Текст книги "Клан Кеннеди"

Автор книги: Георгий Чернявский

Соавторы: Лариса Дубова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 56 страниц)

Индокитай

На пути к преодолению международной напряженности находилось еще много крупных препятствий. Одним из них была ситуация на Индокитайском полуострове.

Здесь после Второй мировой войны было провозглашено создание трех государств – Вьетнама, Лаоса и Камбоджи, причем во всех шла ожесточенная борьба коммунистических и буржуазно-националистических сил. После длительной войны, которую вела Франция за сохранение своих колониальных привилегий на полуострове, в 1954 году были подписаны Женевские соглашения, признававшие независимость всех стран региона и намечавшие проведение выборов в законодательные собрания не позднее 1956 года.

До выборов территория Вьетнама была разделена по семнадцатой параллели на северную и южную части. На севере власть оказалась в руках Партии трудящихся Вьетнама (так именовали себя коммунисты) во главе с Хо Ши Мином (здесь была провозглашена Демократическая Республика Вьетнам), на юге – в руках консервативных сил во главе с католиком Нго Динь Дьемом, который был избран президентом. Вьетнамские выборы, однако, были сорваны. На этой территории фактически возникли два государства с противоположными общественными системами.

Соединенные Штаты Америки, пришедшие на смену Франции после подписания соглашений о прекращении военных действий на территории Вьетнама, взяли под свое покровительство государство Южного Вьетнама, в котором начинали развиваться капиталистические отношения при сохранении средневековых пережитков, хотя государственный режим носил явно автократический характер. Президент Нго Динь Дьем относился как раз к разряду тех государственных деятелей, о которых президент Рузвельт якобы говорил: «Он – сукин сын, но это наш сукин сын» [69]69
  Это высказывание на самом деле было приписано Рузвельту, но оно вполне соответствовало той политике, которую он проводил по отношению к диктаторским режимам в Латинской Америке, сотрудничавшим с администрацией США (Чернявский Г.Франклин Рузвельт. С. 294).


[Закрыть].

Сложные конфликты, не только социально-политического, но даже личностносемейного характера, происходили в соседнем индокитайском государстве Лаосе. Кризис в этой небольшой стране с населением около двух миллионов человек стал первым конфликтом в постколониальном мире, с которым пришлось столкнуться Кеннеди после вступления на президентский пост.

Здесь с середины 1950-х годов тянулась вялая гражданская война между правительственными силами и созданной под влиянием коммунистов организацией Патет-Лао (Патриотический фронт Лаоса), причем и те и другие находились под руководством близких родственников. В политическом отношении после обретения независимости за власть над Лаосом боролись три группировки: нейтралисты, группировавшиеся вокруг принца Суванна Фума, правые, лидером которых стали принц Бун Ума и генерал Фуми Носаван, и Патет-Лао во главе с принцем Суфанувонгом.

Правительство Эйзенхауэра энергично поддерживало Фуми Носавана, однако воздерживалось от направления в Лаос американских вооруженных сил. В то же время Патет-Лао через ДРВ получал оружие и военные материалы из СССР, что позволило ему уже после прихода Кеннеди в Белый дом одержать несколько побед и взять под свой контроль свыше половины территории страны.

В конце января 1961 года в Каире состоялась чрезвычайная сессия Совета организации солидарности народов Азии и Африки, которая приняла специальную резолюцию по Лаосу. В резолюции осуждались агрессивные действия США и одобрялось предложение о созыве международного совещания для урегулирования лаосского вопроса.

Уже в первые дни пребывания в Белом доме Кеннеди созвал совещание экспертов по Юго-Восточной Азии, которым поставил вопросы: действительно ли Патет-Лао борется за интересы народа своей страны? Каковы боевые качества правительственной армии и повстанцев? На первый вопрос был дан ответ, что Патет-Лао, при всей своей коммунистической индоктринации, всё же отражает в определенной степени интересы населения страны, тогда как правительство унаследовало худшие качества насильнических феодальных режимов. Ответ на второй вопрос вытекал из ответа на первый и сводился главным образом к тому, что королевские войска находятся в состоянии деморализации.

