Текст книги "Санта-Барбара 3"

Автор книги: Генри Крейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

– Марк, если я тебе хоть немного дорога, как ты утверждаешь, то почему ты не хочешь, чтобы я была счастлива? Марк, ты мне должен очень многое: за ложь и за тот ад, в который вверг меня. Ведь ты тогда знал, что я не хочу тебя и ты должен мне по большому счету.

Марк долго искал что сказать. Он заготовил фразы, чтобы убедить Мэри, но теперь, когда он, наконец, собрался их сказать, они показались ему слишком пресными и неубедительными.

– Ну что же ты молчишь? – настаивала Мэри, – скажи, в конце концов, что-нибудь.

– Я не собираюсь тебе мешать, – проговорил Марк, – у меня абсолютно другие планы, я не буду тебе мешать с разводом. Только ты мне должна пообещать одну вещь…

Мэри уже почувствовала о чем попросит ее Марк. Ее глаза вновь наполнились слезами.

– Что? Что ты еще хочешь от меня? – тихо произнесла она.

– Если потом, Мэри, признают, что ребенок мой, ты обязательно подтвердишь это. Если ребенок будет моим, он должен носить мое имя и тогда ты все расскажешь Мейсону Кэпвеллу.

Глаза Мэри округлились от ужаса. А Марк продолжал.

– И он должен будет смириться с этим. Мэри умоляюще посмотрела на Маккормика.

– Марк, ну не будь ты таким жестоким.

– Нет! – выкрикнул Марк, – это справедливо. Не напускай на себя, Мэри, такой обиженный вид. Ты – не мученица, это мне было тяжело, а ты была счастлива, ведь ты ушла к мужчине, который ждал тебя, а я остался один.

Мэри понимала справедливость слов Марка. Ведь в сущности он был виноват только в одном, а она провинилась перед ним во многом.

– Я теряю жену, а возможно, и своего ребенка, а ты не хочешь понять меня, считаешь себя несчастной. Ты попробуй, встань на мое место, – предложил Марк, – глянь на себя со стороны.

Мэри подошла к Марку немного поближе.

– Ну что же, ты боишься меня? Ты бы посмотрел на свое лицо в зеркало, – сказала Мэри, – оно полно злобы и ненависти. Но я с тобой, Марк, согласна, не настолько, чтобы совершить то, о чем ты просишь, но чтобы понять мотивы твоих поступков.

– Мэри, если ребенок будет моим, то пусть он и носит мое имя, тебе решать.

Марк замолчал. Молчала и Мэри. Она собиралась с мыслями, хотя от нее только требовался короткий ответ: да или нет. Но как тяжело было решиться на один из них! И Мэри даже пожалела, что вызвала Марка в Санта Барбару, что им пришлось разговаривать.

– Я не знаю, что тебе сказать, Марк.

– Нет, ты должна ответить

– Я не знаю, я не могу вымолвить эти слова.

– Ну что ж, тогда помолчим, но сегодня ты обязательно мне их скажешь.

Лайонел Локридж вышел на набережную. Он остановился у таксофона, опустил несколько монет и по памяти набрал номер. Вскоре на другом конце провода ему ответил Мейсон:

– Да, я вас слушаю.

– Это Лайонел.

– Лайонел? – удивился Мейсон, но тут же спохватился. – Да, я слушаю.

– У меня есть к тебе предложение, Мейсон, – осторожно начал Лайонел.

– Ив чем оно заключается? Только учти, я никогда не пойду против своего отца.

– Тут возникли кое-какие изменения, – сказал Лайонел, – у меня на яхте Грант и он хочет безотлагательно с тобой поговорить.

– Тем более, – сказал Мейсон, – я никогда не пойду против своего отца.

– Все дело в Памеле, – сказал Лайонел.

– Я не понимаю, о чем ты? – голос Мейсона Кэпвелла дрогнул.

– Тогда приходи, поговоришь с дядей Грантом и все поймешь.

Мейсон колебался.

– Я даже не знаю, что тебе ответить.

– Тогда приходи. Ну чего ты боишься, Мейсон? Поговоришь со своим дядей и тогда решай сам – будешь помогать или же станешь нам поперек дороги.

– Хорошо, Лайонел, – сказал Мейсон, – я все-таки приду.

– Как скоро?

– Я выхожу уже сейчас, – Мейсон Кэпвелл повесил трубку.

