снова ощутить под собой ее податливое горячее тело. Вспоминаю последний наряд, в котором она меня встречала, из шелка и кружев, и чувствую, как кровь приливает к члену.
В принципе, могу еще успеть к ней, если все продлится недолго. Мне-то точно несколько выступлений, больше для красоты.
Длинными коридорами прохожу в раздевалку, где шумно и непривычно много людей. Все лавки забиты, шкафы распахнуты настежь, везде висит яркая спортивная форма – кикбоксеры, каратисты, дзюдоисты. В нашей школе направлений двадцать, и сегодня, похоже, будут выступать все.
Черт, и когда я освобожусь?
Перспектива увидеться с Сашкой тает на глазах, но и Руслану я отказать не могу, раз уже пообещал.
Достаю из сумки экипировку, натягивая футболку, защиту, обуваюсь в футы, подпрыгивая для разминки. Руслан заходит, здороваясь со своими учениками, подходит ко мне:
– Ну что, готов, Дуб?
– Навалять кому-нибудь по заднице? Всегда пожалуйста.
– Муай-тай минут через сорок будет, готовься, – он ударяет кулаком по моему, и уходит дальше.
Да блин, вот и съездил к Влади. Но ничего, завтра оторвусь.
Глава 37. Александра
– Что за самодеятельность тут выступает?
В большом зале темно, освещение направлено на сцену, где будут выступать спортсмены. Мы двигаемся повыше, к свободным местам.
– Понятия не имею, – на таких соревнованиях я впервые, бои никогда не интересовали меня как вид развлечений. Кровь, крики, переломы – что хорошего здесь можно найти?
Мы занимаем красные пластиковые стулья на десятом ряду, я бросаю вещи рядом. Люди еще только подтягиваются, а до начала целых двадцать минут. Я слишком рано заехала за Катькой, оставив машину через улицу от нашего офиса, чтобы не пересечься с Федоровым.
Сегодня он звонил мне, чтобы узнать о здоровье. Каждый его звонок – как проверка на полиграфе:
– Как здоровье, Сашенька? – интересуется он, когда я отвечаю ему в обед.
– Вашими молитвами.
– Я тебя буквально на пару слов, – чувствуя, что я не хочу общаться, торопится он. – На следующей неделе собрание, ты придешь? Без твоего присутствия мы не можем документы подписать, а от этого, сама понимаешь, многое зависит. Не хочется, чтобы Олег встречал Новый год в тюрьме.
– Да, я поняла. Буду.
Его внимание давит, заставляя отстраняться. Чем больше Федоров проявляет заботу, тем неприятнее мне становится.
– Илья к тебе часом не заглядывал?
Я настораживаюсь от его слов. Напряженно сжимаю телефон, стараясь не менять тон:
– Нет. А что?
– Да ничего, думаю, может он хотя бы удосужился узнать, как твое состояние.
– Мы с ним не друзья, – холодно отрезаю, добавляя мысленно: «а любовники».
Разговор оставляет осадок, как и то, что сегодняшний вечер мы впервые проводим с Поддубным раздельно.
Где он сегодня? Чем занимается в этот момент? Чтобы не загоняться дальше, оставляю Катьку охранять места, а сама отправляюсь за хот-догами и чаем. Возле кафе толпа, и я пристраиваюсь в самый конец очереди, опаздывая на начало выступления.
Подруга теребит меня в сообщениях, заставляя то отправлять ей меню, то долго выбирая между чаем и кофе.
Когда, наконец, занимаю место рядом с подругой, уже идет второй спарринг.
– Тебя только за смертью посылать, – ворчит она, откусывая хот-дог.
– Будешь ворчать, в следующий раз пойдешь одна.
– Ой, ладно, жуй давай.
Я почти не слежу за спортсменами: спарринги кажутся скучными, заканчиваются быстро – что радует, но на смену одним бойцам приходят другие. Мне кажется, что мы впустую тратим свое время.
– Блин, что за фигня, – возмущается Катя, – я думала это что-то вроде боев без правил, а тут школу боевых искусств рекламируют.
– А ты где билеты-то взяла?
Она смотрит на меня внимательно, отвечая, но из-за шума мне приходится переспрашивать ее:
– Не слышу!
– Поддубный! – почти кричит мне в ухо.
И в этот момент я замечаю самого Илью, выходящего на сцену. Даже дурацкий костюм с красными шортами не делает его хуже. Лицо Поддубного показывают на большом мониторе, точно настоящего спортсмена, и он смотрит на камеру привычным взглядом исподлобья – прямо мне в глаза.