После совещания Джон потребовал предоставления ему подробных справок о Лаосе, его руководящих деятелях и особенно детально изучал биографии Суванна Фума и Фуми Носавана. Убедившись в том, что Фуми некомпетентен в военном отношении и нечист на руку, что он беззастенчиво расхищает американскую помощь, Кеннеди сказал советникам: «Это самая большая неприятность, которую оставил мне Эйзенхауэр» ^{971} .

В такой обстановке в Вашингтоне сочли более целесообразным согласиться на нейтралитет Лаоса, нежели потерять страну окончательно, допустив полный контроль левых сил. 23 марта 1961 года Кеннеди заявил на пресс-конференции, что США стремятся к миру, а не к войне в Лаосе. При этом имелось в виду, в соответствии с согласованностью на встрече президента с американским послом в Лаосе Уинтропом Брауном, что «только Суванна может объединить Лаос» ^{972} .

По указанию президента были возобновлены переговоры в Женеве по Индокитаю. Американскую делегацию возглавил опытный политик и дипломат Аверелл Гарриман. Являвшийся послом в СССР в период Второй мировой войны, Гарриман отошел от дипломатических дел в первые послевоенные годы. Однако в январе 1961 года он по просьбе Кеннеди занял специально созданную для него должность посла по общим вопросам (по сути дела, личного представителя президента по особым поручениям), а в ноябре того же года стал заместителем госсекретаря. На Женевском совещании американский представитель занимал гибкую позицию, прилагая усилия, чтобы найти компромисс.

В то же время в соседнем Таиланде по приказу Кеннеди были размещены американские силы численностью в пять тысяч человек, что должно было продемонстрировать способность предпринять действия с позиции силы, если бы Женевская конференция зашла в тупик. Однако, по словам американского историка Э. Веерле, действуя по указаниям президента, Гарриман добился в Женеве почти чуда: была достигнута договоренность о прекращении огня, о создании в Лаосе нейтралистского правительства, о перекрытии каналов поставок оружия и других средств ведения войны с территории Северного Вьетнама ^{973} . 11 июня 1962 года было образовано коалиционное правительство, в котором Суванна Фума стал премьером, а Фуми Носаван и Суфанувонг его заместителями.

Хотя мир в Лаосе был недолговечным, однако новое обострение ситуации и новая гражданская война разразились уже после гибели Кеннеди, которому подавляющее большинство трудов по новейшей истории этой страны отдает пальму первенства хотя бы в связи с временным затишьем, провозглашенным на Женевской конференции ^{974} .

Еще более запутанной и труднорешаемой была ситуация во Вьетнаме.

Положение Южного Вьетнама крайне осложнялось тем, что в течение второй половины 1950-х годов с территории Демократической Республики Вьетнам, входившей в советскую и китайскую сферы влияния, на территорию южной части страны направлялись регулярные войска, действовавшие в джунглях, пополняя и одновременно снабжая оружием отряды Вьетконга (Фронта национального освобождения Южного Вьетнама), о создании которого было объявлено в самом конце 1960 года. Между тем правительство Дьема не могло предпринять против этих сил эффективные меры подавления. В результате партизанские отряды Вьетконга превратились в регулярную армию, количество бойцов которой достигло пятнадцать тысяч человек. Ни южновьетнамские регулярные вооруженные силы, ни американские военнослужащие не были в состоянии на длительное время перерезать так называемую «тропу Хо Ши Мина» – дорогу в джунглях, связывавшую южновьетнамских партизан Вьетконга с ДРВ. Кеннеди впадал почти в истерическое состояние, когда ему докладывали, что оборванная связь между обеими частями страны через одну-две недели восстанавливалась в нескольких десятках километров от прежней линии коммуникации, вроде бы жестко блокированной.

