Текст книги "Клан Кеннеди"

Автор книги: Георгий Чернявский

Соавторы: Лариса Дубова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 56 страниц)

Выступление в городе Хэнфорд, штат Вашингтон, на тихоокеанском побережье перед 30-тысячным собранием жителей, которые впервые видели президента своей страны, прошло блестяще. Оратор драматично представил слушателям все ужасы, которые ожидают человечество в случае развязывания ядерной войны, независимо от того, произойдет ли это по воле злонамеренных государственных деятелей, в качестве ответного удара или же в результате случайного сбоя или ошибки, которую никогда невозможно исключить. «Никто не может сказать со всей определенностью, – разъяснял он потрясенным слушателям, – сможем ли мы контролировать это смертельное оружие, сможем ли мы сохранить жизнь и мирные отношения с другими странами». Сделав долгую паузу, он продолжал: «Я обещаю предпринять такую попытку. Именно по этой причине я так решительно поддержал договор о запрещении испытаний, осознавая его ограниченность, но понимая, что он является шагом на долгом пути к миру» ^{1100} .

Ко времени возвращения в столицу Кеннеди был убежден в двух принципиально важных вещах: он имеет все шансы на переизбрание и у него есть огромный козырь, который должен доминировать в избирательной кампании, – необходимость предотвращения термоядерной войны.

Из южных штатов Джон считал наиболее важным привлечь на свою сторону избирателей Техаса и Флориды. В случае победы здесь можно было примириться с потерей голосов остального юга, где по отношению к нему среди белого населения сохранялись недобрые чувства в связи с решительными мероприятиями в пользу гражданских прав чернокожих.

Вторая предвыборная поездка была намечена в Техас, где сильными позициями обладали его политические противники не только от Республиканской, но и от собственной партии. Советники отговаривали Джона от этой поездки, тем более от того, чтобы он после завершившегося триумфом вояжа на Запад продолжал фактическую избирательную кампанию именно в этом штате. Он, однако, оказался упорным, несмотря на то, что вице-президент Линдон Джонсон, сам выходец из Техаса, рисовал обстановку в штате и, в частности, в местной организации Демократической партии в самых мрачных тонах. По словам Джонсона, там усиливались консервативные настроения, вражда к президенту, возникли внутренние склоки, которые внешне проявлялись в непрекращавшейся полемике между губернатором Джоном Коннели, считавшимся умеренным консерватором, и сенатором Ральфом Ярборо, известным приверженцем либерализма, причем в явно левом варианте ^{1101} . Отказ от поездки означал бы демонстрацию политической слабости и негативно отразился бы на результатах выборов 1964 года, говорил Джон, убедив близких политиков в своей правоте ^{1102} .

Накануне поездки в Техас состоялся краткий визит во Флориду, где Кеннеди выступил в городах Тампа и Майами-Бич на собраниях однопартийцев, а также посетил космический центр на мысе Канаверал, где разъяснения давал известный ученый германского происхождения Вернер фон Браун [76]76
  Сохранились несколько короткометражных фильмов и фоторепортажей об этой поездке, в частности о посещении космического центра, которые легко найти в Интернете по фамилии президента или по на званию космического центра (см., например: http://www. jfklibrary. org/ Asset-Viewer/ofXn608btU2hlxrpwX50dQ. aspx). Интересно при этом отметить, что почти ни на одном фото невозможно обнаружить фон Брауна. Видимо, портретировать эту личность не рекомендовалось из опасения, чтобы на него не было совершено покушение кем-нибудь из тех, чьи родные и близкие погибли от ракет Фау-2, созданных в свое время верно служившим Гитлеру фон Брауном, которыми нацистские вооруженные силы атаковали Лондон и другие британские города осенью 1944 года.


[Закрыть]. В основном, по-видимому, это была рекогносцировка. В этот штат-полуостров предполагалась более основательная поездка, тем более что она давала возможность для демонстративных жестов – например, посещения самого дальнего острова гряды Флорида-Киз – крохотных островков, чтобы «взглянуть» на находившуюся в 90 милях Кубу, да еще и посетить только что созданный мемориальный музей Эрнеста Хемингуэя, расположенный на этом самом островке Ки-Уэст.

