Текст книги "Программа"

Автор книги: Грегг Гервиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

Через несколько секунд зал наполнился высокими громкими криками. От этого хора у Тима мурашки по спине побежали. Больше всего это смахивало на совместное пение пациентов психушки.

Тим подполз к занавеске и выглянул. Скейт ушел на свой пост, но несколько Про ходили по рядам и поддерживали вошедших в явный клинч людей жалобными причитаниями:

– Мамочка. Папочка. Где вы?

Стэнли Джон и Джейн ходили между распростертыми на полу вопящими хныкающими телами и добавляли жару:

– Мы вообще не хотели ребенка. – Со лба Джени, склонившейся над рыдающим мужчиной, градом катился пот. – Ты никчемный.

Тим внимательно понаблюдал за передвижением людей в синих рубашках, потом, улучив момент, быстро перекатился на ковер. Он как раз успел выкатиться на открытое место, когда на него обрушился сверху голос Стэнли Джона:

– Что ты здесь делаешь?

– Мама, – проревел Тим, – где моя мама?

– Ей нет до тебя никакого дела. Она тебя бросила. – Стэнли Джон двинулся дальше, чтобы пораспинать еще кого-то.

Сквозь общий шум и смятение пробивался мощный властный голос:

– ТД здесь с вами. Вы в безопасности. Ваш провожатый здесь. – Постепенно общая истерика прекратилась, слышались только отдельные отрывочные всхлипывания. – А теперь я выведу вас из детской. Повернитесь и попрощайтесь со мной, вашим провожатым. Я сейчас уйду, но я всегда буду здесь, внутри вас. Всегда. Когда свет в комнате зажжется, вы проснетесь и не будете помнить ничего из того, что с вами произошло.

Зажегся свет, и все зашевелились, поднялись на ноги. Больше всего сцена походила на то, что павшие на поле боя вдруг ожили и встали. Когда Нео, пошатываясь, вернулись на свои места, ТД продолжил как ни в чем не бывало:

– В Программе мы больше всего презираем жертву. Не знаю, как вы, а я жутко устал жить в обществе жертв. У нас можно подать в суд на табачную компанию, потому что вы по своей воле курили тридцать лет. Можно подать в суд на телепередачу, если ваш тупой ребенок себя поджег. Черт, да можно даже «Макдоналдс» засудить за то, что человек отрастил себе жирную задницу. Лучше не гладить коллегу по руке, иначе вас могут обвинить в том, что вы ее домогаетесь, делаете из нее жертву. В Программе мы сами отвечаем за свои решения. Мы не прикрываемся отговорками. Но некоторые из вас все еще склонны это делать. И такой ход мыслей заразен. Вы должны отвергнуть желание быть жертвой. Нет ничего бесполезнее, чем попытки ублажить, потворствовать, нравиться. Это признаки беспомощности. Вы должны вести себя так, как считаете нужным, делать все для себя. Не смейтесь из вежливости. Не звоните маме из чувства долга. Таким действиям не место в Программе. Здесь мы приветствуем силу… – Он обвел рукой слушателей.

– А не комфорт!

– Комфорт, удобство сделают вас слабыми. Только сила освободит вас. Мы стремимся к приверженности…

– А не к счастью!

– Вам не нужно быть счастливыми. Счастье для идиотов. Вы должны быть решительными. Вы должны проявить приверженность. Иногда это может означать страдание. Иногда – тяжелую работу над собой. Вы готовы работать над собой?

– Да!

– Я хочу, чтобы каждая группа выбрала самую большую жертву, которая подойдет сюда и сядет в Ряду жертв. – ТД положил руки на спинки двух стульев из длинного ряда, который прилежные Про соорудили на сцене. – Считайте это интенсивной терапией. – Он заговорил тише, в его тоне послышалась угроза. – Один из Про присоединится к нам на сцене. Вы уже знаете, кто это будет. – Ли, нагнув голову, прошаркала к сцене. ТД помог ей подняться на сцену, в его глазах мелькнуло милосердие, хотя улыбка оставалась жесткой.

В зале послышался шум – Нео отчаянно ссорились. Несколько Про подошли к группам с подносами с лимонадом и батончиками, как торговцы на бейсбольном матче. Люди вцепились в то, что им дали, разрывая обертки батончиков зубами, хлюпая и чавкая, как узники концлагеря, попавшие на продуктовый склад. Тим почти слышал, как сахар бурлит у них в крови, превышая все допустимые нормы. Собрав всю волю в кулак, он заставил себя не следовать общему примеру. Какая-то женщина закричала, что у нее сейчас мочевой пузырь лопнет. Ей сказали, чтобы она представила, что он пуст.

