Текст книги "Кровь фюрера"

Автор книги: Глен Мид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 37 страниц)

Фолькманн посмотрел на фотографии.

– Так почему Гели Раубаль покончила жизнь самоубийством?

Ханна Рихтер отвернулась, а потом снова посмотрела на своих гостей.

– Если верить книгам по истории, девушка страдала от какого-то психического расстройства, вызванного, скорее всего, тем, что Гитлер медленно, но уверенно отдалялся от нее, и она это понимала. 17 сентября 1931 года у них с Гитлером произошел крупный скандал. Это случилось в мюнхенской квартире Гитлера, в доме на Принцрегентенплатц. Когда Гитлер уходил, Гели Раубаль спокойно с ним попрощалась, а потом пошла в свою комнату и заперлась там. На следующее утро ее обнаружили мертвой. Она умерла от выстрела в сердце с близкого расстояния. На полу ее спальни возле тела лежал пистолет мелкого калибра. Баварская полиция установила время смерти – ночь с 17-го на 18-е. Когда Гитлеру об этом сказали, он находился в Нюрнберге. Он казался очень огорченным, но близкие ему по партии люди считали, что он почувствовал скорее облегчение из-за того, что девушка ушла из его жизни. И, естественно, поползли слухи. Пресса просто взбесилась, стали публиковать разнообразнейшие домыслы по этому поводу.

– А что за слухи?

Ханна Рихтер улыбнулась Фолькманну.

– Некоторые из них были вполне вероятными, некоторые – просто смешными.

– Расскажите, пожалуйста.

– Говорили, что Гитлер убил девушку в порыве ревности, так как она ему изменяла. Действительно, он был подвержен приступам ярости, причиной которых была и ревность. Говорили, что во время одного их скандала он сломал ей нос. Конечно, возможно, что он действительно ее убил. Он был на это способен. Возможно также, что ее убили партийные функционеры, так как рассматривали его роман с этой девушкой как угрозу, которая может разрушить их надежды на власть. Но более вероятным мне представляется, что девушка покончила жизнь самоубийством от отчаяния. Если хотите знать мое мнение, я считаю, что просто совпали два фактора: с одной стороны, она поняла, что Гитлер никогда на ней не женится и хочет разорвать отношения, а с другой – у нее была депрессия. Но, в любом случае, нам никогда не узнать, что же произошло на самом деле.

– А о чем еще писали газеты?

Ханна Рихтер улыбнулась.

– Сплетен было очень много, и не все из них правдоподобны. По наиболее скандальной версии Гитлер заказал убийство своей племянницы, так как их отношения вышли из-под контроля и могли испортить его имидж как политика. Полиция расследовала факт смерти и проработала эту версию, но доказательств этому не было, обвинение не выдвигалось. Подозревали, что тогдашний министр юстиции герр Гюртнер уничтожил материалы дела. Как бы то ни было, дело исчезло, и если и были какие-то доказательства против Гитлера, то они тоже были уничтожены. После прихода Гитлера к власти герр Гюртнер сделал блестящую партийную карьеру, что также свидетельствует о многом. Возможно, он действительно каким-то образом помог Гитлеру скрыть правду, какой бы она ни была. – Ханна Рихтер пожала плечами. – Конечно, со смертью девушки связана какая-то тайна, но большинство людей, знавших ее близко, посчитали самоубийство несчастным случаем, который произошел из-за того, что девушка, будучи очень взволнованной, вертела в руках пистолет и тот случайно выстрелил. Я склонна с этим согласиться.

Фолькманн посмотрел на фото девушки, найденное в Чако, с горным пейзажем на заднем плане. Она держала кого-то под руку, и на рукаве этого человека была нашита нацистская свастика.

– Как вы думаете, кто был рядом с ней, когда делали этот снимок?

– Скорее всего, Гитлер. В то время они еще встречались, хотя незадолго до этого Гитлер пытался положить конец их взаимоотношениям из-за оказываемого на него давления партийцев. Тогда девушка решила вызвать у него ревность и начала встречаться с шофером Гитлера Эмилем Морисом. Они даже тайно обручились. Когда Гитлер узнал об этом, он пришел в ярость, уволил шофера, и они опять начали встречаться – до самой ее смерти.