Последнее было для Джона немаловажным – он знал и любил творчество Хемингуэя, несколько раз встречался с ним, в том числе незадолго до трагической гибели писателя в 1961 году.

Даллас. Выстрелы со склада

Уильям Манчестер, известный журналист, посвятивший объемную книгу убийству Кеннеди, а также многие другие авторы, освещавшие эту трагедию, рассказывали, как утром 21 ноября 1963 года, позавтракав с родными, одевшись (в левый ботинок был, как всегда, вложен супинатор, компенсировавший разницу в длине ног) и попрощавшись с шестилетней дочерью Кэролайн и трехлетним сыном Джоном, президент на вертолете прибыл на военно-воздушную базу Эндрюс в соседнем штате Мэриленд, где вместе с супругой и советниками сел в самолет «Боинг-707», являвшийся «бортом № 1» Военно-воздушных сил США, так как на нем передвигался Верховный главнокомандующий ^{1103} .

Как в любой поездке, начинала действовать сложнейшая система охраны, обеспечения безопасности первого государственного лица. Был создан целый словарь условных обозначений, например президент – «лансерер» (копьеносец), Белый дом – «кэстл» (замок), первая леди – «лейс» (кружево) и т. д. Президента непосредственно сопровождали два телохранителя и носильщик чемоданчика (условное название этого кейса было «футбол») с важнейшими шифрами, вплоть до шифра, объявлявшего ядерную войну. Не случайно этот человек по имени Аира Гирард носил кодовое имя «шейд» (тень).

Незадолго до отъезда под руководством Жаклин в Белом доме были проведены вторичный за время президентства Кеннеди ремонт и обновление обстановки. Средства на это, как и в первый раз, не были взяты из государственной казны, так как ремонт являлся инициативой первой леди. Именно она оплачивала приобретения и работы за счет полученного большого гонорара за написанный ею путеводитель по Белому дому.

С полного одобрения своего супруга Жаклин стремилась не «обновить» или «перестроить» Белый дом (ее крайне раздражало употребление этих терминов по отношению к тому, что она лишь частично осуществила в первый раз и в основном завершила во второй). Она говорила о «восстановлении» президентской резиденции, воссоздании ее в таком виде, в каком Белый дом был при Джеймсе Медисоне и Аврааме Линкольне. Повсеместно собирались соответствующие произведения искусства, мебель, предметы быта. К работе были привлечены историки, специалисты по артефактам, опытные дизайнеры. В результате Белый дом фактически стал одним из лучших национальных музеев изобразительного искусства ^{1104} .

Между тем в Техасе значительная часть активных жителей с недовольством ожидала прибытия президента. Это было связано и с тем, что он поддержал движение за гражданские права, и с его миротворческой ролью во время Кубинского кризиса. В день прибытия Кеннеди газета «Даллас морнинг ньюс» опубликовала большую статью в качестве объявления (рекламные объявления оплачивались заказчиком, независимо от того, был ли это действительно рекламный материал или нечто другое). Носившая название «Добро пожаловать в Даллас, господин Кеннеди» статья обвиняла президента в предательстве национальных интересов США. Чтобы избежать штрафных санкций за оскорбление президента, обвинения строились в виде вопросов, например: в чем существо сговора между президентом и компартией США? Почему президент не останавливает своего брата Роберта, который преследует благонадежных американцев? Показав эту газету Жаклин, Джон произнес: «Кажется, мы едем в край непуганых психопатов».

В самолете Джон читал текст речи, с которой ему предстояло выступить в Далласе ^{1105} . Ее тон носил примирительный характер, должен был дать понять слушателям в одном из крупнейших залов города – Торговом центре, что глава исполнительной власти с уважением относится к традициям Юга и считает граждан Техаса образцовыми американцами. В тексте в то же время говорилось: «В этой стране голоса инакомыслящих будут слышны всегда. Однако тот, кто выступает с критикой, ничего взамен не предлагая, тот, кто видит только минусы, не замечая положительного, тот, кто видит всё в мрачном свете, добивается влияния, не неся никакой ответственности». Текст речи завершался словами: «Сила бессмысленна, если она не базируется на справедливости». Это была перефразировка афоризма У. Черчилля, который мы использовали как эпиграф к этой книге ^{1106} .

