Текст книги "Клан Кеннеди"

Автор книги: Георгий Чернявский

Соавторы: Лариса Дубова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 56 страниц)

Декабрь 1961 года отец семейства проводил в своем имении в Палм-Бич. Он получал удовольствие от солнечной, умеренно теплой погоды, игры в гольф, следил за новостями, особенно касавшимися президентских забот. Перед этим в Хайаннис-Порте состоялась семейная встреча в честь предстоявшего в конце месяца Дня благодарения, в которой приняли участие 33 взрослых члена клана Кеннеди и их многочисленные дети. Вместе с отцом в Палм-Бич на краткий отдых отправился и Джон с семейством.

19 декабря президент возвратился в Вашингтон. Отец проводил его в аэропорт, вернувшись домой, поиграл с внучкой Кэролайн, а затем отправился в гольф-клуб, расположенный поблизости. В самый разгар игры Джозеф сел на траву и тихо произнес, что плохо себя чувствует. Его отвезли домой. С трудом он смог подняться в свою спальню на втором этаже, однако врачей вызывать запретил.

Только теперь вспомнили, что доктора предупреждали о повышенном кровяном давлении, о грозящем инсульте (или, как по сей день говорят в США, «ударе»), о необходимости принимать антикоагулянтные препараты, препятствующие свертыванию крови. Всем этим Джозеф пренебрегал, ведя образ жизни подобно молодому человеку.

Теперь домовая прислуга, невзирая на распоряжение, срочно вызвала семейного врача, ко времени появления которого состояние Джозефа резко ухудшилось. Кеннеди отправили в находившуюся неподалеку дорогую больницу, где сразу же поставили диагноз, подтвердивший предположение лечащего врача.

Этим же вечером Джон, только возвратившийся в Вашингтон, узнав о случившемся, вновь прилетел в Палм-Бич вместе с братом Робертом и сестрой Джоэн. Вслед за ними сюда прибыли и другие члены семьи. С ними были лучшие врачи Америки. Специалисты диагностировали кровоизлияние в левом полушарии мозга, в результате которого была парализована правая часть тела и больной утратил способность говорить. С огромным трудом медицинским светилам удалось несколько стабилизировать его состояние, но сколько-нибудь заметного улучшения не последовало.

Через две недели Джозефа выписали из местной больницы, с тем чтобы родные отправили его во всемирно известный нью-йоркский Институт физической медицины и реабилитации. Несколько месяцев пребывания в институте дали, однако, ничтожные результаты. После курса лечения Джозефа отвезли в Хайаннис-Порт, где к тому времени был установлен лифт на второй этаж особняка, в котором больной мог подниматься, сидя в инвалидном кресле.

Позже, когда случилась трагедия с Джоном, от Джозефа пытались скрыть гибель сына-президента. Но полностью изолировать его от мира было невозможно. И на второй день после убийства в Далласе, после того как старший Кеннеди увидел, что ему не принесли читаемую им каждое утро газету «Нью-Йорк тайме», родные были вынуждены сообщить ужасную новость. Внешне отец оставался спокойным. Он смотрел по телевизору похоронную процессию, читал в газетах соболезнования, присланные со всего мира. Или, может быть, он был теперь настолько поглощен своей болезнью, настолько ушел от земных забот, что воспринимал все эти события без особых эмоций?

С таким же внешним спокойствием Джозеф Кеннеди перенес и гибель сына Роберта, баллотировавшегося в президенты в 1968 году.

Роза Кеннеди, в основном отстраненная и от дел своего супруга, и от политических и прочих забот детей, лишь изредка показывалась на людях. Она жила в отдельном здании на территории семейного комплекса Хайаннис-Порт. Ее своеобразной местью прижимистому мужу, особенно после того, как он стал беспомощным инвалидом, были огромные траты в самых дорогих магазинах не только Бостона, но даже Нью-Йорка и Парижа, куда Роза время от времени совершала «набеги» уже в весьма пожилом возрасте. В Париже она никогда не пропускала дорогих показов высокой моды.

