Текст книги "Программа"

Автор книги: Грегг Гервиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

– Изнасилование? Это хороший ответ. – Он снова начал свое гипнотическое хождение – размеренное мощное движение запертого в клетке тигра. – Но отбросьте социальные представления о сексуальности. Изнасилование связано с принуждением, как и многое другое в жизни. Например, нам приходится платить штраф за парковку в неположенном месте. Нас заставляют платить налоги. Нам приходится позволять каким-то идиотам в аэропорту обыскивать нашу обувь. Но все эти виды принуждения не кажутся нам изначально дурными по природе своей. Если вы думаете, что в изнасиловании есть какое-то объективное универсальное зло, то вы просто-напросто поддались банальной промывке мозгов. Общество научило нас, что изнасилование – ужасная вещь. Общество заставило нас испытывать чувство вины за фантазии об изнасиловании. Общество вбило нам в голову, что изнасилование болезненно и опасно. И мы на это купились. Я не какое-нибудь там чудовище. И не насильник. Я не говорю, что не испытываю отрицательных эмоций. Ну кому из нас не бывало грустно? Кто из нас не чувствовал себя подавленным? Расстроенным? Обиженным? Оскорбленным? Такое со всеми бывало, правда?

Выкрики и восклицания из зала. Свет приглушили еще, так, что теперь видно было только ТД. Жар снова нарастал, смешиваясь с дыханием и по́том трех сотен взрослых людей. Тим протер свои очки – элемент маскарада.

ТД раскинул руки:

– Вам. Больше. Не. Нужно. Это. Чувствовать.

Где-то в темноте зарыдала женщина.

– Человек – самая сложная думающая машина из всех, что когда-либо были изобретены. Вы работаете, как компьютер. Но знайте, что вы намного лучшекомпьютера. Вы единственный на свете компьютер, который может собой управлять. Который может выдернуть себя из розетки и отставить в сторону. Вопрос состоит в следующем: вы будете сами управлять собой или позволите другим управлять вами? Программа связана не с тем, что вы чувствуете. А с тем, что вы думаете. Ваше старое программирование на подсознательном уровне контролирует ход ваших мыслей. Ваше старое программирование – это все, что ваша семья и общество загрузили в вас и что вы никогда критически не рассматривали. Ваше старое программирование – это часть вашего прошлого, которая сдерживает вас и ваше развитие. Мы возьмем это, сложим в корзину и научим вас тому, что вас освободит. Очищать корзину не нужно. Вы в любой момент можете снова начать пользоваться принципами кода вашего старого программирования, вернуться к ним. Мы просто перепишем ваше старое программирование и заменим его нашей Программой. И это освободит вас.

Второе и третье правило.

Сидящая рядом с Тимом Джоанна вынула ингалятор и сделала два судорожных вдоха. В ее глазах блестели слезы. Тим обвел взглядом ряды – пустое выражение на лицах, нервные глотательные движения и моргание.

– Программа работает у всех, кто ей предан. У каждого. Так что если вы не считаете себя умнее собравшихся здесь, вы должны так посвятить себя Программе, продемонстрировать такую приверженность, как никогда раньше. Если кажется, что Программа не работает, это только из-за того, что вы работаете недостаточно усердно. Если у вас появятся сомнения, знайте, это говорит в вас старое программирование. Максимизируйте свой рост, минимизировав стремление к отрицанию.

Четыре принципа кода Программы.

– Мир вокруг нас изменился. Террористы захватывают самолеты, полные людей, и врезаются в здания. В новостях каждый день говорят об уровне террора. Мы все время вступаем в войны. Аль-Каида, Афганистан, Ирак. Пенсионные фонды внезапно испаряются. Куда ни повернись, везде нас поджидают новые проблемы. Атипичная пневмония. Сибирская язва. Глобальное потепление. Мы напуганы. Сбиты с толку. Так вот, больше этого не будет!Повторяйте за мной.

– Больше этого не будет! – зал завибрировал от голосов.

– Позволим ли мы себе чувствовать себя паршиво? Ни в коем случае!

– Ни в коем случае!

– Забудьте о здравом смысле. Знаете, что такое здравый смысл? Отговорка, чтобы не думать.Это новый образ мышления. Мы учимся ему прямо здесь, в этой комнате. Чем усерднее вы следуете Программе, тем свободнеестановитесь.