Денежные средства, которые США направляли в Южный Вьетнам, уплывали в карманы чиновников Дьема всех уровней. Непосредственно после прихода в Белый дом Кеннеди стал серьезно задумываться над вопросом, как сделать власть в Южном Вьетнаме более эффективной. Уже через неделю после инаугурации, 29 января 1961 года, на представленном ему плане контрпартизанских действий Кеннеди написал резолюцию «Почему так мало?» ^{975} .

Отлично понимая неэффективность действий своей страны в отдаленном уголке земли, Кеннеди в то же время не желал отказываться от Вьетнама, будучи уверенным, что это подорвало бы не только позиции США в Юго-Восточной Азии, но и престиж страны и его личный авторитет. Ни сам Кеннеди, ни его советники не ставили под сомнение главную цель в этой стране – предотвращение коммунистического контроля над Южным Вьетнамом. Сформулированная им задача в регионе состояла в том, чтобы «предотвратить коммунистическое господство и создать в Южном Вьетнаме жизнеспособное, всё более демократизирующееся общество» ^{976} .

Однако ситуация в Южном Вьетнаме неуклонно ухудшалась в результате действий Вьетконга, теснейшим образом связанного с северной частью страны.

Постепенно в кругах, близких к американскому президенту, а затем и у него самого, в значительно меньшей степени и позднее среди консервативно настроенных высших военных возникла идея создания принципиально новых воинских подразделений, сходных по своему типу с партизанскими отрядами, но в то же время превосходно подготовленных, вышколенных и вооруженных особыми, но самыми современными видами оружия, которыми они бы превосходно владели.

Президент размышлял по поводу того, насколько ограничены возможности современной армии, когда она сталкивается с нерегулярными вооруженными формированиями. Он говорил в кругу советников: «Мы можем предотвратить переход армии одного государства через границу другого… Но мы не в состоянии предотвратить инфильтрацию убийц, саботажников, взяточников, а ведь всё это средства партизанской войны» ^{977} .

Результатом размышлений и консультаций было распоряжение президента начать в высшей военной школе в Форт-Брэгге подготовку особых частей, которые имели бы уникальные возможности для ведения контрпартизанской войны в слаборазвитых странах. В мае 1961 года Кеннеди распорядился, чтобы Макнамара выделил из бюджета министерства обороны 100 миллионов долларов на переподготовку воинских частей для ведения контрповстанческих и противопартизанских действий. Вслед за этим были отданы распоряжения сначала о подготовке учебных пособий по противопартизанским действиям, а затем и о заказе соответствующего снаряжения, обмундирования, средств связи и т. п. Американский историк И. Томас отмечает, что «почти немедленно новое вполне практичное оружие стало дополнением к средствам ведения холодной войны: антиповстанчеству. Если коммунисты собирались вести партизанские и повстанческие действия, то Запад должен был научиться, как ответить ударом на удар. Неконвенциональное ведение войны стало азартным делом среди проводников “новых рубежей”. Появились специальные силы, отличительным знаком которых являлось умение вести борьбу против “народной войны”» ^{978} .

Кеннеди считал, что контрпартизанскую акцию в Южном Вьетнаме необходимо сочетать с проведением социально-экономических реформ. По его поручению специальная группа к концу апреля 1961 года подготовила обширный меморандум, предусматривавший целый спектр экономических, социальных, пропагандистских, разведывательных и контрпартизанских мер. После доработки и утверждения президентом документ получил название «Меморандум по спасению Южного Вьетнама». Важной его особенностью было то, что преобладали невоенные меры, а решение поставленных задач курировал Госдепартамент, а не Пентагон ^{979} .

Однако ничего существенного сделать не удавалось. Правительство Дьема по сути дела саботировало предложения американских советников.

В Белом доме проводились многочисленные совещания по вопросам Индокитая, в Южный Вьетнам наведывались различные представители президента вплоть до вице-президента Линдона Джонсона, но изменить положение дел не удавалось. И происходило это всё несмотря на то, что численность американских вооруженных сил на Индокитайском полуострове увеличивалась. За 1962 год она выросла с 4 до 11,5 тысячи солдат и офицеров, а ко времени гибели Кеннеди до 16 тысяч.

