Текст книги "Программа"
Автор книги: Грегг Гервиц
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)
25
Когда перед Тимом открылась дверь дома Хеннинга, ему показалось, что у него двоится в глазах: перед ним стояло два Руча. Напрягшись, Тим сумел отличить Руча от его двойника, шея у которого была намного толще, буквально за секунду до того, как скрипучий голос Руча номер два развеял его последние сомнения:
– Мистер Хеннинг вас ждет?
– Нет.
За их спинами детский плач эхом разносился по отделанному плиткой дому. Двойник Руча методично жевал жвачку. Пистолет, спрятанный у него под пиджаком, указывал на то, что угрозы, которые получили Хеннинги, взволновали их гораздо больше, чем они говорили. Голос этого громилы, сопровождавшийся фруктовым амбре жвачки, больше соответствовал его мощному телосложению:
– Вы всегда приезжаете к людям в воскресенье без предупреждения? – он широко улыбнулся. Его темные волосы были забраны в тугой хвостик. Этот парень был из тех, кто воображал, что их мизерный интеллект придавал им особое обаяние.
– Слушай, принцесса, когда будешь читать лекции по этикету, я обязательно запишусь. А пока скажи ему, что я здесь.
– Это не так просто.
– Ладно, как хочешь. Пожалуйста, передай мистеру Хеннингу, что он больше не сможет со мной поговорить. Это был его шанс, и он его упустил.
Тим развернулся и пошел по дорожке. Не успел он сделать и трех шагов, как на плечо ему опустилась ладонь Руча. Он так сильно сжал ему плечо, что у Тима захрустели кости:
– Ну ладно, крутой парень, не бойся Дага.
– Даг меня просто раздражает, Руч. А что, тебя он пугает, да?
Даг стоял в дверях. Когда Тим, заходя, задел его плечом, это было все равно что врезаться в стену. Эмма сидела на кухне за стойкой, неловко покачивая ребенка на коленях. Няня-латиноамериканка с тревогой взирала на эту сцену. Рот ребенка имел форму правильного овала, исходящий из него звук по силе и громкости казался совершенно невероятным. Какая-то женщина с зачесанными назад волосами лихорадочно сжимала пальцами с накрашенными ноготками чашку капуччино, на ее лице застыла улыбка как приклеенная. Уилл и какой-то молодой человек в свитере стояли, нагнувшись над кухонным столом.
Уилл и Эмма одновременно заметили Тима. Истошные крики ребенка прекратились сразу же, как только ее отдали в руки полной няни. Уилл энергично поднялся и кивнул парню. Тот быстро собрал исписанные красными чернилами страницы, прижал их к груди и ретировался.
Уилл выпрямился и сказал:
– Сценарист, – как будто это что-то объясняло.
Подруга Эммы взялась за свою сумочку:
– Передавай привет Ли. Как она там в Пеппердине?
Эмма бросила нерадостный взгляд на Тима, обнимая подругу и делая вид, что целует ее в щеку:
– Все прекрасно.
Руч проводил даму до двери. Похоже, Дага еще недостаточно натаскали, чтобы доверять ему важных гостей.
– Это ради самой Ли, – с удивившей Тима яростью выпалила Эмма. Она шла по коридору рядом с Тимом. – Дочь Дженис, ровесница Ли, будущий врач.
– Да что вы говорите! – протянул он.
Как только они оказались в огромной гостиной, Уилл взялся за рюмку для водки.
– Вы меня не уволили, – сказал Тим.
– Вы все еще лучший из всех имеющихся у нас вариантов.
– У меня есть несколько условий.
– И почему меня это не удивляет? Так, каковы же ваши условия, мистер Рэкли?
– Я постараюсь убедить Ли приехать поговорить.
Эмма тяжело привалилась к спинке дивана:
– Это ведь не какое-то там расстройство аппетита, – сказала она.
Уилл внимательно слушал Тима, поэтому тот продолжил:
– Еслимне удастся привезти ее в назначенное место, вы сделаете все, чтобы ей было комфортно. Это означает, что вы даже не будете запирать дверь.
Руч и Даг встали по обеим сторонам выхода гостиной. Они стояли неподвижно, но настороженно за всем наблюдали.