Умер основатель клана 18 ноября 1969 года на 82-м году жизни. Роза прожила еще 25 лет, сохраняя сравнительно крепкое для своего возраста здоровье, и скончалась в январе 1995 года. Было ей 104 года.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
СУДЬБА ДЖОЗЕФА-МЛАДШЕГО И ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПУТЬ ДЖОНА

Глава 1.
БОЕВОЙ ПУТЬ БРАТЬЕВ

Разведка и Инга Арвад

Важнейшим жизненным этапом для Джозефа-младшего и Джона Кеннеди явилось их участие во Второй мировой войне.

Именно в военных условиях будущий политик Джон закрепил или приобрел те качества человека мужественного, стойкого, решительного, ответственного, хладнокровного, без которых невозможно вести жесткую борьбу на общественном поле и осуществлять государственное руководство сильнейшей мировой державой.

Как мы видели, эти качества у Джона сформировались не в юношеском возрасте. Мы уже знаем, что и в старших классах школы, и в студенческие годы он совершал немало мальчишеских, легкомысленных поступков, подростковый возраст его как бы затянулся. Началом перелома явились поездки по Европе, особенно последняя в 1939 году. Теперь, когда уже бушевала мировая война, он почувствовал, что действительно наступила пора зрелости.

Примером для подражания по-прежнему был брат Джо. В октябре 1940 года после утверждения конгрессом закона о призыве на военную службу американские юноши начали регистрироваться для прохождения отборочных комиссий. Хотя Джо в какой-то мере оставался на позициях невмешательства в европейские события, он постепенно осознавал, что волею судеб Америка, скорее всего, окажется вовлеченной в мировую войну даже против ее желания. Поэтому необходимо крепить национальную мощь. А в этом деле он, как человек активный, просто не мог не принять личного участия.

Не желая ждать, пока до него дойдет очередь, пока он будет призван в вооруженные силы и направлен в какое-то глухое место (скорее всего это вообще не произошло бы, так как студентам старших курсов давалась отсрочка, а Джозефу оставался год до окончания Правовой школы), он явился в отборочную комиссию как доброволец.

Вначале Джо прошел курс подготовки в области военно-морской авиации, созданный при Гарвардском университете. Вслед за этим по его желанию Кеннеди вместе с сыном президента Рузвельта Джоном и несколькими другими волонтерами из высшего общества был направлен в училище морской авиации под Бостоном. Впрочем, на пункте отбора курсантов Джо задали обидный для него вопрос, как семья и особенно отец относятся к его поступлению на действительную воинскую службу. В ответ молодой человек произнес: «Мой отец одобряет всё, что я делаю. Он думает, что я делаю то, что мне следует делать, и он рад этому» ^{307} . Это было действительно так. Джозеф-старший с гордостью говорил знакомым: «Вы знаете об этом? Военно-морская авиация – это самая опасная вещь, которая только существует!» ^{308}

Джон последовал примеру старшего брата. Однако при первом же осмотре медицинская комиссия забраковала его по состоянию здоровья для поступления на действительную службу как в армию, так и во флот. Тогда начались долгие и изнурительные физические тренировки. Через пять месяцев Джон вновь предстал перед медицинской комиссией. 5 августа 1940 года его признали годным, но к службе не в авиации, куда он стремился попасть, а в военно-морском флоте, причем с существенным ограничением. Он мог получить назначение только в резервные части. Медики решили, что наиболее пригодной сферой его военной деятельности, учитывая и состояние здоровья, и умственно-психологические особенности, явилась бы военно-морская аналитическая разведка.

Была, правда, и другая причина, по которой Джон не был сразу направлен непосредственно в военно-морской флот.

