Текст книги "Джонни Бахман возвращается домой"

Автор книги: Гейнц Зенкбейль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

46

Новая встреча с Нанни.

Джонни начинает действовать.

На фабричном дворе.

Когда мальчик вечером возвратился на Нойруппинерштрассе и вошел в темный вестибюль дома номер одиннадцать, выложенный каменной плиткой, на верхней лестничной площадке появилась маленькая фигурка.

– Ну наконец-то ты пришел, – сказала ему Нанни. – Мы же не виделись с тобой со вчерашнего дня.

Джонни осмотрел девочку, голова которой была повязана красным платком, который на висках был скреплен заколками.

– Ты здорово изменилась, – заметил мальчик.

Нанни встала так, что на ее голову упал луч света, проникавший сквозь окно вестибюля.

– Красиво, да? – спросила она и кокетливо повернулась.

Джонни вспомнил, что днем раньше этот же платок на шее под пальто носила фрау Шнайдебах.

– Сейчас тебе не хватает только маленькой корзинки с пирожками и бутылкой вина, и тогда ты вполне бы могла сойти за Красную шапочку.

– Ну, тебя! – Девочка отмахнулась и, надувшись, скривила рот. И все же Джонни показалось, что его сравнение не обидело девочку.

– Ты должен немного подождать здесь, – сказала мальчугану Нанни.

– Кто тебе это поручил?

– Тетя Шнайдебах.

«Что же это значит?» – ломал голову Джонни. Ему хотелось поскорее рассказать о своей вылазке в город Францу, после чего он охотно улегся бы спать.

Со стоном, словно после тяжелой дневной работы, он опустился на лестничную ступеньку. Внизу, возле подвала, он увидел горящую свечу, которая освещала маленькую голую прихожую, в которой была сооружена примитивная кухонная плита из кирпича. Пахло гнилью и испарениями большого количества людей. До Джонни доносились приглушенные голоса и хныкающий детский плач.

– Что же ты делала целый день? – осведомился он.

– Мы принесли воды. Я даже по-настоящему вымылась в маленькой ванне. А потом мы хотели сделать кое-какие покупки, но ничего не купили. Несмотря на это, я ела три раза. – Нанни даже причмокнула. – Один раз колбасу с хлебом, которая была на вкус как ливерная, хотя там не было ни кусочка мяса.

– Тогда ты наконец-то по-настоящему наелась?

– Хм, – сделала девочка, что можно было истолковать и так, и этак.

Джонни сунул руку в боковой карман своей куртки. У него еще осталась половина хрустящих хлебцев. Съесть все одному было бы нечестно.

– Ты хочешь?

– Да, конечно! – радостно воскликнула Нанни.

– Ну и прожорливая ты, киска, – сказал Джонни и ухмыльнулся.

Девочка не обиделась на это замечание. Начав жевать, она спросила:

– А что было с тобой?

Покинув свою засаду за баррикадой, Джонни под прикрытием домов чуть было не дошел до северного кольца окружной дороги. Стальные конструкции моста, по которому обычно проходили поезда, он уже видел отчетливо. Он заметил, что большинство заграждений в переулках и на улицах охранялось резервистами. Отсюда он заключил, что они, видимо, пока не рассчитывали на неожиданный удар советских войск по этой части города. Он видел несколько огневых точек, которые представляли собой закопанные в землю танки. Но самым важным его открытием был склад оружия, расположенный в большом гараже, а также батарея тяжелой артиллерии, которая стояла на огневой позиции.

На обратном пути Джонни натолкнулся и на командный пункт гитлеровцев. Он заметил телефонный кабель и пошел вдоль него. Вскоре он увидел и другие провода, которые вели к старому зданию школы. В ее подвале был оборудован командный пункт какой-то части.

«Но не могу же я все сказать этой болтушке!» – промелькнуло у Джонни в голове.

Мальчуган отделался уклончивым ответом, а тут как раз из-за угла показалась фрау Шнайдебах.

– Возвращайся в подвал, Нанни, – сказала женщина. – Я скоро вернусь.

– А Джонни?

– Один знакомый хочет с ним поговорить.

– Можно я сегодня вечером снова помоюсь?

– Непременно.

Фрау Шнайдебах и мальчик вышли из дома через черный ход. Они шли тем же путем, что и прошлой ночью, только на этот раз Джонни уже не видел ни призрачного пейзажа, ни преисподней, которых он так испугался. На старом, особенно большом фабричном пространстве, разбомбленном и обгоревшем, повсюду валялись обломки машин, что означало, что когда-то здесь занимались выпуском транспортного оборудования. Сразу же за опрокинутой трансформаторной будкой они вошли в проем, выдолбленный в каменной стене, где стояли какие-то ржавые машины. Затем миновали обгоревшую шахту для лифта, прошли через несколько пустых помещений с выбитыми окнами. Пройдя горку гальки и свалку покоробленных металлических частей и разбитых бочек, они спустились в узкий, едва заметный вход в подвал. Внизу оба остановились перед дверью из толстых дубовых досок.