Фолькманн задумался, а потом спросил:

– 11 июля 1931 года. Вы не помните, возможно, в этот день произошло что-то важное?

– Вы имеете в виду важное для Гели Раубаль?

– Да.

Ханна Рихтер немного подумала.

– Девушка умерла 18 сентября, так что вашу фотографию сделали за семь недель до ее смерти. За неделю до 11 июля она была в больнице по незначительному поводу, по этой же причине она некоторое время не посещала занятия в мединституте. Примерно через две недели после этого, насколько я помню, она ездила в гости к друзьям во Фрайбург. За это время она несколько раз виделась с Гитлером, но он был занят предвыборной кампанией и не мог уделить время девушке. – Ханна Рихтер нахмурилась, пытаясь сосредоточиться, а потом, наконец, сказала: – Мне очень жаль, но нет. Названная вами дата ни о чем мне не говорит. Поверьте, если бы тогда произошло что-то важное, я бы вспомнила.

– Еще один вопрос. Девушка когда-либо была в Южной Америке?

Женщина покачала головой.

– Нет. Это точно. Она путешествовала только по Германии и бывала в Австрии. – Ханна перевела взгляд с Эрики на Фолькманна. – Вопрос вызван тем, что вы не понимаете, каким образом эта фотография оказалась в Южной Америке?

Фолькманн кивнул и спросил:

– Имя Эрхард Шмельц вам о чем-нибудь говорит?

– В какой связи?

– В связи с Гели Раубаль.

Историк нахмурилась.

– А кто такой Эрхард Шмельц?

– Член национал-социалистической партии. Гитлер дружил с ним, когда служил в армии во время Первой мировой войны.

Историк медленно покачала головой.

– Кем бы он ни был, он не может оказаться важной фигурой. Я не помню, чтобы имя этого человека называлось в связи с Гитлером или этой девушкой.

– Как вы думаете, Ханна, каким образом эта фотография могла попасть в Южную Америку?

– Вы абсолютно уверены, что это оригинал, а не копия?

– Да.

– В конце войны в Южную Америку эмигрировало много немцев. Фотографию мог взять с собой близкий друг Гитлера или девушки. – Ханна Рихтер пожала плечами. – Но я не могу даже предположить, кто это мог быть. Такие люди, как Эйхманн и Менгель, не были с ней знакомы. Борман, конечно, знал ее и, несомненно, часто с ней общался, но возможность того, что он выжил и сбежал в Южную Америку, полностью исключена. Может быть, фотографию привез с собой близкий друг Гитлера или девушки, высокопоставленный партийный функционер или эсэсовец. Но вот кто это, я вам сказать не могу. – Хозяйка дома демонстративно посмотрела на часы и спросила:

– Ну что, я ответила на все ваши вопросы?

Фолькманн перевел взгляд на фотографию, а затем кивнул.

– Спасибо за то, что уделили нам время, Ханна. Прошу прощения за поздний визит.

– Ничего страшного. – Улыбнувшись, женщина встала.

Фолькманн положил фотографию в бумажник, и Ханна Рихтер сказала:

– Мне хотелось бы иметь копию этой фотографии, возможно, она мне понадобится для работы. Вы не могли бы мне ее выслать?

– Да, конечно.

Ханна Рихтер пожала им обоим руки и проводила до двери. Такси по-прежнему стояло у дома, и когда они уже вышли на крыльцо, Фолькманн повернулся к Ханне.

– А вы не знаете, где была похоронена Гели Раубаль?

– В Вене. На старом Центральном кладбище.

– А могила сохранилась?

Ханна Рихтер покачала головой.

– Нацистские власти приказали уничтожить эту часть кладбища в 1941 году. Могила Гели Раубаль и многие другие могилы были полностью разрушены.

– Почему?

– Бог его знает. Вообще-то, это очень странно. С кем я ни говорила об этом, никто не мог мне сказать, кто же подписал этот указ. Думаю, это только добавило загадочности к смерти девушки.

– Вы думаете, нацисты заметали следы?

– Вы имеете в виду смерть девушки? Это возможно, учитывая то, что обстоятельства ее смерти так и не были выяснены. Но этого нам не узнать никогда.