– И вы будете держать себя в руках.
– В прошлый раз она сбежала через окно, – сказал Уилл. – Для ее же пользы следует использовать более… более строгие меры на первых порах.
– От этого проблем станет больше.
– Я продюсер. Решать проблемы моя работа.
– Но не такие проблемы.
– А что с Беттерсом?
– Предоставьте мне с ним разбираться.
Похоже, тон Тима убедил Уилла по этому вопросу.
– И что мы должны будем делать на этой беседе?
Тим протянул Уиллу визитку Бедермана, тот хмуро на нее посмотрел.
– Это ведущий специалист в этой области. Он вам поможет.
– Нам не нужен консультант, который будет учить нас, как нам правильно разговаривать с дочерью.
– Вам нужен эксперт, который поможет вам разговаривать с членом секты.
– Мы знаем, как разговаривать с Ли.
– Да. Вы можете ей наподдать, когда она начинает действовать вам на нервы.
Рука со стаканом застыла у самых губ Уилла:
– Я пытался ее убеждать. Но она просто замыкалась в себе, как робот. Когда я с ней начинал разговаривать, она только бормотала себе под нос эти дурацкие мантры, прямо хором со мной.
– И вы решили, что, если вы ее ударите, она вас услышит?
На щеках и шее Уилла выступили красные пятна:
– Я никогда не говорил, что я идеальный отец. Это не самая сильная моя сторона. Но я ни в чем не виноват. На свете куча родителей, которым на детей вообще наплевать. И их дети не попадают в секты.
– Мне все равно, кто виноват.
– Тогда что же вас так волнует?
– Ваша дочь.
Уилл очень медленно поставил стакан на барную стойку.
– Я здесь только для того, чтобы вытащить Ли из этой передряги, – сказал Тим. – Остальное – ваше дело. Я не психиатр – черт, да я даже не родитель. Но я знаю, что, если бы я оказался на вашем месте, я бы подумал о тех вещах, которые дает ей эта секта и не смогли дать вы.
Эмма встала с дивана:
– Да кто вы такой, чтобы разговаривать с нами подобным тоном?
– Завтра вечером, возможно, рискуя собственной жизнью, я поеду на принадлежащее секте ранчо, чтобы помочь вашей дочери. Это дает мне право разговаривать с вами так, как мне хочется. – Тим повернулся к Уиллу, который как-то странно притих и задумался, глядя на школьную фотографию Ли на барной стойке. – Ну так как?
– Хорошо, – сказал Уилл. – Никакого принуждения.
Тим протянул ему руку, и Уилл ответил на его рукопожатие.
Рэкли шел по заросшей сорняками лужайке к дому. Бостон просунул нос сквозь щель двери и попытался гавкнуть, но смог издать только какое-то сдавленное бурчание. Тим зашел в дом и пересек грязный ковер, усыпанный ровным слоем рекламных проспектов. Бостон ступал по комнате осторожно, обходя мусор. За небольшим столом, который стоял прямо посреди квадрата старого линолеума, обозначающего кухню, на единственном стуле сидел Медведь. Три других стула он убрал, чтобы хоть как-то расширить имеющееся в его распоряжении пространство. Решение было вполне разумным, но у Тима каждый раз щемило сердце, когда он видел эту картину.
Медведь ел индейку с чили прямо из банки и, судя по пятнам соуса у него на подбородке, делал это с большим аппетитом.
– Реджи Ронделл звонил, – сказал Тим. – Он хочет, чтобы у него снова была домработница.
Медведь обвел комнату вилкой с бобами:
– Я все время говорю Бостону, чтобы он прибрался. Но, похоже, он еще недостаточно натренировался. – Медведь принес из гаража еще один стул. Они сели. Медведь подтолкнул банку поближе к Тиму:
– По-моему, у меня здесь где-то есть еще одна вилка.
Тим махнул рукой:
– Как все прошло с Таннино?
– Ну, он, конечно, поярился немного из-за твоего плана, но у него глаза заблестели от предвкушения. Он говорит, что у тебя только один шанс. Принеси ему что-нибудь конкретное, и мы засадим Беттерса.
– Хорошо. Ты добавил в архив запись о смерти Джинни Альтман?