Женщина несколько раз стукнула условным стуком. После длительной паузы послышались шаги, и тяжелая дверь отворилась.

– Ну, наконец-то, – сказал почти весело знакомый голос. На пороге стоял мужчина со шрамом, который назвался Джонни Францем.

– Я потом вернусь, – сказала фрау Шнайдебах.

– Хорошо, Анна. Но так часто не покидай больше дома, – посоветовал женщине Франц. – На улице сейчас очень опасно. – И одобряюще кивнув головой Джонни, он сказал мальчугану: – Ну пошли!

47

Тайная встреча в подвале.

Знакомство с Рихардом и Алешей.

Московское радио сообщает…

Мальчик вошел в тускло освещенное помещение. Потолок был отштукатурен, а грубые, неотделанные стены подпирались двумя рядами опор. Сложная система труб лепилась по одной стене, а на свисающем с потолка проводе болталась электролампочка. Слева стояло множество узких гладких шкафов, какие Джонни однажды уже видел в раздевалке завода, где работал его отец, а посредине комнаты – стол.

В плетеном кресле сидел худой седой мужчина в очках, который был, как и Франц, одет в рабочую форму я читал газету. В полумраке Джонни увидел еще одного мужчину, который лежал на металлической кровати.

– Я привел нашего нового соратника, – добродушно произнес Франц и подтолкнул мальчика под лампочку. – Наш юный красногвардеец.

Мужчина с газетой, которому, вероятно, было уже далеко за сорок, поднял голову. Когда он снял очки, Джонни заметил глубокие, темные круги у него под глазами. Впалые щеки и глубокая складка на морщинистом лбу старили его еще больше.

– Это Рихард, – представил мужчину Франц.

– Здравствуй, наш юный товарищ, – поздоровался Рихард так тихо, будто берег свои голосовые связки.

– А тот, что лежит на кровати, – продолжал Франц, – не удивляйся, один из русских, у которых ты провел несколько дней. Мы все зовем его Алешей.

Мужчина на заднем плане наклонился вперед. На нем была форма цвета хаки без знаков различий, которая была настолько порвана, что Джонни только удивлялся, как еще она на нем держится. Когда мужчина протянул ему руку для приветствия, мальчуган mof подумать, что его схватил своей лапой медведь, настолько большой и сильной была у него рука.

– Добрый вечер, маленький товарищ, – прогудел Алеша. До сих пор он занимался шахматами, которые лежали рядом с ним на сером продавленном матраце. – Так вот он как выглядит, – продолжал он, осматривая мальчика черными глазами. – Кто-кто, а я сегодня ночью ему сразу же поверил…

– Он вчера тоже был со мной, – вставил Франц и так улыбнулся, что шрам на его щеке как бы превратился в большой вопросительный знак. – Знаешь ли ты, мальчуган, в чем больше всего убежден Алеша?

Джонни недоуменно пожал плечами.

– В описании кухни твоего дяди Коли. Он считает, что это была самая настоящая русская походная кухня…

– Каша, щи… – сказал Алеша и засмеялся, сверкнув своими белыми зубами.

Франц кивнул.

– Каша, щи, – пробормотал он и стал вновь серьезным. – Если бы и мы здесь располагали таким же продовольственным снабжением.

– Терпение, – сказал Алеша.

– Терпение. Как часто можно слышать это слово. – Франц подвинул Джонни старый садовый стул. – Ну-ка, сядь сначала здесь!

– Могу я продолжать дальше? – прошептал худой мужчина, сидевший в плетеном кресле.

– Мы сейчас как раз обсуждали наше положение, – пояснил мальчугану Франц, – не забывая, разумеется, просматривать, что сообщает нацистская пресса. Как называется этот «колбасный обрезок» вот здесь, Рихард?

Мужчина церемонно водрузил на нос очки. Зашуршали газетой.

– «Медведь в танке», – прочитал он вслух один заголовок, а за ним и второй: – «Боевой листок для защитников столицы рейха».

– Столица рейха! Какое бесстыдное преувеличение! Правильнее было бы назвать эту часть лишь куском Берлина!