Лайонел еще некоторое время прохаживался возле таксофона, а потом заспешил к пристани: он хотел перехватить Мейсона по дороге и ступить на яхту вместе с ним.

Локридж расхаживал по набережной, люди оборачивались на него, настолько он был взволнован. Но Лайонела это мало беспокоило. Он время от времени поглядывал на часы, хотя и не знал, во сколько приедет Мейсон.

Наконец, в конце аллеи показалась машина Мейсона. Лайонел тут же вынул руки из карманов пиджака, расправил полы и прекратил свое бесконечное хождение.

Мейсон оставил машину на стоянке и издалека махнул рукой Локриджу.

Наконец, оба – Лайонел и Мейсон – поднялись на борт яхты. Лайонел отворил дверь в каюту, которая служила гостиной и пропустил вперед Мейсона.

– Грант, – сказал Мейсон, входя в низкую дверь.

– Мейсон, – ответил ему дядя. Поприветствовав друг друга, мужчины пожали руки.

Но сразу за этим воцарилось неловкое молчание, которое попытался нарушить Лайонел.

– Мейсон, может, выпьешь что-нибудь? Бокал вина? Немного виски?

– Нет, не надо. Вначале скажи мне, зачем мы здесь все вместе.

– Хорошо, – ответил за Лайонела Грант. – Я хочу вернуть свое право первородства, – он улыбнулся, – которое отнял у меня, да и у тебя тоже, Мейсон, твой отец СиСи Кэпвелл.

– По-моему, наши ситуации невозможно сравнивать, Грант.

Лайонел напряженно всматривался то в лицо Гранта, то в лицо Мейсона, опасаясь, что дело может дойти до ссоры. Но пока оба они держались спокойно и были настроены довольно миролюбиво. Лайонел немного успокоился. Он отошел к бару и налил себе немного вина на дно стакана из белого прозрачного стекла. Лайонел сделал пару глотков и отставил недопитый стакан на стойку.

– Грант, я вообще не понимаю, почему я должен участвовать во всех ваших схватках?

Грант вновь улыбнулся в свои коротко подстриженные седоватые усы.

– Мейсон, в моей власти поделить кампанию «Кэпвелл Энтерпрайзес» на две самостоятельные фирмы и я мог бы спокойно руководить одной из них. Но у меня, во-первых, нет нужды в деньгах, а во-вторых, не деньги двигают мной. Ведь я не могу жить в Санта Барбаре и заниматься этим бизнесом. А вот ты, Мейсон, можешь захотеть стать первым помощником командира.

– Единственное, Грант, что я хочу знать – при чем здесь моя мать? Лайонел сказал по телефону, что дело в ней, только поэтому я и пришел, остальное меня не интересует.

– Не удивляйся, Мейсон, но до того как Памела вышла за СиСи, у нас с ней была любовь. Все могло сложиться совершенно иначе, но у моего брата были свои виды на Памелу. Ты же знаешь, это постоянное соперничество… Он завидовал мне, хотя я тоже кое в чем завидовал СиСи.

Лицо Мейсона напряглось, но он так ни о чем и не спросил Гранта – ждал продолжения объяснений.

– Да, Мейсон, СиСи хотел сделать ее своей. Она была красивой, эффектной… – глаза Гранта увлажнились, когда он вспомнил Памелу, а голос стал мечтательным и глуховатым. – Нет, Мейсон, я не буду плохо говорить о брате. Не думаю, что для СиСи что-то значили ее происхождение, деньги… Вряд ли, он скорее всего завидовал мне и это решило дело. Главное – была сама Памела и его непреодолимое желание отнять ее у меня. Надеюсь, Мейсон, ты понимаешь, у тебя тоже есть другие родственники.

Мейсон кивнул.

– Я не совсем понимаю тебя, Грант, – сказал Мейсон Кэпвелл.

А понимать тут нечего – именно поэтому твой отец разорил меня.

– Он разорил тебя, чтобы завладеть Памелой? Грант кивнул.

Да, Памела и мой отец сговорились. СиСи сделал все, чтобы разорить меня. Он обвинил меня в том, чего я и не совершал. Он задумал опорочить меня и это МУ удалось – я был лишен наследства.

Лайонел с напряжением слушал исповедь Гранта. Он, казалось, был взволнован не меньше Мейсона, но его волнение имело другие причины.

– СиСи заполучил и Памелу и кампанию целиком, а мне не досталось ничего – ни женщины, ни денег. И вот только теперь я смогу доказать, что он со мной поступил крайне нечестно.