– Да. А еще внес имя Томми Альтмана в списки студентов Пеппердина. И оставил тебе машину на случай экстренного отхода там, где мы договаривались. И обо всем остальном тоже позаботился.
– Я получил твое сообщение насчет Ааронсона. Он звонил, чтобы рассказать о результатах анализа продуктов?
– В пирожном не было ни гашиша, ни марихуаны. Зато сахара в четыре раза больше нормы. – Медведь задумчиво насупился. – Мне тогда еще показалось, что оно слишком сладкое.
– А в пунше?
– А вот пунш был хорошо заряжен. Спок форте, кава кава и валериана. – Медведь постучал пальцами по столу. – Кава кава и валериана – это что-то вроде природного валиума. Они способствуют торможению нервной системы, ослабляют остроту реакции, приводят к чрезмерному расслаблению мышц. В общем, вводят человека в состояние, схожее с тем, в которое погружаешься, когда слушаешь речи некоторых наших политиков. Спок форте – гомеопатическое средство, эффект дает примерно тот же, только более сильный.
– Мы можем использовать это для предъявления обвинения?
– Нет. Это легальные лекарственные средства, которые отпускаются без рецепта. Ааронсон говорит, что они уже сталкивались с использованием этих препаратов. Их обычно применяют извращенцы, которые хотят изнасиловать девушку, согласившуюся пойти с ними на свидание, но не желают потом общаться по этому поводу с полицией и прокуратурой. Еще он нашел в пунше мелатонин, но опять же, искусственные гормоны у нас разрешено производить и продавать.
– А как насчет умысла? Они явно хотят этим чего-то добиться.
– Мы могли бы за это зацепиться, только если бы они использовали эти вещества для того, чтобы совершить какие-то противоправные действия или заставить людей делать что-то, чего они делать не хотят. А то, что они напихали в этот пунш, просто помогло людям войти в то состояние, к которому они сами стремились и на которое дали свое согласие. Так что у нас опять по нулям. – Медведь заметил появившееся на лице Тима выражение. – Только не заводись сейчас.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Не обижайся, но твое поведение в прошлом, когда законы не отвечали твоим ожиданиям, оставляло желать лучшего.
– Да, оставляло. И, как ты сам только что заметил, законы часто бывают не идеальны. – Тим показал на банку с индейкой. Медведь сунул туда вилку и протянул банку Тиму, внимательно вглядываясь в его лицо. Тим съел кусочек индейки. Неплохо. – Не волнуйся. На этот раз я все сделаю правильно. – Тим поднялся, перенес стул через стол и поставил его у двери гаража. На выходе он остановился:
– Эти бедняги на семинаре. Видел бы ты их!
– Это все равно что коротышки, Рэк. Которые были в том отеле. Если они коротышки, то ищут соответствующее общество. Так и твои идиоты, которые хотят верить в эту чепуху, они найдут других идиотов, которые хотят верить в чепуху. В наши дни вообще очень сложно во что-то верить. И вот они собираются вместе и им сообщают доктрину их коммуны – происходит мгновенная загрузка этой хрени в головы, дальше добавить веру, помешать, и готово. – Медведь вытер подбородок. Его кожа была желтой, под глазами пролегли заметные складки. – Люди любят быть частью системы. – Он откинулся на спинку стула. Банка с индейкой стояла в центре стола, как свечка. – Наверное, так проще.
26
Когда Тим вошел в дом, из духовки валил дым. Он схватил держатель для формы, лежащий поверх коробки от пиццы, вытащил сгоревший кружок из духовки, побрызгал на него водой из сифона и выбросил в мусорное ведро. Потом открыл окошко над раковиной, разогнал дым, клубящийся над забытым будильником, и распахнул стеклянные двери в гостиную, чтобы проветрить.
Потер глаза и вернулся на кухню. Из мусорного ведра поднимался черный дым. Тим вылил туда несколько чашек воды, шипение постепенно затихло. На столе рядом со стопкой рекламных проспектов лежал факс с результатами анализа крови Дрей, который она делала в связи со своим отравлением суши.
На листке с результатами анализа остались пятна там, где она взялась за него руками, которыми вынимала пиццу из морозилки.
