Текст книги "Повести и рассказы (ЛП)"

Автор книги: Говард Фаст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 57 страниц)

– Я знаю, – уныло кивнул я.

– И не можете…

Я горестно потряс головой и поманил пальцем Лидию.

– Вы правы, милая тетя. Я – последний подлец. Я потом постараюсь написать вам письмо. А пока самое разумное для нас – как можно быстрей унести ноги.

– Прямо сейчас?

– Боюсь, что да.

– Что ж, – сварливо произнесла тетя Эвелина. – Раз нужно, то нужно. Но знай, Харви Крим, что я о тебе не лучшего мнения. – Она повернулась к Лидии. – Оставь себе это платье, милочка. И загляни в комод – там полно свитеров. Выбери себе какой-нибудь по вкусу, а то ночь обещает выдаться прохладной.

Лидия заспешила наверх, на ходу утирая слезы. А тетя присела на кушетку и свирепо уставилась на меня.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Я медленно вел автомобиль по аллее в сторону шоссе, до которого от дома тети Эвелины было около двухсот ярдов – так уж раньше строили подобные особняки. Лидия без умолку твердила мне, чтоб я не смел так грубо обходиться с такой замечательной тетей, а я уже готовился пояснить, почему в данных обстоятельствах поступить по-другому было никак нельзя, когда мои фары выхватили из темноты машину, которая, стоя поперек дороги, полностью перегораживала проезжую часть.

Я притормозил и был вынужден остановиться. Марк Сарбайн прошагал перед носом моего автомобиля и распахнул дверцу с моей стороны.

– Вылезай, Крим, – коротко приказал он, для вящей убедительности помахав у меня перед носом толстым, 45-го калибра, уродцем с обрубленным рылом. – И ты тоже, Южная Роза, – кивнул он Лидии. – Вылезай из машины и не двигайся.

За спиной Сарбайна возникла его жена – высокая, величественная и великолепная. И ни в коей мере не озабоченная происходящим.

– Стой на месте, Крим, – прикрикнул на меня Сарбайн. – Не шевелись

– Я уже понял, – согласился я. – И стою смирно. Но это ведь просто ребячество, мистер Сарбайн.

– Позволь уж мне судить, – ухмыльнулся он.

– Я хочу сказать… Как вы собираетесь поступить с нами?

– Убить, конечно!

– Нет, – я выдавил слабую улыбку. – На мокруху вы не пойдете.

– Почему, хотел бы я знать?

– Потому что это глупо. А вы – человек разумный. Разумные люди не убивают всех подряд, кто действует им на нервы. Так поступают только слабаки и психи.

– Харви, – тихо произнесла Лидия. – Он вовсе не шутит, Харви.

– Нет, ерунда, – отмахнулся я.

– А что мне остается, Крим? – спросил Сарбайн. – Может, посоветуешь?

– Так сейчас дела не решают. К тому же, убив нас, вы подставитесь. Моя тетка знает, что вы нам угрожали.

– С ней я тоже расправлюсь. А заодно и с поварихой.

– Вы, верно, шутите? – пролепетал я.

– Харви, он ни капли не шутит, – проскрежетала Лидия изменившимся до неузнаваемости голосом. – У тебя осталось всего секунд шестьдесят, чтобы вырасти из коротких штанишек и понять, что рано или поздно все мы умрем. И вы, мистер Сарбайн.

– Что ты мелешь, черт побери! – взорвался Сарбайн. – Хелен, заткни этой дуре глотку…

– Нет! – выкрикнула Лидия. – Не двигайтесь, Хелен! Ни шагу с места! И вы, Сарбайн – не двигайтесь! И не крутите пистолетом! Посмотрите на меня! Видите? Я держу в руке парабеллум, надежнейший немецкий пистолет. Курок взведен, патрон уже в камере, а ствол направлен на вас. Будьте уверены – на таком расстоянии я не промахнусь. Я знаю этот пистолет. Из него мой отец пустил себе пулю в висок, когда вы его облапошили, а я с тех пор тренировалась каждую неделю. Да, каждый четверг, в свой выходной день ваша придурковатая горничная из Техаса ходила на полицейское стрельбище. И могу теперь похвастаться – я заткнула за пояс всех полицейских из четыреста пятьдесят седьмого участка. И сейчас я тоже попаду прямо в «яблочко»…

При свете фар было видно, как ее крохотная рука твердо сжимает пистолет.