Фолькманн помедлил.

– Еще кое-что, Ханна.

– Да?

– Гели Раубаль. Вы сказали, что она лежала в больнице. Когда?

– В конце июня 1931-го. Она провела пару дней в частной клинике «Гармишпартенкирхен».

– От чего она лечилась?

– Некоторые считали, что от депрессии, так как Гитлер бросил ее и начал тайно встречаться со своей новой возлюбленной Евой Браун. Другие говорили, что ей нужно было сделать незначительную хирургическую операцию. Мы этого знать не можем. И уж точно вы не найдете записей в больничных архивах. Я убеждена, что они были уничтожены давным-давно. А почему вы спрашиваете?

Фолькманн поежился от ледяного ветра, дувшего с озера, и посмотрел на водителя такси, который, сидя в машине, нетерпеливо барабанил пальцами по рулю, глядя на них сквозь стекло.

Повернувшись, Фолькманн увидел, что Эрика подняла воротник пальто, защищаясь от ветра. А Ханна Рихтер, дрожа, ждала ответа на свой вопрос.

Фолькманн немного замялся, а потом сказал:

– Вам это может показаться абсурдным, Ханна, но не могла ли Гели Раубаль забеременеть?

Ханна подняла брови, удивленно глядя на Фолькманна.

– Собственно, такое предположение было сделано, – это могло быть одной из причин того, почему Гитлер или его приближенные желали смерти девушки. Но доказательств этому не было. В то время один журналист по имени Фриц Герлих утверждал, что девушка была беременна и Гитлер убил ее именно по этой причине. Но эта статья так и не была опубликована.

– А что случилось с Герлихом?

– Он был арестован и впоследствии погиб в Дахау. Но информация о беременности так и не подтвердилась. К тому же и кроме этой статьи у нацистов были причины желать Герлиху смерти.

– Какие причины?

– Герлих был главным редактором газеты, но также писал статьи. Газета была антифашистской. Многие статьи и заметки редактора содержали информацию, порочащую Гитлера, это было до того, как тот пришел к власти. – Ханна Рихтер помолчала. – Почему вы спрашиваете?

Фолькманн поколебался, но спросил:

– А что, если Гели Раубаль родила ребенка?

– Вы имеете в виду – от Гитлера?

– Да.

Фолькманн увидел, как изменилось выражение лица Ханны. Она замерла на месте, открыв рот. Это предположение было для нее полной неожиданностью, и вид у нее был изумленный. Эрика тоже смотрела на Фолькманна, но кроме изумления на ее лице читалось и страдание, к тому же она побледнела.

Ханна Рихтер скептически заявила:

– Ну, герр Фолькманн, такое не могло пройти мимо историков.

Изумление на лице женщины сменилось сначала скепсисом, а потом раздражением. Ханна Рихтер обхватила себя за плечи, защищаясь от холода. Ее била дрожь.

– Вы что, серьезно так думаете?

– Да нет, конечно, Ханна, – тихо ответил Фолькманн. – Вы очень добры. Спасибо вам за помощь.

Глава 46

Всю обратную дорогу они молчали. Фолькманн смотрел в окно такси на ночные огни Берлина и ничего не говорил.

Они вышли из такси перед гостиницей, расположенной недалеко от Курфюрстендамм. Девушка явно была чем-то озабочена. Следы от потрясения, которое она испытала после вопроса, заданного Фолькманном Ханне Рихтер полчаса назад, еще были заметны на ее лице.

Когда они вошли в номер, Фолькманн налил им обоим выпить. Он увидел, что Эрика смотрит на него с изумлением. Взяв стакан, она подошла к окну.

– То, что ты сказал Ханне Рихтер, Джо… Ты действительно думаешь, что девушка была беременна? Что у нее родился ребенок от Адольфа Гитлера?

– Да.

– Но, Джо, это же абсурд!

Фолькманн поставил стакан на стол. Когда он заговорил, в его голосе чувствовалось напряжение.

– Эрика, но это же укладывается в схему. Это полностью совпадает с тем, что мы знаем и чего не знаем о Карле Шмельце. Ведь ты же слышала, что сказала Ханна Рихтер. Девушка могла быть беременной. И это могло стать причиной убийства или самоубийства. То, что нам сегодня рассказала Ханна Рихтер, может раскрыть тайну Карла Шмельца. Ты это понимаешь?

