Текст книги "Клан Кеннеди"

Автор книги: Георгий Чернявский

Соавторы: Лариса Дубова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 56 страниц)

Осталось ли поражение сиротой?

Вначале высадка на Кубе была назначена на 1 марта 1961 года. Затем по требованию Кеннеди она была несколько отсрочена. 9 марта помощник президента Банди писал своему другу профессору Гарвардского университета Карлу Кейсену, который собирался с ним встретиться, о своей невероятной занятости: «Формирование нашей операции постепенно развивается в весьма благоприятном направлении, и я думаю, что у нас будет немало интересных проблем. Но не всё еще будет решено к маю» ^{774} .

3 апреля Госдепартамент опубликовал Белую книгу, в которой доказывалось, что революция на Кубе, начавшись как освободительная, демократическая, быстро потеряла эти качества, что Куба попадает в сферу советского влияния и потому представляет теперь опасность для США. Соединенные Штаты не против революции как таковой, это дело внутреннее, подчеркивалось в документе, но они решительно против «поворота Кастро в сторону коммунизма» ^{775} .

На следующий день Кеннеди провел совещание высших руководителей, на котором был дан зеленый свет вторжению на Кубу отрядов эмигрантов под прикрытием военно-морских сил США. Правда, президент вновь, еще более резко, подчеркнул, что непосредственно американские вооруженные силы в ход событий вмешиваться не будут. Он с легким сердцем произносил эти слова, так как генералам и адмиралам удалось его убедить, что с делом справятся сами кубинцы. Под влиянием этих заверений 12 апреля президент провел пресс-конференцию, на которой заявил, что Вооруженные силы США, несмотря на острую ситуацию, не будут вторгаться на Кубу ни при каких условиях. Ни один американец не будет замешан в действиях на Кубе, повторил президент, по существу дела, не владевший надежной информацией о низкой боеготовности отрядов кубинской оппозиции ^{776} .

По сути, этой пресс-конференцией сам президент выдал план высадки эмигрантов на территорию Кубы, правда без указания места. О том, чтобы вначале советская сторона, а затем и кубинский лидер узнали, что операция намечена в районе залива Кочинос, вроде бы позаботился советский разведчик Ким Филби (по ничем не подкрепленным словам А. Розенцвейга) ^{777} . Это, однако, сомнительно, так как Филби, давно находившийся под подозрением, в это время работал журналистом на Ближнем Востоке и к секретным делам никакого доступа не имел. Всё было значительно проще. Формально секретный план был известен массе сотрудников ЦРУ. Один из них, Лаймон Кёркпатрик, вспоминает: «Джеймс Энглтон, Ричард Хелмс, Роберт Эмори и я не были подключены к операции. Но, занимая высокую должность, просто невозможно не знать, что происходит. Я чувствовал – этот план не сможет сработать, так как он зиждется на ложной информации, полученной от беженцев с Кубы. Их информация не соответствовала действительности, особенно в той части, где утверждалось, что силы вторжения получат помощь в результате народного восстания. Я знал, однако, что произошло с группой примерно в десять человек, сброшенной на парашютах в горном районе. Около двух тысяч кубинских полицейских вели охоту за ними, и местные жители не оказали нашим людям никакой помощи. Я направил Даллесу записку с просьбой разрешить послать в район предстоящей операции двух инспекторов, как это делалось обычно в подобных случаях. Ответ Даллеса поступил в течение суток. Он гласил: “В просьбе отказать”» ^{778} .

Так что советская агентура в Вашингтоне и Нью-Йорке имела возможность получить сведения о месте и характере предстоявшей операции и без помощи Филби. О том, что вторжение приближается, можно было судить по тому, что президент, не планировавший отпуск, неожиданно вечером 15 апреля выехал с семьей в поместье Глен-Ора. Этим поместьем обычно пользовались только летом, и вне контекста событий непонятно, почему «летний отдых» начался почти сразу по окончании зимы (официальным началом весны в США является равноденствие – 22 марта).