– Но с моей помощью! – возмутился Мейсон, – я не соглашусь на такое.

– Мейсон, не будь неисправимым идеалистом, ведь ты знаешь, как твой отец обращался с Памелой и при каких обстоятельствах он ее бросил.

Слова больно ударяли по Мейсону. Каждый довод выбивал из-под него опору. Глаза Гранта блестели от возбуждения.

– И теперь я вернулся, Мейсон, я хочу, чтобы сын Памелы помог мне отомстить.

– Я не знаю даже, что сразу и сказать, – признался Мейсон, – первое мое желание – отказаться, ведь я не могу пойти против отца.

– Да, Мейсон, я понимаю, это тяжело: мне действовать против брата тоже не очень-то приятно, но вспомни как он обошелся с твоей матерью, с тобой, со мной.

– Если честно признаться, – сказал Мейсон, – я чувствую, что готов к этому, только мне тяжело произнести слова согласия.

– А ты согласись, главное начать, – предложил Грант, – все не так уж сложно и скверно. Ты, Мейсон, будешь участвовать в святом деле – отомстишь за мать.

– А может, хватит мести и злобы? – предположил Мейсон, – кто-то же должен остановиться первым?

– СиСи не остановится, пока не уничтожит всех вокруг, – сказал Грант, – ты же знаешь его, Мейсон.

– Да, – кивнул тот, – это страшный человек, хоть он и мой отец.

– Вот видишь, – подбодрил его Грант, – значит ты согласен?

– Я еще не сказал "да", к тому же я не знаю, что от меня потребуется.

– От тебя потребуется только помощь и согласие играть в одну руку.

Лайонел, который, казалось бы, должен был успокоиться к концу разговора, наоборот, еще сильнее разволновался. Он пытался скрыть дрожь в руках и принялся вновь наливать вино себе в стакан.

Грант бросил короткий взгляд на Лайонела и улыбнулся краем губ. Его улыбка потонула в седоватых усах.

– Мейсон, так ты согласен?

– Я еще не знаю всех деталей.

– Мейсон, я думаю, ты согласен, – Грант положил ему руку на плечо.

СиСи и София сидели в пустом прибрежном ресторане. Официант скучающе прислонился к балюстраде и наблюдал за немолодой парой.

– Чудесный вечер, – сказала София, – чистый, прохладный воздух. Мне давно не было так хорошо.

СиСи посмотрел на свою бывшую жену.

– Я тоже счастлив, София. Но это так тяжело высказать словами.

– Тогда и не нужно ничего говорить. Давай посидим, посмотрим друг другу в глаза. Я думаю, взгляды скажут куда больше, чем ничего не значащие фразы. Словами можно обмануть, но взглядом никогда.

СиСи подпер голову руками и посмотрел в глаза Софии. Та минут пять смотрела, не отрываясь, потом не выдержала и отвела взгляд.

– Ты испугалась? – улыбнулся СиСи.

– Да, – поежилась София, – мне было хорошо, но твой взгляд…

– Думаешь, твой легче? Я узнаю в твоем взгляде все старые обиды и чувствую себя виноватым.

– Тогда лучше не будем думать о плохом, – предложила София, – не стоит портить вечер.

СиСи поднялся и кивнул официанту. Тот сразу понял, что хотел от него посетитель. Он перегнулся через стойку и щелкнул клавишей магнитофона. Зазвучала грустная, старомодная музыка. СиСи подошел и предложил руку своей бывшей жене Софии, она благодарно склонила голову и поднялась из-за стола.

Горели свечи, немного прохладный ветер налетал с океана и раскачивал ветви деревьев. Вся природа дышала спокойствием и прохладой. София прошла под руку с СиСи на середину террасы.

– Боже мой, – наконец-то, узнала София, – эта песня звучала на нашей свадьбе.

– Да, – кивнул СиСи, – я специально принес кассету и отдал ее официанту. Я тоже многое помню, София, не забываю тех дней, когда мы с тобой были счастливы. Давай вернемся в то время.

Он распрямился.

– Мадам, – сказал СиСи и положил руки на талию женщины.

София плавно подняла свои руки и опустила их на его плечи. И они закружились в танце. Постепенно их движения становились все более медленными, выбивались из ритма музыки. София склонила голову на плечо СиСи.

– Я даже помню, как ты выглядел в тот день, – София, немного отстранилась от СиСи, чтобы заглянуть ему в глаза. Тот прикрыл веки.