Эрика Кранц заглянула ему в глаза.

– Я еще могу согласиться с тем, что девушка могла быть беременной. Но чтобы у нее родился ребенок? Джо, это невозможно! Как отметила Ханна Рихтер, это не могло пройти мимо историков, исследующих тот период. Если Гитлер был отцом ребенка, это не могло храниться в тайне все эти годы.

На лице девушки было написано недоумение. Она не обращала внимания на стакан со скотчем в своей руке, но Фолькманн быстро проглотил свой скотч и поставил стакан на стол.

– Я знаю, что это может казаться невероятным, Эрика, но ведь это все объясняет. Ты только подумай: Эрхард Шмельц и его сестра эмигрируют из Германии в Южную Америку при загадочных обстоятельствах в конце 1931 года, то есть через два месяца после смерти Гели Раубаль. Они забирают с собой мальчика, который явно не был их сыном. Помнишь, что Вильгельм Буш сказал о Шмельце? У него не было детей, и он не был женат. Что касается сестры Шмельца, то она была намного старше своего брата и слишком стара для того, чтобы родить ребенка. Это не их ребенок.

Девушка посмотрела на него.

– Это вполне мог быть ребенок одного из них, Джо. Это можно допустить. Каждый из них мог быть одним из родителей ребенка.

– Если это был ребенок кого-то из них, тогда зачем им нужно было покидать Германию при столь загадочных обстоятельствах? Зачем исчезать так внезапно? И я говорил тебе о слухах, которые пересказал мне Буш. Одной из версий, появившихся после исчезновения Шмельца и его сестры, было то, что у Шмельца было тайное задание. Все говорит о том, что это был не их ребенок. Так чей же? – Фолькманн говорил все с большим возбуждением. – Эрхард Шмельц был предан Гитлеру, он был его близким другом. Шмельц вступил в партию по рекомендации Гиммлера, из чего следует, что его связывали близкие взаимоотношения с партийной верхушкой. С людьми, вместе с которыми он служил во время Первой мировой войны. С людьми, которые были его друзьями, которым он был верен. А теперь подумай о том, что сказала Ханна Рихтер. У Гитлера был роман с Гели Раубаль, о котором знали друзья Гитлера и его соратники. – Фолькманн подошел к окну, глядя на Эрику. – По словам Ханны Рихтер, за два месяца до того, как тело Гели Раубаль было обнаружено в квартире ее дяди, она по какой-то причине находилась в частной клинике. Вышла она оттуда, пребывая в стрессовом состоянии. Что-то ее беспокоило, что-то очень важное, так как через два месяца девушка покончила с собой. Собственно, убил ее Гитлер или она сама покончила жизнь самоубийством – для нас не важно. А важно то, что ее беспокоило. Девушка любила Гитлера. Она хотела выйти за него замуж. Зачем же ей убивать себя? Ханна Рихтер сказала, что Гитлер ее бросил. Что он готовился к выборам и для него очень важна была победа или, по крайней мере, усиление влияния национал-социалистической партии. Так что скандал из-за его взаимоотношений с девушкой был ему совсем не нужен…

– Но, Джо, она не могла родить ему ребенка. Это просто невозможно.