Операция по вторжению на Кубу была начата не 17 апреля, как говорится в большинстве работ, посвященных этому событию, а двумя днями ранее. 15 апреля правительство Кастро опубликовало заявление, что на рассвете этого дня американские бомбардировщики В-25 совершили нападение на несколько городов страны. По требованию Кубы было созвано заседание Совета Безопасности ООН. Сведения подтвердились, кроме того, что операция, проведенная под руководством ЦРУ, была осуществлена с территории Никарагуа, а не США. Однако председатель незадолго до этого образованного из числа эмигрантов Кубинского революционного совета Миро Кардона [52]52
  Кардона в прежние годы являлся известным кубинским адвокатом, профессором Гаванского университета и оппонентом диктатора Фульхенсио Батисты. После прихода к власти Кастро он несколько недель был председателем правительства, однако порвал с новым режимом, бежал в США, где и стал лидером движения кубинских эмигрантов.


[Закрыть] заявил, что речь шла об экипажах кубинских военно-воздушных сил, которые выступили против правительства Кастро и после бомбардировки совершили посадку во Флориде. Версию повторил в ООН представитель США Стивенсон ^{779} . Получив более достоверную информацию, Стивенсон на следующий день телеграфировал в Вашингтон: «Крайне обеспокоен полученными в течение дня ясными указаниями на то, что инцидент с бомбардировкой Кубы в субботу (то есть накануне. – Л. Д., Г. Ч.)был инициирован, по крайней мере частично, с территории, находящейся вне Кубы» ^{780} .

Тем самым опытный политик, оказавшийся на этот раз наивным, давал знать Кеннеди, что распоряжение президента о неучастии американских вооруженных сил в действиях против Кубы грубо нарушается. Предостережение было учтено. Через Банди Кеннеди распорядился о немедленном прекращении авиационных налетов на Кубу, оговорившись, правда, «кроме тех случаев, когда они проводятся с самой территории» этой страны ^{781} .

В соответствии с намеченным планом на рассвете 17 апреля 1961 года на нескольких баржах и других судах к побережью Кубы приблизилась так называемая «бригада 2506», состоявшая из кубинских эмигрантов – «контрас» численностью около двух с половиной тысяч человек. Вслед за ними следовали авианосец, два миноносца и несколько мелких судов американских военно-морских сил. Но приказа атаковать кубинские вооруженные силы они не имели. Вообще, вся операция, хотя и готовилась заранее, правда, в ускоренном темпе, проводилась хаотично. Чувствовалось, что твердых директив командиры не имели. Сами же они не желали, да и не могли брать инициативу в свои руки. Более того, командование военно-морских и военно-воздушных сил предполагало, что заявление Кеннеди на пресс-конференции в начале апреля носит маскировочный характер, что президент найдет удовлетворительный повод, чтобы отказаться от своих слов под предлогом оказания помощи «законным властям Кубы». Но ожидаемого не случилось. В своих директивах 17 апреля Кеннеди повторил, что американские военные корабли должны оставаться за пределами двадцатимильной зоны.

Президент нервничал. Сэлинджер вспоминал, что 17 и 18 апреля Кеннеди вызывал его (и, безусловно, не только его) чуть ли не 100 раз, требуя свежих данных о событиях ^{782} . Вскоре в Белый дом стали поступать панические сведения. Сначала баржи с «контрас» натолкнулись на коралловые рифы и получили серьезные повреждения, так что часть десанта была вынуждена добираться к берегу вплавь. Здесь нападавших встречали кастровские пограничники и подтягивавшиеся регулярные части. Отдельным группам десантников удалось закрепиться на побережье, но в следующие два дня они были разбиты. Попытка снабдить их боеприпасами с моря и воздуха успехом не увенчалась. Значительная часть десантников погибла в бою, многие сдались в плен.