– Я тоже помню тебя.

– Нет, я помню лучше, чем ты, – рассмеялась София, – ты тогда страшно нервничал.

– Не может быть, – возразил СиСи, – ты же сама говорила, какой я толстокожий.

– Но тогда ты, СиСи, страшно нервничал, тебе было неловко за свадьбу, устроенную прямо на пляже.

– Ах да, – мужчина вспомнил как он тогда нервничал, – а ты недовольна, София, что наша свадьба прошла на пляже.

– Нет, это было чудесно! Я уже, честно говоря, не могу вспомнить кому первому пришла в голову эта идея?

– Ну, конечно же, мне, – СиСи еще крепче обнял жену, – я хотел, чтобы церемония прошла на том месте, где прозвучали наши клятвы.

– Это было так удивительно, – мечтательно вспоминала София, – родственники и четыреста ближайших друзей. СиСи, у тебя сейчас наберется четыреста друзей?

Мужчина отрицательно покачал головой.

– Не думаю, у меня вообще никого не осталось. Я имею в виду настоящих друзей, – добавил он, – знакомых-то у меня сейчас куда больше.

– Вот об этом я и говорю, – вздохнула София, – у меня такое чувство, что мы в мире остались только вдвоем с тобой.

– Че-ты-ре-ста друзей, – растягивая слова, проговорил СиСи, – это в самом деле великолепно. О нас с тобой тогда много говорили в городе. Ты помнишь, София?

– Ну конечно же, помню.

– Мы были с тобой вдвоем, София, очень нетрадиционной парой.

– А сейчас мы традиционны? – спросила женщина.

– Конечно же, нет. Мы снова празднуем нашу свадьбу и почти что на пляже. Нас отделяет от него всего пара сотен ярдов.

– А-а, так вот почему ты выбрал этот ресторан?

– Да, поэтому. Тогда, София, помнишь, я считался бунтарем. Впрочем, такая репутация сохранилась за мной и сейчас.

– Ты недоволен? – спросила София.

– Нет, это ко многому обязывает. Люди смотрят на тебя и ждут экстравагантных выходок.

София рассмеялась.

– Чего ты смеешься? – удивился СиСи.

– Я вспомнила тебя, вспомнила, каким ты был неугомонным бунтарем.

– Да ты и сама, София, была не лучше.

– По-моему, это семейное, – сказала София, – и наши дети унаследовали нелучшие наши качества.

СиСи глубоко вздохнул и сокрушенно покачал головой.

– И Тэд последний?

– Да, – согласилась София, – настал, наконец, и его черед вылететь из гнезда.

– Ты, наверное, считаешь меня слишком жестоким, но я хочу, чтобы Тэд рассуждал более здраво.

– Более здраво, чем ты? – улыбнулась София.

– Более здраво, чем я, рассуждать невозможно. А ему не хватает рациональности, он слишком импульсивен и доверчив.

– Если ты считаешь, что я одобряю его поступок, – сказала София, – то, конечно же, нет. Но он должен решать за себя сам. Если ты, СиСи, или я начнем решать за нашего сына, то он никогда не будет счастлив. Пусть он даже обманется в жизни, но узнает, что совершил ошибку сам, а не мы совершили за него.

– Ты, София, ему потакаешь.

– Но это его жизнь, а не моя и не твоя.

– Если Тэд думает, что я останусь в стороне, – многозначительно сказал СиСи, – то он ошибается. Я не позволю ему совершить поступок, из-за которого ему придется раскаиваться всю свою жизнь.

СиСи и София танцевали некоторое время молча.

– Давай не будем говорить о грустном.

– Давай, – согласилась София.

– Тогда определимся, что мы понимаем под грустным. Просто не будем говорить ни о наших детях, ни о Лайонеле… – СиСи задумался, продолжать ему не хотелось.

Получалось, что он не скажет, все будет грустным. А ведь из этого складывалась его жизнь, жизнь Софии. И получалось – вся жизнь их грустная.

София рассмеялась.

– Мы не будем вспоминать ни детей, ни Лайонела, иначе мы с тобой вновь поссоримся, а мне бы этого страшно не хотелось.

– Да, у нас достаточно разногласий.

– Не так уж и много, – ответила София, – хотя и хватает. Но есть же и хорошее.

София отстранилась от мужа. Она стояла, положив ему руки на плечи, запрокинув голову, приоткрыв рот. СиСи смотрел на ее влажные губы, на ровные белые зубы. В волосах Софии поблескивала диадема, искрились серьги с крупными продолговатыми камнями.