– Почему невозможно? Ты согласна с тем, что девушка могла быть беременной? Что, если она действительно ждала ребенка от Гитлера? По словам Ханны Рихтер, они были любовниками. Что, если девушка попала в клинику «Гармишпартенкирхен» из-за того, что ждала ребенка от своего дяди? Гитлер узнаёт об этом и понимает, что такой поворот событий может разрушить его карьеру. Подумай об этом. Если девушка действительно была беременна, и если бы об этом все узнали, Гитлер был бы уничтожен – как в политическом смысле, так и во всех других. Ханна тоже об этом говорила: он мог погубить национал-социалистическую партию этим скандалом. И тогда у него или у близких к нему людей возник план: нужно отослать ребенка куда-нибудь подальше, и отослать с кем-то, кому Гитлер мог доверять. Брат и сестра Шмельцы просто идеально подходили для этого. Эрхард Шмельц был верным нацистом и близким другом Гитлера, он заслуживал доверия. Они эмигрировали в очень отдаленное место, в парагвайские джунгли, и таким образом тайна была надежно сохранена. – Он увидел, что Эрика изумленно на него смотрит. – Такой сценарий позволяет разгадать три загадки, Эрика. Три очень важных загадки. Во-первых, откуда взялись те деньги, которые привез Шмельц с собой в Парагвай. Во-вторых – его внезапную эмиграцию в тот самый момент, когда Гитлер готовился к президентским выборам. В-третьих – переводы из Рейхсбанка, которые приходили в Парагвай до 1945 года. Кто-то из высокопоставленных чинов должен был санкционировать перевод столь крупной суммы. И только высокопоставленный нацист обладал достаточной властью для того, чтобы сохранить это все в тайне. Если верить словам Вильгельма Буша, Эрхард Шмельц был небогатым человеком, а если бы он проштрафился, он не получал бы денег из Рейхсбанка и не сохранил бы членство в партии. Шантаж также исключен, так как в этом случае Шмельц не привез бы ребенка с собой. – Фолькманн пристально смотрел на Эрику. – Возможен, конечно, и вариант, что Шмельц эти деньги получал для кого-то другого. Но я в это не верю. Деньги, которые он получал, пересылались через Рейхсбанк, и для этого нужны были веские причины, так что объяснение у нас только одно. Деньги пересылали Шмельцу для того, чтобы обеспечивать достойный уровень жизни ему, его сестре и мальчику. Сыну Гели Раубаль и Гитлера. Сам факт, что мы нашли фотографию девушки в доме Чако, подтверждает: что-то связывало Эрхарда Шмельца и Гели Раубаль. И ты слышала, что сказала Ханна Рихтер об их взаимоотношениях с Гитлером. Если у Гели был с ним роман, почему она не могла иметь от него ребенка?

Эрика покачала головой.

– Если то, что ты говоришь, правда, то почему Гитлер не вынудил ее сделать аборт?

– Возможно, девушка не говорила ему об этом до тех пор, пока не стало слишком поздно. Возможно, она хотела этого ребенка и специально ничего не говорила ему, пока избавиться от ребенка стало невозможно. Даже если девушка действительно покончила жизнь самоубийством из-за отчаяния, подтолкнуло ее к этому что-то очень важное, что вызвало у нее всплеск эмоций. Возможно, у нее была послеродовая депрессия. А если Гитлер отказался жениться на ней и признать ребенка, да еще и хотел скрыть сам факт его существования, отослав сына из страны, это могло послужить серьезной причиной нервного срыва.

– Но должен же хоть кто-то знать об этом? И этот кто-то не мог не проговориться. Все это нельзя было держать в секрете долгие годы. Это просто невозможно.

– Гели Раубаль изучала медицину, Эрика. Она могла обратиться к друзьям, имеющим отношение к медицине, чтобы сохранить все в тайне. Возможно, знакомые врачи приняли у нее роды. Разве это невозможно? И ты ведь слышала, что Ханна Рихтер сказала о журналисте, которого отправили в Дахау. Что, если он узнал правду? Что, если его уничтожили именно по этой причине?

Эрика удивленно смотрела на него. Она покачала головой.

– Это все домыслы, Джо. Я, конечно, хочу поверить в то, что ты говоришь, потому что это действительно все объясняет, но, с другой стороны, – это же безумие!

Фолькманн посмотрел ей в глаза.

– Подумай вот о чем. Зачем нацистам разрушать ту часть кладбища в Вене, где была похоронена девушка? Почему они хотели уничтожить ее могилу? Причина этому может быль только одна. Существовала тайна, которую кто-то хотел сохранить. Тайна Гели Раубаль. Вскрыв могилу, можно было бы определить, что девушка рожала. Уничтожение могилы – это уничтожение доказательств.

Эрика побледнела, вид у нее был отсутствующий. Она, казалось, оставила попытки его разубедить. Он слышал свое тяжелое дыхание, и от осознания того, что он сказал, у него закружилась голова. Эрика повернулась к нему.