– Я лишь хочу подчеркнуть то, – заметил Рихард, – что каждый слух имеет свой источник. В данном случае довольно мутный источник. Вон посмотри заметку на первой странице, в которой говорится о том, что с юго-запада и из района Потсдама свежие части подходят для освобождения Берлина. На самом же деле сегодня после обеда я лично мог убедиться в том, что данное сообщение высосано из пальца.

– Я тоже слышал об этом, – робко проговорил Джонни.

– Где?

– Еще вчера, когда добирался сюда. У насоса люди говорили об этом. Должен был подойти генерал Век или Венк, что-то схожее…

– Это мы знаем, – сказал Рихард и кивнул мальчику. – Некоторые цеплялись за это известие, как утопающий за соломинку!

– Все равно Берлин им не удастся деблокировать даже в том случае, если они мобилизуют всех подростков и стариков, – твердо заявил Франц.

С постели прогудел Алеша:

– Это лишь приведет к новым, совсем ненужным жертвам.

– Как мы должны действовать в такой ситуации? – спросил Франц. Придвинув к себе табуретку, он подсел к столу. – Новая листовка у нас есть?

– Или, быть может, мы получили новые инструкции? – поинтересовался Рихард.

Франц покачал головой.

– Больше со вчерашнего утра ничего нет. Товарищи молчат, так как части Красной Армии продвинулись, видимо, далеко вперед.

– Для чего нам новая листовка? – отозвался с кровати Алеша. – Для выпуска новой листовки потребуется большая работа. Пока мы выпустим новую листовку, фашистской армии, пожалуй, уже придет конец. У нас еще есть листовки на сегодняшнюю ночь. Листовка хорошая, очень хорошая!

– Сколько мы еще имеем? – спросил Франц.

– Более ста штук, – ответил Рихард.

– Дай их сюда!

Не поднимаясь из плетеного кресла, Рихард пошарил в узком шкафу сзади себя и вытащил стопку бумаги. Листовки были желтоватого цвета величиной с листок почтовой бумаги, напечатанные синеватым, немного размытым шрифтом.

Джонни вторично позволил себе вставить замечание:

– Мне кажется, что я уже видел такой листок сегодня после обеда…

– Где? – спросил его Франц.

– Недалеко отсюда. В самом конце большой торговой улицы находится баррикада. Там сидели два старика из ополчения и читали украдкой эту листовку.

– Эхма, мальчик, мальчик, – сказал Франц, – у тебя, как я вижу, действительно хорошая хватка. – Впрочем, наверное, эти двое все еще сидят за этой проклятой богом баррикадой?

– Да.

– Опять меньше трех, – возразил Рихард.

– Двое оставшихся, очевидно, тоже не очень долго там задержатся.

– Нет, – заметил Джонни. – У них никакой веры нет в победу. Когда я там скрывался…

– Сейчас мы перейдем к твоим известиям, заслушаем тебя, – прервал его Франц. Он вытащил из стопки один листок, бегло пробежал его глазами. – Ты прав, Алеша, это лучшая наша листовка. Впрочем, не будет ли скоро передачи Московского радио?

Алеша облокотился и посмотрел на большой будильник, который стоял в ногах кровати рядом с маленьким радиоприемником.

– Осталось еще шесть минут.

– Мы не забудем?

– Я как раз собирался включить приемник. Франц вновь обратился к Джонни, который уже вертел в руках листовку.

– За этот хороший текст мы все многом благодарны тебе.

– Мне? – недоверчиво спросил Джонни.

– Да. Мы взяли в ней за основу текст листовки товарища Ешке, где говорится о возрождении нашей родины и установлении истинного народовластия, о наказании всех поджигателей войны и фашистов, о создании демократического самоуправления, о мирных и добрососедских отношениях со всеми народами. Ну, а теперь наконец настала и твоя очередь! Рассказывай все по порядку!

Джонни отрапортовал. Все слушали его внимательно. Только Алеша копался с радиоприемником. Немного погодя погас свет. Это Алеша отсоединил провода, которые вели от батарей к лампочке, и подсоединил их к радиоприемнику.

Рихард зажег свечку.

– Как же ты, собственно, натолкнулся на склад боеприпасов? – поинтересовался Франц.

– Очень просто. Увидев двух солдат, которые волокли за собой тележку с ящиками, я пошел за ними.

– Черт возьми! Действительно просто! – воскликнул Франц.

– Там были фаустпатроны, упакованные в плоские зеленые ящики.

– Ты не разглядел, сколько там всего постов?

– Самое большее пять, и на всех стоят эсэсовцы.

– Хм, пять человек, не много, но и не слишком мало… – пробормотал Рихард.