Правда, в последний момент Кеннеди всё же отдал приказ о воздушном прикрытии вторжения самолетами, не имевшими опознавательных знаков. Однако налет готовился в страшной спешке и поэтому не имел четкого плана. Более того, начальство бомбардировщиков, вылетавших из Никарагуа, и истребителей, которые должны были подняться с авианосца «Эссекс», не учло часовую разницу во времени, в результате чего воздушный налет оказался сорванным ^{783} . Кубинские зенитчики смогли сбить четыре самолета. Среди погибших оказалось несколько американцев ^{784} . Только на пресс-конференции 6 марта 1963 года президент признал, что действительно погибли четверо граждан США, но характер службы не позволяет открыто сообщить об обстоятельствах их кончины ^{785} .

Свидетели того, что происходило в эти дни в Белом доме, единодушны в своих оценках: Кеннеди находился в состоянии отчаяния. «Не надев пиджак, Джон Кеннеди открыл французское [53]53
  Так называют окно, представляющее собой фактически наружную стену помещения и имеющее дверь, которая выходит в сад или во внутренний двор.


[Закрыть] окно и вышел на южную лужайку под прохладный ветерок. Люди из Секретной службы следили на расстоянии за тем, как он стремительно двигался в одиночестве почти до трех часов ночи прямо по примятой траве, держа руки в карманах. Голова его была устремлена вниз» ^{786} , – рассказывал историку Майклу Бешлоссу один из очевидцев.

19 апреля остатки «контрас» на побережье Плайя-Хирон прекратили сопротивление. В итоге свыше тысячи человек из их числа были убиты, более 1100 оказались в плену ^{787} . [54]54
  По уточненным данным А.А. Фурсенко, в руках спецслужб Кастро оказалось 1179 пленных (Фурсенко А.А.Россия и международные кризисы. С. 312).


[Закрыть]Некоторые из них были расстреляны, остальные отправлены в концлагерь, откуда в самом конце 1962 года по распоряжению президента Кеннеди были выкуплены ценой поставки на Кубу медикаментов, детского питания и других товаров. Расходы фирм, предоставивших и оттранспортировавших эти товары, были покрыты из секретных статей бюджета США, опять-таки по распоряжению президента ^{788} .

Для Джона Кеннеди, только за три месяца перед этим вступившего в должность главы исполнительной власти, поражение «контрас» было обидным и унизительным. Он с ходу отверг предложение высших военных направить на их поддержку американские военные корабли и самолеты. Он отлично понимал, что это означало бы непосредственное вступление США в войну, не получившую одобрения ООН, не поддержанную Организацией американских государств, явно означающую силовое столкновение с СССР. На столь ответственный, по сути дела роковой, шаг Кеннеди идти не желал.

На проведенной вслед за этим пресс-конференции (21 апреля) Кеннеди с горькой иронией заявил, что у любой победы 100 отцов, поражение же всегда остается сиротой [55]55
  Жаклин Кеннеди полагала, что это – китайская поговорка, заимствованная ее супругом из какого-то высказывания Мао Цзэдуна (Kennedy Jacqueline.Op. cit. P. 186-187). Однако ни обнаружить у Мао этого высказывания, ни установить, что это именно китайская поговорка (мы консультировались с известным китаеведом профессором А.В. Панцовым), нам не удалось.


[Закрыть]. После этих слов он заявил, что, как глава исполнительной власти, он берет на себя полную ответственность за происшедшее. Он не добавил, однако, что является ответственным и как Верховный главнокомандующий, ибо формально американские вооруженные силы в этих событиях не участвовали ^{789} .

Так Джон Кеннеди стал своего рода приемным отцом «первой Кубы», как стали называть в американских правительственных кругах Апрельский, или первый Кубинский, кризис 1961 года. Подлинными отцами этого поражения были его предшественники, но именно он стоял у власти, когда произошли эти драматические события, и в соответствии со своим пониманием долга Кеннеди возложил ответственность за них на себя.