– Тогда скажи мне вот что, Джо. Если они хотели, чтобы все это оставалось тайной, почему они просто не избавились от трупа девушки? Почему они не уничтожили доказательства таким образом?

– Может, они так и сделали?

– В смысле?

– Раз они извлекли тело девушки из могилы и уничтожили все окружающие захоронения, то никто никогда не смог выяснить, находится ли там труп или нет. После уничтожения могил разве могла идти речь об эксгумации? – На лбу у Фолькманна выступили капельки пота. – Подумай обо всем, что я сказал, и о том, как это связано с теперешними событиями. Со смертью Руди и другими убийствами. Зачем так вычищать дом, который находится глубоко в джунглях? Зачем уничтожать все следы пребывания людей в особняке в Чако? Откуда эта маниакальная таинственность? Что на самом деле пытались скрыть те люди в Чако? Это ведь не просто операция контрабандистов, повлекшая смерть Руди и всех остальных. Связи тут намного глубже. Они тянутся из прошлого. Ты ведь что-то почувствовала в особняке в Чако, помнишь? Мы все почувствовали.

– Джо! – Девушка явно хотела что-то сказать, но передумала.

Он видел, насколько она напряжена. Она поморщилась и отвернулась, казалось, она сожалела о том, что пыталась переубедить его, но ей это не удалось.

Он знал, что его предположение невероятно, но ему казалось, что в этом есть зерно истины, и от этой мысли он вздрогнул.

– Есть только один ответ, который все объясняет, Эрика. – Он взглянул на нее. Его голос звучал взволнованно. – Карл Шмельц – сын Адольфа Гитлера.

Кровь отлила от лица девушки, а в ее глазах застыло изумление. Похоже, она пыталась на что-то решиться.

Долгое время они оба молчали, словно эта поразительная версия объединила их и в тишине комнаты пульсировала, словно живое существо. И тут до него донесся голос Эрики, охрипший и чужой.

– И что ты собираешься делать, Джо?

Она явно была очень взволнована, он с удивлением посмотрел на нее.

– Рассказать Фергюсону и Петерсу в надежде на то, что они поверят всему, что я скажу.

– Ты действительно думаешь, что они в это поверят?

– Когда они узнают о тех доказательствах, которые у меня есть, думаю, что поверят.

– А потом? – спросила девушка.

– Я хочу найти Карла Шмельца. Потому что он ключевая фигура, Эрика. Он связан со всем, что произошло, и со всем, что еще произойдет.

Он встретил ее взгляд и, заговорив, понял, что ему впервые стало страшно.

– Голоса на кассете Руди. Голоса на кассете. Помнишь то, что Буш рассказывал о бункере Гитлера? Они говорили о том же, Эрика. О том же Бранденбургском завете. О том, что произошло в Германии более шестидесяти лет назад, когда нацисты пришли к власти. – Фолькманн помолчал. – Я думаю, что это произойдет снова.

СТОКГОЛЬМ. 23 ДЕКАБРЯ, 06:15

К девушке за стойкой регистрации в стокгольмском аэропорту Арланда подошел смуглый молодой человек.

На нем было дорогое пальто из верблюжьей шерсти и светло-серый костюм от Армани, который очень шел к его темной коже. Красивый парень лет тридцати с хорошей фигурой, но грустными глазами.

– Доброе утро, сэр. – Девушка улыбнулась.

Мужчина молча кивнул и подал свои билеты в первый класс.

Девушка внесла его данные в компьютер – рейс из Стокгольма в Амстердам, а оттуда в Берлин. Зарегистрировав его багаж – кожаный чемодан, – она соблазнительно ему улыбнулась. Он ответил смущенной улыбкой. «Жаль, что он не видит мои длинные ноги из-за стойки. Может быть, мне удалось бы пригласить его на свидание», – подумала девушка.

Закончив вводить данные в компьютер, она вернула мужчине его билеты и регистрационную карточку, обратив внимание на его имя, указанное на билете. Мужчина протянул руку за документами, и она увидела его кисть. Руки у него были сильными, но сплошь покрытыми широкими розовыми шрамами, от вида которых девушка внутренне вздрогнула. Да, это был для нее явно проигрышный вариант.

– Вы можете прямо сейчас проходить на посадку, мистер Кемаль.

– Благодарю вас.