Тим, не оборачиваясь, пошарил рукой в поисках стула. Тяжело опустился на стул и уставился на факс, чувствуя, как у него пересохло в горле и перехватило дыхание. Когда он очнулся, смог на кухне уже рассеялся.
Он подошел к маленькому столику у двери в гараж, на котором стоял факс, и положил на него руку. Факс был все еще теплый.
Рэкли прошел через пустую гостиную в пустой коридор.
Дрей стояла посреди комнаты Джинни, спиной к двери. В свете заходящего солнца, проникавшего в комнату через окно, четко вырисовывался ее силуэт: «Беретта» в кобуре на бедре, накрахмаленная форма, шнурки ботинок.
В комнате было пусто. Только четыре стены и прямоугольник ковра.
Тим постучал по открытой двери. Дрей повернула голову и посмотрела на него через плечо. Ее лицо было белым как полотно.
Он подошел к Дрей, обнял ее и прижался щекой к плечу. Так они стояли молча, глядя в окно на тихую улочку. Запах детской присыпки Джинни словно въелся в ковер, наполняя комнату призраками прошлого. Около соседнего дома один из многочисленных внуков их соседа безуспешно пытался запустить воздушного змея. Прижавшись друг к другу, щека к щеке, Тим и Дрей смотрели, как яркий змей прыгает по соседскому газону.
Потом они лежали в кровати, и ощущение потных переплетенных тел, эта простая близость, помогала им справиться с духом неопределенности, который витал в доме. Они почти не разговаривали. Каждый из них стремился сначала разобраться с собственными мыслями. Тим и Дрей давно научились поступать так – когда ставки были высоки, а решение, которое им предстояло принять, деликатным. Около трех утра Тим, зная, что утро сулит ему очередные несколько суток без сна, усилием воли заставил себя отключиться – этому он научился в армии.
Из спокойного озера черноты его выдернул звонок будильника.
Мягкий матрас, шелковые простыни, запах волос Дрей. Он открыл глаза.
Дрей лежала, поджав под себя ноги и опираясь на локти. Одной рукой она подпирала подбородок, другую держала возле его рта. Ее лицо было всего в нескольких сантиметрах от его. Тим чувствовал исходящее от нее тепло.
Лучик света, пробивающийся сквозь щель в занавесках, освещал лицо Дрей и превращал ее глаза в полупрозрачные изумруды. Она едва заметно улыбнулась:
– Будь осторожен.
27
– Ты когда-нибудь думал о том, что наши клетки умирают постоянно, каждую минуту? Клетка тела живет всего пару дней. Вся наша кожа снаружи мертва. И, когда касаешься кого-то, просто прижимаешь мертвую шкуру к другой мертвой шкуре.
По пути на ранчо Тиму выпала сомнительная честь выслушивать мрачные размышления Рэндела. Рэндел оказался намного более общительным, чем Скейт. Он говорил, когда забирал его из отеля «Рэдиссон», когда они ехали по 405-му шоссе, по 118-му и 210-му, и вот теперь они тащились по узкой двухполосной асфальтовой дороге, которая петляла по склонам пожароопасных холмов Сильмара, а Рэндел все говорил. Тим поймал себя на мысли о том, что скучает по угрюмому молчанию Скейта.
На заднем сиденье сидело четверо Нео, среди них была Шанна. Лорейн, единственная Про, мягко выговаривала четверке новичков за неверные поступки и мысли. После семинара Тиму бросилось в глаза, как сильно ее поведение и интонации походили на манеру держаться и говорить Джени и Стэнли Джона – как будто личность ТД была представлена в новом поколении. Лорейн сказала Джейсону Стратерсу из «Стратерс Авто Молл», что он витает в облаках. И Джейсон признал это, как только Шанна поддержала Лорейн. Дон и Вэнди Стэнфорд пошли на семинар для того, чтобы дать новый толчок развитию своих отношений – они недавно отметили десятилетнюю годовщину свадьбы. Оба были в сандалиях, хотя на улице был холод собачий. На их кофтах красовался логотип принадлежащего им фонда. Дон и Вэнди держались за руки, пока Лорейн не сказала, что это демонстрирует их желание спрятаться друг за друга.