В группе Тима на Джоанну – первую претендентку в Ряд жертв – обрушился поток обвинений. Ее неспособность защититься только подтвердила справедливость сказанного. Когда Ряд жертв заполнился, она оказалась рядом с Ли.

ТД вышагивал перед несчастными «избранными». Он начал со студентки медицинского колледжа и умело подвел ее к тому, чтобы она признала, что в детстве специально довела себя до диабета, чтобы привлечь внимание своего отца. Сидящий рядом с ней подросток, который явно слишком рано начал лысеть, сообщил, что два раза курил травку и дрался с другими парнями в старших классах. Всего за несколько минут ТД убедил его в том, что он конченый наркоман, всю жизнь отказывавшийся отвечать за свои действия.

Двигаясь дальше по ряду, ТД все больше переходил на личности. Толпа с удовольствием поддерживала оскорбление несчастных, шумно выражая свое мнение в перерывах. Когда Джоанна запнулась, не зная, как отвечать на один из его вопросов, ТД достал откуда-то зеркало и протянул его Джоанне:

– Посмотри на себя, – говорил он с ледяным спокойствием, – ты жирная. Твой вид вызывает отвращение. С чего людям хотеть быть с тобой? Что? Что, Джоанна? Что ты там бормочешь? Какие чувства я в тебе вызываю?

– Вы заставляете меня чувствовать себя униженной.

– Неправда. Тычувствуешь себя униженной. Не пытайся сказать, что это моя вина. Скажи мне, что я говорю чушь. Ну давай, скажи мне.

Она судорожно выдохнула воздух:

– Я… я не могу.

– Не могу. Мое любимое слово. – Губы ТД сжались, превратившись в тонкую полоску. – Посмотри в зеркало. Скажи мне, что ты видишь.

– Наверное, женщину, которая пытается…

– Пытается. Пытается? Давай я скажу тебе, что вижу я. – Его взгляд пронизывал ее насквозь. – Я вижу три с половиной миллиарда лет эволюции, которые работали на то, чтобы ты поднялась с четверенек, чтобы у тебя развились большие пальцы. Я вижу триллионы других существ с несколько отличными от твоих физическими характеристиками, системой восприятия, познавательными способностями, которые умерлидля того, чтобы ты могла здесь сегодня сидеть. Я вижу невероятно развитый головной мозг. Я вижу тысячи лет культурного развития, в результате которого появились поля и фермы, обеспечившие питание, которое способствовало формированию клеток твоего тела. Я вижу солнце, которое согревало эти растения, вселенную, которая создала это солнце. Я вижу жизнь, время и пространство, вылившееся в форму человеческого тела, в этот венец творения. И ты не можешь… что? Скажи, я несу чушь?

Она дышала так тяжело и шумно, что едва различала его слова:

– Ты несешь чушь.

– Знаешь что? Мне не кажется, что я несу чушь. Ты не можешь заставить меня почувствовать что-либо. Знаешь почему, Джоанна? Потому что я не жертва.И, если бы ты не была жертвой,ты смогла бы перенести пару-тройку оскорблений. Если бы ты не была жертвой,ты могла бы принять критику в свой адрес.

Джоанна потянулась к своему ингалятору.

– Ах да. Твой способ вызывать сочувствие. Ты заболела астмой, чтобы люди тебя жалели? Где твое самоуважение? Ну раз тебя так волнует мнение других людей… – Он повернулся к слушателям. – Давайте выскажем ей свое мнение, ребята.

Толпа словно взорвалась. Нео вскочили, выкрикивая оскорбления:

– Жирная свинья!

Какая-то женщина в несколько раз толще Джоанны с особым рвением взялась за исполнение роли третейского судьи:

– Ты корова! Ты жирная! Жирная тварь!

Джоанна согнулась пополам, спрятав голову в коленях. Джени выступила вперед с бумажным пакетом в руках, который в самолетах используют в случае тошноты. Джоанну вырвало, и на нее обрушилась новая волна оскорблений. Ее прическа была безнадежно испорчена.

– Так, хорошо, – сказал ТД. – Ты должна очиститься от ненависти к себе.