– СиСи, что с тобой? – спросила София.

– А в чем дело?

– Ты как-то смотришь на меня…

– Тебе не нравится мой взгляд?

– Ты что-то не договариваешь, СиСи.

– Ну что? Угадай, что я могу тебе не договаривать? Ты же сама обо всем догадываешься, все знаешь. Наверное, сегодняшним вечером мне придется все-таки признаться.

– В чем ты хочешь признаться мне? Неужели в любви? – рассмеялась София.

– Да нет. Это потруднее. Я признаюсь в том, что кое в чем был неправ.

– Только кое в чем? – удивилась София.

– Но не могу же я вот так сразу сказать, что был неправ абсолютно и во всем. Кое в чем и не больше. Ты удовлетворена?

София покрепче обняла СиСи и они вновь закружились в танце.

– Ты не удивлена, – спросил, наконец, СиСи.

– Да, я просто онемела от удивления, – ответила

София, – услышать такие слова от самого СиСи, услышать признание, что он в чем-то был неправ…

– Да, – вздохнул СиСи, – и сейчас я уточню, теперь я знаю, что ты не встречалась с Лайонелом.

София облегченно вздохнула.

– Наконец-то, СиСи, ты это понял. Сколько же времени на это потребовалось? Но кое-что ты мне, СиСи, не простишь никогда.

СиСи напрягся, а София провела пальцем по его пересохшим губам.

– Ты никогда не простишь мне Ченнинга.

– София, нам еще очень много нужно сказать друг другу.

– СиСи, давай закроем глаза и будем танцевать. Представь, что мы снова молодые, вновь на пляже и идет наша свадьба.

– По-моему, мы не очень далеки от этого, – сказал СиСи.

Он и в самом деле прикрыл глаза, София положила голову ему на плечо. Они почти не двигались, стояли на середине террасы и слегка покачивались в такт музыке. Официант смотрел на поздних посетителей и улыбался. Ему была симпатична эта немолодая пара, она привлекала своей непосредственностью.

"Наверное, они очень счастливы, – подумал официант, – но не хотят признаться себе в этом".

Он глянул на магнитофон и с сожалением отметил, что песня скоро должна окончиться, а тогда мужчина и женщина выйдут из оцепенения, окончится их недолгое счастье. И начнется простая, рутинная жизнь, полная неприятностей.

Свечи на столике догорали, легкий бриз раскачивал их огоньки.

Тэд и Хейли уже поужинали и Тэд вновь занялся благоустройством квартиры. Под руководством Хейли он снова перетаскивал комод с места на место. Девушке никак не удавалось выбрать для него подходящее положение. Наконец, она остановила свой выбор на стене возле дверного проема.

Тэд, тяжело дыша, подтащил комод, поставил его на пол. Он выдвинул шуфляды одну за другой и удовлетворенно хмыкнул.

– Ну все, Хейли, больше я его не сдвину с места. Хейли перешла к сумкам и начала распаковывать посуду. А Тэд, не зная, чем занять себя, не потому, что делать уже в доме было нечего, а просто он не знал, с чего начать, подошел к большому надувному динозавру. Он протянул к нему руку и сжал его лапу.

– Привет, как все-таки хорошо, что предыдущие жильцы оставили нам тебя. Теперь у нас с Хейли будет свой ручной динозавр. Хейли, он тебе никого не напоминает?

Девушка, повернув голову, посмотрела на динозавра.

– Да нет, разве что немного похож на тебя. А больше никого не напоминает.

– Хейли, ты и сейчас не можешь удержаться от колкостей. Он похож на одного моего старого приятеля и я буду называть его Дедила.

– Забавно, что у тебя есть друзья, похожие на динозавра. Главное, у меня нет таких подруг.

Тэд присел рядом с Хейли прямо на пол.

– Все-таки мне не стоит обижаться на отца. Я даже обязан ему кое-чем.

Хейли удивленно посмотрела на Тэда.

– Что-то я тебя не понимаю. Чем он помог нам?

– Если бы не мой отец, мы бы никогда не поселились с тобой тут.

– Так это ты сделал назло отцу, а не ради меня? – обиделась Хейли и сбросила со своего плеча руку Тэда.

– Подожди, Хейли, я совсем не это хотел сказать. Может быть, моя шутка не удалась.