Задние окна были затонированы так, что сидящие понятия не имели, куда едут. Тим оказался впереди по чистой случайности, только потому, что последним садился в машину. Неприятная обязанность составлять компанию разговорчивому Рэнделу компенсировалась тем, что Тим видел, куда они едут. Одетый в дизайнерские джинсы и невероятно дорогой зеленый свитер, Тим поерзал на сиденье и пригладил свою слегка отросшую бородку. Термос с соком, который любезно предоставила Программа, он поставил на полочку под окном и, как только машина притормаживала на очередном изгибе дороги, потихоньку выплескивал его содержимое.
Рэндел продолжил свою лекцию, понизив голос, чтобы подчеркнуть важность сообщаемой информации:
– Твое лицо выглядит так же, как и десять лет назад, но на самом деле оно воссоздается снова и снова: старые клетки отмирают, новые занимают их место. Мы бесформенны, подвержены процессу изменения и умирания.
По сторонам дороги лошади скучали под навесами, забрызганные вывески сообщали о том, что здесь расположены тиры, охотничьи угодья и лагеря для молодежи. Холмы были украшены роскошной зеленью кустарников. Вот на склоне стоит заглохший пикап. А вот группа малолетних правонарушителей, одетых в оранжевые жилеты, вяло трудится под руководством офицера по надзору и общественной работе, оснащенного металлическим свистком и зеркальными очками.
Пока цивилизация постепенно сходила на нет, другие Нео этого не замечали, они рассказывали друг другу об умерших родственниках и утомительном построении карьеры. Тим в очередной раз размышлял о том, каким должно быть мировоззрение Тома Альтмана. Это было нечто вроде репетиции – Тим однажды видел, как его отец перед зеркалом примеривал на себя новый образ.
– Мы построили всю нашу культуру, взяв за основу секс, – снова занудел Рэндел. – Оргазмы, выносливость, физическая форма – вот чем одержим современный человек. Но это все пустое. Секс ничто.
Их фургончик свернул на еще более пустынную дорогу. Его так подбрасывало на выбоинах, что пассажиров нещадно трясло. Они начали подъем по склонам холма и тряслись в машине еще минут двадцать, перед тем как фургончик наконец остановился. Встречающий их Про приветливо помахал рукой, отпер громадный замок на железных воротах и пропустил внутрь. Рэндел повел фургон по подъездной дорожке. Справа виднелся плетеный забор, почти целиком увитый сорняками. Они проехали несколько домиков и длинное здание, напоминающее школу. Ободранная вывеска возвещала о том, что здесь раньше был лечебный корпус.
Две с половиной мили вокруг ранчо пустовали. Самым ближайшим местом, где могли находиться люди, были охотничьи угодья, которые Тим видел на карте. Рэкли взглянул на сотовый телефон и не удивился, обнаружив, что сеть отсутствует. Он выключил телефон, чтобы сэкономить зарядку.
– Мы жаждем и вожделеем, но это всего лишь прелюдия для встречи сперматозоида и яйцеклетки. Секс означает потерю контроля, это просто предлог, которым пользуются наши клетки для того, чтобы мы переносили их из одного тела в другое. Ты когда-нибудь об этом думал? – Рэндел заехал на стоянку, где уже стояло несколько других машин и два школьных автобуса.
Все с энтузиазмом вылезли из фургончика.
Тим улыбнулся Рэнделу:
– Да нет, до сегодняшнего дня как-то не задумывался.
Закинув на плечо сумку с монограммой ТА, Тим последовал к зданию за остальными новичками. Четверка Нео с любопытством глазела на окружающие деревья и склоны холмов. Лорейн поторопила их. И вот они проследовали мимо стола в приемной и нескольких комнат. А потом Рэндел открыл какую-то дверь, куда Нео вошли гуськом, как послушные школьники.
ТД сидел на стуле в центре комнаты. Вокруг него на полу сидело пятнадцать девушек – его Лилий. В комнату также пригнали одного хорошо сложенного парня. Тим вспомнил, что видел его на семинаре в зоне для Про. Ли возилась со шнурком на ботинке, отказываясь поднять глаза на вновь прибывших. Лорейн сделала несколько шагов и присела в кружок – еще одна Лилия, вернувшаяся под крыло своего папочки. Скейт все в той же водолазке, что и на семинаре, подпирал стену.