Правда, все военнослужащие выступали в качестве советников и вспомогательных групп. Предложения о посылке боевых частей президентом упорно отклонялись, и в этом он получал поддержку как министра обороны Макнамары, так и госсекретаря Раска ^{980} . Кеннеди даже отклонил рекомендацию генерала Тейлора, посетившего Южный Вьетнам осенью 1961 года, направить туда инженерно-саперный батальон ^{981} .

Фактически президент оказался в заколдованном круге. С одной стороны, он не желал, чтобы американские воинские части принимали участие в оперативных действиях на полуострове, настаивал на ограничении функций американцев только помощью южным вьетнамцам. Об этом вспоминали такие близкие к нему люди, как М. Банди и Т. Соренсен ^{982} . Но, с другой стороны, ограничение помощи лишь пассивными действиями со стороны США означало обречь Южный Вьетнам на неизбежное поражение в скором времени.

Поэтому реально термин «советники» оказался дипломатическим ухищрением, и Кеннеди был вынужден смириться с этим. Американские офицеры и солдаты вливались в боевые подразделения, пытались учить южновьетнамских военнослужащих вести операции прямо на поле боя. Более того, американцы предварительно проходили специальное обучение для ведения антипартизанских действий. Соответственно, их вместе с южновьетнамскими частями размещали в сельской местности, где они должны были и нести воинскую службу, и контролировать союзника, и вести разведывательную и контрразведывательную работу, и учить крестьян элементарным культурным навыкам. Обо всех этих действиях исправно докладывали президенту, как и о том, что никаких существенных сдвигов к лучшему не намечается. К середине 1963 года в Вашингтоне стали приходить к выводу о необходимости замены Дьема другим лидером или группой, с которыми можно было бы конструктивно сотрудничать.

Отлично понимая неэффективность и коррумпированность существовавшего режима, американские военные, а вслед за ними и президент Кеннеди не смогли в полной мере оценить специфику войны в джунглях, по форме партизанской, по существу регулярной, тем более в условиях глубочайшей националистическо-коммунистической пропаганды в среде рядового и офицерского состава вооруженных сил Вьетконга. Американцы не понимали, как могут сражаться эти люди в условиях, которые считались, по западным стандартам, непригодными для человеческого существования. Еще более непонятной для американцев являлась рабская готовность вьетнамцев идти на гибель по приказу или прихоти начальников, с легкостью приносивших человеческие жертвы во имя идеалов, представлявшихся военнослужащим США, от рядовых до генералов, абстрактными и нежизнеспособными. Таковыми они выглядели и в глазах американского президента.

Имея в виду, что против правительства Дьема выступало абсолютное большинство населения провинциальной и особенно сельской части Южного Вьетнама, что оно включалось в борьбу против режима любыми доступными ему путями, американские военачальники с санкции высшего политического руководства стали применять средства массового уничтожения с целью запугивания противника. В ход пошли страшные и бесчеловечные методы ведения войны – применение горючего вещества напалма [70]70
  Напалм легко воспламеняется, горит медленно, выделяя густой едкий черный дым (температура пламени 900—1100° по Цельсию в зависимости от вида горючего), плотно прилипает к поражаемым объектам, в том числе и вертикальным поверхностям, включая человеческую кожу.


[Закрыть], шариковых бомб, ковровых бомбардировок.

Всё это на деле вело не к умиротворению, а к тому, что война становилась всё более ожесточенной и кровопролитной, велась без линии фронта, фактически без боевых позиций, при возрастающих потерях с обеих сторон.

К тому же всё чаще поступали известия, что Дьем выходит из-под контроля и проводит кровавые репрессии в отношении тех сил, которые американские представители считали своими действительными или потенциальными союзниками. Симпатии к США, вначале существовавшие в Южном Вьетнаме, по крайней мере среди городского населения, со временем улетучивались. Постепенно Кеннеди терял надежду на военную победу во Вьетнаме, достижение которой связывалось с демократизацией его южной части.