– Что ты задумала, чертовка? – пролаял Сарбайн. Хелен шагнула к Лидии. Та крикнула:

– Ни с места! Прикажите ей, мистер Сарбайн – или станете вдовцом! Я вышибу из нее мозги с такой же легкостью, как из гремучей змеи!

– Хелен, не двигайся, черт побери! – 0н перевел взгляд на Лидию. Хорошо, ты меня убедила. Давай заключим перемирие. Убери пистолет, а я уберу свой.

– О, нет! Этот номер не пройдет, мистер Сарбайн. Или – фон Кессельринг? Не забудьте – преимущество останется на моей стороне. Да, вы можете убить Харви, но я тут же убью вас. Со мной вы ничего сделать не успеете. Только шевельните пистолетом – и я стреляю. Поверьте: мне это только доставит удовольствие. Я много лет ждала этой минуты.

– Лидия! – прошептал я. – Ты в своем уме? Ты понимаешь, что говоришь?

– О, да! И я наслаждаюсь каждым мгновением этой игры в супермена. Смелей, мой Нибелунг – проверим, какой вы храбрый. Хватит у вас отваги нажать на спусковой крючок? А я сейчас досчитаю до трех и пуля из парабеллума продырявит вам череп. Она разнесет вам висок, так мне будет приятнее. Кровь за кровь.

Сарбайн судорожно сглотнул. Пистолет в его руке начал дрожать. Облизнув пересохшие губы, Сарбайн спросил Лидию, чего она добивается. Голос его заметно охрип.

– Полной и безоговорочной капитуляции, – произнесла Лидия.

– Ты рехнулась!

– Возможно. Я давно считаю, что весь мир сошел с ума. Плевать мне на все, я стреляю. Слишком давно я мечтала, Сарбайн, как убью вас…

– Крим! – взвизгнул он. – Поговори с ней!

– Лидия, Бога ради…

– Заткнись, Харви! Я убью этого мерзавца, а ты мне еще спасибо скажешь.

– Пощади, умоляю! – взмолилась Хелен Сарбайн.

– Неужели вы любите эту гадину? – Лидия прицелилась. – Не могу поверить.

– Марк, сдавайся! – крикнула Хелен.

– Хорошо, я сдаюсь, – прохрипел он. Пот градом катился по его лицу.

– Бросьте пистолет, – приказала Лидия. – Не так! Разожмите пальцы – и выпустите.

Сарбайн повиновался. Тупорылый револьвер с глухим стуком шлепнулся на землю.

– Теперь отступите на три шага.

Он послушался.

– И вы, миссис Сарбайн! Бросьте сумочку и отойдите на три шага назад.

Хелен Сарбайн сделала так, как ей приказали.

– Повернитесь кругом – оба!

Сарбайны повернулись к нам спиной.

– Руки за спину!

Пленники повиновались.

– Подбери его пистолет, Харви, и сунь в свой карман.

Я быстро нагнулся и спрятал тяжелый револьвер Сарбайна в карман.

– Теперь – свяжи их!

– Чем?

– Не будь дураком, Харви. Сарбайна – галстуком. Ее – ремнем. Только пригибайся ниже – не перекрывай мне линию огня.

– Господи, вот не ожидал, что ты окажешься такой кровожадной, только и пробормотал я.

– Благодари Бога, что я такая, Харви.

Я поспешно содрал с себя галстук и принялся связывать запястья Сарбайна у него за спиной. Он тем временем пытался уговорить меня пойти с ним на сделку. Уголком глаза я заметил, что Лидия копается в сумочке Хелен Сарбайн.

– Что скажешь, Крим? – лихорадочно шептал Сарбайн. – Мой пистолет у тебя. Она ведь и тебя шлепнуть может. Она же чокнутая.

– Да замолчите вы! – прикрикнула на него Лидия.