Сделав краткие остановки в городах Сан-Антонио, Хьюстон и Форт-Уорт, где состоялись встречи с активистами Демократической партии и где Кеннеди выступил перед собравшимися местными жителями [77]77
  Выступление в Форт-Уорте в основном было посвящено усилению военной мощи США за предыдущие годы. Звучал обычный мотив Кеннеди: «Всё это требует жертв от народа Соединенных Штатов. Но наш мир очень опасен и ненадежен… Никто не должен ожидать легкой жизни, она совершенно исключена на ближайшие десятилетия и, возможно, даже до конца нынешнего века… Я не думаю, что мы истощены или утомлены. Нам хотелось бы жить так, как мы жили когда-то. Но история этого нам не позволит» (эта речь сохранилась в записи в Интернете: http://youtube. com/ watch?v=HifNlVizRg). Жесткое выступление явно должно было послужить своеобразным вступлением для более мягкой и разносторонней речи в Далласе.


[Закрыть](вся группа переночевала в Форт-Уорте), самолет продолжил полет и совершил посадку в аэропорту Далласа Лав-Филд 22 ноября в 11 часов 37 минут. Кеннеди и его жену встречали официальные лица Техаса во главе с губернатором Джоном Коннели и его женой Нелли.

Настроение президента, его супруги и советников было тревожным, так как им было хорошо известно влияние в Далласе ультраправых, расистских элементов, ненавидевших Кеннеди за его политику, которую они считали покровительством черным и сделкой с коммунизмом. Перед вылетом из Форт-Уорта, завтракая в гостинице, Джон, Жаклин и помощник президента О'Доннел вели разговор на необычную для них тему – о степени риска, которому подвергается государственный деятель во время контактов с публикой. Джон произнес, по словам Жаклин: «Если бы кто-нибудь действительно захотел застрелить президента США, то это была бы не очень трудная работа. Всё, что ему надо было бы сделать, так это забраться в высокое здание, имея телескопическую винтовку, и никто ничего не мог бы сделать, чтобы предотвратить подобную попытку» ^{1107} .

Несмотря на то, что президенту хорошо было известно враждебное отношение к нему части населения южного города, он решил проделать десятимильный путь от аэропорта до Торгового центра в открытой машине. Живой контакт с гражданами, толпами высыпавшими на улицы, чтобы увидеть главу государства, широкая приветственная улыбка по пути следования являлись необходимыми элементами того главного, ради чего он появился здесь, – непосредственно начинавшейся предвыборной кампании. Двигаясь по маршруту, видя, как добросердечно его приветствуют в этом городе, являвшемся, по мнению ряда советников, цитаделью расизма, которому он объявил войну, ощущая к себе явную симпатию, Кеннеди торжествовал: он полагал, что преуспел на пути к искоренению крайнего, погромного расизма, и в значительной степени был прав. По данным местных властей, Кеннеди встречали не менее 250 тысяч жителей.

Впрочем, далеко не все были приветливы. Попадались группы людей, выкрикивавших враждебные слова и державших плакаты такого же содержания. На одном были всего два слова: «Ты предатель». На другом значился более пространный текст: «Господин президент, я глубоко вас презираю за проявленные вами социалистические тенденции и вашу капитуляцию перед коммунизмом» ^{1108} .

В самом начале поездки из аэропорта в центр города произошла небольшая стычка с Жаклин, которая попросила, чтобы были подняты стекла автомобиля: она опасалась, что будет разрушена ветром ее великолепная прическа, которая, как полагала первая леди, была частью не только ее образа, но и предвыборного имиджа супруга. Джон резко возразил, а на упрямую попытку поднять стекло ответил столь же упрямым жестом – приказом оставить всё, как было. Он считал значительно более важным, чтобы жители видели его вблизи, могли чуть ли не «пощупать» его да и его супругу, убедиться в его доверии к местному населению.

Проехав путь из аэропорта до центральной части города, президентский кортеж замедлил ход, сворачивая на улицу Элм-стрит и приближаясь к Торговому центру. Сидевший на переднем сиденье машины сотрудник Секретной службы передал по радио: «Мы находимся в пяти минутах».