В президентской администрации и других сферах высшего государственного аппарата до весны 1963 года не было серьезных разногласий по поводу политики в Южном Вьетнаме. Высшие военные чины, а также значительная часть сотрудников Госдепартамента считали, что США должны наращивать помощь Нго Динь Дьему.

В апреле 1963 года Дин Раек выразил удовлетворение развитием событий на Индокитайском полуострове. Он с особым одобрением оценил строительство так называемых «стратегических деревень», то есть сельскохозяйственных единиц, которые были окружены плотным заслоном южновьетнамских воинских подразделений во главе с американскими советниками. Эти «стратегические деревни» должны были лишить отряды Вьетконга материальной поддержки даже со стороны тех слоев сельского населения, которые выступали против власти Нго Динь Дьема. Вьетконг, докладывал Раек президенту, всё меньше и меньше выглядит как выигрывающая сторона ^{983} . Кеннеди, однако, со всё увеличивавшимся скепсисом относился к оптимистическим докладам руководителя своего внешнеполитического ведомства.

В то же время в американском обществе постепенно нарастало протестное движение против расширявшегося американского участия в военных действиях в Индокитае. Ему способствовали более или менее объективные репортажи, которые посылали в свои редакции журналисты, прежде всего специальный корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс» Д. Холберстем. В его материалах обращалось внимание на оторванность правительства Дьема от основной части населения, на коррумпированность чиновников разного уровня, включая членов правительства, и особенно на то, что фактически всеми делами в Южном Вьетнаме распоряжается брат президента Нго Динь Нху со своей супругой – люди некомпетентные и продажные ^{984} . Примеру Холберстема следовали другие журналисты, в частности Н. Шихэн из Юнайтед Пресс Интернэшнл и М. Браун из Ассошиэйтед Пресс. Их материалы расходились по сотням центральных и провинциальных газет и создавали оппозиционное отношение к участию США во вьетнамской войне.

Джон Кеннеди был раздражен негативной информацией. Более того, вначале он считал ее «непрофессиональной», так как она противоречила официальным сводкам. Президент даже послал инструкцию в Сайгон, требуя, чтобы названные и другие журналисты не допускались к непосредственному наблюдению за военными операциями и вообще всячески ограничивались в получении информации ^{985} .

Постепенно, однако, Кеннеди приходил к выводу, что журналисты не лгут, а американское посольство в Сайгоне и военное командование информируют его необъективно. Президент воспользовался пребыванием в Вашингтоне советника посольства во Вьетнаме по связям с общественностью Джона Меклина, чтобы попытаться получить достоверную информацию. Во время встречи 29 апреля оказавшийся в неудобном положении дипломат постарался особенно не обидеть своих непосредственных руководителей, но в то же время проинформировал президента более достоверно, чем это делали они. Более того, советник вынужден был признать, что американские журналисты во Вьетнаме работали лучше, чем в других местах, что их репортажи звучали бы более благоприятно по отношению к политике своей страны, если бы их снабжали более правдивой информацией. Представители США в Индокитае должны прекратить выдавать общественности «исключительно оптимистические публичные заявления», – заявил он президенту ^{986} .

Как говорил после встречи Кеннеди П. Сэлинджеру, сообщение Меклина произвело на него глубокое впечатление ^{987} . Вслед за этим по указанию высшего должностного лица были разработаны новые правила отношения к журналистам в Южном Вьетнаме. Они предусматривали б ольшую степень доверия к корреспондентам. Хотя инструкция звучала довольно лицемерно, требуя предоставлять журналистам только ту информацию, которую они «всё равно получат другими путями» ^{988} , она всё же привела к большей открытости американской политики в этом регионе. А это в свою очередь вело к дальнейшему отчуждению дипломатических и военных деятелей США в Юго-Восточной Азии от общественного мнения своей страны.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения президента и его ближайшего окружения, стали сообщения об убийствах в Южном Вьетнаме буддистских священнослужителей и о причастности к этому высших представителей администрации Нго Динь Дьема. Связано это было с тем, что в буддистских кругах усиливалось недовольство католиками, которые составляли менее десяти процентов населения, но занимали почти все высшие и средние посты в Сайгоне (их открыто поддерживал Дьем, сам католик). Недовольство умело раздувалось агитаторами Вьетконга, которым удалось привлечь к коммунистическим отрядам не только значительную часть сторонников учения Будды, но даже некоторых буддистских монахов. Последним льстило, что в Северном Вьетнаме к буддистам относились уважительно, а вождь Хо Ши Мин даже посещал их храмы ^{989} .

