Текст книги "Санта-Барбара 3"

Автор книги: Генри Крейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

Я понимаю, Келли, твоих родителей. Я знаю, что

они с огромным удовольствием усадили бы тебя в свой кадиллак и увезли отсюда.

– Ты думаешь? – глядя в окно сказала Келли.

– Ну конечно, я в этом абсолютно уверен.

– Тогда почему они меня не взяли?

– Чтобы забрать отсюда кого-либо из нас надо тысячи всяческих бумаг, разрешений… Короче, это такая кутерьма и это так нелегко сделать… Вообще, добиться такого разрешения очень сложно и наверное, они не смогли, – сказал Перл, пытаясь объяснить Келли, почему она здесь и почему ей не разрешили уехать с родителями на праздник.

Вдруг девушка отвернулась от окна и стала лицом к Перлу.

– Потерпи… Ты говоришь мне потерпи, но в последнее время мне стало так тяжело видеться с ними, ты себе даже не можешь представить, Перл, – на глазах девушки блеснули слезы. – Я хочу домой, я очень хочу домой, – категорично, таким голосом, как будто ей лет девять или восемь, проговорила Келли и даже легонько топнула ногой, – я хочу к себе домой.

– Я понимаю, понимаю тебя, – ответил ей Перл, взял за плечи и попытался заглянуть в глаза. – Я увезу тебя куда ты только захочешь, в любое место земного шара, – вдруг радостно заговорил Перл, – мы не будем оформлять никаких чертовых бумаг, не будем читать никаких идиотских инструкций – мы все это сделаем по-своему. Я все устрою так, как считаю нужным. Поверь и полностью доверься мне, – патетично воскликнул Перл и посмотрел на своих товарищей, на Адамса и Элис, которые забились в угол и о чем-то разговаривали.

– Что вы там делаете? – выкрикнул Перл, – Келли надо как-то взбодриться.

Элис посмотрела на Перла взглядом затравленного маленького зверька, а Адамс посмотрел совершенно равнодушно. Потом погладил лысину и немного виновато улыбнулся.

– Вы что, не видите? – закричал Перл, – наша подруга совершенно раскисла.

– А что мы должны делать? – спросил Адамс.

– Может я с ней поговорю? – предложила Элис.

– Да нет, нет друзья, вы все должны начинать готовить вечеринку, – радостно выкрикнул Перл.

– Вечеринку? – не понял Адамс и, скрестив на груди руки, подошел к Перлу, – ты говоришь, вечеринку?

– Ну конечно, самую настоящую веселую вечеринку. Адамс, ничего не понимая, смотрел на Перла. А тот широко улыбался.

– Послушай, Леонард, но ведь доктор Роулингс запретил, – сказал Адамс.

– Доктор говорит много чего лишнего, он часто произносит всякую чепуху, – улыбаясь сказал Перл и обнял за плечи Адамса и Келли.

Келли наконец немного оттаяла. На ее губах появилась милая улыбка.

Увидев выражение лица своей подруги, Перл расхохотался. От его заразительного смеха сразу же улучшилось настроение Элис. Она даже хлопнула несколько раз в ладоши:

– Вечеринка, вечеринка, – робко произнесла она и улыбнулась.

– Вечеринка так вечеринка. Действительно, доктор Роулингс говорит очень много всякой чепухи, любит втолковывать нам какие-то дурацкие инструкции и рассказывать всякую ерунду, – сказал и сам внезапно испугался своих слов Адамс.

Он быстро снял очки, принялся их протирать.

– Да не расстраивайся ты, Адамс, все нормально, ничего не бойся.

– А я, Леонард, ничего и не боюсь, но ведь доктор Роулингс – человек…

– Ты хочешь сказать, что доктор Роулингс злой и выполнит свои обещания?

Адамс как-то странно пожал плечами.

– Не бойся, – сказал Перл, – все будет хорошо, все будет просто прекрасно. Я в этом уверен, я чувствую. Правда, Келли?

Та едва кивнула головой и на ее губах вновь заиграла приятная улыбка.

– Ну вот и хорошо, вот и хорошо, – подбадривая своих товарищей быстро заговорил Перл. – Если вы согласны, то тогда займемся делом. Согласны?

Все дружно ответили "да".