Те чувства, которые в силу своей должности вынужден был скрывать Джон, открыто выразил его брат, в значительно меньшей степени скованный протоколом. 22 апреля состоялось заседание Национального совета безопасности, на котором был заслушан доклад Госдепартамента, констатировавшего, что никакие другие меры, кроме прямого вторжения американских вооруженных сил на Кубу, не в состоянии в обозримом будущем покончить с режимом Кастро. Имея в виду, что таковое решение полностью относилось к компетенции президента, который взял бы на себя ответственность за развязывание войны (а он не желал этого), Роберт Кеннеди, как это нередко было ему свойственно, впал в истерическое состояние. Он кричал: «Это самая бессмысленная, бездарная вещь, которую я когда-либо слышал! Все вы больше всего хотите сберечь свои задницы и боитесь что-то делать. Все вы хотите одного – свалить всё на президента. Лучше бы вы убрались и отдали внешнюю политику кому-то другому». Во время этой скандальной тирады Джон, по наблюдению присутствовавших, внешне спокойно сидел в своем кресле, и его волнение выдавало лишь то, что он непрерывно постукивал металлическим колпачком авторучки по своим зубам, вроде бы открытым в улыбке ^{790} .

Сохранять хорошую мину при плохой игре Кеннеди стремился и в общении с кубинскими эмигрантами. После катастрофы на Плайя-Хирон он дал им обещание продолжить подготовку к высадке на острове, убеждал, что они в конце концов добьются победы. Поверив обещаниям, беженцы преподнесли президенту «боевой флаг», который он должен был им вернуть на Кубе ^{791} .

После позорного поражения Кеннеди распорядился провести расследование его причин. С этой целью в Белый дом был призван отставной генерал Максуэл Тейлор, который возглавил соответствующую группу. Это было возвращение Тейлора, человека «элегантного, похожего на ученого» ^{792} , которого недолюбливал Эйзенхауэр, отстранивший его отдел, к активной военно-дипломатической деятельности. В следующие годы Тейлор возглавит Объединенную группу начальников штабов и будет выполнять личные поручения президента в Западном Берлине, Вьетнаме и других горячих точках.

Не дожидаясь президентского распоряжения, ЦРУ образовало свою комиссию по расследованию под руководством генерального инспектора этого ведомства Лаймона Кёркпатрика, чей подробный доклад сохранился в бумагах Джона Кеннеди и был частично рассекречен ЦРУ через много лет ^{793} .

Хотя расследование проводилось соответствующими ведомствами, фактически руководящую роль в нем сыграл брат президента. Как свидетельствуют рассекреченные в октябре 2012 года документы архива Библиотеки Джона Фицджералда Кеннеди, министр юстиции присутствовал на заседаниях обеих комиссий, направлял их деятельность, играл ведущую роль в установлении вопиющих пороков подготовки операции на Плайя– Хирон ^{794} .

Расследование причин поражения «контрас» не дало результата в том смысле, что ответственные за поражение чиновники не были определены. Однако установлены были грубейшие ошибки в планировании операции: численность десанта была незначительной по сравнению с силами армии государства, находившегося в стадии формирования тоталитарного общества с жесткой дисциплиной; не было обнаружено, что побережье отделено от ближайших гор полосой почти непроходимых болот, и это делало невозможным уход туда десантников в случае неудачи операции, как рассчитывали планировавшие ее чиновники ЦРУ; не были приняты во внимание прибрежные рифы; не был проведен расчет времени, необходимого на разгрузку боевого снаряжения, и т. д.

Можно предположить, что те американские стратеги, которые разрабатывали операцию, не обращали внимания на все эти «мелочи», полагая, что непосредственно вслед за «контрас» в военные действия вступят американские регулярные войска. Разрешение на это президент, однако, не дал, хотя не оставлял планов ликвидации на Кубе явно враждебного Соединенным Штатам Америки режима.