К этому времени в самом Торговом центре уже давно были закончены приготовления, а в последний момент подключена связь с Белым домом и установлено кресло-качалка, чтобы Джон Кеннеди мог отдохнуть после нелегкого путешествия ^{1109} .

Пока же сотрудник охраны вслед за предыдущим текстом записал в свой служебный дневник: «12.30. Президент прибыл в Торговый центр» ^{1110} . Это был один из тех очень редких случаев, когда сделанная в прошедшем времени запись оказалась не просто недостоверной, а фальшивой, однако не в результате недобросовестности сделавшего ее лица, а всего лишь по причине поспешности. Ибо следующие секунды оказались роковыми. В Торговый центр президент так и не прибыл.

Вся поездка из аэропорта была крайне опасной. На улицы, по которым двигался кортеж, выходило примерно 20 тысяч окон. Некоторые места, прежде всего поворот, который проезжали машины в тот момент, когда была сделана запись около половины первого дня, по данным последующего расследования, являлись особенно удобными для прицельной стрельбы ^{1111} . Машина двигалась очень медленно – со скоростью 11 миль (примерно 17 километров) в час.

Как раз в те мгновения, когда сотрудник Секретной службы дописывал последние буквы в дневник, из стоявшего на пути здания склада школьных учебников раздались выстрелы, поразившие президента.

Сделаны были три выстрела. Первая пуля попала в шею Джона, задела правое легкое и вышла через горло, пробив узел галстука. Смертельной она не была. Вторая пролетела мимо. Третья врезалась в затылок и снесла часть черепа. Этот последний, роковой выстрел мог бы так же не причинить вреда, как и второй, если бы президент не сидел прямо и высоко на специально подогнанном сиденье, чтобы его лучше видели и чтобы ему было легче общаться с приветствовавшими ^{1112} .

Растерявшиеся охранники не выполнили в полном объеме указаний, которые были им предписаны, – при малейшей опасности в зависимости от обстановки толкнуть президента на пол, или на тротуар, или на дно автомобиля и прикрыть его своим телом. Водитель, естественно, также принадлежавший к Секретной службе, потерявший, как и охранники, самообладание, вместо того чтобы стремительно ринуться вперед, на несколько секунд замедлил ход, ожидая команды своего начальника, а это позволило стрелявшему или стрелявшим сделать новый выстрел, оказавшийся удачным (между первым и третьим выстрелами прошло около пяти секунд) ^{1113} . Только после этого автомобиль на предельной скорости помчался по направлению к ближайшему лечебному центру – Портлендскому мемориальному госпиталю.

Как мы видим, несмотря на то, что было хорошо известно враждебное отношение к Кеннеди со стороны части политиков и бизнесменов Далласа и подстрекаемой ими толпы (восторженная встреча на улицах была обычным синдромом близости к всемирно известному лицу и могла в любой момент смениться недружелюбными выпадами), служба охраны президента (Секретная служба) проявила поразительную небрежность и даже некомпетентность. В момент выстрелов охранники растерялись буквально на одну-две секунды, и этого оказалось достаточно.

Нельзя не сказать, что к не вполне добросовестному поведению охрану приучил сам президент: он пренебрегал нормами безопасности, стремился общаться с населением в духе своих демократическо-демагогических привычек. Хотя охрана задействовалась во время его любовных афер, бывали случаи, когда высокопоставленное лицо просто ускользало от охранников, чтобы тайком отправиться к очередной пассии. «Как можно охранять этого человека!» – раздраженно говорили сотрудники Секретной службы о своем президенте ^{1114} . Эти эскапады неизбежно развращали не только рядовых охранников, но и их руководителей. Бывший секретный агент Ларри Нью-мэн рассказывал журналисту Р. Кесслеру: «На второй день после принятия меня на работу в качестве агента меня посадили на заднее сиденье президентского лимузина. Начальник отделения положил мне на колени пистолет-пулемет Томпсона, а я никогда не видел этот пистолет-пулемет, тем более не использовал его» ^{1115} .

Возвратимся, однако, к роковым минутам.