Люди слушали и кивали, словно им открылся глубочайший смысл жизни.

– Пришло время нашего следующего упражнения. Оно называется «Поход на вечеринку» и длится десять минут. Ваша задача встать и поговорить друг с другом. Как вам кажется, вы с этим справитесь?

На лицах Про как по команде появились неестественно широкие улыбки, они вскочили и начали знакомиться с Нео из других групп. Постепенно Нео тоже включились в игру, подражая улыбкам Про.

Стоящий на сцене ТД усмехнулся:

– Кто сказал, что Программа – один только тяжкий труд? У нас здесь бывает весело. – Он снял микрофон и спрыгнул со сцены, перекинулся парой слов со Стэнли Джоном и Джени и сказал что-то паре восхищенных Нео. Остальные бродили крутом, болтали и смеялись, обдуваемые потоками холодного воздуха. Тим прошел мимо Джули, которая его не заметила. Она умело пыталась разговорить какую-то застенчивую девушку:

– Смотри, как всем весело!

Тим украдкой взглянул на часы, чтобы засечь, во сколько началось упражнение. К нему подошел мужчина с острыми чертами лица и длинными волосами, собранными в хвостик. Он протянул руку и выпрямился, чтобы Тим мог прочитать написанное у него на карточке имя:

– Привет. Я Джейсон Стратерс из «Стратерс Авто Молл».

– Том Альтман. Безработный предприниматель.

– Разве такое может быть? Я думал, одно исключает другое.

Тим сделал пару шагов в сторону зоны Про:

– Акции моей компании в январе разместили на бирже.

Джейсон покрутил свое обручальное кольцо:

– А чем ты занимался?

– Я не могу рассказывать об этом. Крупные оборонные проекты. Договоры о неразглашении, высокий уровень секретности. Сам понимаешь.

Мужчина кивнул так, словно в автомобильной промышленности ему приходилось иметь дело с не меньшим уровнем секретности.

Внимание Джейсона привлекла рыжеволосая девушка с глазами навыкате и робкой улыбкой. Тим воспользовался этим, чтобы слинять. Посматривая на Скейта и Рэндела, он начал продвигаться к перегородке, протискиваясь мимо людей, занятых идиотской болтовней.

Тим заглянул за занавеску в зону Про. В свете монитора работали компьютерщики. Ли среди них не было.

Он повернулся и наткнулся прямо на нее.

– Привет, – она с шутливой официальностью протянула Тиму руку, – я Ли.

При взгляде на нее вблизи была очевидна ее хрупкость. В вырезе футболки виднелась сыпь. У Ли были очень узкие плечи. Из-за чуть выдающихся вперед передних зубов создавалось впечатление, что она надула губки и так теперь и ходит. Это было очень мило.

Пожав ей руку, Рэкли ощутил, какая у нее мягкая и хрупкая ладонь. Волосы у Ли сзади были схвачены заколкой. Но каштановые пряди выбивались по бокам, спускаясь на шею. Она посмотрела на его табличку с именем:

– Хорошо проводишь время, Том?

Она была очень доброй и обаятельной. Тиму пришлось напомнить себе, что эти качества она должна была демонстрировать, чтобы расположить к себе Нео.

– Да, интересно. Но немного странновато, – сказал Тим.

Искренность исчезла из ее взгляда, и обаяние испарилось:

– Я тоже сначала чувствовала некоторую зажатость. Но я научилась открывать сознание. Если все время задаваться вопросами и подвергать все сомнению, это будет мешать процессу. Не бойся расслабиться.

– Я стараюсь.

На лице Ли снова появилось живое выражение:

– Я тебя еще раньше заметила.

– Я тебя тоже. Ты там работаешь с техникой, да? – Тим воспользовался этим вопросом, чтобы отодвинуть занавеску и заглянуть за нее. В дальнем углу он разглядел зеленую табличку с надписью «Запасный выход» – железная лестница вела на автостоянку. Между ними и лестницей было пять Про. ТД явно позаботился о том, чтобы никто не смог похитить Про с семинара.

– Это, наверное, нелегко – технически руководить таким шоу.