– Где мы? – спросила Вэнди.
ТД провозгласил:
– Вы здесь и сейчас. – Одна из Лилий посмотрела на Тима и шепнула что-то на ухо своей соседке. Они захихикали. ТД бросил взгляд в их сторону, и девушки сразу замолчали.
Рэндел начал тянуть сумки из рук Тима и других Нео.
ТД сказал:
– Здесь запрещены книги, журналы, плееры, телефоны, газеты, деньги – я придерживаюсь этих правил так же тщательно, как это предстоит делать вам. Это место предназначено для отвлечения от внешнего мира. Чем большим вы пожертвуете, тем сильнее и преданнее станете.
Они неохотно отдали сумки. Рэндел и Скейт обыскали их с проворностью таможенников в аэропорту: они нюхали духи и одеколоны, открывали коробочки с косметикой и обшаривали сложенную одежду. Помимо того, что назвал ТД, в коробки из-под обуви с помеченными на них именами отправили зажигалки, будильники, витамины и карманные компьютеры. Дон и Джейсон отдали свои сотовые. Тим снял с запястья «Картье» Уилла и протянул их Рэнделу вместе с ключами Тома Альтмана и пачкой денег. Водительские права и кредитные карточки Нео очень помогут ТД с определением их финансового статуса.
Теперь новички были практически заложниками ранчо – у них не было ни денег на такси, ни сотовых телефонов, ни даже мелочи на автобус. Да и до автобусной остановки отсюда было, мягко говоря, далековато, если она вообще была в пределах досягаемости.
За это время Лилии успели представиться и признаться публике в своих прегрешениях:
– Я очень много ела, чтобы моя внешность соответствовала моему внутреннему ощущению. У меня была потребность в том, чтобы другие считали меня никчемной и страшной. Я избавилась от этой потребности. – Лорейн подняла свитер, продемонстрировав тонкую талию. Вэнди, у которой наблюдались излишние округлости в районе бедер, издала тихое восклицание.
В углу Рэндел и Скейт принялись шарить в сумке Тима. Они основательно перетряхнули его аккуратно сложенную рубашку-поло, открыли футляр с зубной щеткой. Вывернули сумку наизнанку, и из нее вывалилась пара новых кроссовок. Тим от всей души надеялся, что двойное дно сумки выдержит этот обыск.
– Я был настоящим придурком, – скорбно каялся парень по имени Чед, – я был упакован по самые «не балуйся». Один из тех идиотов, что все время ошиваются на шикарных пляжах. Ездил повсюду на своем «ягуаре». Думал, что деньги дают мне силу и власть. – Он издал какой-то горловой звук, выражающий презрение. – Теперь я обрел силу. Истинную силу.
Книга Тима «Научитесь прощать… себя», а также утренний выпуск «Уолл Стрит Джорнал» пополнили кипу запретных плодов, подлежащих конфискации. Та же самая участь постигла бумажную обложку, которую Тим утром несколько раз пропустил через сушилку, чтобы придать ей вид использованной вещи, а также газету, которую он усердно комкал и мял, сидя в «Рэдиссон» в ожидании, когда за ним приедут.
Выдавив из себя дрожащую улыбку, Ли рассказала всем о том, как она стала сильной:
– И хочу сказать, что я избавилась от своей сыпи, – закончила она. – Эта сыпь исчезла.
В награду ей прозвучали бурные аплодисменты. ТД одобрительно погладил ее по ноге. Когда он поднялся, Ли быстро села на пол. ТД показал на гору органайзеров и брошюр:
– Это лишь поддерживает вашу слабость.
Потом переключился на обложку книги Дона, обещающую раскрыть кучу секретов и прямым путем привести к успеху:
– Вы приехали сюда, чтобы избавиться от этого и подобной этому чепухи.
Потом ТД ухватил книгу Тима и поднял ее с усмешкой:
– Это твое, Том?
Том Альтман улыбнулся и сказал:
– Я начинаю сожалеть, что привез это сюда.
ТД рассмеялся и разжал пальцы: книга скользнула обратно на пол.