После неудачи вторжения в районе Плайя-Хирон Кеннеди в значительной мере утратил доверие к ЦРУ и всё реже приглашал его руководителей для дачи консультаций по принципиальным внешнеполитическим вопросам. Президент почти прекратил созывать Национальный совет безопасности – ставший уже традиционным орган, созданный Трумэном и широко используемый Эйзенхауэром. Вместо этого совета Кеннеди предпочитал пользоваться рекомендациями своих доверенных лиц вне формальных рамок коллективного консультативного органа ^{795} . Только один раз – во время Кубинского кризиса 1962 года – образованной чрезвычайной консультативной группе, существовавшей лишь две недели, было дано условное название Исполнительного комитета Национального совета безопасности.

Джон поручил своему брату Роберту, оставаясь министром юстиции, неофициально исполнять функции главного советника Белого дома по вопросам разведки и внешней политики, прежде всего по проблемам взаимоотношений с Кубой и СССР. С этой целью Роберт создал небольшой, но эффективный аппарат сотрудников ^{796} .

Интермедия с планированием убийства

Вторая, несравненно более опасная для всеобщего мира стадия конфликта, связанного с Кубой, хотя почти столь же краткая, произошла через полтора года. В промежутке между ними не приобретший еще необходимого политического опыта президент поддался уговорам Аллена Даллеса и других руководителей ЦРУ, которые стремились восстановить свой авторитет, изрядно подорванный на Плайя-Хирон.

Кеннеди согласился на подготовку тайной операции под кодовым названием «Мангуст» (она была рассекречена только в 1989 году). Это наименование говорило само за себя. Мангусты – млекопитающие, часто используемые для истребления ядовитых змей. В качестве таковых рассматривали Кастро и его режим. Если не удалось ликвидировать этот режим вооруженным путем или при помощи подрывных действий, актов саботажа, следует прибегнуть к уничтожению его лидера. О плане «Мангуст» знал узкий круг людей из администрации Кеннеди – всего 12 человек, включая президента ^{797} . Но главную роль в определении характера подрывных операций играл Роберт Кеннеди, к которому стекалась основная информация о намеченных и проведенных мерах ^{798} .

Собственно говоря, американцы и на этот раз должны были остаться в стороне, благо кубинских эмигрантов, страстно желавших отомстить Фиделю за гибель и муки родных и близких, было предостаточно. Однако ЦРУ опять не проявило должной оперативности и смекалки. Один за другим разрабатывались планы покушения: прислать сигары, пропитанные смертельным ядом, подсыпать яд в вино или мороженое, подбросить в район, где Кастро принимал морские ванны, медузу, начиненную бомбой, организовать подарок – костюм с бациллами туберкулеза и т. п. ^{799}

Ни один из этих экзотических планов реализован не был. Вообще, на первый взгляд представляется, что все эти нереализованные операции являлись произведениями не очень квалифицированных авторов детективного жанра или плодом антиамериканской пропаганды. Но они реально разрабатывались, о чем позже не раз писали в воспоминаниях отставники ЦРУ. По данным американских исследователей, на операцию «Мангуст» (она продолжалась до осени 1962 года, когда Кубинский кризис вступил в новую, острую фазу) было затрачено от 50 до 100 миллионов долларов. Покушения на жизнь Кастро предпринимались не менее восьми раз, но ни разу не были доведены до стадии исполнения ^{800} .

Позже, в 1967 году, некоторые печатные органы, в частности газета «Вашингтон пост», утверждали, что планы покушения на Кастро разрабатывались под руководством Роберта Кеннеди. Так ли это было, неизвестно. Однако сам Роберт был взбешен, прочитав эти сенсационные материалы. «Я этого не начинал, – заявил он. – Я остановил это. Я узнал, что какие-то люди собирались устроить покушение на жизнь Кастро. Я этому помешал» ^{801} . В любом случае слова Роберта Кеннеди подтверждали, что планы убийства Кастро существовали и сам он был в курсе дела.