– Охренеть, – Катька кашляет, подавившись чаем, и я стучу ей по спине, не отводя взгляда от Поддубного, – вот почему он мне билеты дал. Ну Илья Сергеевич!
Спарринг мы с Катькой смотрим, сжимая руки: она еще не знает, что было между нами с Ильей, и я не спешу делиться своими секретами.
Когда Поддубному прилетает удар в лицо, я вскрикиваю, закрывая рот ладонью. Ничего же с ним не случится?
Но он только трясет головой, нанося ответный спустя мгновение, и я выдыхаю.
Ужасный, ужасный вид спорта, мне не нравится видеть, как бьют других, а смотреть за тем, как колотят Поддубного, невыносимо.
Когда, наконец, спарринг заканчивается, и Илью объявляют победителем, я испытываю облегчение, выдыхая.
– Мой начальник – крутышка! – Катька подскакивает и кричит, размахивая руками, а я дергаю ее вниз, чтобы не привлечь внимание. Вряд ли он ожидает увидеть меня здесь, зато понятно, почему сегодня Илья не приехал ко мне.
– Мещерякова, уймись, не позорься! – шиплю я, и она, наконец, садится.
– Да ладно, я понимаю, что ты его терпеть не можешь, но молодец же, хорошо дрался!
Я молчу, никак не комментируя ее слова.
Через десять минут объявляют перерыва и я оставляю Катьку одну, отправляясь в туалет. В дамской комнате очередь, я прислоняясь к стене, ожидая, когда освободится кабиинка.
– Вы последняя?
Женский голос обращается ко мне, и я киваю, не оборачиваясь. Пытаюсь не уронить телефон, который сжимаю в руке, шарф и сумку. Надо было оставить их Катьке, а не тащить с собой.
– Меня зовут Алина, – продолжает она. В голосе – нотки вызова, и я, наконец, отрываясь от телефона.
Ее лицо знакомо, и я пытаюсь напрячь память, чтобы понять, кто передо мной.
– Не узнаете, да? Я девушка Ильи.
Сумка падает, мелочь из бокового кармашка рассыпается под ноги, монетки катятся в лужи под рукомойниками.
У Ильи есть девушка? Ну да, конечно, это вполне ожидаемо, когда ты спишь с мужиком, не интересуясь другой стороной его жизни.
– Что Вы хотите?
– Я выследила его. Четыре дня назад, и все эти четыре дня он ночевал у Вас, обманывая меня.
Я отвожу глаза, поднимая с пола сумку, присаживаясь ради этого почти в ноги Алине. Вот теперь, чудесным образом, я оказалась на месте ненавистной мне Оксаны.
Я – любовница?
Осознание этого куда болезненнее,чем тот факт, что у Поддубного есть какая-то Алина. Красивая, высокая, со стройными ногами, обтянутыми серыми ботфортами. На ее фоне после болезни я теряюсь, кажусь сама себе бледной и старой.
Мне тридцать, ей вряд ли больше двадцати трех. Пухлые губы, высокая грудь, – чисто внешне девушка обходит меня по всем пунктам.
– Да, ночевал, – не видя смысла скрывать, киваю я, отходя подальше от очереди, не желая развлекать стоящих рядом бесплатным спектаклем. Бросаю взгляд на большие настенные часы: бои уже закончились, а мой личный ещё только начался. – О тебе я не знала.
– Теперь знаешь, – кивает сухо.
– Тебе разборки нужны? Поговори обо всем с Ильей, его насильно никто не держит.
Телефон жужжит, Катька шлет сообщения, я смотрю на них, не вчитываясь в содержимое. Алина не отходит, сверлит меня взглядом.
Боже, как это ужасно, быть вовлеченной в скандалы. Быть на той стороне, которую я всегда осуждала, а теперь, благодаря Поддубному, окунаюсь в нее с головой.
– Не лезь в наши отношения, иначе будет хуже, – я не знаю, какой реакции она ждала раньше, но явно нарывалась на скандал. Но после этой фразы я выпрямляюсь, заглядывая ей в глаза, и выплевываю:
– Пошла нахрен со своими угрозами, – и с трясущимися руками ухожу обратно в зал.
Что ж у меня все так нелепо выходит-то?
Глава 37. Александра
– Ты чего?
Катька смотрит на меня удивленно, когда я почти вырываю из ее рук свою шубу.
– Неприятная встреча в коридоре.
– Поддубный? Вы опять поругались? Да сколько можно!