Хейли принялась распаковывать бумажные пакеты с провизией. Она выставляла на стол одну за другой пластиковые банки с маслом, с соками. Тэд хотел ей помочь.

– Не нужно, я сама, – зло сказала Хейли.

– Хорошо, как хочешь, – Тэд подошел к злополучному наливному матрасу.

От того тянулась трубка в ванную комнату. Тэд похлопывал рукой по синей пластиковой поверхности матраса.

– Наполняется отлично.

– Тэд, не увлекайся, смотри, чтобы не лопнул.

– Не беспокойся, там еще много места, а мы не так много весим, чтобы раздавить его.

Тэд окинул взглядом стол, заставленный всевозможными продуктами.

– Ты, Хейли, и сама с ними справишься, их не так уж и много. Ты была права, когда сказала мне, чтобы я не помогал тебе.

– Ты все-таки, Тэд, не увлекайся с этим матрасом. По-моему, ему ты уделяешь больше внимания, чем мне.

Тэд пропустил мимо ушей это замечание.

– Хейли, выбирай себе шкаф.

– А что, их здесь так много?

– Во всяком случае, есть два. Хейли задумалась. Тэд подсказал ей:

– Ты хочешь больший или меньший?

– Мне все равно, у меня мало одежды.

– Тогда бери больший.

– Спасибо, не надо.

– Хейли, мы с тобой накупим много одежды и даже этот большой шкаф станет для тебя тесным.

Тэд вернулся к Хейли и снова уселся возле ее ног, но прежнего радушия он не заметил. Хейли переставляла банки на столе.

– Что с тобой, Хейли? Ты чем-то обижена?

– Нет, со мной все в порядке, – раздраженно ответила девушка.

– Ты чего-то не договариваешь?

– Я тебе сказала все. Тэд обнял Хейли.

– Иди сюда ко мне, мы разберемся.

Хейли оставила банки и недовольно повернулась к Тэду Кэпвеллу.

– Расслабься, Хейли, скажи, что тебя тревожит?

– Я, наверное, устала, – опустила голову девушка. – Да, конечно, я сильно устала и поэтому такая злая. Ты простишь меня?

– Боюсь, что дело не в этом, – мрачно заметил Тэд.

– Да нет, устала и вдобавок голодна. Нужно немного поесть и все пройдет.

– Тебя, Хейли, беспокоит другое.

– Что же?

– Ты говорила насчет того, что мы можем привыкнуть друг к другу. Наверное, ты не выбросила эти мысли из головы, а? – Тэд притянул Хейли к себе.

Она высвободилась из его объятий и вновь принялась переставлять банки на столе.

– Я хочу есть, – сказала Хейли, – и пожалуйста, не мешай мне.

Она поставила перед собой голубую пластиковую тарелку и принялась накладывать в нее гарнир. Тэд вздохнул, поднялся и вышел в прихожую.

Хейли забеспокоилась:

«Куда это он направился? Уж не надумался ли вернуться домой?»

Но вскоре Тэд вернулся, держа перед собой плоскую картонную фигуру, которую нашел в шкафу. Это был фотографический портрет одной из рок-звезд. На шею певцу Тэд прицепил бабочку. Он картинно нес перед собой плоскую фигуру, делая вид, что с ней танцует.

Хейли не выдержала и улыбнулась. Тэд решил не терять времени даром.

– После ужина, Хейли, ты поможешь мне резать плакаты?

– Обязательно, – сказала Хейли.

Тэд, обрадованный тем, что наконец они с Хейли нашли общий язык, повернул плоскую фигуру и вставил между лап надувного динозавра.

– А ты, приятель, иди-ка сюда. Смотри, Хейли, это Мейсон знакомится с Тэдди.

Тэд зашел за надувного динозавра, схватил его за лапы и принялся ими душить картонную фигуру. Он хрипел, изображая как задыхается Мейсон.

Хейли засмеялась.

Из «Ориент-Экспресс» уже половина посетителей успела уйти. Сантана сидела за столиком, Круз так еще и не пришел, она никак не могла решиться выйти из ресторана, чтобы встретиться с Кейтом.

«Я должна остаться и обязательно увидеться с Кругом, – уговаривала сама себя Сантана. – ведь это все-таки важнее, чем встреча с Кейтом. Ну почему мне так сильно хочется уйти?»

В ресторан прямо– таки вбежала Мэри. Она сразу заметила Сантану и заспешила к ней.