Всю мировую прессу обошли фотографии, на которых было запечатлено трагическое событие, происшедшее 11 июня 1963 года в центре Сайгона при большом скоплении людей. 73-летний буддистский монах, став на колени на перекрестке улиц, облил себя бензином и поджег. Многие газеты сопроводили это фото выдержкой из интервью с супругой брата диктатора. Мадам Нху заявила: «Я рукоплескала бы, если бы увидела еще одного монаха, превращающего себя в шашлык» ^{990} .

«Буддистский кризис», как стали называть эти события, убедил Кеннеди, что правительство Дьема не только неспособно справиться с внутренними проблемами страны, но проводит политику (если его действия можно было бы назвать политикой), противоречащую интересам народа Южного Вьетнама и ослабляющую американские позиции в этом регионе.

Первым шагом к кардинальному решению проблемы стало назначение нового американского посла, который должен был заменить малоинициативного, склонного к приукрашиванию действительности и, что особенно не терпел Кеннеди, многословного Фредерика Нолтинга более авторитетным лицом. Кандидатура оказалась неожиданной. По согласованию с Раском Кеннеди предложил отправить в Южный Вьетнам своего давнего политического противника Генри Кэбота Лоджа (в 1960 году он являлся кандидатом на пост вице-президента от Республиканской партии). Советники президента и министры, прежде всего Роберт Кеннеди, пришли к выводу, что это вполне достойная фигура. Имевший гарвардское образование, свободно владевший французским языком, опытный политик Лодж уж во всяком случае не кормил бы президента сказками о достоинствах Нго Динь Дьема и поражениях Вьетконга. Принимая Лоджа перед его отлетом в Индокитай, Кеннеди четко выразил свое отношение к происходившим там событиям. Он показал газетную вырезку – фото самосожжения буддиста и произнес: «Я думаю, что это самая страшная информация, которую можно найти сейчас в мировой прессе» ^{991} .

Весьма памятным и зловещим для Дьема и его режима явилось совещание, которое провел американский президент 21 августа 1963 года. На нем было принято заявление, которое 23 августа опубликовал Госдепартамент. Здесь говорилось, что «правительство Южного Вьетнама нарушило свои обязательства, состоявшие в том, что оно будет осуществлять политику примирения с буддистами». Далее указывалось, что американский президент и правительство США крайне отрицательно относятся к такого рода фактам ^{992} .

В свою очередь Лоджу, направлявшемуся в Сайгон, президент послал инструкцию, согласно которой посол тотчас по прибытии должен был заявить Дьему, что США не намерены терпеть ситуацию, при которой власть фактически находится в руках безответственного Нху, что руководители Южного Вьетнама и прежде всего президент должны найти способ избавиться от него и его супруги, иначе они могут столкнуться с тем, что сам Дьем потеряет возможность сохранить за собой свой пост ^{993} . Это была прямая угроза, ультиматум, за которым последовали действия.