Франц задумчиво возразил: – Стоит только подумать о том, что в том гараже лежат тысячи снарядов, которыми распоряжаются эсэсовцы, как мне становится нехорошо…

– Что же ты предлагаешь?

– Мы не можем рискнуть сейчас на такую операцию.

– Тише! – крикнул в этот момент Алеша.

Из радиоприемника послышался бой курантов, пробило более десяти раз. Затем диктор начал читать последние известия на русском языке, который Джонни слышал в медсанбате. Алеша перевернул листовку и на обратной ее стороне начал быстро записывать то, что сообщал говорящий спокойным голосом диктор.

– Положение следующее, – начал Алеша, после того как передача окончилась и он выключил радиоприемник. – Юго-западнее Берлина разбита гитлеровская армейская группировка. – Он сделал паузу, кивнул Рихарду и усмехнулся: – Все планы фашистов по деблокированию столицы потерпели крах… Более того, кольцо окружения вокруг Берлина стягивается все туже и туже, советские войска наступают на центр города из нескольких направлений, – Бросив беглый взгляд на план города, он добавил: – В настоящее время наши ребята ведут бой на Александерплац.

– Гм… – только и сказал Рихард, подышав на стекла своих, очков, протер их носовым платком. На его бледном, с впалыми щеками лице появились болезненно-красные пятна. – Все это означает, что советские солдаты скоро будут здесь.

– Возможно, даже завтра, – заметил Франц и потер подбородок.

– Что я еще могу сообщить вам, товарищи? – вставил Алеша. – Еще передали, что в Берлине назначен новый военный комендант города.

– Ну и что в этом особенного? – спросил Рихард. – У фашистов до сих пор на этом посту перебывало много комендантов.

– Назначен вовсе не нацистский комендант, – заметил весело Алеша и лукаво подмигнул Джонни. – Назначен советский военный комендант Берлина. Это генерал Берзарин!

На некоторое время в подвале воцарилось полное молчание. Было хорошо слышно тиканье будильника и прерывистое дыхание Рихарда.

Первым нарушил молчание Франц, при этом он встал во весь рост и коснулся потолка подвала:

– Жаль, товарищи, что мы не можем сейчас выпить за здоровье нового коменданта, особенно вместе с Алешей. Но зато я предполагаю приветствовать нового коменданта по-своему. Вернемся к предыдущему вопросу, Рихард. Пять эсэсовцев на постах у склада с боеприпасами – это вам не пустяк. Я думаю, что нам все-таки стоит рискнуть.

48

Ранний подъем.

Джонни знакомится с игрой в шахматы.

«Как же четверо…»

Рано утром Джонни разбудил Рихард.

– Вставай, – сказал он тихо.

– Уже пора?

– Ты должен меня сменить!

Джонни провел руками по лицу, потом потер глаза.

– Сменить, это как?

– Сначала встань-ка!

Мальчик неуверенным шагом подошел к столу, к которому направился и Рихард. От света свечи лицо с впалыми щеками казалось почти таинственным.

– Сколько же я проспал?

– Около шести часов.

– Что, так много?

– Сейчас уже пятый час.

Джонни опустился на стул. Ему казалось, что спорившие между собой мужчины оставили его одного самое большее на один час и сами отправились на покой. Свеча догорала. На столе были расставлены шахматы, те самые, которые мальчик заметил еще вчера на кровати у Алеши. Фигуры были расставлены по всей черно-белой доске.

– А куда ушли остальные? – спросил мальчик.

– Они уже давно в пути. Если все пройдет хорошо, то скоро они вернутся назад. Ты знаешь наш условный сигнал?

– Какой такой сигнал?

Рихард показал на систему труб под потолком.

– Если постучат вон по той, первой трубе: два стука громких, два – тихих, а потом снова два громких – это означает, что идут свои. Вот это и есть наш условный сигнал. В дверь наши стучат точно так же. Услышав такой стук, можешь спокойно открывать.

– Вот оно что! – сказал Джонни, немного приободрившись. – Я помню, что так стучалась в дверь фрау Шнайдебах.

– А от тебя действительно ничто не ускользнет. Что-то я еще хотел тебе сказать? Вспомнил: не прикасайся здесь к фигурам.

– А что это за игра?

– Шахматы. Франц и Алеша прервали партию, но они обязательно ее продолжат. Эта игра замечательная, она учит логически думать. – Охая, Рихард опустился на железную кровать.

– Жаль, – заметил мальчик, – что я еще не умею играть в эту игру.

– Мы сначала тоже не умели, так как никто из нас в шахматы не играл. Но судьба свела нас с Алешей.

– А чьи это шахматы?

– Наши. Погляди-ка на фигуры!