– Вам пятерым назначили партнеров по росту, которые будут с вами все время вашего пребывания здесь. Они будут направлять вас и следить за тем, чтобы у вас было все необходимое.
Рэндел засунул пожитки Тима обратно в сумку. Тим спокойно выдохнул, ничем не выдав своего облегчения.
– Поздравляю. Вы вошли в узкий Круг избранных. Добро пожаловать в семью. – ТД обнял их, как посланников, прибывших для обсуждения спорного вопроса, сжимая их плечи и внимательно рассматривая каждого, прежде чем притянуть к себе.
Дальше все принялись обниматься. Когда Чед заключил Тима в объятия, он искусно похлопал его по спине в поисках микрофона. Лорейн, обняв Тима, нащупала сотовый телефон, который он засунул в карман, и вытащила его. Тим встал в очередь, выстроившуюся за сумками. Чед подошел к Вэнди:
– Привет, Вэн. Ну пошли. – Он увел ее. Дон, поглощенный беседой с приветливой рыжеволосой девушкой, вообще не заметил ее исчезновения. Лорейн и Шанна ушли, взявшись за руки.
Когда Тим почувствовал резкие хлопки по плечу, он подумал, что это далеко от радушия, царившего в комнате. Он повернулся, и Ли без всякого выражения сказала:
– Я твой партнер по росту. Иди за мной.
Тим, не зная, как ему реагировать на такой поворот событий, поспешил за ней:
– Ли. Ли.
Она быстро пересекла лужайку и вошла в один из домиков. Тим последовал за ней по узкому коридору мимо ряда спален в комнату со старой мебелью. На кровати были разложены буклеты: «Оптимизация Программы», «Шесть способов избавиться от балласта», «Мысли, как сильный человек».
Ли закрыла дверь и резко повернулась к Тиму:
– Ты обманул меня. – Тим жестом попросил ее говорить потише. Она послушалась, но ярости в ее тоне меньше не стало. – Все мне врут. Говорят, что мне думать. Я сыта этим по горло. Я не какая-то глупая девочка, неспособная принимать решения самостоятельно. Ты ничего обо мне не знаешь, но решил, что просто придешь и спасешь меня, как какую-то страдающую девицу. Ты так думал?
– Да.
– Ну, часть своей работы ты уже выполнил. – Ли начала паниковать, она обхватила голову руками. – Кто тебя послал? Уилл?
– И твоя мать.
– Уилл – козел!
– Пожалуй, в некотором роде.
Она нахмурилась:
– Тогда что ты здесь делаешь?
Ли махнула рукой в сторону первой кровати, и Тим положил несколько рубашек в тумбочку.
– Я здесь, потому что меня волнует твое положение и потому что я хочу узнать больше.
– И еще потому, что тебя наняли мои родители.
– Нет. Меня не наняли.Я просто делаю одолжение своему старому другу, который с ними знаком.
– На тебе его часы. – Она сняла водолазку и отбросила ее, оставшись в футболке с короткими рукавами. Задняя поверхность ее рук была покрыта лиловыми синяками. Они были такими темными, что Тим сначала принял их за татуировки.
– Откуда у тебя это?
Ли опустила глаза и смущенно прикрыла руки:
– Это не твое дело. – Она подхватила водолазку и снова надела ее.
Он слишком сильно потянул за следующий ящик так, что выдернул его из тумбочки:
– Да, я влез в это дело из-за твоих родителей. Но оно стало для меня личным.
– Чушь. Ты лжешь.
– Да, я солгал тебе. Прости. Больше этого не повторится.
Ли сделала шаг назад и опустилась на матрас соседней кровати. Тим сунул руку в образовавшееся в тумбочке на месте выдернутого ящика пространство и прощупал заднюю стенку.
– За всю мою жизнь еще ни один взрослый не извинялся передо мной. – Но тут Ли вспомнила, что ей следует проявлять негодование. – Я люблю Программу. Она изменила мою жизнь. Здесь мое место. Это то, что мне нужно.
– Я не пытаюсь у тебя ничего отнять.
– Но ты не согласен с тем, что мне хорошо здесь. Ты думаешь, что тебе лучше знать. – Она ждала, скрестив руки на груди. – Ты обещал не врать, помнишь?