27 августа Кеннеди проинформировали, что группа генералов Южного Вьетнама намеревается осуществить государственный переворот в течение ближайшей недели. Президент связался с американским послом в Сайгоне (им еще был Нолтинг, ожидавший прибытия Лоджа, чтобы передать ему дела) и задал вопрос, имеет ли государственный переворот шансы на успех. Посол уклонился от прямого ответа, заявив, что все зависит от позиции США. Если генералам будет дана гарантия поддержки, переворот будет успешным. Положение, таким образом, оставалось совершенно неопределенным. Кеннеди и другие ответственные государственные деятели выступали с противоречивыми заявлениями, то провозглашая поддержку правительства Дьема, то подвергая его резкой критике и требуя проведения реформ. В одном из интервью этого времени Кеннеди заявил: «Я считаю, что, если правительство [Южного] Вьетнама не приложит серьезные усилия, чтобы добиться народной поддержки в войне, ее невозможно будет выиграть. В конце концов, это их война. Именно от них зависит, выиграют они ее или проиграют» ^{994} . По существу дела, это было заявление о возможной «вьетнамизации» войны, то есть об отказе США непосредственно в ней участвовать.

6 сентября на очередном заседании у президента по вьетнамскому вопросу вновь не были приняты твердые решения. Раек констатировал, что ситуация продолжает ухудшаться. Были произнесены одобренные Кеннеди слова о том, что, если Дьем не будет следовать американским рекомендациям, США должны пойти на существенное сокращение военной помощи. Особенно энергично высказывался министр юстиции. «Мы должны сообщить Дьему, – требовал Роберт, – что ему следует делать вещи, которых мы требуем, или же мы сократим наши усилия, чего требует американская общественность». «С Дье-мом мы всё проиграем», – добавил он. Джон в конце заседания ограничился раздраженной репликой о необходимости потребовать от Дьема, чтобы он запретил мадам Нху говорить ^{995} .

Сохраняя неопределенный курс, Кеннеди подвергался критике с разных позиций – консерваторы его ругали за нерешительность в подавлении партизанского движения в Южном Вьетнаме, левые круги – за сам факт вмешательства во внутренние дела далекой азиатской страны. В этих условиях президент вынужден был объявить, что является сторонником теории «домино» – если Южный Вьетнам удастся захватить коммунистам, под их господство или влияние попадут и другие азиатские страны. И в этом он был, безусловно, прав.

Вновь и вновь Кеннеди возвращался к мысли о необходимости «вьетнамизации» войны, постепенного вывода из страны американских «советников», фактически являвшихся действовавшей боевой силой. 2 октября он одобрил представленный Макнамарой и Тейлором план обучения вьетнамских частей, с тем чтобы через несколько месяцев вывести из Индокитая по крайней мере тысячу солдат и офицеров США ^{996} .

Наконец, после долгих раздумий южновьетнамские генералы выступили. 2 ноября 1963 года, за три недели до гибели Кеннеди, в Сайгоне произошел переворот. Американские представители предлагали Дьему вывезти его за границу, но он от этого отказался, был захвачен заговорщиками и убит. Был образован Военный революционный совет, состоявший из генералов. США признали новую власть. Однако ситуация оставалась неопределенной и становилось всё более ясным, что без прямого военного участия США Южный Вьетнам вскоре окажется в состоянии полного хаоса, что даст возможность властям ДРВ непосредственно вмешаться в события и осуществить воссоединение страны на коммунистических началах.

Перед самым отлетом Кеннеди в Техас, где прогремели роковые выстрелы, 20 ноября 1963 года, в Гонолулу (Гаваи) состоялось совещание ответственных военных и гражданских деятелей, которым фактически руководил президент, не принимавший в нем непосредственного участия. Был намечен план расширения военной и экономической помощи Южному Вьетнаму. Подготовленный М. Банди меморандум о действиях в области национальной безопасности предусматривал также подрывные акции против Северного Вьетнама, с тем чтобы «достичь совершенно нового уровня эффективности в этой области деятельности» ^{997} .

Последовавшие события – всё большее вовлечение США во вьетнамские дела – происходили уже после смерти Джона Кеннеди. В конечном счете они привели к самому крупному поражению Соединенных Штатов за всю их историю – вынужденному уходу из Вьетнама, в котором была установлена коммунистическая власть. Этому, однако, предшествовала длительная эскалация американского участия во вьетнамской войне, унесшая многие тысячи жизней и приведшая к серьезнейшим конфликтам в самом американском обществе.