Можно полагать, что в том случае, если бы план убийства Фиделя оказался выполненным, это вряд ли способствовало бы решению проблемы Кубы с точки зрения государственных интересов США, как их понимали президент и его окружение. Скорее всего, это превратило бы Фиделя в павшего героя, в символ свободы и независимости Кубы и способствовало бы еще большему укреплению на острове прокоммунистической власти и росту антиамериканских настроений в других латиноамериканских странах ^{802} .

В то же время в контексте книги, которая лежит сейчас перед читателем, действительно существенным представляется вопрос, знал ли президент о планах убийства Кастро, утверждал ли он эти планы, какова была роль Роберта Кеннеди, в подчинении которого как министра юстиции находилось, по крайней мере формально, Центральное разведывательное управление.

Любопытные сведения на этот счет удалось собрать Майклу Бешлоссу. Согласно его данным, еще в августе 1960 года заместитель директора и руководитель секретных операций ЦРУ Ричард Биссел установил связь с некими мафиозными группами с целью подготовки убийства Кастро, причем сделано это было в соответствии с пожеланием президента Эйзенхауэра «избавиться от Кастро», но без его прямой санкции (было вполне естественно, что имя президента в «мафиозные дела» не впутывалось). Случилось, однако, так, что тайные переговоры представителей ЦРУ с одним из крупнейших гангстеров, главарем мафиозной группы западного побережья Джоном Роселли, а затем и с лидером чикагской мафии Сэмом Джианканой о сумме, которую организаторы убийства Кастро должны были получить за «выполненную работу», оказались записаны на пленку. Дело грозило выйти на поверхность, что было чревато серьезнейшей компрометацией спецслужб, не говоря уже о провале операции.

В этих условиях 7 мая 1962 года по поручению высшего руководства управления генеральный советник ЦРУ Лоуренс Хаустон доложил ситуацию министру юстиции. Хаустон был поражен гневом, который обрушил на него и на всё управление министр. Он сообщал: «Если вы вдруг сталкиваетесь с тем, что глаза мистера Кеннеди становятся стальными, что его челюсть сжимается, а голос становится тихим и зловещим, у вас неизбежно возникает чувство предстоящей серьезной неприятности». Роберт Кеннеди заявил Хаустону, что, если ЦРУ решило иметь дело с мафией, его должны были уведомить об этом до начала предпринимаемой комбинации. При этом

Роберт не высказал ни удивления, ни негодования по поводу самого факта подготовки убийства Кастро. Он был взбешен лишь тем, что к делу подключается мафия. Иначе говоря, у Хаустона сложилось впечатление, что Даллес или кто-то другой из руководства ЦРУ уже докладывали министру об операции «Мангуст» и получили санкцию ^{803} . Можно выразить уверенность в том, что, если дело обстояло именно таким образом, принципиальное согласие на выполнение плана уничтожения кубинского лидера Роберт получил от своего брата.

Косвенные сведения, что именно так и было, содержатся в показаниях руководителя оперативного отдела ЦРУ в начале 1960-х годов Ричарда Хелмса, которые он дал сенатскому комитету по расследованию операций в области разведывательной деятельности, созданному в 1975 году (по имени своего председателя демократа Фрэнка Чёрча он получил название комитета Чёрча) [56]56
  Комитет Чёрча опубликовал 14 томов докладов и документов, содержавших огромную информацию о тайных действиях спецслужб, прежде всего касательно подготовки и организации убийств зарубежных политических деятелей (Church Committee Reports. Washington, D. С: Government Printing Office, 1975-1976. Vol. 1-14).