В этот миг нас ослепил свет дальних фар – свернувшая с шоссе машина неслась к нам на бешеной скорости. Завизжали тормоза, машина остановилась и двое патрульных в форме полиции Нью-Хоупа кинулись к нам с пистолетами наперевес.

– Не двигаться! – выкрикнул один из полицейских. – Кто из вас Харви Крим, а кто – Лидия Андерсон?

– Крим это я. А вот мисс Андерсон.

– Да, это Крим, – сказал его напарник с нашивками сержанта. – Я его помню. Заносчивый малый, никогда ни с кем из ребят не здоровался.

– Он и сейчас такой, – хихикнула Лидия.

Я отдал ему револьвер Сарбайна.

– Отнимите у нее пистолет! – истерически выкрикнул Сарбайн.

Патрульный подошел к Лидии и протянул руку:

– Все в порядке, мисс Андерсон, отдайте оружие мне.

Она уронила пистолет в его раскрытую ладонь.

– Что это такое? – изумленно спросил сержант.

– Парабеллум – не видите разве? – ответила она и всхлипнула.

Я шагнул к полицейскому и взял в руки ее пистолет. Это и в самом деле был парабеллум. Только игрушечный. Точная пластмассовая копия настоящего боевого оружия, которую мой брат собрал из полутора дюжин деталей лет пятнадцать назад. Я вернул игрушку сержанту, который орал на Лидию, что нельзя так безрассудно поступать.

– Любой болван увидел бы, что пистолет игрушечный! – кричал он.

У Сарбайна отвалилась челюсть. Его глаза налились кровью. Хелен Сарбайн шагнула было к Лидии, но второй патрульный остановил ее.

– Не навлекайте на себя неприятности, мадам, – предупредил он.

– Как вы здесь оказались? – поинтересовался я.

– Ваша тетя позвонила нам. Вы ведь служите сыщиком в страховой компании?

Я утвердительно кивнул.

– Могу я взглянуть на ваши бумаги?

Я полез за удостоверением, а Сарбайн принялся вопить, что я дешевый и продажный мошенник.

Я ухмыльнулся и заметил, что на воре шапка горит.

– Но он ведь ни в чем не виноват, верно? – спросил меня полицейский.

– Да, ни в чем. Если не считать мошенничества, покушения на убийство, похищения человека и предумышленного убийства.

– Какого убийства? Что вы имеете в виду?

– Убийство Дэвида Гормана, который погиб вчера утром в Нью-Йорке. Не знаю, удастся ли это доказать, но все остальное – проще пареной репы. Мошенничество и обман страховой компании. Похищение человека. Покушение на убийство. Блеск – пальчики оближешь! Как только упрячете эту парочку за решетку, возвращайтесь – я к тому времени подготовлю подробные письменные показания. Вполне возможно, что он – беглый нацистский преступник фон Кессельринг, за которым охотится ФБР.

– Вы останетесь здесь?

– Да, в доме миссис Боудин.

Сержант взял меня под локоть и увлек в сторону.

– Слушай, Харви, – прошептал он. – Эта история как-нибудь связана с похищением бриллиантового колье, о котором трубят все газеты?

– Это он, пострадавший, и есть, – прошептал я в ответ. – Сарбайн. Колье Сарбайна.

– Черт побери! А я ведь видел его в Нью-Хоупе.

– У него здесь загородный дом. А квартира – в центре Нью-Йорка, на Парк-авеню. Там он и попытался провернуть эту аферу с колье.

– Аферу?

– Ну да. Настоящее колье он давно загнал, рассчитывая содрать с моей компании страховку за пропажу фальшивки.

– Ну да!

– Чтоб мне не сойти с этого места!

– Черт побери, как обидно!

– Почему?

– Мы с Джимми – это мой напарник Джимми – рассчитывали получить вознаграждение, если бы нашли колье. Но – коль скоро оно фальшивое…

– Никакого вознаграждения, – развел руками я. – Кстати, настоящее или фальшивое – где оно?

– Ты уж проверь сам, Харви, – вздохнул полицейский.

* * *

Минут десять спустя, когда я развернул машину и мы тронулись к особняку тети Эвелины, Лидия сказала:

– Я уже пришла в себя, Харви.