Пока Джоанну рвало, все присутствующие продолжали выкрикивать ругательства. Наконец ТД поднял руки, и в зале моментально воцарилась тишина.

ТД начал разминать Джоанне плечи:

– Я горжусь тобой, Джоанна. Ты все выдержала, это показывает, как здорово ты выросла. Когда закончишь с Программой, ты будешь сильной, и тебе никогда не придется чувствовать себя так. Теперь встань и поклонись.

Джоанна встала, и у нее подогнулись колени. Толпа подхватила одобрительные аплодисменты ТД, в которых утонули слабые протесты Джоанны.

Теперь на всем ряду осталась одна Ли. Она судорожно сжимала пальцами свою рубашку. Толпа дышала в едином, тяжком ритме.

– Ли, у тебя все еще есть сыпь?

– Да. Я решила, что у меня должна быть сыпь, потому что так я скрыто демонстрирую свое желание быть жертвой.

– Ты все еще учишься отказываться от желания быть жертвой, да?

– Да.

ТД резко повернулся, как фокусник перед произнесением «магического» заклинания:

– Покажи всем свою сыпь, которая является следствием твоего желания быть жертвой.

Ли посмотрела на него пустыми глазами.

– Ты научилась скрывать свое желание быть жертвой, вместо того чтобы избавиться от этого желания. Ты ощущаешь комфорт, скрывая это свое желание. Итак, почему бы тебе не показать всем, что ты жертва? Почему бы тебе не раздеться совсем? Ты ведь не позволишь этим людям возыметь такую власть над тобой, чтобы заставить тебя стесняться собственного тела?

В зале поднялся гул.

Ли механически начала сбрасывать одежду. Когда она закончила, ее кожа блестела от пота.

Толпа застыла в каком-то мрачном экстатическом возбуждении. Несмотря на потоки прохладного воздуха, исходящие от кондиционеров, Тим почувствовал, как его рубашка прилипла к телу. У него внутри все опустилось, когда он наблюдал, как ТД подсказывает Ли, что делать.

На ее губах появилась неестественная улыбка, и она крикнула:

– Вот мое тело! И вы не можете заставить меня его стыдиться! Я отрицаю желание быть жертвой! Я отрицаю комфорт! Я превозношу силу!

Оглушительные аплодисменты. Когда Ли взяла одежду и сошла со сцены, ТД сказал:

– Не удивлюсь, если это физическое проявление желания быть жертвой скоро пройдет.

Упражнения, оры и групповые медитации продолжались, тянулись бесконечно и мучительно долго, постепенно подмывали разум и нормальность Тима до тех пор, пока его не обуяло дикое желание сдаться на их милость. Но он боролся каждую секунду дня, вечера и ночи. Тим концентрировался, размышлял, делал все, чтобы его не затянуло в эту воронку сумасшествия. Он использовал боль, чтобы не поддаваться ритмичному биению барабана и бесконечному вспыхиванию и затуханию света: Тим изо всех сил вдавливал одну руку в другую. На его ладони появились царапины от постоянного вжимания в нее ногтя большого пальца другой руки. Тим подумал, что это было бы даже забавно, если бы не приносило столько неприятных ощущений.

В последние часы огромное количество картинок сменяло друг друга с молниеносной скоростью, как при вспышке фотоаппарата. Джоанна, стоящая на стуле и кричащая:

– Я злюсь! Я разрешаю себе злиться, потому что могу постоять за себя!

Свернувшаяся в позе зародыша Шелли, вокруг которой ходил Стэнли Джон, выкрикивая:

– Твой отец издевался над тобой в детстве в сексуальном плане? Поэтому ты выросла шлюхой?

Ее кивок и то, как она ответила, перед тем как засунуть большой палец себе в рот:

– Н-наверное. В некотором роде.

Громкие аплодисменты. Звуки записанного на пленку сердцебиения. Глухой стук барабана.

Ли больше не появлялась.

Под аккомпанемент громкой музыки ТД поклонился и сказал:

– Мы с вами скоро свяжемся и предложим дополнительные семинары, чтобы вы могли продолжить рост. А пока хочу вас поздравить. Вы на правильном пути. Я горжусь вами, потому что у вас хватило мужества…

– Включиться в Программу!

Получив обратно часы и сотовые телефоны, участники семинара поспешили к выходу, радостные, возбужденные. Они обсуждали, сколько всего нового здесь узнали, и соревновались за звание лучшего в этом шоу.