Покраснев, Ли опустила голову:

– Ну, я всем не руковожу. Я отвечаю только за свет и за звук.

– И все-таки для этого требуется определенное умение, об заклад готов побиться. Последний раз я притрагивался к осветительной панели на концерте, который проходил в гараже моего школьного друга. Я тогда поджарил его кота.

Ли хихикнула:

– Это еще ничего. Вот я раньше… – она замолчала, с ее лица исчезло всякое выражение.

– В чем дело?

– Хорошо, – прогремел голос ТД. – Десять минут подошли к концу. Теперь мы играем в «Поход на вечеринку зомби». Вы можете говорить все, что хотите, но без всякой интонации. И еще, нельзя жестикулировать руками, ногами, телом. Это упражнение тоже будет длиться десять минут.

Тим отвернулся и украдкой посмотрел на свои часы. Как он и подозревал, прошло всего пять минут.

Уголки губ Ли слегка приподнялись. Лишенным выражения голосом, напоминающим голос робота, она сказала:

– Пойду поболтаю с кем-нибудь еще. Ты крадешь все мое время.

– По-ка, зем-лян-ка. Иди с миром.

Она улыбнулась, но улыбка почти сразу же превратилась в смущенный оскал. Она пошла к стульям, двигаясь скованно. Через какое-то время остановилась и оглянулась на Тима.

У остальных голова пошла кругом от усилий, которые они прикладывали, чтобы удержать себя в руках. Если кто-то срывался на жесты и взволнованную речь, Про только делали замечания монотонными фразами. От этого атмосфера становилась еще более непринужденной. Вскоре в зале со всех сторон зазвучал смех. Рэй – парень в синей футболке из группы Тима – стоял не шевелясь, руки по швам, глядя прямо перед собой на кружок Нео и сотрясаясь от хохота так же, как все остальные.

Когда ТД на этот раз объявил окончание упражнения, Тим, сверившись с часами, убедился, что прошло действительно десять минут. Он заметил, что рубашка его промокла от пота, что свидетельствовало об очередном скачке температуры. Люстры еще чуть заметно потускнели.

– Теперь мы все идем на «Молчаливую вечеринку». Я думаю, вы все догадываетесь о правилах этой игры. Вы можете общаться глазами, дотрагиваться друг до друга и при необходимости издавать звуки, но говорить ничего нельзя.

Все начали с энтузиазмом топтаться в молчании по залу. Два Про в точности повторяли движения друг друга. Шелли водила рукой в воздухе, словно показывала какие-то очертания. Вокруг нее собрались Нео, их тела извивались в движениях. Джоанна сидела на полу, скрестив ноги, и громко рыдала. По зрительской зоне по кругу двигался паровозик из двадцати человек, в котором были и Нео, и Про. Другие Нео нервно метались туда-сюда, словно в трансе.

За все годы своего обучения, военной службы и оперативной работы Тим ни разу не видел, чтобы столько людей сразу слетело с катушек. К нему подошла Шанна, широко разведя руки в стороны, словно хотела его обнять, но застыла в пяти сантиметрах от него. Тим поискал глазами Ли – она сидела, свернувшись в клубочек, обхватив руками колени, и тряслась мелкой дрожью, несмотря на жару. Только ТД, Скейт и Рэндел стояли в спокойных, расслабленных позах, ожидая окончания упражнения.

Но окончание все не объявляли и не объявляли. Упражнение тянулось бесконечно долго. Крики и смех стали казаться навязчивыми. У Тима рубашка прилипла к телу. Он, шатаясь, передвигался по душному залу, щурясь в полумраке. Люди издавали какой-то вой, кто-то бился в судорогах на полу. Последний раз, когда Тим смотрел на часы, прошло уже двадцать минут с начала упражнения. У него в глазах все замелькало. Тим хотел уже сесть на пол, и тут раздалась песня Энии.