Потерявшая самообладание, утратившая на какие-то секунды чувство реальности, Жаклин поднялась, пытаясь на ходу выскочить из машины. Охранник схватил ее, бросил на сиденье и прикрыл своим телом. Раздробленная голова Джона оказалась у нее на коленях, заливая кровью платье. В 12 часов 36 минут, через пять минут после роковых мгновений, потерявшего сознание и обливавшегося кровью Кеннеди на носилках внесли в госпиталь. Врачам, только взглянувшим на президента, сразу стало ясно, что возвратить его к жизни не удастся – у Кеннеди был раздроблен череп, мозги растекались вместе с кровью, дыхание отсутствовало, зрачки были расширены и неподвижны. Такое состояние определяется медициной как несовместимое с жизнью.

В час дня врач госпиталя констатировал смерть. Извещенный о происшедшем министр обороны Макнамара отдал приказ о введении по всей стране высшей боевой готовности, которая была затем подтверждена Объединенной группой начальников штабов. «В правительственных кругах продолжали опасаться государственного переворота, бронированный кулак вооруженной мощи США был по-прежнему судорожно сжат по приказу Объединенной группы начальников штабов, объявившей чрезвычайное положение на всех американских военных базах во всем мире» ^{1116} .

Тотчас после этого временный гроб с телом скончавшегося президента в сопровождении супруги, залитой его кровью, был доставлен на аэродром и погружен в президентский самолет. Сюда же прибыл вице-президент. В 2 часа 38 минут пополудни на борту президентского самолета доставленная сюда Сара Юз, одна из ответственных судей штата Техас, заливаясь слезами, привела к присяге нового президента. Линдон Джонсон стал 36-м президентом Соединенных Штатов.

Прощание и повороты расследования

Из Далласа тело Джона Кеннеди было доставлено в столицу.

Печальная торжественная церемония продолжалась три дня – 23—25 ноября [78]78
  Детально похороны Джона Кеннеди описаны У. Манчестером в его книге «Убийство президента Кеннеди».


[Закрыть]. В стране был объявлен национальный траур. На похороны приехало несколько сотен зарубежных деятелей, в том числе 19 глав государств. Вся прощальная процедура транслировалась не только на всю территорию США, но и на зарубежные страны, в том числе СССР.

Похоронное шествие началось 25 ноября в 11 часов 30 минут утра. Вслед за барабанщиками следовала рота морских пехотинцев, а за ними начальники штабов родов войск и три военных адъютанта Кеннеди, представлявших армию, авиацию и флот. Вслед за гробом с телом президента двигалась машина с Жаклин Кеннеди и детьми, а за ней автомобили других родных и близких.

Подобно тому как хоронили Франклина Рузвельта, процессия проследовала по центральной магистрали Вашингтона Пенсильвания-авеню, ведущей от Капитолия к Белому дому – по тому маршруту, которому следуют все президенты после инаугурации. Открытый гроб везли шесть лошадей на пушечном лафете. Вслед за лафетом следовала седьмая лошадь. С левого ее бока свешивались клинок и пара сапог носками назад. Это были символы воина, погибшего в бою.

Остановившись у Белого дома, процессия совершила обратный путь. Через восточный вход Капитолия гроб был перенесен в центральный зал – Ротонду. Здесь происходило прощание. В траурной церемонии участвовали главы государств, в том числе президент Франции Шарль де Голль, дипломатические представительства и правительственные делегации. Генерал де Голль отдал должное Жаклин Кеннеди: «Она показала всему миру пример поведения в скорби и горе» ^{1117} .

Вначале планировалось, что Капитолий будет открыт для посещения до 21 часа. Но число людей, дожидавшихся своей очереди, к этому времени достигло 200 тысяч человек и продолжало расти. Поэтому было решено продолжить прощание. К полуночи через Капитолий прошло около 100 тысяч человек. Когда в половине девятого утра двери Ротонды были закрыты, с Джоном Кеннеди попрощалось еще 85 тысяч человек.