Я качаю головой, отворачиваясь. Столько всего нужно ей объяснить, но меня трясет от эмоций.
Вот прямо сейчас сбежать бы домой. Послать Поддубного нахрен из своей жизни и не пускать обратно, только кому я вру? После того, что было между нами, после того, как я за него волновалась на этом долбанном соревновании, все же ясно становится: он мне слишком дорог. Хотя я теперь уже жалею, что ему не так сильно дали по морде там, на ринге.
Но если я поступлю так, как привыкла, как делала всегда, останется только одно: опять страдать и винить всех вокруг в своих неприятностях, особенно Илью. Легче от этого не станет ни ему, ни мне.
– Катька, он у меня неделю ночевал, – шепчу ей, решаясь, наконец. Смотрю куда угодно, только не на подругу, а у самой к лицу кровь приливает. От воспоминаний о тех ночах, от чувств
– Охренеть! Так, давай рассказывай! – она хватает меня за локоть, притягивая к себе поближе. Рядом одеваются люди, то и дело задевая нас и толкая из стороны в сторону. Мы отходим на несколько шагов, пристраивая вещи на низкой батарее возле окна.
За ним темно, только снег валит крупными хлопьями. Зима какая-то бесконечная, ни конца, ни края ей. До Нового года рукой подать, но праздником даже не пахнет.
– Не сейчас, мне поговорить с ним надо, – вздыхаю, – тут еще где-то девушка его мотается. Мы с ней только что в туалете столкнулись, и она высказывала мне свои претензии.
– У него еще и девушка есть? Ох, жалко меня там не было, я б ей волосы на кулак намотала, – я нервно смеюсь, оглядываясь по сторонам в надежде найти знакомое лицо. Но среди спортсменов, спешащих на выход, Илью не видно.
– Мещерякова, запомни: нельзя обижать баб, если они спят с твоим начальником. Даже похожих на резиновую куклу, – Катька хмыкает, целует меня быстро в щеку и мы прощаемся:
– Иди, ищи уже своего героя-любовника. Только запомни, с тебя подробный рассказ!
Оставшись одна, я впервые за последние месяцы набираю номер Поддубного. Для верности прижимаюсь спиной к стене, ноги-то не держат. В шубе жарко, куда приткнуть ее – не знаю. После гриппа еще тяжело, бросает в пот, лицо покрывается испариной.
Поддубный, не будь сволочью, я тебя очень прошу.
Не разочаровывай меня.
Но он не отвечает, и сердце отказывает, не желая верить, что Илья сейчас где-то со своей стройной брюнеткой, заявившей на него права. По ней ведь видно, что она не отступит, что настроена серьезно. Драться мне, что ли, за него?
Четыре дня кукла его за ним следила и не заявилась ко мне в квартиру ни разу, дождалась, как-то вычислила здесь.
Получается, Алина пришла на выступление вместе с Ильей? А тут и я подвернулась так неудачно.
Накручивая себя, пытаюсь найти проход в раздевалку, но к тому времени, как я там оказываюсь, спортсменов там почти нет. Человек пять-шесть, уже в куртках. Слишком долго я сюда брела
Поддубный как сквозь землю проваливается. На выходе, может, попытаться его перехватить?
Последний шанс, похоже. Домой-то к нему я точно не поеду.
Выхожу на улицу, натягивая шарф на волосы, прячась от снега и оглядываюсь по сторонам в поисках синего «Мерседеса». Машин так много, и здесь, возле входа, и на бесплатной стоянке рядом. В темноте, освещенные фонарем, они все на один цвет, попробуй разгляди нужную.
Может, он вообще на такси приехал? Или со своей Алиной?
Руки без перчаток мерзнут, не слушаются. Озябшими пальцами достаю телефон, набираю во второй раз номер Ильи, ощущая себя бездомной собакой, потерявшейся среди толпы.
Столько людей вокруг, а я одна, ничья.
Если не ответит – звонка моего больше не дождется.
«Абонент временно не доступен...»
Блин, и что теперь?..
Отправляю ему сообщение в телеграме, с вывеской спортивного комплекса, чтобы понял: я была здесь, рядом, только рукой подать. Возможно, всего в паре шагов, и мы просто разошлись, не заметив друг друга. Или не захотев замечать?
Едва сдерживая слезы, я добираюсь до своего автомобиля, несколько раз подскальзываясь.
Ну вот теперь можно домой, привычно прячась под одеяло, точно в родную ракушку. Попробовала действовать по-другому, ничего не изменилось.