Нео, толкаясь, стали пробираться на места. Свет включился, на сцене стоял ТД, холодно улыбаясь:

– Прекрасно! Просто прекрасно! Вы моя самая лучшая группа. Вы не боитесь включиться в Программу. А теперь все встаньте и возьмите соседа за руку. Вот так. – Он спустился со сцены и протянул руки в обе стороны. Две руки сомкнулись на его ладонях. – А теперь сожмите руку и расслабьте. Глубокий вдох. Сожмите и расслабьте. Мы все одно целое. Вы чувствуете? – Начиная с ТД все взялись за руки, образуя круг. – Вы чувствуете текущую в нас энергию? Энергию, текущую в каждом из нас? Мы все будем успешными. Мы все будем сильными. Мы все будем счастливыми.

Он засмеялся:

– Если вы верите в подобную чепуху, найдите машину времени и вернитесь в семидесятые. Такие фразы – это прерогатива тупых сект. От того, что вы что-то себе говорите, это что-то не сбудется. Это сбудется, если вы будете это осуществлять. Если вы думаете, что разговоры помогут вам стать такими, как вы хотите, то вам самое место в какой-нибудь пирамиде, торгующей туалетной бумагой. Мы не религия. Мы не отпускаем грехи. Мы практика. Кто-то может назвать нас сектой. Так ли это? Вот мой ответ: мне плевать. Мне нет до этого никакого дела. Что такое секта? Система ценностей и убеждений, которая не нравится тому, кто определяет ее этим словом. Общество анонимных алкоголиков – это секта? Мне плевать. Мне все равно. Они помогли многим людям – я надеюсь, что за свою жизнь смогу помочь такому же количеству людей. Морские войска – это секта? Мне плевать на это. Меня волнует эффективность. И так как я знаю, что Программа эффективна, что она работает, вы можете называть ее как угодно, хоть шабашом ведьм. Исходный код Программы эффективно действует в вашей жизни. Судите о нас по тому, что мы для вас делаем, а не по какому-то затертому слову, найденному вами в лексиконе вашего старого программирования. – Он вскинул руки, и весь круг повторил его жест. – А теперь идите со своей группой в сектор упражнений. Можете взять с собой одного Про, с которым вы познакомились во время «вечеринки».

На обратном пути Тим прошел мимо Ли, которой Джени что-то выговаривала:

– …нужно вернуться в зону Про. По-моему, тебе надо поработать в Ряду жертв.

При этих ее словах Ли вся сжалась.

Тим тронул Джени за руку:

– Простите. Я познакомился с Ли во время «вечеринки» и хотел бы взять ее с собой в свою группу. Меня зовут Том Альтман.

Черты лица Джени расслабились. Том Альтман явно успел зарекомендовать себя как ВИП-персона. Она посмотрела на Ли:

– Это правда?

Ли секунду в волнении молчала, потом кивнула.

Джени улыбнулась, на щеках у нее появились премилые ямочки:

– Ладно, ребята, желаю хорошо повеселиться.

Ли потащилась за Тимом к его группе. Куча народу толпилась вокруг Стэнли Джона: информаторы, горящие желанием настучать на ближнего.

– Рэй сильно сбился с Программы во время «Вечеринки зомби». Он постоянно жестикулировал.

– Я заметила, что Шелли демонстрировала свое старое программирование. Она использовала внешность, чтобы привлечь внимание других и почувствовать свою значимость.

– Джоанна жаловалась, что умирает с голоду.

Объявив всем отступникам выговор, Стэнли Джон предложил им несколько агрессивных «совместных» упражнений, кульминацией которых стала игра в вину. Каждый участник должен был рассказать о самом ужасном случае в своей жизни, а потом пережить этот случай с точки зрения виновного.

Заплаканная Шелли рассказала о том, как ее изнасиловали в старших классах школы:

– Я темнокожий. У меня нет денег. И я очень расстроен. Я живу в картонной коробке, и мимо проходит красивая белая девчонка. – Она задышала чаще и стала говорить сбивчиво. Тима охватило странное чувство – смесь жалости и раздражения, – когда он заметил, что ее заколка по цвету была подобрана к носкам. – Я не хочу делать ей больно, я просто хочу получить удовольствие. На ней платье с глубоким вырезом и нет нижнего белья, поэтому мне очень легко осуществить задуманное.

– Хорошо, – сказал Стэнли Джон. – Прекрасно. Мы все вместе проходим через это.