– Сантана, ты не видела Мейсона? – спросила она.

– Нет.

– Если увидишь, попроси его позвонить мне в клинику. Только обязательно, не забудь.

– Хорошо, – кивнула Сантана, – но учти, Мэри, я не собираюсь здесь долго задерживаться. Я кое-кого здесь жду, вернее, ждала и скорее всего сейчас уйду.

– Счастливо тебе, Сантана, надеюсь ты в конце концов дождешься.

Сантана, наконец– то не выдержала, она стала собираться. Ее движения были резкими. Когда она чуть ли не бежала к выходу, в ресторан, наконец– то вошел Круз. Он схватил женщину за руку и остановил ее.

– Извини меня, Сантана, я опоздал.

– Теперь мне уже все равно. Почему бы тебе не поужинать в одиночестве? – Сантана попыталась вырвать у него свою руку.

– Сантана, пожалуйста, не будь такой, – попросил Круз.

– Если бы ты пришел час назад, я бы не была такой.

– Ну, извини. Давай сядем и обо всем поговорим, – предложил Круз.

– Нет, я больше не могу здесь сидеть. Только я решилась признаться в том, что была неправа, как ты нашел другой способ поизмываться надо мной.

– Сантана, выслушай хоть причину моего опоздания. Я не успел рассчитать время.

Женщина с презрением смотрела на Круза, ее рука вновь потянулась к ожерелью и снова бусинку за бусинкой, как четки, она принялась перебирать нитку жемчуга.

– Мне нужно было забросить Брэндона, а потом я задержался у Кэпвеллов, – оправдывался Круз.

– Ладно, – махнула рукой Сантана и села за столик. Круз сел напротив нее.

– У меня, Круз, не получается быть с тобой такой, как я хочу, как хочешь ты.

– Постараемся быть спокойнее.

– Постарайся относиться ко мне с пониманием. Ведь я, Круз, не виню тебя за то, что ты предпочитаешь мне другое общество.

Круз сокрушенно покачал головой. В этот момент в "Ориент-Экспресс" зашла Иден. К ней сразу же подошел метрдотель.

– Иден, тебе звонили.

– Кто?

– Кажется, охранник из конторы Кэпвелла. Да-да, именно охранник, я вспомнил суть разговора.

– Зачем мне мог звонить охранник из конторы отца? Что-нибудь насчет Тэда?

– Нет, насчет твоего брата Мейсона, – сказал метрдотель, – он находится в архиве и охранник, скорее всего, чувствует себя не очень уверенно. Поэтому он ищет отца или тебя: он не уверен – имеет ли право Мейсон знакомиться с документами.

– Это довольно-таки странно, – сказала Иден.

– Впрочем, как и все в твоем брате, – улыбнулся метрдотель – Ты этого не замечала?

– Подожди, – воскликнула Иден, – по– моему, Сантана и Круз ссорятся.

И в самом деле, Сантана в этот момент вскочила из-за стола.

– Подожди! – крикнул ей Круз.

– Чего мне еще ждать?

– Я пойду с тобой.

– Нет, – остановила его Сантана, – я пойду одна, так будет лучше.

Круз хотел было спросить, лучше кому: ей или ему, но сдержался, смолчал. Сантана, стуча тонкими каблучками, выбежала из ресторана.

Круз, будучи не в силах успокоиться, расхаживал между столиками. Наконец, решился и бросился вслед за Сантаной. Но тут дорогу ему преградила Джина.

– Круз, не ходи за ней.

– Джина, уйди с дороги.

– Не делай этого, Круз.

Круз попробовал обойти Джину, но та расставила руки и не хотела его пропускать.

– Уйди с дороги, – повторил он.

– И не подумаю, – Джина нагло смотрела прямо в глаза Крузу.

– Пожалуйста, Джина, мне нужно догнать ее.

– Я знаю куда она пошла.

Наступило молчание. Круз боялся спросить Джину, хотя ему и хотелось знать правду. И тогда Джина уточнила.

– Она пошла туда, где тебя не ждут. Неужели, Круз, ты не понял, что ты не один в ее жизни?

Круз смирился, он больше не порывался догонять Сантану. Он устало опустился на стул и выпил бокал минеральной воды. Это, казалось, его немного успокоило и он посмотрел на Джину.

– Круз, почему ты смотришь на меня так, будто я виновата во всем?

– Лучше бы мне этого не знать, – прошептал Круз.