ГЛАВА 10

– Слезы в глазах Мэри. – Корзина, полная цветов. – Хорошо иметь богатых родителей. – Жестокое наказание. – Американцы сильны единством даже если сидят в сумасшедшем доме. – Ключи от новой машины – лучший подарок ко Дню Независимости. – Джейн Вилсон напрашивается в спутницы к Тэду Кэпвеллу.

Мейсон и Мэри, покинув дом, прогуливались по побережью. Мейсон, хоть и говорил, надеялся, что у океана его мысли придут в порядок, но они все равно беспорядочно крутились в голове, и Кэпвелл время от времени нервно посматривал себе под ноги.

Пройдя по набережной, Мейсон и Мэри, не договариваясь свернули в старую пальмовую аллею и остановились в ее прохладной тени.

– Ты думаешь, все будет хорошо? – задумчиво спросила Мэри.

– Думаю, да, – ответил Мейсон. – Только мне кажется, что надо быть более решительными. За свое счастье, Мэри, надо бороться.

– Я устала, Мейсон. Я устала и не хочу.

– Нет-нет, Мэри. Мы должны бороться за свое счастье, иначе жизнь потеряет всякий смысл.

– Зачем ты так, Мейсон? – попыталась успокоить его Мэри и погладила по щеке.

Несколько минут они смотрели на зеленовато-голубой океан, который сливался с таким же зелено-голубым призрачным небом.

– Интересно, горизонта даже не видно, – сказал Мейсон. – Представляешь, вот так, по этой водной глади можно идти… идти… и никогда не будет конца.

– О чем ты? – спросила Мэри.

– Я говорю, что океан бесконечен.

– Да, – ответила Мэри.

Они посмотрели друг на друга и их глаза сказали больше, чем слова. Они медленно обернулись, поцеловались, Мейсон обнял Мэри за плечи, и они неспеша двинулись сквозь пальмовую аллею.

– Тебе не хочется свернуть вот сюда? – тихо сказала Мэри.

– Именно сюда? Почему бы и нет, если тебе этого хочется.

Мужчина и женщина, держась за руки, спустились с набережной и вошли в небольшой уютный прибрежный бар. Он был в это время пуст. Легкие пластиковые белые стулья, круглые гладкие столы. Несколько досок для серфинга стояли у стен. Бармен курил сигарету, сидя у входа.

Когда в бар вошли Мейсон и Мэри, он тут же вскочил, погасил свою сигарету и занял место за стойкой.

– Хорошо, что мы зашли сюда, – оглядываясь по сторонам, проговорил Мейсон.

– Да, хорошо, ноги сами привели нас сюда, – ответила Мэри.

– Сколько же времени прошло? – глядя в потолок, прошептал Мейсон.

– А ты помнишь ту нашу дальнюю прогулку на лошадях? – поинтересовалась у него Мэри.

– Конечно, конечно помню, – крепче сжимая руку своей подруги, ответил Мейсон, – я этого приключения не забуду никогда.

– Тогда, Мейсон, у нас не было ни проблем, ни тревог, как было здорово!

– Тогда мы были свободны, – сказала Мэри.

– Нет, не были мы тогда еще свободны, – ответил Мейсон, – я очень волновался, ведь мы не могли признаться друг другу, что любим…

– Возможно, ты прав. Скорее всего, Мейсон, ты прав, – кивнула Мэри и улыбнулась – ей было приятно вспоминать те времена, робость Мейсона и их странные отношения, когда они боялись признаться друг другу в любви.

Но это все прошло и сейчас они находились как бы в другой, тревожной жизни, полной несчастий и горя. И тем более, Мэри в последние дни не покидали неприятные предчувствия.

– Но тогда, Мейсон, мне все равно было лучше, чем сейчас, – сокрушенно вздохнув, посмотрела в глаза мужчине женщина.

– Я понимаю, понимаю тебя, Мэри, – погладил ладонь своей подруги Мейсон, – я все это понимаю. И ты не подумай, что я тебя подгоняю или тороплю с разводом. Не думай так обо мне. Ты не должна, Мэри, делать того, чего сама не хочешь.

– Но только тогда, Мейсон, я смогу выйти замуж за тебя. Что же мне остается еще делать? – с грустью в голосе спросила Мэри.

– Мы должны сделать все, чтобы стать одной семьей, – ответил Мейсон и продолжил, – ведь нас, дорогая, уже не двое – у нас будет ребенок, – он положил свою руку на плечо Мэри и прижал ее к себе.

Она запрокинула голову и растерянно улыбнулась, глядя в уверенные глаза Мейсона. Они обнялись, стоя посреди пустого бара.