Они сидели в кругу, держась за руки, сочувственно их пожимая, и наконец Шелли продолжила:

– Она идет одна. Она ушла с вечеринки одна. И одна идет по улице в три часа ночи. Она точно этого хочет. Может, она даже это заслуживает. – Шелли заплакала, убирая волосы с мокрого от слез лица, другие пожимали ей руки, чтобы утешить. Потом Стэнли Джон заставил ее встретиться со своим насильником и высказать ему все.

Рассказ Джоанны об опухоли в груди, которая оказалась доброкачественной, был менее трогательным.

Женщина, сидящая рядом, чуть не потеряла сознание, но парень в синей рубашке вовремя успел ее подхватить. Инструктор группы вытащил ее через проем к местам для слушателей, вероятнее всего, для того, чтобы потом вывести на свежий воздух. Еще один способ разбираться с теми, кто слишком сильно переволновался. Тим на всякий случай запомнил это, как вариант – тем же путем он мог позже вынести находящуюся в бессознательном состоянии Ли из здания. В помещение снова стал поступать горячий воздух. Тим добавил к списку всех неудобств, которые он испытывал, еще и обезвоживание.

Стэнли Джон махнул Ли рукой:

– Твоя очередь винить.

– Ладно. – Ли на секунду закрыла глаза, словно набираясь смелости. – В последний раз, когда я виделась с отчимом, мы с ним очень сильно поссорились. С ним и с мамой. Я подумала, может, я смогу все наладить. Ну, знаете, как это бывает, когда пытаешься поговорить с родителями так, как будто в этот раз они тебя услышат.

Том присоединился к общему одобрительному гулу, но Стэнли Джон резко всех оборвал:

– Перестань хныкать, Ли. И рассказывай от лица своего отчима.

Ли глубоко вздохнула и на секунду задержала дыхание:

– Ты все время требуешь к себе внимания. Ты попадаешь в переделки, потом ждешь, что я все буду разгребать за тебя, а потом обвиняешь меня в том, что я не даю тебе свободы выбора. Ты ревнуешь к нашей новой семье и постоянно мешаешь нашему счастью. А потом жалуешься, что не являешься частью этой новой семьи. Ты позволяешь себе все время фантазировать и вспоминать о своем покойном отце, напоминая матери о прошлой боли. Она страдает уже от самого факта твоего существования. Только когда ты пошла в колледж, мы смогли наконец отпраздновать нашу новую свободу и родить ребенка – нашего собственного ребенка. И когда мы думали, что наконец избавились от тебя, ты опять появилась с новыми проблемами. Мне наплевать, что ты боишься, что совершила ошибку. Ты заслужила… – Она сильно сжала губы. – Ты заслуживаешь, чтобы я ударил тебя по лицу прямо перед твоей матерью и младшей сестренкой.

– Прекрасно, – сказал Стэнли Джон. – А теперь, что ты можешь им ответить?

Ли собралась с мыслями и заговорила:

– Вы наказываете меня полным безразличием к моей жизни, моим друзьям, хобби. Вы всегда ведете себя холодно и резко, словно вам нужно защитить себя от меня и от того, что я собой представляю. Но это значит только, что вы купаетесь в своем желании быть жертвами и не желаете выбираться. Я люблю свою сестру. Я думаю, что она красивая, что она прекрасное маленькое существо, но вы сделали все, чтобы унизить меня. Вы демонстрировали, как сильно любите ее, и напоминали мне всеми способами, соответствующими мелочности вашей натуры, насколько я вам противна. Вы хотите, чтобы я вам подчинилась, но этого не будет. Больше не будет. Вы можете беситься сколько угодно, но я наконец-то учусь думать сама за себя. И знаете, что я решила? Вы мне больше не нужны.

Восклицания и аплодисменты. Джоанна вытерла слезы, удивленно и завистливо качая головой. Тим часто заморгал, не на шутку вжившись в образ, который он здесь представлял.

Серо-зеленые глаза Ли уставились на Тима:

– А как насчет тебя? Что было самое ужасное в твоей жизни?

– Мою дочь убили, – услышал Тим свой голос как будто со стороны.

Ли раскрыла рот, но не произнесла ни звука. Стэнли Джон сделал шаг вперед, что-то закричал, перекрикивая шум и гам, и тут же выдернул Тима из транса, в который тот погрузился. Тим в мгновение ока снова очутился в бальной зале гостиницы «Рэдиссон» – вокруг него люди рыдали и теряли сознание.