– Не думаю, что у меня есть все ответы. Но я также не думаю, что это может принести пользу. Разве только ТД.
– Останься здесь, и я тебе покажу.
– Договорились. Ты изложишь мне свой взгляд на вещи, я тебе свой. Мы ответим на вопросы друг друга. Это все, чего я прошу.
– Мы здесь не для того, чтобы тратить время на не относящиеся к Программе темы. Если ты обманываешь Программу, значит, ты обманываешь себя.
– Тогда почему ты меня не заложила? У тебя была куча возможностей. Ты можешь даже сейчас пойти и рассказать ТД.
Кажется, Ли разволновалась и испытала острое недовольство собой, словно Тим только что озвучил ее ошибку, о которой сама она не подозревала.
В дверь постучали. Радостный женский голос объявил:
– Время оры. Давайте подтягивайтесь в Зал роста.
– Нам нельзя опаздывать. Раскладывай вещи и пошли. Не там – это моя тумбочка, – строго сказала Ли.
– Мы будем спать в одной комнате? – удивился Тим.
Снаружи снова раздался голос:
– Поторапливайтесь, копуши!
– Мы должны идти.
– Не раньше чем ты согласишься на сделку. Ты сама ее предложила. – Тим протянул руку. Ли в смятении на нее уставилась. – Что в этом такого страшного? Если я совершу ошибку, ты сможешь меня поправить. Это твоя обязанность. Ты ведь мой партнер по росту.
От оглушительного стука в дверь Ли подпрыгнула.
– Идемте, ребята!
Ли схватила руку Тима и встряхнула ее один раз:
– Пойдем же.
Толпы Про выходили из домиков на улицу. Тим и Ли присоединились к процессии, карабкаясь вверх по холму.
– Черт, – сказал Тим, – я забыл очки.
– Ничего. – Ли схватила его за руку, но он выдернул ладонь. – У нас нет на это времени.
– Иди, – сказал Тим, повернулся и побежал назад. – Я тебя догоню.
Ли только в отчаянии взмахнула руками.
Тим забежал в комнату и сорвал подкладку своей сумки, под которой оказалась тонкая стопка бумаги. В картонной коробочке лежало пять белковых батончиков и циферблат часов, а под коробкой был спрятан фонарик, диаметром с карандаш. Тим вытащил ящик из тумбочки и засунул фонарик, циферблат часов и четыре белковых батончика на тонкую планку за рамой. Бумаги Тим свернул и положил в буклет Программы, который оставил на кровати на виду. Потом схватил свои очки и застегнул сумку, на пару миллиметров не доведя замок молнии до конца. Проглотив белковый батончик, он залетел в ванную, порвал в клочки оберточную бумагу, коробочку и изодранную подкладку сумки и спустил обрывки в унитаз.
После этого Тим рысью пронесся вверх по склону и нагнал Ли перед дверями в Зал роста. У нее был взволнованный вид.
Внутри все передвигались молча с почтительным выражением на лицах. Стэнли Джон методично бил в барабан в дальнем конце зала. Про, вооруженные фонариками, как работники кинотеатров, призванные показывать зрителям их места, рассаживали вошедших на полу аккуратными рядами. Когда заиграла музыка, Тим почувствовал, что его бросило в пот. Эта реакция появилась у него после семинара. Когда музыкальная тема достигла крещендо, прожекторы вспыхнули и на сцене высветился темный силуэт ТД.
– Здесь и сейчас в этой комнате мы получаем потрясающее знание, к которому человечество стремилось со времен египетских пирамид. – ТД поправил микрофон на голове, наклонив его поближе ко рту. Стэнли Джон снова начал бить в барабан так тихо, что это больше напоминало какую-то странную вибрацию, звука почти не было. – Лягте на спину и закройте глаза. Сосредоточьтесь на своих стопах…
Его спокойный глубокий голос почти сразу же завладел группой.
Чувствуя, как отяжелела вдруг голова, словно после наркоза, Тим впервые начал понимать, каким образом Программа добивалась послушания от своих членов. Даже его ограниченного участия в семинаре хватило для того, чтобы внедрить в его подсознание желание подчиняться – и теперь ТД пробуждал это желание.