Она заставила себя улыбнуться.

– Вы путешествуете по делам или ради удовольствия, мистер Кемаль?

– По делам.

– Тогда желаю вам удачи и приятного путешествия.

Мужчина так и не улыбнулся. Развернувшись, он пошел к выходу на посадку.

Глава 47

ГЕНУЯ. ЧЕТВЕРГ, 22 ДЕКАБРЯ. 23:57

– Франко…

Голос доносился из тьмы.

Франко Скали сонно заворочался в теплой постели и пробормотал:

– Что?

Его ткнули пальцем в бок.

– Франко, там кто-то у двери.

Франко открыл глаза. В комнате стояла кромешная тьма.

– Который час? – спросил он жену.

– Полночь.

Франко зевнул и тут услышал, что в дверь позвонили. Заморгав, он взглянул на окно спальни. Занавески были задернуты, но в щель было видно черное небо. Они с Розой пораньше легли спать, так как весь день покупали рождественские подарки в Лоджиа деи Мерканти. Детей они отвезли к его родителям с ночевкой, а они с женой еще долго упаковывали подарки. После этого они поужинали и рано легли спать, так как очень устали. Внезапно Роза начала трясти его за плечо.

– Франко!

– Да слышу я, слышу, женщина.

Франко откинул одеяло, выбрался из теплой постели и сразу почувствовал, что в комнате холодно. Он щелкнул выключателем бра и заморгал от яркого света. Повернувшись, он услышал, как Роза зевнула и поплотнее завернулась в одеяло. Франко успел увидеть ее белые полные ноги. В дверь снова позвонили – короткие тревожные звонки.

– Да кто это приперся в такое время? – проворчал Франко.

– По-моему, это Альдо Целли. Услышав, что звонят в дверь, я встала, и мне показалось, что это его машина снаружи.

– Так почему же ты не открыла дверь? – возмутился Франко.

– А вдруг это не он! – резко бросила жена. – Я же сказала: мне показалось, что это он. Я не уверена.

Зевнув, она перевернулась на другой бок, стаскивая одеяло на свою сторону.

Франко вздохнул. «Вот ленивая сука!»

Альдо. Альдо-Ястреб. Крановщик из доков. Какого хрена ему надо в это время? Франко набросил халат и спустился вниз. Открыв дверь, он увидел громилу Альдо, освещаемого фонарем. Воротник пальто у него был поднят от холода. Франко вздрогнул, так как порыв холодного ветра ворвался в открытую дверь.

– Да что, черт побери, стряслось, Альдо? Ты знаешь, вообще, который час?

– Можно я войду, Франко?

Франко помедлил, но потом обреченно вздохнул и проводил здоровяка в гостиную. Включив свет, он подал Альдо стул.

– Так какого хера происходит?

Крупное мясистое лицо Альдо выражало озабоченность.

– Вечером, около восьми часов, на одном из кораблей доставили контейнер. На ночной смене был Иль-Песте. Я выгрузил контейнер, а Иль-Песте пришел и взглянул на номер. Он заставил нас открыть контейнер и начал там все вынюхивать и простукивать своим кастетом.

– И что?

Альдо не мигая смотрел на Франко.

– Я спросил у него, что случилось. А он сказал, что это контейнер, который прибыл из Южной Америки двенадцать дней назад. Он должен был его проверить.

У Франко скрутило желудок.

– И он кое-что нашел, Франко, – добавил Альдо.

Франко округлил глаза, изображая изумление.

– Ты о чем?

– В боковой стенке контейнера был тайник, скрытый панелью, державшейся на болтах. Очень аккуратная работа. Никто никогда в жизни не подумал бы, что там что-то есть. Но Иль-Песте продолжал простукивать, пока не нашел его.

Франко попытался скрыть свой страх. Неудачная попытка. Он чувствовал, как на ладонях выступает пот, но снова попытался изобразить изумление.

– А почему ты мне это рассказываешь?

– Приехали копы. Кажется, их все это очень заинтересовало. Они сняли у всех у нас отпечатки пальцев и сказали, чтобы мы остались после ночной смены, если понадобится. И все это связано с контейнером.

Франко охватил ужас.