– Очень рад за тебя.

– Неужели ты и вправду поверил, что я хотела, чтобы он убил тебя?

– Еще бы! Ты его почти уговорила.

– Я просто пыталась вывести его из себя, Харви.

– Знаешь, кого ты вывела из себя? Меня. Да-да, меня. Своими дурацкими россказнями про полицейское стрельбище и четыреста пятьдесят седьмой участок. Мне кажется, такого участка в Нью-Йорке и в помине нет. Господи, кого ты надеялась провести?

– Но ведь Сарбайн клюнул.

– А если бы он раскусил твой блеф? Я бы уже был на том свете!

– Я тоже, Харви, – согласилась Лидия. – Я бы не смогла жить без тебя.

– Опять ты за свое. – Мы уже подъехали к дому. Я остановил машину, выключил фары и, обойдя вокруг капота, открыл дверцу, помогая Лидии выйти.

– Неужели ты считаешь, что я осталась бы жить, если бы тебя убили?

– Лучше отдай мне колье, – проворчал я.

– Какое колье, Харви?

– Сарбайновское. Вернее – его копию.

– Откуда мне его взять, Харви?

– Сама знаешь, черт возьми! Я видел, как ты его вытащила из сумочки Хелен Сарбайн. И ты отлично знаешь, что это никчемная копия. Ты и в самом деле чокнутая? Или – клептоманка?

– Ты решил отыграться на мне хамством? – горько спросила Лидия.

Не глядя на меня, она полезла за пазуху и извлекла оттуда копию.

– На, подавись. Грубиян несчастный.

Ни слова ни говоря, я упрятал колье в карман.

– Быстро же ты забыл, что я спасла тебе жизнь! – не унималась Лидия. – Да, Харви Крим, на сей раз я тебя спасла, а ты… Меня от тебя тошнит! Мозгляк паршивый!

– Тебе, значит, хамить можно?

– Она имеет полное право, – послышался голос тети Эвелины. – Веди ее в дом, Харви. Бедное дитя с ног валится.

Когда «бедное дитя» уютно развалилось в кресле, а нам обоим вручили по бокалу бренди, тетка потребовала от меня подробный и полный отчет.

– Позже, тетушка, – взвыл я. – Сейчас, чтобы выкрутиться из этого переплета, мы должны состряпать для Лидии хоть сколько-нибудь правдивые показания. Если вы дадите ей блокнот и ручку, то мы сможем заняться этим прямо сейчас.

– Господи, да я сегодня ни одного слова не придумаю, – пожаловалась Лидия.

– Никто и не заставляет тебя думать, – жестко сказал я. – Ты будешь только записывать под мою диктовку. Слово в слово. На машинке печатать умеешь?

Лидия кивнула.

– Отлично. Печатать лучше – у нас останется копия. Тетя Эвелина, у вас есть пишущая машинка?

Тетя показала, где стоит машинка, и я надиктовал Лидии следующее:

«Всем заинтересованным лицам.