Клан Кеннеди считал, что Джон должен быть похоронен в родном штате Массачусетс – на территории родового имения, подобно тому как президент Франклин Рузвельт был похоронен в родном Гайд-Парке. Однако Жаклин выступила против и добилась своего. После отпевания в католическом кафедральном соборе Святого Матфея, где обычно исповедовался Джон, похороны состоялись на Арлингтонском воинском кладбище в окрестностях Вашингтона, на специально отведенном холме. Здесь был зажжен вечный огонь, подобно огню на Могиле Неизвестного Солдата под Триумфальной аркой в Париже. Вскоре на этом участке кладбища были выложены плиты с наиболее известными изречениями Джона Кеннеди. Над самой же могилой находятся две полукруглые цементные плиты, образующие круг диаметром чуть более метра. Именно между ними и расположена труба вечного огня. А рядом – небольшая бронзовая табличка, на которой выгравированы слова «Джон Фицджералд Кеннеди» и даты жизни.

В следующие десятилетия работали многочисленные комиссии, расследовавшие убийство американского президента. Первой и наиболее авторитетной была комиссия Эрла Уоррена, председателя Верховного суда США, образованная президентским распоряжением Линдона Джонсона от 29 ноября 1963 года. Помимо весьма уважаемого председателя, в комиссию входили два сенатора, два члена палаты представителей, бывший руководитель ЦРУ Аллен Даллес и банкир Джон Макклой.

Комиссия работала десять месяцев, допросила свыше 550 свидетелей и опубликовала пространный доклад. Выявить заговор с целью убийства президента не удалось. Вывод состоял в том, что Кеннеди был убит маньяком-одиночкой Ли Харви Освальдом, который стрелял из окна шестого этажа склада учебников из винтовки со снайперским прицелом. По поводу мотивов преступления комиссия не смогла высказать определенного суждения. Ей пришлось лишь записать в отчете, что у убийцы не было оснований для совершения преступления «по критериям разумных людей» ^{1118} .

Позже по инициативе различных организаций и деятелей создавались всё новые и новые следственные комиссии. Они находили недостатки и пробелы в докладе комиссии Уоррена, некоторые из них делали вывод о существовании заговора с целью убийства Кеннеди, причем в центре заговора стояли самые различные силы (агентура СССР и Кубы, соперничающие группы корпоративного капитала, мафиозные структуры и т. п.). Однако ни одна из комиссий не оказалась в состоянии представить какие-либо убедительные доводы в пользу своей правоты.

Даже в Великобритании был создан комитет под названием «Кто убил Кеннеди?», в состав которого вошли авторитетные общественные деятели, в основном леволиберального направления, включая философа Бертрана Рассела, историка Хью Тревора-Роупера [79]79
  У Тревора-Роупера был опыт расследования обстоятельств смерти сильных мира сего. В 1945 году он по заданию своего правительства провел детальное следствие по поводу обстоятельств смерти Гитлера и опроверг заявления советской стороны о том, что фюрер жив и находится на Западе. Материалы расследования явились основой для написания книги о днях Гитлера в 1945 году. См. русское издание: Тревор-РоуперХ. Р.Последние дни Гитлера. СПб.: Лениздат, 1995.


[Закрыть], писателя Джона Пристли. Рассел эмоционально заявлял, что «никогда не было более подрывного непатриотического и вредного для безопасности США и всего мира курса, чем попытка американского правительства укрыть убийцу недавнего президента». В этом заявлении было много амбиций и пафоса, но полностью отсутствовала «амуниция», то есть доказательства!

Накопилась огромная литература, посвященная убийству, в которой выдвигались самые различные конспирологические теории, сходные с данными названных комиссий, – организация убийства приписывалась советской разведке, кубинской агентуре, американским крайне правым силам, мафиозным структурам и т. д. Ни одна из этих теорий не получила убедительных обоснований, их сторонники грубо противоречат сами себе, не в состоянии объяснить целый набор событий. Главные вопросы, которые так и остались без ответов, следующие.

Как можно было успеть организовать заговор, если о здании, где Кеннеди должен был выступать, и, следовательно, о маршруте его движения из аэропорта стало известно всего лишь за два дня?

Каким образом Освальд в момент, когда машина Кеннеди проезжала мимо склада, оказался в комнате один-одинешенек – находившийся в ней второй человек за минуту до этого вышел?

Почему в городе, где было хорошо известно враждебное отношение к президенту, он ехал в автомобиле с откинутым верхом, что облегчило прицельную стрельбу и охрана не настояла на большей степени предосторожности?

Почему Освальд, благополучно покинувший здание после убийства, через несколько часов застрелил случайно остановившего его полицейского?