Добровольцев, или точнее, лиц, подлежавших отправке в действующие вооруженные силы, было значительно больше, чем это требовалось, имея в виду, что Соединенные Штаты Америки еще не воевали.

Собственно говоря, отправка офицеров на Тихий океан началась до того, как в декабре 1941 года произошло японское нападение на Пёрл-Харбор и США вступили в войну. «Счастливчики» отбирались путем жребия, причем первую жеребьевку 29 октября 1941 года проводил сам министр обороны Генри Стимсон. Случилось так, что именно в числе номеров, вытянутых министром, оказался и номер 2748, принадлежавший Джону Фицджералду Кеннеди.

Сначала нового младшего лейтенанта, невзирая на медицинскую рекомендацию и счастливый номер жребия, отправили исправлять канцелярскую должность на одной из военно-морских баз, находящихся на территории США. Вскоре, однако, он был переведен на новую службу – более соответствовавшую его знаниям и способностям. Джон действительно стал работать на военно-морскую разведку, причем в ее столичном офисе, составляя обзоры новостей для военно-морского штаба в Вашингтоне. Однако всеми силами он рвался в зону, где предполагались, а в декабре 1941 года реально начались военные действия.

Надо отдать должное отцу. Он, безусловно, мог бы найти самые благовидные возможности, чтобы освободить сыновей от службы в вооруженных силах. Но он не сделал этого, считая, что его дети должны разделить судьбу тех сотен тысяч американских парней, которые были готовы отдать свои жизни для защиты своей страны. Джозеф-старший даже встретился с министром военно-морского флота Джеймсом Форрестолом, которого попросил лично проследить, чтобы его сын был направлен в зону боевых действий. Впрочем, некоторые авторы, по всей видимости не без основания, считают, что активность старшего Кеннеди была мотивирована его стремлением как можно скорее разлучить Джона с его возлюбленной Ингой Арвад, которую подозревали в шпионаже ^{309} .

Видимо, именно теперь настало время чуть подробнее рассказать о любовных перипетиях Джона, начальные эпизоды которых мы только упоминали в первой части этой книги.

Тысячи страниц исписали американские журналисты и прочие авторы, рассказывая о сексуальных похождениях студента, моряка, журналиста, члена палаты представителей, сенатора, президента Кеннеди. Его амурные, постельные дела преувеличены во много раз. Любители «клубнички» не жалели сил, чтобы представить Кеннеди этаким «ходоком», для которого в отношениях с женщинами безразличны были какие-либо эмоциональные, сердечные привязанности, которого интересовало только плотское удовлетворение, после чего данный объект его полностью переставал интересовать. А. Шлезингер рассуждал: «Мы живем в век, одержимый сексом… Каждое утверждение любой якобы переспавшей с Джоном Кеннеди женщины воспринимается как евангельская истина, хотя, если бы половина из утверждений была правдивой, у него не осталось бы времени на что-либо иное… Вспоминая о своей наивной и простой надежде [на Кеннеди], люди полагают, что ими манипулировали, что их привлекли, предали, а затем бросили. Получается, что он дурачил нас? Или мы обманулись сами?» [26]26
  Schlesinger A.A Thousand Days. P. 103. Сам Шлезингер, однако, впал в другую крайность, вообще не коснувшись личной жизни Кеннеди. Достаточно отметить, что в именном указателе к его труду даже не упомянуто имя знаменитой актрисы Мэрилин Монро, с которой Джон был интимно близок, уже став президентом.