Ниже следуют мои чистосердечные показания по факту исчезновения колье Сарбайнов. Мое настоящее имя – Сара Коттер. Месяцев восемь назад, под именем Лидии Андерсон, я поступила на службу в качестве горничной к Марку и Хелен Сарбайнам. Я хотела доказать, что Марк Сарбайн обманом завладел колье, принадлежавшим моему отцу, и подтолкнул его на самоубийство. В воскресенье 26 апреля Сарбайны устроили дома званый ужин, во время которого показали колье гостям. В течение почти всего вечера колье лежало у всех на виду, и мне представилась возможность рассмотреть его вблизи. К своему изумлению, я быстро поняла, что передо мной вовсе не то колье, которое я когда-то носила, а – дешевая подделка, стоимостью не более, чем в несколько сот долларов. Когда все разошлись, Марк Сарбайн позвонил в полицию и сообщил, что колье украдено. На следующий день, в понедельник, достав из холодильника кусок сала, я по чистой случайности обнаружила, что пропавшее колье, точнее – его копия, – спрятано там внутри. По-видимому, в среду Сарбайны поняли, что я знаю, где хранится колье, и перепрятали его. Поскольку, как я уже тогда поняла, они сами устроили пропажу фальшивого колье, чтобы получить страховку, а также из-за того, что я общалась с мистером Кримом, Сарбайны силой похитили меня, привезли в свою квартиру и угрожали убить меня. Мистер Крим спас меня и, желая укрыть от Сарбайнов, отвез в Пенсильванию, в дом своей тети, миссис Эвелины Боудин. Однако мистер и миссис Сарбайн выследили нас и, приехав в Нью-Хоуп, снова пытались убить меня. Нам с мистером Кримом удалось не только пресечь их намерения, но и, в ходе завязавшейся борьбы, отобрать у них злополучное колье – ту самую копию, которую, под видом настоящего колье, Сарбайн похитил у самого себя, рассчитывая обманом получить страховую премию. И я и мистер Крим внимательно рассмотрели это колье. Я готова подтвердить под присягой, что это то самое колье, которое Марк Сарбайн демонстрировал своим гостям в ночь так называемой кражи. Я также подтверждаю, что мы с мистером Кримом добыли это колье без малейшего содействия и даже без ведома полиции Нью-Йорка и Нью-Хоупа.

Подпись:

Сара Коттер, она же Лидия Андерсон.»

Когда я замолчал, а Лидия закончила печатать под мою диктовку, тетя Эвелина, до сих пор не раскрывавшая рта, молча обвела нас глазами. А вот Лидия заявила, что у нас этот номер не пройдет.

– Почему? – поинтересовался я.

– Потому что Сарбайны дружно, в один голос заявят, что колье украла я.

– Вот как? А разве ты его украла?

– Ты прекрасно знаешь, что я, Харви.

– Неужели? Ты сама прекрасно знаешь, что не могла бы украсть настоящее колье. Оно просто исчезло. Его продали по отдельным камушкам. Следовательно, его ты не крала. Что же касается этой дешевки, – я вынул из кармана копию и небрежно покрутил в воздухе, – с какой стати тебе понадобилось бы красть ее? Что бы ты с этого поимела?

– Что ты имеешь в виду? – недоуменно спросила Лидия.

– Сама знаешь. Только один человек выиграл бы от пропажи этого колье – Марк Сарбайн, который сам и застраховал его. Но уж никак не ты.

– Но ведь он скажет полиции…

– А что он скажет? Что ты украла копию? Кто ему поверит? Ты сама в свое время владела этим колье, долго его носила – нет, тебя бы он так легко не провел. Ты распознала фальшивку сразу. Конечно, он попытается свалить вину на тебя, но ему не поверят.

Тетя Эвелина продолжала молча пожирать нас глазами.

Лидия покачала головой из стороны в сторону.

– Я это не подпишу, – сказала она.

– Почему? Ведь здесь нет ни слова неправды. Перечитай заново.

– Ну, ладно, – внезапно произнесла тетя Эвелина. – Я сыта по горло вашими препирательствами. Скажи мне, Харви, ты специально загоняешь девочку в тупик?

– Ничего подобного, – возразил я. – Я отчаянно пытаюсь ее вызволить оттуда.

– Почему?

– Потому что я ее люблю.

Лидия уставилась на меня, раскрыв рот. Ее ярко-синие глазищи увлажнились.

– Это правда, Харви? – тихо спросила она. – Ты не шутишь?

– Нет, – серьезно ответил я.

– Тогда прости меня за все гадости, что я наговорила. Я тебя тоже люблю, Харви. Давай поженимся на следующей неделе.

– Как, уже на следующей? Мы же с тобой только вчера познакомились.

– Я не питаю на твой счет никаких иллюзий, Харви, – сказала она. – А ты?

– Я тоже, – признал я. А потом добавил: – Надеюсь.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Остаток вечера прошел без приключений. Приезжали местные полицейские. Тетя Эвелина угостила их чаем с пирогами и подарила каждому по десятке, а я отдал им письменные показания Лидии и свои собственные. Они попросили показать им фальшивое колье, но я нахально заявил, что приезжал представитель моей компании и забрал его. Не знаю, поверили они мне или нет, но меня это не беспокоило. Я твердо знал, что не выпущу колье из собственных рук, пока не передам его в свою страховую компанию. Еще я сказал, что если они свяжутся с лейтенантом Ротшильдом из нью-йоркской полиции, то он пришлет за Сарбайнами машину и увезет их с глаз долой.