– Продолжай…

– Тогда Иль-Песте захотел узнать, когда ты выйдешь на работу. Я сказал, что до Рождества тебя не будет. Я слышал, как он назвал твое имя одному из копов, детективу по имени Орсати, а потом я еще слышал, как один из них сказал, что они заедут к тебе завтра утром.

Франко чувствовал, что у него выворачивается желудок, и постарался сдержаться, чтобы его не вырвало прямо на ботинки Альдо.

Крановщик встал.

– Я просто подумал, что мне стоит сбегать к тебе и предупредить – ты ж вроде как босс. В общем, чтоб ты был в курсе. По-моему, все это пахнет крупными неприятностями, Франко. Копы и таможенники расползлись по всему зданию, что твои гребаные муравьи.

Франко кивнул и через силу улыбнулся.

– Слушай, ты молодец, что пришел сюда. Раз уж у нас такие неприятности, то мне стоит быть к ним готовым.

– Я тоже так подумал. – Крановщик взглянул на часы. – Ну ладно, я пошел. А то копы могут что-то заподозрить, если меня долго не будет.

Встав со стула, Франко почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Но ему удалось взять себя в руки. «Господи Иисусе…»

– Да, и еще кое-что, – добавил Альдо, идя к двери. Он замялся, и вид у него по-прежнему был обеспокоенный.

– Что? – голос Франко прозвучал очень хрипло. Куда уж хуже!

– Они хотят проверить все шкафчики. Начали час назад. Двое наших отказались. – Альдо сглотнул. – Может, у них там что-то есть? Ну, ты знаешь… Что-то, чего там быть не должно. Но копы заставили их открыть. – Альдо помолчал. – Они и твой шкафчик захотят проверить, Франко.

Франко нервно сглотнул.

– Они что-то нашли? В шкафчиках, которые проверяли?

– Да ничего интересного. Осталось проверить только твой шкафчик и шкафчики еще четверых сотрудников.

Франко кивнул. Пот стекал по его спине, пот выступал на груди под пижамой, а ноги по-прежнему дрожали. Ему удалось дойти с Альдо до двери, и он увидел, что тот открыл дверь и уже собирается выйти наружу.

И тогда Франко сказал тихо, почти переходя на шепот:

– Альдо… я должен тебя кое о чем попросить…

– О чем?

– Копы… где они? На набережной?

– И там, и везде. Высматривают, вынюхивают. Даже своих четвероногих тварей притащили. Такой вот рождественский подарочек от Иль-Песте.

Франко прикусил нижнюю губу и сказал:

– Мой шкаф… как ты думаешь, ты сможешь подойти к нему так, чтобы копы этого не заметили?

Альдо хотел что-то сказать, но запнулся. В темноте коридора Франко не видел лица здоровяка. Он не хотел этого делать. Но он знал, что именно для этого здоровяк и пришел. Негласное соглашение между коллегами. Проблемы у одного – значит, проблемы у всех.

Альдо помедлил, а потом сказал:

– Франко, я не хочу проблем с копами.

– Альдо, это никому не повредит. Это вообще пустяк. Просто личная просьба.

Альдо немного подумал, а потом пожал плечами.

– Ладно. И что ты хочешь?

– На верхней полке в моем шкафчике стоит старая жестяная коробка. Избавься от нее, сделай это для меня.

– А что там?

– Да мелочи всякие. То, се.

– Франко, везде полно таможенников и копов.

– Альдо, дружище, ну, пожалуйста, сделай так, как я прошу.

– Я не хочу проблем, амиго.

– Не будет никаких проблем, обещаю. Просто возьми коробку и выбрось ее в море. Но только не рядом с набережной. – Он помолчал и положил руку крановщику на плечо. – Сделай это для меня, и я твой должник.

Альдо помолчал, обдумывая предложение, и наконец сказал:

– Мне понадобится ключ, Франко. Ключ от твоего шкафчика.

– У меня есть запасной ключ – в столе, в моем кабинете, в нижнем ящике. Если кто-то тебя заметит, скажи, что тебе нужно проверить кое-какие документы. Проблем не будет.

– Ты уверен?

– Уверен. Клянусь тебе.

Сглотнув, Альдо кивнул.

– Хорошо, я это сделаю.