Почему сам Освальд был убит прямо в здании полиции Джеком Руби, далласским владельцем ночных клубов со стриптизом «Вегас» и «Кэрусел», который, в свою очередь, вскоре скончается в заключении от ракового заболевания?

Что касается последних вопросов, то для У. Манчестера они не составляют загадки: «В следующий понедельник жителям Европы предстояло ломать себе голову над тем, как Руби удалось так легко и беспрепятственно бродить по всему полицейскому управлению. В равной мере были поражены этим обстоятельством и люди, близкие к Кеннеди. Им был неведом этот мир полусвета, затхлый мир преступников и содержателей притонов, сомнительных личностей с оплывшими лицами, ярко крашенных блондинок» ^{1119} .

После убийства Кеннеди то и дело появлялись сообщения, что, помимо выстрелов из склада, в Кеннеди стреляли то ли с железнодорожного моста, то ли с земляной насыпи или даже из канализационного люка. При детальной проверке ни одна из этих версий не получила достоверного подтверждения. Весьма скептически относившийся к этим конспирологическим версиям У. Манчестер с полным основанием писал: «Никто не мог поверить, что убийство Кеннеди было делом рук одного преступника. Президент был “их” жертвой, но не жертвой “его”. Преступление было слишком велико, чтобы его можно было приписать одному злодею» ^{1120} .

Скорее всего ни на один из названных и множество других вопросов ответы никогда не будут найдены. Во всяком случае за полвека, прошедшие с момента трагедии, разгадать загадку убийства Кеннеди не удалось. Попытки самых разных по политическим позициям, по уровню квалификации, просто по моральным качествам авторов соорудить схему, согласно которой Освальд был орудием «в чьих-то руках», остаются голословными.

Наиболее вероятной и ныне остается самая первая версия о том, что президент был убит случайной личностью, маньяком-неудачником Ли Харви Освальдом. Низкий образовательный и интеллектуальный уровень этого человека, его жизненные и политические метания, эмиграция в СССР, попытка самоубийства, совершенная в Москве, когда он узнал, что ему не дают постоянного вида на жительство, несколько лет проведенные в Минске [80]80
  В жизни происходят поразительные совпадения, которые не способен выдумать автор самого примитивного детективного или сентиментального сериала. В Минске Освальд был направлен на работу на радиотехнический завод, производивший известные тогда всей стране телевизоры «Горизонт». А в качестве учителя русского языка к нему приставили инженера С.С. Шушкевича, который таким образом выполнял общественную нагрузку, причем Шушкевича предупредили, чтобы ни на какие «посторонние темы» он с американцем не разговаривал. Это был тот самый человек, который в 1991 году станет первым президентом независимой Республики Беларусь. Никакого личного впечатления Освальд на Шушкевича не произвел, о чем он через много лет рассказал в интервью для московской газеты (Известия. 2003. 21 ноября).


[Закрыть], женитьба на белорусской девушке Марине Прусаковой, возвращение с женой и ребенком в США, непрерывные перебежки с одного места работы на другое, грубое и насильственное поведение в собственной семье, перемежавшееся с самоунижением перед женой – все эти детали создают определенный облик человека, который никак не мог быть привлечен какими бы то ни было политическими силами для организации убийства американского президента. Он не имел даже среднего образования, был неуживчив, вспыльчив, раздражителен, истеричен, мало способен. Именно у таких людей легче, чем у людей иного склада, развивается комплекс морально-психической и физической неполноценности, полупомешанности, который толкает их подчас на непредсказуемые действия. Марина Прусакова-Освальд уже после гибели своего мужа писала, что он считал себя недооцененным, гениальным человеком, а вследствие своей недооцененности впадал в депрессию. Марина вспоминала, что он сравнивал себя с великими историческими личностями. Мания величия явно сочеталась у Ли с комплексом неполноценности. Иного объяснения убийства президента Кеннеди, к сожалению, в настоящее время найти невозможно. Тогдашний член комиссии Уоррена и будущий президент США Джеральд Форд в своих воспоминаниях высказывает убеждение: «Не было никакого соучастия ЦРУ, ФБР, Секретной службы, полиции Далласа, каких-либо других органов, ни штата, ни федерации. Что же касается иностранного заговора, то ничего, из ставшего мне известным в следующие годы, не заставит изменить хотя бы один вывод, тогда сделанный нами» ^{1121} .

Авторы этой работы весьма сомневаются в том, что какие-либо новые обстоятельства, связанные с убийством президента Кеннеди, будут обнаружены в будущем, хотя никакие неожиданные находки, разумеется, не исключены. Пока же можно лишь высказать предположение, что в случае с расследованием убийства президента Кеннеди и попытками опровергнуть выводы комиссии Уоррена имеет место синдром теории заговора, своего рода мифологическое мышление, когда любому утверждению представителей власти придается нулевое значение в силу «аксиомы недоверия», состоящей в том, что власть просто не желает раскрыть истинное положение вещей, так как это ее скомпрометирует. В интеллектуальной области мифологическое мышление очень опасно, так как отказывается от доказательств, считая само собой разумеющимся чуть ли не любое утверждение, противостоящее официальному.

В настоящее время, несмотря на то, что исполнилось уже 50 лет со дня этой трагедии, все предположения и несогласия с официальной версией остаются в силе. Дошло до того, что один из видных патологоанатомов США Сирил Уэчт настаивает на эксгумации останков Джона Кеннеди, покоящихся на Арлингтонском кладбище. Уэчт – пользующийся признанием ученый, который участвовал в тысячах экспертиз – лично или в качестве консультанта. Он считает необходимым провести повторное исследование, основанное на беспристрастном научном анализе останков с использованием современных методов ^{1122} .

Нам же остается рассказать о дальнейшей судьбе вдовы президента. Жаклин не просто тяжело переживала гибель супруга. Несколько раз она пыталась покончить жизнь самоубийством, и только бдительность окружающих предотвращала трагический исход. Лишь постепенно было преодолено состояние тягчайшей депрессии, и Жаклин сосредоточила свое основное внимание на воспитании детей – оставшихся без отца шестилетней Кэролайн и трехлетнего Джона.

Правда, стремление к активной общественной деятельности вновь проявилось через некоторое время. Жаклин стала работать редактором в издательстве «Вайкинг», а затем в более крупном издательском центре «Даблдей». Вела она себя точно так же, как и другие работники издательства – приходила на работу утром по часам, проводила целый день в крохотном кабинетике за чтением и исправлением рукописей, приносила с собой пакет с «ланчем» – в США примерно в те годы появилось полуснисходительно-полупрезрительное выражение «brownbegger» («человек с коричневым пакетом») – так называли тех, кто в обеденный перерыв не шел в ресторан или кафетерий, а довольствовался едой, принесенной из дома. Так вели себя сотрудники издательства, чьи доходы были невелики, и Джеки стремилась не выделяться.

В октябре 1968 года она вышла замуж за мультимиллиардера Аристотеля Онассиса. По-видимому, наиболее важным мотивом этого брака было стремление Жаклин увезти детей подальше от того места, где погиб ее муж, в то же время полностью сохраняя память о нем. Детям она стремилась уделять максимум внимания. Вместе с ними она ездила по тем местам, где в разные годы побывал Джон Кеннеди. Семья добралась даже до тихого места в Аргентине, где в школьные годы Джон как-то провел летние каникулы.

Но в то же время Джеки поддерживала какие-то отношения с Онассисом задолго до замужества, еще при жизни ее первого супруга.

Онассис был на много лет ее старше. По метрическому свидетельству, он родился в 1899 году, хотя утверждал, что на самом деле младше официального возраста на семь лет, и добился в конце концов, что датой его рождения был обозначен 1906 год. По его словам, в возрасте шестнадцати лет он бежал из Греции, которая только что вышла из череды войн – двух Балканских, Первой мировой и, наконец, войны с Турцией. Мечтавший разбогатеть, Аристотель счел, что родной полуостров этому не благоприятствует, и отправился за океан, в Аргентину, где для солидности вновь прибавил себе возраст и оформил документы на 23-летнего. Онассису действительно удалось довольно быстро разбогатеть. Он стал миллиардером, занимаясь торговлей табаком, стал судовладельцем, собственником казино в Монте-Карло и землевладельцем (он был хозяином, в частности, небольшого острова Скорпиос у греческих берегов).