– Все будет хорошо, все будет хорошо, Мэри, – шептал Мейсон, сам не очень-то веря своим словам.

Мэри не отвечала, она терлась щекой о плечо Мейсона и на ее глазах появлялись слезы. Но Мейсон Кэпвелл этого не видел.

София с таким трудом пережила разговор с Лайонелом Локриджем, что домой, вернее, в дом своего бывшего мужа, в свой бывший дом, она прямо-таки ворвалась. Тяжелая резная дубовая дверь буквально распахнулась, и София влетела в гостиную. Выражение ее лица никому не предвещало ничего хорошего.

Мистер Кэпвелл, услышав торопливые шаги Софии, сбежал в гостиную.

– Дорогая, – ничего не подозревая, радостным голосом обратился он к ней, – давай же скорее пойдем, стол уже начали украшать.

Он обнял Софию за шею и хотел увлечь за собой, но она, резко передернув плечами, сбросила руку СиСи и зло посмотрела на него.

На лице СиСи появилось недоумение, он даже отошел на шаг от женщины.

– Что случилось, София? Что с тобой? Чем ты так разгневана?

– Ты знал… – прошептала София, – ты все знал.

– Что я знал, София, что? – СиСи явно не понимал, о чем она говорит.

– Ты знал, ты знал о моей болезни, – огромные глаза Софии зло засверкали, когда она посмотрела на СиСи. – Ты знал о моей болезни еще до того, как я тебе о ней рассказала.

– София, София… – попытался успокоить женщину мужчина.

– Ты об этом знал. Но почему, СиСи, ты ничего не сказал мне?

– София… – вновь попытался остановить ее СиСи.

– Нет, погоди, я скажу. Я скажу все, что мне хочется, – София негодовала, – ты все знал, а вел себя так, как будто впервые слышишь Я думала, что это любовь. Я даже была уверена до сегодняшнего дня, что это любовь… А получается… СиСи, ведь получается, это была самая обыкновенная жалость.

– Что ты, София?

– Нет, я не хочу об этом больше говорить. Нет, мне очень тяжело…

– Успокойся, успокойся, – наконец разобравшись в чем дело, попытался утешить Софию СиСи.

– Я уже во всем разобралась, – плечи Софии нервно дрогнули.

– Нет, все не так! София, я тебе сейчас объясню, все совершенно не так, как ты думаешь.

– Почему? Почему ты сам не мог мне сказать? Почему мне должны…

– Кто тебе сказал? – вдруг вставил СиСи.

– Ну почему мне должны говорить посторонние люди? А ты? Ты, самый близкий мне человек, молчал, прикидываясь, что слышишь о моей болезни впервые. Ведь ты все знал и обманывал меня. СиСи, как ты мог?

– София…

– Нет, погоди, я все скажу. Ты хочешь, чтобы наши отношения были честными, но сам, сам поступаешь нечестно в отношении меня, нечестно даже в отношении к самому себе. СиСи, зачем ты меня обманывал?

– София, пойми, я тебя люблю, это сейчас самое главное.

– Нет.

– Да, София, да, – очень твердым голосом сказал СиСи.

Тяжелая дубовая дверь гостиной дома Кэпвеллов распахнулась и двое мужчин вошли, неся перед собой огромную корзину цветов.

– Мистер Кэпвелл, – обратился старший из них, усатый, в странно-измятой сине-красной кепке, – куда поставить цветы?

– Ах, цветы? – вдруг встрепенулся СиСи, – несите их вон туда, – он указал рукой в сторону террасы.

– На террасу? Ставить прямо на столы?

– Да-да, ставьте куда хотите эти цветы, – СиСи посмотрел на огромный букет, потом на Софию.

Та нервно передернула плечами и двинулась по лестнице на второй этаж.

– Черт! Эти цветы… – сам себе прошептал СиСи Кэпвелл.

Мужчины с корзиной цветов переглянулись.

– Странные эти Кэпвеллы, – сказал младший из них своему напарнику.

– Почему странные?

– Какие-то они… вечно у них проблемы.

– А ты откуда знаешь? – спросил старший.

– Да все в городе говорят. Сейчас у них дочь сидит в сумасшедшем доме… Да и вообще в их семье творится черт знает что.

– Какое тебе до этого дело? Тебе платят за то, что ты привозишь цветы, а не за то, что ты распространяешь о Кэпвеллах всякие сплетни.

– Да я не распространяю, – сказал тот, который был помладше.

– Признайся, а здорово было бы жить в таком доме! – сказал мужчина в сине-красной кепке.

– Об этом не могу даже и мечтать. Дом достался им по наследству.

– Богатыми рождаются, – сказал младший.

– Да нет, богатым можно родиться, но потом стать бедняком. Богатыми становятся, – сказал тот, который был постарше.

– А что же ты не стал богатым? – поинтересовался носильщик, опуская корзину на край огромного стола, застланного хрустящей белой скатертью.

– Почему не стал богатым? Не знаю, как-то не повезло мне в жизни.

– Вот видишь, если бы ты родился богатым, значит и сейчас ты был бы богатым и не носил бы эти дурацкие корзины цветов.

– Возможно, возможно. А что у них здесь сегодня произойдет?

– Наверное, праздник. Эти Кэпвеллы всегда на День Независимости устраивают самые большие в городе праздники. Раньше с ними могли еще состязаться Локриджи, а сейчас уже нет, – сказал мужчина в сине-красной кепке, поправляя яркие цветы в корзине.

Хотел бы я, Чарли, поприсутствовать на этом празднике. Небось танцы будут, фейерверк…

– Ну, фейерверк – обязательно. Кэпвеллы всегда устраивают самые шикарные фейерверки, это делал еще их отец, а потом как-то пошло по наследству,

– Хорошо иметь богатых родителей, – вновь сказал рабочий помоложе.

Перл заглянул в общую комнату. Он уже сбросил свой дурацкий шутовской мундир и сейчас был в сером спортивном костюме. Келли, вновь погрустневшая, расхаживала по комнате, скрестив на груди руки.

Она зябко поеживалась, как будто в общей комнате было очень холодно.

– Келли, – возбужденно воскликнул Перл, – твои родители обязательно вернутся, они заставят доктора Роулингса дать разрешение на твое посещение.

Но слова Перла не произвели на Келли ни малейшего впечатления. Она с таким же сосредоточенным и замкнутым выражением на лице прошла в глубину комнаты.

– Послушай, Келли, а ты, случайно, не сказала своим родителям, что с тобой и я нахожусь здесь? – поинтересовался Перл.

Келли вместо ответа покачала головой.

– Ну что ж, тогда отлично.

– Отлично? – переспросила Келли и глянула в глаза Перлу.

– Ну да, в общем-то, хорошо, что ты не сказала. Знаешь, у меня как-то давно был один приятель, которого тоже засунули в такую мышеловку, – Перл перебросил свой дурацкий мундир с одной руки на другую.

Он говорил очень серьезным голосом и Келли прислушалась к его словам, еще не понимая, куда клонит Перл.

– Ну и что, – Келли смотрела прямо в глаза Перлу, – он выбрался из мышеловки?

Перл несколько мгновений молчал, но потом грустно ответил:

– Нет.

– Ясно, – сказала Келли и опустила голову.

– Знаешь, я хотел ему помочь, точно так, как хочу помочь тебе, но не успел.

– Не смог тогда, не сможешь и теперь, – сказала Келли.

– Посмотрим.

– Меня никогда отсюда не выпустят, пока я не выполню то, чего от меня требуют. А я не знаю, чего они от меня хотят, – сказала Келли.

Но договорить Келли и Перлу не дали. Дверь с шумом распахнулась и сестра Кейнор вместе с Адамсом вкатили в комнату тележку, на которой в лечебнице развозили пищу и лекарства.

Вслед за ними в палату вошел мистер Мориссон. На нем, как и прежде, была смирительная рубашка. Адамс на ходу пытался объяснить, что же все-таки произошло в палате Леонарда Капника – Перла.

– Понимаете, он бы с ней ничего не сделал, если бы она не пришла к нему.

Сестра Кейнор кивала головой.

– Правильно, правильно, мистер Адамс, вы абсолютно правильно все говорите.

– Так вот, она сама пришла к нему в комнату и сама разделась. Он здесь ни при чем.

– Знаете, мистер Адамс, – но обращаясь сразу ко всем, громко заговорила сестра Кейнор, – мы все с вами живем в обществе и недостойное поведение одного из вас бросает тень на другого. Поэтому доктор Роулингс и принял такое решение – наказать всех сразу, всех без исключения.

– Но это несправедливо, – густым басом сказал Мориссон.

Его руки были связаны и ему доводилось жестикулировать всем своим огромным телом.

По случаю появления сестры Кейнор, Перл облачился в свой дурацкий мундир и на его лице появилось кичливое выражение победителя. Элис, вошедшая в палату вслед за Адамсом, Мориссоном и сестрой Кейнор, уселась за круглый стол и принялась завершать начатый рисунок.

– На сегодня все развлечения отменяются, – прокричала сестра Кейнор, подбежала к столу и вырвала у Элис рисунок.

Та беспомощно опустила голову.

Но тут вмешался Перл. Он с горделивой гримасой выхватил из рук сестры Кейнор лист бумаги и громко крикнул:

– Ах ты дрянь! Мистер Уэн получит награду из рук отца нации. Еще, пожалуйста, нарисуйте одну звезду, Элис, – проговорил Перл, выкатил грудь и постучал по ней кулаком. – Всем все понятно?

Пациенты с изумлением смотрели на эту до крайности нелепую сцену.

– Вы что, хотите, чтобы всех больных отправили по палатам, мистер Капник? – прошипела сестра Кейнор и вновь вырвала рисунок из рук опешившей Элис.

Великан Мориссон хотел было вступиться за девушку, но Адамс его сдержал:

– Не надо. Не надо, – прошептал он, едва дотягиваясь до плеча Мориссона, но тот стряхнул с себя Адамса, как назойливую муху.

Перл повернулся к гиганту Мориссону и воздел вверх руку.

– Вы почему не исполняете приказаний своего президента? – выкрикнул Перл.

– Никакой вы не президент, – сказал Адамс, снял свои круглые очки и принялся протирать стекла.

– Я не президент? – возмутился Перл.

– Конечно, никакой вы не Джордж Вашингтон.

– Это еще почему? – Перл осмотрел всех присутствующих горделивым взглядом.

– А потому что Джордж Вашингтон никогда бы не испортил нам День Независимости, никогда бы не испортил нам праздник. Здесь так мало праздников… Так мало, – потряс сжатыми кулаками над головой Адамс.

– Марта, – громко сказал Перл, пересек комнату по диагонали, взял в свои руки ладонь Келли и бережно погладил ее, – Марта, – повторил он, – и все здесь присутствующие: мы сограждане и должны поддерживать огонь свободы, – патетично восклицал Перл.

– Я хочу сосисок! – громовым басом произнес мистер Мориссон и дернул своими широченными плечами так, что его смирительная рубашка едва не расползлась по швам.

– А я хочу фейерверк, и еще я хочу клубничного мороженого. Как я хочу клубничного мороженого! – молитвенно сжав перед собой руки, шептал Адамс.

– Граждане! Я устрою вам фейерверк, – выкрикнул Перл, – даже если мне придется поджечь все свои зубы. Американцы! Мы сильны своим нерушимым единством, а поодиночке – пропадем.

И в ответ на это восклицание все больные вскинули вверх правые руки со сжатыми кулаками.

– Ура! Ура! Ура! – дружно на всю комнату закричали они.

Сестра Кейнор даже вздрогнула и испуганно выбежала из помещения.

СиСи Кэпвелл задержал Софию на лестнице.

– Давай все-таки поговорим. София немного смягчилась.

– Ну что ж, давай, СиСи, поговорим, хотя мне уже не хочется этого делать, – София вернулась в гостиную. – Ты играл со мной.

– Вовсе нет, – ответил мужчина.

– Лайонел Локридж рассказал тебе о моей болезни, он рассказал тебе все и ты обо всем был осведомлен, но продолжал играть, продолжал лицедействовать. Ты продолжал играть даже после того, когда я тебе сама рассказала.

– Дорогая, но для меня это не имело ровно никакого значения.

– Это еще одна ложь! – резко бросила в лицо СиСи София. – Пока ты не услышал про мою болезнь, ты не хотел меня видеть.

– Ты не права, София, – немного виноватым голосом растерянно произнес СиСи, – ты не права. – Я думал, боялся… что-нибудь должно было случиться, – СиСи прижал ладони к лицу.

– Наверное, ты думал, что я приду к тебе на поклон, – предположила София.

– Но теперь-то, София, все кончено…

– Ты говорил это тысячу раз, – София рванулась, чтобы уйти.

– Но и ты, София, не всегда была со мной абсолютно честной.

София от этих слов остановилась и очень медленно повернулась к СиСи.

– Одну твою ложь звали Ченнинг и ты лгала мне двадцать лет. Что, это по-твоему, ерунда? – спросил СиСи Кэпвелл.

– Я хотела, я очень хотела тебе обо всем сказать, но ты, СиСи, сам все время обрывал мой разговор или уходил от него.

– И ты перестала мне об этом рассказывать, да? София, тебя еще удивляет, что я не могу справиться с нашими проблемами? – начал СиСи. – Но во всей этой истории единственным пострадавшим являюсь я – СиСи Кэпвелл, или ты так не считаешь?

София задумалась. Несколько мгновений СиСи и София молчали, глядя друг другу в глаза.

– Знаешь, София, ты мне была нужна тогда и очень нужна теперь.

Выражение лица Софии изменилось, горечь исчезла. Она стала спокойной и даже попыталась улыбнуться.

В гостиную сбежала Иден и своим присутствием прервала разговор Софии и СиСи.

На Иден были ярко-красное шелковое платье, синий пояс и такие же синие бусы. Она выглядела очень счастливой и довольной.

– Послушайте, и зачем это Рубан украшает бельведер? Мне кто-нибудь может ответить? О, мама! – увидев Софию, радостно воскликнула Иден и бегом спустилась к отцу и к матери.

– Не только бельведер, но также и весь дом. Я решил устроить наш традиционный праздник по случаю Дня Независимости.

– Сегодня? – Иден с удивлением посмотрела на отца.

София смущенно опустила голову.

– Будет звучать музыка…, коктейли, танцы всю ночь, фейерверк… Надеюсь, ты, Иден, тоже придешь? – галантно пригласил свою дочь СиСи.

– Заманчиво, это очень заманчиво, – сказала Иден и повернулась к Софии. – Мама, а ты придешь?

Но вместо Софии ответил СиСи.

– Мама придет непременно и мы с ней подготовим для вас сюрприз – кое-что скажем. Но это будет чуть-чуть позже, – СиСи пристально посмотрел в глаза Софии, как бы боясь, что она начнет противиться.

Иден с недоверием посмотрела на отца, потом на мать, наконец, лукаво усмехнулась. СиСи подмигнул дочери, та улыбнулась еще шире.

Когда Круз Кастильо вошел в «Ориент-Экспресс», Сантана уже сидела за столиком. Он ей улыбнулся как можно более ласково и положил на стол небольшую коробочку, украшенную шелковой ленточкой.

– Это тебе, – тихо, глядя прямо в глаза жене произнес Круз.

Сантана посмотрела вначале на мужа, потом на подарок, с каким-то легким недоверием улыбнулась, протянула руку и взяла украшенную коробочку.

Наконец Сантана, как бы не решаясь, посмотрела на Круза.

«Можно открыть?» – взглядом спросила она. Круз понял вопрос.

– А ты попробуй угадать что там. Сантана задумалась.

– Ну, думай же, думай.

– Ой, я не знаю, должно быть, что-нибудь очень красивое.

– Как сказать, может быть и не очень.

– Давай я открою, зачем ломать голову.

– Открывай, – сказал Круз. Сантана подняла крышку.

– Ой, ключи. Ключи от машины… Круз, это ключи от машины?

– Да, ключи от твоей машины.

– Ты купил мне машину?

– Да, я решил сделать тебе такой подарок, я считаю, что у моей жены должна быть хорошая машина.

Сантана буквально засветилась от счастья, она никак не ожидала от Круза подобного подарка.

– Ах, Круз, – восхищенным голосом произнесла Сантана, – ты так добр ко мне!

– Да ладно, не надо, – довольно улыбаясь ответил Круз.

Вздохам и ахам Сантаны положил конец официант. Он подошел, кивнул головой Крузу Кастильо, потом обратился к Сантане.

– Миссис Кастильо, вас к телефону.

Сантана вскинула взгляд на официанта, тот пожал плечами, дескать, извините, миссис, но я не знаю, кто вас беспокоит.

Кастильо посмотрел на официанта более строгим взглядом, но тот улыбнулся в ответ. Сантана поднялась из-за стола.

– Ты долго, пожалуйста, не задерживайся, скажи, что у тебя любовное свидание, хорошо? – попросил Круз свою жену.

Та в ответ одарила его ослепительной улыбкой и, играя ключами от нового автомобиля, двинулась к стойке бара, где стоял телефонный аппарат.

Рядом с телефоном спиной к Сантане стоял мужчина. Женщина протянула руку к телефону, но мужчина перехватил ее и обернулся.

– Кейт! – воскликнула Сантана.

– Да, это я. Извини, но мне очень хотелось тебя увидеть.

– Кейт, зачем ты так делаешь?

– Сантана, я тебе объясняю, мне очень нужно было тебя увидеть.

– Кейт, я не могу здесь с тобой разговаривать, я не могу с тобой разговаривать сейчас! – на лице Сантаны был испуг.

– Но почему? – невозмутимо спросил Кейт.

– Я объясню тебе, Кейт, потом, – Сантана испуганно озиралась по сторонам, как бы боясь, что сейчас к стойке бара может подойти Круз или вообще кто-нибудь может ненароком увидеть ее с Кейтом, и тогда она ничего не сможет объяснить Крузу.

Кейт сидел на высоком вертящемся табурете и смотрел на женщину. Его даже немного забавляло то, как сильно испугалась Сантана, насколько женщина растерялась. Он небрежно опустил свою руку на плечо Сантаны.

– Ты сегодня будешь у Кэпвеллов?

– У Кэпвеллов? – переспросила Сантана.

– Ну да, я получил приглашение на две персоны. СиСи устраивает грандиозный праздник. Но, думаю, и Круз получил приглашение.

– Нет! Нет! – Сантана замахала головой, – он мне пока ничего об этом не говорил.

Кейт пожал плечами и криво усмехнулся:

– Может, он идет один? – глядя прямо в глаза собеседнице, предположил Кейт.

– Нет, он этого никогда не сделает, – Сантана даже испуганно обернулась, не видит ли ее Круз. – В наших с ним отношениях, – вновь обернувшись к Кейту, проговорила Сантана, – кое-что изменилось.

– И что же именно? – Кейт резко схватил Сантану за руку.

– Сейчас не время объяснять, да я и не хочу этого делать. И, пожалуйста, Кейт, я тебя очень прошу, не надо мне звонить, не надо, – Сантана испуганно отбежала от стойки бара.

Кейт хотел было рвануться за ней, он уже соскочил с высокого табурета, но остановился.

– Сантана… – прошептал он.

Она вернулась к мужу за стол, встряхнула своими темными волосами и уселась.

– Так быстро? – спросил Круз.

– О! Я так рада новой машине! – разглядывая ключи, улыбнулась Сантана, она боялась – Круз вновь начнет спрашивать о том, кто ей звонил.

Видя что Сантана очень рада новому автомобилю, Круз сказал:

– Может быть, после обеда ты подвезешь меня в управление? А вечером мы вместе с Брэндоном можем поехать на прогулку, не возражаешь?

Сантана, наконец, оторвала свой взгляд от сверкающих ключей.

– Сегодня у СиСи праздник…

– Да, – сказал Круз, – устроенный по случаю Дня Независимости. Я получил приглашение, но подумал: нам с тобой, Сантана, лучше туда не ходить.

– Конечно, конечно, – кивнула женщина, – хотя, знаешь, Круз, может, зайдем туда ненадолго?

Круз откинулся на спинку кресла. Он явно боролся с собой: ему и очень хотелось зайти – увидеть Иден, и в то же время он боялся переступить порог дома Кэпвеллов – боялся увидеть Иден, боялся, что она вновь покажется ему ослепительной и он может не сдержаться и нарушит клятву, данную Сантане. Ведь уже, вроде бы, их отношения пошли на поправку: Сантана выглядит счастливой, да и он пытается сделать такой же вид.

– Сантана, может, мы не будем пока думать об этом празднике, а лучше пообедаем?

– Да, да, – заторопилась Сантана с ответом, – давай пообедаем.

– Ты еще не заказала?

– Нет, я очень ждала тебя и сама не решилась сделать выбор.

– Почему? По-моему, тебе уже давно следовало заказать обед и сейчас мы сидели бы и занимались трапезой.

– Я исправлюсь. Обед через пару минут будет перед нами.

– Нет, Сантана, уж если ты этого не сделала, то заказом займусь я.

Круз подозвал официанта и быстро заказал обед на двоих.

– Ты согласна? – спросил он после того, как официант отошел от столика.

– Да, – рассеянно кивнула головой Сантана, – согласна, мне ничего не остается делать.

– Сантана, не будем спорить.

– Я и не спорю, я просто говорю.

– Что ж… – Круз задумался.

Сантана играла с новыми ключами. Они поблескивали и тихо звенели в ее руке.

– А вообще, Круз, я тебе очень благодарна. Благодарна за все, – сказала Сантана, преданно глядя в глаза своему мужу.

– Спасибо, – сказал Круз, не зная, что говорят в подобных ситуациях.

Но их тягостное и неуверенное ожидание перемен прервал официант с подносом в руках.

Хейли сидела за столиком прибрежного бара. В ее руках была газета. Она толстым фломастером подчеркивала объявления и внимательно просматривала одну колонку за другой. Она искала недорогую квартиру, которую они с Тэдом могли бы снять. Но все, что ей попадалось, было либо слишком далеко от центра, либо слишком дорого. И Хейли все время неудовлетворенно покачивала головой.

– Черт! Какие дорогие квартиры! Неужели нам с Тэдом не повезет и я не смогу найти что-нибудь приличное? Хотя, вот это, вроде бы, неплохо, – она прочла объявление. – Нет, это не подходит, – сказала Хейли сама себе. – Деньги хотят получить вперед, а мы с Тэдом не сможем уплатить такую сумму авансом.

Она зачеркнула и это объявление, принялась читать газету дальше. В кафе вбежал Тэд. Он радостно опустился на стул рядом с Хейли. Девушка улыбнулась и подвинула газету Тэду.

– Посмотри, я кое-что здесь отметила.

Тэд принялся просматривать длинные колонки с объявлениями.

– Черт, какие дорогие, все-таки, квартиры! Я и не знал.

– Да, дорогие, а мы с тобой зарабатываем не так много денег, чтобы снять приличную квартиру в центре.

– Да, неизвестно, когда я буду зарабатывать достаточно денег…

– Ничего, Тэд, не переживай, все образуется, – пыталась утешить своего возлюбленного Хейли.

– Когда же это будет?

– Хорошо еще, что мы с тобой оба работаем.

– Да, это хорошо, но нам очень мало платят, – Тэд отодвинул от себя газету, поставил на стол локти и внимательно посмотрел на Хейли.

– А что ты какая-то невеселая?

– А чему радоваться? Я уже просматриваю пятую или десятую газету и никак не могу подобрать подходящую квартиру: то слишком далеко от центра, то без всяких удобств, то слишком дорого, то деньги хотят получить вперед, то еще что-нибудь… Все это, как ты понимаешь, нас не очень устраивает.

– Ладно, черт с ними, с этими квартирами, надоело о них уже думать.

– Тэд, может быть, ты не хочешь жить со мной?

– Ну что ты, как тебе могло такое прийти в голову? – Тэд улыбнулся.

Решить этот вопрос им помешало появление Джейн Вилсон. Она буквально влетела в прибрежный бар и сразу же плюхнулась на стул рядом с Хейли и Тэдом. Хейли сразу же напряглась.

– Привет! – бросила Джейн.

– Как ты здесь оказалась?

– Это я ей сказала, что мы встречаемся здесь, – призналась Хейли.

– А-а, – Тэд вновь уставился в газету.

– Твой отец только что звонил на студию, – забросив ногу за ногу, заметила Джейн.

Тэд оторвался от газеты и посмотрел на девушку.

– И что? – спросил он.

– Он хочет, чтобы ты пришел.

– А зачем? – спросил Тэд Кэпвелл и, не зная чем себя занять, вновь принялся просматривать очередную колонку объявлений.

– СиСи Кэпвелл сегодня устраивает праздник по поводу Дня Независимости.

– А, отец это любит.

– Так вот, он хочет видеть тебя и тех, кто вместе с тобой работает.

Тэд пожал плечами.

– А Стив, между прочим, носится с идеей репортажа о светской жизни.

– Да кому это интересно? – заметил Тэд, еще явно не понимая, куда клонит Джейн.

– Это интересно женщинам. Все женщины любят рассказы о светском обществе, о высшем свете, – поблескивая очками, заметила Джейн. – А так как такие репортажи любят женщины, то и делать его должна женщина, а у нас на студии только одна журналистка, – Джейн ткнула пальцем себя в грудь. – Поэтому мне и придется туда пойти.

– Так значит, ты едешь? – спросил Тэд.

– Я иду, – сказала Джейн, – и ты идешь.

– Тогда и Хейли пойдет, – сказал Тэд.

– Знаешь, Тэд, я боюсь, что твоему отцу это не очень понравится. Так что лучше…

– Что лучше? – пристально глядя в глаза Хейли, спросил Тэд.