Джонни ближе подвинул свечу к шахматной доске. Он видел, что одни фигуры были светлыми, другие – темными, однако все они выглядели несколько неуклюже.

Шепотом и при этом с закрытыми глазами Рихард пояснил: – Вылепил их Алеша, но в какой-то мере мы все принимали в этом участие, все четверо…

– Четверо? – Мальчик насторожился. – Как же четверо, когда вас всего трое?..

– Ах вот оно что, – продолжал мужчина, – ты же еще этого не знаешь. Под четвертым я подразумевал нашего Руди, товарища Шнайдебаха.

– Но ведь он умер?

– Он погиб… – Рихард сделал паузу, прежде чем продолжить. – Во всяком случае, здесь все фигуры из хлеба. Да, да, из хлеба. А там, где мы научились играть в эту игру, хлеб был дороже еще, чем здесь. Каждый выделял из своего рациона кусочек.

Рихард подошел к кровати и лег. Пламя свечи заметалось: тени на стенах и потолке пришли в движение. Джонни украдкой смотрел на человека, который лежал на матраце и, казалось, едва дышал. Новые загадки, новые вопросы. Но где, он так хотел узнать, хлеб еще дороже, чем здесь? В этот момент он услышал стук.

– Они возвращаются, слава богу! – раздался вздох с кровати.

Когда Джонни немного позже услышал такой же стук в дощатую дверь, он поспешил к ней, чтобы отодвинуть железную задвижку. Франц, нагнув голову, переступил порог. Следом за ним шел Алеша. Он был таким широкоплечим, что Джонни испугался, что он не сможет войти в дверь. Лица обоих были уставшими, но довольными.

– Ну? – спросил Рихард и немного приподнялся.

– Лежи уж, – сказал ему Франц.

– Ну, все в порядке?

Алеша подошел к столу и бросил мимолетный взгляд на шахматы. Потом он прищелкнул языком, глаза его задорно блестели. Сжав руку в кулак, он замахнулся, однако, видно опасаясь сбить фигуры на шахматной доске, не ударил по столу, а рука застыла на полпути.

– Удалось! – испустил ликующий крик Алеша. – Да еще как удалось!

– Твои сведения оказались точными, – похвалил Франц Джонни, который не сразу ьсе понял, – им просто цены нет. Сначала мы отправились к школе, а по дороге туда во многих местах перерезали провода связи, которые вели из здания. Больше того, мы даже вырезали несколько сотен метров провода и спрятали его в руинах. Короче говоря, гитлеровцы на несколько часов лишены связи и возможности отдавать свои бессмысленные приказы.

– А как с другим объектом? – поинтересовался Рихард.

– Если мы за что-то беремся, то доводим дело до конца. Все оказалось проще, чем мы предполагали. Вот она, наша палочка-выручалочка, – он показал на нарукавную повязку, которая означала принадлежность к ополченцам. – Вместо ожидаемых пяти часовых мы натолкнулись на пятерых сонных эсэсовцев.

Джонни понял, что Франц говорит о складе оружия, который он обнаружил в гараже днем раньше.

– Эсэсовцы так крепко спали, что совсем нетрудно было их уничтожить. В довершение всего Алеша выстрелил по гаражу тремя фаустпатронами. Боеприпасы в складе начали рваться. Грохочет до сих пор.

– Больше они уже не будут подбивать советские танки, – заключил Алеша, опускаясь на плетеный стул.

– Ну, – пробормотал Рихард, – тогда я уступаю вам свое место. – Он откинул одеяло и хотел было встать.

– Да лежи ты, – сказал Франц. – Если можешь, подвинься повыше.

Договорились, что все будут спать до семи часов, а Джонни в это время подежурит. Алеша спал сидя, положив голову на стол. Франц улегся рядом с Рихардом.

– О чем-то еще я хотел тебя спросить, Джонни.

– Спрашивайте.

– До баррикады, о которой ты нам говорил, мы так и не дошли. Но скажи-ка, ты ничего не перепутал?

– Как так?

– Ты нам рассказывал о двух стариках ополченцах, – продолжал Франц.

– Рассказывал.

– А ты не ошибся?

– Нет. Это были два старых ополченца.

– Странно, – проговорил Франц, зевая во весь рот. – Мне лично сегодня ночью сообщили совсем другое. Там должны быть ребята из гитлерюгенда, человек десять, все желторотые подростки, включая командира отделения, которому не больше шестнадцати лет. он повсюду хвастает, что лично подбил в бою у Одера три советских танка из фаустпатрона. Ну да ладно, поспим несколько часов, а после обеда я сам посмотрю на этих парней.