Глаза слезятся, горячий воздух из печки дует прямо в лицо, заставляя моргать чаще. Я с трудом концентрируюсь на дороге, боясь сесть брюхом, сойдя с наезженнной колеи, и не сразу обращаю внимание на машину рядом, пытающуюя выехать отсюда также, как и я.
Боковым зрением замечаю что-то знакомое, и обернувшись, замираю.
Алина смотрит на меня с пассажирского сидения синего «Мерседеса», и, дождавшись, когда мы встретимся взглядом, вытягивает средний палец, прижимая его к щеке. Так, чтобы водитель рядом с ней не догадался, какой жест она демонстрирует.
Ногти, выкрашенные в темный цвет, кажутя когтями хищной птицы и тени, падающие на ее красивое лицо, превращают девушку в ведьму.
Я отвечаю ей тем же, опускаясь до уровня тупой курицы, ненавидя в этот момент ее, Илью и весь мир вокруг.
– Что же ты наделал, Поддубный? – шепчу, притормаживая, позволяя им проехать вперед первыми.
Илья не замечает меня или делает вид, что не видит. Еще два перекрестка я еду в плотном потоке следом, мечтая набрать резко скорость и впечататься в зад его тачки. Может, тогда непристегнутая Алина сломает нос о переднюю панель, лишившись немного той спеси, которая читается на его лице.
Сучка!
А он? Отключил телефон, даже по сторонам не смотрит, точно ничего другого и не было вчера, позавчера, всю эту неделю. Или только для меня эти дни казались чем-то нереальным?
Когда мы разъезжаеемся на повороте по разные стороны, я пытаюсь расслабить пальцы, сжимающие руль, но ничего не выходит. Их свело так, что домой я, похоже, пойду прямо с рулевым колесом. Возле подъезда понимаю, что в пустую квартиру, ставшую в одночасье холодной и жутко неуютной, совсем не хочется. В груди жжет, и я не двигаюсь с места. Как сегодня ночевать дома без Ильи? Заглядываю в телефон: мое последнее сообщение так и не прочитано, в телеграме он был пять часов назад.
Отлично.
Нехотя выхожу, спотыкаясь через шаг, но мороз подгоняет, заставляя быстрее перебирать ногами.
Дома не включаю свет, усаживаясь на пол прямо в коридоре, только шубу снимаю. Теплый пол печет зад, а внутри все равно холодно, никак не согреться.
На дне сумки начинает вибрировать телефон и я вздрагиваю, торопливо выискивая его, боясь пропустить звонок.
Поддубный?
Катька.
– Ты не с ним? – деловито интересуется она, приглушая голос.
– Нет.
– Тогда рассказывай!
– Кать, нет у меня сил ничего рассказывать. Он уехал с Алиной домой, я не успела с ним поговорить.
Я слышу, как напряженно сопит в трубку Мещерякова, секунд десять, но потом, все-таки, снова повторяет, но на этот раз уже мягче:
– Сашка, рассказывай. Не держи в себе, так легче.
Я перебираюсь на диван, вытягиваюсь и начинаю. Вся история занимает три минуты. Ровно в такой промежуток времени укладываются последние несколько дней моей жизни, успевшие стать одновременно и одними из самых счастливых, и самыми тяжелыми.
– И вот что мне делать? – спрашиваю в конце.
– Не знаю. Но теперь я поняла, отчего он всю неделю такой счастливый ходил. Светился, отпускал пораньше домой, – я улыбаюсь против воли, понимая, что в лице Катьки Поддубный нашел себе преданного союзника. – Ты хотя бы выслушай его, бабы разные бывают. Может, эта Алина сама так все подстраивает. Он же при деньгах, видный, такого жениха никто не хочет упустить.
– Выслушаю, если он объявится. А пока его нет, и телефон недоступен.
В глазах и носу щиплет. Не плакать, не плакать, нельзя.
– Ложись спать, утро вечера мудренее. Хочешь, я к тебе приеду?
– Ну уж нет, спи у себя дома. Тебе вставать рано.
– Не раньше, чем обычно на работу поднимается Поддубный, – ехидно замечает она, отсоединяясь, а я прижимаю телефон к себе и шепчу: «Ну позвони хотя бы!».
Но звонка все так и нет.
Засыпаю опустошенной от собственных мыслей. Постельное белье пахнет его духами, и я, как не злюсь на всю ситуацию, перебираюсь на ту половину, где обычно спит Поддубный, и прижимаюсь губами к наволочке.
Пусть вся эта история окажется одним сплошным дурацким совпадением.
Пожалуйста, Поддубный,не разочаровывай меня в себе.