Тим почувствовал легкое головокружение, оперся рукой на спинку стула и опустился на сиденье. Он ничего не ел и не пил уже почти двое суток.

Стэнли Джон подошел к Тиму и нагнулся над ним, упершись руками в колени:

– Эй, приятель. Ты сегодня отлично поработал. У меня для тебя прекрасная новость. ТД хочет на минутку пригласить тебя в зону Про.

За спиной Тима появились Рэндел и Скейт, и он подумал, что его раскрыли. Теперь его постигнет та же судьба, что и частного детектива Дэнни Катангу.

Они прошли за занавеску. ТД расслабленно сидел в кресле с белым полотенцем на шее. Вокруг него суетились Про. Прямо Элвис, окруженный толпой своих почитателей. Справа от него Ли разбирала пульт. Она бросила короткий взгляд на Тима и отвернулась. Он был уверен, что Ли его выдала. А еще Тим усмехнулся про себя, когда заметил, что она набила его мешок кабелями.

– Том, друг мой, садись. – ТД похлопал по легкому складному стулу, и Рэкли с благодарностью на него опустился. Только сейчас Тим заметил, что моложавое лицо ТД усыпано бледными веснушками. После двадцати четырех часов выступления в нем чувствовались пыл и рвение.

Скейт встал у Тима за спиной, и Тим стал следить за его отражением в металлической панели. Рэкли весь напрягся, готовый драться или бежать изо всех оставшихся у него после марафона сил.

– Рад с вами познакомиться, сэр.

– Ну-ну. Пожалуйста, называй меня Учитель. – ТД скрестил длинные ноги. – Ты произвел на меня сильное впечатление.

Тим вздохнул. К счастью, его вздох выглядел так, словно он был удивлен и польщен. В горле у Тима совсем пересохло.

– Нужно быть по-настоящему сильным, чтобы встать на позицию убийцы своей дочери. Я думаю, ты примирился с убийцей, и именно поэтому тебе нечего ему сказать. Я думаю, ты не примирился с чем-то другим. С тем, как ты повел себя после смерти дочери?..

ТД случайно нажал на очень больное место. Тим какое-то время помолчал, раздумывая над тем, как стоило Тому Альтману реагировать на этот вопрос. Он решил не жаловаться:

– Это было трудное время.

ТД чуть заметно кивнул. Похоже, именно такого ответа он и ждал:

– Я хочу перевести тебя на следующую ступень.

Ли не поворачивалась к Тиму.

– Правда? Вроде как стать Про?

– Мы попросили всего несколько человек – Нео, которых мы считаем очень способными, – приехать на наше ранчо в понедельник на специальный трехдневный курс.

Ли замерла, ее шея и плечи напряглись.

– Понимаешь, то, что было сегодня… – ТД взмахнул руками, – …это только начало. Тестовая модель, не более того. Мы оптимизируем и совершенствуем Программу. Семинары нового поколения будут намного эффективнее. Сейчас меня интересует только одно: мне нужно отобрать из сотен и даже тысяч Нео несколько человек с потенциалом, который позволит им сделать следующий шаг вместе с нами. Буду откровенен – мы уже набрали нужное нам количество человек, но мы очень хотим, чтобы ты к нам присоединился.

Похоже, состояние Тома Альтмана в 90 миллионов долларов сработало. Отличная схема: использовать Круг приближенных в качестве постоянного источника финансирования для расширения Программы. Так ТД избегал неизбежных хлопот, связанных с созданием фондов, выплатой займов и переговоров с комиссиями. Даже процесс отбора он сделал выгодным для себя. Триста человек по пятьсот баксов с каждого – да отец Тима только мечтал о таких оборотах.

ТД сочувственно склонил голову:

– В чем дело? Я чувствую, что ты сомневаешься. Можешь поделиться со мной своими сомнениями.

– Я… ну… я всегда думал, что лучше постепенно входить в любое дело, – запинаясь, произнес Том Альтман.

Ли продолжила наматывать кабель на руку.

– Тебе мешает твое социальное программирование, – завораживающий сосредоточенный взгляд ТД был направлен куда-то за голову Тима – старый трюк, позволяющий загипнотизировать человека. Тим расслабился так, что лицо ТД превратилось в расплывчатое пятно. – Если хочешь быть свободным, нужно его переписать.