– Только не сегодня, – предупредил я. – Когда его по ночам будят, он звереет.

– Я его понимаю, – сказал мой знакомый сержант. Потом спросил: Послушай, Харви, ты ведь и в детстве вечно имел неприятности?

Я промолчал.

– Точно, – подтвердила тетя Эвелина.

– Из-за чего? – вмешалась Лидия.

– Врал, например, – сказал полицейский.

Я возмущенно фыркнул, но Лидия посмотрела на меня задумчивым взглядом.

* * *

На следующее утро мы с Лидией покатили в Нью-Йорк. Девушка казалась какой-то отрешенной и неразговорчивой. Однажды, когда я назвал ее по имени, она спросила:

– Неужели ты всегда будешь звать меня Лидией, Харви? Или ты забыл, что меня зовут Сара?

– Для меня ты Лидия.

– Что за глупости? Ведь ты знаешь меня всего три дня!

– Мы могли познакомиться и три года назад, но так и не узнать друг друга. Нет, для меня ты навсегда останешься Лидией.

Она удостоила меня странным взглядом и попросила, чтобы я показал ей колье. Потом некоторое время играла с ним, перебирая пальцами, как четки.

– Что, все-таки, оно для тебя значит, Лидия? – не выдержав, спросил я.

– Не знаю, Харви – мне трудно сказать. Какой-то символ, должно быть. Олицетворение того, чего я лишилась в жизни. Матери, отца, родного дома. Я надеялась обрести в нем опору, твердыню. Гибралтарскую скалу. Увы, ничего не вышло. Пожалуйста, Харви, стань для меня опорой.

– Попытаюсь.

– Нет, правда. И… извини еще раз. Я обзывала тебя трусом и упрекала – все это была только защитная реакция. Прости, пожалуйста.

– Нет, отчего же – ты права. Пожалуй, мне надо уйти из частного сыска. Как тебе кажется?

– Я согласна, Харви, – кивнула она. – Я сыта по горло всеми этими Сарбайнами и фон Кессельрингами.

* * *

Я вернул взятую напрокат машину в агентство Херца и мы с Лидией потопали пешком ко мне на работу. Оставив девушку внизу, я сказал:

– Сделай мне одолжение – ладно?

– Все, что хочешь, Харви.

– Подожди здесь. Я скоро вернусь. Буквально через несколько минут. Я побренчал в кармане стекляшками поддельного колье. – А потом, кто знает может, тебя будет ждать сюрприз.

– Я подожду, Харви, – кивнула она.

Я поднялся в контору. Просунул голову в собственную клетушку и поздоровался с Харольдом Хопкинсом. Тот жизнерадостно пролаял, что рад меня видеть.

– Приятно, что ты еще жив, старина, – сказал он.

Мейзи Гилман, услышав мой голос, выскочила из своей комнаты и чмокнула меня в щеку.

– Подожди-ка, – остановил ее я. – Замри на секунду.

Она недоуменно остановилась, а я застегнул у нее на шее колье – ровно на тридцать секунд.

Секретарша Алекса Хантера встретила меня довольно радушно и тут же помчалась к боссу возвестить о моем появлении. В соответствии с установившимся обычаем, Хантер заставил меня прождать пять минут. Когда я вошел, он, склонившись над письменным столом, сосредоточенно водил пером по бумаге. Я кашлянул. Хантер продолжал строчить. Наконец, не поднимая головы, спросил:

– Ну что, Крим, потерпел крах?

– Пошли вы в задницу, – тихо промолвил я.

Подействовало. Приподняв голову, Хантер промолвил:

– Во вторник тебя не было, вчера – тоже. По-моему, тебе надоело у нас работать.

– Осточертело – так точнее.

– Что-то ты сегодня слишком разговорчивый, Харви. Я бы, на твоем месте, отдал колье, а потом болтал.