ТД подошел к их группе и окинул участников отеческим взглядом.

Тим почувствовал, как внутри у него поднимается паника, и постарался успокоиться. Он почти физически ощущал запах детской присыпки, которым была пропитана комната Джинни.

Рэкли медленно начал рассказывать:

– Это случилось около года назад. Дженни возвращалась домой из школы. Она… она так и не вернулась. Той ночью обнаружили ее тело. – Тим находился в опасной близости от правды. Он вытер нос и стал Томом Альтманом. – Хотя с финансовыми делами у меня все было в порядке, – судя по выражению лица Стэнли Джона, для него это была не новость. – Год выдался очень тяжелый. Мы с женой расстались.

– Расскажи нам о том, что случилось с точки зрения виновного, – попросил Стэнли Джон.

Тим почувствовал на себе взгляд ТД. Во рту у него пересохло. Пот застилал ему глаза. Он живо представил себе Кинделла, его вытянутый лоб и короткие густые волосы.

– Я, э-э…

– Давай, приятель, – подбодрил его Стэнли Джон. – Здесь речь идет о силе, а не о комфорте.

Тим использовал уловку, которой научился, когда проходил курс рейнджерской подготовки. Он представил, как отделяется от своего тела, выходит из него. Он повернулся и взглянул на себя со стороны.

Том Альтман сидел перед группой, говоря от имени убийцы своей дочери. Том Альтман рассказывал о каком-то мифическом убийце, говорил, что следит за девочкой, как она идет домой из школы. Но потом Тим вдруг вернулся обратно в свое тело, в ушах у него зашумело.

– Однажды она пошла одна, попрощалась с подружками на середине пути. Я медленно поехал за ней. Я окликнул ее по имени. А когда она повернулась, затолкал ее в свой фургон. Я заклеил ей рот. Отвез ее к себе, где я мог быть с ней… – Тим почувствовал, как отяжелело его тело, – наедине. Я зажал ей руки. Разрезал ей пальто ножом для открывания коробок. Она была маленькой и бледной. Она не двигалась. По-моему, она не понимала, что происходит. Я не хотел, чтобы она пугалась. Но она была напугана, ее страх усиливался, когда я разрезал ее трусики. А потом мнебыло очень страшно, когда я резал ее ножовкой. Я не знал, куда девать то, что от нее осталось, поэтому я просто выбросил ее расчлененное тело у залива.

Из глубины поднялась печаль и застряла где-то в горле. Тим кашлянул. Глазами присутствующие рвали его на части. Ли неотрывно смотрела на него, ее взгляд пронизывал Тима. Он не отводил взгляда от Ли, даже когда другие хлопали его по спине или обнимали.

ТД отошел на несколько шагов, но так, чтобы все слышать.

– Боже мой, – вклинился Стэнли Джон, – отличная работа. Можно многое узнать, исследуя то, как человек идентифицирует себя с убийцей собственной дочери.

Глядя на неподдельный благоговейный ужас, написанный на лице Стэнли Джона, Тим вздрогнул. Он все время повторял себе: «Я Том Альтман», чтобы подавить свой естественный инстинкт, который призывал его двинуть Стэнли Джону кулаком по челюсти. Еще больше его обеспокоило то, что он почувствовал, как все его существо откликается на следующее предложение Стэнли Джона:

– Теперь давай посмотрим, как ты ответишь этому парню. Том? Ну же, давай. Убийца твоей дочери высказался. Теперь ответь ему.

Тим с секунду подумал, но, кроме отвращения, он не чувствовал ничего:

– Мне нечего ему ответить. Он просто убил девочку, которая случайно оказалась моей дочерью. Выговаривать ему это – все равно что объяснять злой собаке, почему нельзя кусаться. Он просто животное. Ответа нет.

Стэнли Джон наклонился к Тиму:

– Программа подскажет тебе ответ.

Вдруг зал погрузился в темноту, раздался пронзительный визг труб, заиграла музыка. Люди слепо, лихорадочно стали пробираться обратно к местам для слушателей. Тим воспользовался этой суматохой, чтобы последовать за Ли. Когда она нырнула за занавеску, он спрятался поблизости.

На этот раз ТД не мерил шагами сцену. Он сидел на ней, а по обеим сторонам от него сидели Стэнли Джон и Джени. Он говорил тихо и мягко:

– Я хочу, чтобы вы все легли на пол для нашей первой групповой медитации. Закройте глаза. Убедитесь, что лежите свободно, не касаясь соседа никакой частью тела. – После каждой фразы ТД делал четко выверенную паузу. – Расслабьтесь. Отбросьте все мысли. Вы здесь только ради себя. Это ваше время. Теперь обратите внимание на свое дыхание. Прислушайтесь к тому, как вы дышите. Почувствуйте, как кислород заполняет ваши легкие. Почувствуйте, как все вредоносное, грязное выходит из вас, когда вы выдыхаете воздух. Теперь сосредоточьтесь на пальцах ног. Глубоко вздохните, очиститесь. Пошлите чистую, насыщенную кислородом кровь к пальцам на ногах.

Глубокий голос ТД действовал усыпляюще, каждую команду он повторял по три раза. Люстры стали гаснуть, осталось лишь слабое свечение. Большинство людей неподвижно лежали на полу, их мысли витали в неизведанных высотах. Комната погрузилась во тьму. Тим, сгорбившийся за колонкой у занавески, за которой скрылась Ли, почувствовал, что глаза у него закрываются, нащупал нужную точку на руке и нажал на нее, чтобы не вырубиться окончательно.

ТД медленно говорил:

– Вам шесть лет. Вы стоите перед дверью своей детской. Вы пойдете за мной. Позвольте мне вести вас. Давайте откроем дверь, вы и я.

Тим стянул теплую куртку и стал потихоньку отстегивать от нее толстую подкладку, стараясь не шуметь.

– Войдите внутрь. Я оставлю вас. Не бойтесь.

Тим отстегнул подкладку, зажал ее под мышкой и на животе прополз пару метров до занавески. Когда интонация ТД изменилась, Тим застыл. Он несколько секунд подождал, пока ТД не начал давать указания. Потом Рэкли снова начал двигаться.

– Вот ваши любимые игрушки. Плюшевый медвежонок – брошенный. Ваше одеяло – изорванное. Ложитесь на свою маленькую кроватку. Поднимите зеркало, посмотрите на себя, на свой вид. Посмотрите, какой у вас грустный вид. Посмотрите, как вы одиноки.Какой смущенныйу вас вид. Испуганный.Как вы некрасивы.

Из темноты на Тима беспощадно неслись образы из детства, он не мог их удержать. Пустой стол матери. Отец, который отдает его на попечение тетушке своей любовницы, а сам уезжает якобы в командировку – женщина все три недели вставала с постели, только чтобы вытряхнуть свою пепельницу и разогреть замороженные полуфабрикаты.

– Почему вы плачете в одиночестве в своей постели? Что сделало вас жертвой? Папа забыл с вами поиграть? Мама не поцеловала вас перед сном? Они все еще там, эти невыполненные обещания, они мучают вас, подчиняют вас себе.

Тим протянул руку и отдернул занавеску, заморгав от потока света. Ли стояла, повернувшись к нему спиной, сосредоточившись на звукооператорском пульте. Как Рэкли и надеялся, она была одна.

Он скользнул в зону для Про и развернул на полу подкладку куртки: она превратилась в грязно-зеленый мешок. Идея принадлежала Питу Криндону. Тим наклонился вперед, поддернул штанину и вытащил тонкую, завернутую в ботинок фляжку из левого ботинка. На верхнюю часть ботинка было намотано несколько полосок скотча. Искусно воспользовавшись глубоким голосом ТД для того, чтобы скрыть шум, Тим отодрал их и приклеил себе на руку. Он развернул фляжку. Прячась за шкафом на колесиках, Тим приблизился к Ли, не дыша, сжимая в руках мешок.

Он прекрасно себе это представлял: вот он подходит, обхватывает ее одной рукой, прижимает ей платок ко рту, усиливает давление руки. Дальше он быстро уложит ее на пол, замотает ей лодыжки скотчем. Тонкими полосками скрепит большие пальцы – если заклеить запястья, наверняка останутся синяки. Он натянет ей на голову мешок, перекинет Ли через плечо и сбежит по пожарной лестнице на стоянку, прежде чем ТД заметит сбой в звуковом сопровождении медитации. «Хаммер» стоит в переднем ряду. Ключ от зажигания лежит у Тима в кармане брюк, он чувствовал его бедром сквозь тонкую ткань.

Он двинулся вперед, эфир капал с платка на ковер. Из-за плеча Ли виднелась табличка «Запасный выход». Тим молча сделал последний разделявший их с Ли шаг. Теперь он легко мог протянуть руку и погладить кончики ее волос.

Звучащий в усилителях голос ТД продолжал свою смертоносную работу:

– Смотрите, вот ваша мать, полная жизни и ошибок. Вот ваш отец со всеми его недостатками. Смотрите, какой он на самом деле. Почему в нем живет потребность превратить вас в жертву?

Тим опустил носовой платок.

Ли повернулась и прикрыла рот рукой, не сумев сдержать довольную улыбку.

– О, – хрипло прошептала она, – это ты.

Выражение ее лица изменилось, когда она увидела мешок в его руке, куски скотча, свисающие с его запястья…

Если она крикнет, сюда сбежится куча зомби в синих рубашках.

– Ты здесь для того, чтобы меня похитить. – В ее голосе послышались острый страх и обида.

Тим засунул мокрый платок в карман:

– Уже нет.

– Ты лгал. Как все остальные. – Ее щеки задрожали, она готова была расплакаться. Ли попятилась к занавеске, и Тим ничего не сделал, чтобы ей помешать. Она втянула в себя воздух, намереваясь закричать, но замолчала и повернулась к нему:

– Твоя погибшая дочь. Ее ты тоже выдумал?

– Нет.

Они смотрели друг на друга, звукооператорский пульт гудел рядом, распространяя вокруг тепло. Тим едва успел отметить про себя неожиданно повисшее в зале молчание, как вдруг из-за занавески раздался какой-то треск, за которым последовал вопль ТД, не усиленный микрофоном:

– …что случилось у меня со звуком?

Ли бросилась обратно к пульту:

– О черт! О черт!

Тим быстро нырнул за вешалку, растянувшись на полу на животе. Как раз вовремя, в этот момент Скейт отдернул занавеску одной рукой, другой он прижимал к уху рацию. Из-за пояса у него выглядывала рукоятка ножа – явно не та вещь, которую обычно приносят с собой на семинар.

Он заметил разложенную на полу подкладку и одним быстрым движением вынул нож из-за пояса. Он держал нож лезвием вверх, глядя на Ли:

– В чем дело?

В зале, в котором сидело несколько сотен Нео в ожидании новых указаний, повисла тишина.

– Ни в чем, – выдавила из себя Ли.

Скейт ногой пихнул тряпку на полу:

– А это еще что такое, черт возьми?

– В нем спрятан кабель от микрофона.

Тим, не дыша, следил за этим разговором через целлофановые чехлы, которыми была укрыта висящая на вешалке одежда.

Из рации Скейта снова послышался голос ТД:

– …ну …что там у вас?

Ли, поджав губы, смотрела на лезвие ножа в руках у Скейта:

– Я… просто отключилась. Вошла в общую медитацию.

Скейт окинул Ли взглядом. Наверное, он заметил, что ее голос слегка дрожит. Наконец он нажал на кнопку рации и засунул нож обратно за пояс:

– Она вырубилась.

– Пожалуйста, объясни Ли, что, если она не устранит неполадку в работе микрофона, я потеряю всю группу.

Нагнувшись над графическим стабилизатором, Ли возилась с рычагами, регулирующими частотность. Скейт окинул ее долгим взглядом, потом вышел.

– Убирайся отсюда, пока свет не зажегся, – сказала Ли. – Если Скейт тебя поймает, мы оба окажемся по уши в дерьме.

Тим поднялся на ноги и остановился, не зная, как поступить.

– Ты уже достаточно всего сделал. Все. Просто уходи. Сейчас же.

– Мамочка! – закричала женщина тоненьким, как у маленькой девочки, голоском. – Ма-а-а-мочка-а-а-а!