[Закрыть]

Удивительно, но рассказы о Джоне Кеннеди не утихают и по нынешний день. Не далее как в феврале 2012 года на телеканале «Си-эн-эн» и в газете «Чикаго трибюн» (13 февраля) появилось сообщение о связи в 1962 году Джона Кеннеди с девятнадцатилетней практиканткой Белого дома. Эта история была подтверждена самой героиней событий. Мими Алфорд, приятная на вид современная 69-летняя американка, посвятила своей связи с президентом целую книгу ^{310} . Что в ней правда, что выдумка, установить невозможно. Однако, имея в виду сенсационность рассказа и немалый гонорар, который получила автор за книгу, да и за массу весьма откровенных, порой полупорнографических интервью, предваривших появление издания на рынке и последовавших за его выходом, можно предположить, что в основе мемуаров, изданных через полстолетия после событий, о которых они вроде бы повествуют, лежит всё же не запоздалая исповедь, а стремление неплохо заработать на сомнительном рассказе. Любопытно, что повествование М. Алфорд очень напоминает аферу вокруг другого американского президента, значительно более близкого к нашим дням, – Билла Клинтона, раскрутившую его «связь» с практиканткой Белого дома Моникой Левински. Невольно возникает подозрение, что именно авантюры Моники вдохновили Мими на создание книги и подсказали ее сюжет.

Утверждения любителей жареного далеко не полностью соответствуют действительности, хотя любовных связей у Джона, в том числе и случайных, разовых, на самом деле было немало. Видимо, легенду о сексуальной неразборчивости Кеннеди породил он сам, ибо в молодые годы любил похвастаться своим успехом у женщин, и в основном это было правдой.

Его школьный товарищ Лем Биллингс рассказывал, что Джон частенько посмеивался над ним, потому что он не умел ухаживать за девушками. Как-то Лем в сердцах сказал, что успех Джона у женщин связан не с его неотразимостью, а с тугим кошельком. В ответ Кеннеди предложил эксперимент. Они обменяются одеждой, пойдут на танцы и будут представляться новым знакомым слабого пола именами друг друга.

Понятно, что фамилия Кеннеди означала явную связь с миллионером, да и многие девушки знали, что у Кеннеди-старшего есть сын Джон. Позже Л ем откровенно признал: «Каждый из нас старался произвести как можно более приятное впечатление на девушек. Но я боюсь, что Джон удовлетворил свою случайную партнершу лучше, чем я» ^{311} . Так что дело было не только в кошельке. Джон обладал неким особым шармом, умением производить действительно яркое впечатление на представительниц прекрасного пола.

В юности у Джона Кеннеди было несколько более или менее серьезных романтических историй. Но одна из них оказалась драматической по целому ряду особых причин.

Еще до того как Джон поступил на службу в военно-морскую разведку, он познакомился в Вашингтоне с Ингой Арвад, журналисткой, сотрудницей газеты «Вашингтон тайме геральд». Познакомила их, очевидно, в 1941 году сестра Джона Кэтлин, также работавшая в этой газете. Инга, старше Джона на четыре года, к этому времени была известна своим бурным и весьма противоречивым прошлым. Она была датчанкой, девушкой очень красивой, завоевавшей даже в юном возрасте первое место на национальном конкурсе красоты, а затем участвовавшей (правда, безуспешно) в аналогичном европейском конкурсе.

Став репортером одной из датских газет, она отправилась в Германию, откуда освещала Олимпийские игры 1936 года и несколько раз брала интервью у Гитлера и других нацистских лидеров. Дело дошло до того, что фюрер обратил на нее внимание и пригласил сопровождать его, представив ее как «подлинно нордическую красавицу».

Тем не менее в конце 1930-х годов Инга перебралась в США. Дважды она меняла мужей, но узы брака особенно ее не тяготили. К тому времени, когда она сблизилась с Джоном Кеннеди, второй ее супруг – археолог по специальности – находился в какой-то экспедиции в Южной Америке, а Инга заочно возбудила дело о разводе с ним.

Джон просто не мог не увлечься этой весьма привлекательной во всех отношениях молодой женщиной. Друг Кэтлин Кеннеди Джон Уайт писал, что она прекрасно говорила по-английски (несмотря на то что являлась «свежей» американкой), обладала живым умом, отлично владела журналистским ремеслом (чтобы усовершенствовать свое образование, она училась в Школе журналистики Колумбийского университета в Нью-Йорке) и, главное, была просто красавицей, имевшей немалый сексуальный опыт ^{312} .