– Только и всего? – хмыкнул я. – Пожалуйста, масса Хантер, сэр.

Я небрежно швырнул колье ему на стол.

К чести Хантера, он и глазом не моргнул. Взял колье в руку, присмотрелся, повертел и брезгливо отбросил в сторону.

– Подделка. И довольно дрянная.

– Верно, это подделка. Всего лишь скверная копия. Но именно она была украдена и именно за нее компания должна была выложить четверть миллиона. Перед вами та самая вещица, на поиски которой вы меня отрядили.

– Докажи.

– Меня от вас блевать тянет, – процедил я. И вручил копию показаний Лидии. – Вот, ознакомьтесь.

Хантер прочитал и покачал головой.

– Этого мало. Где сейчас Сарбайны?

– В тюрьме.

– Ты издеваешься надо мной, Крим?

– Загляните в дневные газеты.

– Они уже должны быть у секретарши, – произнес Хантер. Нажав на кнопку внутренней связи, он попросил газеты, а еще полминуты спустя обалдело глазел на кипу свежих выпусков, первые страницы которых пестрели сообщениями об аресте Сарбайнов.

– Кому мы должны сдать колье? – спросил Хантер.

– Лейтенанту Ротшильду. Впрочем, он его еще не видел. Как и ни один другой полицейский. Это целиком моя заслуга. Выкладывайте бабки. И поживее.

– Ты что обалдел, Харви? Пятьдесят тысяч!

– Сию минуту, – жестко процедил я. – Выпишите чек. Нет – два чека по двадцать пять тысяч. Один – на мое имя, а второй – на имя Сары Коттер.

– Но это невозможно, Харви. Во-первых, я должен переговорить с Ротшильдом. Во-вторых, подписать чек может только мистер Смидли.

– Так поговорите с Ротшильдом. А потом – бегом к Смидли. И вообще, какое мне дело до ваших дурацких проблем? Я добыл вам колье и сэкономил компании двести тысяч. Гоните деньги!

* * *

Прошло, должно быть, целых полчаса, прежде чем меня вызвал Смидли. Битых десять минут он рассыпался в похвалах моим талантам и уговаривал меня остаться служить в компании. Но я был непреклонен.

Затем я ждал, пока бухгалтер оформлял чеки. Когда я, наконец, спустился, Лидия стояла на прежнем месте, но лицо превратилось в вытянутую серую маску, а по щекам катились слезы.

Когда я ее окликнул, она медленно повернулась, словно не веря своим ушам, и лишь потом отважилась улыбнуться.

– Ты боялась, что я удрал, да? – спросил я.

Лидия молча кивнула.

– Да, высокого же ты обо мне мнения, – вздохнул я.

– Не ругай меня, Харви, – с трудом пролепетала она. – Мне показалось, что я прождала целую вечность, а пятьдесят тысяч – слишком большие деньги.

– Деньги как деньги, – пожал плечами я и вручил ей чек.

– Что это, Харви?

– Так, пустячок. Твоя доля. Двадцать пять кусков.

Ее глаза расширились.

– Харви…

– Я решил, что так будет по честному. Так что тебе вовсе ни к чему выходить за меня замуж. На эти деньги можно долго продержаться.

– Да, Харви, долго.

– Ну вот и все. Я жутко проголодался. Пойдем пообедаем.

– С удовольствием.

– А после обеда завалим в банк.

– Хорошо.

– А что потом?

Лидия подняла на меня свои прелестные заплаканные глаза.

– Харви, ты не смог бы отвезти меня в Нью-Хоуп? К тете Эвелине.

– Смог бы. Но – зачем?

– Она мне страшно нравится. Потом… Я бы хотела сыграть свадьбу в этом старом особняке. А ты, Харви?

– Я… э-ээ… Я тоже.

Лидия всхлипнула.

– Харви! Ты ведь ни разу даже по-настоящему не обнял и не поцеловал меня! Ни разу!

* * *

Вот там-то, на углу Пятой авеню и Пятьдесят первой улицы, это и случилось впервые. Впрочем, мы же были в Нью-Йорке, и никто из сотен прохожих даже не покосился в нашу сторону.