Том Альтман обдумал это замечание, поерзав на стуле:

– Просто слишком много всего сразу. И я все еще не отошел от… впечатлений от семинара. Можно мне сначала подумать?

– Извини, Том. Эта возможность предоставляется только один раз. У нас все продвигается очень быстро. Да и потом это же всего на три дня. Мы не просим тебя отписывать нам твой дом или что-то в этом роде.

Все рассмеялись, и Тим вдруг заметил, что вокруг них собрались слушатели. Том Альтман принял предложенную возможность не сразу, но все же пора было начинать соглашаться.

– Я хочу узнать больше. – Ли полуобернулась, и Тим рискнул взглянуть на ее профиль.

ТД кивнул Скейту, который выскользнул за занавеску, и снова сосредоточил все свое внимание на Тиме:

– Сегодня тебя познакомили с новой практикой. Новой реальностью. Теперь ты несешь ответственность перед самим собой, но… – он хлопнул себя рукой по колену и наклонился вперед, – может быть, ты все-таки еще не готов.

Том Альтман напрягся и ответил:

– Я готов.

ТД наградил его радостной улыбкой:

– Рад, что ты решил к нам присоединиться.

– Как мне туда добраться?

– О, у нас не принято, чтобы люди просто приезжали на ранчо, – губы ТД искривились от одной мысли о такой пошлости. – Рэндел за тобой заедет. Где ты живешь?

– Ну, вообще-то, я в последнее время скитаюсь по друзьям. – Тим шепотом добавил, – Развод.

ТД понимающе улыбнулся:

– Ускоренный смертью твоей дочери, да?

Тим показал более взволнованную жестикуляцию:

– В какой-то мере. Да, можно и так сказать.

– Ну, у нас потом будет время, чтобы в этом разобраться. – ТД закусил нижнюю губу. – Может быть, Рэндел встретит тебя в отеле в понедельник утром? В восемь устраивает?

Скейт вернулся. Он привел с собой Джейсона Стратерса из «Стратерс Авто Молл» и теперь держал его в ожидании у занавески.

Тим встал, ощущая легкую слабость и головокружение.

ТД пожал ему руку:

– Добро пожаловать в будущее.

21

На рассвете Тим ехал домой. Ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы не отключиться. В голове все путалось, а тело отказывалось понимать, что сейчас раннее утро. Когда Тим позвонил Уиллу Хеннингу в пять утра, тот не очень рад был его слышать. Но при упоминании Беттерса Уилл взбодрился – наконец-то у него появилась конкретная мишень. Когда Тим рассказал о том, как передумал похищать Ли, он в полной мере ощутил, каким тираном должен быть человек, чтобы протолкнуть в производство фильм с бюджетом в сто миллионов долларов.

– Как ты посмел меня ослушаться! Это вообще не твоего ума дело! Я клиент, значит, и решать мне!

– Я судебный исполнитель США, сэр. У нашей службы клиентов не бывает.

– Ты вернулся на службу только благодаря мне. Один звонок Марко, и ты опять будешь работать охранником в каком-нибудь торговом центре.

– Если вы считаете, что это самый эффективный способ достигнуть своей цели, то валяйте.

– Ты думаешь, что можешь меня за нос водить?! Да я в семидесятые работал с самим Марлоном Брандо! – Тим не смог сдержать смеха. Уилл мрачно вздохнул. – Ты лживый подонок.

– Я обещал помочь Ли, а не похитить ее.

– Мы оба знаем, что сейчас это одно и то же.

– Единственным законным обоснованием для задержания Ли может быть угроза жизни. Но ее жизнь вне опасности. Она прекрасно осознает свои действия. Никаких признаков физического насилия я не заметил. Даже наоборот, меня впечатлили ее способности.

– Ты забываешь, что именно из-за своих так называемых способностей она попала в секту, где людям капитально промывают мозги.

– А вы благодаря своим способностям стали продюсером в Голливуде. Уверен, многие задумались бы над этим небезынтересным фактом.

– Не шути с нами, пристав. Эмма просто с ума сходит. У нас бессонница. Мы…

– Сэр, при всем моем уважении вы в данном случае не являетесь жертвами. Жертва здесь Ли.

– Теперь ты заговорил как чертов психоаналитик.

– Нет. Просто, когда мою дочь убили, я понял, что об этом ни в коем случае нельзя забывать.

На этот раз Уилл промолчал. Тим заехал в гараж и выключил мотор. У него болели плечи, и боль тупо отдавалась в голове.

– До свидания, Уилл. – Тим захлопнул телефон и вылез из «хаммера».

На кухне Тим вытащил из кармана стаканчик, который тайком унес из гостиницы «Рэдиссон», – на его донышке задрожали капли вишневой жидкости. Тим поставил стаканчик на стол, а рядом положил шоколадное пирожное с орехами и прошел в гостиную. Там на диване спал Медведь. На полу лежал Бостон и дышал в такт со своим хозяином. Тим почувствовал, как у него внутри все сжалось от благодарности.

В спальне Дрей сидела на кровати, облокотившись на подушки, телевизор кричал чуть громче, чем нужно. Дрей крепко спала.

Он посмотрел на отражение ее лица в зеркале, висящем на противоположной стене, – лицо у нее было такого же серого оттенка, что и у него самого. В животе у Тима больше не урчало – он преодолел пик голодных мук несколько часов назад. Сердце билось неровно, все еще не придя в норму после всего, что случилось за последние сутки. Слипающимися глазами он смотрел на спящую жену, получая удовольствие от этой простой домашней картины.

Тим ощутил, как все его тело медленно охватывает смертельная усталость.

Дрей открыла глаза и так ему улыбнулась, что у него защемило сердце. Она протянула руки и сказала хриплым со сна голосом:

– Ты вернулся.

Она обняла его, а Тим запустил руки ей в волосы, массируя голову, – ей нравилось ощущать такие прикосновения, когда она уставала.

– Дай мне на тебя посмотреть. – Дрей слегка отстранилась. – Боже правый. Даже когда ты шесть дней провел в плену в Боснии, ты выглядел не так плохо. Что они с тобой делали?

Тим с трудом выдавил из себя не очень связный рассказ. Когда он в третий раз описывал групповую медитацию, Дрей кивнула:

– Я поняла.

– Ты все это время ждала меня, не спала?

– Пыталась. Мы думали, что ты должен был вернуться вчера после обеда. Я почувствовала напряг, позвонила Медведю, и мы с ним сидели и делали вид, что смотрим телевизор.

– Я не мог позвонить. Там не было телефонов.

Дрей откинула покрывало:

– Иди сюда.

Тим растянулся на кровати. Дрей наклонилась вперед и издала какой-то странный звук:

– Я неважно себя чувствую. Медведь сказал, что знает место, где можно заказать отличные суши. Я ему поверила.

– Большая ошибка.

– Она может стать моей последней ошибкой. – Дрей внимательно посмотрела на мужа, в ее взгляде безошибочно читалось облегчение.

Тим откинулся на подушку:

– Там у них целая схема отработана. Настоящий конвейер.

– Я рада, что ты решил уйти. Во что бы она ни вляпалась, она не заслуживает того, чтобы ее вытащили на улицу с мешком на голове, погрузили в машину, а утром она оказалась бы в руках у своего папочки. С деньгами мы как-нибудь разберемся. Мы всегда справляемся. – Она все еще гладила его, убирая волосы у него с лица. – Тимоти, с тобой все в порядке?

– Я не хочу оставлять ее там. Я не могу этого сделать.

Глаза Дрей блеснули, ей понадобилась минута, чтобы справиться со своей реакцией:

– Ей повезло с тобой. Я имею в виду Ли.

– Со мной повезло тебе.

Дрей говорила взволнованно:

– Ты понимаешь, о чем я.

– Там дюжины людей, которые находятся у них в подчинении.

– По доброй воле.

– То, что там происходит, это уж точно не по доброй воле, Дрей.

– Подожди. Остынь немного. Давай все обсудим. Поехав на ранчо, ты подвергнешь себя еще большей опасности.

– В этом заключается наша работа. Мы рискуем, чтобы защитить других. В этом наш долг. Это нужно делать всегда, в любом случае, а не только тогда, когда нам это удобно.

Дрей скрестила ноги по-турецки:

– Нет, мы рискуем для того, чтобы защищать закон.

Тим уставился в пол.

– Там нет состава преступления, – сказала она.

– Я его найду.

– К черту Декларацию прав человека. – Ее голос смягчился. – Ты уже ходил этой дорогой, Тимоти. Если ты полезешь в это, а состава преступления там не обнаружится…

Тим отвернулся.

– …ты снова окажешься по другую сторону закона.

Теперь, когда Тим вернулся домой, в безопасное и спокойное место, в нем снова начало закипать раздражение:

– Этот парень гребет деньги лопатой. Он намерен и дальше расширяться. Я этого не позволю.

– А ты уверен, что дело в этом?

У Тима глаза болели от усталости.

– А?

Дрей наклонила голову в сторону коридора. Этот жест как-то сам собой стал у них символизировать Джинни и ее потерю. Тим вспомнил, как на семинаре он говорил от имени Кинделла, и по спине у него пробежал холодок.

– Ну давай говори, Дрей.

– У тебя нет такого ощущения, что ты хочешь защитить Ли?

– Сейчас я точно хочу ее защитить. Она прикрыла меня и приняла из-за этого очень жестокое наказание. Это врожденная черта. Такая девочка, как она, заслуживает лучшего.

– Все дети заслуживают лучшего, но это лучшее они, слава богу, получают не от федеральных властей.

– Ей промывают мозги, Дрей.

– Правильно. Так что она может выдать тебя в любой момент. Может быть, уже выдала. Ты действительно хочешь доверить свою жизнь этому ребенку? Возможно, они уже ждут тебя. Может, как раз сейчас примеривают петлю.

– Она этого не сделает.

– Ну да. Она ведь прекрасно все понимает. Либо ей промывают мозги, а в этом случае ты не можешь на нее рассчитывать. Либо это ее собственный обдуманный выбор, и тогда ты должен отступить и оставить ее в покое.

Тим с трудом сумел противостоять искушению согласиться с этим разумным доводом. Вместо этого он сказал:

– Если она расскажет про меня сейчас, ее накажут еще строже за то, что она не сказала раньше.

– На первый взгляд создается такое впечатление, что ей нравится, когда ее наказывают. – Дрей закусила нижнюю губу. – Как она выглядит?

– Она выше, чем я думал. Хрупкого телосложения…

– Хрупкого? – По тону Дрей Тим сразу понял, что допустил промах. – Она хрупкая?

– Ну худенькая, да.

Дрей переложила книгу с колен на тумбочку у кровати. Тумбочка при этом дернулась так, что стоящая на ней лампа зазвенела.

– Так, ладно, она хрупкая. Что еще? У нее светлые волосы?

– С чего ты взяла, Дрей?

– Не знаю. Почему бы тебе не спросить об этом Ли с ее хрупким телосложением? Почему ты так ревностно относишься к этому делу?

– Увидев то, что там было… – Тим посмотрел на свои руки, смиренно лежащие на покрывале. На секунду он задремал, но одернул себя, когда почувствовал, как голова опускается.

Дрей сдвинула брови. Она моментально остыла. Через секунду она просунула Тиму в кулак два пальца, и он осторожно их сжал. Тим почувствовал, что не может больше держать глаза открытыми. Последнее, что он запомнил, перед тем как провалиться в сон, это прикосновение губ Дрей к своей щеке.

Огромная ладонь накрыла плечо Тима и стала энергично его потряхивать. Тим перекатился на другой бок, прикрыв глаза рукой:

– Который час?

Над ухом раздался голос Медведя:

– Больше двенадцати. Вставай, шеф хочет тебя видеть.

Тим застонал и сел в постели. У него болели мышцы во всем теле. Похоже, Уилл не стал откладывать в долгий ящик жалобу и сразу озвучил Таннино свое недовольство Тимом.

– Дома?

– В офисе. Он уже давно практикует субботние смены. Тем более что работа в выходные хорошо оплачивается. Некоторые из нас уже тоже по полдня отпахали.

Тим открыл глаза и моргнул от яркого света. Медведь довольно жевал шоколадное пирожное.

– Где ты это взял?

– На кухонном столе. А что?

– Это улика, ты, обжора!

Медведь перестал жевать и наклонил пирожное так, что стало видно – от него осталась только половина.

– Подожди. – Он поспешил в туалет. Тим услышал всплеск, а потом шум спускаемой воды в унитазе. Медведь вошел в комнату, вытирая рот рукавом рубашки. – Порядок, – сказал он, – но об этом никто не должен знать.

– Где Дрей?

– Я уговорил ее заехать в больницу перед работой. Ей все еще было плохо после суши.

– Может, она съела несвежее ореховое пирожное?

Медведь не улыбнулся в ответ на эту шутку.