В прибрежном ресторане, где СиСи и София праздновали годовщину своей свадьбы, вновь играла магнитофонная музыка – та же самая песня. Официант включал ее, наверное, уже раз в пятый. А СиСи и София делали вид, будто не замечают, что песня вновь и вновь начинается с начала, они все так же танцевали.

– Прекрасный вечер, – сказала София. – Я хочу, чтобы он никогда не кончался.

– И я мечтаю об этом, – признался СиСи.

– Надеюсь, я ничем его не испортила? – осторожно поинтересовалась София.

– Его ничем невозможно испортить.

Идиллия была полной – счастливая София, счастливый СиСи танцевали под музыку своей молодости.

– Какая счастливая парочка, – раздался резкий голос Мейсона.

Он вышел из темноты на ярко-освещенную фонарем середину террасы. СиСи Кэпвелл недовольно поморщился, а Мейсон продолжил:

– Счастливая парочка отмечает годовщину своего развода.

– Мейсон, – СиСи старался казаться спокойным, – по– моему, тебя сюда никто не приглашал.

– Я про это знаю, – развел руками Мейсон, – но проходил рядом, увидел вас и решил зайти.

– Зачем? – уже не скрывая раздражения спросил отец сына.

– Поздравить вас с годовщиной изгнания моей матери.

София с укором посмотрела на Мейсона.

– Боже, какую чушь ты несешь, – попытался улыбнуться СиСи. – Давай-ка, Мейсон, собирайся и иди отсюда, не порть настроения ни мне, ни Софии.

Мейсон только открыл рот, чтобы сказать пару слов, как СиСи замахал руками.

– Нет, ничего не говори. Просто уходи, туда, откуда пришел.

– Так не получится, – возразил Мейсон, – все же, папа, нам придется с тобой поговорить.

– Не вижу для этого причин, – сказал СиСи.

– А вот у меня есть причина, – Мейсон извлек на свет пожелтевшую конторскую книгу и показал отцу.

Тот недоуменно пожал плечами.

– Что это?

– Старая бухгалтерская книга.

Лицо СиСи сделалось напряженным. Он начал догадываться, о чем идет речь.

– Я вижу, папа, ты узнал ее. София, ты прекрасно выглядишь, – обратился Мейсон к женщине.

– Спасибо, Мейсон, – холодно ответила она.

– София, ты хоть когда-нибудь интересовалась, почему, все-таки, мой отец – главный акционер кампании "Кэпвелл Энтерпрайзис".

– Нет, как-то не задумывалась, – пожала плечами София.

– А зря. Отец любит все время обвинять Лайонела, что тот украл у него любимую женщину, хотя мой дорогой папочка сам проделал то же самое со своим братом.

– Мейсон, – устало сказал СиСи, – эта история стара, как мир. Мне уже надоело слышать в свой адрес подобные обвинения.

– Да, – согласился Мейсон, – она стара, но раньше все знали только часть ее, а я покопался в бумагах и обнаружил кое-что очень интересное.

– Какую нелепицу ты сфабриковал на этот раз?

– Ты правильно подобрал слова, папа, – ответил Мейсон, – если ты помнишь, а такое забыть невозможно, то много лет назад было сфабриковано, именно сфабриковано, обвинение против твоего брата Гранта и, если к этой книге добавить информацию, которую я нашел в других источниках, то станет абсолютно ясно, каким образом ты, папа, сделался главным акционером кампании "Кэпвелл Энтерпрайзис". И эта история очень интересная.

– Это ложь, – грозно сказал СиСи и двинулся к Мейсону, – я начинаю понимать, в чем дело. Значит, мой брат Грант по– прежнему стремится отомстить мне. Если раньше он использовал для этих целей своих детей, то теперь добрался и до моих, – лицо СиСи Кэпвелла скривилось в гримасе недовольства.

Он с ненавистью посмотрел на Мейсона. София не знала, что и предпринять, она боялась вмешиваться в разговор мужчин и в то же время оставаться в стороне не могла.

– Если честно сказать, отец, то мне глубоко плевать на тебя и на твоего брата. Меня интересует моя мать, ведь она была для тебя целью.

София вскрикнула, но тут же прикрыла рот рукой.

– О чем ты говоришь, черт возьми! – закричал СиСи.

Мейсон уточнил свою мысль.

– После краха Гранта ты одним махом заполучил и «Энтерпрайзис» и мою мать.

СиСи вплотную подошел к Мейсону и, глядя ему прямо в глаза, прошипел: