Текст книги "Беспокойный возраст"
Автор книги: Георгий Шолохов-Синявский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)
Сырой, обжигающий ветер остервенело несся со стороны нового моря. Волны ревели, стонали, грозили омыть работающих на перемычке людей и медленно взбирающиеся на нее самосвалы. Слышались призывные хриплые крики, резкая команда, ругань. Подтянутые насосы откачивали воду, заливавшую дно входного канала… Все это: крики, рев созданного людьми и против них же ополчившегося моря, мечущиеся отсветы огней, вой метели и скрежет льда – создавало такую оглушающую гамму звуков и красок, что у Максима по спине пробегали мурашки.
Зная до мелочей строение перемычки, Рудницкий решил обследовать особенно подозрительную, казавшуюся ему наиболее слабой нижнюю часть ее. Максим поспешил к нему на помощь. Он не дожидался ничьих распоряжений. Теперь он был готов выполнить самое опасное поручение.
– Пошлем водолазов, – крикнул Максиму Рудницкий. – Нельзя валить камень вслепую, а море тем временем будет заливать шлюз. Надо найти рану, прежде чем лечить ее.
– Я пойду с водолазами. Я знаю, где надо искать проран, – стараясь перекричать грохот прибоя, ответил Максим.
Водолазы готовились спускаться к основанию перемычки. Когда, облачившись в свои скафандры, они двинулись по дамбе, Максим бегом кинулся за ними, чтобы показать, откуда они должны были начать свою опасную разведку.
Рудницкий и Карманов что-то кричали ему вслед, но он не услышал. Внизу, перекатывая развороченные камни, бесновались волны. Острые ледяные брызни осыпали одетого поверх полушубка в прорезиненный плащ Максима. Ветер бросал резучую крупу в лицо, обжигал, валил с ног.
«Что же было вечером такое… важное. Ах да… разговор с Березовым о том, как надо жить дальше… Да-да… „Берегите сосуд чистый, несите его высоко“. Кажется, так… Вот только нужно еще поднатужиться», – подумал он и ощутил прилив безудержной смелости.
При свете прожекторов Максим увидел внизу перемычки подозрительно крутящуюся воронку. Он стал опускаться по камням, и брызги окатывали его с головы до ног. Водолазы следовали за ним, готовясь погрузиться в кипящие волны.
Но что это? Ноги Максима скользят и вдруг проваливаются в клокочущую бездну. Ледяная волна набрасывается на него, как взбесившийся зверь, который вдесятеро, в сотни раз сильнее человека. Она оглушает и швыряет его вместе с камнями куда-то вниз, в злобно рычащую пропасть…
Меркнет сознание, но спустя миг проясняется. Инстинктивным толчком Максим выбрасывает свое грузное от одежды тело наверх, его снова оглушает волна, тянет вниз. Он чувствует, как сковывающий холод забирается под плащ и полушубок, замораживает тело. Во рту полно ледяной воды…
«Кончено… все кончено…» – мелькает в голове мысль.
Он отчаянно работает руками. В ту же секунду его ноги натолкнулись на что-то твердое, и, воспользовавшись этим, он срывает с себя плащ и полушубок. А волны все наваливаются и тянут, тянут куда-то в бездонную воронку… На секунду Максим выныривает и набирает полные легкие воздуха, но тут новый удар волны лишает его силы.
«Люди, люди! Спасите! Я хочу жить!» – кричит в нем могучий голос. Главное – видеть свет солнца, жить работой, любовью – всем, что есть прекрасного на свете! Упрямая дверь наконец открылась настежь, но черная тьма уже закрывает ее, свет гаснет мгновенно, как будто его никогда и не было…
…Максима Страхова вытащили из воды те самые водолазы, которых он привел отыскивать промоину в перемычке. Они нашли промоину. На размыв тотчас же обрушились сотни тонн бутового камня.
А к вечеру нового дня успокоилось и море. Недостроенный входной канал был прочно огражден от затопления.
Максим приходил в себя дважды: впервые от холода, когда его вынесли на перемычку, и в другой раз, когда привезли в приемный покой, растерли спиртом и сделали перевязку. Он был сильно оглушен, но раны оказались неопасными.
Он открыл глаза, увидел сидящих у изголовья Березова, Сашу Черемшанова, Славика, Галю и незнакомую женщину в белом халате. Ему показалось, что он все еще лежит в общежитии, на своей койке. Его не успели удержать, он рванулся и хотел встать. Острая боль мгновенно прострелила вывихнутую левую ногу и словно сдернула с сознания темный покров. Он увидел свои руки – они были забинтованы. На лбу – теплая, щекочущая повязка…
– Где я? Что со мной? – спросил Максим.
– Вы в палате… Лежите смирно, – мягко предупредил Березов и положил на его голову прохладную руку.
– А перемычка? – поспешил узнать Максим.
– Цела. Ничего с ней ее сталось, – ответил начполит.
Страхов заметил: Галя прижала руки к глазам. Березов строго взглянул на нее. У Саши и Славика были вытянутые лица. Отсвечивали утренним багрянцем больничные окна. После бурной ночи всходило красное, как пламя, зимнее солнце. Начиналось утро, начиналась жизнь…
В горле Максима зещекотало: «Я-то жив, а Лидии нет».
И он заплакал, как и тогда, когда узнал о ее смерти. Никто не посмел утешать его. Березов, Саша, Славик, Галя сидели у его постели молча. Чутьем они угадывали причину его слез и не мешали ему…
Вошел врач и сказал:
– Ванна была хорошая. Могло быть и хуже. Теперь только бы избежать пневмонии. – Обернувшись к женщине в халате, добавил: – Вводите пенициллин через каждые два часа.
– Еще одну купель прошел, Страхов, – сказал Березов.
– Где он тут? Где?! – послышался за дверью сипловатый покашливающий голос.
В палату быстрыми шагами вошел Карманов, одетый в белый полушубок, с накинутым на плечи больничным халатом, в сапогах с высокими, до паха, голенищами. Вместе с ним, казалось, ворвался густой и студеный морской ветер.
Все расступились. Карманов наклонился к Максиму и, взяв его руку, сказал:
– Напрасно, напрасно рисковали, молодой человек. Мужество без пользы нам не нужно. Зачем вас туда понесло?
– Хотел точнее показать водолазам, где искать размыв, – медленно разжав губы, как бы оправдываясь, слабым голосом ответил Максим.
– Вишь, какой… Хотел, хотел, – заворчал Карманов. – Вы тут получше ухаживайте за ним, – обратился он к сгрудившемуся возле койки медперсоналу. – Чтоб через неделю подняли. Поднимете?
– Поднимем, Артемий Викентьевич, – ответил врач.
– А вы, Страхов, не торопитесь вставать, – предупредил Карманов и, обернувшись к Саше, добавил: – Вы, Черемшанов, зайдите сегодня ко мне. Я покажу вам одно приятное письмо… По поводу вашего изобретения.
Черемшанов просиял:
– Неужели одобрили?
– Не то чтобы окончательно, но отзывы благоприятные! Решено заказать пробный экземпляр.
Максим услыхал эти слова начальника и улыбнулся Саше: «Шутишка долговязый, опять ты впереди!»
На другой день стало ясно: силы Максима восстанавливаются. Температура стала нормальной, озноб прекратился. Только сильно болели ушибленные руки и саднили царапины – память об отчаянной схватке с льдинами.
Максим лежал и подолгу смотрел в окно. Мысли, то грустные, то спокойные и неторопливые, баюкали его. Кажется, теперь можно оказать с уверенностью: ты нашел свое место в жизни! И как радостно сознавать, что ты необходим всем, что заслужил уважение за добрые дела, творимые ради общего блата. Скорей же, скорей опять за работу!