[Закрыть]. Хелмс свидетельствовал, что администрация Кеннеди оказывала «чрезвычайное давление» на ЦРУ, с тем чтобы были предприняты максимальные меры для свержения режима Кастро. Руководство ЦРУ и прежде всего его новый директор Джон Маккоун, назначенный на этот пост 29 ноября 1961 года, пришли к заключению, что им предоставлено право на подготовку убийства Кастро, хотя прямого распоряжения в этом смысле они не получали. «Я полагаю, – утверждал Хелмс, – что это была определенная политика в то время – избавиться от Кастро, и если убийство могло этому послужить, оно находилось в пределах того, что от нас ожидалось». Ни один из представителей администрации Кеннеди не говорил, что убийство исключается, добавлял свидетель для пущей убедительности.

Правда, дополнял Хелмс, никто из руководителей ЦРУ никогда не говорил кому-либо из официальных лиц в Белом доме о планах убийства. Членам комитета этого показалось недостаточным. Хелмсу был задан прямой вопрос, был ли информирован Кеннеди о плане убийства. Ответ был дан так, что свидетель, хотя и весьма косвенно, всё же признал этот факт. Он заявил: «Я думаю, что каждый из нас счел бы очень трудным обсуждать убийство с президентом США. У всех нас было чувство, что нас взяли на работу так, чтобы все эти вещи были подальше от Овального кабинета. Никто не желал ставить в неудобное положение президента Соединенных Штатов, обсуждая в его присутствии убийство иностранного лидера» ^{804} .

Хотя сотрудники Белого дома перед комитетом Чёрча утверждали, что Кеннеди не давал приказа об убийстве Кастро ^{805} , свидетельство Хелмса не оставляет сомнений в том, что, если прямого указания и не было, Кеннеди, по крайней мере, не воспрепятствовал плану «Мангуст», не отдавал распоряжений, исключавших подготовку убийства.

Да и сами распоряжения об убийстве, к тому же руководителя соседней страны, если они и существовали, во всяком случае отдавались устно, не писались на президентском бланке. Тот факт, что уничтожения Фиделя не произошло, следует считать не результатом какого-либо запрета или отмены решения со стороны высшего должностного лица, а стечения неблагоприятных обстоятельств и недостаточной компетентности тех, кто планировал и пытался реализовать операцию.

Майкл О'Брайен, автор биографии Кеннеди, весьма благожелательно относящийся к своему герою, объективно и вместе с тем саркастически признает: «Если президент Кеннеди не знал о планах убийства, подготовленных ЦРУ, значит, он был никуда не годным администратором, не видящим, что его подчиненные делают от его имени. Вскоре после того, как Линдон Джонсон занял президентский кабинет в 1963 году, он выяснил, что сторонники Кеннеди вроде бы никогда не знали, что ЦРУ руководило планом убийства. Очевидно, Джонсон оказался способным извлекать из ЦРУ большую информацию, чем это получалось у Кеннеди». Продолжая свою линию рассуждений, О'Брайен приходит к выводу, что Роберт Кеннеди «руководил планами убийства и обсуждал эти планы с президентом. Ведь братья были так близки, и вопрос был настолько важен. Президент Кеннеди, по всей видимости, утвердил план заговора» ^{806} .

Все эти факты были явными свидетельствами растерянности администрации, включая самого президента. Роберт Макнамара говорил через много лет после ухода с поста министра обороны на конференции в Гарвардском университете, посвященной событиям 1962 года в районе Карибского моря: «Мы буквально впали в истерику по поводу Кастро во время событий в заливе Кочинос и вслед за этим» ^{807} .

В начале осени 1962 года курировать дела, связанные с коммунистическим режимом на Кубе, президент вторично поручил своему брату как наиболее доверенному лицу (в первый раз, как мы уже знаем, он дал это задание Роберту после поражения кубинских эмигрантов в районе Плайя-Хирон). Именно в это время и произошли события, которые поставили человечество на грань термоядерной катастрофы.