Отношения зашли настолько далеко, что молодые люди не только поселились в одной квартире, но стали поговаривать о свадьбе. Инга колебалась – с одной стороны, она испытывала к Джону нежные чувства и даже как-то сказала ему, что хотела бы иметь от него ребенка. С другой стороны, будучи женщиной опытной, она понимала, что ее возлюбленный – человек ветреный и скоро остынет, а прерывать третий брак она никак не желала.

К этому времени Арвад и в Америке стяжала себе реноме талантливого репортера, специализировавшегося в области международных отношений. Накануне Второй мировой войны и в первый ее период, когда США еще сохраняли дипломатические отношения с Германией, она вновь побывала в этой стране и по старой памяти смогла взять интервью у нескольких представителей нацистской верхушки, в том числе и у самого Гитлера, который обычно с зарубежными корреспондентами, тем более с американцами, встречался очень редко.

Поступление Джона на военную службу не прервало его связи с Ингой.

Между тем ФБР начало за ней наблюдение, так как ее подозревали в выполнении германских то ли разведывательных, то ли пропагандистских заданий. Всё началось с того, что репортер газеты «Тайме геральд» обнаружил старое фото, на котором можно было увидеть Ингу, сидевшую рядом с Гитлером во время какого-то состязания Олимпийских игр 1936 года. Сразу же возникли подозрения, и в дело вступила вездесущая контрразведка.

Но наблюдение за И. Арвад иначе, как примитивной глупостью, назвать нельзя, ибо ее журналистские контакты с гитлеровцами были широко известны, Инга их не скрывала и жила совершенно открыто, что очень скоро и было установлено слежкой. Тем не менее наблюдение продолжалось, причем никакого секрета из этого не делалось. По своей просьбе Инга была допрошена сотрудником ФБР, который докладывал: «Мисс Арвад (а не миссис, что, видимо, было механической ошибкой, ибо о том, что она замужем, просто не могли не знать. – Л. Д., Г. Ч.)требует провести расследование, с тем чтобы ей была предоставлена бумага, констатирующая, что она не является шпионкой». Инга мотивировала свою просьбу намерением повторно выйти замуж за «известного в США» молодого человека и желанием, чтобы ее имя было полностью освобождено от каких бы то ни было подозрений. К ее просьбе письменно присоединился Джон, и таким образом становилось ясным, с кем именно собирается связать свою судьбу Арвад.

ФБР, однако, отказалось удовлетворить это пожелание ^{313} . В воспаленных мозгах его сотрудников даже возникло подозрение, что во второй половине 1930-х годов Арвад руководила нацистской пропагандой в Дании, хотя она, как показывали многочисленные свидетельства, никогда не разделяла ни нацистских, ни каких-либо других экстремистских взглядов, да и вообще интересовалась политикой лишь в силу своей репортерской профессии.

Дело И. Арвад считалось настолько важным, что директор ФБР Гувер даже доложил о нем президенту Рузвельту, причем доложил так, что Рузвельт распорядился установить за датчанкой, подозреваемой в шпионаже, особое наблюдение ^{314} .

ФБР легко обнаружило, что при каждом отпуске Джон Кеннеди находил возможность встретиться с Ингой. Когда в январе 1942 года Джона перевели в город Чарлстон (штат Южная Каролина), Инга, в свою очередь, стала его регулярно навещать. Предостережения отца по поводу того, что сын может напрочь испортить себе карьеру «подозрительной связью» (предупредительные офицеры ФБР в январе 1942 года оповестили Кеннеди-старшего, что Арвад «интересует их ведомство с точки зрения внутренней безопасности» ^{315} ), не возымели действия.

В номере отеля, где встречались молодые люди, были установлены подслушивающие устройства. Никаких компрометирующих сведений собрать, разумеется, не удалось. Тайное наблюдение за И. Арвад продолжалось всю войну и было прекращено только в 1945 году в связи с тем, что «никаких подрывных или шпионских действий [с ее стороны] не было обнаружено» ^{316} .

Позже, когда Джон Кеннеди стал конгрессменом, он пытался заполучить хранимые в архивах ФБР пленки с записями его свиданий с Ингой. Официально это сделать было невозможно. Личные связи не дали результата. Исследователь, занимавшийся этим вопросом, констатировал: «Они висели над общественной карьерой Джека подобно темным облакам» ^{317} . Документация, связанная с наблюдением за Арвад, была рассекречена лишь в 1990-е годы, причем, как и в других рассекреченных документах ФБР, часть текста вымарана и прочитать ее невозможно.

Разумеется, о подозрительной связи офицера военно-морской контрразведки с предполагаемой германской шпионкой было доложено и непосредственному начальству Джона. Получив секретное сообщение, директор разведывательной службы флота вице-адмирал Теодор Вилкинсон был весьма взволнован. Он распорядился «избавиться от Кеннеди как можно быстрее» ^{318} . Избавиться можно было разными способами, но самый простой из них состоял в откомандировании Джона на действительную воинскую службу.

И в самом деле, назначение на Тихоокеанский театр военных действий фактически оборвало казавшуюся страстной любовь. Можно не сомневаться, что отправка на воюющий флот была ускорена связью Кеннеди с «подозрительной» датчанкой. Вскоре после этого Инга возобновила интимные отношения со своим бывшим датским любовником, также, как и она, эмигрировавшим в США.

Во время службы на флоте Кеннеди изредка переписывался с Ингой, но когда он после контузии и признания инвалидом возвратился на родину, встреча с ней оказалась прохладной. Возлюбленные отвыкли друг от друга. Оказалось, что глубоких чувств у них не было. Более того, Джон получил предостережение, что за Арвад наблюдает Федеральное бюро расследований, так как она вызвала подозрение своими контактами перед войной с воротилами Третьего рейха. Кое-кто даже продолжал считать ее германской шпионкой, хотя, повторяем, никаких оснований для этого не было. Так или иначе, но казавшаяся ранее прочной связь сошла на нет, так и не приведя к браку.

Правда, по возвращении Кеннеди провел с Ингой несколько ночей, но вскоре она вышла замуж за актера Тима Маккоя, который был старше ее на 30 лет. Когда Инга в браке родила ребенка, она не была уверена, что Маккой является его отцом. И совсем не исключала, что зачала его во время одной из последних встреч с Джоном. Через много лет Инга сказала своему сыну Рональду: «Я не уверена, кто был твоим отцом. В самом деле, я не знаю, был это Джек или Тим» ^{319} .

Правда, пользуясь случаем, Инга взяла интервью у Джона, который для нее был героем войны. На главный вопрос, считает ли он себя таковым, ответ был достойным: «Во мне нет совершенно ничего героического. Подлинные герои – не те, кто возвратился, а те, кто остался там. А их много, включая и двоих ребят из экипажа моего катера». Интервью было опубликовано в бостонской газете ^{320} .

Прекращение отношений с Ингой связано было и с тем, что в 1945 году Джон познакомился с Барбарой Уорд, журналисткой, ставшей затем редактором журнала «Экономист». Установившиеся между ними отношения носили и интимный, и дружеский характер. Барбара была вдумчивым политическим наблюдателем, внимательно выслушивала мнения Джона и откровенно высказывала свое мнение, в свою очередь знакомя возлюбленного не только со своими оценками, но и с мнением коллег и сотрудников по важнейшим международным и внутренним проблемам, как экономическим, так и политическим. Этот роман безусловно способствовал карьерному продвижению Джона.

Однако и эта связь прервалась. Видимо, серьезные разговоры между возлюбленными оказались тем тормозом, который привел к эмоциональному охлаждению.